– Нет. Останься на месте. С тобой потом разберемся. Вон ты, зверь, сюда! – Халкор указал на «гризли», и Арни, переваливаясь, как настоящий медведь, вышел вперед, угрюмо сверкая исподлобья маленькими глазками. Халкор минуту рассматривал мутанта, потом усмехнулся:
– Ненавидишь меня, да? Всех нас ненавидишь? Есть за что, согласен. Но это хорошо, что ненавидишь. Я умножу в тебе ненависть и заставлю ее служить делу. Чем больше ты станешь ненавидеть, тем лучше – бой будет красивее. А сейчас предоставлю тебе возможность убить меня. Нападай!
Халкор еще не успел договорить, а Арни уже с ревом бросился на него, оскалил белые острые клыки и стал наносить удары когтистыми лапами. Каждый удар мог снести голову любому человеку – если бы Арни попал. Но он не попадал. Непостижимым образом Халкор уходил от ударов, как будто предвидел, куда удар будет нанесен. Лапы со свистом проносились мимо его лица, живота, плечей, а он иронически улыбался, делая короткие, точные движения – уклоны, нырки, ленивые и мягкие отбивы руками. Наконец ему надоело, и он нанес два молниеносных удара – один пришелся в горло Арни, другой в ухо. Гризли упал на пол и захрипел, задергался в судорогах. Слава смотрел на происходящее. Жестокость этого спектакля, уже, казалось бы, ставшая привычной за последние дни, привела его в новую фазу депрессии. Им как будто демонстрировали – вот что вас ожидает! Это ваша жизнь! И жизнь эта Славе как-то сразу не понравилась. У него было желание помочь хрипящему на полу мутанту, как-то дать продышаться, броситься к нему, и не сделал он этого лишь потому, что понимал: нельзя. Здесь другие законы, другие правила – каждый сам за себя. Логикой он знал это, а душа не хотела принимать такого положения вещей.
– Ничего, отойдет, – равнодушно заметил тренер. – Будет знать, как очертя голову бросаться на противника. Теперь ты давай! – вызвал человека, похожего на гориллу.
Слава привычно узнал «заклятого друга». Тот вышел осторожно, с опаской глядя на своего противника. После команды некоторое время стоял, не решаясь напасть. Тренер молча ждал атаки, потом сделал длинный молниеносный выпад рукой, и, как копьем, ударил парню чуть ниже носа. Хрустнули хрящи, хлынула кровь, а бандит, ошеломленный ударом, бросился вперед, молотя воздух огромными ручищами со сжатыми кулаками размером с дыню. Тут вариантов не было – повторилось то же, что и в первом бою. После элегантных уклонений «горилла» был повержен на пол и застыл, прижав руки к животу. Он был нокаутирован тремя невероятно быстрыми ударами в солнечное сплетение. Это прозвучало как барабанная дробь, после которой мутант выключился, словно откипевший чайник.
Халкор посмотрел на строй мутантов, застывших с выражением отвращения и неприязни на лицах, и сказал:
– Не нравится? А вы что думали, попали в сад развлечений? То, что вас ожидает на арене, гораздо хуже того, что вы сейчас увидели. И пока вы – никто. Вас может убить любой как следует подготовленный боец. Ваши матрицы не укоренились в сознании, ваши движения неточны, вы не можете воспроизвести то, что вам вложили в мозг. Вы никто. Вы меньше, чем никто. Вы мясо! Чтобы достичь моего уровня, вам надо десять лет биться на аренах и при этом выжить. Основная масса гибнет в первые пять лет. Самые тупые – в первый месяц. До уровня элиты доходят единицы. И только у них есть шанс в конце концов выкупить себя – если позволят. Или перейти с арены в разряд телохранителей и вести более безопасный образ жизни. Остальные станут удобрениями на полях сассумля, или, если их мозг останется цел, будут встроены в боевые машины и транспортники. Хотя вы и прошли мутацию нормально, особых способностей у вас я не заметил. Теперь давай ты, черный здоровила. – Он указал на масаи, невозмутимо и презрительно взирающего на происходящее. Тот вышел вперед и неожиданно заявил:
– Масаи бьются только копьем! Драться голыми руками – занятие тупых белых!
– Хм… Хочешь с оружием попробовать? – усмехнулся Халкор. – Будет тебе оружие!
Он достал из кармана маленький коммуникатор и, развернув в воздухе голографический экран, стал что-то быстро нажимать. Пол через несколько минут вспучился, образовав что-то вроде большого шкафа, и когда тот раскрылся, как огромный сундук, Слава увидел ряды уложенных на подставки орудий убийства. Это были клинки – от простых до клинков совершенно экзотической формы.
В голове странным образом начали всплывать названия каждого: овирон, ганцела, сорказан, а вот этот, похожий на серп, – ангарок. «Понятно, матрица начинает укореняться, откуда бы иначе я знал названия этой пакости?» – подумал Вячеслав и приготовился наблюдать за действиями масаи. Он искренне желал африканцу удачи – очень хотелось сбить спесь с наглого и жестокого тренера.
Халкор достал из арсенала копье – метра полтора длиной, с блестящим ножеобразным наконечником, и бросил его масаи, который поймал оружие в воздухе без напряжения и раздумий. Негр Сенду повертел копье, потряс в руке и, удовлетворенный результатом, широко улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы. «Почему у африканцев всегда такие белые зубы? – с недоумением подумал Слава. – Может, они на фоне черной кожи так смотрятся? Впрочем, у меня зубы не хуже…»
Высоченный масаи, переливаясь черной, как ртуть, кожей, крался к тренеру, фиксируя его взглядом. Теперь было видно, что он и вправду мог убить львов, о которых рассказывал. Его движения были точны и выверены до миллиметра. Африканец, не споткнувшись, перешагнул через тело «кепочника», все еще лежавшего без сознания, и, сделав несколько пугающих движений копьем, имитирующих удары, устремился в атаку, вращая своим оружием в разных направлениях так, что простому зрителю не было видно ни одного удара, лишь какое-то туманное облако вокруг черного и блестящего, как антрацит, тела.
Масаи и сюда умудрился прийти, надев лишь штаны – его торс был до пояса обнажен и блестел, как намазанный маслом.
«А может, и намазанный? Если уж щи можно получить из универсальной стены выдачи, то, наверное, масло-то она дать может!» – подумал Слава, сосредоточенно следя за каждым движением противника, – кто знает, может, и придется встретиться в бою.
