Жизнью, как и мороженым, следует наслаждаться в меру.
– Лавидж[1] Амери?
Элли решила, что сейчас самый подходящий момент последовать совету бабушки – посмотреться в зеркало перед тем, как открываешь входную дверь.
Она стояла на коленях, на руках у нее были резиновые перчатки, залитые мыльной водой, когда раздался звонок в дверь. Девушка раскраснелась и вспотела, ее кое-как стянутые в хвост волосы растрепались. Элли весь день делала уборку в доме, а в данный момент до блеска отмывала пол в кухне.
Ну чем не Золушка?
Элли не могла позволить себе посещать тренажерный зал и постоянно твердила сестрам, что уборка – гораздо более эффективный способ поддерживать хорошую физическую форму, чем занятия на беговой дорожке.
Выглядела она сейчас, конечно, не слишком привлекательно. Промокшая от пота мешковатая футболка, завязанная узлом на талии, и широкие джинсы с закатанными до колен брючинами.
Кстати, стоящий на пороге дома мужчина тоже выглядел не очень-то опрятно. Пряди его густых черных волос торчали во все стороны, словно он недавно вылез из постели. На подбородке и щеках красовалась щетина. Можно, конечно, предположить, что он следует моде на легкую небритость, но, скорее всего, мужчина просто решил не бриться в нерабочий субботний день.
Хотя еще неизвестно, есть ли у него работа.
На нем, как и на Элли, были старые джинсы и настолько изношенная футболка, что ее давно следовало выбросить в мусорную корзину. Однако на незнакомце эта футболка смотрелась чрезвычайно сексуально.
Элли быстро сняла резиновые перчатки и бросила их через плечо в коридор.
– Кто спрашивает? – поинтересовалась она.
– Шон Макелрой.
Голос мужчины был под стать его внешности: низкий, чувственный и обволакивающий, как туман в Ирландии. Элли неожиданно ощутила странное оживление, когда он протянул ей руку.
Прохладная, немного шероховатая и очень большая ладонь обхватила руку Элли.
– Как поживаете? – спросила она, подражая кокетливой манере своей бабушки, которую та использовала при встрече с красивыми мужчинами.
– Я живу очень хорошо, – ответил он и медленно растянул губы в улыбке.
Элли мгновенно вспомнила о том, насколько неприглядно она выглядит: растрепанные волосы, отсутствие косметики, намокшие джинсы. Она зачарованно уставилась на небольшие морщинки, залегшие в уголках голубых глаз мужчины.
Пожалуй, пора поверить в то, что женщинам семьи Амери передается по наследству определенный ген, который отключает их разум в присутствии красивого мужчины.
Однако Элли тут же упрекнула себя за подобное поведение. Единственная причина ее смущения состоит в том, что она никогда не встречала мужчину с таким необычным цветом глаз.
Мужчина был широкоплеч и высок. Он являл собой образец бесшабашного «плохого парня», привыкшего к странствиям. Ежегодно подобные парни приезжали на ярмарку в начале июня в деревню, где жила Элли, и исчезали через несколько дней, разбив немало женских сердец и сделав некоторых жительниц матерями-одиночками.
При мысли об этом Элли пришла в себя, резко выдернула руку из его ладони и попятилась назад:
– Что вам нужно, мистер Макелрой?
Он едва заметно поднял брови:
– Мне нужно не что, а кто. У меня посылка для Лавидж Амери.
Элли заволновалась. Она не делала никаких заказов, ибо у нее не было денег. Однако у Элли была бабушка, которую тоже звали Лавидж, и она жила в мире грез.
– Если вы готовы принять… – продолжал он.
– Что?
– Розочка, – произнес Шон Макелрой так, словно это было очевидно, и махнул рукой в сторону гаража. – Вы ее ждете?
Элли выглянула в дверь и увидела перед собой большой бело-розовый фургон.
Она озадаченно уставилась на машину, ибо ожидала увидеть очередную собаку из приюта. Элли запрещала сестре Гейли притаскивать в дом бродячих животных, но та ее не слушала.
– Где она? Где собака? – спросила Элли. Нет, что бы ни говорила Гейли, она больше не возьмет собаку. – Счета на оплату услуг ветеринара в последний раз…
– Розочка не собака, – в замешательстве сказал Шон. – Розочка – это Розочка.
Элли нахмурилась, уставившись на фургон, разрисованный маленькими рожками с мороженым, и вдруг до нее дошло:
– Розочка – фургон для перевозки и продажи мороженого?
– Поздравляю вас!
Она нахмурилась:
– Поздравляете с чем?
– Ваши глаза вас не обманывают, – поддразнил он ее.
– Передо мной очень старый фургон мороженщика, – заметила она, делая все возможное, чтобы игнорировать его привлекательную улыбку.
– На самом деле это машина одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года выпуска, причем в оригинальной раскраске. – Шон произнес это так, словно был убежден, что доставил Элли превосходную вещь.
– Одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года?!
– Винтажная красавица Розочка, – подтвердил Шон. – Она – гордость вашего двоюродного деда Базила[2], и сейчас ей требуется хороший дом.
Шон Макелрой заглянул через плечо Элли в дом, вне сомнения, намереваясь таким образом провести инспекцию будущего жилища Розочки.
Он едва заметно вздрогнул, обнаружив, что дому давно требуется ремонт. Помещение оказалось довольно неопрятным, к тому же было завалено различными вещами. Заметив лежащий на полу изгрызенный собакой ковер, Шон помрачнел.
– Винтажная красавица, – повторила Элли, заставляя Шона смотреть на нее, а не на беспорядок в доме. – Ну, безусловно, она придется здесь кстати. Только имеется одна небольшая проблема.
– Какая? – поинтересовался мужчина.
– У меня нет двоюродного деда Базила.
Наконец-то он перестал улыбаться и нахмурился, лицо сделалось вдумчивым. Но это не убавило его привлекательности.
– Вы Лавидж Амери, – произнес Шон, – и живете по адресу Гейбл-Энд, деревня Лонгборн.
Элли неторопливым кивком подтвердила его слова.
– Очевидно, произошла ошибка, – заявила она со всей уверенностью, на какую была способна. Может быть, ее бабушка знакома с Базилом, который ищет, куда поставить на хранение фургон для перевозки и продажи мороженого? Но Базил не приходится Элли ни двоюродным, ни родным дедом. – Если возникла какая-то путаница в документации, решайте проблему с Базилом.
– У вас необычное имя – Лавидж. Вряд ли его можно перепутать с другим именем, – бросил Шон, игнорируя ее превосходный совет.
– Да уж, назвали так назвали.
Он поднял брови, а Элли вдруг взглянула на его левую руку. Обручального кольца нет. Но это ничего не означает. Такой привлекательный мужчина без подружки не останется. Кроме того, Элли сейчас не до романов. На ней лежит куча обязанностей.
