Слав 7. Нашествие - читать онлайн

–Ты же и сам знаешь, сколько тут книг.

Так как гном замолчал, явно ожидая ответа, Слав поторопился его дать:

–Ага. Ну, то есть, не знаю, конечно. Но могу себе представить.

Гном кивнул:

–Оказалось, что и мы не знаем точного числа книг, которыми обладаем. Если бы не твоё желание привести хранилище в порядок, думаю, мы никогда бы этого так и не узнали бы.

Слав решил утешить хранителя:

–Ну, это ты напрасно. Думаю, что вы так или иначе, но выяснили бы, сколько у вас книг.

Гном, если судить по звуку, усмехнулся. И, кажется, сделал это не слишком-то радостно:

–А вот я в этом не уверен. А знаешь, почему я в этом не уверен?

Слав зачем-то покачал головой, хотя гном так ни разу на него и не посмотрел:

–Нет, мудрейший, не знаю. А почему, интересно?

Гном снова недовольно фыркнул:

–Ха! А вот я тебе сейчас это и объясню. Наглядно, так сказать.

Сказав это, старший хранитель взмахом руки указал на стол, к которому они, оказывается, и шли. Слав послушно посмотрел на этот стол. И увидел, что он просто-таки завален какими-то (если судить по виду – очень древними) книгами.

––

Слав и старший хранитель остановились перед заваленным книгами столом. Человек окинул взором то, на что ему указал гном. Осторожно взял одну из древних книг. Повертел её в руках, ощущая, как потрескивает ссохшаяся кожа ветхого переплёта. Открыл книгу на угад. Попытался прочесть то, что написано. Но, как Слав ни пытался, он смог понять только малую часть того, что удалось прочесть. Но и прочесть-то он смог лишь самую толику.

Не отрывая взгляда от букв гномьего алфавита, Слав спросил:

–Это какой-то древний язык гномов?

Хоть человек на него и не смотрел, хранитель всё же покачал головой:

–Нет, мы говорим на этом же самом языке. Просто, когда писали эту книгу, правила написания были не такими, как сейчас. Но, если ты потратишь какое-то время, то сможешь с лёгкостью прочесть все эти книги.

Вот теперь Слав оторвал взгляд от исписанных довольно-таки мелким почерком страниц и посмотрел на остальные книги, сложенные на столе. При этом взгляд Слава натолкнулся на то, чего он никогда не видел в хранилище древних знаний Тобу.

Слав даже подивился тому, что сразу же не обратил на это внимания. Хотя, наверное, следовало бы сразу же заметить, что книги, которые привлекли внимание гномов, разительно отличаются от всего, что находится в хранилище.

Отложив «просмотренную» им книгу в сторону, Слав взял другую. При этом переплёт и этой книги начал слегка потрескивать в его руках. Осторожно перелистнув несколько страниц, Слав спросил:

–Они все такие? Я имею в виду, что впервые вижу, чтобы гномы довели свои же книги до такого жалкого состояния.

В ответ на это заявление старший хранитель безрадостно усмехнулся:

–Вот именно! Слав, если бы не твоя идея упорядочить все наши сокровища, то эти книги и вовсе могли бы бесследно исчезнуть. Ну, лет через двадцать – тридцать. К тому времени они были бы испорчены настолько, что нам уже не удалось бы их восстановить.

Вернув и вторую книгу на стол, Слав кивнул:

–Понятно. Значит, они где-то в стороне валялись?

Гном снова горестно усмехнулся:

–Да. И нашли мы их совершенно случайно. Да и не удивительно, что они были заброшены. Ведь всё это, – он повел ссохшейся рукой над столом, – до сих пор считалось не более чем древними сказками. До тех пор, пока ты не спросил о древней расе, похожей на орков.

Внутренне напрягшись, Слав спросил:

–Значит, вы всё же что-то нашли?

Кивнув, старший хранитель подозвал одного из более молодых гномов. А когда тот подошёл, спросил:

–Где та книга, в которой ты видел рисунок гебулонов?

Гном тут же принялся искать книгу. И, пока он это делал, Слав спросил:

–Гебулоны? А это кто ещё такие?

Старший хранитель усмехнулся:

–Сейчас сам всё увидишь. – Он повысил голос, обращаясь к подчинённому. – Ну, долго ещё?

Гном словно решил дождаться именно этого грозного окрика, чтобы закончить поиски. Во всяком случае, любой, кто не знаком с подгорным народом и его строгой дисциплиной, мог бы подумать именно так. Потому что, стоило только старшему хранителю задать этот вопрос, как гном схватил какую-то, особенно сильно потрёпанную книгу и, протянув её начальнику, с уважением в голосе произнёс:

–Вот она, мудрейший.

Милостиво кивнув подчинённому, старший хранитель принял книгу из его рук, чтобы тут же передать её Славу:

–Можешь открыть где угодно. Всё равно не ошибёшься. Тут полно рисунков.

Слав не заставил просить себя дважды. Он с готовностью открыл книгу. Правда, страницы, на которых раскрылась книга, оказались сплошь покрыты только плотными закорючками букв азбуки гномов. Рисунков Слав не увидел.

Старший хранитель, посмотрев на раскрытые Славом страницы, неопределённо хмыкнул:

–Хм! Не повезло, видно. Открой ещё где-нибудь.

Слав вновь послушно перекинул небольшую стопку страниц с одной стороны в другую. Озадаченно посмотрел в выцветшие глаза гнома. Тот, сокрушённо покачав головой, предложил:

–Листни-ка ещё.

Слав снова перебросил с одной из сторон несколько страниц. Как только его взгляду открылись плотно усыпанные буквами страницы, он тихо усмехнулся. Старший хранитель посмотрел на него уже с некоторым подозрением:

–Ты это специально, что ли, делаешь? Если так, то объясни, как у тебя это получается.

Слав с улыбкой покачал головой:

–Оно само так выходит! Я наоборот хочу поскорее увидеть хотя бы одно изображение этих твоих гебулонов.

Гном не стал спорить. Правда, когда он заговорил, в его голосе Слав без особого труда уловил нотки подозрительности:

–Тогда полистай ещё.

Как только Слав снова перевернул стопку страниц, из его горла вырвался непроизвольный смех. Гном же, увидев, что и на этот раз человеку не удалось найти изображение гебулонов, едва ли не силой вырвал книгу из его рук.

Слав засмеялся уже в голос, когда старший хранитель, точно так же, как он сам только что, перекинул с одной стороны в другую небольшую стопку листов. Потому что и в этот раз их взорам открылись лишь исписанные древними закорючками листы ветхой бумаги.

Недовольно, почти сердито, дёрнув щекой, отчего седая борода слегка встопорщилась, гном заявил:

–Ничего смешного тут нет! Вообще-то в этой книге и в самом деле полно рисунков!

С трудом сдерживая рвущийся наружу смех, Слав кивнул:

–Да я уж и вижу, что их тут полным полно! Вот только, я это хоть и вижу, но вот самих-то рисунков до сих пор не вижу! Может ты, мудрейший, книгу перепутал?

Гном на мгновение замер. После чего, метнув в сторону подчинённого, подавшего ему эту самую злополучную книгу, уничтожающий взгляд, едва сдерживая злость, сказал:

–Слав, твои слова граничат с оскорблением. И только то, что ты – человек, заставляет меня пропустить эти слова мимо ушей. Но больше никогда так не говори.

Слав и сам, до высказывания гнома, успел понять, что сказал лишнего. Поэтому он, мгновенно прекратив улыбаться, слегка поклонился старшему хранителю:

–Извини, мудрейший. Что-то я и в самом деле забылся. Извини. Так, может, давай я ещё разок попробую найти хотя бы одно изображение этих гебулонов?

Но старший хранитель, в полном соответствии с нравом подгорного народа, упрямо покачал головой:

–Ну, уж нет! Я сам сейчас их найду!

И тут же перекинул в сторону ещё несколько страниц. Слав, как ни старался, всё же не смог сдержать смеха:

–Ну, мудрейший, это просто злой рок какой-то! Видно, не судьба мне на этих самых гебулонов посмотреть!

На этот раз и сам гном не смог сдержать улыбки. Усмехнувшись, он кивнул:

–Да, это и в самом деле выглядит как-то странно! – Он посмотрел на подчинённого, который с затаённым страхом следил за тем, как его руководитель безуспешно пытается отыскать хотя бы одно изображение загадочных гебулонов. – Иди-ка сюда! Давай, ты попробуй!

Гном послушно приблизился к старшему хранителю и, с хорошо заметным подобострастием приняв из его ссохшихся рук древнюю книгу, принялся за поиски.

Наверное, и ему не сразу удалось открыть страницу с изображением гебулонов. Потому что гном несколько раз переворачивал хрустящие от древности листы бумаги. Но, наконец, он закончил поиски и, перевернув книгу таким образом, чтобы старший хранитель увидел изображение в верном ракурсе, вытянул руки перед собой.

Старый гном, довольно кивнув, сделал приглашающий жест, адресованный Славу:

–Ну, смотри! Вот они какие, гебулоны эти!

И снова Слав не заставил просить себя во второй раз. Он послушно всмотрелся в заметно выцветший рисунок.

––

Хотя, наверное, сказать, что рисунок «выцвел», будет всё же неправильно. Потому что правильнее будет сказать, что это просто чудо, что на нём оказалось возможным увидеть хоть какие-то цвета. Хотя поначалу, когда эта книга только ещё писалась, рисунки, скорее всего, прямо-таки играли красками. Сейчас же, по прошествии многих веков, краски почти не оставили следов. Наверное, они просто осыпались. А может, и просто выцвели.

Зато контуры рисунков, прочерченные обычными, чёрными чернилами, оказались более долговечны. И всё, что оставалось Славу, так это подключить воображение, чтобы понять, как же именно выглядят эти загадочные гебулоны.

По сути, облик гебулонов мало чем отличается от внешнего вида орков. Во всяком случае, природа наградила эти две расы совершенно одинаковыми расцветками. Это Слав понял по едва заметным следам краски на бумаге.

Но, хоть представители этих двух древних рас и оказались необычайно похожи, почти сразу Слав заметил и отличия. Впрочем, это можно объяснить тем, что из доклада разведчиков он уже знал, что именно ему следует искать.

Как и сказал стрелок Сторгагла (Слав с досадой заметил себе, что следовало бы узнать его имя), маскирующая раскраска гебулонов, хоть и оказалась очень близка к той, что все привыкли видеть на телах орков, она всё же имеет незначительные отличия. При этом отличия, так сказать, эстетические. Во всяком случае, именно так и подумал Слав, когда увидел, насколько красив рисунок на теле гебулона.

Наверное, если бы Слав увидел изображение представителя этой расы, ему захотелось бы познакомиться с этим народом поближе. Ведь иметь возможность постоянно видеть рядом с собой кого-то настолько… совершенного, что ли, было бы просто великолепно.

Начать с того, что стрелок Сторгагла оказался совершенно прав, когда сказал, что рисунок на теле гебулонов (хотя гном да сих пор и понятия не имеет, что встреченные разведчиками существа носят такое имя) совершенно симметричен. То есть, чёрные и коричневые полосы, которые у орков как бы накиданы в полном беспорядке, у гебулонов складываются в потрясающий по красоте рисунок. И при этом полосы на правой стороне тела в точности повторяют рисунок левой его стороны. В общем, очень красиво.

Перелистывая страницу за страницей, Слав внимательно рассматривал изображённых на рисунках гебулонов. А их, то есть – изображений, как и сказал старший хранитель, оказалось в книге полным полно. И то, что их удалось отыскать далеко не с первого раза, и в самом деле выглядит, как игра пожелавшего развлечься случая.

Пока Слав рассматривал изображения гебулонов, он невольно отметил, что, скорее всего, как раз совершенство маскирующего рисунка на телах и сыграло с их обладателями плохую шутку. Ведь оно, совершенство это, наверняка выдавало местоположение гебулонов. В то время как хаотически разбросанные полосы на телах орков сделали их почти неразличимыми в густой зелени лесов.

Слав попросил старшего хранителя прочесть ему хотя бы несколько выдержек из найденной гномами книги. Тот с охотой, ведь его же попросили выполнить его профессиональные обязанности, принялся за дело.

Гном открыл книгу в самом начале и прочёл:

–О гебулонах нам известно не так много, как хотелось бы. Они живут в лесах, как и орки. Не брезгуют селиться и в горах. Но предпочитают всё же леса. Поэтому они зачастую и воюют с орками. При этом их битвы, как правило, бывают необычайно кровавыми. Иногда верх одерживают орки, иногда – гебулоны. Но мы, гномы, считаем, что в этой войне нет, да и не может быть победителей. Даже если кто-то из них и одержит верх, победа будет стоить слишком дорого. И в будущем эта победа может откликнуться чем-то чудовищным. Мы, гномы, предпочли бы, чтобы вражда между орками и гебулонами поскорее закончилась…

Бросив в сторону Слава многозначительный взгляд, старший хранитель перевернул несколько страниц, задерживаясь на каждой из них. Но, видимо, содержание их не удовлетворяло его ожиданиям. Поэтому гном торопливо переворачивал страницу одну за другой, пока, наконец, не остановился.

Пробежав глазами по строчкам, старший хранитель, удовлетворённо хмыкнув, прочёл:

–Кажется, гебулоны всё же проигрывают войну с орками. Хотя мы полагали, что именно гебулоны одержат в ней верх. Но почему-то как раз орки оказались сильнее. Хотя физически орки ничем не отличаются от своих собратьев – гебулонов. Но почему-то орки всё же оказались сильнее. Нам ещё предстоит разобраться в причинах именно такого результата этой кровопролитной войны. Думаю, что будущие поколения хранителей смогут понять причины поражения гебулонов. Нам же остаётся только отметить, что поражение гебулонов нас очень печалит. Хотя и поражение орков также нас не порадовало бы.

Хранитель, сокрушённо покачав головой пробормотал:

–Да уж, разобрались мы! Да мы вообще про них забыли!

