4.
Жизнь Кирилла Иваненко, новоиспеченного миллионера и вообще везунчика, разделилась надвое в тот самый момент, когда он разглядел под фонарем надпись на лотерейном билете. С тех пор, вот уже почти месяц, существовало двое Кириллов. Один – молодой актер, неожиданно для всех ухвативший судьбу за хвост на зависть друзьям и знакомым и мгновенно ставший притчей во языцех в узких театральных кругах. Другой – Кирилл, с недоверием и беспокойством наблюдающий за происходящим со стороны.
Первый Кирилл впервые в жизни чувствовал себя на своем месте. Он явственно понимал, что выиграл миллион баксов как компенсацию за свою вечную нищету, неустроенность, постоянное нахождение на вторых ролях – и в театре, и в жизни, – за муки рефлексии и за все те нереализованные надежды, которые годами выжигали его внутренности каленым железом. Он был достоин этих денег! И не только этих – он был достоин и двадцати миллионов долларов. Поэтому к выигрышу относился как к чему-то, само собой разумеющемуся. Первым порывом было, конечно, скрыть, утаить новость о миллионе, получить деньги по-тихому и также незаметно уволиться. Но голос тщеславия был подобен Иерихонской трубе – Кирюше мучительно хотелось утереть всем нос. И он не смог сдержаться, он с наслаждением уел всех одним махом.
На следующий же день (он так и не смог уснуть той ночью, так и просидел на кровати, сжимая в руках крохотную полоску бумаги), после звонка по номеру, указанному на билете, Кирилл узнал, что выигрыш реален и деньги уже ждут его. Приятный женский голос в трубке сообщил, что все, что нужно Кириллу – это приехать в какой-то офис, предъявить выигрышный билет и паспорт, подписать какие-то бумаги, дать добро на открытие счета в банке и ждать перевода денег. В течение десяти дней. «В каком банке вы бы хотели открыть счет?» – поинтересовалась невидимая собеседница. «В самом надежном, на ваше усмотрение!» – весело сообщил Кирилл, еще не вполне веря в свершившееся чудо.
К его удивлению выяснилось, что по правилам именно этой лотереи налоги с выигрыша платит организатор, компания «Фортуна Трейдинг». То ли ООО, то ли ЗАО, имевшая отношение то ли к благотворительности, то ли к торговле тракторными деталями… Кирилл так и не нашел точной информации в интернете. Выходило, что Кирилл получит ровно миллион, без каких-либо дополнительных затрат, да еще и с какой-то страховкой от организатора. Не переставая удивляться тому, как стремительно развиваются события, уже через пару часов Кирилл подписал нужные бумаги, предъявил билет, дал согласие на получение банковской карты «Visa Gold» для того, чтобы ему было удобнее снимать наличные в любых банкоматах мира. Получил тисненый сертификат, подтверждающий вручение выигрыша. Пожал пару рук и улыбнулся в объектив камеры – секретарь «Фортуны Трейдинг», высокая полная брюнетка, которая и говорила утром с Кириллом по телефону, сделав снимок, сообщила, что этот кадр им нужен для внутренней отчетности.
Словно в тумане, вернулся домой. Позвонил в театр, сообщив, что заболел и на репетицию не выйдет. И, как был, в одежде, провалился в глухой глубокий сон.
Следующие две недели стали прекрасной, удивительной сказкой! Кирюша впервые почувствовал себя свободным от каких-либо обязательств, условностей, от необходимости соблюдать субординацию, дружить с нужными людьми и улыбаться и вовсе ненавистным персонажам. Он с наслаждением нахамил Зеленскому в курилке, в антракте, назвав его игру в последнем фильме низкопробной самодеятельностью и с удовольствием наблюдая, как у стоящих рядом коллег вытягиваются лица. Отказался задержаться после спектакля в гримерке заслуженной артистки К., сообщив, что ему больше не прикольно развлекать ее стареющую целлюлитную задницу. На ближайшей репетиции сообщил помрежу, что не будет играть в «Гамлете» Розенкранца – просто потому, что не желает тратить собственный талант на третьестепенные роли, да и с концепцией режиссера-постановщика категорически не согласен. Позвонил знакомому агенту по актерам и озадачил его поиском достойной роли в полном метре, пообещав двойные проценты. Глядя в удивленные Риткины глаза, вернул ей давний долг. Подарил Антонине Всеволодовне чудесную лошадку-качалку, в которую счастливая девчонка вцепилась как клещ. Отдал насовсем Василию свою гитару, которую тот уже давненько выпрашивал у него на время. И после справедливого вопроса друга, не свихнулся ли он, Кирилл сообщил, что да, свихнулся и скоро все объяснит.