Халкор из оружия взял себе два коротких меча, черные, они казались продолжением его рук, их прихотливый изгиб вызывал мысль о женском бедре, а не об оружии. Хотя… у Славы теперь все вызывало мысль о женском бедре. Он не раз ловил себя на том, что рассматривал своих коллег-женщин, а еще – стоящую позади Халкора черную тренершу, которая казалась Славе очень соблазнительной. Он тряхнул головой – эти мысли могут свести с ума, если себя не контролировать! Бедная Лера! Если с ней происходит то же самое, ей гораздо труднее, чем любому мужчине, – все-таки для мужчины моногамия всегда была чем-то прощаемым. Типа того, что настоящий мужчина должен иметь много женщин! А вот для женщины… тут гораздо сложнее. Общество всегда очень негативно воспринимало половую распущенность женщин. То, что мужчине прощалось и считалось невинной шалостью, для женщины было равносильно позору!
Углубившись в самоанализ, он чуть не пропустил самое интересное: Халкор, увязший было в вихре движений масаи, вдруг превратился в ураган, в вихрь, через секунду масаи лежал на полу с перерубленной рукой – были видны белые кости, торчащие из предплечья. Рука повисла на мышце и согнулась под углом девяносто градусов. Кроме того, в бедре негра торчал один из клинков, пробивший его стройную, мощную ногу насквозь и вышедший с другой стороны.
Халкор обвел глазами строй и сказал просто, весомо:
– Три. Три идиота решили, что они могут победить мастера с десятилетним стажем. Мастера класса «элита». Может, все сразу хотите попробовать? Или оставите это до лучших времен? Сильмара, проверь, как работают женщины. С кого начнешь?
– Вот с этой маленькой развратницы, – усмехнулась тренерша и показала на Леру. – Похоже, ее переделали с запасом. Видал, как она смотрит на тебя? Чуть не раздевает взглядом! Вообще-то я всегда говорила, что нельзя смешивать шлюх и бойцов! Шлюха может хотеть своего противника, и как же тогда ей эффективно убивать его? Ну о чем они там думают?!
– Это не наше дело, о чем думают хозяева, – осадил женщину Халкор, – это их проблемы. А наша проблема состоит в том, чтобы эта шлюха, как и все остальные серые скоты, продержалась на арене не один бой. И не два. А хотя бы десяток. И чтобы хоть кто-то из них добрался до элиты. Для этого нас и держат. Давай, пробуй ее. Я пока займусь этими дебилами – надо им подсадить медицинского слизняка. Кстати сказать, последний боец был хорош. Против обычных противников он, пожалуй, устоял бы. И даже победил бы кое-кого… Если с ним потренироваться как следует… Скорость у него на высоте, вот только матрица отстает от тела. Да и владение копьем дикарское – придется выбивать эту дурь из головы и переучивать заново. А так – зрелищно, не правда ли?
– Зрелищно. Кстати, пусть эти бабы выйдут друг против друга, – предложила Сильмара, – сымитируем бой на арене так, как он происходит в реальности. Как считаешь, может, это будет более наглядным уроком? Боюсь, что бой с тобой вселил в них неуверенность. Пусть посмотрят, что могут сделать с равными.
– Хм… ну, ты психолог, тебе виднее, – кивнул тренер, – занимайся. Только проследи, чтобы не слишком покалечили друг друга – нам в ближайшее время предстоит много заниматься, надо, чтобы они восстановились как можно быстрее.
– Кто бы говорил, – фыркнула тренерша и кивнула на стонущих гладиаторов, лежащих в луже крови.
– Это ничего, завтра будут как новые, – усмехнулся Халкор. – Надо же было им преподать урок и показать, кто есть кто. С оружием поставишь?
– Нет. Пусть пользуются тем, что у них есть. Забавно будет посмотреть – две самки-зверя против друг друга. Заодно проверим, как ложится матрица. Сейчас должно укорениться процентов десять.
– Вряд ли – процентов пять, и то хорошо – прошло-то всего ничего после окончания работы. Ну да ладно, не будем терять времени. Командуй!
– Эй ты, пятнистая, выйти из строя. И ты, усатая, – тренер показала на женщину-кошку, – сейчас будет бой в полную силу. Вы должны показать все, на что способны. Снять одежду! Совсем! Ну что уставились? Все бои на арене ведутся без одежды – никакой защиты, никакой брони – только голое тело и оружие! Быстро сняли!
Женщины, стесняясь и косясь на наблюдающих за ними коллег, скинули башмаки, стянули с себя брюки, свитера и остались нагишом.
Слава с интересом разглядывал их тела и поражался тому, как мутация сумела сплавить воедино человека и зверя. Стройное тело Леры с небольшой крепкой грудью и подтянутой попкой казалось отлитым из красноватой меди, по которой шли пятна, как у леопарда. Тело осталось человеческим – по крайней мере внешне никаких изменений видно не было. Грудь, стройные ноги, красивые плечи… гениталии, покрытые легким пушком. Впрочем, легкий, еле-еле заметный пушок пробился и на ногах ниже колен, он опускался на ступни – вот тут сходство с человеком заканчивалось. Ступни были нечеловеческие – широкие, круглые, с толстенькими пальчиками, из которых, когда Лера волновалась, вылезали страшные острые когти, способные разрезать на полоски мягкую человеческую плоть. Вообще-то девушка выглядела так сексуально, так притягательно, что даже если бы Слава не был заражен постоянным желанием совокупления, как племенной жеребец, он все равно завелся бы при виде такого красивого и экзотического тела. Теперь он понимал, почему в борделях города котируются экзотические шлюхи – по крайней мере так говорили ранее их хозяева. Да, гуманоиды сумели сделать из обычной красивой девушки роковую женщину-леопарда.
Женщина-кошка была ближе к зверю, чем Лера – все ее тело оказалось покрыто мягким, переливающимся мехом, кроме того, у нее обнаружился небольшой полуметровый хвост, он выскочил из брюк, когда женщина раздевалась. Стоящий рядом мужчина издал какой-то непонятный звук и сквозь зубы сказал:
– Танцовщица была. Амплуа – женщина-кошка. Вот и доигралась! Мужчин любила – как кошка! Бил не раз и не два – заставал в постели с любовником. С-с-сука! Вот теперь и походи кошкой!
Слава перевел глаза на говорившего и увидел рядом с собой мужчину, похожего на вампира – острые зубы выпирали изо рта, глаза глубоко запали, а огромные мосластые руки напоминали руки Славы крупными ладонями и толстыми, мощными запястьями.