Нужно заботиться о двух сестрах, которые еще не получили образования. О бабушке, живущей исключительно воспоминаниями о прошлом. И о доме, на содержание которого уходит весь ее заработок.
– Вам не нравится ваше имя? – спросил Шон.
– Нет… Да… К сожалению, услышав его, мужчины становятся инфантильными вне зависимости от возраста.
– Мужчины иногда делают глупости, – признался он, потом повторил: – Лавидж…
На этот раз, услышав, как он произносит ее имя, Элли ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Вы хорошо себя чувствуете? – встревожился Шон.
– Хорошо, – отрезала она, приказывая себе совладать с эмоциями.
Этот Шон пытается всучить ей какой-то хлам. А возможно, что еще хуже, он – мошенник и отвлекает ее, в то время как его сообщник – тот самый Базил – пытается проникнуть в дом через заднюю дверь. Но что бы Шон ни затевал, можно с железобетонной уверенностью сказать, что флиртует он так же легко и непринужденно, как дышит. И Элли уже начала поддаваться его чарам.
– Вы все сказали? – поинтересовалась она.
– Нет, погодите! Имя и адрес доставки верные. Пусть вы не знаете дедушку Базила, зато он, вероятно, знает вас. – Шон посмотрел на коричневый конверт, который держал в руках, потом на Элли. – Скажите, в вашей семье всем дают имена по названиям растений?
Элли открыла рот, собираясь надерзить ему, потом передумала и спросила:
– Скажите мне, мистер Макелрой, фургон на ходу?
– Я приехал сюда на Розочке, – заметил он, очаровательно улыбаясь. – Я могу покатать вас на ней, если хотите, и расскажу обо всех ее причудах. Розочка – замечательная девочка, но своенравная.
– Ах так! Вы хотите мне продемонстрировать, как ездит старая развалина для перевозки мороженого.
– Вы немного резковаты. – Шон оперся плечом о дверной косяк и расслабился. – Скажем, так. Розочка – старый фургон для перевозки и продажи мороженого, и у нее непростой характер.
– Может, хватит уже?! – воскликнула Элли, изо всех сил стараясь не сказать какую-нибудь гадость. – Мне очень жаль, мистер Макелрой…
– Зовите меня по имени.
– Мне очень жаль, мистер Макелрой, – упрямо повторила она, – но моя мать запрещала мне кататься на автомобилях с незнакомцами.
Мать Элли говорила одно, однако поступала совсем иначе. Окажись она сейчас на месте дочери, согласилась бы на поездку не колеблясь. Будучи любительницей приключений, мать Элли немедленно села бы в фургон и носилась бы сейчас по деревне с ревом и визгом, приводя в ужас соседей.
Но, несмотря на несомненное великолепие Шона Макелроя, Элли не собиралась повторять ошибок своей матери. И пока он пытался осознать, что она ему отказала и отправила прочь, Элли шагнула назад и закрыла дверь, набросив дверную цепочку.
– Убирайтесь отсюда и захватите с собой Розочку! – крикнула девушка.
Шон не сдвинулся с места. Его фигура была отчетливо видна сквозь дверные витражи. Поняв, что он тоже может ее увидеть, Элли схватила резиновые перчатки и с учащенно бьющимся сердцем рванула в кухню.
Опустившись на колени, она с большим, чем прежде, усердием принялась отмывать пол. У нее пульсировало в ушах, она ждала, что в дверь снова позвонят.
Но никто не позвонил.
Ощущение облегчения сменилось сожалением. Сегодня был великолепный майский денек. Самое время покататься в фургоне для перевозки мороженого с красивым мужчиной, чувствуя себя озорной и легкомысленной особой. Именно такой, какой Элли никогда не была. Даже аромат сирени, проникающий сквозь кухонную дверь, дразнил ее и побуждал забыть хотя бы на часок о многочисленных обязанностях и развлечься.
Она покачала головой. Развлечения – опасная штука. Элли буквально набросилась на кухонный пол со щеткой в руках, отскабливая керамическую плитку, которая и так уже сияла безупречной чистотой. Только бы забыть голубоглазого Шона Макелроя и сосредоточиться на текущих проблемах. Например, нужно раздобыть двести пятьдесят фунтов стерлингов, чтобы оплатить школьную экскурсию Гейли во Францию.
Денег взять неоткуда. Придется Элли стиснуть зубы и отработать дополнительную смену.
У Шона перехватило дыхание.
Проблемы в его жизни начались с того момента, когда он приехал в Гейбл-Энд и позвонил в дверь Лавидж Амери. Его встретила девушка с раскрасневшимися щеками, растрепанными волосами и огромными светло-карими глазами.
Она была довольно высока, обладала мягкими полными губами и соблазнительной фигурой. Небрежность одежды и прически делала ее чрезвычайно соблазнительной.
Давненько Шон не увлекался ни одной женщиной. Причем Элли не делала ничего, чтобы ему понравиться.
Будучи застигнутой врасплох, она, в отличие от большинства знакомых ему женщин, не стремилась казаться лучше и вела себя крайне непринужденно. Вот это ее качество и понравилось ему больше всего.
Глядя на нее, Шон почти забыл, зачем приехал сюда, поэтому опешил, когда она захлопнула дверь перед его носом. Он не мог вспомнить, когда в последний раз его столь резко выпроваживали. Однако, услышав, как Элли набрасывает дверную цепочку, он понял, что зря потратит время, если позвонит еще раз.
Шон посмотрел на коричневый конверт, который Базил Амери подсунул под дверь его дома, пока он находился в Лондоне. В записке Базил просил Шона перегнать Розочку в дом Лавидж Амери.
Шон пришел в ярость. Как будто у него нет дел поважнее! Однако Базил действовал в своем обычном стиле – просто исчез без объяснения причин.
Но, по правде говоря, ярость Шона испарилась, как только дверь ему открыла очаровательная Лавидж Амери. Ее прекрасные глаза едва не втянули его в чужие семейные дела. Семейные дела… В прошлом он достаточно настрадался из-за семейных разборок, поэтому не станет добровольно совать нос туда, куда не следует.
Итак, Розочка доставлена по назначению. Работа выполнена.
Чаще занимайся спортом. Если есть возможность, бегай за фургоном для перевозки и продажи мороженого.
Элли, разгоряченная, взбудораженная и явно обеспокоенная после встречи с Шоном Макелроем, услышала внезапный шорох, от которого подпрыгнула на месте. Кто-то просунул конверт в дверную щель для почты. Она вскочила, ее сердце бешено колотилось. Обычно Элли не торопилась просматривать почту, ибо чаще всего получала счета для оплаты.
На этот раз на коврике у двери она обнаружила коричневый конверт, который прежде видела в руках Шона, и ключи от фургона. Брелок на ключах имел форму рожка для мороженого. Элли распахнула дверь.