А в ближайший понедельник, после того как рано утром ему в квартиру с курьером доставили банковскую карту в золотом конверте, а из «Фортуны Трейдинг» сообщили, что все, что ему осталось – это активировать карту в ближайшем банкомате, и можно начинать тратить деньги, Кирилл приехал в театр и уволился. Просто зашел к худруку в кабинет и без предисловий положил на стол заявление. На справедливый вопрос, отчего это он решил так неожиданно оставить родную труппу, ответил, что устал от профессии, от репертуара, от театра… Да и вообще, недавно он выиграл в лотерею миллион долларов, и теперь может позволить себе слегка расслабиться.
Когда он вышел из кабинета, чувствуя, что его еще потряхивает от волнения, слава, словно волна цунами, уже неслась по коридору, обгоняя его. Он понял, что у стен есть не только уши, но и громкоговорители. Потому что все – все! – уже знали о его выигрыше.
У собравшихся в театральном буфете были сумасшедшие лица. Сначала не верили, приняв все за розыгрыш, потом, по мере того как Кирилл выкладывал подробности, все больше и больше принимали реальность случившегося. Потом Стасик крикнул: «Качать везунчика!», и все долго подбрасывали Кирюшу к потолку. Жанна хохотала, как безумная, Стасик тут же заказал традиционные «триста беленькой», чтобы обмыть. Василий все хлопал Кирилла по спине, повторяя: «Круто, чувак! Круто!». Кирилл и сам неожиданно поддался этому всеобщему обалделому веселью, и пообещал всем непременно по-королевски проставиться по поводу увольнения, и тоже сам хохотал, удивляясь, как это его угораздило вытащить счастливый билет, и принимал советы со всех сторон, как именно ему стоит распорядиться деньгами. Но, глядя в веселые возбужденные лица коллег, чувствуя дружеское похлопывание по плечу, проникнувшись общим энтузиазмом, он буквально кожей ощущал острую, мучительную зависть, которую испытывали окружающие. Словно дурной, едва различимый запах, зависть висела в воздухе.
Они были рады за него, искренне – и так же искренне мечтали оказаться на его месте. «Почему он, а не я?» – читал он в глазах друзей. И отворачивался, закусывая водку квелым буфетным салатом. Он чувствовал, как невидимый миллион, словно трещина на тающей льдине, уже незримо отделяет его от всех, кого он знал и с кем был близок до выигрыша…
К черту! Пусть завидуют и скрежещут зубами! Да, он особенный, он – Кирилл Иваненко, не чета прочим, и это его судьба поцеловала в темечко!
Тот, другой Кирилл, стоял в стороне, в дверях, не участвуя в импровизированном банкете. Темная, необъяснимая тоска копошилась в его душе. Он был уверен, что дело нечисто. В самом буквальном смысле этого слова.
Надпись «Шанс» исчезла с ладони той же ночью, после покупки билета, бесследно, словно ее и не существовало никогда. И следующим утром Кирилл запретил себе думать о плохом, твердо заявив собственному отражению в зеркале, что ему просто фортануло. Он везунчик! Человек, не профукавший свой шанс, верно прочитавший знаки, правильно истолковавший пьяный бред случайного собутыльника. Ну, в самом деле, не явился же ему тогда, в баре, дьявол в образе парня в капюшоне?
И вообще, все это чушь, никаких чертей с рогами и сковородками не бывает, это религиозные выдумки и детские страшилки. И образ Мефистофеля-искусителя просто распиарил Гете, Кирилл даже помнил наизусть часть дьявольского монолога, который учил для поступления в ВУЗ: «Часть той силы, что без числа творит добро, всегда желая зла…». И что-то там дальше, типа «я дух, всегда привыкший отрицать…», бла-бла… От вызубренного когда-то текста в памяти остались обрывки фраз, но главное, что все это – и текст, и описанная в нем нечисть, и вообще вся эта библейская ерунда про загробный мир и наказание за грехи – плод фантазии рода человеческого! Вселенная проста и подчиняется объективным законам физики, химии и математики. И товарно-денежного оборота.
И вообще, разве он сделал что-то дурное? Он ничего не украл, никого не подставил и, тем более, не убил. Он всю жизнь пахал, как проклятый, в надежде на светлое будущее. И вот, оно, будущее, наступило! Деньги достались ему сами собой – в смысле, Кирилл же не подписывал никаких договоров кровью, как доктор Фауст!..
