Эволюция городских институтов является одним из важнейших факторов социально-политического развития, во многом способствовавшим нарастанию экономических и социальных изменений в европейском обществе. Города являлись средоточием и сердцевиной как средневекового общества, так и общества раннего Нового времени. Анализ отношений между властными структурами Венгерского королевства и городскими общинами области Славония[1], прежде всего крупнейшего города региона Градец, представляется важным и перспективным, поскольку дает возможность понять, как их взаимодействие способствовало выполнению задач, которые ставили перед собой венгерские правители и общины свободных королевских городов.
Предметом данного исследования стала система связей между различными сообществами, составлявшими город на переходе от Средневековья к Новому времени на микро- и макроуровне, в первую очередь сообществ ремесленников и купцов; изучение того, как работала и из каких элементов состояла система управления городов.
Изменения в городской жизни, безусловно, происходили под влиянием не только внутренних процессов, но и многих внешних воздействий. Специфика свободных королевских городов проявлялась в том, что они опирались в своей повседневной жизни на свободы и привилегии, гарантированные им королевской властью, обладая при этом значительным суверенитетом.
Население славонских городов было многонациональным. То, как нации в лице своих представителей искали способы совместного управления общиной, дает урок совместного бытия, актуальный и для современного общества. При этом приходится констатировать, что принципы демократии, учитывающей интересы всех слоев общества, были в конечном счете отвергнуты городами Средневековья. Подобно демократическим основам управления большинства европейских университетов, они остались сложным для нашего понимания и не всегда логично функционирующим элементом феодального общества.
Несмотря на то что в численном отношении население большинства городов оставалось стабильным, уменьшаясь после бедствий и вновь восстанавливаясь до исходного уровня, жизнь горожан во все времена была достаточно напряженной, подготавливающей те огромного значения события, которые необратимо изменили лицо европейской цивилизации.
Описание города есть описание округи, региона, центром которого он стал. Основной целью этого текста является прояснить то, как функционировал и как менялся крупнейший город Славонии – Градец, в первую очередь какие перемены в социальной, этнической и экономической жизни предопределили особенности его развития. Как доказано специалистами по истории Хорватии, далматинские и славонские города сильно различались в ряде отношений. Если первые восходят в своем существовании еще к римской эпохе и в ряде случаев можно положительно решить вопрос об их континуитете по отношению к античным полисам, то возникшие позже славонские города изучены в значительно меньшей степени.
История Градеца наиболее документирована, поэтому некоторые аспекты истории славонских городов будут рассмотрены исходя из документальной базы Градеца. В то же время можно отметить, что города Славонии, и Градец в частности, являют яркий пример того, как городской организм развивался на национальной почве, преимущественно на основе личных соглашений короля и городской общины. Безусловно, будет рассмотрен широкий спектр документов, включая относящиеся к истории городов Градец, Загреб, Крижевцы, Ястребарско, Вараждин, Сомбор и ряда других.
Изучение славонских городов представляется необходимым для выяснения подлинной картины перехода от позднего Средневековья к раннему Новому времени. В то же время анализ городских институтов позволит понять, как функционировали города изучаемой эпохи, какие у них были союзники и враги, а изучение документов, в свою очередь, поможет снять определенные разногласия, сложившиеся в исторической науке по ряду вопросов. Будут выявлены определенные закономерности исторического развития, относящиеся к развитию городов и славонского региона в целом. Можно также отметить, что актуальность выбранной темы связана со стремительным развитием современных городов и необходимостью лучшего понимания того, какие принципы лежат в основе их бытия.
Хронологические рамки монографии обусловлены совокупностью внешних и внутренних факторов, повлиявших на судьбу региона. Они определяются временем от конца XIV – начала XV в., когда формирование Градеца в качестве свободного королевского города практически завершилось и возникла угроза для Славонии со стороны османов, вплоть до конца XVII в., когда опасность турецкого вторжения теряет свою остроту и появляются новые возможности для развития городов.