Розочка стояла на том самом месте, где ее оставил Шон.
– Шон Макелрой! – крикнула она. Ей казалось, что он спрятался в кабине фургона и улыбается, оттого что ему удалось провести ее и заставить открыть дверь.
Но Шона нигде не было. Запаниковав, Элли побежала к воротам, оглядывая переулок. Если Шона никто не подвез на автомобиле, он либо пошел пешком, либо сел в автобус.
Она обернулась, в отчаянии осматривая растущий неподалеку дикий кустарник.
– Если вы ищете водителя фургона, Элли, то он уехал вон в том направлении.
Элли мысленно застонала. Из соседнего дома вышла ясноглазая и взволнованная миссис Фишер и направилась к ней, чтобы как следует рассмотреть Розочку.
– Уехал?
– На велосипеде. Вы устроились на работу продавцом мороженого?
Элли содрогнулась. Жители деревни с особенным вниманием отслеживали события в семье Амери, словно смотрели бесконечную мыльную оперу. Что бы сейчас ни сказала Элли, ее слова мгновенно разлетятся по всей округе.
– Извините, миссис Фишер, у меня звонит телефон, – пробормотала она, шагнула в дом и закрыла дверь. Если бы Элли оставила ее открытой, соседка сочла бы это приглашением зайти поболтать.
Элли сидела на нижней площадке лестницы, держа в руках коричневый конверт и пристально глядя на имя и адрес получателя, которые, без сомнения, принадлежали ей.
Разорвав конверт, она обнаружила темно-розовую тетрадь, на обложке которой было написано «Заказы», дорогой мобильный телефон, при виде которого у сестер Элли обязательно потекут слюнки, и пару официальных документов: технический паспорт на фургон на имя Базила Амери, проживающего в коттедже в поместье Хотон, и страховой сертификат.
Также Элли обнаружила конверт кремового цвета.
Она повертела его в руках. На нем не было ни имени, ни адреса. Вынув из конверта лист бумаги, Элли развернула его и стала читать.
«Дорогая Лалли!»
У нее екнуло сердце. Лалли – уменьшительно-ласкательное имя ее бабушки.
«Помнишь, как ты нашла меня много лет назад? Я сидел у деревенского пруда, испуганный, смущенный и готовый покончить с жизнью?
Ты спасла в тот день меня, мою жизнь, мой рассудок, а то, что случилось потом, не твоя вина. И не Бернарда. Мой брат и я были абсолютно разными, но мы – такие, какие есть, нас не изменишь. Может быть, если бы наша мать была жива, все произошло бы иначе, но нет никакого смысла на этом останавливаться. Что было, то прошло.
Я сдержал свое обещание и держался в стороне от семьи. Я стал причиной многих страданий и скандала, причинил достаточно горя тебе и девочкам Лавендер, которые потеряли мать и Бернарда. Не хочу ворошить прошлое. Правда состоит в том, что я старею. В прошлом году я арендовал коттедж на территории поместья Хотон и наконец набрался смелости написать тебе, хотя смелости мне всегда не хватало.
Однако я виделся с твоей прекрасной внучкой. Я обедал в ресторане «Синий вепрь» пару месяцев назад, и она обслуживала меня. Она совсем как ты, Лалли. Такая же прелестница с очаровательной улыбкой. Я не удержался и спросил, как ее зовут. У нее даже имя такое же, как у тебя. А вот теперь – о главном.
Розочка, с которой ты уже должна была познакомиться, – мое хобби. Я время от времени обслуживаю вечеринки или какие-нибудь публичные мероприятия, чтобы покрыть расходы на содержание фургона. Обстоятельства сложились так, что я должен уехать на время. Но мне нужно выполнить заказы, на меня рассчитывают люди, поэтому я решил, что ты и твоя внучка мне поможете. У нее появится шанс поработать за пределами ресторана. Шон пригонит фургон, передаст письмо и покажет, как все работает.
Я прикладываю к письму книгу заказов, а также мобильный телефон, который использую для связи с клиентами. Я оформил доверенность на управление Розочкой на твое имя, чтобы не возникало проблем.
Благослови тебя Бог, Лалли. Береги себя.
Всегда твой,
Базил».
Элли прижала руку ко рту и сглотнула. У нее действительно есть двоюродный дед. Он живет неподалеку, а она о нем понятия не имеет.
Поместье Хотон находится всего в шести или семи милях отсюда. Можно туда поехать, но у нее совсем нет времени, ибо следует подготовиться к работе. Просмотрев адресную книгу, она нашла телефонный номер Базила Амери.
После шестого гудка включился автоответчик. Элли оставила Базилу сообщение, попросив ей перезвонить. О каких событиях он говорил? Какой скандал упомянул в своем письме? Она перечитывала письмо Базила, пытаясь во всем разобраться, когда зазвонил ее мобильный телефон. Она схватила его, надеясь, что Базил получил сообщение и решил ей перезвонить.
– Элли? – послышался в трубке голос ее босса.
– О, привет, Фредди.
– Судя по всему, ты не рада меня слышать!
– Извини, я ждала звонка от другого человека. Что случилось? – быстро поинтересовалась она, прежде чем он успел задать уточняющий вопрос.
– Сегодня нам не хватает персонала. Я вот подумал, не придешь ли ты пораньше.
– Приду через двадцать минут, – предложила она.
– Ты ангел. Твоя сестра не захочет поработать одну смену? Она смышленая девочка, и, я уверен, ей нужны карманные деньги.
– Мне очень жаль, но Соррел[3] здесь нет… Но я и сама готова поработать сверхурочно, – прибавила Элли, воспользовавшись моментом.
– Ты уже работаешь более чем достаточно. В следующий раз я обязательно попрошу Соррел поработать в ресторане. Не мешало бы ей помогать своей сестре.
– Она должна сосредоточиться на…
Но Фредди уже повесил трубку.
Элли прочитала письмо еще раз, затем положила его в конверт и опустила в выдвижной ящик комода в коридоре. Ей не хотелось, чтобы бабушка нашла письмо до того, как она выяснит, какого черта происходит.
Розочка пусть стоит там, где ее оставили. Элли пробудет в ресторане до завтрашнего утра, значит, у нее достаточно времени, чтобы придумать хорошее оправдание тому, почему фургон припаркован перед их домом.
Шон приказал себе не вмешиваться в чужие дела. Базил всего лишь его арендатор, который попросил переправить Розочку по назначению, ибо рядом с коттеджем не было гаража.
Он оказался втянутым в эту историю только потому, что находился в Лондоне в тот день, когда Базил решил исчезнуть.
Для Шона оказалось настоящей загадкой намерение Базила отправить фургон к Лавидж Амери, а не запереть его в сарае.
Либо Базил не намерен возвращаться.
Либо на самом деле он никуда не уезжал.