Но внутренний голос, который, как уже давно понял Кирюша, был куда умнее его самого, не поддавался на уговоры здравого смысла – он, не переставая, нашептывал Кирюше, что тот, кажется, вляпался в такую страшную историю, по сравнению с которой вся самая мрачная классика покажется детским утренником. И самое правильное, что он может сейчас сделать – забыть про эти чертовы деньги! Выбросить карточку «Visa Gold» в ближайшую урну, или обналичить деньги и отдать в детский дом. А лучше – и вовсе не обналичивать, чтобы не прикасаться к проклятым купюрам: просто переслать карту и пин-код от нее в первый попавшийся благотворительный фонд.
Потому что, если он и правда, неспроста получил эти деньги, до тех пор, пока он не начнет их тратить, все будет по-старому. Уныло, предсказуемо, но сравнительно благополучно. Что будет, когда он вскроет ящик Пандоры в виде банковской карточки с золотым тиснением, Кирюша не смел даже и представлять. Ведь чем-то он должен будет заплатить за неслучайно сложившиеся обстоятельства!..
Нужно было просто не брать деньги.
Но он не мог НЕ взять деньги!
Вы бы не взяли?..
Кирилл одновременно находился на вершине триумфа и в двух шагах от безумия. Чтобы окончательно не съехать с катушек, он вторую неделю пил, не просыхая. В нетрезвом виде зачем-то заскочил в первую попавшуюся на пути из театра часовенку, намереваясь поставить свечку самому себе, за здравие. На всякий случай. Уже на пороге отругал себя за идиотизм и мракобесие, перекрестился на купола, бросил отирающейся у забора бабке-попрошайке пятьдесят рублей и ушел, не оглядываясь. Пытался настроиться на позитивный лад – но тоска не проходила, подступала к горлу приступами тошноты. Облетавшие на ветру осенние деревья, казалось, грозили ему вслед своими корявыми пальцами, в номерах проезжающих мимо авто то и дело мерещились глумливые извивающиеся шестерки, а попадавшиеся в метро или на улице люди с татуировками вызывали приступы паники.
– Кира, так ты что с деньгами-то будешь делать? – спросил нетрезво Стасик.
Кирилл вышел из ступора и обнаружил себя сидящим в банкетном зале ресторана «Лес». Стол ломился от жратвы, труппа театра была в полном сборе (кроме, разумеется, Зеленского и парочки его прихвостней), а в руке самого Кирилла наличествовала рюмка коньяку.
Кирюша моргнул, и мгновенно стал тем, первым Кириллом, насмешливым баловнем судьбы.
– Долги раздам! – ожидаемо скаламбурил виновник торжества, глотнул коньяку и закусил куском грамотно прожаренного мяса. Все-таки шеф-повар в «Лесу» – мастер по части шашлыка!
– Так у тебя ж тогда ни шиша не останется! – крикнул кто-то с противоположной стороны стола.
Компания покатилась со смеху.
– Ой, Кирюша, а ты ж нам, поди, уже завтра и руки-то не подашь! – с наигранной печалью в голосе продекламировала Олеся. – У миллионеров память короткая!
– Не, Лесь, тебя разве забудешь? – обрисовал в воздухе на уровне своей груди два объемных полукруга Кирилл.
Компания снова весело захрюкала.
Со своего места поднялся помреж, которого за глаза называли Бородой, из-за буйной рыжеватой растительности на подбородке, странно контрастирующей с абсолютно лысой головой. Он постучал вилкой по рюмке и зычно прокашлялся.
– Кирилл! – завел Борода, большой любитель витиеватых тостов. – Мы тебя отпускаем с тяжелым сердцем!
Окружающие сочувственно закивали.
«Как же! – подумал Кирилл – с тяжелым! Уже поделили мои вещи из гримерки и раздергали репертуар».
– Ты, конечно, легенда! Мы тебе, если быть честными, завидуем. Белой завистью! – продолжил Борода.
– И черной! – глумливо добавил Стасик.
– В общем, ты теперь давай, оторвись за нас, за всех! – продолжил напутствие Борода. – Машину себе купи, квартиру, или дом…
– В Испании! – посоветовала Олеся. – Там после кризиса такие хоромы за копейки можно отхватить!