– Я венгр. Мое имя Габор. А эта сучка… кошка, я имею в виду… моя бывшая любовница, Агнешка. Давно бы прогнал эту шлюху, но как она была божественна в постели! Из-за нее попал сюда – эта дрянь собиралась полчаса, весь извелся, ожидая – хотели в ресторан пойти. Вот и прособирались – раньше бы вышли – поели бы черепаховый суп, съели омара, запили бы его белым полусладким, пошли бы домой, я бы оторвался хорошенько, она изобразила бы вселенскую страсть, а потом попросила бы оплатить ее счета: «Совсем немного, всего на восемь тысяч евро! Ну что тебе стоит, пупсик! Ты такой сла-а-авный! Я тебя так люблю-ю-ю!» А закончилось все из-за этой сучки – в рабском загоне! Вот скажи, это справедливо? Хочу, чтобы твоя барышня хорошенько поддала ей – пусть отрабатывает в аду свои прегрешения!
– А почему ты решил, что это моя барышня? – пожал плечами Слава. – Она сама по себе, я сам по себе.
– Ну конечно, – усмехнулся Габор, – я что, не вижу, как вы друг на друга смотрите? Вы же влюблены друг в друга по уши! Я, братец, уже пятый десяток разменял, кое-что понимаю в любви. Кроме того, как ты этого придурка избил – так просто все, что ли? За чужую девку полез? Всегда видно, когда человек к кому-то неровно дышит.
– Неужели тебе шестой десяток? – удивился Слава. – Не похоже.
– Теперь – да. Не похоже, – усмехнулся Габор. – Выглядел-то я по-другому. Гораздо старше. Мутировал, понимаешь ли. А то, что она твоя барышня, ты не отрицай, зачем отрицать очевидное? – Габор кашлянул и тихо засмеялся. Слава посмотрел на него, пожал плечами и перевел взгляд на площадку.
Женщины стояли, пожирая глазами друг друга, и ожидали команды тренера. Слава невольно залюбовался – обнаженные мутантки были до того красивы, до того экзотичны, что его передернуло от желания, и он усилием воли заставил себя успокоиться.
– Начали! – скомандовала тренерша, и бой начался.
Если кто-то когда-то видел бой двух кошек… Так вот, бой двух мутанток чем-то напоминал этот бой с шипением и дикими воплями, вот только кошки редко выходят из схватки такими располосованными, какими оказались эти женщины в первые же минуты боя. Обнаженные тела не были защищены. Когти, острые, как бритвы, разили противниц со скоростью пули, и лишь кошачья ловкость позволяла избежать больших увечий. На боку Агнешки разошлись пять разрезов, обнажились белые кости, толчками лилась кровь. У Леры имелись разрез на спине и рана вдоль левой руки, обильно кровоточащая и разбрасывающая кровь по всей площадке. Капля крови девушки ударила в щеку Славы над уголком рта, потом скатилась вниз, и он, непроизвольно облизнувшись, почувствовал соленый, отдающий железом вкус Лериной плоти. Бой продолжался, в какой-то момент Лера, изогнувшись в сальто, рванула противницу за голову, практически сняла с нее скальп и обнажила красный, с прожилками вен череп.
Агнешка упала, Габор рядом вздохнул:
– У нее были такие густые черные волосы!
– Стоп! Стоять, я сказала! – Тренерша сбила с ног зашипевшую Леру, совершенно потерявшую человеческое обличье и действительно превратившуюся в разъяренную самку леопарда, визжащую, шипящую, состоящую из клубка когтей, зубов и стальных мышц.
Слава даже усмехнулся: «Вот так вот доводить свою жену до белого каления… Может, правильно не женился? Всегда подозревал, что в любой женщине таится такая вот… пантера!»
Наконец Лера успокоилась, спрятала когти, пригладила растрепавшиеся короткие плотные волосы-шерсть и снова стала походить на тут Леру, которую он впервые увидел в юбке-шортах. Вот только голую, пятнистую и медно-красную.
Тренерша что-то ей сказала, ласково, как хозяин собаку, принесшую палку, хлопнула по твердому заду и, достав из контейнера что-то полупрозрачное, переливающееся, шлепнула непонятные штуковины на раны. Лера даже не поморщилась. Слава удивился, но потом вспомнил о повышенном болевом пороге. Получалось, что эти женщины почти не чувствовали боли, пока разрушение организма не становилось фатальным и они не выходили из строя.
Агнешка сидела на полу, натягивая скальп на череп, тренерша отправила ее в свою комнату – восстанавливаться как положено: тут слизняку работы было на несколько суток. Лерины же медицинские роботы деловито ползали по ее спине и руке, штопали раны и оставляли на месте швов лишь красные полоски, быстро зарастающие прямо на глазах.
– Теперь вы видели почти настоящий бой, – усмехнулась Сильмара. – Почему почти? А потому, что в реальности женщина-арсис уже лежала бы с оторванной головой. Конечно, если бы бились насмерть. Но не бойтесь – бои насмерть не такое частое дело, как все думают. Обычно самое главное, чтобы противник не мог сопротивляться. Но уж если заказывают бой до смерти, вы обязаны убить противника. Кем бы он ни был. Вашим другом, любовником, любовницей. Кем угодно.
– Можно задать вопрос? – неожиданно попросила Лера.
– Хм… ты меня перебила. Но ладно. Прощаю. Ты заслужила и получишь ответ на свой вопрос. Спрашивай.
– Скажите, а мы можем передвигаться по территории базы в пределах действия кнопки? И еще – допускается секс между бойцами или надо спрашивать вашего разрешения? Можем ли мы посещать своих товарищей?
– Что я тебе говорила?! – Сильмара с неудовольствием обернулась к напарнику: – Видишь, она все свое время готова посвятить кувырканию в постели! Шлюха она и есть шлюха… Хотя… боец хороший. Девушка имеет стержень, дух! Если бы еще не теряла разума и не становилась в бою кархузом… впрочем… а может, в этом ее сила? Ладно, отвлеклась. Итак: вы имеете право посещать своих товарищей, это не запрещается правилами. Однако должны понимать, что вас могут выпустить на арену против любовника или любовницы. Приятно ли вам будет убивать свою подругу? Или друга? Поверьте мне, это очень, очень тяжело! – Глаза женщины затуманились, она как-то сразу постарела, стало видно, что ей уже не менее сорока лет. – Впрочем, я могу понять тех, из кого, кроме бойцов, сделали еще и сексуальные игрушки. Если они не будут время от времени сбрасывать напряжение, сойдут с ума. Но в любом случае, полноценных бойцов из них точно не получится – как можно полноценно тренироваться, если все время думаешь о том, что кто-то должен тебя как следует отходить? Тьфу!
– Ты опять за свое! – предупредительно и хмуро посмотрел на тренершу Халкор. – Это не наше дело. Пусть они сами думают, как поступать. Наше дело – приложить все усилия для их тренировки. Кстати, хочу посмотреть, как работает вот этот дылда – я видел его на записи, он чудовищно силен, как он метал трупы и раненых во врага! Это песня! Эпос! Если бы не он, команду точно покрошили бы. По нему не видно, что парень претерпел какие-то изменения. Меня это беспокоит. Неужели у него такой иммунитет, что он просто уничтожил вирусы? Таких случаев еще не было. Я оставил его напоследок. На десерт, так сказать. Еще что-то добавишь к своим словам? – спохватился Халкор.
