Открыв глаза, Иван еще сильней уверился, что он раю. Нет, тут не порхали ангелочки, не пели райские птицы, никто не трубил в трубы (а должны? в этом он не был уверен), зато это место выглядело очень красиво. Неестественно красиво. Казалось бы, обычные пологие холмы, поросшие разнотравьем, невдалеке зеленеет лиственный лес, над всем этим – синее-синее небо с белыми подушками облаков, но все это выглядело так неправдоподобно ярко, настолько преувеличенно красочно, что мысли о том, будто это обычный земной мир можно было выкинуть из головы сразу. Если, конечно, обычному миру кто-то не выкрутил на максимум цветность и не добавил яркости. Еще Иван подумал, что это очень похоже на современный мультфильм – объемный, почти взаправдашный, но все-таки сказочный.
Стоило об этом подумать, как он тут же разглядел и петляющую меж холмов дорогу из желтого кирпича… Нет, приглядевшись, он понял, что это вовсе не кирпич, а обычный желтый песок. Просто чересчур желтый, как тут и принято: уж если цвет, то цвет! Подойдя к дороге, Иван понял, что погорячился и с этим определением. Не дорога – скорее, дорожка, тропа. Довольно широкая, но на машине не погоняешь. Если только на очень узкой. Или на мотоцикле.
А еще Иван понял, что эти дурацкие мысли насчет узких машин и мотоциклов приходят к нему в голову всего лишь для того, чтобы не думать о главном: где он? Куда он, ерш колючий, попал?!
Очень хотелось проорать это вслух. Громко-громко! Чтобы проснуться. Тут он вспомнил, что для этого рекомендуется еще себя ущипнуть. Он поднял руку, успел удивиться, что и сам стал более цветным, точнее, «насыщенным», чем обычно, но куда большее удивление вызвал у него зажатый в ладони смартфон. Вернее, кусок смартфона, верхнюю часть которого, ровно по линии пальцев, как будто чем-то срезало. Однако и тут ему не удалось как следует поудивляться: он увидел идущего по желтой дорожке человека.
Мужчина выглядел непрезентабельно: худой, согбенный, почти лысый, с жиденькой, но длинной седой бороденкой, дочерна загорелый. Точнее, до насыщенного, как и все здесь, коричневого цвета. Опирался старец на сучковатую палку, а одет был в длинное рубище из серой мешковины. Зато из очень серой – залюбуешься!
Но Иван на одежку путника любоваться не стал. Он бросился к старцу бегом и когда поравнялся с ним, понял, что тот, пожалуй, не такой уж и старый. Сбрить ему нелепую бороду, выпрямить спину, надеть нормальную рубаху – и вряд ли можно будет дать «старцу» больше пятидесяти. Максимум пятьдесят пять. Ну а поскольку брить и переодевать его Иван не собирался, то и обратился с учетом нынешнего облика:
– Здравствуйте, дедушка!
– Турбурдин! – ахнул путник. – Как же ты вырос! Я тебя и не признал…
– Так я и не… Турбурдур… – проговорил Иван.
– Не Турбурдин, – поправил старец.
– Да. Не он. Я…
– А мне в дудку подуть на то, кто ты, – оборвал его незнакомец. – Потому что и я тебе не дедушка. Ишь, внучек выискался!.. – И путник явно намерился отправиться дальше.
– Постойте! – Иван едва удержался, чтобы не вцепиться в старца. – Скажите хотя бы, где я!
– Ты тут, – ткнув пальцем под ноги, обреченно вздохнул путник. – Еще вопросы имеются?
– Да… – растерявшийся Ваня собрался было повторить вопрос насчет своего местонахождения, но передумал, решив, что ответ вряд ли сильно изменится. Вместо этого он спросил: – Кто вы?
– В Сизелоне не принято называть одного человека многими, – насупился старец. – Я – мудрец Пузик. А ты кто?