– Советчиков тебе сейчас, конечно, хватает, – с иронией добавил Борода. – Но, главное, будь мужиком. Не просри эти бабки. Понял? Мы же люди творческие, как пришло, так и ушло… Надеюсь, это не твой случай. Желаю тебе потратить деньги с умом и с удовольствием!
Коллеги по театру, теперь уже бывшие, в едином порыве взметнули в воздух рюмки и бокалы. Жанна, сделав вид, будто смахивает слезу, подняла вверх большой палец. Василий, расчувствовавшись, полез обниматься. Кирюша остро чувствовал, как уплывает в прошлое его привычная театральная жизнь, и наступает какая-то новая, неизвестная, но прекрасная эпоха. На всякий случай он дотронулся рукой до кармана пиджака, проверив, на месте ли кошелек, в недрах которого обреталась легендарная «Visa Gold». И усмехнулся. Чего он расклеился? Да пусть даже сам дьявол подкинул ему этот лотерейный билет. Подумаешь! Кирюша, если надо, и дьявола возьмет за рога.
– Люди! Я вас люблю! – весело заявил Кирюша и пошел с рюмкой по кругу.
Вот она, жизнь! В кулаке! В кармане!
Еще минут пятнадцать все по очереди клялись Кирюше в вечной любви и давали советы по поводу дальнейшей жизни. Тот слушал вполуха, пропуская совсем уж откровенную лесть, но исправно кивал, чокался, обнимался, хохмил, доливал себе алкоголя и снова чокался, кивал и обнимался. Наконец, завершив круг почета, совершенно захмелел и подал знак официанту.
– Дружище, – Кирюша по-хозяйски окинул взглядом стол, – сообрази-ка нам еще водки, два по ноль пять, и коньячку. Пару бутылок.
И нетвердой походкой вышел в туалет.
В туалете долго не мог справиться с ширинкой. Наконец одолел джинсы, оперся одной рукой о стену и следующую минуту, насвистывая, сосредоточенно пытался попасть струей по крохотному футбольному мячу, чтобы загнать его в крохотные ворота на дне писсуара. Ныне каждое второе заведение берет за правило устанавливать в мужских туалетах это нехитрое развлечение – туалетный футбол. Открылась дверь, на мгновение впустив в кафельную тишину гомон переполненного ресторана, и в соседний писсуар пристроился какой-то парень в темной куртке. Рассеянно глянув на соседа, Кирилл хотел было отвернуться и вдруг остолбенел, не в силах оторвать взгляда от рук вошедшего.
Крупные ладони парня в темной куртке с капюшоном были покрыты витиеватыми татуировками.
Черепа и розы.
Кирилл поперхнулся собственным свистом и мгновенно вспотел. Парень у соседнего писсуара, кажется, не обращал на него никакого внимания. Непослушными пальцами Кирилл принялся лихорадочно застегивать молнию на джинсах. В горле колотилось взбесившееся сердце, в глазах потемнело. ОН нашел его!
Отчаянно пытаясь не потерять сознание от ужаса, Кирилл, наконец, совладал с ширинкой и на негнущихся ногах попятился к раковинам. Парень с татуировками легким движением затянул пояс на своих шароварах и обернулся.
– Здорово! – произнес Никита весело. – Как жизнь?
Голоса не было. Кирилл кивнул, выдавив жалкую улыбку.
Никита подошел к раковинам и принялся не спеша мыть руки.
– Слышал, ты из театра уволился? – поинтересовался он у вжавшегося в стену Кирюши.
Тот напряг непослушные голосовые связки и выдавил сиплое:
– Ага.
– А чего так?
– В лотерею выиграл, – сообщил Кирилл. – Ты, наверняка, в курсе.
– Типа того, – выключив воду, Никита сунул свои красочные руки под сушилку.
Шумел старенький агрегат. Мигала под потолком лампа. Кирилла трясло от ужаса. Нужно было что-то предпринять, возможно, рвануть к дверям и выбежать вон – но Кирилл не мог сдвинуться с места. Он понимал, что парень с татуировками чувствует его страх и, кажется, получает от этого удовольствие.
– Я знаю, кто ты, – сказал Кирилл твердо.
Никита выключил сушилку и вскинул на него удивленные глаза.
– Я теперь тебе душу отдать должен, да? – мрачно поинтересовался Кирюша.
Парень в капюшоне вдруг неожиданно расхохотался.
– Душу? – переспросил он. – Ну, ты даешь!
Затем вдруг посерьезнел и уточнил:
– Ты мне талант должен. А с душой своей… сам разбирайся.