Основание городов, в частности Градеца, было вызвано соображениями военно-стратегического порядка, предполагалось, что именно города будут играть ключевую роль в обороне государства от монголо-татарских полчищ. С XIV в. венгерские правители вынуждены уже отражать агрессию Османского государства. Правление султана Сулеймана Кануни (1521–1566) стало критическим для державы Габсбургов на восточном направлении. В 1526 г. произошла трагическая для западнохристианского мира битва при Мохаче, в которой погиб руководитель крестоносного войска венгерский король Людовик Ягеллон. В 1527 г. королем Хорватии и Славонии был избран эрцгерцог Фердинанд Габсбург. Градец выступает, по сути, пограничной крепостью и центром сосредоточения антитурецких сил. До этого, несмотря на значительные изменения в управлении городом и тем более в его экономической ситуации, можно говорить, что жизнь Градеца во многом была обусловлена первыми грамотами Арпадов и, соответственно, постановлениями коммуны. В 1593 г. Хасан-паша вступил в решающую битву за Сисак и потерпел поражение от хорватского бана Фомы Эрдеди. Смерть Хасан-паши (и двух родственников султана Мурада III) справедливо расценивалась современниками как свидетельство ослабления османской мощи. Султаны уже не ведут войско на приступ «гяурских твердынь», а предпочитают проводить время в своих гаремах.
К концу XVII в. ситуация в империи Габсбургов меняется. Турки уже не представляют значительной опасности для Градеца и региона в целом. Осада Вены Кара Мустафой в 1683 г. стала последней попыткой распространения власти султана дальше на запад Европы. В 1684 г. была образована Священная Лига, объединившая Австрию, Польшу и Венецию, а в 1687 г. освобождена большая часть Венгрии, Хорватии и Славонии. После победы Евгения Савойского в 1697 г. началось наступление австрийцев, которое привело к тому, что в 1699 г. вся Славония (кроме части Срема) была освобождена. Карловацкий мир 1699 г. стал важной вехой в деле избавления балканских народов от ига Османов.
В предлагаемом читателю тексте анализируется в основном внутренняя жизнь крупнейшего славонского города, хотя само его существование определялось прежде всего суммой внешних воздействий, не в последнюю очередь военных. На протяжении рассматриваемого периода меняются отношения городского правления и королевской власти, сама структура организации общины, внутренняя жизнь города, регулируемая теми институтами, которые были созданы горожанами. История этих институтов начинается уже в XIII в., хотя не всегда прослеживается документально. Для XIV–XV вв. история функционирования города может быть восстановлена на основании документов, относящихся не только к деятельности городской общины в целом и покровительствующей ей королевской власти, но и к существованию отдельных братств и цехов. К XVIII в. эти институты были в значительной степени оформлены и закреплены законодательно.
В монографии анализируются фундационные грамоты славонских городов, в первую очередь это Градец, Вараждин, Крижевцы, Сомбор, Петринья и Ястребарско. Предполагается выявить начальные типы городов региона, в основе классификации которых лежит как терминология, используемая в латинских источниках, так и ряд других характеристик, принятых в современной науке. В работе исследуются внутри- и внешнеполитические тенденции в политике Венгерского королевства, что представляется необходимым для уточнения в ней роли городов; анализируется терминология источников, касающихся ремесла и ремесленных структур славонских городов, в первую очередь на примере Градеца и Вараждина; изучается этнический состав городских общин Славонии, его влияние на управление городов. Перспективной темой для изучения представляется ежегодная смена коммунальной верхушки власти в Градеце и передача всех полномочий представителям иного этноса, а также вопрос о роли в Славонии влиятельных магнатов, таких как Ульрих Цилли, так как по этому вопросу существуют серьезные разногласия между исследователями. Кроме того, рассматриваются аспекты функционирования администрации Градеца, что необходимо для понимания того, какие основные задачи ставила перед собой коммуна крупнейшего славонского города и какими средствами добивалась их осуществления. Ярким примером активной деятельности общины Градеца стали гражданские войны с капитульским Загребом, шедшие с переменным успехом с XIV по XVII в.
Проблемы возникновения и развития средневековых городов Славонии и Хорватии изучены достаточно неравномерно. Если проблематике далматинских городов историческая наука всегда уделяла много внимания, то историография славонских поселений насчитывает не так много литературы. Единственным городом (за исключением Загреба и пограничного ему Градеца), которому была посвящена отдельная монография[2], остается Вараждин.
В целом вплоть до 1960-х гг. в историографии славонских городов преобладал дескриптивный метод обработки источников. Новый этап в ее развитии связан с именем Ивана Кампуша, который впервые обратился к статистической обработке источников, ограничившись, правда, лишь материалом переписи 1368 г. Анализ этой переписи занял центральное место в его труде «К вопросу о налоговой системе в Градеце с XIV по XVI век»[3].