– Да почти ничего. В общем, так, бойцы – делайте, что хотите – хоть мужики с мужиками, хоть бабы с бабами, но запомните: во-первых, вы бесплодны. Вы никогда не сможете иметь детей. Это прискорбно, но факт. Во-вторых, если вы не будете показывать результатов в борьбе, станете лениться, вам запретят свободные передвижения и вашу любовь. И вообще – будете каждый день биты. В-третьих, у каждого в комнате есть специальные нейростимуляторы, которые имитируют все, что надо. Любой секс, любые ощущения. Считается, что это изобретено для низших слоев населения, для черни; аристократы, да и просто обеспеченные, уважающие себя люди, занимаются этим только вживую. Но вы ниже низших, а потому – для вас сойдет. Вот теперь все. Стоп! Еще добавлю: вы можете следить за жизнью мира через голографические экраны, стоит только приказать комнате. Это если вы еще не догадались. И особенно не переживайте – жить будете недолго, но ярко, интересно. Сидели бы сейчас на своей затхлой планетке и не видели бы всех этих чудес! А теперь вы прикоснетесь к великим чудесам цивилизации! – Тренерша горько усмехнулась: так говорили всем рабам, которые только что прибыли на Алусию. Алусия – это мечта, рай, центр вселенной, сюда слетаются самые богатые существа со всей галактики! Тут рай! Для тех, у кого есть деньги… Да… А вы призваны их обслуживать.
– Наговорила ты, – усмехнулся Халкор, – ребята, над дверями комнаты, предназначенной для вас, будет висеть ваше голографическое изображение. Каждая комната подготовлена именно для этого индивидуума, с учетом нынешних ваших параметров. После окончания тренировки можете идти к себе в комнату. Или же искать тех, с кем можно заняться сексом! – откровенно рассмеялся он, рассматривая ничуть не смутившуюся обнаженную Леру, на которой так и копошились медицинские слизняки. – Да ладно, ладно, я понимаю. Вы тут ни при чем. Организм требует своего. Ну что же, давай-ка займемся с тобой, белый снежок! Или тебя только для постельных утех обработали? Я-то вижу, как ты сжираешь глазами всех баб! Сильмара, он и тебя уже пять раз долбанул – я думал, у него штаны лопнут, так он глядел на тебя! Прикинь, старушка, ты еще можешь вызывать желание у молодняка в свои девяносто лет!
«Девяносто лет?! – в смятении подумал Слава. – Не может быть! Я бы ей больше тридцати пяти – сорока не дал!»
– Ага, я заметила. А что, хороший мальчик… я бы его взяла себе под бочок! – усмехнулась Сильмара.
– И не думай, – забеспокоился Халкор. – Тут госпожи-хозяйки на него глаз положили, ждут не дождутся, когда он их растянет на кушетке. И, кстати, эту девку хозяин вроде как желал опробовать. Вот после них – другое дело. А пока – ни-ни!
– Да поняла! – как показалось Славе, разочарованно ответила Сильмара. – Давай, пробуй этого, и закончим наш обзорный курс. К настоящим тренировкам приступим завтра – я уже что-то есть захотела… да и разговоры о сексе раззадорили. Посетишь меня сегодня или опять…
– Давай не при всех, а? – поморщился Халкор.
– А чего такого? – равнодушно пожала плечами женщина. – Они вообще еще не люди и даже не звери – никто. Ноль. Плесень на камне. Из них к концу года в живых останется хорошо если половина. Чего их стесняться-то?
– И то верно, – пожал плечами Халкор, – вечером жди, навещу.
«Гниды! – подумал Слава. – Это напоминает то, как английские завоеватели обращались с индийцами – они при них совокуплялись и справляли нужду. Мы же не стесняемся делать это при собаках или кошках? Вот и они так. И эти тоже. Твари! А Лера-то, Лера! Вот приперло ей… нимфоманка? Можно сказать и так. Твари, изуродовали девку! Ведь чистая, нежная, прямо аки тургеневская барышня была! И вот теперь… А что удивительного-то? Человек – тот же зверь, только обладающий определенной оболочкой из закачанных в него понятий о честности, нравственности, законах и устоях. А сорви с него оболочку, что будет? Вот то-то и будет! Сам-то я убивал беззащитных людей, швырял их во врага. Скольких я так добил? Даже подумать тошно…»
– Выйдешь ты или нет? – хлестнул по ушам голос тренера. – Вот урод! Ты смотри, Сильмара, из него, похоже, и правда мальчика для удовольствий сделали! Тупой, как пень! Пять раз сказал: «Выйди вперед!» – стоит, мечтает! Ну и ну! Похоже, с этими рабами мы настрадаемся! Хоть и не люблю пороть, но придется почаще их взбадривать! Ты, ты, и ты – выйти! Будете биться против белого. Ваша задача избить его так, чтобы он не мог доползти до комнаты. Заметь, подруга, как я совместил тренировку с наказанием! – Халкор усмехнулся и подмигнул Сильмаре. – Отлупят его, быстро научится слушать своего господина!
– Кстати сказать, я бы тебе посоветовала добавить еще двоих – что-то подозрителен мне этот нежный мягкотелый парнишка. Встречались мне такие… тихони. И еще – они все не научены контролировать удары. Ты не боишься, что кто-то из них умрет? Хозяин с нас шкуру спустит… с тебя. Я не участвую в этом безобразии и сразу предупреждаю – я тебе говорила, что этого делать нельзя, так как могут быть плохие последствия. Ты меня слышал. Это зафиксировано средствами коммуникации. А теперь поступай как хочешь. – Сильмара пожала плечами, демонстративно отвернулась и равнодушно уставилась в пустоту.
Халкор с досадой закусил губу. На его лице было написано сомнение, но потом он качнул головой в знак отрицания:
– Ничего не будет! Забить они его не успеют! Я-то рядом!
– Глупый, я говорила не о том, что они его забьют, а о том, как бы он их не убил! – нахмурила брови тренерша.
– Чушь! Мальчик для утех с оттопыренными штанами! Да он ходячий фаллос, а не боец! Ты и ты – выходите. Итак: вас пятеро против одного. Бить в полную силу, слушать сигнала, когда зазвучит сирена – бой окончен. Кто замешкается – угощу по спине болевиком на полном разряде. Ваша задача – измордовать противника как можно быстрее и сильнее. На все про все даю вам три сентанса. Твоя задача, жеребец тупорылый, продержаться три жалких сентанса. Бегать по залу нельзя. Иначе я сам тебя выпорю болевиком.
