Жанна
Первым делом я проверяю содержимое сумочки. К удивлению, все на месте. Даже немного налички, которая завалялась в кошельке с доисторических времен. Времен без Apple pay. Впрочем, чему я удивляюсь? Учитывая то, кого подключили к поискам моего свэга, удивительно скорее то, что управляющий тем клубом не накинул мне тысчонку-другую. А что? В качестве моральной компенсации – было бы неплохо.
Кривлю губы в невеселой улыбке. Гремя замками, открываю дверь и, переступив порог, оглядываюсь, будто надеюсь увидеть здесь что-то новое. Но дома все как обычно. Хотя кого я обманываю? Здесь чудовищно пусто – ни отца, ни матери. Я совершенно одна. Если не считать бледной тени моей депрессии, что бродит за мной по пятам, куда бы я ни направилась.
Мы с ней так сроднились, что еще немного, и станем лучшими подружками. Снова кривлю губы в улыбке.
Пытаюсь оживить телефон, но все напрасно. Сбрасываю туфли на шпильке и, не глядя на себя в зеркало, бреду в комнату в поисках зарядного. Наверняка меня потеряли. Не только Лерка, но и мать, бабушки-дедушки. О том, что мне мог звонить и Илья, стараюсь не думать. Мне это не надо. Я не из тех, кто будет ждать у телефона, пока мужик одумается. И не из тех, кто простит. Так почему же замирает сердце, стоит мне открыть список неотвеченных вызовов, среди которых его номера… нет.
Зато сто пятьдесят миллионов пропущенных от Лерки. Соскальзываю пальцем на кнопку «перезвонить».
– Лапина?! Тебя где носило? Господи! Я уже думала ментам звонить.
– Чего ж не позвонила? – агрюсь я, может быть, и несправедливо.
– Эй… Ты же сказала, что поедешь домой, вот я и…
– Ладно. Проехали. Как сама?
– Да вроде ничего, – промямлила Лера. – Слушай, у тебя что-то случилось? Голос какой-то странный.
Забираюсь с ногами на кровать. Касаюсь затылком прохладной стены, из-за тонкой мембраны которой до меня доносятся звуки жизни людей, которых я даже не знаю, разбавляя гудящую в голове панику. Наверное, до меня только сейчас в полной мере доходит, как же близка я была к чему-то страшному. И что если бы не Князев… Меня кроет. Дыхание сбивается. Как так вышло, что вся моя жизнь свелась к такому перманентному пиздецу? Еще год назад я ничего подобного не могла бы даже представить. А сейчас моя действительность колеблется от понятия «плохо» до «хуже не может быть».
– Жанн! – голос Лерки меняется. Она испугана моим молчанием. И этот испуг сочится сквозь трубку телефона. – Хочешь, я приду?
– Хочу… – шепчу тихо-тихо. Телом проносится волна озноба. Смешно, что стресс меня догоняет только сейчас. Вот это я тормоз…
– Скоро буду! Ты только держись. Окей?
– Куда я денусь?
Лерка заявляется где-то через час. С коробкой дешевой магазинной пиццы и каким-то винищем. Меня передергивает. Я еще не скоро решусь на прием алкоголя. После всего случившегося мне важно знать, что мое сознание полностью мне подконтрольно.
Подруга тонко улавливает мое настроение. Пожимает плечами и, не дожидаясь приглашения, топает в кухню. В моих опустевших хоромах Лерка чувствует себя как дома.
– Можем и чай попить.
– Вот это давай, – киваю я, набираю в чайник воды и возвращаю на подножку, пока Лерка выставляет таймер на духовке.
– Эй! – вдруг замечает она. – Это что? – хватает мою руку. Ее голубые глаза широко распахиваются и заполняются неподдельной тревогой, когда она находит новые и новые синяки на моем теле. Их не так много. И они не доставляют мне особого дискомфорта. То, что у меня болит, с синяками вообще не связано. Это что-то в душе. Как я вообще дошла до такой жизни?
– Жанн… – Лерка конвульсивно сглатывает. – Какого хера? Кто это…
– Тот мудак. Ну, помнишь, который ко мне подкатил на танцполе?
Чайник щелкает. Я открываю дверцы шкафчиков. Достаю чашки. А потом мы с Леркой пьем чай, как парочка пенсионерок, и я рассказываю ей, что случилось.
– Извини, – качает головой эта дурочка.
– Да за что?
– Нужно было убедиться, что ты благополучно села в такси. Хорошая же из меня подруга! – горько замечает Лерка и тянется все же за бутылкой. Признаться, я и сама на нее злилась, рассуждая примерно так же, но сейчас от тех мыслей не осталось следа.
– Перестань. Ты ни в чем не виновата. Мне самой не нужно было с ним никуда идти. Кто ж знал, какая говенная эта идея?
О том, что меня опоили, умалчиваю. Мне стыдно, что я это допустила. Даже полные дуры знают, что нельзя оставлять свой стакан без присмотра, находясь в незнакомой компании. Умные не доверяют и близким.