Из работ, рассчитанных не на специалистов, занимающихся социально-экономическими проблемами, а скорее на широкий круг читателей и наиболее подробной, по-прежнему остается книга Ивана Кампуша и Игоря Карамана «Тысячелетний Загреб»[4], выдержавшая несколько изданий.
Следует сразу отметить «Историю Загреба», принадлежащую перу Нады Клаич[5], одного из ведущих хорватских историков, аналитически подошедшей к истории славонских городов еще в своей ранней статье[6]. В монографии[7] она подводит итоги исследований исторического пути города и дает один из первых в хорватской историографии опытов анализа статистических материалов, характеризующих отраслевую структуру ремесла. Впрочем, материалы, приведенные здесь, часто неполны и даются выборочно. Н. Клаич констатирует необходимость дальнейшего изучения влияния национального состава общины на профессиональные структуры ремесленников. Обрисована роль городского магистрата, активно вмешивающегося в деятельность ремесленников через контроль цен на производимые товары, ввод лимитов на цены выше установленных и запреты на отдельные виды деятельности. Приводится ряд случаев, отражающих влияние коммуны на жизнь и труд ремесленников. В целом можно сказать, что Н. Клаич уделяла внимание в основном социально-политическим вопросам. Впрочем, политическая проблематика дается в ее монографии достаточно подробно.
В 1980 г. вышла в свет книга Е. С. Маковой «Из истории социально-экономического развития славонского города XIII–XVII веков»[8], где содержится первый опыт статистической обработки книг судебных записей (начиная с первой половины XV в.). Впервые была предпринята попытка детального анализа терминологии, относящейся к ремесленным профессиям, предложен и обоснован новый принцип выделения отраслевых групп, в основе которого лежит относительная однородность сырьевой базы (что особенно сказалось при выделении первых двух групп, где ремесленники объединены именно по этому признаку).
Клаус Детлев Гротхузен в своем исследовании[9] особое внимание уделил проблемам, связанным с положением свободных городов в Юго-Восточной Европе. Градец, по его мнению, являлся городом типичным более для Венгрии, нежели для Балкан, что объясняется тесными торговыми и правовыми связями с метрополией. Влияние немецкого городского права прослеживается с достаточной объективностью и полнотой. Положение ремесленников исследуется в последней главе книги, но без необходимых статистических выкладок. Особенно ценными представляются замечания относительно национального состава коммуны. В целом следует отметить высокий профессионализм К.Д. Гротхузена, основанный на тщательной проработке широкого круга источников (в библиографии c поистине немецкой пунктуальностью указано более 800!) и великолепном знании литературы.
Степан Кривошич уделил рассматриваемому периоду лишь часть своей монографии («Загреб и его население с древнейших времен до середины XIX века»[10]), однако остановился с той или иной степенью подробности на ряде таких важных проблем, как социальный состав населения и количество жителей в городе, городское самоуправление, налогообложение и положение ремесленников. Исследуя расположение домов в Градеце, он делает вывод, что оно не изменилось с XIV в. (как, следовательно, и расположение улиц). Интересны также поправки, сделанные к вычислениям И. Кампуша, касающимся количества жителей Градеца. Результаты С. Кривошича весьма отличаются от полученных его предшественниками. Также он занимался переписью 1368 г., став ее новым исследователем и публикатором[11]. Кривошич попытался установить, росло ли, пусть минимально, население средневекового города. Кроме того, он предпринял попытку понять, какими возможностями располагают медиевисты для подсчета количества жителей в городе.
Помимо Градеца особое внимание в тексте уделено Вараждину и епископскому Загребу. Первый из этих городов достаточно хорошо исследован в хорватской историографии. История Вараждина представляет богатый компаративный материал, тем более важный, что фундационные грамоты этого города существенно отличались от прочих славонских и внутренний социальный строй жизни развивался в связи с немецким правом.
Епископский Загреб исследуется очень кратко. Наиболее авторитетным автором в этой области представляется все тот же К.Д. Гротхузен. Необходимость рассмотрения материалов, освещающих историю Загреба, вызвана тем фактом, что он представлял единую географическую общность со свободным королевским городом, который к тому же находился под его церковной юрисдикцией. Вместе с тем Загреб не являлся свободным королевским городом, оставаясь в первую очередь резиденцией епископа.