Слава смотрел на своего тренера и понимал: его хотят покалечить. Просто потому, что хотят. А может, хотят убить. Его жизнь тут ничего не стоит и зависит от таких вот самодуров, как это существо. Впрочем… а разве на Земле было не так? Разве всегда не находился кто-то, управлявший его судьбой и судьбой других людей, как ему заблагорассудится? Не считаясь ни с их желаниями, ни с их возможностями. Ну что же… по крайней мере без боя он не сдастся. А люди – вон с какой готовностью выстроились они его убивать! Правильно, своя рубашка ближе к телу. Может, они эти качества в бойцах воспитывают? Каждый сам за себя! Каждый сам за себя! Надо твердить это каждый день и как можно чаще. Тогда, наверное, появится возможность выжить.
«Итак, против меня: Габор (непонятно, кто он и что – вампир? Кровь кинется сосать? Волкообразный, полумедведь… Ну этот – как человек… только вот когти ой-ей. И пятый – мой дружбан, бандюк?! Ну-ну… не упустил возможности отомстить, ага!» – Все это промелькнуло в голове Славы как молния. Он расслабился. Его словно накрыло красным туманом, сквозь который он услышал команду тренера:
– Начали!
Эти мутанты почему-то двигались медленно-медленно, как в замедленной съемке. Он видел, куда будет направлен удар, куда пойдут рука, нога – убрать тело из-под удара было бы просто, если бы тело не было столь неуверенным. Оно как будто вспоминало, что надо делать, с какой-то задержкой, с промедлением, отчего он с большим трудом уклонялся от ударов.
Спасало только то, что удар, который должен был прийтись в голову, живот или спину, он видел как-то странно – вначале чудилась некая тень конечности, несущейся к нему, этакий образ, мираж, а уж потом через некоторое время действие разыгрывалось в реальности. Фактически получалось, что он видел удар раньше, чем тот был обрушен в его сторону. И еще – противники нападали со всех сторон, но если удар шел со спины, Слава все равно его видел, как будто удар фиксировался в телекамере, направленной назад. Это было немного смешно. Вячеслав стал глупо улыбаться, хихикать громче и громче – похоже, что накатила самая настоящая истерика, порожденная последними событиями. Много всего накопилось у него в душе за эти дни. Со стороны, наверное, выглядело странно и страшно – человек вертится в вихре ударов, уклоняется от жутких монстров, которые и в дурном сне испугают, а он смеется в голос и чудом остается невредимым – ни единой царапины.
Тренеры застыли и смотрели на него выпученными глазами. У Халкора отвисла челюсть. Похоже, они с Сильмарой, потрясенные результатом схватки, впали в ступор. А может, время остановилось для него? Скорее всего так: с начала схватки прошло не более трех секунд, или как их тут называли – ансов. Впереди еще три минуты – три сентанса: раунд, который предоставили его «друзьям» для того, чтобы выбить из него «дурь». Неожиданно на Славу напала боевая ярость, похожая на ту, которую он испытал во время изменения тела. Душить! Бить! Рвать! Уничтожить напавших! Это было заложено в самом геноме, измененном по прихоти жестокосердых инопланетян. И землянин поддался.
Первым пал Габор, мелькавший перед Вячеславом, как тень, – удар широченной, как лопата, ладони сломал ему носовую перегородку и вбил в мозг кусочки кости. Габор умер мгновенно, даже не успев понять, что с ним случилось. Вторым пал неизвестный, похожий и на человека, и на волка одновременно. Шея человековолка упокоилась на плече, повернувшись на девяносто градусов относительно первоначального положения. Третьему противнику повезло – он отделался разбитой печенью, такие умирают долго, потому их можно спасти – если вовремя прилепить медицинского робота. Бандюк заверещал и попытался сбежать, повернувшись к Славе спиной – удар сзади сломал ему позвоночник и уже на отходе локоть превратил в кашу челюсть пятого, медведеобразного. Тот еще не успел упасть, захлебнулся кровью, а Слава отошел на два шага и, став в боевую стойку, нацелился на тренера: все-таки что-то из матрицы уже укоренилось в его голове.
В два прыжка он настиг ошеломленного происшедшим Халкора. Неизвестно, что бы было, если бы голову не пронзила страшная, ужасная боль, отключившая его от белого света. Слава упал, зажал голову рукой и отключился.
…Шум в ушах, голоса, звон… Медленно-медленно пришло осознание: «На полу. Жестко. Голова болит – но не так сильно. Оглушили ударом через кнопку. Что тут было? Что произошло?»
Не открывая глаз, он прислушался. Голоса жужжали вокруг, потом он стал вычленять слова. Слова складывались в предложения – ага, Вячеслав стал понимать. Говорили Халкор и Сильмара. Впрочем, слышался еще чей-то голос. Хозяин? Агарлок?
– Дебилы! Уроды! Скоты! Я для чего вас держу?! Чтобы вы тренировали моих бойцов! А вы? Ты, скот, объясни, для чего ты это устроил? Двое мертвы, трое в тяжелом состоянии, один валяется – дохлый?! Это что было-то? Кто мне скажет? А? Халкор? Если сейчас твои объяснения меня не удовлетворят, я тебя самого продам вместо испорченного товара! Скоты! Ничего доверить нельзя!
– Хозяин, я хотел… – Голос Халкора смолк, перекрытый голосом Агарлока:
– Ты хотел, тварь?! Ты хотел? Я здесь имею право хотеть! А ты, тварь, должен выполнять мои распоряжения! Мои приказы!
Послышался голос Сильмары:
– Хозяин, мы проверяли способности бойцов. Я спешу поздравить вас!
Молчание. Вновь загудел удивленный голос явно опешившего Агарлока:
– Ты в своем уме или издеваешься? Ты что, глупая сука, издеваться надо мной вздумала? Да я вас!..
– Хозяин, не спешите. Вот запись поединка. Вы же признанный знаток боевых искусств. Смотрите на запись – замедляю. Смотрите, что делается… вот… вот… смотрите – видите?
– Хм… что ты хочешь сказать – псионик? Этот вот белый мальчик – псионик?
– Не только. Я еще не знаю, что точно кроется в его способностях, но за то, что он псионик, – я ручаюсь. Глядите – он угадывал место, куда придется удар, раньше, чем удар туда попадал! Он видел все удары – даже те, которые шли из-за спины! Поздравляю – вы вырастили отличный экземпляр с огромными потенциальными возможностями! Его стоимость в несколько раз превышает стоимость всех этих рабов! Мои поздравления!
