г. Псков, послевоенные годы.


Сегодня в столовой авторемонтного завода было многолюдно. Отстояв длинную очередь, Павел Васильевич набрал полный поднос еды, расплатился и занял одно из свободных мест возле кассы. Рядом со Зверевым, ссутулившись, сидел, поедая суховатый шницель с перловкой, хмурый скуластый мужичок в засаленной куртке, тут же напротив устроились две полноватые тетки в синих халатах. Женщины ели лапшу и при этом с набитыми ртами довольно бурно обсуждали вышедший недавно на экраны страны художественный фильм «Алите́т уходит в горы»[1]. Мужик в куртке ел молча и то и дело бросал косые взгляды то на словоохотливых «дамочек», то на восседавшего за столом Зверева, поедавшего грибную солянку. Когда Павел Васильевич доел свой суп и взялся за оладьи, он вдруг услышал какой-то непонятный шум.

Обернувшись, Зверев увидел своего подчиненного – молодого оперативника Веню Костина. На груди у парня висел огромный морской бинокль в кожаном футляре, на боку болталась брезентовая сумка с ярко-красным крестом на клапане. Вид у парня был явно растерянный, он тяжело дышал.

Шагая между столами, Костин постоянно вытягивал шею и вертел головой. Он кого-то искал, при этом бубнил что-то под нос, беззвучно шевеля губами. Кого ищет Веня, догадаться было нетрудно, но Зверев и не думал окликнуть парня. Он все так же молча ел оладьи, сдерживая лукавую улыбку. Веня налетел на какой-то столик, едва не снеся с него посуду, извинился перед дамочкой, миску которой он едва не разбил, и наконец-то отыскал взглядом Зверева. Веня тут же бросился к его столику, оборвав на полуслове словоохотливых киноманок – соседок Зверева.

– Пал Васильевич, ну наконец-то тебя нашел!

– Не пойму я что-то. Ты в дальнее плавание собрался или на курсы санитаров? – усмехнулся Зверев.

– На место происшествия я собрался! Бросай все и поехали! Дело срочное!

Зверев и глазом не повел.

– Не видишь? Я ем…

– Потом поешь, у нас чепэ! – Буквально выкрикнув это, Костин схватил с подноса стакан с компотом и опустошил его наполовину. Тут уже Зверев возмутился.

– А ты не обнаглел, Венечка? А ну оставь в покое мой компот! Хочешь пить, становись в очередь и на кассу.

Костин, который терпеть не мог, когда его называли Венечкой, на этот раз вовсе не обиделся, а схватив освободившийся по соседству стул, подсел к Звереву.

– Не нуди, Василич! Говорю же, у нас чепэ!

– Уж не знаю, что там у вас случилось, но, если ты сейчас же не оставишь в покое мой компот, я тебя этим же стаканом по голове тресну! А потом косточки от абрикосов твоим лбом колоть стану…

Услышав столь необычную угрозу, соседки Зверева тут же напрочь забыли про «Алитета» и его горы и моментально закрыли рты. Скуластый мужичок поперхнулся, еще сильнее ссутулился и притянул поближе свою тарелку. Костин же, судя по всему, совсем не испугался:

– Ладно-ладно! Треснешь, конечно! И косточки абрикосовые поколешь, только потом! А сейчас бросай все – и поехали! Все уже в автобусе, ждем только тебя!

Зверев и не думал отрываться от еды.

– Кто это – все? – спросил майор, с явным раздражением макая кусочек оладьи в сметану.

– Оперативно-следственная группа! Говорю тебе: у нас убийство всесоюзного масштаба!

– Так уж и всесоюзного?

– Всесоюзного! Думаешь, я шучу?

Зверев взял опробованный Веней компот из сухофруктов, поморщился и отодвинул его в сторону.

– Так я же не вхожу в состав вашей дежурной группы? Я вообще-то…

– Теперь входишь.

– С чего это?

– Так Корнев решил.

Зверев фыркнул и, скорчив кривую улыбку одной из пялящихся на него толстушек, снова посмотрел на Костина:

– Да что ты говоришь? Корнев так решил? А у меня он спросил? Хотя… Что там у вас… убийство?

– Убийство!

– Всесоюзного масштаба?

– Точно!

– Ну тогда само собой! Как же тут без меня?

Зверев все-таки допил свой компот, съел лежавший на дне стакана абрикос и выплюнул косточку в тарелку. Он снова посмотрел на соседок, которые все еще глазели на него, и Зверев не мог понять, обрадованы ли они тем, что он не выполнил свою угрозу насчет косточек, или нет, и снова уставился на Костина.

– А без меня что… совсем никак? А то у меня планы…

Веня вскочил и прокричал на весь зал:

– Да какие, к черту, планы, Василич! Начальник рвет и мечет! Ты хоть знаешь, кого убили?

Зверев тут же нахмурил лоб.

– Ты чего орешь? Совсем уже…

Опомнившись, Костин глянул по сторонам и увидел целую вереницу перепуганных посетителей, которые тут же перестали жевать и уставились на их столик. Веня пригнулся к Звереву и прошептал так, чтобы только тот его услышал:

– Убит Войнов! О случившемся уже доложили в Москву! Корнев в отчаянии! Начальник главка в бешенстве! От нас требуют хотя бы первичную информацию, а мы тут с тобой компоты распиваем!

Зверев цокнул языком.

– Войнов, говоришь, убит? Второй секретарь горкома? Да уж, тут и впрямь дело нешуточное! А чего же вы тогда резину тянете? Отправлялись бы без меня, а я бы позже подъехал.

– Куда бы ты подъехал? Дежурка занята, а других свободных машин нет.

– Так я бы сам на общественном…

– На каком общественном? Знаешь, где Войнова убили?

– Где?

– В Сла́вковичах!

– В Славковичах? Это же в сотне верст от города.

– Все правильно. Сам ты туда не доберешься! – Веня схватил со стола несколько салфеток, обернул ими две оставшиеся на тарелке Зверева оладьи и вышел из-за стола. – Поэтому поехали, доешь свои оладьи по дороге!

Все вокруг словно застыли, и, прежде чем Зверев попробовал что-то возразить, Костин, прижимая к бедру санитарную сумку, уже двинулся к выходу.

– Вот же засранец… – процедил сквозь зубы майор.

Этим вечером у него и в самом деле была назначена встреча с одной хорошенькой особой по имени Юлиана – довольно миленькой брюнеткой со стрижкой гарсон и чудными пухлыми губками. Именно поэтому Зверев в этот момент и в самом деле немного злился. Тем не менее он встал и двинулся вслед за Веней. Когда Зверев вышел из столовой, в обеденном зале все еще царила гробовая тишина.