Говоря о прошлом историографии Градеца и Загреба, невозможно не отметить заслуг Ивана Крста Ткалчича (1840–1905). В его работах немало аналитических выкладок, делающих честь любому историку. Он опубликовал несколько многотомных серий документов, в первую очередь по истории Загреба и Градеца, и считается основной фигурой не только краеведения, но и основателем хорватской медиевистики. Для данной работы особенно актуальна систематизация сведений о профессиональной структуре населения в индексах имен, следующих после каждого тома «Monumenta historica liberae regiae civitatis Zagrabiae» (в них разрядкой указаны названия профессий, как они фигурируют в документации, указан список лиц, принадлежащих к той или иной профессии). Проделанная Ткалчичем работа значительно облегчает статистическую обработку источника, хотя сам индекс не лишен погрешностей[12]. Он подробно описал историю острых конфликтов коммуны с Загребским Капитулом и – под конец рассматриваемого периода – с графом Ульрихом Цилли, не вдаваясь, однако, в анализ событий, несмотря на довольно противоречивую информацию, содержащуюся в документах.
Продолжается публикация книг недавно ушедшей из жизни Лейлы Добронич. Большое значение имеет ее труд «Свободный королевский город Загреб»[13]. Сходная по характеру работа посвящена истории Загребского Капитула[14]. Наконец, труд Франьо Бунтака «История Загреба»[15] можно расценивать как попытку отразить городскую историю хорватской столицы в соответствии с последними достижениями урбанистики. Существенный вклад в развитие исторической науки о славонских городах внес Владимир Беденко[16], занимающийся вопросами топографии Загреба и Градеца.
За исключением общих трудов, например таких, как «Тысячелетний Загреб», историки склонны рассматривать Загреб и Градец раздельно. Собственно, епископский Загреб отдается, как правило, на откуп историкам Церкви.
Подводя итоги обзора историографии, отмечу, что научные исследования, следуя за источниками, весьма неравномерно отражают историю славонских городов. Если Загребу и Градецу посвящены многотомные корпусы документов, то единственный случай, когда мы имеем нечто вроде полноценного сборника документов по истории другого славонского города, связан с Вараждином. Публикации по истории свободного королевского города Крижевцы, охватывающие период от его основания до раннего Нового времени, крайне немногочисленны, а по истории таких важнейших городов, как Ястребарско или Сомбор, насколько можно судить, практически полностью отсутствуют. Впрочем, существует надежная источниковая база для изучения славонских городов – «Codex diplomaticus Regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae». В дальнейшем, однако, станет видно, что, хотя материалы этого корпуса источников поистине бесценны, когда речь идет о взаимоотношениях королевской власти с тем или иным городом, количество информации о внутригородской жизни значительно меньше. Соответственно можно констатировать, что историография Загреба и Градеца представлена значительным количеством монографий и сборников статей. Вместе с тем крайне редко предпринимались попытки ввести развитие славонских городов в общеевропейский контекст. Исключением отчасти служат труды И. Кампуша, Е. С. Маковой, К.Д. Гротхузена, С. Кривошича и Н.Будака[17].
В процессе работы над монографией мною были использованы разнообразные документальные источники, и в первую очередь два корпуса документов, изданные в Хорватии: «Codex diplomaticus Regni Croatiae, Dalmatiae, et Slavoniae» (под ред. Т. Смичикласа. Т. I–XVII. Zagreb, 1904–1981) и «Monumenta historica liberae regiae civitatis Zagrebiae» (под ред. И. К. Ткалчича. Т. I–XVI. Zagreb, 1889–1939), относящийся к истории как Загреба, так и Градеца (далее они будут именоваться в тексте соответственно CD и MCZ). Эти издания включают значительный по объему материал: фундационные грамоты венгерских королей и местных банов городам и многочисленные поправки к ним, пожалования привилегий и т. д. Особо следует выделить переписку венгерских королей, касающуюся роли славонских городов в королевстве. Некоторые из этих документов адресованы горожанам и проливают яркий свет как на роль городов в качестве опоры королевской власти, так и на происхождение затухающих и вновь вспыхивающих конфликтов между городами, в первую очередь королевским Градецем и епископским Загребом. Показательны в этом отношении письма королевы Елизаветы и бана Миклоша Гараи, адресованные коммуне Градеца[18].