Выругавшись, Шон достал из сейфа запасной комплект ключей и поехал через парк к коттеджу.
Он стучал в дверь, громко звал Базила, но все безрезультатно. Войдя в дом, он обнаружил, что все находится на своих местах. На каминной полке Шон увидел фотографию молодой женщины в поразительно коротком платье и белых сапогах-ботфортах. У нее была модная прежде стрижка с четкими краями и большие, подведенные черным глаза, обрамленные густо накрашенными накладными ресницами. Несмотря на яркий, вызывающий облик женщины на фотографии, Шон сразу уловил ее сходство с Лавидж Амери.
Значит, он все-таки не ошибся адресом.
Должно быть, Базил решил поручить выполнение части своих заказов родственникам. Если они не придут в восторг от этой затеи, Шона не должно это волновать.
На автоответчике мигал красный индикатор. После секундного колебания Шон нажал на кнопку проигрывания записи.
В комнате послышался голос Лавидж:
– Мистер Амери, меня зовут Лавидж Амери, и я только что прочитала ваше письмо. Я ничего не понимаю. Кто вы? Я прошу вас, позвоните мне, пожалуйста.
Она назвала свой телефонный номер.
Значит, она действительно не знает, кто такой Базил. Едва Шон собрался достать телефон из кармана, как он зазвонил.
Он посмотрел на дисплей. Оливия.
– Шон, я на конюшнях, – сказала она, прежде чем он сумел произнести хоть слово. – Где ты?
– Я на дальней границе поместья.
– Почти шесть часов. – По голосу его сводной сестры можно было догадаться, что она надула губы.
– Ты ведь понимаешь, сеструха, – начал Шон, прекрасно зная, как она ненавидит такое обращение, – что у меня нет времени возиться с тобой. Зачем ты приехала?
– Разве это не мой дом?
– Прошу прощения. В последний раз ты приезжала сюда на Рождество. Ты пробыла здесь два дня, потом оставила своих детей с няней до конца праздников, а сама отправилась кататься на лыжах.
– Они прекрасно провели время, – возразила Оливия.
Конечно, дети прекрасно провели время. Шон позаботился о том, чтобы они катались на санках с горы, лепили снежные крепости, носились туда-сюда, наслаждаясь свободой, какой не имели в лондонской квартире. И все же дети предпочли бы отпраздновать с родителями.
– Послушай, давай не будем ссориться, Шон. Я хотела бы поговорить о конюшнях. Я намерена переделать их в ремесленные мастерские. Я знакома со многими ткачами, производителями свечей, токарями, которые будут работать в этих мастерских. Те, кто станет приезжать в поместье на экскурсию, смогут своими глазами увидеть, как они трудятся, и, естественно, купят их товар.
Шон расхохотался.
– Что смешного? – осведомилась его сестра.
– Мысль о том, что ты знакома с токарным делом и даже с токарями.
– Негодник! Генри считает, что это хорошая идея.
– А, это тот Генри, который посещает поместье дважды в год? На Рождество, чтобы бросить здесь своих детей, а также в сезон охоты?
– Поместье принадлежит ему, а не тебе, – заметила Оливия.
– Так оно и есть. И он мне платит, чтобы я управлял этим поместьем. Я постоянно проживаю здесь, получаю за это зарплату, а не приезжаю сюда изредка, как некоторые дамочки, которые регулярно разводятся с мужьями.
Очевидно, Оливия не нашлась что ответить, поэтому повесила трубку.
Шон с помощью телефона сфотографировал снимок, стоявший на каминной полке, и еще раз внимательно осмотрел коттедж. Придется отправиться к Лавидж Амери и еще раз расспросить ее о родстве с Базилом.
Если она в очередной раз примется все отрицать, Шон покажет ей фотографию.
– Фредди…
– Ты, должно быть, летаешь по воздуху! – Расценив слова босса как хороший знак, Элли решила договориться о дополнительной смене, но он распорядился: – Сейчас никаких разговоров. У нас аврал!
Шон обнаружил, что Розочка находится на том самом месте, где он ее оставил, что не предвещало ничего хорошего. Он надеялся, что Лавидж внимательно прочла письмо Базила и во всем разобралась.
Подойдя к дому, он сделал глубокий вдох. Дверь ему открыла девочка-подросток, выглядевшая словно черный призрак. Черные волосы, черное платье, черный лак на ногтях.
– Ну? – спросила она в манере, соответствующей ее одежде. – Что вы хотите?
– Переговорить с Лавидж Амери.
– О чем?
– Скажи ей, что пришел Шон Макелрой, – произнес он. – Она знает.
Девочка пожала плечами.
– Бабуль, это к тебе! – крикнула она, опершись о дверь и уставившись на Шона таким взглядом, который мог бы напугать даже зомби.
«Бабуля?!»
– Нет… Мне нужна высокая женщина с темными волосами и светло-карими глазами. Она точно не бабушка, – прибавил он.
Девочка подозрительно прищурила зеленые глаза:
– Вам нужна Элли? Она на работе. И поздно вернется.
– В таком случае я приду завтра, – сказал Шон.
– Приходите до одиннадцати вечера. Она начинает работать в полночь. – Девочка уже собралась закрыть дверь.
– Кто пришел, Гейли?
Шон посмотрел поверх головы разодетой в черное девчонки. Навстречу ему, вне сомнения, шла женщина с фотографии, найденной в доме Базила, только постаревшая лет на сорок. Теперь ее седые волосы были уложены в пучок, однако глаза остались прежними.
– Все в порядке, бабуль. Он не к тебе пришел. Ему нужна Элли.
– Я не знал, что существуют две Лавидж Амери, – заметил Шон, понимая, кому именно предназначилось письмо Базила. – Элли рассказала вам о Розочке?
– Розочка? – озадаченно переспросила женщина. – Кто такая Розочка?
– Не кто, а что. Фургон для перевозки и продажи мороженого.
– Ах, вы о фургоне. Я все думаю, откуда он взялся. Он ваш?
– Нет… – Шону было намного труднее разговаривать с пожилой женщиной, чем с Элли. – Я оставил для вас письмо, – подсказал он. – От Базила.
– Базил? – Она сделала шаг назад, ее лицо скривилось. – Нет, – прошептала, задыхаясь, Лавидж-старшая. – Он не мог. Он не должен. Бернард разозлится…
– Бабуль… – Девочка обняла бабушку и бросила на Шона свирепый взгляд. А затем перед его носом во второй раз за день захлопнулась дверь.
Фредди остановил Элли, прикоснувшись к ее руке. Инстинктивно она хотела отдернуть руку, но напомнила себе, что Фредди знает ее с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать лет. Он прикоснулся к ней как друг. Фредди, в конце концов, в таком возрасте, что годится ей в дядюшки или даже в отцы.