Иван с огромным трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Имя Пузик подходило этому сухарю, как хомяку кличка Мамонт. Скорее, это было не имя, а данное в насмешку прозвище. Но смеяться расхотелось быстро – как только он понял, что название местности он тоже услышал. Это пока мало что давало, кроме разве того, что с мыслью о рае тоже можно было распрощаться. Ну так оно и к лучшему так-то…
– Ты что, говорить разучился? – пристукнул палкой мудрец. Кстати, тоже интересный поворот. Или Мудрец – это лишь прозвище? А Пузик тогда что? Должность?..
Иван тряхнув головой частично вернул мозги на место и ответил:
– Я Иван. Но мне кажется, что я здесь оказался случайно. Вот только не знаю как.
– Так и я не знаю, – пожал плечами старец. – Но я ведь мудрец не просто так. Это тебе не в дудку подуть. Сто сорок лет уже мудрецом люди считают…
– Сто сорок лет?! – ахнул Иван.
– Ну не ровно сто сорок, – бросил на него угрюмый взгляд Пузик. – Сто тридцать восемь с половиной. Что, мало?
– Много… А сколько же вам самому тогда?
– Я тебе сказал уже: не называй одного многими! – шмякнул вдруг старец палкой Ивану пониже спины.
– Сколько лет… тебе? – поправился Ваня, потирая ушибленное место.
– Девяносто шесть, – буркнул Пузик.
– Но как же тогда?.. Так не бывает.
– Еще как бывает. Ты не мудрец, тебе все равно не понять.
– Да, – поспешно согласился Иван. – Но ты начал говорить, что мудрец не просто так. Ты мне сможешь помочь?
– Смогу, – кивнул старец.
– Правда?!
– Да. Но смотря в чем. Скажем, перевести через эту дорогу – как в дудку подуть!
– Мне не надо через дорогу. Мне надо домой, на Землю! Я уже понял, что это не Земля…
– Еще бы! Земля – это вот, – ткнул мудрец палкой сбоку от тропы и хихикнул: – Шагни – и дома!
– У меня там девушка! – взмолился Иван. – Невеста моя. Она же с ума сходит!
– Умственное расстройство? – покачал головой мудрец. – Плохо поддается лечению. Даже магией опасно воздействовать – на самого перекинуться может.
– Да никакое не умственное! – рассердился Иван. – Она за меня переживает!
– Так я не понял, тебе чего надо-то? – недобро посмотрел на него Пузик. – Тебе домой или девушку? Похоже, у тебя самого вот тут дует, – постучал он согнутым пальцем по лбу.
– Мне нужно домой. А дома у меня девушка, – раздраженно сказал Ваня. – Все, спасибо за помощь, дальше я сам. Скажи только, где тут эти… ну, маги или как там они? Ты же вспоминал про магию…
– А я и не забывал, – усмехнулся мудрец. – Магия – она везде. Только не говори, что на твоей Земле не так.
– Не так.
– Ты просто не знаешь. Без магии и дудка дудеть не будет.
– Ладно. Где эти маги?
– Да так-то как бы везде. В любую сторону иди – когда-нибудь да на мага наткнешься. – И Пузик повернулся, чтобы продолжить свой путь. Но почему-то пока не продолжал, явно чего-то ожидая. И он дождался.
– Ладно, прости, – проворчал Иван, – психанул я. Скажи, куда именно мне лучше пойти?
– На данный момент у тебя три варианта, – быстро повернулся к нему старец. – Первый – это вообще никуда не ходить.
– В смысле?
– В самом прямом. Стой здесь. Или присядь, вон, на травку. Существует вероятность, что именно здесь когда-нибудь пройдут все люди и прочие существа всех миров Вселенной. В том числе и твоя девушка.
– Шекли я тоже читал, – отмахнулся Иван. – У него это в каком-то рассказе было. Но мне такой вариант не подходит. Хотя бы уже потому, что я банально захочу есть и пить. И вообще я ждать не люблю. Тем более у моря погоды. Я люблю действовать.
– До моря тут далеко, не надо передергивать! Но если хочешь действовать, то есть еще два варианта: ты можешь пойти или вон в ту сторону, где лесок, видишь? Или в другую, где город. Я бы советовал пойти в город.
