Мы проснулись от скрежета лодки по камням и веселого голоса папы:
– Подъем, бродяги! – кричал он. – Обед проспали!
Мы вылезли из каюты. Лодка стояла, уткнувшись носом в берег. Сзади было море. Впереди – глухой лес. Над головой – пасмурное небо. И никого кругом. Только мы и лодка. Стало как-то одиноко.
Папа это понял и пришел на помощь:
– А ну не унывать, а то домой отправлю! Быстренько собирать сушняк на топливо. Достать казанок для каши и котелок для чая! Свистать всех наверх!
Все спорилось в его руках. Запылал и весело затрещал костер – наш первый костер на берегу Белого моря. Забулькала вода в котелках, запахло вареной гречкой. Дядя Саша дал нам в дорогу баночку гусиного жира, и мама щедро заправила им кашу. Та еще кашка получилась! А чай! В моей кружке плавали хвойные иглы и пепел от костра, и от этого он казался еще вкусней. И пах теплым дымом!
Никогда еще не было так хорошо.
Только почему-то иногда тревожно вспоминались украденная карта и выстрелы на берегу. Мне все время думалось, что этот жулик в кепке так просто от нас не отвяжется. Будет за нами следить на лесных тропах и морских просторах. Потому что без нас он заброшенный рудник не найдет. А из-за такого куска золота он способен сделать любую пакость… Пусть только попробует, с усилием взбодрился я, поглядывая на папино ружье.
И все опять стало хорошо. Впереди прекрасное путешествие. Мы сидим вокруг ровного жаркого костра – у папы он получился очень деловой, добрый и уютный, – пьем чай с хвойными иглами, и все вокруг становится теплее и светлее. Опять выглянуло солнышко. И не пугал дальний опасный путь и суровая первозданная природа. Она нам стала очень нравиться.
Алешка отвалился от чая и без перерыва принялся за чернику – благо даже от костра для этого отходить не нужно было – только руку протяни: крупная, как виноград, черная и спелая, полная витаминов. Папа поднялся, прошел в глубь леса, побродил там и принес маме несколько желтых ягод морошки, прямо на длинных стеблях. Мама улыбнулась ему, а он опять похвастался:
– Это еще что! Я тебя тут в жемчуга одену! Дай только срок.
– Слыхали уже, – отмахнулась мама. – Пятнадцать лет.
Тогда папа посмотрел на часы и сказал:
– Пора. Завтра до полудня нам надо добраться до Лесозавода. В путь.
Мы вымыли котелки морской водой, залили костер и снова вышли в море.
И шли почти до вечера, пока не остановились на ночлег.
Первая наша походная ночевка тоже ознаменовалась событием. Вообще почти каждая ночь в путешествии была с приключениями…
– Здесь песчаное дно, – сказал папа, когда мы приставали к берегу. – Только сейчас прилив, и его не видно. Ночевать здесь будет не опасно.
И мы не стали возиться с палаткой, а, напившись чаю с гречневой кашей, улеглись прямо в лодке, в каюте. Папа плотно зашнуровал вход в нее, хотя был уверен, что на воде, при легком ветерке, комары нас не достанут. И мы залезли в спальные мешки и под одеяла. Мама загасила свечку, и стало тихо и темно. Так тихо, что был слышен легкий плеск волны в берег и шум сосен от ночного ветра.
Лодка тихонько моталась и покачивалась на якоре, который мы соорудили из обрывка железной цепи, собрав его в тяжелый комок. За бортом иногда что-то всплескивало, наверное, рыба…
Я открыл глаза от того, что папа вдруг сильно навалился на меня, а мама недовольно проворчала Лешке сквозь сон: «Ляг на место». Происходило что-то непонятное – казалось, что лодка не спеша начинает крениться и все сильнее и сильнее заваливается на борт. И я совсем проснулся в тревоге: мне почудилось, что под нашу лодку поднырнул кит и стал всплывать, и что наша лодка, наклоняясь все больше, вот-вот перевернется и скатится с его круглой мокрой спины.
Я хотел вскочить, но на мне ворочался и ворчал папа. А мама все сильнее воевала с Алешкой. Мы все спутались руками и ногами в какой-то клубок. Наконец мы окончательно проснулись и, барахтаясь, выбрались друг из-под друга. Папа раздернул полог – стало светло – и, выглянув наружу, удивленно присвистнул. Лешка тоже высунулся и тоже свистнул.
– А где же море? – удивленно спросил он.
– Ничего себе, – сказал папа и поскреб макушку. – Я полнолуние не учел, – и стал выбираться наружу.
Я – следом.
Картинка была еще та! Лодка лежала на суше, почти на борту. Море ушло чуть ли не до другого берега. Перед нами вместо воды расстилалось песчаное дно, покрытое кое-где камнями, обросшими мятыми водорослями.
– Полнолуние. Сильный отлив, – сокрушенно объяснил папа. – Как это я не учел?
– Не учел, – поджав губы, сказала мама. – Хорошо еще, что лодка совсем вверх дном не шлепнулась. Сидели бы мы сейчас под ней, как в бочке.
Алешка тут же выпрыгнул за борт и стал собирать морские звезды – их было очень много – и большие, с тарелку, и крохотные, с ноготок. При этом он визжал с таким восторгом, будто подбирал не звезды, а золотые монеты.
Папа ужасно расстроился своим промахом. И постарался его исправить. Выгнал нас из лодки, заставил перетащить вещи на берег и разбить временный лагерь. А сам, с моей помощью, поставил лодку на ровный киль. Это было не просто. Она легла одним бортом на камень, и мы долго ворочали ее, пока выправили. Но спустить ее на воду – и не мечтали. Лодка тяжелая, и протащить ее по влажному песку до воды нам было не под силу.
– Часа четыре ждать придется, – сказал папа, посмотрев на часы.
– Но море вернется? – озабоченно спросил Алешка. – Ты точно знаешь? Или опять что-нибудь не учел?
– Географию надо учить, – сердито ответил папа.
– И тебе тоже, – тихонько буркнул в сторону Алешка.
Папа его не услышал, а мама отвернулась и незаметно хихикнула.
Делать было нечего, и мы пошли на берег варить гречневую кашу. Одно время в Москве с ней были перебои, и мама всегда при случае покупала гречку про запас. И ее столько, наконец, скопилось, что, если бы не поход, нам пришлось бы ее складывать даже под кроватями. А здесь она пригодилась.
– Вот видишь, – назидательно сказал папа. – На юг бы ты ее не повезла.
– На юге я спала бы в своей постели…
– Под магнолиями, – уточнил Алешка. – И пауки бы на тебя сыпались.
– …На юге я спала бы в своей постели, и Лешка не колотил бы меня всю ночь грязными пятками по носу.
– Чевой-то они грязные? – обиделся Алешка. – Я после школы два раза ноги мыл!
Тем не менее позавтракали мы дружно и немного пошлялись по лесу. Папа не отходил от нас ни на шаг. «Здесь вам не парк, – говорил он, – если заблудитесь, то и с вертолетом вас не найти. И под ноги смотрите».
Алешка все-таки углядел змею и бросился ее догонять. Но папа успел его перехватить и загнал в лодку. Там Алешка и просидел «под домашним арестом» до самого отплытия.
Вода стала подступать незаметно, но быстро – дно было очень пологое – и скоро зажурчала около лодки и окружила ее, поднимаясь все выше и выше – и, наконец, лодка всплыла и потянулась за водой к берегу.
Папа велел мне выбрать якорь, оттолкнулся веслом и стал выгребать на глубину. Скоро мы попали в полосу ветра, поставили парус и легли курсом на Лесозавод.