Повисла пауза.
– То есть… душа тебе не нужна? – удивился Кирюша.
– Не, чувак! – сообщил собеседник. – Этого добра у нас навалом!
Кирилл во все глаза рассматривал Никиту… или как его там зовут… Обычный парень в модном прикиде. Отражается в зеркалах. Справляет нужду. Ни огня, ни серы, ни рогов…
В душе шевельнулась вялая надежды на то, что происходящее – все-таки глупый розыгрыш. Что Васька и его насквозь протатуированный кореш продолжают валять дурака, а он сам себе напридумывал всякую чертовщину.
Но Никита, несмотря на всю свою схожесть с человеком, человеком явно не был.
Он просто стоял в паре шагов от Кирюши, спокойно сложив на груди руки – а на того, одна за другой, накатывали волны парализующего ужаса. В ушах снова зазвенело, как тогда, в их первую встречу, и Кирюше на секунду показалось, что Демон запустил липкое невидимое щупальце к нему в голову и копошится в его мыслях.
Кирилл почувствовал себя ребенком, который однажды обнаружил, что под его кроватью действительно живут чудовища. Отчаянно хотелось проснуться.
– Короче, ты мне деньги, я тебе талант… – уточнил он, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. – А… зачем он тебе?
– А тебе зачем? – спросил Никита.
Кирилл открыл было рот, но не нашелся, что ответить.
– А если я откажусь? – поинтересовался он.
– Будешь идиотом! – сообщил парень в капюшоне и полез в карман своих широких штанов.
Кирюша, готовый к любым ужасам, вздрогнул – но из кармана Никита извлек всего лишь старый измятый блокнот.
– Договор подписываем? – поинтересовался он, доставая вслед за блокнотом дешевую пластмассовую ручку с изгрызенным колпачком. – Свою часть сделки я уже выполнил.
Кирилл, который к этому моменту уже успел отдышаться, лихорадочно прикидывал, что к чему. Итак, этот… это исчадие ада действительно собирается купить у него талант, как и обещал. О душе речи не идет. Это радует. Однако сути сделки Кирилл не улавливал. Зачем ему талант? И… как технически его можно продать?
Впрочем, даже не это было главным – главным сейчас было осознание того, что Бог все-таки есть! Ведь, если есть дьявол, значит, есть и Бог? Разумеется, круто, что Он есть, потому что Бог добрый, всех любит, и без Его воли и волос не упадет с головы человека. Или как там, в Писании?.. Вот только теперь, когда так просто и окончательно расставились точки над i, Кирюша не мог определиться, радует его существование Бога или пугает. Потому что такой расклад был явно не в Кирюшину пользу! Бог, он же, типа, за праведную жизнь. А все Кирюшино существование, с его вечной суетой, с глупым блядством, мелкими обманами, чревоугодием, гневом и тщеславием явно не тянуло на житие святых. Такие грехи за один раз не отмолишь – а уходить в монастырь в ближайшее время Кирилл не собирался. В общем, он при любом раскладе попадает в Ад, даже не успев поставить подпись под дьявольским договором.
Кирюша вдруг ощутил острый приступ жалости к самому себе и зажмурился. Где-то внизу, под ногами, невидимая, но неизбежная, разверзлась Геенна Огненная. Завыли в голове Иерихонские трубы, забарабанили черти лопатами в свои раскаленные котлы, осклабившись в ожидании свежей человечинки, и страшный Люцифер, по версии Данте, имеющий офис на цокольном этаже адского здания, разинул кровавую пасть. Ухватившись за сушилку, Кирилл балансировал на краю собственной духовной гибели.
И гибнуть просто так, задешево, он не собирался! Понимая, что назад из адского пламени дороги нет, он выложил свой последний козырь.
– Слушай, – собравшись с духом, сказал Никите Кирюша, – если уж я тут Божьим даром торгую, давай еще пару пунктиков в договор впишем!
Парень в капюшоне удивленно поднял бровь. Кирилл продолжил:
– Ты пойми, чувак, если уж я с вашей конторой сделку заключаю, миллионом баксов тут не обойдешься! У вас же нет лимита в средствах?
«Сейчас он меня испепелит, и дело с концом!», подумал Кирилл. Но Никита неожиданно расхохотался.
– Люди так предсказуемы! Только что едва в штаны со страху не наделал, а через минуту уже торгуется! Чего хочешь? Еще миллион? У Бондарчука сняться?