– А там, где лесок, что?
– Там магическая община, в дудку им дуть, обитает, – поморщился Пузик. – Поклонники Юстера Литца. Слышал, нет? Да где тебе!
– А вот как раз и слышал… – очень тихо проговорил Иван. А потом завопил: – Спасибо! Я к Юнкерсу! – И помчался по желтой тропе в сторону леса.
Старец догнал его неожиданно быстро – и даже не запыхался при этом.
– Ты куда? – дернул он Ваню за рукав. – Я же сказал, что советую идти в город!
– Но мне нужен этот самый Литц! Скорее всего, именно из-за него я сюда и попал.
Мудрец вдруг расхохотался во весь голос.
– Ли… Ли… Литц ему нужен!.. – истерично завсхлипывал он, вытирая слезы. – Ой, не могу! Ой, насмешил!
– И чем же, позволь узнать? – недовольно свел брови Иван. Он вообще не любил, когда над ним смеются, а когда еще неизвестно почему…
– Так он же шнырятель, – отсмеявшись, но все еще отдуваясь, сказал Пузик с такой интонацией, будто это все объясняло. Ивану не объяснило, и он попросил:
– Поясни!
– А чего тут пояснять? Юстер Литц тем и знаменит, что никто никогда не знает, где он находится в данный момент. Литц шныряет между мирами, как между деревьями в густом лесу. Вот он здесь, а вот уже там. И где это «там» – пойди пойми. Шнырятель и есть.
– А что, миров действительно так же много, как деревьев в лесу? – спросил Ваня.
– Да ты что? Их куда больше. Скорее всего, вообще бесконечно много. Деревья – это я для примера привел.
– И почему это Юнкерс… или как его там?.. Юстриц… Никак не могу запомнить это имя!..
– Юстер, – подсказал мудрец. – Юстер Литц.
– И почему этот Юстер шныряет? Это у него выходит самопроизвольно, или он делает это целенаправленно?
– Кто как говорит, – вздохнул старец. – Началось-то по желанию, конечно. Он все снадобье изобретал, чтобы можно было легко в другой мир переместиться. Вот и изобрел. Переместился куда-то. А потом – то ли так понравилось, что он угомониться не может, то ли что-то зашло не туда, и у него не получается остановиться уже не по своей воле.
– А его снадобье осталось? – судорожно сглотнул Иван, невольно проведя рукой по волосам.
– Нет. Оно с ним вместе шныряет. Но какие-то записи есть, на столе были ингредиенты, которыми он перед этим пользовался… Вот и создалась община его поклонников, которая пытается разгадать этот секрет и воссоздать нужный состав.
– У них что-то получилось? – вновь машинально пригладил Ваня волосы.
– Что-то да, но вот что именно… Лучше в дудку подуть, чем их снадобья пробовать. Говорят, одного или двух прямо на солнце занесло. А ты знаешь ли, какое оно, солнце-то?
– Знаю. Желтый карлик. То есть это на Земле желтый карлик. Но и ваше, вроде, похоже.
– Сам ты карлик! – снова захохотал мудрец. – Солнце огромное! Как если взять самую большую гору и выдуть из нее вдесятеро бо́льшую! И огнем непотухающим зажечь. Вот и будет тебе солнце. А ты – карлик!..
– Глупости все это, – сказал Иван. – Я-то здесь очутился, а не на солнце. А раз у этих поклонников есть порошок, которым на меня… который я на себя…
– Да погоди ты! – непонятно чему рассердился старец. – Порошок, порошок! Говорю же, не то это снадобье, не настоящее. То ведь как замышлялось Юстером: чтобы после него куда подумал – туда и переместился. А после этих суррогатов так не получается. Они ведь еще заклятия читают, общинники эти… А придумывают их сами. Главное, говорят, передать человеку, наделенному снадобьем, право Литца. Тогда он в другой мир и отправится. А некоторые после этого в лучший из миров отправились, как те, что на солнце…
– Погоди, – остановил словесный поток мудреца Иван. – Что, ты сказал, передать? Провалиться?.. Это как?