– Льстишь, животное? – Голос хозяина подобрел, он усмехался. – Умеешь льстить. Умеешь… ничего не могу сказать. Только вот как же, придурки, получилось, что вы этот потенциально гениальный экземпляр чуть не загубили? Чего он валяется на полу?
– Ничего страшного. Ударили болевым излучением – он, после того как этих за пять секунд перебил, полез на Халкора. Тут уж деваться было некуда – парень совсем голову потерял, пришлось успокоить. Да и ему будет полезно знать, что какой бы он ни был выгодный и потенциально успешный, а все равно должен знать свое место.
– Это правильно. Ну-ка, разбудите этого спящего. Хочу на него посмотреть… А почему он почти голый? Это они его так обработали?
– Они… – фыркнула Сильмара. – Когти-то немаленькие, тело не зацепили, а одежду – как лучевиком настругали. Приятно посмотреть – задница-то у него очень даже соблазнительная!
– Эй, эй, на задницу Халкора гляди! А это наша задница, – послышался насмешливый женский голос. – Вы там не попортили ему самое главное?
– Самое главное? Язык, что ли? – невинно осведомилась Сильмара.
– Это у твоего Халкора самое главное язык – больше-то ничего не работает, – парировала Амилла. – И вообще, слишком много себе позволяешь! Язычок-то свой прикуси…
Все замолчали, потом веко Славы подняли, и в поле зрения оказалось лицо Халкора, какое-то жалкое по сравнению с тем, каким было в начале тренировки, с белесыми пятнами на щеках, что, видимо, было равносильно красным пятнам на лицах людей.
«Видно, хорошо досталось придурку! – подумал довольный Слава. – Жаль, не успел! Я бы тебе показал, почем фунт лиха!» Почему-то он не сомневался, что это ему удалось бы, несмотря на боевой опыт и умения тренера.
«Что они там говорили о псионике? Что за дела? Надо вставать – опять этот чего-то вопит…»
– Вставай, белый! Хватит разлеживаться! Ты вполне уже можешь стоять на ногах! – Тренер склонился над лежащим парнем и со всей дури двинул ему ладонью по голому заду, отчего Слава дернулся и выругался матом, что для него было несвойственно. Впрочем, как говорится: «Что говорит профессор, заведующий кафедрой русского языка и литературы, попав ногой в незакрытый канализационный колодец? То же самое, что слесарь-сантехник Василий Перебийнос».
Слава поднялся, сосредоточившись на том, чтобы не упасть. Слегка кружилась голова. Он пошатнулся, когда вставал.
Услышал за спиной бурчание Сильмары:
– Даже не верится, что он всех чуть не поубивал. Олух олухом!
– Из таких выходят первоклассные телохранители, – возразил хозяин. – Глядя на них, никогда не подумаешь, какая мощь таится в их теле. Кстати, скорость у землянина была на высоте, хотя и видно, что он не вполне владеет своим телом. Ощущается запаздывание реакции.
– Верно, господин! Вы абсолютно точно заметили – запаздывание в долю секунды. Внешне несведущему человеку незаметно, но настоящий мастер сразу это поймет. Вы, как всегда, на высоте! – согласилась с хозяином тренерша.
– Льсти, льсти… негодяйка! Все равно вычту с вас за погубленных бойцов! Вы не должны были стравливать между собой непроверенных мутантов! Это глупо и опасно, уж вы-то должны знать! Кто это придумал? Ты, Сильмара? Или ты, Халкор? Или оба вместе?
– Я, – неохотно ответил мужчина, – он показался мне таким неопасным, таким тупым олухом. Я ошибся. Слышал, что ему ввели вирусы, отвечающие за сексуальность, решил, что бойца из него не получилось, а тут… Он еще так тупо, медленно реагировал на приказы. Вот я и подумал: «Надо выбить дурь из парня!» Кто же знал? Мальчик для утех, а тут такое!
– Дурак! Если бы ты занимался вирусологией тысячи лет, как это делала моя семья, то знал бы, что сексуальность человека и его боевые способности состоят в родстве! Самые лучшие бойцы по сути настоящие жеребцы! Они как бы черпают энергию боя из своей сексуальности, а мы ее у этого белого усилили, объединили, переплели с боевым усилением! Девка та, из которой сделали одновременно и шлюху, и бойца, думаешь она просто так победила свою соперницу? Почему оказалась сильнее, быстрее? Потому что это сплав – сексуальность, жизненная энергия, боевые качества! Всем нашим лучшим бойцам всегда прививаются и сексуальность, и бой, потому наши бойцы славятся по всей Алусии! Из них выходят и самые лучшие телохранители! Кстати, повышенная сексуальность – это еще и бонус для клиентов и клиенток, потому приказываю не ограничивать их в связях! Пусть совокупляются, как арсисы! Только крепче будут. Все-таки я начинаю думать, что зря нанял тебя для обучения бойцов, глупый ты какой-то, несведущий в тонкостях дела. – Агарлок с неудовольствием разглядывал смущенного тренера, а потом, пожав плечами, вздохнул: – Надеюсь, ты исправишь положение дел и выучишь бойцов как надо. Теперь уже поздно искать тебе замену – время поджимает. Клиент ждет свежего мяса. Сколько тебе надо времени, чтобы как следует подготовить бойцов?
– Два месяца. За это время укоренится матрица, я натаскаю их специальными приемами и укреплю равновесие тела и матрицы.
– Хорошо. С этим, – Агарлок указал на стоящего в стороне Славу, – займись отдельно. И с ней тоже, девка перспективная. – Он указал на Леру. – Скорее всего, будем продавать в паре. Станут биться парой против пары – клиенты любят смотреть на экзотику. Хорошо бы еще, чтобы они влюбились друг в друга, может, гипнозонд поставить? Пусть друг без друга жить не могут! Есть интересный проект на этот счет…
– А они и так влюблены друг в друга, – откликнулся тренер. – Мне доложили по результатам наблюдений, да я и сам просматривал записи. Так что ничего и делать не надо!
– Хорошо все складывается, – задумчиво протянул хозяин, – слишком хорошо… Если не считать двух трупов. Кстати сказать, сегодня пришлешь девку ко мне – должен же я попробовать, что получилось. Девочки, не возражаете?
– Не возражаем, – в один голос ответили жены Агарлока, Амилла добавила: – А его пусть к нам приведут, хорошо? Мы тоже хотим попробовать! Вон какой… жеребец!
– Мда-а-а… – протянул Агарлок, разглядывая практически голого Славу. – Жеребец что надо… боюсь, после такого… вы и меня не захотите!
– Фу! Ну что ты говоришь! Это же фактически животное, а ты мужчина! Раб не человек – как можно говорить об измене? Мы же тебя не ревнуем к этой девке! Кстати, как ее звать? И как звать белого?