Ерзаю на табуретке. Подтягиваю ногу к груди и, подумав, тянусь за треугольником пиццы. На вкус та как картон, но во мне неожиданно просыпается просто зверский голод.
– Че делаешь? – спрашиваю, жуя, когда Лерка хватается за телефон.
– Ищу фотку этого твоего Князева.
– Зачем? – сглатываю.
– Да так. Просто интересно, как он выглядит.
– И как? – слабо улыбаюсь.
– Никак.
– Никак?
– Угу. Он никакой! – ржет эта дура и толкает меня в бок локтем.
– Неправда! – я забираю из ее рук телефон, чтобы посмотреть на фотографию, которую Лерка нарыла на бескрайних просторах интернета. Если судить по ней, то Князев действительно никакой, да. Пожалуй, это самое верное слово. Проблема в том, что фото и на миллионную долю не отображает его настоящего.
– Как будто совсем другой человек, – качаю я головой.
– Чего? Это не он, что ли? – Лерка откладывает штопор в сторону и, вытянув шею, пялится на экран.
– Да он, он… Просто, как тебе объяснить? В данном случае фото вообще не информативно. Иван Савельич, он… – вспоминаю его волчий взгляд. Плотную ауру хищника, что его окружает. Походку, скупые, как будто эргономические движения, голос… – Не никакой, – добавляю я после короткой паузы.
– Так-так! Я требую подробностей! – Лерка подозрительно щурится. – Уж не имеем ли мы дела с распространённой схемой «жертва – спаситель»?
– Да ну тебя! – я притворно смеюсь и запускаю в подругу обгрызенным краем пиццы, на котором, естественно, нет начинки. И гоню… Гоню от себя воспоминания о Князеве. Потому что виной этому сумасшествию – экстази. Или что там за дрянь мне подсыпали? Не хочу вспоминать, как мне нравился его запах. Как меня позорно от него вело… Каким твердым ощущалось его тело под моими ищущими пальцами. И каким он казался желанным.
– Ну, а чего? Переключалась бы на него. Может, отвлеклась бы от всего этого дерьма с Илюхой.
– Мне теперь это дерьмо разгребать и разгребать, – хмурюсь я и встаю, чтобы сполоснуть чашку.
– Это еще почему?
– Потому что! Сейчас мой портрет определяется тем, как меня видят другие. Для большинства наших знакомых я – неудачница, которую кинули ради другой. Брошенка. Ты будешь пить? – перевожу тему, кивая в сторону так и не откупоренной бутылки.
– Нет.
– Вот и хорошо. Останешься? Я хотела сегодня лечь пораньше.
– Угу. Только матери звякну.
– Давай, – потягиваюсь и широко зеваю.
– И это… Жанн!
– Что?
– Ты не парься сильно. Поговорят и забудут. Сама знаешь, как оно. Всем на всех по большому счету насрать.
Да, это точно. Конечно, забудут. Только как мне самой забыть об этом унижении?
Киваю и иду стелить постель. По крайней мере, этой ночью я не буду одна.
Несмотря на то, что я проспала практически целый день, засыпаю я, кажется, даже быстрее Лерки. Зато утром вскакиваю ни свет ни заря. Успеваю даже сварганить нам бутерброды на завтрак и убрать со стола объедки вчерашнего пиршества.
Илья подкарауливает меня под аудиторией. И это, конечно, не так, но мне кажется, что на нас все смотрят. Если честно, этот его приход – бальзам на мою израненную душу. Пусть видят, что это не я за ним бегаю. А еще лучше – пусть донесут той его… новой. Иду мимо, будто его не вижу.
– Жанн…
– Отвали. Я, кажется, сказала, что нам больше не о чем разговаривать.
Сама не знаю, откуда берутся силы вести себя как последняя стерва. Когда сердце колотится, как сумасшедшее. А на месте тех счастливых воспоминаний, что я безжалостно от себя отчекрыжила, полыхает фантомная боль. Мне до тремора в руках хочется его коснуться. Прижаться губами к красивым плотно сжатым губам, пропустись сквозь пальцы чернильные волосы. Хочу, чтобы он меня обнял и сказал, что это все неправда. Хочу, чтобы у нас все было по-прежнему.
Но как прежде уже не будет. Я молчу и толкаю дверь в аудиторию.
– Жанн! – Лерка смотрит на меня с тревогой. Вдох – выдох. Моя любовь к Илье – гребаная черная дыра, в воронку которой, кажется, вот-вот засосет мою гордость на пару с решимостью. Стискиваю крышку парты в руках так, что белеют пальцы.
– Я разрешаю меня застрелить, если я захочу обратно, – шепчу я слова песни Дакоты, которая крутится вот уже который день на репите в моих наушниках.
– Что?
– Говорю, пристрели меня, если я к нему захочу вернуться!
Хотя кого я обманываю? Я ведь только об этом мечтаю. Лекция по академической живописи проходит будто сквозь меня. Хреново, учитывая, что совсем скоро у меня экзамен по этому предмету. Наконец, звенит звонок. Молча сгребаю с парты свое барахло и иду прочь. Глупо надеяться, что Илья дожидается меня все это время. Но я все равно невольно кошусь на подоконник, где он сидел недавно. Лерка тащится следом. Мы молчим, потому что по случаю скорого начала сессии в коридорах универа даже более шумно, чем обычно. Настоящий дурдом. Все бегают, досдают хвосты в надежде получить автомат. Студенческая жизнь кипит. А мне в этом вареве тошно.