После этой самокритичной фразы гном снова начал торопливо листать страницы, мельком их просматривая. Наконец, хранитель остановился на странице, на которой оказалась нарисована какая-то примитивная карта. Снова неопределённо хмыкнув, гном прочёл:

–Мы помогли гебулонам с постройкой небольшой флотилии. К сожалению, у нас не хватает познаний в этом деле. Но мы надеемся, что гебулоны благополучно доберутся до островов на западе. На карте я попытался нарисовать остров Нечаянный. Очень надеюсь, что гебулоны до него доберутся. А уже с него рукой подать и до остальных островов архипелага. Архипелаг, как нам известно, очень большой. В него входят более полусотни больших и малых островов, на которых гебулоны смогут жить. А про крохотные острова, которые правильнее было бы назвать торчащими из воды скалами, и говорить не стоит. Их там необычайно много. И на них, на этих скалах, протяжённость которых достигает даже нескольких текков, обитают очень большие морские крабы. Они достигают двух ростов гномов. Думаю, что гебулоны смогут на них охотиться. А их панцири послужат хорошим материалом для производства различных инструментов. В общем, надеюсь, что гебулоны не просто выживут, а смогут развиваться.

Так как хранитель замолчал, Слав спросил:

–Это всё?

На что гном, покачав головой, ответил:

–Нет, конечно. Тут ещё много чего есть. Но разве тебе этого мало?

Слав хмуро кивнул:

–Да, ты прав. Этого мне вполне достаточно. Думаю, что мы могли бы успокоить автора этой книги. Ведь гебулоны не просто выжили. Они даже не просто развились. Они смогли ещё и разбить самый мощный флот этого мира. Да к тому же ещё и начали убивать людей. В общем, похоже, нам придётся столкнуться с новым, и очень сильным врагом. А ты как считаешь, мудрейший?

Гном, для солидности расчесав пальцами седую бороду, с глубоким вздохом спросил:

–Почему ты решил, что гебулоны станут нашими врагами? Разве мы не сможем с ними договориться?

На это Слав горестно усмехнулся:

–Не сможем, мудрейший. Не знаю почему, но мне думается, что не сможем. И, думаю, нам предстоит не просто война, а война большая и кровопролитная. Во всяком случае, лучше нам всё же готовиться именно к войне.

––

Ласа с тревогой в голосе спросила:

–Ты уверен? Ты точно уверен, что нам не удастся с ними договориться? Ведь мы же даже с эльфами смогли договориться. Так почему же с гебулонами этими не получится?

Усмехнувшись так, что только очень большой оптимист смог бы найти в едва заметном изгибе губ хотя бы какую-то весёлость, Слав медленно покачал головой:

–Ласочка, ты кое-что забыла. Вспомни-ка, что заставило эльфов отказаться от планов на мировое господство?

Задав этот вопрос, Слав многозначительно посмотрел в сторону детей. Ласа также обратила взор на сына, который внимательно слушал о том, как Сваяра что-то читает ему из толстой книги. Новой, если судить по обложке. И только после этого оба родителя прислушались к тому, что же именно произносит Сваяра.

А девочка, которая даже не заметила, что взрослые внимательно слушают то, что она читает Радомиру, монотонно продолжила говорить:

–И тогда войска Воктии, понукаемые недальновидными эльфами, напали на приграничные города Виструма. При этом они полностью уничтожили один из них. Но наши воины, как только вести об этом достигли центральных районов нашей страны, все как один поднялись на защиту людей восточной части страны.

Слав, усмехнувшись на этот раз несколько веселее, тихо заметил, адресуя свои слова исключительно жене:

–Блин! Как же давно это было-то! Хотя, если подумать, это случилось как будто только вчера!

Улыбаясь, Ласа так же тихо согласилась:

–Да. Но за это время мы столько всего успели сделать, что мне порой даже и не верится. Кажется, будто я не одну, а несколько жизней прожила.

Слав накрыл своей ладонью узкую ладошку жены, покоящуюся на столе:

–Милая, мне тоже иногда так кажется. Правда, до тех пор, пока я не с тобой. Но, когда ты рядом, мне вся моя жизнь представляется, как один день. И даже страшно становится, что столько времени мне пришлось провести вдали от тебя.

Ласа лукаво усмехнулась:

–Ну, и кто в этом виноват? Уж точно не я.

Слав покивал:

–Да, не ты. Наверное, в этом виноват я. Правда, не только я. Ещё и эльфы.

Ласа, не прекращая лукаво улыбаться, медленно покачала головой:

–Ну, уж прямо и эльфы! Нашёл на кого свалить! Если бы не твоё желание лично участвовать во всём подряд, то не случилось бы многое из того, что было самым плохим в нашей жизни. Правда, признаю, что не было бы многого и хорошего. Например, вот их не было бы.

Слав проследил, куда именно кивнула жена. Естественно, Ласа имела в виду детей. И это вновь заставило его вернуться к началу этого разговора:

–Да. И именно по этой же причине нам и не удастся так легко договориться с гебулонами. Ведь у них, в отличие от эльфов, с деторождением всё в порядке. Ну, наверное, всё в порядке. Так что им, Ласа, есть ради чего воевать.

Женщина недоверчиво фыркнула:

–Ф-ф-ф! Слав, а ты не думаешь, что им в таком случае есть ради чего жить, а не воевать? Ведь ты же мне не раз сам говорил, что любое общество в первую очередь стремится к миру и строительству. А уже во вторую – к войне и разрушению. Разве не так?

Слав снова грустно улыбнулся:

–Милая, если бы миром правили вы, женщины, то, наверное, так оно и было бы. Но и в этом я не уверен. Потому что в моём мире, например, нередко именно женщины – правители устраивали необычайно кровопролитные войны. Ведь погибать-то приходилось не их детям. Вот если бы их сынки-дочки оказались на передовой этих войн, думаю, что тут же были бы подписаны мирные договоры. Ну, а пока в нашем мире государствами и вовсе правят исключительно мужчины. Наверняка и у гебулонов всем верховодят какие-нибудь знатные воины. Так что, милая, нам всё же придётся воевать. Потому что, поверь мне, нам, мужикам, всегда тесно. И нам кажется, что для наших детей будет лучше, если мы расширим свои владения как можно дальше. В общем, нам придётся воевать. И уже не имеет никакого значения, хотим мы этой войны или нет. Всё равно уже.

Ласа с грустной улыбкой покачала головой:

–Да уж! Нарисовал ты мне картинку! Но разве мы не попытаемся с ними договориться?

Слав усмехнулся уже несколько веселее:

–Почему же? Попытаемся, конечно. И вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить.

Так как Слав замолчал, Ласа решила сама договорить за мужа:

–Я поняла. Ты хочешь сказать, что тебе придётся отправиться навстречу гебулонам, чтобы вести переговоры самостоятельно. Так?

Слав медленно, как будто кто-то нажал кнопку заторможенного воспроизведения кадров, кивнул:

–Да-а. Именно об этом я и собирался с тобой поговорить.

Ласа усмехнулась:

–Ну, тогда иди. – Она дождалась, пока муж облегчённо выдохнет. – Только я вместе с тобой отправлюсь. Помнишь, я тебе обещала, что отныне навсегда останусь с тобой рядом? Помнишь?

Слав несколько раз обречённо кивнул. Ну, а что ему ещё оставалось делать?

––

Совет Старейшин, выслушав все доводы Слава, хоть и с большим трудом, если не сказать – со скрипом, всё же дал согласие на его отправку на запад. Конечно же, ему и Ласе выделили самых выносливых грифонов. Правда, не тех, что уже совершили разведывательные полёты в Тенорию. Для этого перелёта подобрали самых выносливых, но не очень быстрых животных. Ведь для целей этого путешествия нужна в первую очередь выносливость. А скорость уже не имеет большого значения. Точнее, скорость вообще почти не важна.

Обеспечив таким образом наибольшую сохранность путешественников, старейшины Тобу почти с лёгким сердцем отпустили Слава и Ласу в дальнюю дорогу на запад. Но в сопровождение им всё же выделили ещё шесть грифонов в полном вооружении. То есть, на этих животных, кроме пилотов, в путь отправились ещё и по два стрелка, вооружённых мощными луками. А также имеющими на вооружении по несколько тяжёлых метательных копий. Ну, и ещё к сёдлам приторочили по два мешка, гружённых кувшинами с зажигательной смесью.

Наблюдая за тем, как пилоты перед вылетом проверяют загруженное на грифонов снаряжение, придирчиво осматривают вооружение стрелков, Слав с улыбкой заметил, что с таким отрядом они как будто уже вступили в войну. Что ни говори, но отряд и в самом деле выглядел внушительно. Можно даже сказать – устрашающе. Ну, для того, кто понимает, как действую военно-воздушные силы Союза Свободных Рас.

На это замечание мужа Ласа слегка сумрачно ответила, что гномам типично как раз такое отношение к делу. К любому делу. Даже к сбору урожая. Что уж говорить о военном походе. Пусть целью этого похода и служит благородная миссия по заключению мира. Хотя, как отметил Слав, Ласа и сама уже не верила в то, что им удастся закончить переговоры заключением мира с гебулонами.

Перелёт, как всегда, не доставил Славу приятных впечатлений. То есть, почти не оставил. Ну, что приятного может быть в том, что под твоими ногами разверзлась бездна? Что там, далеко внизу, на расстоянии двух – трёх текков скользят на восток леса, реки, холмы, озёра и редкие города и дороги? Что хорошего в том, что ты можешь в любую секунду рухнуть туда, вниз? И только тонкая (так всегда казалось Славу во время перелётов) страховочная верёвка удерживает тебя от того, чтобы превратиться в мокрую кровавую лепёшку? Нет, полёт и не мог понравиться Славу.

А вот Ласа, конечно же, как всегда во время перелётов, веселилась. Женщина даже перед вылетом не сдерживала охватившего её нетерпения. Когда же грифон, на котором она сидела, с силой оттолкнулся от края взлётной площадки и, сначала рухнув вниз, через секунду, расправив крылья, начал быстро набирать высоту, Ласа и вовсе громко рассмеялась. Отчего Слав, чей грифон должен был взлететь следом, нервно поёжился, как будто ветер, который только ещё дожидался их в небесной вышине, начал пробирать его иззябшее тело.

Конечно же, по ходу времени и Слав начал привыкать к полёту. И он уже мог более-менее спокойно смотреть вниз. И даже начал находить что-то прекрасное в той грандиозной картине, что открывалась ему с высоты летящего грифона. Вот только даже в эти моменты Слав не мог забыть о том, что там, внизу, простёрлись несколько безжалостных ко всему живому текков, пролетев которые любой превратится в кровавое месиво. И только теперь Слав пожалел о том, что так и не настоял на том, чтобы разработать парашюты. И всё из-за упрямства гномов, которое иногда принимает очень причудливые формы.

Казалось бы, ну что плохого в том, если гномы получат шанс спасти свои жизни, покинув седло смертельно раненого грифона? Но старейшины, как только Слав рассказал им о парашюте, тут же воспротивились этому изобретению. Гномы упирали на то, что пилоты обязаны разделить судьбу грифонов. Даже если это приведёт к их гибели. Старейшины упирали на то, что страх гибели заставит пилотов до самого конца бороться за жизнь грифонов. И это будет лучшей гарантией того, что пилоты не бросят раненое животное на произвол судьбы.

Конечно же, услышав это объяснение, Слав не слишком-то в него поверил. Нет, старейшины ему не врали. Просто они даже самим себе не хотели признаваться в том, что главное, что ими руководит, остаётся страх. Страх того, что грифоны, пусть и раненые, но брошенные пилотами, могут оказаться в чужих руках. И это даст шанс врагам пробраться в Тобу, миновав все те линии обороны, которые гномы возводили веками и тысячелетиями.

Но зато вот теперь, во время полёта, Слав вынужден переживать о том, что у него нет этого самого треклятого парашюта. Ведь там, внизу…

Посмотрев под ноги, Слав нервно сглотнул. И тут же заставил себя думать о чём-нибудь другом. О чём-то более приятном.

Слав вспомнил о детях, которые восприняли известие о том, что их родителям предстоит долгое путешествие, мягко говоря, не восторженно. И это при том, что Слав и Ласа скрыли от Сваяры и Радомира, что их путешествие может быть опасным. Ведь и без этого дети устроили очень бурную сцену. И если Радомир, в силу того, что мальчишка ещё слишком мало знает жизнь, проявил не так много эмоций, то Сваяра, уже познавшая горечь расставания, выказала всё своё негодование.

По сути, Радомир лишь слегка поплакал. А вот Сваяра тут же напомнила отцу, да и матери, чего им обеим стоило возвращение блудного… Слава назад. Пришлось дать самое клятвенное заверение в том, что они оба непременно вернутся в Тобу живыми – невредимыми. Что оба они будут беречь себя так же, как это они делают в отношении их, Радомира и Сваяры. В общем, расставание оказалось не из приятных.

Вряд ли девочка поверила родителям. Скорее, она сделала вид, что верит их заверениям. Но – только сделала вид, не более. Да и это Сваяра сделала исключительно ради брата. Ведь мальчишка и понятия пока не имеет о том, насколько порой бывает жестока жизнь. И как беспощадно она может отобрать у тебя даже того, кого ты любишь всей силой своей души.

Ведь детям всегда кажется, что с теми, кого они любят, никогда, ни за что не может случиться ничего плохого. Что это просто невозможно. Невозможно потому… потому что они любят этих людей. А значит, им ничего угрожать и не может.

Это намного позже, когда дитё уже познает жизнь, когда оно столкнётся с тёмными её сторонами, приходит понимание, что одна только любовь не в силах уберечь от опасностей, которыми кишит мир.

В общем, Сваяра сделала всё от неё зависящее, чтобы брат как можно дольше оставался в счастливом неведении. Чтобы Радомир думал, будто родители просто оправились куда-то далеко ради каких-то непонятных целей. И что оба они непременно вернутся домой живыми и невредимыми.

Слав понял, что выбранное им направление мыслей трудно назвать весёлым. По его мысленному признанию, эти размышления ничуть не лучше раздумий о бездне под ногами. И он постарался перекинуть мысленный мостик к цели их с Ласой путешествия.

––

Через несколько дней затяжных перелётов грифоны настигли медленно ползущую по дорогам Тенории армию Тогета. Спустя ещё несколько часов путешественники увидели внизу большое скопление стягов. Знамёна радостно колыхались на ветру, привлекая к себе внимание любого, кто их мог увидеть.