– Эй, белый, как тебя звать? – крикнула Скирина, впившись глазами в Славу. Он, к стыду своему, опять почувствовал, что стал возбуждаться – просто от женского голоса!
«Вот хрень какая! Стыдоба! Да что за гадство?! Ну нельзя же так – от любой женской задницы, ляжки, просто голоса… Кошмар! Как жить-то?! Сволочи… пусть они стыдятся – мне-то чего стыдиться?! Они меня таким сделали, гниды… ох, как я их ненавижу… а баб этих хочу! Ой, мамочки…»
– Меня звать Слава, – хриплым голосом ответил он на вопрос, – а девушку – Лера. – Посмотрев искоса в сторону Леры, заметил, что та потупилась и на щеках ее блуждают белые пятна – девушка чувствовала то же самое, что и он, – возбуждение, желание разрядиться. Ему опять стало ее жалко, он отвернулся и постарался выбросить из головы все посторонние мысли. «Сделать ничего не могу, так чего зря стараться, переживать? Да, сегодня ее будет иметь хозяин – на то она и рабыня, чтобы ее имели». Он, похоже, тоже угодит в постель к этим похотливым зеленым телкам – и что? В Освенциме людям хуже приходилось, и все-таки некоторые выжили. И он выживет, и Леру вытащит, и гадов этих прищучит. Вот и цель есть – прищучить гадов – это кроме выживания. У человека должна быть какая-то цель, кроме жрачки, питья, извергания из себя переваренного и размножения? А кто сказал, что такая цель должна быть? А может, нет никакой цели? Ну кроме жрать и размножаться? Как плесень. Или как черви… Человек не знает, зачем живет. Чего голову ломать? Привык над книжками задумываться… Кстати… так не хватает какой-нибудь книжонки… почитать на сон грядущий… Говорят, там у них ящик с волшебными картинками есть? Надо будет посмотреть, что демонстрируют, хоть прикинуть, что за культура…
– Ну что же, имена им оставим прежние, – раздумчиво произнес хозяин, – вполне так звериные имена: легко запомнить, легко выговорить. Мне попадались звери с такими именами, что их надо было целый сентанс только произносить! А запомнить вообще не представлялось возможным. Тут же – коротко и ясно: Слава, Лера. На арене – Слава и Лера! А что, хорошо компонуются. Представляете, как бы звучало – на арене Вперспинатонг и Фарабумбаканаларуга! Тьфу!
Все вокруг радостно засмеялись – кроме рабов, угрюмо наблюдавших за хозяевами. Но от них никто и не ждал реакции на шутку. Кто ждет реакции на шутку от шкафа или от кота у блюдечка с кормом?
– Всех по комнатам – отдыхать и лечиться. На Славе нет повреждений? Совсем? Замечательно… ла-ла… ла-ла-ла… шла по дороге… ла-ла-ла… – Агарлок в сопровождении жен удалился и скрылся за поворотом коридора, а Халкор с чувством сказал:
– Спасибо! Ты меня здорово выручила! Я даже растерялся, когда хозяин на меня накинулся! И вроде знаю, что сказать, а не могу слова вымолвить!
– Не за «спасибо» помогала! – усмехнулась тренерша. – Отработаешь сегодня. И так, как я захочу! И все сделаешь, что я захочу!
– Без проблем, не возражаю, – усмехнулся Халкор. – Вот сейчас с этой падалью разберемся, и я в твоем распоряжении! – Он указал на лежащих на полу покалеченных мутантов – они тяжело дышали, но опасность гибели уже миновала, медицинские слизняки управляли процессом заживления, да и регенерация у этих существ была гораздо выше, чем у обычных людей и нелюдей.
Халкор достал коммуникатор, ткнул в него, развернул вирутальный экран с клавиатурой и стал быстро набирать то, что ему было нужно. Виртуальные кнопки пели, изображение меняло форму, а он, как паук, плел паутину команд.
Скоро в зал влетели пять небольших платформ, тоже серо-бежевого цвета, руками-манипуляторами загрузили убитых – бросили их, как мешки, и унеслись. Слава подозревал, что к мусоросжигательному контейнеру… или еще куда-нибудь в местечко похуже. Его чуть не вывернуло – он вдруг подумал, что не знает, какое мясо ел! Откуда взялось это мясо?! Потом приказал себе не думать об этом – вряд ли их кормят трупами убитых людей: где столько людей взять? Скорее всего, просто синтезируют мясо… вот только из чего? Ох, лучше не думать над этим.
Раненых тоже уложили на платформы, только гораздо более осторожно, особенно берегли бандюка со сломанной спиной, вращавшего глазами и яростно матерившегося на окружающих и на Славу, доставившего ему столько страданий.
Платформы с ранеными тоже унеслись, было объявлено:
– Все идут по желтой полосе, доходят до комнаты со своим изображением – моются, отдыхают. Если будет нужно – вызовем. Чтобы что-то получить, достаточно об этом сказать. Комната все сделает. Чтобы получить то, чего комната не знает, нужно приложить руку к месту, где появится очертание ладони – машина считает ваши образы. Получите то, что нужно. Все, пошли!
Бойцы устало побрели по желтой полосе – впечатлений было предостаточно для того, чтобы ввести всех в уныние.
Сзади Славы шла Лера, она коснулась его голой спины и сказала тихо, чтобы никто не слышал:
– Я так тебя хочу! А придется спать с этим зеленым. Прости, Слава… Я ничего не могу сделать…
– И я не могу. Как я могу винить тебя в этом? Ничего, даст бог, выберемся. Терпи. Теперь мы с тобой будем вместе. А вместе – легче.
Лера благодарно сжала его руку и, похоже, хлюпнула носом, разнюнившись.
Слава подумал: «И не поверишь, что эта милая девушка в симпатичных пятнышках с гладкими, соблазнительными (тьфу! Будь проклята моя секс-озабоченность!)… Ладно, неважно чем, только недавно визжала, шипела и дралась, как зверь. Сейчас же это воплощенная невинность…»
Над дверями комнаты висело голографическое изображение его лица «Хорошо, хоть не голый на фото!» – подумалось Славе. Стена была открыта, он зашел и сразу скомандовал:
– Закрыть дверь!
Пол тут же вспучился и образовал монолит.
Вячеслав осмотрелся, сел на край кушетки, откинулся на стену – он слегка устал. Вернее, так – физически-то не очень устал, а вот морально… перед глазами стояли два трупа… он убил этих людей. Габор ему даже нравился – но что было делать: подставить под клыки горло? Нет уж… вы сегодня – я завтра.
– Зеркало!