– Да не «провалиться», а «право Литца»! – И тут Пузик снова развеселился: – Вот ведь, в дудку подуть! И впрямь: право Литца на то, чтобы провалиться! Ха-ха-ха!..
– Стоп! – поднял руку Иван. – А ну-ка, скажи мне: «Чтоб тебе провалиться!»
– Тебе? Право Литца? Зачем?
– Чтобы провалиться, зачем еще-то? – вскипел Ваня. – Чтобы домой вернуться. Давай, говори!
– Нет, не скажу, – испуганно замотал головой Пузик. – Это кто же знает, куда ты провалишься! А если и правда на солнце?
– Далось тебе это солнце! Ладно, тогда точно: пока. Я к этим лесным ребятам пошел. Может, они посмелее тебя.
– Они поглупее меня! – возмущенно вскричал старец. – Им что в дудку подуть, что тебя на солнце пульнуть! Все же так, наобум, на пробу… У них там и магов-то нормальных – раз-два, да и те бестолковые.
– И что ты предлагаешь?
– Так я уже предложил! Надо идти в город. Там тебе и частнопрактикующие маги, и придворные, и даже магическая академия имеется. Шарлатанов тоже, конечно, хватает, но я для тебе правильного мага найду, надежного.
– Так получается, что и без снадобья можно из мира в мир перемещаться?
– По-всякому можно. Не так это просто, конечно, но…
– А скажи-ка мне, уважаемый мудрец, – прищурился Иван. – Тебе-то какой смысл мне помогать?
– Ну… какой… – смутился Пузик. – Ты бы меня хоть покормил, на ночлег определил, а то я уже кореньями питаюсь, да в травах луговых почиваю…
– Напортачил где-то или обобрали?
– Да как бы и то, и другое, – еще сильней засмущался мудрец.
– Так ведь и со мной тебе тоже не повезло, – развел руками Ваня. – Гол я, как сокол. Как же я тебя накормлю и на ночлег пристрою?
– А в руке у тебя что за камень? – спросил Пузик.
Только теперь Иван обратил внимание, что до сих пор сжимает в ладони обломок смартфона.
– А! Это? Это уже ничего, – размахнулся он, чтобы выбросить мусор.
– Стой! – схватил его за руку мудрец. – Дай-ка сюда!
Иван, усмехнувшись, отдал старцу то, что осталось от гаджета. Тот благоговейно покрутил в руках черный блестящий огрызок и торжественно объявил:
– Это же не в дудку подуть! Это не просто странный камень. От него так и разит магией! Только необычной, странной, и будто бы нарушенной… Но за это твое «ничего» тот маг, с которым я тебя как раз и сведу, столько денег отвалит, что мы месяц сможем в городе жить и в трактире себе пузики набивать.
– Э-э, нет! Ни о каком месяце и речи быть не может! – запротестовал Иван.
– Хорошо. Тогда ты домой возвращайся, а я два месяца в городе поживу. Тебе же на Земле наши деньги все равно не пригодятся.
– А может, я нумизмат? – хмыкнул Ваня.
– Может. Но деньги чужого мира принесут с собой беду.
– Да ладно тебе! – засмеялся Иван. – Я же не мальчик – страшилок пугаться. Отдам я тебе деньги. Хотя мне слабо верится, что за этот кусок пластика с пиленой начинкой нам хотя бы корку хлеба дадут.
– Дадут-дадут! – потянул его в сторону города Пузик. – Только ты во всем меня слушай.
– Да чтоб мне в дудку не дунуть! – поклялся Ваня.
И они зашагали по желтой дорожке как раз в ту сторону, куда изначально и шел Пузик. Это навело Ивана на некоторые подозрительные мысли – не захотел ли хитрюга-мудрец всего лишь воспользоваться удобным случаем. Но с другой стороны, а такой ли уж он, Иван, удобный? Денег у него при себе и впрямь нет, ничего ценного тоже. Огрызок смартфона? Даже смешно надеяться, что кто-то позарится на такую «ценность».