– Там в углу большая компания. Они заказали выпивку, и у них было достаточно времени, чтобы разобраться, чем они собираются закусывать. Обслужишь их?
– Конечно, Фредди.
За большим круглым столом в углу ресторана могло расположиться до десяти человек, а это предполагает достойные чаевые. Или дополнительный объем работы. Никогда нельзя узнать заранее.
«Улыбайся, Элли, улыбайся!» – твердила она себе, подходя к столу.
– Вы готовы сделать заказ? – спросила девушка. – Или вам нужно еще немного…
Она не договорила. Ее взгляд уперся в Шона Макелроя, и у нее задрожали колени.
Если она сейчас завопит, требуя объяснить, почему он приволок Розочку к ее дому и сбежал, то явно не получит хорошие чаевые. Поэтому Элли взяла себя в руки, откашлялась и произнесла:
– Если вам нужно еще время, я вернусь позже.
– Нет, мы готовы, – сказал мужчина, сидящий к ней ближе всех, и улыбнулся.
Посетители быстро сделали заказ. Проблема возникла только у Шона Макелроя.
– Извините, я не могу выбрать. Я хотел бы взять курицу в сухарях с травами. Не могли бы вы мне сказать, что это за травы? – произнес он и прибавил: – Элли?
Она подняла глаза и обнаружила, что он выжидающе смотрит на нее в упор.
Женщина рядом с ним – стройная, ухоженная и стильно одетая блондинка – повернулась, чтобы посмотреть на Шона. Явно заподозрив неладное, она нахмурилась:
– Я думала, ты собираешься заказать стейк, дорогой. Ты всегда заказываешь стейк, – прибавила она, словно подчеркивая, что Шон находится в ее власти.
– Правда? Я не думал, что настолько скучен и однообразен в своем выборе, дорогая, – бросил он, не сводя решительного взгляда с Элли. Женщина проследила за его взглядом и нахмурилась еще сильнее.
– Курица обваливается в смеси яиц с панировочными пшеничными сухарями, – быстро отчеканила Элли, – обжаривается и подается со смесью свежих трав: петрушки, лимонного тимьяна, шалфея.
– А любисток? – спросил он.
– Нет ни любистка, ни базилика, – произнесла она, держа карандаш наготове.
– Жаль. Тогда я закажу лосось.
Элли приняла заказ.
«Ты обслуживаешь обычного клиента», – сказала она себе, когда принесла кувшин с водой и корзинку с теплыми булочками.
– Булочки, мадам? – предложила она блондинке, но та отрицательно покачала головой.
Элли стала предлагать булочки остальным посетителям, сидевшим за столом.
Когда очередь дошла до Шона, он поднял на нее глаза. Его лицо оказалось так близко, что она заметила тонкий неровный шрам чуть выше брови. «Наверняка упал с велосипеда, когда был маленьким», – подумала она.
Шон долго раздумывал, потом наконец выбрал булочку, и Элли достала ее щипцами из корзинки. Едва она приготовилась поздравить себя с тем, что сумела сохранить самообладание, он прошептал:
– Скажите мне, Лавидж, кто такой Бернард?
В тот же момент булочка выскочила из щипцов, опрокинув стакан с водой, а выпечка из корзинки приземлилась на колени Шона.
– Одной булочки будет достаточно, – заметил он, поднимая теплое лакомство со своих коленей.
– Принеси свежую выпечку, Элли! Быстрее. – Вездесущий Фредди заметил происшествие. – И принеси новый стакан, – прибавил он, поднимая упавший. – Извините. Могу ли я предложить вам прохладительные напитки? За счет заведения, разумеется.
– Как насчет другой официантки? Той, которая умеет контролировать свои руки и глаза, – произнесла спутница Шона, демонстративно смахивая с платья несколько капель воды. – Мое платье испорчено.
– С официанткой нет никаких проблем, – заверил ее Шон, когда Фредди вытер лужицу воды и поправил скатерть на столе.
– Мы все заметили, что это исключительно твое мнение! – ехидно бросила она.
– В случившемся виноват только я, – продолжил Шон, обращаясь к Фредди и игнорируя свою спутницу. – И не нужно никаких прохладительных напитков. Все в порядке.
Шон смотрел, как уходит Лавидж Амери – Элли, – и обнаружил, что хочет взять ее за руку, прогуляться с ней в сумерках по деревне, проводить до дома и поцеловать, а потом попросить о еще одном свидании, как это бывало в старые времена.
– Что ты сказал ей? – требовала отчета Шарлотта.
– Я попросил булочку с тыквенными семечками, – объяснил он.
– И ты, конечно, ее получил, – сказал кто-то.
Все рассмеялись, кроме Шарлотты.
– Я тебе не верю. Ты флиртовал с ней с того самого момента, как она подошла к столу, – продолжала она обвинять Шона.
Он сообразил, что владелец ресторана по-прежнему стоит у их стола. И слушает.
– Если я и флиртовал, то она мне не ответила. – Шон заставил себя улыбнуться Фредди. – У нас все в порядке, в самом деле. Спасибо.
Другая официантка принесла чистый стакан и булочки, однако Шон не сводил взгляда с Элли, которая стала обслуживать посетителей в противоположном углу ресторана.
Шон понятия не имел, что на него нашло.
Когда они вошли в ресторан и сели за столик, он оглядел ресторан и увидел Элли. Ее волосы были заплетены в косу, на ней были черная рубашка и брюки, подчеркивающие аппетитные формы, а также длинный черный фартук.
Шон с неудовольствием отметил, как собственнически прикасается к ее руке тот парень, что позже разбирался с происшествием. Казалось, он отслеживает каждое движение Элли.
«Не твое дело», – твердил себе Шон. Но когда Элли подошла к их столику, чтобы принять заказ, подняла на него глаза, он, не выдержав, принялся флиртовать с ней.
На следующее утро, невыспавшаяся, Элли вошла в кухню. Ее глаза саднило, в голове без конца кружились мысли по поводу бело-розового фургона для перевозки и продажи мороженого и голубоглазого Шона. В кухне царила блаженная тишина.
Соррел, вероятно, отправилась с бабушкой в церковь, перед тем как воспользоваться бесплатным Wi-Fi в гостинице при ресторане «Синий вепрь». Гейли, скорее всего, снова отправилась в приют для животных.
Элли достала коричневый конверт и ключи от фургона из комода, стоявшего в коридоре, и положила их на кухонный стол, затем открыла заднюю дверь.
Ее окутал солнечный свет, аромат сирени и пение дроздов. Глубоко вздыхая, Элли чувствовала, как набирается сил после тяжелой ночи и неприятного инцидента с булочками в ресторане.
Фредди отправил ее обслуживать посетителей за другим столиком. Он сразу сказал, что не станет ее ругать, хотя прибавил, что клиент всегда прав.