Гном, управляющий грифоном Слава, обернулся и, бросив на пассажира хмурый взгляд, спросил:

–Идём на посадку?

Слав нервно сглотнул:

–Давай. Только побыстрее.

Угрюмо кивнув, гном отвернулся и, отдав какие-то команды, приказал животному заходить на посадку. Слав тут же пожалел, что попросил ускорить этот процесс.

Видимо, гном слишком буквально воспринял просьбу человека. Потому что, как только его ладонь несколько раз хлопнула по седлу, а другая рука слегка потянула ремень повода, грифон прямо-таки рухнул вниз.

Животное настолько быстро сложило крылья, что при совокупной массе седоков и его самого скорость падения возросла так быстро, что Слав едва сдержал желание крикнуть гному, чтобы тот снова заставил грифона набрать высоту. Откуда-то сзади донёсся ликующий крик Ласы. Слав же только горестно вздохнул.

Как раз вовремя, поскольку следующий манёвр грифона едва не выдавил из лёгких Слава весь воздух. И, если бы он не набрал полную грудь воздуха, то, наверняка, его лёгкие могли бы и вовсе схлопнуться.

Конечно же, всё это – не более чем субъективное восприятие человеком того, что ему не очень-то приятно. Если быть точнее, то мысли Слава о том, что предпринятый грифоном манёвр мог бы заставить его лёгкие схлопнуться, – не более чем фантазии. Притом, фантазии не слишком-то оправданные.

Но именно так подумал Слав, когда грифон, рывком расправив огромные крылья, резко замедлил падение. При этом возникшие перегрузки с такой силой вдавили Слава в седло, что тот невольно испугался. Не за себя он, конечно же, испугался. Слав просто представил, что с такой же в точности силой, что и его, сейчас вдавливает в седло и его любимую.

Понимая, что делать этого не стоит, он повернул голову и посмотрел назад. Туда, где чуть правее только что приступил к такому же манёвру несущий его жену грифон. При этом Слав ощутил, как что-то в шейном отделе позвоночника подозрительно звонко хрустнуло.

Но не собственные неприятные ощущения в тот момент беспокоили Слава. Единственное, что его заботило, так это безопасность Ласы. Но донёсшийся до него радостный смех развеял все его беспокойства. И Слав вновь принял правильное для полёта положение.

Уже приняв верную позу, то есть – лицом вперёд, Слав подумал о том, что, вообще-то, все его беспокойства о безопасности Ласы – сущая глупость. Ведь это только неуёмная фантазия заставила его представить, как безжалостные перегрузки с хрустом ломают тонкие косточки его жены. Ведь на самом-то деле все перегрузки зависят от массы того объекта, на который они направлены. И если на него, Слава, перегрузки давят с определённой силой, напрямую зависящей от его веса, то и с Ласой происходит то же самое. То есть, сила перегрузок, давившая на женщину, намного меньше той, что прижала к седлу его, Слава. И, уж если с ним ничего плохого во время манёвра не случилось, то и за Ласу волноваться также не стоит.

Успокоив себя подобным образом, Слав принялся наблюдать за тем, как, ловко заставляя грифона выполнять свои команды, гном заводит животное на посадку. А посмотреть нашлось на что.

Как только грифон начал замедлять резкое падение, гном тут же приказал ему зайти на разворот. И вот тут даже Славу с его неприятием полётов понравилось то, что произошло вслед за этим.

Слав с замиранием сердца смотрел, как снизу на него несётся густой массив леса. При этом следует добавить, что при одновременном долгом развороте, вжимающем человека в седло, впечатления оказались, мягко говоря, заметными. А если быть точнее, то Слав едва не повторил ликующий крик жены.

Наверное, Славу всё же было бы страшно, если бы не твёрдая уверенность в том, что гному и грифону удастся вовремя прервать и это, пусть и плавное, но всё же довольно-таки ощутимое падение. Вот если бы Слав сам управлял полётом, то он наверняка начал бы волноваться. А так ему оставалось лишь наслаждаться новыми, и при этом – странно приятными ощущениями.

Только во время этого затяжного манёвра Слав начал понимать, насколько же это прекрасно – летать. У него даже появилось ощущение, будто это он сам, расправив сильные крылья, парит в поднебесье. Слишком уж сильными оказались нахлынувшие на него эмоции.

Слав далеко не сразу осознал, что у него просто напросто произошёл резкий выплеск адреналина. Что именно этот естественный наркотик заставил его едва ли не кричать от охватившего всё сознание человека ликования. Но это Слав осознал намного позже. Когда адреналин уже начал покидать его сосуды. Когда он, растворившись, оставил после себя ощущение лёгкой слабости. Но до того момента…

Слав ощутил, что любит всех. Он любит весь этот мир. С орками, гномами, троллями и сойнами (что естественно), со всеми живущими в нём людьми (что не совсем естественно), с эльфами (что совсем уж неестественно) и даже с этими загадочными гебулонами (что и вовсе уже дико). Но Славу всё это кажется вполне нормальным. Словно нет ничего странного в том, что он оказался способен испытывать любовь к эльфам, выродившимся в вампиров. Как будто эти самые гебулоны, к которым он летит, не угрожают самому существованию Народа. Да и всего остального разумного населения этого мира, наверное. Всё это Слав воспринял словно само собой разумеющееся. И ни капли не удивился тому, что даже он сам, частью своего же сознания, понимает, что тут явно что-то не то. Но любые подозрения он тут же отбросил в сторону и продолжил наслаждаться захлестнувшими его ощущениями.

Подобно штопору, грифон продолжал словно бы ввинчиваться, падая всё ниже и ниже, одновременно совершая гигантское вращение. И на всём протяжении этого затянувшегося манёвра Слав ощущал давление неослабевающих перегрузок. Вот только сила давления всё же слегка ослабла и стала вполне привычной. По сути, перегрузки стали даже чуть приятны.

Слав не понял, сколько именно кругов совершил грифон. Всё в его сознании слилось в какой-то затянувшийся, но, тем не менее, весёлый аттракцион.

Но пришло время завершать и этот манёвр. Видимо, гном отдал какую-то команду, и грифон закончил продолжительное головокружительное вращение. И дальше полетел уже прямо. И только тогда Слав понял, что гном всё это время продолжал контролировать всё, что происходило во время полёта. Человека, естественно, порадовало, что его пилот оказался настолько умелым и опытным, что ни на мгновение не поддался тем эмоциям, которые его самого захватили с головой.

Закончив вращение, грифон продолжил снижаться. Но делал это уже медленно. Да и куда бы ему было спешить, если до верхушек деревьев осталось не более двадцати метров?

Гном умело вывел грифона на дорогу. При этом все совершённые животным повороты едва ощущались. Но это, скорее всего, просто показалось Славу. Ведь после захватывавших дух манёвров незначительные развороты кажутся просто смешными.

Следующее, что произвело на Слава впечатление, так это новое подтверждение мастерства его пилота. Дело в том, что, как выяснилось, гном рассчитал весь манёвр настолько точно, что к моменту выхода их курса на дорогу, основная масса стягов армии Тогета оказалась прямо перед ними. На расстоянии каких-то трехсот – четырёхсот метров. Это открытие заставило Слава с уважением посмотреть на сидящего перед ним гнома. Вот только тот, конечно же, ничего не увидел. Нет у гномов глаз на затылке.

К тому моменту, когда грифон приблизился к скоплению знамён, он уже снизился до уровня верхушек деревьев. И даже чуть ниже. Потому что Слав увидел, что эти самые верхушки скользят на одном уровне с ним. И это заставило человека снова с уважением посмотреть на сидящего перед ним крохотного пилота.

Наконец, как только скопление стягов оказалось прямо под животом грифона, гном приказал животному приземлиться. Грифон послушно забил крыльями, загоняя воздух под себя, одновременно толкая его вперёд. Слав ощутил лёгкое давление в спину. Но он преспокойно справился с этой силой. Это нетрудно сделать любому, кто хоть сколько-нибудь ездил на лошади. Правда, ремни страховочного жилета всё же слегка надавили Славу на рёбра.

С расчищенной от людей и лошадей дороги под зашедшим на посадку грифоном поднялись тучи пыли. Но они быстро растаяли, развеянные новыми потоками воздуха, поднятыми мощными крыльями величественного красавца.

Слав успел заметить, с каким восхищением и завистью смотрят на него всадники. Да, есть чему позавидовать! Ведь всадникам пришлось преодолевать весь проделанный ими путь на протяжении нескольких десятков дней. В то время как ему, Ласе и гномам потребовалось на эту же дорогу не более нескольких суток!

Наконец, наступил момент, когда грифон коснулся лапами дороги. Слегка встряхнув нарядными крыльями, животное медленно их сложило. И только после этого грифон устало, глубоко вздохнул. Точно так же, как это делает любой мастер, довольный проделанной им работой.

Слав принялся развязывать узлы, удерживающие смотанную петлевую лестницу.

––

Слав не успел спуститься вниз, когда рядом с его грифоном приземлилось животное, принёсшее его жену. Ласа поймала взгляд мужа и ободряюще ему улыбнулась. Слав успокаивающе улыбнулся в ответ. Да, Ласе отлично известно, что её муж не очень-то любит перелёты.

Оказавшись на земле, Слав первым делом размял затёкшие от долгого сидения ноги. Потоптавшись на месте, он поднял взгляд и едва не онемел от удивления. Только спустя несколько секунд Слав смог заставить себя вымолвить:

–Кор? Ты? Откуда ты здесь взялся? И что ты тут вообще делаешь?

Оскалив длинные, сверкающие на солнце клыки, волкодлак пожал мощными плечами:

–Наверное, то же самое, что и ты, Слав. Пытаюсь понять, с кем именно нам придётся на этот раз воевать. – Он посмотрел в сторону жены друга. – Здравствуй, Ласа.

Та в ответ радостно улыбнулась:

–И тебе здоровья, Кор. Не обращай внимания на Слава. Он просто не в духе. Ты же сам знаешь, как он не любит летать.

Волкодлак многозначительно кивнул:

–Знаю. А тебе, я вижу, это всё так же нравится?

Ласа снова улыбнулась:

–Конечно. Это же здорово!

Слав решил, что пора и ему вмешаться в этот милый разговор:

–Хватит вам обоим! Кор, ты мне лучше ответь, зачем ты вообще здесь? Кто тебе разрешил? Разве ты не знаешь, что наша армия в этой войне не участвует?

Кор многозначительно посмотрел на приземлившихся грифонов, на спинах которых восседают вооружённые до зубов гномы. Кивнул в их сторону и ответил вопросом:

–А тогда что они тут делают? Если мы не воюем, то зачем же гномы прислали сюда целый отряд?

Слав не сразу нашёл достойный ответ. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

–Ну, они просто нужны нам для охраны. Старейшины решили, что мы с Ласой в ней нуждаемся. И отказались отпускать нас одних.

Кор кивнул:

–Ну, вот и хорошо. Раз старейшины Тобу решили, что вам с Ласой нужна охрана, то мы с моими воинами вам её и обеспечим. Вместе с вашими гномами.

Слав растерянно посмотрел по сторонам и спросил:

–Так ты здесь не один, что ли?

Кор снова пожал плечами:

–Ну да. Мне же нужно было как-то через лесные коридоры пройти? Вот я и привёл с собой добровольцев.

Слав смог, наконец-то, собраться с мыслями настолько, чтобы думать спокойно. Он требовательно посмотрел другу в глаза:

–Сколько с тобой пришло воинов? Где они?

Кор указал рукой куда-то в сторону:

–Да там они все. Со мной пришли две сотни троллей и орков. Людей я брать не стал. Хотя многие и хотели пойти.

Слав хмуро кивнул:

–Нисколько в этом не сомневаюсь. Веди нас к ним!

Слав сделал несколько шагов в направлении друга, когда ему дорогу неожиданно преградил какой-то человек, облачённый в сверкающие доспехи. Когда Слав перевёл на него удивлённый взгляд, человек представился:

–Меня зовут Тосал. И я командую этой армией.

Нахмурившись, Слав раздражённо кивнул:

–Очень за тебя рад, Тосал. Поговорим позже. А сейчас мне нужно увидеться с теми, кто самовольно отправился на эту войну.

Не обращая больше внимания на генерала, Слав прошёл мимо него, направляясь в ту сторону, куда указал Кор. Волкодлак, неопределённо пожав плечами, двинулся следом за другом. Правда, Кор всё же дождался, пока к нему приблизится Ласа. И уже вместе с женщиной, чьё появление, конечно же, не осталось незамеченным со стороны военных Тогета, пошагал вслед за другом. Гномы же, вообще не обращая внимания на то, что произошло и продолжало происходить вокруг них, деловито принялись рассёдлывать грифонов. Стрелки, не задавая лишних вопросов, начали деловито им помогать.

Пройдя сквозь расступившуюся толпу офицеров Тогета, различных ординарцев, оруженосцев, знаменосцев и прочей нарядной штабной обслуги, Слав остановился. Рассматривая коней, которых удерживали молодые пажи в добротной, если не сказать – броской одежде, он дождался, пока подойдут Ласа и Кор. Этого времени Славу хватило, чтобы увидеть, что, по крайней мере, у штабного состава Тогета кони довольно-таки добротные. А на двух из них не постыдились бы проехаться даже вожди кочевников севера.

Как только Кор и Ласа подошли, Слав бросил короткое:

–Где они?

Друг снова двинул мощными плечами, закованными в добротные доспехи, выкованные мастерами Тобу:

–Тут рядом. Идём.

И первым пошёл дальше, в направлении густого леса, через который и вьётся широкая торговая дорога. Теперь уже Слав пошёл следом. Ласа, конечно же, не отставала от мужа.

Продравшись через густой придорожный кустарник, Кор уверенно пошёл вглубь леса. Правда, при этом влажные ноздри волкодлака постоянно подёргивались, улавливая даже самые тонкие запахи.

К счастью, идти пришлось недалеко. Метрах в ста от дороги раскинулся лесной лагерь воинов Народа.

К удивлению Слава, его, вместо злости, которую он должен бы испытывать, охватила самая настоящая радость. Всё же, что ни говори, но гораздо приятнее, когда тебя окружают не какие-то непонятные воины чужого государства, а свои, родные. Хотя, наверное, даже правильнее сказать, что Слав и Ласа оказались в окружении братьев.