Единственное, что у него было действительным ценным – так это новые кроссовки. Очень удачно получилось, что он оказался в них! Просто показалось, что встречать невесту к торжественному ужину в растоптанных шлепанцах будет не очень пристойно. Вот и переобулся, благо кроссовки – и впрямь очень хорошие – купил буквально за пару дней до этого и еще ни разу не надевал. И вот надо же – как пригодились! То-то бы он шлепал тут в своих шлепках! Хотя Пузик, вон, вообще босиком топает – хоть бы хны. Ну так он привык: может, всю жизнь так ходит, и кожа на ногах у него покрепче иной обуви.
А вдруг жуликоватый старец как раз на его кроссовки и позарился?.. Он ведь проговорился, что где-то напортачил, и его обобрали. Может, как раз обувь в отместку и сняли. И теперь он, найдя подходящего дурачка, хочет отыграться.
Иван вроде бы и понимал, что скорее всего напрасно придумывает о Пузике глупости, но с другой стороны: а кто его знает? Что тут вообще глупости, а что нет – поди разберись! Весь этот мир, вся ситуация в которой он, Иван, оказался – не что иное как о-огро-омная глупость! Как то самое солнце, которое надули из большой-пребольшой горы. Уж это-то точно неправда, а мудрец выдает за бесспорную истину. И все, что он наплел про город, про надежного, правильного мага, который за кусок мусора их на руках носить станет, – это вполне может оказаться таким же «дутышем».
Иван остановился и спросил:
– И далеко еще до твоего города?
– Он не мой, – сказал Пузик. – Я родился в другом месте. Даже в другом королевстве.
– А сюда что, эмигрировал?
– Зачем мне игрировать? Я человек взрослый, серьезный. И пришел сюда, не в игры играть, не в дудку дудеть.
Он вроде как даже обиделся, а Иван вдруг призадумался: здесь вообще нет такого понятия, как эмиграция, или старец просто его не расслышал? И тут вдруг Ваню будто окатило холодной волной: как же получается, что в невесть каком мире вообще говорят по-русски?! Такого просто не могло быть. Этому могло найтись лишь одно объяснение… Точнее два, но практически с одинаковым смыслом: или он спит, или бредит. В последнем случае вообще, например, находится в коме. Это, пожалуй, даже логичней, потому что сон не может быть таким последовательно долгим. Но почему он оказался в коме?!.. Да мало ли! Даже у молодых и здоровых случаются всякие неожиданные напасти: тромб какой-то оторвался, галстук туго завязался… Нет, он был без галстука. Значит, тромб.
Но в таком случае он может сейчас идти куда угодно и делать, что заблагорассудится – все равно это неправда. С одной стороны – здорово, можно не бояться напортачить, а с другой – обидно, если из комы он так и не выйдет. Олушка, опять же, расстроится…
– Да какие уж тут игры… – вздохнул он.
– Вот и я о том, – сказал Пузик. И так получилось, что Иван как раз смотрел на губы старца, когда тот это произнес…
Ваня готов был поклясться, что губы мудреца шевелились не в такт словам!
– Скажи еще что-нибудь, – нервно сглотнув, попросил парень.
– Я тебе кто – сказитель? – нахмурился Пузик.
Теперь Иван смотрел на его рот очень пристально, и убедился, что слышит вовсе не то, что произносит собеседник.
– Ты говоришь не то, что я слышу! – припечатал он с таким видом, будто застал мудреца на месте преступления.
– Ну ты мудрец, я смотрю, – хихикнул старец. – Еще мудрее меня! Как и догадался-то?
– Но… А как?.. – заморгал Иван. – А почему?
– А тебе что, хотелось, чтобы мы друг дружке в дудки дудели? Я тебе: «Ту-ту-у!», ты мне «Ду-ду-ду!» Так бы мы лучше все понимали?
– Нет, конечно, но ведь это не от нас зависит.
– Не от нас, – согласился Пузик. – Это зависит от смысловой магии. И если ты скажешь, что на твоей Земле ее нет, я буду называть тебя не Ваней, а Враней.