– Пфф! – фыркнул Кирилл. – Бери выше! У Кэмерона! – он вдруг сам не поверил в такую возможность, и переспросил с азартом, – А, правда, у Кэмерона можно?
– Губа не дура, – ухмыльнулся Никита. – Вот только у Кэмерона сняться много желающих. Ждать будешь?
Ждать Кирилл категорически не хотел.
– Ах, черт, – взъерошил он свою шевелюру. – Ну, давай тогда, что ли, у Бондарчука. И еще у каких-нибудь модных режиссеров. Кто там у нас сейчас на волне? Фон Триер, Аронофски… Пометь – обязательно роли первого плана. Это принципиально. Только… как я играть-то буду, без таланта?
Кирилл задумался, а потом вдруг вспомнил про Зеленского.
– Так сейчас же все так играют! – весело воскликнул он. – И давай сюда до кучи какую-нибудь премию! В жопу Оскар, хочу премию Каннского кинофестиваля.
Никита стремительно строчил что-то в своем блокноте.
– Нет, серьезно, ты вообще все можешь? – глядя на него, обалдел Кирюша.
Тот хмыкнул, закончил писать и вдруг заявил:
– Если это все, прежде чем подписать договор, я обязан уведомить тебя о двух обязательных условиях!
«Начинается!», подумал Кирюша, скривившись. Рано он обрадовался, решив, что так легко отделался от посланника ада, выторговав себе практически за бесценок кучу ништяков.
– Ничего сложного! – уловив его настроение, продолжил Никита. – Первое – никому ни при каких условиях ты не должен рассказывать о том, что продал мне талант. Иначе потеряешь все, что указано в договоре, – он помахал в воздухе блокнотом, – а таланта обратно не получишь…
Кирилл кивнул – что же он, идиот, рассказывать всем, что только что, в туалете столичного кабака, продал талант дьяволу? Главное, спьяну не сболтнуть лишнего…
– А второе? – поинтересовался Кирюша.
– Второе… – нараспев произнес парень в капюшоне и сделал паузу. – Как ты понимаешь, нельзя просто так отказаться от Божьего дара. Вселенная попытается тебе отомстить…
– Чего? – вытаращил глаза Кирилл.
– Не удивляйся, если однажды с тобой приключится что-то нехорошее.
Чувствуя, как в голове от натуги заскрипели шестеренки, Кирилл пытался понять, к чему клонит собеседник.
– В смысле, я тут сейчас себе, типа, карму попортил, и у меня потом какая-то жопа в жизни случится? – догадался он.
– Жопа! – согласился Никита. – Именно! Природа постоянно стремится к энергетической компенсации.
«А я тебе говорил! – шепнул внутренний голос. – Вляпался в дерьмо по самые помидоры!».
– И какой же пипец меня ждет? – поинтересовался Кирилл намеренно бодро, несмотря на холодок по спине.
– Всякое бывает: преждевременный инфаркт, автомобильная авария с летальным исходом, перелом ноги, шизофрения… – Никита с каким-то изощренным удовольствием смаковал подробности. – Неприятность может случиться с кем-то из твоих близких. Пожар, пьяная драка с увечьями, лейкоз… А может и вовсе не случиться – некоторые проскакивали!..
– Понял, понял! – поморщился Кирилл. – Короче, Вселенная внесла меня в черный список. Можно подумать, до этого я у нее ходил в везунчиках…
Облокотившись о стену, Кирилл задумался. У сделки было столько же плюсов, сколько и минусов. Сегодня он может получить роль в блокбастере, а завтра его разобьет паралич. Веселенькое дело! С другой стороны, если глянуть на ежедневную статистику автомобильных аварий, бытовых убийств, травм, авиакатастроф, пожаров и кораблекрушений, станет ясно, что человечество уже давно и бесповоротно попало во вселенский черный список. В полном составе.
– По фиг! – махнул рукой Кирилл. – Я согласен. Перелом и шизофрения лечатся, а от летального исхода никто не застрахован.
В этот момент дверь туалета с грохотом распахнулась, и на пороге появилась высокая фигура в дорогом костюме.
Кирилл и Никита разом обернулись и уставились на распятие, которое держал в руке пришелец. И Кирилл успел подумать, что уж больно знакомое у этого странного типа лицо.
– Стоять! – проорал Илья первое, что пришло в голову. – Стоять!
Он закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной.