Элли испытала облегчение после его слов. Потеря работы ей нужна сейчас меньше всего. У нее и без того достаточно проблем. Например, надо разобраться с Розочкой. Но сначала необходимо выпить чаю и что-нибудь съесть. Элли завязала волосы в хвост эластичной лентой, потом открыла хлебницу.
В ней не оказалось ничего, кроме крошек.
Девушка опустилась на колени, осматривая шкафы в поисках упаковки крекеров, которые купила вчера. И вдруг кто-то перекрыл солнечный свет, проникающий в кухню сквозь заднюю дверь.
Она подняла глаза, ожидая увидеть Гейли, которая решила второй раз позавтракать перед поездкой в Мейбридж с друзьями.
Но это была не Гейли.
Не успела Элли произнести и слова, как на кухню вошел тот, кто притащил к ее дому бело-розовый фургон.
Жизнь непредсказуема, поэтому начинайте обед с десерта.
Стоя на коленях, Элли подумала, что Шон Макелрой сейчас кажется более массивным и устрашающим. Возможно, он догадался о произведенном на нее впечатлении, ибо наклонился и предложил ей руку. Элли окутал запах его тела, совершенно затмевая аромат сирени.
От него пахло старой выделанной кожей и моторным маслом, и она вдруг почувствовала, что хочет прижаться к нему, как изголодавшийся по ласке котенок.
Ее глаза оказались на уровне его бедер, обтянутых мягкой хлопчатобумажной тканью джинсов.
– Как вы сюда проникли? – требовательно поинтересовалась она.
– Калитка была открыта.
О, замечательно! Элли постоянно твердила своим домочадцам, что следует соблюдать меры безопасности, но никто не воспринимал ее всерьез.
Оставив калитку открытой, Гейли выразила молчаливый протест по поводу того, что старшая сестра не желает впускать в дом ее четвероногих друзей, несмотря на их привлекательность.
Разгоряченная и взволнованная, Элли отмахнулась от предложенной Шоном руки.
– Это не дает вам права входить сюда! – рявкнула она, самостоятельно поднимаясь.
– Неужели? Но я тщательно запер калитку, – заметил он. – Кстати, в нее нужно врезать новый замок.
– В моем доме нужно многое обновить, мистер Макелрой. Единственное, что мне действительно не нужно, так это старый фургон. Могу ли я надеяться на то, что вы приехали сюда, осознав свою ошибку, и намерены забрать эту вашу Розочку?
– Я сожалею, – сказал он.
– Сожалеющим вы не выглядите. – Ей было очень трудно сдерживать раздражение.
– Станет ли вам легче, если я скажу, что искренне верил в то, что вы ждете Розочку?
– Правда? – спросила Элли. – Скажите, вы не поняли мое требование: «Убирайтесь отсюда и захватите с собой Розочку»?
Шон проигнорировал ее саркастичное замечание:
– Я думал, что, как только вы вскроете конверт, вам все станет понятно.
– Так почему же вы явились сюда сейчас?
Он пожал плечами:
– Я точно не знаю. Просто у меня появилось ощущение, будто что-то идет не так. А Базил оставил записку? – спросил Шон, кивнув в сторону коричневого конверта. – Я немного беспокоюсь за него.
– Обо мне вы явно не беспокоитесь. Ваш маленький трюк вчера вечером мог лишить меня работы. Понравился ли вам лосось? – бросила она ему обвиняющим тоном.
– Я должен признать, что вечер перестал быть душевным сразу после того, как вы уронили мне на колени горячие булочки, – вздохнул он.
– Я надеюсь, вы не ждете извинений.
– Нет. Я полагаю, вы получили записку, которую я вам оставил?
Он оставил ей записку?! Она покачала головой:
– Прошлой ночью мы с ног сбились. Было полно работы. У меня не было времени на чтение записок и милую болтовню.
– Неужели? – протянул он весьма странным тоном.
– Не верите? – взвилась Элли. – Я шесть часов провела на ногах.
– Это зависит от того, кто предлагает поболтать. – Она нахмурилась, и Шон покачал головой. – Ладно, забудьте об этом. Мне жаль, если у вас возникли неприятности, но вы должны признать, что, хотя не знаете Базила, при упоминании Бернарда вы подпрыгнули на месте.
– Вы все сказали?
– Ваша бабушка едва не потеряла сознание, когда я спросил ее, читала ли она письмо от Базила, – пояснил Шон.
– Бабуля? Вы хотите сказать, что приходили сюда вчера вечером? После того, как я ушла на работу?
– Я заглянул сюда по пути в «Синий вепрь», и тощая юная вампирша посоветовала мне зайти утром, – произнес он.
– Гейли… – Элли сдержала усмешку. – Я не видела ее сегодня. Я только что встала. А что сказала бабуля?
– Она была не совсем последовательной, но, думаю, суть в том, что Бернард не позволит ей получать письма от Базила. Она, казалось, запаниковала при этой мысли.
– Ну, это просто смешно. Бернард был моим дедом, однако он давно умер, – заметила Элли, потом потребовала: – Расскажите мне о нем.
– О Базиле? – Шон пожал плечами. – Я многого не знаю. Он обыкновенный старик, у которого в жизни две страсти – Розочка и покер.
– Он азартный человек? Может быть, он оставил Розочку в качестве залога?
– Базил никогда не стал бы рисковать Розочкой, – заверил ее Шон, потом прибавил: – Но это не означает, что, если он проиграется, его партнеры по игре не захотят получить Розочку.
– Итак, что вы хотите сказать? Вас попросили переправить фургон ко мне, а я должна дать ему убежище?
– По сути, да, – признался он и повел плечами, чтобы ослабить напряжение.
– Не делайте этого! – предупредила Элли, увидев, как соблазнительно напрягаются мускулы под мягкой тканью его темно-синей рубашки поло.
Шон нахмурился. Он понятия не имел, о чем она говорит. К счастью.
– Неужели Базил регулярно исчезает? – поинтересовалась Элли, прежде чем Шон смог о чем-то догадаться.
– Не знаю. Я его арендодатель, а не лучший друг. Я был в Лондоне, когда он смылся.
– Ну и что дальше? Он бросил конверт в ваш почтовый ящик и приложил к нему записку с просьбой перегнать фургон сюда?
– Я сожалею об этом, – извинился Шон. Кстати, он и сам поступил как Базил: подбросил ей конверт. – Я предполагал, что, просмотрев содержимое конверта, вы поймете, что следует делать.
Что делать?
«Ситуация усложняется», – подумала Элли, внезапно осознав, что ей предстоит делать.
– Мне очень жаль, Шон, но если вы приехали сюда, ожидая, что я внесу за Базила арендную плату, то вам не повезло. Я не знаю Базила Амери, но даже если бы и знала, не смогла бы вам помочь. Вам придется продать Розочку, чтобы получить задолженность за аренду.