Фундационные грамоты получали не только такие субъекты феодального права, как города, но и объединения граждан по профессиональному признаку, то есть цеха. Следует отметить, что грамоты венгерских королей всегда имели единую структуру. Сначала шла довольно пространная титулатура, затем преамбула к документу и, наконец, собственно текст привилегий. Заканчивается документ списком лиц, присутствовавших при его подписании. Видимо, они могли выступать в будущем гарантами его подлинности.
Для изучения проблем, связанных со структурой ремесла в Градеце, источники предоставляют значительный, но неоднозначный по ценности материал. Для рассматриваемого периода следует отметить, во-первых, переписи населения[19], во-вторых, протоколы заседаний магистрата[20]. Известный интерес представляют так называемые книги о земельных владениях[21]. Была предпринята попытка извлечь дополнительный материал из источников, связанных с историей конфликтов между Градецкой коммуной и Загребским Капитулом.
Наиболее ранним источником является перепись населения от 1368 г., уникальный документ, неоценимый для изучения истории славонского Градеца XIV в. Текст переписи сохранился не полностью, отсутствует информация о ряде инсул (округов) Градеца. Делать исключительно на его основании выводы о социальном, этническом и профессиональном составе населения Градеца некорректно. Например, имеются веские причины предполагать, что исчезнувшая информация относится, в частности, к районам компактного проживания лиц немецкого происхождения и в то же время мясников по професии. Реальная картина этнического и социального состава Градеца, таким образом, может быть существенно искажена. Более того, перепись не дает возможности определить (во всяком случае, напрямую), сколько людей проживало в Градеце, так как проводилась она в целях налогообложения, единицами которого выступали курии (дворы). Практически в тексте указывалось имя хозяина курии, род занятий и недвижимость, которой он владел.
Другим важнейшим для исследования источником являются книги судебных вызовов и решений, то есть протоколы судебных заседаний Градецкого магистрата. Все записи регулярно переносились с черновиков в официальные городские регистры, которыми мы теперь и располагаем. К сожалению, информация за некоторые годы была утеряна в результате пожаров. В целом же можно скорее удивляться, насколько много можно узнать об истории Градеца, по крайней мере XIV–XVII вв. В значительном большинстве случаев мы не можем узнать, зачем, собственно, вызывался в суд тот или иной горожанин и даже в каком качестве (подследственного или свидетеля). Рядовая запись выглядит следующим образом: «(Имярек. – А. Л.) вызван был в суд в [первый] раз и не явился».
Если гражданин не приходил в суд и в третий раз, против него могли быть приняты санкции. Источник является информативным и потому, что сообщения протоколов дают сведения по разным аспектам жизни города, и потому, что даже краткие записи, вроде приведенной выше, ввиду их значительного количества могут служить предметом статистического анализа. Горожане называются в протоколах по имени и профессии. Количество упоминаний одного человека в протоколах нередко доходит до одного-двух десятков.
«Книги о владениях» составляют IX и X тома издания документов о Градеце И. Ткалчича (MCZ). В 1384 г. руководство города приняло решение переписать недвижимость, принадлежащую гражданам, в отдельный кадастр и затем вносить в него соответствующие изменения при смене собственника. К сожалению, соответствующая информация, внесенная в кадастр с 1384 по 1402 г., сохранилась крайне плохо; а документы 1402–1427 гг., видимо, и вовсе были уничтожены во время одного из пожаров. С 1427 г. записи появляются снова, и их сохранность много лучше, чем у относящихся к XIV в. В медиевистике эти книги обычно именуются libri fassionum или libri funduales. Следует отметить, что, как и в случае с другими источниками, приходится иметь дело с совершенно различными написаниями одних и тех же слов, особенно имен и географических названий хорватского происхождения, сложных для транскрибирования на латыни. Объясняется это, вероятно, этнической принадлежностью градецких писцов и их индивидуальными методами работы.
Таможенные реестры Градеца появляются только с XVI в., и здесь книги судебных вызовов также сохраняют свою актуальность. В силу слабого освещения в источниках ряд проблем, связанных с градецкими купцами, не находит вполне удовлетворительного решения. Важный источник для понимания реалий градецкой ярмарки Св. Марка – документы Крижевацкого сабора по налогам[22].