Но, как бы ни хотелось Славу сказать оркам и троллям, что он несказанно рад оказаться среди них, что бы он ни испытывал при виде их здесь, вдалеке от дома, ему следовало оставаться в первую очередь одним из вождей Народа.

Убедившись, что их появление заметили, Слав заговорил:

–Ну, во-первых – здравствуйте все. – Он подождал, пока гул голосов, желающих в ответ ему и Ласе такого же здоровья, слегка стихнет. – А теперь скажите-ка мне, кто вам дал право покинуть ССР? С чего это вы решили, что вы должны участвовать в этой войне?

Глядя, как воины бросают на него и друг на друга откровенно растерянные взгляды, Слав испытал не слишком-то приятное чувство. Ему показалось, что он пытается получить ответ от детей, которые не понимают, что сделали что-то неправильное. Ведь они-то полагали, что их действия направлены на то, чтобы принести только добро. А, как оказалось, кто-то думает, что они не должны были этого делать!

Но, что бы там ни думали воины, что бы ни чувствовал сам Слав, ему следовало продолжать. Поэтому он и продолжил:

–Я вас спрашиваю, кто дал вам такое право? Вы не подумали о том, что ваше участие в этой войне может и Народ в неё втянуть? Не подумали? Ну, я так и знал! А вам следовало бы подумать!

Кор попытался вступиться за воинов, которые пришли сюда, в Тенорию, вместе с ним:

–Слав, но ведь мы же уже в ней участвуем! Ведь мы же гарантировали Тогету его безопасность. Разве не так? Да и наши разведчики, насколько мы знаем, уже побывали у самого западного моря. И, говорят, даже кого-то там подстрелили.

Слав хмуро кивнул:

–Да, подстрелили. И вот поэтому-то я и прилетел сюда. Я хочу попытаться уговорить гебулонов прекратить их вторжение в Тенорию. Но вы-то сюда пришли явно не за этим! А то, что мы гарантировали Тогету мир, так это тоже не очень-то похоже на то, что затеяли вы! Или ты станешь со мной спорить?

Кор протестующе замахал перед собой руками:

–Спорить с тобой? Ну, уж нет! Я ещё из ума не выжил!

Слав не стал обращать внимание на то, что это заявление волкодлака воины, да и Ласа, встретили сдержанным смехом и улыбками. Да, он отлично знает, что у него репутация зануды. Да он и сам этого не отрицает. Но и поддаваться веселью Слав также не стал.

Обведя зелёные и лохматые лица воинов требовательным взором, Слав словно бы согнал с них последние признаки весёлости:

–Что бы вы там себе ни надумали, но с этих пор вы поступаете в моё полное распоряжение. И без моего личного приказа ни один из вас не имеет права предпринимать каких бы то ни было действий. Любой, кто ослушается, будет жестоко наказан. Вопросы есть?

Вопросов не последовало. Более того, как отметил Слав, довольно-таки большое число воинов приняли новую данность с какой-то даже радостью, с облегчением. Да и понятно. Ведь с этого момента все их действия, которые они предприняли самовольно, приобретали вполне обоснованный характер. И теперь, если им удастся вернуться домой живыми, их не посмеют попрекать тем, что они самовольно решили участвовать в войне.

––

В шатре генерала Тосала собрался весь его штаб. Но, кроме штабных офицеров, полководец приказал прибыть и непосредственным командирам «с мест». В общем, людей собралось немало. Из-за большого числа прибывших многим офицерам пришлось стоять. Только малое число собравшихся получили возможность обсуждать сложившееся положение сидя.

Слав, конечно же, получил вполне удобное кресло. И у него даже язык не повернулся бы назвать этот предмет мебели походным. Настолько это прилагательное не соответствует тому, что предоставили Славу в качестве сидения.

Ласе также выделили кресло. Причём, оно оказалось не худшего качества, что и то, которое получил её муж. Женщина, усевшись, даже провела рукой по отполированному и покрытому тёмным лаком подлокотнику. Кажется, это она сделала для того, чтобы удостовериться, что в её распоряжении и в самом деле оказался настолько примечательный предмет мебели.

Глядя на жену, Слав не смог сдержать усмешки. Правда, насмехался он при этом не над Ласой. Скорее, Слав смеялся над собой. Точнее, над тем, что в прошлой своей жизни, в породившем его мире, он и мечтать не смел о том, чтобы хоть однажды оказаться в таком вот шатре, в окружении смотрящих ему в рот полководцев, облачённых в сверкающие от драгоценностей доспехи. Да ещё и восседать при этом он будет на чём-то, подобном этому вот креслу!

Вокруг широкого стола расселись штабные офицеры и сам полководец армии Тогета. Как только установилась тишина, он на правах хозяина обратился к Славу:

–Мы рады, что один из великих вождей Народа почтил нас своим присутствием. – Он многозначительно посмотрел на лохматую руку Слава. – Мы слышали много хорошего про тебя, Слав. И про твою жену – тоже. Надеюсь, что мы сможем сообща придумать способ выиграть в этой войне. Конечно, если наш великий сосед решит оказать нам помощь.

Слав мысленно похвалил генерала за его дипломатический тон. Хотя решил, что сам он постарается избегать подобной бессмысленной траты времени. Когда идёт война, краткость и точность приказов и прогнозов ценятся намного выше, чем витиеватость речи.

Милостиво кивнув генералу, Слав заговорил:

–Если дело примет дурной оборот, то, думаю, не только нам, но и остальным королевствам придётся вступить в эту войну. А пока я хотел бы объяснить вам, с кем именно нам придётся иметь дело. Точнее, я хочу рассказать вам то немногое, что мы узнали о гебулонах.

Сдвинув брови, Тосал спросил:

–Гебулоны? Это что ещё за звери такие? Откуда они вообще взялись в нашем мире?

Слав с грустной улыбкой покачал головой:

–Это не они взялись в нашем мире. Это мы, люди, пришли в их мир. Когда-то, давным-давно, много тысячелетий назад, весь этот мир принадлежал гебулонам, оркам и гномам. А уже позже сюда пришли тролли. А потом и люди с эльфами. Так что, как видите, они имеют полное право на часть этого мира. И, как мне кажется, они решили, что пришла пора эти самые права заявить.

Офицеры принялись растерянно переглядываться. Пока один из тех, чьи взгляды, обращённые в сторону Ласы, очень не нравились Славу, спросил:

–Но что тебе конкретно о них известно? Ведь мы-то думали, что нам будут противостоять орки, которые по каким-то обстоятельствам решили выступить против людей. Кто это вообще такие, эти гебулоны? Чего от них ждать?

Слав снова грустно улыбнулся:

–А вот этого я пока и сам не знаю. Думаю, что именно вы сможете это выяснить, если нам не удастся заключить с гебулонами мир. Вот тогда вы с ними сразитесь. И только после этого мы сможем сделать хотя бы какие-то выводы, чего именно нам следует ждать от гебулонов.

Тосала, видимо, не удовлетворил ответ Слава. Поэтому он переспросил:

–Но что тебе известно о них сейчас? Какова их тактика и стратегия?

Слав ещё раз с грустью усмехнулся:

–Про это нам также ничего не известно. Пока не известно. Ведь в то время, когда они воевали против орков, думаю, они и понятия не имели о какой-то там тактике. Я уж молчу о стратегии. Правда, теперь, как я понимаю, у них появились определённые познания в этом вопросе. Ведь удалось же им каким-то образом лишить Тенорию всего её флота! Да ещё и захватить все морские базы этого королевства! Значит, кое-чему гебулоны всё же успели за тысячи лет научиться.

Какое-то время офицеры Тогета снова бросали друг на друга удивлённые и слегка растерянные взгляды. И только некоторые из собравшихся, стоящие у самых стен шатра, встретили слова Слава с плохо скрытым презрением. Но все они оказались молодыми людьми. Самому старшему из них Слав не дал бы больше тридцати лет. Самый же младший, кажется, не достиг и двадцатилетнего возраста. Кажется, и на них произвела впечатление Ласа. Поэтому они, похоже, решили впечатлить её в ответ. Конечно же, – безуспешно. Кажется, Ласа вообще не заметила их присутствия. И даже их громкое презрительное фырканье не заставило женщину обратить взор в их сторону. Кажется, некоторых из них это откровенно расстроило.

Слав также постарался не обращать внимания на этих молодых офицеров. Тем более что и среди молодёжи, явно знатного происхождения, нашлись и такие, кто отнёсся к его словам вполне серьёзно.

А вот офицеры постарше, за редким исключением, и вовсе не собирались воспринимать войну, как что-то не достойное серьёзного отношения. Или как что-то увеселительное. И как раз они-то, эти люди, как понял Слав, и будут принимать все важнейшие решения в предстоящих битвах, если таковые случатся.

Мысленно похвалив короля Тогета за то, что он доверил командование армией не малолетним выскочкам из высшего света, не родственникам или каким-нибудь приближённым, а людям, относящимся к войне очень даже серьёзно, Слав продолжил:

–Как только мы поймём, с какими силами, с какими способами войны нам предстоит иметь дело, нам будет проще понять, как одержать над врагом верх. Ну, а до тех пор будем надеяться, что нам удастся свести дело к мирному договору.

Тосал выслушал Слава спокойно. И, как только тот замолчал, спросил:

–Но ведь при заключении мира стороны должны принять какие-то условия друг друга. Чем нам придётся пожертвовать? Точнее, на какие уступки готов пойти Народ? Ведь, если уж говорить начистоту, то терять придётся не вам. Думаю, что уступки потребуются со стороны Тенории. И мне кажется, что королю Тенории не захочется на них пойти. Особенно при том, что ведь это в отношении его эти гебулоны развязали войну. Не он всё это начал.

Слав с пониманием посмотрел на генерала. К счастью, ни он сам, ни этот полководец не являются подданными Тенории. И им не придётся держать ответ перед властителем этого королевства. А значит, и повода для ссор или недоверия между ними также нет.

По ответному взгляду генерала Слав понял, что тот подумал примерно о том же самом, что и он. При этом Слав не смог сдержать усмешки. Генерал усмехнулся в ответ.

Кивнув, Слав ответил:

–Ты прав. Думаю, что Тенории всё же придётся чем-то пожертвовать. Но мне кажется, что это будет всё же лучше, чем вести войну. Тем более что война может оказаться очень кровопролитной. А может, и слишком затяжной. Да и не известно, чем она в итоге может закончиться. Может получиться так, что в итоге Тенория потеряет больше, чем те уступки, которые могут привести к миру.

Генерал тоже кивнул:

–Согласен. Признаться, мне также не хочется терять воинов своего короля в войне, которая, может, и вовсе нас не касается. Хотя любые победы мне, как полководцу, конечно же, были бы предпочтительнее заключения мира.

Слав пожал плечами:

–Это если будут победы. Но в войне часто бывает иначе. Да что там! В войне шансы победить составляют не больше половины. Хотя, естественно, силы бывают неравны. Но ведь всё дело-то как раз в том, что мы и понятия не имеем, с какими силами нам придётся иметь дело. А это значит, что даже тебе, как полководцу, да и твоим офицерам тоже, мир будет намного более предпочтителен, чем какие-то не одержанные победы.

Среди молодёжи, стоящей вдоль стен шатра, прошёл недовольный ропот. При этом самые молодые постарались принять особенно выразительные позы. Молодые люди выпячивали грудь, что при наличии стальных доспехов не имело вообще никакого значения. Хмурили брови, выражая этим своё недовольство. Бросали на Слава, на генерала и друг на друга взгляды настолько выразительные, что не нужно обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять, как им омерзительна сама мысль о мире. Ведь они-то собрались воевать. И, конечно же, непременно побеждать.

Но ни Слав, ни генерал, ни Ласа, на внимание которой и направлялась вся эта показная бравада, не обратили на вызывающее поведение молодёжи никакого внимания. Более того, Слав понял, что именно теперь между ним и Тосалом установилась некая связь. Как будто только сейчас генерал осознал, что этот странный человек с лохматой волчьей лапой вовсе и не собирается составлять ему хотя бы какую-то конкуренцию.

Снова усмехнувшись, Тосал подвёл небольшой итог:

–Ну, с этим я спорить не буду. Ещё в самом начале своей карьеры, будучи молодым человеком, – он сознательно выделил последние слова голосом, – я понял, что в войне все надеются победить. Но при этом победитель всегда бывает только один. А второй, как бы он этого ни хотел, проигрывает. И – горе побеждённому. Я согласен с тобой, Слав. И постараюсь убедить моего короля, что все твои действия по заключению мира направлены и на его пользу.

Слав выслушал генерала очень внимательно. А фраза про горе побеждённых даже заставила его вспомнить породивший его мир. Ведь и там эта истина очень распространена. Всё же каждый мир в чём-то очень похож на все остальные.

Поняв, что Тосалу, как и ему, пока не хочется вести дальнейшие разговоры, тем более что они, по сути, пока совершенно бесцельны, Слав встал и, подавая руку Ласе, заявил:

–Утром я сообщу, каким образом нам придётся действовать дальше. А пока я вернусь к своим воинам.

И, сопровождаемые взглядами офицеров Тогета, Слав и Ласа покинули шатёр Тосала.

––

В шатре уютно потрескивал небольшой костёр. Его едкий дым, сизым туманов собирающийся под полотняной крышей, медленно вытягивало наружу через круглое отверстие наверху. Но часть его всё же задерживалась в шатре, добавляя позднему ужину некоторую пикантную горчинку.

Кор виновато посмотрел другу в глаза:

–Слав, ну а что нам ещё оставалось делать-то? Не сидеть же нам дома, когда тут такое!

Болезненно поморщившись, Слав спросил, одновременно жуя только что откушенный им кусок мяса:

–А что такое-то? Как будто война для нас – это что-то необычное! Ты хоть помнишь, сколько времени мы жили спокойно-то? Мне иногда кажется, что мы больше воевали, чем просто жили.

Кор как-то неуверенно повёл мощными плечами, которые больше не скрывали доспехи:

–Наверное. Вот только я уже засиделся без дела. Ну, ладно – ладно, не совсем без дела. Но мне надоело просто обучать молодёжь, Слав. Хочется размять кости. Ты просто не понимаешь, каково это, – сидеть дома, когда есть возможность повоевать. Ведь ты не знаешь, что я чувствую. А вот если бы ты мог ощутить то, что ощущаю я, то понял бы всё.