Стена стала зеркальной. Слава встал, осмотрел себя – повреждений не заметил. Смешно – на шее остался воротник от свитера, как бабочка! Весь голый, а на шее бабочка – как стриптизер на порновечеринке. Помнится, когда только появился Интернет – все кинулись смотреть порнуху – о-о-о-о! Круто! Порновечеринки! Смотри, парни голые! А потом надоело. Скучно. Все когда-то надоедает – кроме жизни, наверное. Есть большие ценности в жизни, чем вот это верчение задами перед пьяными бабами. В этом он был уверен. Но знал и не скрывал от себя: если понадобится – и задом будет крутить, и чем угодно – только бы жить! И кто скажет обратное – мол, умру, а не сдамся, – тот либо врет, либо сумасшедший. Слава же никогда не отличался безумием или глупостью.
Сорвав с себя «бабочку» и остатки одежды, приказал:
– Душ! Теплый!
Ударили струи воды, смыли кровь, пот, негативные энергетические наслоения – текучая вода есть магическая жидкость, она уносит все плохое. Подумал – стоит ли вообще одеваться? В комнате тепло, дискомфорта он, как ни странно, не испытывал… хоть и непривычно было ходить по комнате голышом.
Нет, подумал и решил:
– Одежда, обувь!
Старые башмаки уже сожрал вездесущий пол. Замигали очертания фигуры на стене – достал белые штаны и белый свитер. Решили облагородить гардероб будущего великого бойца? Усмехнулся – вы идиоты, а я д’Артаньян и весь в белом! А что, очень даже подходит к случаю.
Теперь пообедать – решил похулиганить, развлечься. Почему бы и нет? Итак, придется вспомнить самые лучшие деликатесы! Тут же подумалось: «Не пронесло бы? Вот придут зеленые телки, а он занят непонятно чем! Тьфу, какая гадость! И придут же такие мысли в голову!» Слава посмеялся.
Потом приложил руку к стене, стал представлять вкус и вид зернистой икры, свежего сливочного масла. «Балык осетровый – числом два! Омар! Вино белое! Сухач! Шампанское? И его! Что там еще? Виноград? О, господи! Я даже не знаю, чего требовать по своей колхозности! Хочется чего-нибудь эдакого… а я и заказать-то не умею! Вот же гадость! Если бы лазил по ресторанам! Дифлопеее… ой! Отставить! А то ведь правда эту гадость сделает! И с таким же вкусом – то есть безвкусную. Чего там еще – шашлык? Лаваш. Острый соус. А я сожру все это? Не сожру, так надкушу! Все же хоть какой-то вред нанесу гадам-инопланетянам! Ах, Лера, Лера… Сейчас бы бутылку шампанского, посидеть с красивой девчонкой, поговорить о мировой литературе, о том, как все любят Маркеса и Достоевского, а мы их ненавидим, о том, что мужчины должны быть мужественными, а женщины женственными, и закончить обсуждение в постели, под нежные тихие вздохи и громкие душевные крики – благо, дом отдельный и никто, никто не постучит по батарее: чего, мол, вы там вытворяете, гады, спать не даете?!
Вячеслав усмехнулся, постоял у дверцы с пульсирующим зеленым огоньком, открыл ее – еле успел поймать бутылку «Советского шампанского», кучу балыков, банку с черной икрой – все, что заказывал.
«Балычка заказывали? Благоволите! Свежачок-с!» Ну-ка, пробуем… ничего так, можно есть! А икра… икра… так себе. Не представляют они, что такое икра! А это чудовище я есть не буду… бр-р-р-р… омар на таракана похож. В угол! Жри, тварюга инопланетная! А может, она и правда живая, комната? Почему бы и нет… колония бактерий? А куда девается отсюда мое дерьмо? Ой-ей… ну зачем эта мысль пришла мне в голову! Похоже, я его ем… дерьмо-то. И, кстати – куда повезли трупы? Нет, есть расхотелось чего-то… А жрать надо – иначе не продержусь!» – Слава заставил себя съесть бутерброд с маслом, балык. Шашлык есть не стал – после мысли об утилизированных трупах на мясное что-то не тянуло. Швырнул остатки еды на пол, попробовал отпить из бутылки вина: «Вроде вкус похож, но какое это, к черту, вино? Только вкус. Алкоголя ни грамма. Табу на алкоголь? А что, может быть. Зачем им товар портить? Сопьются… Может, заказать залии? Все веселее будет. Какое-то развлечение, эйфория. Нет уж… пошли они к черту с их наркотиками! И на Земле с презрением относился к наркам, считал, что их уничтожать надо, как бешеных собак! И инопланетные нарки не вызывали уважения. Конечно, и в наркотиках инопланетяне наверняка ушли далеко вперед – скорее всего наркотики не вызывают привыкания, как наши. Но я же не дебил, портить себе мозги этой дрянью. Скорее всего и хозяева предусмотрели такую штуку – не получишь залии. Ну-ка, проверю!» – Слава приложил руку к стене:
– Банку залии!
Заморгал красный сигнал, голос сказал:
– Отказ. Вредно для здоровья.
«Хреновы поборники здоровья! – внезапно обозлился землянин. – Как заражать всяким дерьмом, так о моем здоровье никто не думал, как выпить – так хрен тебе!» – Вячеслав в сердцах грохнул кулаком по стене, плюхнулся на кушетку и закинул руки за голову:
«Что там о развлечениях говорилось? Ну-ка, ну-ка!»
– Экран визора!
Перед ним на стене появился огромный экран – вернее, не появился экран, а сама стена стала экраном, даже не экраном, а как будто пространство раскрылось, показав ему движущихся людей, город, плавающие в воздухе башни и мелькающие силуэты флаеров – он ахнул от всего, что увидел, ибо не в силах был сдержать удивление. Это оказалось красиво, но и пугающе – данная цивилизация действительно настолько далеко ушла вперед, что ее представители давно могли бы захватить ту же Землю, только почему они ее не захватывали, как всякие порядочные злобные инопланетяне? Вывод напрашивался сам собой – а зачем ее захватывать, если она давно захвачена?
Если планета служит фермой для откорма и отлова людей? Ведь пропадают люди, и никто их не находит! Часть – списывают на криминал. Но остальные-то куда исчезают? Понятно куда. А почему все это происходит незаметно? Почему просто не прилететь и не забрать кого надо? Может, чтобы не пугать «скот»? Пусть себе плодится и не боится… И еще – может быть, он чего-то не знает? Успокоившись, Слава улегся на кушетку и стал просматривать программы, переходя с канала на канал – справа от него в воздухе висела виртуальная копия планшета управления, переключать программы оказалось очень просто.
Через несколько минут землянин уже погрузился в мир чужой информации, он впитывал новые сведения.