В Приложениях приведен перевод некоторых юридических документов, среди которых особо хотелось бы выделить полный перевод такого существенного для понимания реалий жизни в Градеце и развития отношений между короной св. Стефана и свободными королевскими городами документа, как Золотая булла 1242 г. Несмотря на то что этот документ хорошо известен исследователям, ранее он переводился с латыни только на хорватский язык. Так, текст Золотой буллы об основании Градеца и последующие поправки к ней публиковал К.Д. Гротхузен[23]. Кроме того, в связи с юбилеем города было осуществлено академическое издание этого документа[24].
Градец vs Загреб. Следует пояснить, как соотносятся Загреб и Градец[25], крупнейшие славонские города Средних веков и Нового времени. До известной степени понимание ситуации будет облегчено аналогией с Будапештом, который в нынешнем состоянии является результатом слияния Буды, Пешта и Обуды (1872). По крайней мере первая и вторая части этой триады не уступают друг другу по значению. Сходно развивалась Прага. Так же обстоит дело и с Загребом— Градецем, который, подобно многим другим городам современности, представлял изначально конгломерат различных по юрисдикции образований, нередко находящихся в состоянии острой конкурентной борьбы. Единство территории и административных структур для всех частей нового объединенного Загреба было введено лишь патентом Франца Иосифа от 7 сентября 1850 г. Буквально в патенте было сказано, что «община Загреб состоит из свободного королевского града Загреба, Капитула, Новой Веси и Хорвати»[26].
Иногда имя Загреб используется в качестве географического термина, обозначающего единство территории свободного королевского города и епископских владений (судя по Золотой булле 1242 г., Градец был основан в Загребе!), в других случаях относится только к территориям, состоявшим под юрисдикцией Капитула. В дальнейшем понятие «Загреб» выступает как синоним капитульских земель. Анализ корпуса изученных документов заставляет предположить, что имя Загреб переходило к той части общей территории двух городов, где проживало большинство населения. К западу от реки Медвешчак[27] находился Градец, на востоке – земли Капитула (Загреб). Согласно Золотой булле 1242 г., горожане Градеца должны были на собственные средства возвести городские стены и прочие укрепления, что и было сделано к 1266 г. Уже одно это позволяет говорить о четком разделении между Градецем и Капитулом. Кстати, тогда же была построена Попова башня (в источниках – Popov toranj). Находясь на северной оконечности Градеца, то есть в пределах городских стен, башня принадлежала Капитулу. Таким образом, уже в XIII в. стали закладываться основы для будущего конфликта между гражданским Градецем и церковным Загребом. Для Загреба было принято и немецкое название – Agram.
Приведу еще некоторые данные о разграничении между Градецем и Загребом. Градец был основан в Загребе, на горе Греч (Грац)[28](«in Zagrabia, in Monte Grech»). Жители его именовались hospites de Grech. Можно считать, что термин «Загреб» означает здесь определенную территорию и служит для Градеца географическим ориентиром. В то же время Градец (Grez, Grech, Grecz в документах XIII в.) – это имя коммуны свободного королевского города, то есть совокупности граждан, имеющих определенные права и обязанности перед короной. Подтверждение экстерриториальности города от епископской резиденции можно усмотреть в письме венгерского короля Белы IV каноникам о постройке Поповой башни, которая должна была быть воздвигнута «in montem quendam nomine Gradyz iuxta Zagrabiam»[29] («на некой горе… у Загреба» (курсив мой. – А. Л.), и в ряде других схожих документах. Сами граждане назывались cives zagrabiensis de monte Grech[30], cives Grecenses[31], cives de monte Grecensi[32](«загребские граждане горы Греч» и т. д.). В XIV в. превалировали такие названия, как civitas castri montis Grecensis[33] de Zagrabia, cives de Grech Zagrabienses, cives civitatis Grecensis Zagrabiae («граждане горы Градецкой, что в Загребе», «граждане Гра[де]ца Загребского», «граждане коммуны Градец Загребский»). Опять мы сталкиваемся с Градецем как частью загребского пространства. Имя libera regia civitas (свободный королевский город) утвердилось за Градецем с XV в.
Вывод: представляется достаточно обоснованным рассматривать Градец и Загреб раздельно как очень близко соприкасающиеся, но различные поселения с обособленными (и отличными друг от друга) внутренними структурами управления и разной юрисдикцией, объединенные вокруг своих храмов – церкви св. Марка в Градеце и церкви св. Стефана в Загребе. Источники для Градеца и Загреба объединены в два различных корпуса документов.