Он думал, что готов к встрече со Скупщиком. Он так много раз представлял ее, так скрупулезно собирал малейшую информацию, которая могла помочь ему напасть на след Демона в Москве, так тщательно готовился… Отмечал на карте города его возможные появления, словно параноик, вслушивался в криминальные сводки… Но сейчас, увидев темную фигуру в капюшоне, почувствовал, что его словно оглушили. Распятие в руке тряслось и подпрыгивало. Собравшись с духом, Илья сделал пару шагов в сторону раковин, следя за тем, чтобы тяжелый крест оставался между ним и существом в капюшоне.
– Ты еще ничего не подписывал? – поинтересовался Илья у третьего действующего лица этой странной сцены.
Кирилл обалдело посмотрел на него, затем глянул на Никиту.
– Вообще-то здесь занято! – весело сообщил тот и уставился на Илью с интересом.
– Вали отсюда! – сказал Илья Кириллу. – Сейчас же!
Илья приблизился к Скупщику еще на пару шагов и произнес громко и уверенно:
– Именем Господа, приказываю – подчинись мне!
Илью трясло от ужаса, возбуждения и ощущения абсурдности происходящего. Он абсолютно не представлял, что именно следует говорить демонам. Просто надеялся на интуицию, самообладание и освященное в церкви распятие. Как минимум, третье не должно было подвести.
Чувствуя, что назревает какая-то инфернальная заваруха, Кирюша шарахнулся в угол. Скупщик, не спускающий с Ильи глаз, вдруг скривился и сделал шаг назад. Работает! Обрадованный Илья ухватился за распятие двумя руками и продолжил наступление.
– Отче наш, иже еси на небеси… – начал он вслух.
Отвернув лицо от распятия, парень в капюшоне продолжал пятиться от Ильи, но тот шагал следом.
– Да святится имя Твое…
Скупщик ускорился.
– Да придет царствие Твое…
Илья продолжал теснить Демона к дальней стене.
Кирюша из своего угла наблюдал, как Никита и незнакомый парень со здоровенным крестом в руке кружат по туалету, и не мог поверить своим глазам! Неужели у этого доморощенного экзорциста есть власть над дьявольским отродьем?
Туалет кончился. Припертый к стене, Скупщик прикрылся от распятия рукой. Илья, внутренне торжествуя, хотел продолжить читать молитву, но Демон вдруг глянул на него из-под капюшона голубым глазом и произнес насмешливо:
– Да, да, да будет воля Твоя, яко на небе, так и на земле.
Илья остолбенел.
– Не поминай имя Господа всуе! – гаркнул Скупщик и с легкостью забрал из рук Ильи распятие.
Он посмотрел на крест и произнес с легким разочарованием:
– Дешевое серебро. Я тебе что, вампир? А святая вода у тебя есть? Или осиновые колья?
– Есть! – выдохнул с ужасом Илья. – Вода!
Тренированным движением он выхватил из кармана пузырек со святой водой и, молниеносно открутив крышку, выплеснул воду Демону в лицо.
Скупщик, поморщившись, облизал мокрые губы.
– Кончай смотреть дешевые триллеры! – сказал он.
Затем сделал два шага и ухватил Илью за горло.
Словно огромная раскаленная кочерга обвилась вокруг шеи – Илья мгновенно задохнулся, а еще через секунду Демон с легкостью приподнял его и припечатал затылком о стену. От удара в глазах заплясали звездочки – а когда Илья глянул вниз, из капюшона на него смотрело обтянутое желтоватой пергаментной кожей старушечье лицо.
Лицо было мертвым. Глубокие борозды морщин перерезали его во всех направлениях. Узкий крючковатый нос, жидкие седые брови, тонкая полоска губ криво накрашена красной помадой, на впалых щеках видны румяна. Илью передернуло от омерзения. В глубине провалов глазниц пылали яростью мертвые черные глаза.
– Не смей срывать мою сделку! – пилой завизжал в мозгу голос страшной Старухи, уйдя почти в ультразвук. Мерзкий распахнутый рот дыхнул тошнотворным трупным запахом. Илья отчаянно пытался сделать вдох, но стальная лапа на шее сжималась все сильнее.
У Кирюши, скорчившегося в углу, отчего-то заложило уши. Он видел, как Демон держит незнакомца одной рукой, словно тряпичную куклу – багровое лицо со вздувшимися венами на лбу явно свидетельствовали о том, что тот почти задохнулся. Кирилл не мог видеть лица Демона – но смог разглядеть, что вокруг шеи незнакомца обвилась желтая морщинистая лапа с наманикюренными ногтями.