Слав с интересом посмотрел другу в глаза. Естественно, он отлично понимает, что Кор уже давно не тот простой парень, который впустил под свой кров бездомного, оборванного чужака из другого мира. И тут дело даже не в том, что прошло уже много лет с той ночи, когда Славу удалось, наконец-то, выйти к человеческому жилью. Просто Кор теперь – волкодлак. И поэтому нет ничего удивительного в том, что друг стал иначе воспринимать окружающий мир. Что всё для него приобрело другую, отличную от человеческого восприятия действительности, цену.

Снова откусив кусок хорошо прожаренного над костром мяса, Слав поинтересовался:

–Может, объяснишь?

Кор снова пожал плечами, отчего его короткая чёрная шерсть глянцево заблестела, словно бы играя со светом костра:

–Не думаю, что у меня это получится. Слов не хватит.

Тогда Слав, бросив в сторону скромно ужинающей жены заговорщицкий взгляд, подбодрил волкодлака:

–А ты попробуй. Если мы с Ласой чего-то не поймём, то переспросим.

Посмотрев на жену друга, Кор ещё раз пожал плечами. После чего, тяжело вздохнув, как будто принял какое-то невероятно важное, но очень сложное решение, заговорил:

–Я попробую. – Он немного помолчал. – С тех пор, как я стал волкодлаком, всё для меня стало не такое, как я привык с детства. Всё изменилось. Вообще – всё!

Кор замолчал, с ожиданием глядя другу в глаза. Слав, проглотив непрожёванное мясо, с улыбкой кивнул:

–Ну, это-то как раз понятно. Ты мне скажи, что конкретно изменилось-то?

Кор снова пожал плечами:

–Да всё изменилось! Я же тебе про это и говорю. И с каждым днём всё становится ещё более не таким, как я привык, когда ещё был человеком. Уже столько лет прошло, а я всё ещё не могу к этому привыкнуть. – Он сдвинул брови так тесно, что два этих чёрных бугорка почти слились в единое целое. – Нет, не так! Мне иногда кажется, что я уже к этому привык. Но уже через пару часов понимаю, что что-то снова изменилось. И всё начинается сначала.

Слав не стал задавать новых вопросов. Он просто не знал, какие именно вопросы следует задать, чтобы помочь другу излить душу.

Какое-то время в шатре царствовала тишина. Только негромкие звуки лесного лагеря воинов Народа пытались разогнать эту тишину. Правда, орки и тролли, всю жизнь проведшие в лесах, создавали настолько мало шума, что тишина царила почти безраздельно.

Кажется, Ласе надоело это молчание. А может, женщина просто решила помочь старому другу мужа. Положив деревянную дощечку, заменяющую тарелку, на вещмешок, принявший на себя роль её персонального стола, она спросила:

–Кор, ты скажи точнее, что именно меняется-то? Что тебя так беспокоит?

На этот раз Кор не стал пожимать плечами. Вместо этого волкодлак оскалил блестящие клыки:

–Да я и сам понять не могу. Просто, Ласа, во мне живёт такая сила, что я порой её даже боюсь. Мне кажется, что если я не дам ей выхода, то она заставит меня сделать что-то плохое. Нет, я, конечно же, себя контролирую. И все те сказки, что нам рассказывал Слав про оборотней и прочую неправдоподобную чушь, ко мне не имеют никакого отношения. Я не сойду с ума, не побегу ночью охотиться на людей или оленей. Не стану есть человеческие сердца. Но сила, которая во мне становится всё мощнее и мощнее, меня порой пугает. Вот я и решил, что лучше уж я выплесну её на кого-то, чем она и дальше будет во мне копиться.

Слав усмехнулся:

–И всего-то? Ну, а я уж было испугался!

Кор с лёгкой обидой в голосе спросил:

–А этого разве мало?

Теперь пришёл черёд Слава пожимать плечами:

–Ну, не мало, конечно. Но и не много. Кор, это же проще, чем кажется!

Кор обнажил клыки только с одной стороны, что у волкодлака, да и у троллей заменяет недоверчивую усмешку:

–Ну, тогда объясни! А то вот мне что-то ни хрена не понятно!

Слав миролюбиво улыбнулся:

–Ты только не злись, Кор. Я же не говорю, что это легко понять. Просто ты, наверное, слишком много времени потратил на то, чтобы разобраться в себе. И как раз это-то тебе и помешало в себе разобраться.

Ласа с улыбкой покачала головой:

–Вот теперь и я уже ничего не понимаю. Ты, зануда, давай-ка воду не мути и объяснять так, чтобы мы с Кором всё поняли.

Кор угрюмо кивнул:

–Да, Слав, ты нам мозги не пудри! Я знаю, что ты любишь рассказывать так, что до самого конца не понятно, в чём же дело. Так что давай-ка попонятнее нам говори!

Слав снова улыбнулся, поочерёдно посмотрев на жену и старого боевого друга:

–Ладно, я постараюсь. Кор, ты же всегда был сильным. Очень сильным. Я даже думаю, что ты был самым сильным человеком этого мира. А может, и обоих миров, в которых я жил. Но ведь даже при всей твоей силе ты намного уступал, например, Мароку. Или ты будешь с этим спорить?

Кор спорить не стал. Покачав головой, волкодлак сказал:

–Нет, не буду. Но теперь-то я сильнее Марока.

Победно улыбаясь, Слав кивнул:

–Так вот в этом-то всё и дело! Просто тебе много лет казалось, что быть сильнее, чем ты был тогда, просто невозможно! Но произошло то, что произошло, и ты стал волкодлаком. И сила твоя многократно увеличилась. Естественно, это стало для тебя сюрпризом. Думаю, что приятным. Но сила волкодлака, насколько мне известно, растёт постоянно. И только перед естественной смертью она несколько убывает. Ну, мне так Рявв говорил. Правда, естественной смертью волкодлаки почти не умирают. Они, как правило, погибают в боях. Но только потому, что становятся уже очень старыми. Но даже и при том, что их сила становится заметно меньше, они способны убивать врагов сотнями и тысячами. Я имею в виду людей.

Кор перебил друга:

–Ну, это всё я и без тебя знаю. Мне тролли про умерших волкодлаков всё рассказали. Я даже многие их имена знаю. Ты мне скажи, почему со мной-то всё так странно происходит?

Слав с усмешкой покачал головой:

–Да в том-то всё и дело, что с тобой ничего странного не происходит. Ну, если не считать того, что ты стал живым воплощением древних легенд моего мира.

Ласа улыбнулась и, укоризненно покачав головой, сказала:

–Слав, ты же обещал, что расскажешь всё спокойно. Без этих твоих закидонов. А тебя снова понесло.

Также улыбнувшись, Слав пожал плечами:

–Ну, так получилось. Я сейчас всё объясню. – Сморщив лицо так, словно у него заболел зуб, Слав ненадолго задумался. – Я думаю, что тебе просто непривычно оттого, что твоя сила, та, что у тебя была, пока ты был человеком, теперь кажется просто смешной. Ведь та сила, что у тебя есть сейчас, намного превосходит всё, что ты мог себе представить, пока оставался человеком. Ну, а то, что твои силы растут постоянно, делает это и вовсе уж странным. Может, поэтому-то тебе и страшно. Но я тебя успокою, Кор. В том, что с тобой происходит, нет ничего странного. Помню, по молодости мне тоже постоянно казалось, что моя сила может свести меня с ума. Ну, и задумывался я не так часто, как теперь. Как говорится: «Сила – уму могила». Так это был я. То есть – всего лишь человек. А то, что происходит сейчас с тобой, думаю, в десятки раз сильнее того, что тогда происходило со мной. Да и был-то я далеко не так силён, как ты, например. Так что, Кор, думаю, тебе не стоит волноваться. И, как ты и сказал, тебе никогда не стать кем-то вроде сумасшедших оборотней, которыми так любят пугать друг друга различные фантазёры породившего меня мира.

Кор внимательно выслушал долгую тираду друга. А когда Слав замолчал, некоторое время обдумывал всё, что тот ему сказал. И по выражению его лохматого лица Слав и Ласа поняли, что тому пришлось по душе то, что он услышал. Потому что бугорки сведённых вместе бровей медленно расправились. Да и острые уши больше не порывались тесно прижаться к лобастой голове волка.

Глубоко вздохнув, Кор слегка хлопнул себя по бёдрам, расставленным в стороны, так как ему, как и его друзьям, пришлось сидеть на сложенных на земле одеялах:

–Ну, ладно. Будем считать, что ты меня убедил. – Он рывком вскочил. Слав только и успел, что заметить быстрое, смазавшееся в воздухе движение волкодлака. Скорость Кора не могла не поражать. – Вы ложитесь спать. Охрану я беру на себя. И о вас, и о гномах с грифонами позабочусь. Отдыхайте.

И, едва сказав это, волкодлак выскользнул за полог шатра так быстро, что Слав с Ласой даже не успели ему ничего ответить. Они только растерянно переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Ну, а что тут можно вообще сказать?

––

Солнце уже успело подняться над вершинами деревьев, когда отряд разведчиков Тобу поднялся в воздух. Весь штаб армии Тогета вышел их проводить.

Среди провожающих стоял и Кор в окружении нескольких орков и троллей. Волкодлак хмуро смотрел, как Слав и Ласа заняли места в сёдлах и поднялись над деревьями. После чего, развернувшись, исчез в лесу. Тролли и орки последовали за ним.

Слава пытались отговорить от разведывательного полёта. Но он непреклонно заявил, что должен сам увидеть всё, что происходит в захваченных гебулонами городах. Переубедить его никому не удалось. Точно так же не удалось ему переубедить уже Ласу. Женщина сказала, что или она полетит вместе с мужем, или и ему придётся остаться в лагере. И Славу не осталось ничего другого, как согласиться с женой.

А вот Кору отказали в возможности сопровождать друзей в этом полёте. Причём, гномы сделали это в присущей им прямолинейной манере. То есть – они довольно-таки грубо заявили волкодлаку, что у них полностью укомплектованы экипажи. А это значит, что свободных мест у них ни для кого нет. На вопрос же Кора о том, можно ли кого-то из стрелков оставить не земле, гномы, с которыми он разговаривал, так на него посмотрели, что волкодлак поторопился оставить их в покое.

Полёт, как всегда, очень не понравился Славу. Причём, если иногда во время долгих перелётов ему всё же удавалось на какое-то время отвлечься от разверзающейся под ногами бездны, то на этот раз такого не произошло. К счастью, путешествие заняло не больше двух – трёх часов.

Как только стала видна полоса воды, означающая, что разведчики вот-вот окажутся вблизи моря, гномы приказали грифонам снизиться. При этом снижение животных пилоты остановили, когда до земли оставалось ещё довольно-таки далеко. Слав понял, что это сделано в целях безопасности. Ведь разведчики, летавшие здесь прежде, сообщили, что у гебулонов есть дальнобойные метательные орудия. И гномы приняли это в расчёт.

Город, который очень скоро раскинулся под крыльями грифонов, поначалу показался совершенно пустым. Но, как только разведчики приблизились к центру, снизу до них донёсся громкий звук. Слав не понял, при помощи какого предмета гебулоны подали этот сигнал. Но он уверен, что это явно какой-то духовой инструмент. Труба или горн. Для Слава оба эти инструмента мало чем отличаются. Точнее – вообще ничем не отличаются.

А в том, что это какой-то сигнал, разведчики смогли очень скоро убедиться. Потому что город мгновенно наполнился бегущими куда-то зелёными фигурами гебулонов. А спустя несколько секунд на улицах, площадях и даже крышах особенно больших домов появились какие-то механизмы. Приглядевшись, Слав без особого труда узнал в них стреломёты.

Он уже собирался крикнуть своему пилоту, что нужно как можно быстрее набрать высоту, когда животное, распахнув крылья по максимуму, сделало несколько широких замахов. И при каждом из них животное воспаряло всё выше и выше. Седоки же каждый раз ощущали при этом лёгкое давление. И раскачивались в сёдлах примерно так же, как это происходит при езде на лошадях. Только покачивания оказались плавней и по значительно большей амплитуде. Как ни странно, но Славу это понравилось. Всё же к езде на лошадях он привык больше.

Посмотрев вправо, Слав с увидел, что и грифон, несущий Ласу, также начал подъём. Облегчённо выдохнув, он успел даже радостно усмехнуться. Но тут мимо него просвистело довольно-таки крупное копьё. Или стрела. Но настолько большая, что Слав воспринял её именно как копьё.

Схватившись за луку седла, человек наклонился вперёд и прокричал:

–Выше! Поднимайся выше! – После чего снова посмотрел в сторону грифона Ласы. – Выходи из-под обстрела!

Но все его крики оказались совершенно излишними. Потому что не только эти два грифона, но и все остальные животные, повинуясь командам пилотов, уже начали манёвр уклонения. А пролетающие рядом с ними копья только добавляли им прыти. Ну, а лёгкий посвист снарядов и вовсе заставлял торопиться.

К счастью, у гебулонов, видимо, ещё не было возможности попрактиковаться в стрельбе по летящим целям. Иначе невозможно объяснить, что разведчикам удалось выйти из-под довольно-таки плотного обстрела без потерь. Точнее – почти без потерь.

Один из грифонов получил ранение. Стрела поразила животное в лапу. Да так и застряла в ней. Видимо, мощности орудия не хватило, чтобы пронзить конечность грифона навылет. Да и к счастью. Потому что, будь орудие достаточно мощным, снаряд мог бы, пронзив лапу животного навылет, глубоко войти ему в живот. И тогда итог этого полёта закончился бы очень плачевно.

Но даже и это разведчики восприняли, как некое чудо. Ведь при том плотном обстреле, что вёлся по ним с земли, всего лишь одно единственное ранение грифона иначе, как чудом, и назвать нельзя.

Правда, и это единственное ранение заставило сердце Слава болезненно сжаться. Точнее, – громкий болезненный клёкот грифона. Но в этом крике раненого животного Слав без труда расслышал не только жалобу. В клёкоте зверя легко проступил и громкий протест. Грифон словно бы решил заявить о том, что ранение вызвало в его душе гнев, равный боли от копья в пронзённой лапе.