– У нас ее нет. Но я не вру, это правда. Чтобы понять людей, говорящих на других языках, мы эти языки учим, или пользуемся услуги переводчиков, которые эти языки знают.
– Сумасшедший мир! – покачал головой мудрец. – Теперь я понимаю, почему ты беспокоишься за умственное здоровье своей невесты. Но я все равно не пойму… Ладно людские языки. Наверное, можно один-два выучить и быть этим… переводчиком. А со зверями как? Как твой переводчик сможет по-птичьи чирикать, или по-лягушачьи квакать? У них ведь голосовой аппарат другой системы.
Иван рассмеялся:
– Ладно, согласен, смешно. Но ты так и не сказал: далеко еще до города?
– Погоди… – обиженно надулся Пузик. – Ты что, думаешь, я насмехаюсь о зверье? Или если на вашей отсталой Земле никто ничего не умеет, то и у нас так же?
– Не надо, – мотнул головой Иван. – Мне и правда не до смеха. Скажи, скоро ли город, и пойдем дальше.
– Ну, в дудку подуть!.. – возмущенно запыхтел мудрец. – Ну я тебе сейчас, неверующему, покажу…
Он завертел головой, приставив ко лбу козырьком ладонь, поднял голову и радостно воскликнул:
– О! Смотри, Иван-невера!
Ваня неохотно поднял голову. Метрах в десяти над ними порхала какая-то птаха – в орнитологии он был не силен. Но Пузик, похоже, разбирался.
– Эй, стрижик! – крикнул он. – Видно ли город? Близко ли до него?
– Видно-видно! – тоненько, но громко и отчетливо прочирикала птичка. – Близко-близко!
Иван подозрительно уставился на мудреца. Что такое чревовещание, он слышал. Впрочем, он мог бы поклясться, что писклявый голосок доносился именно сверху. И тогда он, задрав голову, крикнул стрижу сам:
– А что за город-то? Как называется?
Птичка испуганно пискнула и улетела.
– Ну ты дал, – укоризненно покачал головой Пузик. – Как в дудку подул. Если я сказал, что мы со зверьем друг дружку понимаем, то это не значит, что ум у них такой же как у нас. Разве что как у тебя…
– Но-но! – вскинул голову Ваня.
– «Но-но»!.. – буркнул старец. – Вот то-то и оно. С собакой там или лошадью еще можно о чем-то посудачить, да и то о простом. А у птички-то умишка – с ноготок! А ты ее о названиях… Еще бы о численности населения спросил. Хотя, правду сказать, во́роны – те до пяти-шести легко считают, а какие и до десятка. Но то – птицы умные…
Между тем Иван с Пузиком взобрались по тропе на очередной взгорок – и Ваня ахнул: впереди перед ним красовался город, будто сошедший со страниц волшебных сказок. Или, скорее, с экранов фэнтезийных фильмов. Расписные купола и высоченные шпили башен и башенок, резные окна, в которых стекла сверкали бриллиантовым блеском… Блестели также те купола и башни, что были сделаны, казалось из чистого золота, а некоторые – то ли из платины, то ли пусть даже всего лишь из никеля, но сияли так, что смотреть было больно. А в стенах переливались всеми цветами радуги драгоценные камни! Иван был уверен, что именно драгоценные, на меньшее такой город вряд ли бы согласился. И весь этот блеск, все это сказочное сияние будто высвечивало охватывающий весь город радужный купол.
– А ты не хотел идти, – горделиво усмехнулся мудрец, откровенно любуясь оказанным на Ивана эффектом. Можно было подумать, что именно Пузик и возвел жилистыми загорелыми руками эту волшебную каменную сказку.
Ваня же снова стал думать, что он в коме. Но в такой коме он бы хотел задержаться немного подольше. Хотя бы настолько, чтобы успеть посмотреть на это чудо зодчества изнутри.
– Чего застыл? – хмыкнул старец. – Идем скорей, до захода солнца надо успеть – ночью и за твой волшебный камень ворота не откроют.
И они припустили вниз по взгорку к распахнутым золотым воротам в ослепительно белой, усыпанной рубинами с изумрудами крепостной стене.