– Продать Розочку? Вы что, шутите?
– Очевидно, – язвительно парировала Элли. – Так как Розочка – гордость и радость Базила.
– Вы не кажетесь мне жестокой.
– Мне нужно думать о более важных вещах. Кстати, как бы вы отреагировали, если бы неизвестный вам человек попросил вас выполнить его заказы по продаже мороженого?
Подумав, Шон предложил:
– Почему бы не поставить чайник? Я довольно сносно готовлю кофе.
– У меня нет кофе, – заявила девушка, заправляя за ухо прядь непослушных волос.
– Тогда чай? – легко согласился Шон, беря чайник, наполнил его водой и включил в сеть. Он взял две чашки с комода и чайные пакетики из жестяной банки. – С молоком, с сахаром? – спросил он, кладя чайный пакетик в каждую чашку.
Ей хотелось приказать ему убраться прочь вместе с фургоном, но потом она передумала. Шон прав. Нужно все выяснить.
– Немного молока.
– Как насчет сахара? Вы, очевидно, испытали шок, и у вас снизился уровень сахара в крови.
– Никакого шока у меня не было, – бросила Элли. – Произошла какая-то ошибка.
Да, ее семья была не самой обычной семьей в мире, но в ней не было секретов. Совсем наоборот. Вся округа смаковала подробности их жизни…
Шон оглянулся на нее:
– Чего вы так боитесь, Элли?
– Я не боюсь!
– Нет?
– Нет! – Элли приходилось оказываться и в более сложных переделках, но Шон прав: нынешняя ситуация вызывала у нее странные ощущения. – Вы должны нажать на кнопку.
Она протянула руку к чайнику и нажала на кнопку. Послышался легкий треск, и Элли получила незначительный удар током. Индикатор загорелся, вода в чайнике начала с шумом нагреваться.
Не говоря ни слова, Шон взял деревянную ложку из кастрюли на плите и с ее помощью выключил чайник, а затем вынул штепсель из розетки.
Но на этом Шон не остановился. Отключив чайник, он принялся поочередно открывать ящики комода.
– Что вы делаете?
Шон вытащил из ящика отвертку, которая лежала в куче обрывков веревки, бумажных мешков и другого хлама.
– Починить не удастся, – предупредила Элли. – Чайник просто отработал свое… Он старье. Как Розочка.
– Розочка никакое не старье, – возразил он, игнорируя ее протесты, и стал развинчивать штепсель.
– Это ваша точка зрения, – бросила она.
– Нет. Я объективен. Розочка на ходу, иначе я не сел бы за руль. – Шон поднял на нее глаза. – И я не перегнал бы ее к вам.
– Да? – Поняв, насколько грубо она себя ведет, Элли покраснела. – Да, конечно. Извините…
– Нет проблем.
– Я рада, что вы не обиделись, – заметила она, глядя на конверт, лежащий на кухонном столе. Информация из этого конверта могла произвести эффект разорвавшейся бомбы.
Многие поколения семьи Амери жили в Гейбл-Энд. Элли обитала в доме, где родился дедушка Бернард. Ее предки незримо присутствовали повсюду: их имена были написаны на форзацах книг, которые стояли на полках почти в каждой комнате, на ручках старых теннисных ракеток; на школьных портфелях, хранившихся на чердаке. Их лица можно было увидеть на множестве фотографий.
Но не было никакой информации о Базиле.
Или она все-таки существовала, но ее тщательно скрывали?
Бабушке знакомо его имя. По словам Шона, она повела себя немного странно. Да, бабуля порой смущалась, когда кто-нибудь из стариков начинал донимать ее разговорами, ибо по-прежнему была красива и привлекала внимание. Но ведь, услышав имя Базила, она запаниковала.
Глубоко вздохнув, Элли взяла в руки конверт и выложила его содержимое на стол, чтобы Шон не думал, будто она пытается что-то скрыть от него.
– Вот письмо Базила, – начала она, обращаясь к Шону, который стоял, прислонившись к шкафу, и по-прежнему занимался починкой штепселя. – Прочтите.
Она сунула письмо ему в руки, а сама сосредоточила внимание на тетради.
На первой странице, где обычно предупреждается: «В случае потери, пожалуйста, верните по такому-то адресу…», печатными буквами было написано «РОЗОЧКА», а также указан номер мобильного.
В тетради имелись номера телефонов с именами абонентов, случайные записи, цитаты известных людей, а также смешные комментарии самого Базила по поводу радости от поедания мороженого.
– Вчера он сделал запись «ГСГ» и подчеркнул ее. Вы знаете, что это за аббревиатура?
Шон подумал, потом покачал головой.
– Потом еще одна запись, сделанная в минувшую пятницу: «Автосервис, Шон». Вы автомеханик? В поместье Хотон имеется коллекция старинных автомобилей, не так ли? Вы их обслуживаете?
– Обслуживаю, – сказал он. – Базил интересовался, нужно ли менять масло в Розочке, и попросил проверить двигатель.
– Сколько он вам платит? – задала вопрос девушка.
Шон пожал плечами и едва заметно улыбнулся.
– Базил предпочитает расплачиваться натуральными продуктами, – признался он.
– Мороженым? – Элли оглядела его узкие бедра и мускулистые руки. – Сколько же мороженого может съесть один человек?
– К счастью, мне не приходится съедать его в одиночку. Базил приехал на Розочке на семейную вечеринку по случаю дня рождения, загрузив фургон мороженым и конфетами. Мне досталась порция шоколадного мороженого как плата за то, что я проверил тормозные колодки Розочки.
– Семейная вечеринка? У вас есть дети?
– Нет. День рождения праздновала моя племянница. Дочь моей сводной сестры. – Он пожал плечами. – У меня непростая семья.
– Как у многих, – сухо заметила Элли. – Но для дня рождения одной маленькой девочки мороженого все равно много.
– Вечеринка была пышная. Моя семья никогда ничего не делает в меру, – пояснил Шон.
– Да? – У них появилось нечто общее. Только семья Элли обычно не веселилась, а устраивала драмы. – Как вы познакомились?
– С Базилом? Он арендует коттедж в поместье Хотон.
– Это совсем близко отсюда. Я была там один раз со школьной экскурсией, когда мы изучали династию Тюдоров. Там красиво.
– Посетители поместья говорят мне то же самое.
– Вы там живете? – спросила она.
– Я там живу и работаю, замаливая грехи моей матери. – Он начал читать письмо. – Лалли? Так называли вашу бабушку?
– Да. Я сомневаюсь, что ее настоящее имя многим известно.
– И ваше.
– И мое, – согласилась Элли.
– Ну, Базил, вне сомнения, знал настоящее имя вашей бабушки, ибо хранил на каминной полке ее фотографию.
– Вы шутите! Фотографию моей бабушки?