Потребовалось около двух десятков мощных взмахов крыльев грифонов, чтобы выйти, наконец-то, из-под обстрела. Очень скоро выпущенные с земли снаряды перестали достигать той высоты, на которую поднялся весь летучий отряд. Слав даже смог заставить себя посмотреть вниз ещё раз, чтобы убедиться, что копья, достигнув максимальной точки их полёта, повинуясь закону притяжения, падают вниз. Впрочем, и в этом их падении Славу показалось что-то хищное. Там, внизу, эти самые снаряды, так и не сумев причинить вреда разведчикам, наверное, смогут найти для себя долгожданную жертву среди тех, кто и отправил их в это короткое, смертоносное баллистическое путешествие.

Может, копья всё же поразили кого-то внизу. Может – нет. Слав, да и остальные участники отряда не могли бы ничего сказать по этому поводу. Потому что грифоны торопливо уносили их прочь от города, который едва не стал последней точкой в их жизненном пути.

В первую очередь Слав убедился, что грифон Ласы благополучно покинул зону обстрела. После этого всё внимание он сосредоточил на том, чтобы понять, насколько серьёзно ранение единственного пострадавшего животного.

Но, как Слав ни старался, понять что-либо во время полёта оказалось невозможно. Единственное, что он смог рассмотреть, так это стекающая по древку копья струйка крови, которая очень даже красиво развеивалась под напором набегающего ветра.

Правда, очень скоро Слав увидел кое-что, что заставило его слегка занервничать. Дело в том, что раненый грифон уже через полчаса полёта начал проявлять признаки беспокойства. И с каждой минутой пилоту приходилось прилагать всё больше и больше усилий для того, чтобы удержать животное в повиновении.

Ещё через несколько минут Слав понял, что, похоже, грифон вот-вот вовсе выйдет из повиновения гному. А это могло грозить гибелью не только ему, но и сидящим за его спиной стрелкам. Слав решил действовать.

Для начала Слав заставил себя наклониться вперёд настолько, чтобы дотянуться до спины сидящего перед ним пилота. И, когда гном удивлённо и, как это часто бывает с представителями этой расы, сердито на него посмотрел, приказал:

–Подлети вот к нему! – Он вытянул руку в направлении раненого грифона. – Я хочу на него перебраться.

––

Слав никогда не делал тайны из того, что он не очень-то любит полёты. А зачем? Ведь лгать близким – просто глупость, не говоря уже о том, что это невероятная подлость. Вот Слав никогда и не пытался доказывать, что полёты ему нравятся.

Но даже если бы ему и вздумалось обмануть кого-то, выказав себя любителем полётов на грифонах, в отношении пилотов у него это, скорее всего, просто не получилось бы. Гномы, всю свою жизнь посвятившие дрессировке этих царственных животных, конечно же, с лёгкостью раскрыли бы этот обман. Даже если бы Слав, усаживаясь в седло, или уже покидая его, постоянно улыбался или же рассказывал бы о том, как ему не терпится вновь поскорее оказаться в поднебесье, любой пилот довольно-таки быстро понял бы, что перед ним обычный обманщик. Нельзя долго обманывать кого-то, если этот кто-то всей душой любит то, в отношении чего лжец говорит неправду.

Но всё это – лишь лирическое отступление. Ладно, – не совсем лирическое.

Всё дело в том, что Славу даже и в голову никогда не приходила мысль о том, что нужно кому-то лгать и говорить о том, что он любит летать на грифонах. Да, иногда он, забывшись, начинал даже наслаждаться полётом. Но всё это могло занимать лишь непродолжительные отрезки времени. После чего Слав, опомнившись, снова начинал с подозрением смотреть в разверзшуюся под ногами бездну.

Слав никогда не говорил, что полёт нравится ему, например, так же, как его жене. Поэтому-то ни для кого давно уже не является тайной подобное его отношение. В том числе – и для пилотов.

И по тому, как изменился взгляд пилота, который тот обратил на Слава, сразу же дал понять человеку, что и этот гном отлично осведомлён о его чувствах в отношении полётов. На какое-то время пилот даже потерял дар речи. И только спустя несколько секунд, сумев, видимо, сообразить, что то, что он только что услышал, не является плодом его воображения, что это не игра ветра с его слухом, спросил:

–Ты уверен?

Слав заставил себя кивнуть:

–Да, уверен. – Вот на этот раз он солгал. – Давай побыстрее!

Гном неуверенно кивнул. После чего, отдав все необходимые команды, заставил грифона подняться ещё выше. В ответ на вопрошающие взгляды, которые в их сторону бросали другие пилоты, гном успокаивающе махал руками. Видимо, этот жест имеет для пилотов какое-то определённое значение. Потому что, как только гном сделал это, остальные тут же успокоились и продолжили полёт, не меняя курса. И высоту они также сохранили, что и позволило грифону Слава, сделав несколько мощных взмахов крыльями, подняться чуть выше остальных.

Слав демонстративно не смотрел в сторону грифона Ласы. Не потому, что жена могла потребовать от него ответа. Ей трудно было бы это сделать, находясь на спине другого животного, отделённой к тому же от мужа воздушной бездной. Просто Слав опасался, что сам вид Ласы может вынудить его передумать. И он не сможет заставить себя совершить тот поступок, на который решился.

А поступок, на который отважился Слав, иначе, как безумным, назвать нельзя. Ну, или его можно отнести ещё к разряду самоубийственных. Подобрать ещё какое-то определение Слав так и не смог. А вот слова «безумный» и «самоубийственный» очень даже охотно родились в его мозгу.

Пилот, умело отдавая команды, заставил грифона занять позицию над раненым животным. И, как только их полёты выровнялись, гном посмотрел назад. Слав увидел в его глазах сомнение, смешанное с уважением. Гном спросил:

–Ты точно уверен?

Нервно сглотнув, Слав солгал уже во второй раз:

–Да, я уверен. Держи этот курс и не вздумай менять высоту!

Гном кивнул и, слегка задержав на человеке взгляд, в котором уже осталось одно только уважение, отвернулся.

Слав с трудом заставил руки повиноваться. А они явно не хотели делать то, что он им приказывал. Славу потребовалось значительно больше времени, чем обычно, чтобы расстегнуть застёжки страховочных ремней.

Шумно переведя дыхание, что во время полёта Слав мог себе позволить (ведь никто этого не увидит и не услышит), он на несколько секунд остановился, чтобы собраться с мыслями.

–Ну, Яр, ты совсем с ума сошёл! – Тихо, с шипением сказал он сам себе. И только теперь заставил себя посмотреть вниз.

––

Слав постарался сделать всё возможное, чтобы его взгляд не соскальзывал с летящего под ним грифона. Безуспешно. Глаза словно бы приобрели собственную волю. И они, как будто повинуясь инстинкту самосохранения, желая сберечь жизнь всему телу, частью которого они являются, прямо-таки впились в картину медленно плывущего далеко внизу леса. Глаза словно пытались сказать: «Опомнись! Ведь ты точно упадёшь! А после падения с такой высоты от тебя не останется даже и мокрого пятна!».

Слав тихо прошептал:

–Ерунда. Пятно-то точно останется.

Если бы кто-нибудь смог увидеть в этот момент лицо Слава, он несказанно удивился бы тому, что увидел. Ведь на бледных губах Слава заиграла улыбка. Наверное, тот, кто его увидел бы, решил бы, что Слав сошёл с ума. Тем более, если взять в расчёт то, что он собрался сделать.

Но Слав не сошёл с ума. Хотя и понимал, что его поступок – безумен. Но его сознание, как ни странно, в этот момент словно бы очистилось от всего лишнего.

Просто Слав понял, что он пытается говорить со своими глазами. И эта мысль показалась ему настолько безумной, что заставила его развеселиться. Да и как Славу было оставаться серьёзным, если он только что пытался убедить часть своего тела в том, что при падении с этой высоты (около трёх текков) от него обязательно что-нибудь, да останется. Во всяком случае, его близким найдётся, что положить на Кроду.

Видимо, именно эта мысль и заставила Слава на время забыть о том, что его идея может привести к смерти. К его смерти.

Правда, даже в этом состоянии некоторой эйфории Слав понял, что это не продлится долго. Что очень скоро его тело снова скуёт от осознания того, что под ним – бездна. Поэтому он заставил себя поторопиться.

Одной секунды Славу хватило, чтобы оценить создавшееся положение. Он успел во всех деталях рассмотреть летящего под его ногами грифона. Слав увидел и ярко расцвеченные жёсткие перья крыльев, на которых солнечные лучи радостно играли всеми известными человеческому глазу красками. Он увидел и сидящих в сёдлах гномов. Всех трёх. При этом пилоту, кажется, становилось всё труднее и труднее управлять раненым животным. Остальные же два подгорных воина словно бы окаменели, стараясь лишним движением не спровоцировать грифона на какой-нибудь необдуманный поступок.

Слав даже рассмотрел мельчайшие детали упряжи: все эти шлеи, луки сёдел, поводья, которые пилоту пришлось взять в руки (хотя обычно они спокойно лежат перед гномом), все эти пряжки и страховочные ремни.

Увидев страховочные ремни там, внизу, на расстоянии нескольких метров, Слав вспомнил о собственном, единственном, который он не отстегнул.

Нервно сглотнув внезапно пересохшим горлом, Слав проверил прочность страховочного ремня. Самого длинного из всех, который предусмотрительные гномы закрепили на упряжи на тот случай, если кому-нибудь из стрелков придётся заменить раненого или даже убитого пилота. Ремень, конечно же, оказался в полном порядке.

Шепнув себе под нос: «Лишь бы выдержал», Слав снова посмотрел вниз. Только на этот раз он заставил себя свеситься как можно ниже, чтобы удостовериться наверняка, что грифон летит как раз над раненым собратом. Но, как только он это сделал, Слав тут же об этом пожалел. Потому что увиденное убедило человека в том, что у него больше нет времени на колебания.

А ещё хотя бы немного поколебаться так хотелось!

Угрюмо покачав головой, Слав даже зарычал:

–Чёр-р-рт! Вот же!..

Словно ныряя в омут вниз головой, Слав перекинул ногу через седло, показавшееся таким уютным в этот момент, как будто он же сам не считал этот предмет едва ли не самым опасным местом этого мира всего каких-то полчаса назад. Шумно выдохнув, стараясь не обращать внимания на лес, плывущий далеко-далеко внизу, судорожно цепляясь внезапно онемевшими пальцами за ремни и нашитые кожаные клапаны, Слав начал медленно спускаться. Но при этом он постоянно твердил себе, что нужно поторопиться. Что, если он промедлит, то вся его затея рискует превратиться в пустую трату времени, сил и нервов.

Спустившись чуть ниже, Слав понял, что пришло время разжать пальцы. Иначе он никак не сможет оказаться на спине летящего ниже раненого грифона. Человек ещё раз посмотрел вниз.

И снова тут же об этом пожалел. То, что Слав увидел, заставило его сердце забиться так судорожно, что ему показалось, что грудная клетка просто напросто не выдержит.

Но на этот раз не разверзшаяся под ногами бездна напугала Слава. Хотя и эта картинка не добавила ему оптимизма. Но дело на этот раз было точно не в высоте.

Слав понял, что попасть на спину раненого грифона будет гораздо сложнее, чем он это представлял. Естественно, сама по себе эта операция вряд ли подпадала под разряд лёгких. Но тут дело осложнилось ещё и тем, что полёты двух животных оказались не очень-то синхронными. Точнее – совсем не синхронными.

Нет, пилот Слава оказался на высоте. Его грифон, повинуясь командам, уверенно держал заданный курс, сохраняя при этом и высоту. Но вот раненое животное под ногами Слава, похоже, всё больше и больше выходило из повиновения правящего им гнома. Во всяком случае, его полёт становился всё более и более неуправляем.

Слав подумал, что гном, скорее всего, тоже не менее опытен и сведущ в полётах и дрессуре, чем его пилот. Просто раненый грифон, видимо, всё больше и больше распалялся. Кажется, нрав этого животного оказался намного более вспыльчив, чем гномы предполагали.

Наверное, грифон не простил той боли, что причинили ему какие-то жалкие букашки, обречённые всю жизнь бегать по земле. И он, будь его воля, скорее всего, тут же отомстил бы им за то, что те посмели мешать его царственному полёту. А гном его не пускал. Вот поэтому-то полёт грифона и превратился в жуткую скачку в поднебесье. И с каждой секундой эта скачка становилась всё более безумной.

Грифон, не желая повиноваться командам пилота, явно жаждая отомстить своим обидчикам, постоянно порывался развернуться. При этом животное вело себя примерно так же, как закусившая удила лошадь. Оставалось только удивляться тому, что пилоту всё же удаётся удерживать питомца в повиновении. Правда, Слав не рискнул бы назвать это повиновением.

Грифон порывался то завалиться на одно крыло, чтобы сделать плавный разворот на сто восемьдесят градусов. То он пытался сложить крылья, явно собираясь рухнуть вниз. Наверное, таким образом грифон собирался избавиться от помехи в виде сидящего на его спине пилота. То животное начинало загонять под себя кубометры воздуха, явно желая подняться выше.

Глядя на эту жуткую пляску вышедшего из повиновения грифона, Слав невольно подивился тому, что пилоту до сих пор каким-то чудом удаётся пресекать все попытки животного избавиться как от него, так и от сидящих за его спиной стрелков. Подумав о стрелках, человек успел удивиться ещё и тому, что оба они всё ещё смогли остаться в седле. Ведь по всему было бы логичнее увидеть их болтающимися на длинных страховочных ремнях под животом грифона.

Слав угрюмо усмехнулся, представив, что это он сейчас будет висеть на одном единственном страховочном ремне, и… разжал пальцы.

––

Кажется, Слав услышал испуганный крик Ласы. А может, ему это показалось. Он постарался сосредоточить всё внимание на предстоящей задаче.

Сидящему внизу гному с каждой секундой становилось всё тяжелее и тяжелее удерживать взбесившегося грифона в повиновении. И это многократно усложнило задачу Слава. Настолько сложным теперь показалась ему вся операция, что пришлось отбросить в сторону даже сравнение с закусившей удила лошадью. Потому что грифон, в отличие от коня, метался в стороны не в двух, как на земле, а в трёх плоскостях одновременно.