Внутренности встали колом. Сквозь дурноту Кирилл осознал, что, пока Демон убивает парня в костюме, ему самому нужно бежать! Собрав в кулак остаток воли, Кирюша сделал стремительный бросок к туалетной двери и распахнул ее.
– Сидеть! – загрохотал яростный голос за спиной.
Дверная ручка неожиданно дернулась из руки Кирилла, тяжелая дверь захлопнулась с грохотом. Огромная резная кованная щеколда лязгнула и закрылась сама собой!
Трясущийся Кирилл осел на пол и закрыл глаза.
Демон с силой швырнул Илью на пол, тот повалился на кафель, сипло втягивая в легкие воздух. Скупщик подошел к лежащему Илье вплотную – тот увидел перед самым своим лицом тяжелый армейский ботинок и зажмурился. Присев на корточки, Старуха вгляделась в его лицо, затем провела скрюченным пальцем по щеке, ухмыльнулась.
– Давно не виделись, сладенький! Соскучился?
Илья закашлялся.
– Мне нужно с тобой поговорить! – просипел он.
Мерзкая морщинистая маска вскинула брови:
– И что же ты можешь сказать мне такого интересного?
Демон оставил Илью и отправился к Кириллу.
– Подписывай! – потребовала Старуха, протянув Кирюше свой блокнот.
Кирилл глянул вверх, и сердце его в очередной раз за вечер ушло в пятки – страшная, как сама Смерть, на него из капюшона смотрела ужасная старуха. В глаза бросился накрашенный, словно кровавый, рот. Поспешно отведя взгляд, Кирилл трясущейся рукой взял протянутый блокнот, пробежался по написанным безукоризненным бисерным почерком пунктам.
– Так… Каннский фестиваль… Бондарчук, Фон Триер, Аронофски…
«Надо было еще Кристофера Нолана упомянуть, качественная фантастика всегда в тренде!» – досадливо подумал Кирилл, но, видимо, было уже поздно вносить дополнения.
– Все верно! – пробормотал Кирюша, стараясь не смотреть вверх, чтобы снова не видеть это… лицо.
– Не подписывай ничего! – прохрипел из своего угла Илья. – Пока подписи нет, ты ему ничего не должен! Невозможно жить без таланта, поверь! Жизнь потеряет для тебя смысл!
Кирилл вдруг вспомнил, где он видел это лицо. На рекламных щитах, которыми увешан весь Новый Арбат. «Галерее «Свирель» – 5 лет». Конечно, это же Илья Свирин, какой-то супер-пупер-успешный художник, с которым журнал «Афиша» второй год носится, как с писаной торбой. Наглый самодовольный гусь, судя по фотографиям и обрывкам интервью. Так вот зачем он ввалился в туалет в своем костюме от Бриони – втолковывать ему что-то про смысл жизни!
– Смысл? – хохотнул Кирюша. – Чувак, вот он, смысл! – и он помахал в воздухе блокнотом.
Старуха торжествующе улыбнулась. Расстегнув куртку, она достала висящий на шее огромный резной ключ на тяжелой медной цепочке. Кирилл с удивлением увидел, как Демон разнял ключ на две части – внутри обнаружился небольшой кинжал, вроде ножа для резки бумаги. Присев, Старуха требовательно вытянула руку. Кирилл не сразу понял, чего хочет Демон, а потом опасливо протянул тому руку. Перевернув ее ладонью вверх, Старуха мастерски полоснула по ней кинжалом и тут же приложила к надрезу лист блокнота. На бумаге, прямо поверх рукописных строк с перечислением предназначавшихся Кирюше благ, протянулся неровный кровавый след.
– А дальше что? – спросил Кирилл, поморщившись от боли.
– Я тебя найду! – произнесла Старуха.
Над Кирюшиной головой громыхнула щеколда, и он с облегчением исчез за дверью.
Демон спрятал кинжал в ножны ключа, сунул блокнот в карман и вернулся к Илье. Тот уже успел подняться и теперь стоял у стены, ожидая собственной участи. Старуха, подойдя вплотную к Илье, какое-то время разглядывала его с мрачным любопытством. Илья мужественно выдержал этот неживой внимательный взгляд и жуткий дух мертвечины, который исходил от существа в капюшоне. Он сейчас боялся только одного – что Демон, потеряв к нему интерес, исчезнет. Но Старуха, помолчав, вдруг прошамкала с отвратительной ухмылкой:
– Люблю настойчивых мужчин!