Резко сворачиваю. Толкаю дверь в туалет. Здесь тоже многолюдно, но, конечно, не так. Когда мы уединяемся в кабинке, Лерка сначала молчит, только смотрит на меня все так же сочувственно, а потом не выдерживает:
– Ну, поговори со мной, мась…
– Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что у меня зубы сводит – так хочется позвонить своему козлу-бывшему?
Наши взгляды сплетаются, и тут из-за хлипкой перегородки, разделяющей кабинки в туалете, доносится:
– Совсем спятила? Не вздумай этого делать!
Мы с Леркой переглядываемся и начинаем тихо угорать. Опускаю крышку унитаза и забираюсь на него одной ногой, чтобы посмотреть, кто же там, в соседней кабинке, такой умный.
– Привет! – машет мне рукой незнакомка, когда моя макушка показывается из-за перегородки. – Я – Маргарита. Можно Рита. Можно – Марго.
– Новенькая?
– Не, заочница. Может, найдем более подходящее место для разговора? – растягивает губы в широкой улыбке Рита. У нее стрижка под мальчика и классная тай-дай футболка. А еще она говорит очень здравые вещи. И я не вижу никаких причин, чтобы с ней не познакомиться.
– Я – Жанна. Это – Лера. Моя лучшая подруга.
– А с парнем что? – улыбается Рита.
– А ничего. Мудак он. Говорю ж.
– Ну, а тогда на кой ему звонить, правда?
Киваю. С этим не поспоришь. Заруливаем в столовку, где очередь не меньше, чем в Заре в черную пятницу. Выглядывать столик бесполезно. Да и вряд ли мы успеем что-то большее, чем выпить приготовленный на скорую руку кофе, до того как прозвенит звонок. Лерка с Ритой заводят ни к чему не обязывающий разговор, пока ждем, когда наш заказ примут. И меня это более чем устраивает. Я рада, что та переключилась с меня на нашу новую знакомую. Настроение совершенно паскудное, и я не хочу его портить еще и подруге.
– Ну, что скажешь?
– М-м-м? – мямлю я, упустив большую часть из их разговора.
– Спрашиваю, пойдешь ли с нами?
– Куда?
– Ты что, вообще не слушала? Марго занимается сапсерфингом. И в субботу зовет нас с собой.
– Это катание на доске с веслом?
– Угу!
– Разве еще не холодно? – я хмурюсь, не то чтобы в восторге от этой идеи.
– Не. Наденем гидрокостюм. У меня есть. Младшего брата, как раз будет на тебя в пору, – смеется Марго, окидывая меня демонстративно изучающим взглядом. Я закатываю глаза. Подколы насчет моего невысокого роста на меня уже давно не действуют.
– Так что? Вы согласны? Там ничего сложного. Я научу. Даже инструктора брать не придется.
Переглядываемся с Лерой и синхронно киваем, соглашаясь. Сапсерфинг так сапсерфинг. Может, хоть отвлекусь.
Неделя тянется жвачкой. Несколько раз созваниваюсь с мамой, наконец, нахожу в себе силы рассказать той, что мы с Ильей расстались. Стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро. Но когда нас разъединяют, без сил прислоняюсь лбом к стене. Вот бы еще самой поверить в то, что мы больше не вместе! Вот бы еще самой в это поверить…
В субботу выбираемся на воду. Народ на досках собирается на небольшом песчаном пляже чуть в стороне от пафосного яхт-клуба. Рите здесь все знакомо и ощутимо по вайбу. А мы – новички. Поэтому пока мы переодеваемся, та тараторит без умолку. Рассказывая нам, как они с друзьями нашли это место, о том, как следует себя вести, чтобы сразу не слететь с доски…
– Кстати, я на неделе имела несчастье тусоваться в одной компании с твоим бывшим.
Я как раз пытаюсь влезть в гидрокостюм. На секунду замираю и продолжаю, будто мне до этого дела нет.
– Правда?
– Угу. Хорошо, что ты ему тогда не позвонила. Там без вариантов. Вообще.
– Почему? – встревает в разговор Лерка, озвучивая то, что я не могу. Душит…
– Да потому что. Ты вообще в курсе, с кем он теперь? Нет? Там же не девочка с улицы, а дочь самого Щербакова. Че? Не знаешь, кто такой Щербаков? Нефть… Газ. Твой краш метит попасть в его фирму уже этим летом. А дочь Щербакова – его верный пропуск. Ты что, не знала? – Рита осекается. Сводит белесые брови. – Черт. Не надо было мне это рассказывать, да?
Сглатываю огромный ком, образовавшийся в горле, и натянуто улыбаюсь:
– Нет. Все нормально. Пойдем, покажешь, как обращаться с этой штуковиной. Мы же за этим сюда пригнали?