Наступил момент, когда Слав понял, что, если ему всё же каким-то чудом удастся перебраться на спину раненого животного, то это ещё не будет концом той задачи, которую он перед собой поставил. Человек осознал, что, как только это произойдёт, ему тут же придётся отцепить свой страховочный ремень. Иначе следующий же рывок грифона в сторону или вниз оторвёт его, Слава, от заветной цели.

Один из безумных манёвров грифона поднял того настолько высоко, что ноги Слава коснулись его спины. Точнее – седла. Как раз между пилотом и первым стрелком. Именно там, куда Славу и следовало перебраться. Решив, что упускать такой удобный случай всё же не стоит, потому что второго может и не быть, человек быстро выдернул из ножен подаренный много лет назад Гракхом кинжал и лёгким прикосновением перерезал страховочный ремень.

Снова до ушей Слава донёсся испуганный крик жены? Или на этот раз его наполнил ещё и гнев? Или он тоже всего лишь послышался Славу, как и тот, первый?

Плевать! Может, Ласа и в самом деле что-то кричала, но это сейчас не имеет никакого значения. Слав изо всех сил вцепился пальцами в упряжь раненого грифона.

Перед взором человека мелькнули испуганные глаза стрелка. Гном, правда, смог быстро прийти в себя и с такой силой вцепился в одежду Слава, что тот даже слегка успокоился. Но, как оказалось, успокаиваться ему явно не стоило.

Наверное, падение человека на спину каким-то образом ещё больше вывело грифона из себя. Возможно, ему просто не понравилось, что на него свалился лишний вес. А он, получив ранение, и без того уже порядком вымотался. И, конечно же, грифон решил проявить охватившее его недовольство.

К счастью, пилот, даже не зная, что к нему на помощь пришёл Слав, невольно его предупредил об опасности. А точнее, – гном что-то прокричал. И, хоть Слав и не смог разобрать, что именно (его знание языка подгорного племени пока ещё не достигло такого уровня), он расслышал в этом крике предостерегающие нотки. Человек постарался ещё сильнее сжать и без того уже занемевшие пальцы. Вовремя.

Грифон, уже не реагируя на команды пилота, решительно сложил крылья. Животное рухнуло вниз настолько стремительно, что Слава оторвало от седла. На какой-то миг человек даже испытал невесомость. Но уже через мгновение его с силой потащило вниз. Туда, куда падали грифон с сидящими на его спине гномами.

Ветер со свистом налетал навстречу. Он словно бы пытался оторвать судорожно цепляющегося Слава, чтобы швырнуть его далеко в сторону от стремительно несущегося к пока ещё далёкой земле грифона. Гном, который помог человеку остаться на спине животного, попытался ободряюще улыбнуться сквозь густую бороду. Получилось не слишком-то уверенно. Но, тем не менее, даже эта неумелая улыбка вселила в душу Слава некоторую надежду. И он улыбнулся в ответ. А падение тем временем набирало скорость. И ветер всё сильнее и сильнее свистел в ушах.

Снова подумав о парашютах, Слав попытался усесться рядом со стрелком. И, хоть это оказалось и не легко, и уж тем более – тесно, но человек и гном всё же смогли поместиться в одной ячейке трёхместного седла. При этом Слав воздал хвалу предусмотрительности подгорных жителей, создавших настолько широкие отделения для стрелков.

Как только человек оказался в одной с ним ячейке, гном начал торопливо вытаскивать петлевую лестницу из сумы, чтобы при её помощи закрепить Слава в седле. Но тот, с трудом оглянувшись, покачал головой, дав понять, что этого делать не стоит. На немой вопрос, застывший в глазах стрелка, Слав крикнул:

–Некогда!

Кажется, даже сквозь всё нарастающий свист ветра гном смог услышать то, что ему крикнул Слав. Во всяком случае, он угрюмо кивнул. Но всё же решил, что сделает всё возможное, чтобы обезопасить человека. И он снова с силой вцепился короткими корявыми пальцами в одежду человека.

Или Славу показалось, или над его головой промелькнула какая-то тень? Слав постарался отогнать ненужные сейчас мысли и сосредоточить всё своё внимание на завершении взятой им на себя миссии.

Перегнувшись в седле так, что ему стала отлично видна картина стремительно приближающейся земли, Слав с трудом дотянулся до неприкрытого седлом участка шкуры грифона. Пока он сосредотачивался на том, чтобы установить контакт с животным, ему на глаза попалось лицо второго стрелка, на которого до этого почему-то не падал его взгляд. То, с каким выражением надежды посмотрел на него в ответ гном, едва не заставило Слава рассмеяться. Похоже, второй стрелок всю свою жизнь в этот момент готов был отдать на волю этого вот человека с лапой волка. Что ни говори, но это выглядело довольно-таки смешно. Потому что Слав, в отличие от этого гнома, вовсе не надеялся на успех его затеи. Во всяком случае, мысленно он уже приготовился к смерти.

Но всё это заняло не больше нескольких секунд. Которых, впрочем, вполне хватило для того, чтобы земля стала намного ближе. И в этот момент грифон, видимо, осознал, что падение пора прекращать. Иначе он рисковал уже не выйти из этого затянувшегося пике.

Слав услышал громкий хлопок так близко, что на какое-то время у него даже заложило уши. Как будто кто-то выстрелил из ружья прямо у него над затылком. Но осознание того, что этот звук сопутствовал расправлению крыльев грифона, пришло чуть позже. После того, как ему пришлось справиться с навалившимися на него перегрузками. На секунду у Слава даже потемнело в глазах. Но, как только кровь отлила от головного мозга, зрение прояснилось, и человек увидел, что деревья стали заметно крупнее.

По сути, грифон вовремя решил выйти из смертоносного пике. Иначе оно точно закончилось бы гибелью как животного, так и всего экипажа. Вместе со Славом, конечно же.

Падение, естественно, остановилось далеко не сразу. Это же не кино, в котором падающий самолёт тут же выравнивает положение в воздухе, как только кто-нибудь потянет штурвал на себя. На всё нужно время. Потребовалось оно и для того, чтобы скорость падения, возросшая за время стремительного снижения, замедлится. И к тому времени, когда полёт грифона выровнялся, макушки деревьев мелькали всего в каких-то двух-трёх десятках метров внизу. А Слав успел понять, что занятое им положение вообще никак не подходит для перегрузок.

Затянувшийся манёвр заставил кровь так плотно собраться в мозгу Слава, что её шум в ушах не прекращался ещё долго и после того, как полёт грифона выровнялся, а его крылья начали постепенно поднимать животное вверх, загоняя под него всё новые и новые массы воздуха. Но всё это время человек не прекращал попыток установить связь с раненым существом. И, наконец, ему это удалось.

––

К удивлению Слава то пятно боли, которое он мысленным взором увидел в лапе раненого грифона, оказалось очень мало. И его коричневое, с золотым отливом свечение, наверное, именно поэтому оказалось так тяжело найти. Да ещё и гнев, почти полностью захвативший сознание животного, внёс дополнительные помехи в задачу Слава.

Именно гнев, а не боль, заставил грифона выделывать все те немыслимые кульбиты в воздухе, которые в итоге чуть не привели к гибели его самого, трёх гномов и одного человека. И, как показалось Славу, животное всё ещё не отказалось от мысли отомстить. Да, именно – от мысли. Слав понял, что мнение гномов о своих царственных питомцах, как о частично разумных существах, не совсем точно. Грифоны, как только что понял человек, очень даже разумны. Правда, не настолько, чтобы создать достаточно сложное общество, которое позволило бы заявить о них, как о развитой цивилизации.

Но всё это Слав отметил лишь мельком, за сотую долю секунды. Основную же часть сознания он направил на то, чтобы погасить даже ту смехотворную боль в раненой лапе грифона, что заставила животное выйти из себя.

На то, чтобы заставить всю эту боль перетечь ему в руку, Славу потребовалось всего-то несколько секунд. И это, похоже, подействовало. Потому что грифон стал гораздо охотнее повиноваться командам пилота. И даже стал медленно набирать высоту, чтобы примкнуть к парящим в вышине сородичам.

Выпрямившись, Слав постарался сесть удобно настолько, насколько это вообще возможно, когда приходится делить ячейку стрелка с гномом. Тот охотно помог человеку занять более комфортное положение, втянув его за одежду.

Выпрямившись, Слав рукавом вытер выступивший на лбу пот и огляделся. Чувство огромного облегчения и радости от выполненной им задачи тут же улетучилось. Потому что сзади раненого грифона Слав увидел второе животное, с которого на него со злостью (и со страхом) смотрела Ласа.

В памяти тут же всплыли те громкие крики, что сопровождали каждое рискованное действие Слава. И он понял, что после приземления ему, кажется, придётся несладко. Уж чего-чего, но того, что позволил себе Слав во время полёта, жена ему точно не простит.

Постаравшись поскорее забыть о предстоящей расплате, Слав занял более подходящее положение. То есть, – он развернулся лицом вперёд. И тут же наткнулся на удивлённый взгляд пилота.

Хотя, правильней, наверное, взгляд гнома, который тот обратил на человека, следовало бы назвать поражённым. И Слав, конечно же, без труда понял, почему.

Ведь всё это время пилот вёл тяжёлую борьбу за спасение четырёх жизней. Он же и понятия не имел, что борется не за четыре, а за пять жизней. Но как раз это незнание и позволило ему сосредоточить всё своё внимание, весь многовековой опыт пилота именно на этой задаче. Ведь если бы гном знал, что сзади него идёт примерно такая же по накалу борьба, вполне возможно, что он повёл бы себя иначе. Например, постарался бы сделать всё возможное, чтобы грифон не совершал настолько резких манёвров, которые могли бы выбросить Слава из седла. И как раз такое поведение могло бы стоить всем им жизни.

Улыбнувшись, Слав указал рукой вперёд:

–Чего пялишься? На дорогу смотри!

Гном несколько раз растерянно моргнул. После чего, тесно сдвинув брови, спросил:

–На какую ещё дорогу?

Слав отнёс такое странное поведение на удивление пилота. Поэтому, снова улыбнувшись, пояснил:

–Говорю, правь лучше. А то кто же его знает, может, он снова что-нибудь выкинуть захочет!

Поняв, что речь идёт о его воспитаннике, гном кивнул:

–Ладно! Когда прилетим, поговорим!

Слав тоже кивнул:

–Вот и добро! А пока хватит болтать!

Пилот тут же отвернулся. Стрелок же тронул человека за плечо. И, когда тот повернулся, с улыбкой сказал:

–Он не любит, когда с его грифоном что-то происходит без его ведома. Ты даже не представляешь, как он над нами командует.

Криво усмехнувшись, Слав ответил:

–И правильно делает! На то он и пилот, чтобы вами, стрелками, командовать! На то и дисциплина нужна!

Тяжело вздохнув, гном согласился:

–Наверное, ты прав. Но это теперь и тебя касается. Ему, – он кивнул вперёд, хотя перед ним сидел сам Слав, – кажется, не понравилось, что ты к нам на головы свалился. И он обязательно тебе выволочку устроит.

Слав пожал плечами:

–Имеет полное право. Вот только мне, как и ему, тоже не понравилось, что мне пришлось к вам на головы падать. Я лучше и дальше бы летел на своём грифоне. А тут мне что-то тесновато.

Гном с готовностью предложил:

–Я могу назад перебраться! Мы там спокойно поместимся. А тебе зато тут посвободнее станет.

Слав с сожалением покачал головой:

–Не стоит. Благо дарю, конечно, но оно того не стоит. Поверь мне.

Стрелок не стал настаивать. Кажется, он воспринял ответ Слава даже с облегчением. И тот не стал его за это винить. Ведь он и сам только что вынужденно покинул удобное седло, чтобы повиснуть над бездной. И уж чего-чего, но такого он точно никому не пожелает.

Остаток пути пролетел (странное выражение для странствования на грифонах) как-то подозрительно быстро. Слав подумал, что такое восприятие времени стало возможным после пережитого им стресса. И в самом деле, обычно полёты вызывали в его душе малоприятные эмоции. За редким исключением, конечно же. Но на этот раз Славу даже понравилась та часть полёта, что он проделал на грифоне после головокружительных кульбитов в поднебесье.

Да, наверное, иначе-то и быть не могло. Поскольку всё теперь Слав воспринимал исключительно в сравнении с тем, что ему пришлось пережить. Ну, что страшного в том, что грифон вновь поднялся на высоту в несколько текков? Да после того, как Слав недавно перепрыгнул с одного животного на другое на этой же самой высоте, – всё просто меркнет!

Во время приземления не обошлось без накладок. Но все заранее приготовились к любым, даже самым неприятным сюрпризам. Поэтому обошлось без серьёзных травм. А синяки и ссадины – не в счёт.

––

Естественно, раненому грифону уступили первую очередь на посадку. Надо отдать должное пилоту, – он смог профессионально завести животное на снижение. И плоскость этого снижения закончилась как раз над площадкой, которую плотно обступили встречающие разведчиков воины.

С силой загоняя под себя воздух, грифон привычно завис. Встречающие только теперь рассмотрели, что на спине животного не три, а четыре пассажира. Люди, тролли и орки стали активно жестикулировать, видимо, обсуждая причины, побудившие Слава перебраться на спину этого грифона. И уже через секунду некоторые нашли эту причину. Во всяком случае, Слав увидел, что воины стали вытянутыми руками указывать на грифона. Точнее – на нижнюю часть его тела. Из этого Слав сделал вывод, что воины увидели застрявшее в лапе животного копьё.

Перед тем, как грифон коснулся земли, пилот, полуобернувшись, крикнул:

–Приготовьтесь!

Слав и оба стрелка послушно «приготовились». Хотя, что они могли сделать? Просто – ждать. Ждать, чем закончится этот запоминающийся полёт.

Сначала грифон коснулся земли задними лапами. Тут всё прошло, как по маслу. Но уже в следующее мгновение животное попыталось опереться на раненую лапу.