Шон вынул телефон из кармана, нашел нужный снимок и показал его Элли:
– Я сделал фотографию вчера, когда зашел в его коттедж, чтобы убедиться, что ничего плохого не произошло.
– Вы имеете в виду, не покончил ли он с собой? – многозначительно произнесла она.
Он не ответил, хотя именно это имел в виду.
– У вас есть ключи от коттеджа? – спросила девушка.
– Да. Дубликат, который я храню на случай чрезвычайных ситуаций.
– Или на случай, когда арендатор делает ноги, – подхватила Элли, взяв у него телефон.
– Это она? – поинтересовался Шон, имея в виду женщину на фотографии.
Элли кивнула:
– Снимок был сделан в конце шестидесятых годов – до того, как она вышла замуж за моего деда.
Она вернула ему телефон:
– Как вы узнали, что это моя бабушка?
– Вы с ней похожи.
– Но она была…
Элли не договорила. Ее бабушка была любимой дочерью младшего сына графа Мелчестера и общепризнанной красавицей. Ее фотографии печатались на обложках модных журналов.
Граф не планировал выдавать свою дочь за представителя среднего класса. Поэтому аристократка Лавидж была практически изгнана из семьи, когда вышла замуж за Бернарда Амери.
– Я нисколько на нее не похожа, – решительно заявила Элли.
– У вас ее губы и глаза. Базил узнал вас, – заметил Шон и еще раз взглянул на письмо. – Ваша бабушка читала письмо?
– Нет! – Она покачала головой. – Ей нельзя его читать.
– Вы не показали ей письмо?
– Пока нет.
– Похоже, они были очень близки, – протянул он, снова принимаясь за письмо. – Он пишет, что она спасла ему жизнь.
– Он собирался утопиться в деревенском пруду, – сухо произнесла Элли. – Такого человека обязательно заметят в любое время дня и ночи.
– Ваша бабушка, очевидно, не просто спасла его, но и выслушала, успокоила, наставила на путь истинный.
Элли сомневалась, что ее взбалмошная и легкомысленная бабушка была способна наставить кого-то на путь истинный.
– Если это так, то почему они не встречались сорок лет? Если… – Она подняла глаза на Шона. – Если только в нее не были влюблены оба брата. Она была очень красивой.
– Да…
– Но непонятно, почему дедушка убрал из родного дома все, что могло напоминать о его брате. В конце концов именно он женился на моей бабушке, – размышляла Элли.
– Базил – гомосексуалист, Элли.
– Гомосексуалист? – повторила она безучастно.
– Вероятно, по этой причине семья отреклась от него, – предположил Шон.
– Нет! Это невозможно.
– Такое происходит даже в наши дни.
– Что бы там ни было, бабушка не должна ни о чем знать. У нее слабое здоровье, Шон. – Элли пролистала блокнот Базила. – Здесь написано: «Том и Сильви. КРЛ, следующая суббота». Что это означает?
– КРЛ означает клуб «Розовая лента». Это благотворительная организация, помогающая онкологическим больным. – Он помолчал, закручивая шуруп в штепселе.
– И их семьям, – закончила она за него, у нее сдавило горло. – Я знаю.
– В субботу состоится традиционная вечеринка. В этом году она будет проводиться в доме Тома и Сильви Макфарлан.
– Где это?
– В Лонгборн-Корт. Я видел рекламу этой вечеринки. Да и Базил упомянул о ней, когда попросил меня заменить масло Розочке. Мне показалось, что он вызвался помогать в организации вечеринки неспроста.
– Он должен был подумать обо всем раньше, а не взваливать свои проблемы на плечи других людей, – внезапно разозлилась Элли. – Судя по письму, семья отреклась от Базила не только из-за его сексуальной ориентации.
– Вы предполагаете, что он страдает пристрастием к азартным играм?
– Вы первый, кто заговорил о такой возможности, – напомнила Элли.
– Не делайте поспешных выводов. Может быть, основная проблема связана с его семьей, – продолжал Шон. – Может быть, он распродал фамильное серебро, чтобы расплатиться с кредиторами?
– В этом он точно не виновен, – отрезала она, удостоившись колючего взгляда Шона. – А я думала, вы имели в виду какие-то нынешние его проблемы.
– Он живет в поместье недавно. Может, он играл в покер только тогда, когда отчаивался. Может, это некая форма самоуничтожения.
– Я не могу сделать то, о чем он просит. У меня сложный график работы. И я не стану вовлекать в это бабушку, Шон. Она порой неадекватно воспринимает происходящее.
– Болезнь Альцгеймера? – спросил он напрямую.
– Нет. – Элли покачала головой. – Бабушка всегда была немного ветреной. Потом она начала упрекать себя за смерть дедушки, который погиб в автокатастрофе в Нигерии. А потом умерла моя мать. С тех пор бабушка ведет себя… необычно. Врач считает, что мозг просто блокирует те воспоминания, которые могут окончательно подорвать ее здоровье.
– У всех нас есть моменты, которые хочется забыть навсегда, – прошептал он с сочувствием.
– Да. – Решив, что слишком разоткровенничалась, Элли прибавила: – Вы понимаете, почему я не хочу ее волновать?
– Конечно, – сказал Шон. – Но вы, Лавидж, можете появиться на субботней благотворительной вечеринке вместо своей бабушки.
Плохое настроение всегда исправит маленькая порция мороженого.
Элли должна была предвидеть такое развитие событий.
– Разве вы не поняли? – возмутилась она. – По субботам я работаю.
– Вы начинаете работу поздно вечером, а вечеринка закончится к шести часам. Затем состоится концерт. – Шон старался быть убедительным. – Я могу вас заверить, что посещение вечеринки намного интереснее обслуживания клиентов в ресторане.
– В самом деле? Когда в последний раз вы обслуживали какую-нибудь вечеринку? Кроме того, я понятия не имею, как работает аппарат для приготовления мороженого.
– Ну, это не ракеты конструировать. Я вам покажу.
– Вы?
У Элли затрепетало сердце. Она не ожидала, что Шон будет находиться рядом и помогать ей.
– Как вы думаете, кто заполнял вафельные рожки мороженым на дне рождения моей племянницы, пока Базил мило болтал с очаровательными мамочками детишек?
Элли подозревала, что с очаровательными мамочками детишек мило болтал Шон, и они бесстыдно с ним флиртовали.
– Ну, тогда одной проблемой меньше. Если вам так понравилось работать мороженщиком, Розочка ваша. – Она протянула ему тетрадь с заказами и ключи от фургона. – Наслаждайтесь!
Он усмехнулся:
– Теперь у меня не осталось сомнений в том, что вы с Базилом родственники.
– Тогда знайте, что вы – чванливое существо. Удачи вам, Шон. Не забудьте закрыть за собой калитку.
Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, явно не собираясь никуда уходить.