Видимо, пилот всё же не достаточно надёжно закрепил свои ремни на остатках «страховочного жилета» Слава. Потому что человек вылетел из седла, как только грифон резко поднялся «на дыбы». Боль, пронзившая лапу бедолаги, оказалась настолько сильной, что животное не смогло сохранять спокойствие. Но всё это Слав понял уже потом. После того, как пришёл в себя. А до того момента он успел пролететь несколько метров. А во время этого позорного для любого всадника полёта Слав успел увидеть поистине сказочную картину вставшего на дыбы грифона.

Человек во всех деталях рассмотрел изогнутую шею крылатого красавца. Увидел, что белоснежные перья на этой шее вздыбились примерно так же, как это происходит у кошек, когда те злятся. Протестующий гневный клёкот грифона яснее ясного сказал всем окружающим, что животное не в восторге от того, что с ним произошло. Крылья животного начали с силой бить воздух. Причём, видимо, из-за приступа охватившей его ярости грифон не смог правильно рассчитать силы. Отчего едва не упал на спину. Что, конечно же, могло бы стоить жизни сидящим на нём гномам.

К счастью, грифон смог устоять на задних лапах. Только начал с силой размахивать хвостом. Наверное, грифоном в этот момент руководили инстинкты. Потому что соотношение хвоста к остальному телу вряд ли позволило бы использовать его в качестве балансира. Скорее уж, основную роль в восстановлении равновесия сыграли крылья и мышечная масса животного.

На последнее Слав даже мог бы поспорить. Ведь он отлично рассмотрел едва ли не каждую мышцу грифона. Все они слишком явственно проступили сквозь его золотую шкуру. Как на спине с боками, так и на лапах. В общем, Славу даже понравилось то, что он увидел. Точнее, то, что он успел увидеть до того, как с силой ударился о землю и потерял сознание.

Пришёл Слав в себя уже в шатре. Первое, что он почувствовал, – на него брызгают воду. Хотя правильнее было бы сказать, что воду на него лили. Потому что Ласа, набрав в ладонь воду из серебряного кувшина, тут же выплёскивала её на лицо мужа, делая при этом странные пассы пальцами. Видимо, этим женщина хотела показать, что она именно брызгает водой, а не льёт её ручьями.

Глядя в слегка испуганные глаза жены, Слав с улыбкой спросил:

–С грифоном всё в порядке?

Из-за плеча Ласы выглянуло волчье лицо Кора. Насмешливо оскалив блестящие клыки, волкодлак сказал:

–На твоём месте я лучше о себе заботился бы. Ласа сказала, что она из тебя всю душу вытрясет.

Слав снова посмотрел в бесконечно прекрасные глаза жены. В её испуганные глаза. Страх в которых, конечно же, всего лишь ширма. А за ним, за этим страхом (неподдельным, конечно же), прячется кое-что другое. А именно – любовь.

Привстав, хотя голова от этого простого движения и закружилась, а к горлу подкатила неприятно-тёплая волна тошноты, Слав взял в ладонь прохладную, влажную руку жены. Медленно поднёс её к губам и поцеловал. После чего виновато улыбнулся:

–Ласочка, милая, ты меня извини. Но у меня просто не было другого выхода. Не мог же я оставить гномов в беде. Ведь грифон и в самом деле мог…

Улыбнувшись задрожавшими губами, Ласа попыталась сказать:

–Да я всё понимаю. Просто…

Но тут из её глаз потекли слёзы. Причём Слава поразило то, с какой силой они хлынули из этих прекрасных глаз. У него даже сложилось ощущение, будто эти слёзы копились там довольно-таки продолжительное время. И только и ждали благоприятного момента, чтобы прорвать возведённую волей женщины плотину.

Посмотрев по сторонам, Слав увидел, что в шатре, оказывается, собралось довольно-таки много воинов. Причём, среди орков, троллей и гномов Народа затесалось немалое количество и офицеров Тогета.

Остановив взор на лице Кора, Слав попросил:

–Выведи их всех отсюда. И поскорее.

Метнув быстрый взгляд на поникшую голову Ласы, Кор едва заметно кивнул в её сторону. Слав с готовностью подтвердил догадку друга, также едва заметно качнув головой. Тогда Кор, издавая рычащие звуки, объявил:

–Всё! Выходим все из шатр-ра! Быстр-ро! Иначе глотки всем пор-рву!

Никому не захотелось проверять, насколько именно реально обещание волкодлака. Только офицеры Тогета слегка замешкались. Но, увидев, что гномы, орки и даже тролли довольно-таки быстро, если не сказать – суетливо, торопятся покинуть шатёр, также поспешили к выходу. На какое-то время в дверях образовался затор. Впрочем, Кор быстро его ликвидировал, слегка подтолкнув ближайших к нему воинов.

Слав не смотрел на то, как Кор освобождал шатёр от посетителей. Он только услышал, что воины, оказавшись снаружи, видимо, повалились в кучу. Потому что до его слуха донеслись лязганье доспехов и приглушённая ругань. Несколько слов кто-то сказал по-русски. Наверное, кто-то из троллей решил выплеснуть отрицательные эмоции при помощи мата.

Осторожно, словно величайшую драгоценность в мире (хотя Слав и считает, что это как раз и есть ценнейшее, что он когда-либо видел), он взял мокрое от слёз лицо Ласы в ладони. Приподнял его так, что стали видны дрожащие от сдерживаемых рыданий губы. И, больше не в силах видеть мучения любимой, припал губами к этим дрожащим губам. Ощутил солёный привкус слёз. После чего, охваченный чем-то настолько сильным, что он даже не попытался бы найти достаточно точное определение этому чувству, Слав прижал жену к себе. И, стиснув её в объятиях, застыл, ожидая, пока буря внутри его груди утихнет до такой степени, чтобы стало возможным говорить.

Но первой заговорила Ласа.

Видимо, и женщиной в этот момент владели очень сильные чувства. Потому что речь Ласы постоянно прерывалась сдерживаемыми рыданиями. И каждое всхлипывание любимой с невероятной силой било по натянутым нервам Слава.

–Я испугалась, Слав. Я очень испугалась. Я думала, что вот-вот тебя потеряю.

Славу пришлось дождаться, пока спазм в горле, мешавший говорить, пройдёт. Но всё равно и его речь оказалась прерывистой, когда он ответил:

–Ласочка, милая, да что со мной станется-то? Ведь ты же даже смогла меня из другого мира вытащить. Не для того же, чтобы я теперь тут разбился. Ведь у меня есть самый сильный в мире оберег. И это – твоя любовь. Да разве же её смогут пересилить какие-то там законы физики! Да по сравнению с твоей любовью этот хренов закон всемирного тяготения просто ничто! Ласочка, пока ты меня любишь, меня и смерть не возьмёт.

Хоть Слав и не видел лица Ласы, когда та заговорила, он с готовностью поспорил бы, что женщина улыбается.

–Ерунда, конечно. Ну, то, что ты только что сказал. Ты же сам не раз говорил, что любовь – дело хорошее, но и доспехами брезговать не стоит. Я это отлично запомнила. Но всё, что ты мне тут только что наврал, очень даже красиво. Можешь даже как-нибудь потом мне ещё разок про это наврать.

И только после этого Слав нашёл в себе силы, чтобы посмотреть жене в глаза. В её мокрые от слёз, но уже повеселевшие глаза.

––

В шатёр Тосала Слав вошёл с уже смеющейся над его не слишком-то умелыми шутками Ласой. Кор, шедший за ними следом, только и мог, что скалить клыки с каким-то странным выражением на лохматом лице. Кажется, даже волкодлак, знающий Слава и Ласу едва ли не лучше всех остальных, не прекращал удивляться тому, что другу удалось так легко отделаться. Ведь он-то, да, собственно, как и все остальные, полагал, что Славу непременно достанется от Ласы так, что тому придётся не один день приходить в себя. Но теперь выяснилось, что этим двоим, похоже, гораздо легче договориться, чем это можно было представить.

Генерал встретил Слава, Ласу и Кора довольно-таки приветливо. Предложил всем троим сесть к столу. Приказал поставить перед каждым кубок с вином (золотой) и тарелку (тоже – из золота) с аккуратно, аппетитно разложенной на них едой.

Гости приглашение к столу, конечно же, приняли. Кубки, убедившись, что в них вино, отставили от себя подальше. Причём, сделали это настолько демонстративно, что генерал тут же велел заменить напиток. Пока вино выливали (или выпивали), гости принялись за еду. И за считанные мгновения содержимое тарелок Кора и Слава превратилось в жалкие останки. Оба безжалостно разорили с таким старанием созданное произведение искусства из поджаренного до румяной корочки мяса, золотистой картошки, зелени и запечённых в золе костра яиц с яркими, словно крохотные солнышки, желтками. Ласа отнеслась к содержимому стоящей перед ней тарелки гораздо более щадяще. Женщина неторопливо ела, когда проглотившие свои порции мужчины уже начали голодными глазами обшаривать опустевший стол.

Генерал не стал мучить гостей долгим ожиданием. Хлопнув в ладоши, он приказал принести ещё еды. А Кор, видимо, не надеясь на догадливость слуг, крикнул им вслед:

–И мяса побольше тащите!

Генерал приказал всем лишним покинуть шатёр. И, когда в помещении остались только он и трое его гостей, с укоризной посмотрел Славу в глаза и, покачав головой, сказал:

–Мне сообщили о том, на какое безрассудство ты пошёл во время полёта. Слав, ты, конечно же, можешь мне не верить, но я был бы очень опечален, если бы ты погиб. Поверь, я считаю тебя самым выдающимся человеком нашего мира. И очень не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Думаю, что для всех нас будет лучше, если впредь ты не станешь принимать участия в разведывательных полётах. Уверен, что твои близкие со мной согласятся.

Ласа, изящно отправив в рот крохотный листочек салата, с благодарной улыбкой посмотрела на генерала:

–Благо дарю, Тосал, но вряд ли он тебя послушает. Да и меня с Кором он тоже слушать не будет. Но я всё равно благодарна тебе за всё, что ты только что сказал.

Вошедшие слуги принялись деловито расставлять на столе новые тарелки с разложенными на них сочными, поджаренными кусками мяса. Как только тарелку опустили перед Кором, тот, поведя носом, удовлетворённо зарычал и без промедления напал на пищу. Причём, напал – это в самом что ни на есть прямом смысле.

Принесли кубки. Видимо, ничего, кроме воды, чтобы заменить вино, не нашлось. Слав с сожалением вспомнил сок гебогла. У него даже зародилось некое подобие ностальгии по Тобу. Ведь там он мог пить этот сок каждый день.

Тосал выждал, пока гости удовлетворят первый голод. И, как только увидел, что Слав стал есть значительно медленнее, спросил:

–Может, уже расскажете мне, что вам дала разведка? Что вы увидели?

Слав отхлебнул воды из тяжеленного кубка. Поставив не очень-то удобный для питья кусок золота на стол, ответил:

–Можно и рассказать. Вот только рассказывать-то особо нечего. Потому что мне мало что удалось рассмотреть. А подзорную трубу мне запретили взять из-за лишнего веса. Так что… – Он развёл руками.

Генерал подождал продолжения. Но, поняв, что Слав не собирается говорить что-либо ещё, кивнул и обратил взор на Ласу:

–Может, ты что-нибудь успела рассмотреть? Я по опыту знаю, что женщинам часто удаётся рассмотреть то, что ускользает от внимания мужчин. Особенно – таким прекрасным, как ты, Ласа.

Женщина выслушала комплимент совершенно спокойно. И, слегка пожав плечами, сказала:

–Вряд ли я смогу тебя чем-нибудь порадовать. Я видела примерно то же самое, что и все остальные. В основном – летевшие в нас стрелы. А вот кто их пускал, – извини, но не могу тебя особенно порадовать. Я видела только, что это были существа, очень похожие на орков. Мне даже подумалось, что это именно орки и есть. – Она на секунду задумалась. – Ну да, вылитые орки. Такие же зелёные. И на них, как мне кажется, я даже смогла тёмные полосы рассмотреть.

Тосал с нескрываемым интересом спросил:

–А эти полосы одинаковые с обеих сторон? Как и рассказывал твой муж?

Метнув в сторону Слава быстрый взгляд, Ласа снова пожала плечами:

–Не знаю. Тосал, извини, но у нас не было времени вести наблюдения. Приходилось смотреть за тем, чтобы не попасть под их стрелы.

Генерал с готовностью кивнул:

–Да, я понимаю. И, кстати, я несказанно рад, что вы благополучно вернулись назад. – Он посмотрел в сторону Слава и виновато улыбнулся. – Ну, почти благополучно.

Слав криво усмехнулся:

–Главное, что все вернулись живыми. А что ещё важнее, раненый грифон также вернулся назад, а не оказался в руках гебулонов.

Тосал какое-то время молчал. Гости также не проявляли желания вести светские разговоры. Поэтому ничего, кроме звяканья ножей и вилок, да чавканья Кора, смешанного с его же довольным урчанием, не было слышно. Даже слуги, постоянно добавлявшие еды на быстро пустеющие тарелки, не издавали ни звука.

Наконец, генерал всё же задал вопрос, который, похоже, не давал ему всё это время покоя:

–Кстати, а стоило ли так рисковать, Слав? Я имею в виду, что твоя-то жизнь намного важнее, чем все эти гномы и грифон. Разве не так? Да и что такого страшного случилось бы, если бы один из грифонов оказался в руках этих чёртовых гебулонов?

Прежде чем ответить, Слав ненадолго задумался. Он постарался поставить себя на место генерала. Естественно, что этот далеко не глупый человек решил использовать представившуюся возможность для того, чтобы выяснить как можно больше подробностей из жизни воинов Народа. А уж грифоны, само собой, должны интересовать его больше всего остального.

Поэтому Слав решил, что он просто не имеет права раскрывать перед Тосалом важных деталей. Но и оставить его вопрос без ответа он тоже не мог. Потому что, хоть Тосал и представляет не самую дружескую для Народа часть человечества этого мира, он всё же довольно-таки умён, чтобы понимать всю важность самого существования ССР. Ведь с появлением этого государства на карте этого мира войны почти исчезли. А значит, и риск для жизни самого генерала, а уж особенно – его воинов, стал значительно меньше. И Тосал, в меру его ума, просто обязан понимать, насколько важно сделать всё необходимое для сохранения или даже усиления влияния ССР на весь остальной мир. И Слав должен ему в этом помочь.