С этого дня Слава Корнеев стал сторониться общения со мной. При виде меня у него неизменно возникало много неотложной работы, и она же часто заставляла его задерживаться по вечерам, когда весь офис дружно убегал домой. Заметив это, я с грустью подумала: всё-таки какое-то проклятье на мне есть. С парнями у меня никогда не ладилось, мешало чувство стеснения. Слава был одним из тех немногих единиц, нахождение рядом с которыми не причиняло дискомфорта. Но – видимо, доставляло им.
Я почти смирилась с тем, что мы со Славой не сможем сблизиться, когда он подошёл ко мне после работы:
– Ты домой?
– Ну да, – я равнодушно посмотрела на парня, ожидая привычного прощания. Но Слава удивил:
– Пойдём вместе…
Более того, он предложил проводить меня до самого дома. Тщательно скрывая радость, я согласилась. Мы шагали по вечерней улице. Вокруг зажигались фонари и вывески. С каждым днём темнело всё раньше. Город жил привычными суетливыми буднями.
– Слава, давно хотела тебя спросить…– начала я, твёрдо решив узнать, почему он стал избегать меня. Но в этот момент, в опускающихся на город сумерках я увидела нечто.
Прямо над головой Славы стала стремительно появляться воронка. Она бешено вращалась и мгновенно выросла до огромных размеров. Меня затягивало с неимоверной силой, всасывало, подобно тому как пылесос заглатывает пылинку. Я очутилась в густом мраке, меня крутило, как в центрифуге барабана стиральной машины, выжимало на тысяче оборотов…
Тьма истаяла. Я увидела просторный, светлый класс, пропахший подростковым потом, канцелярией и ещё чем-то невыносимо противным…
– Здравствуйте, ребята. Это Федина Алина, она будет учиться в нашем классе, – Эмма Евгеньевна вздохнула. Девушка, а точнее, подросток, которая стояла рядом с ней, ей не понравилась. Судя по реакции ребят, девятому «Б» тоже. Класс охватили едкие комментарии: «Ого, к нам пришла Мисс Мира!». Девочки хихикали. Да, выглядела новенькая неважно, откровенно проигрывая ухоженным прелестницам из их класса.
Худая, высокая, в нескладном костюме, который мешковато висел на ней, с коротко остриженными волосами, длинным лицом, покрытым прыщами, маленькими невыразительными глазками – Алина скорее напоминала угловатого мальчика-подростка, нежели походила на девочку. Ничего даже отдалённо напоминающего женственность, в ней не было. По сравнению с длинноволосыми красавицами из их класса – она выглядела даже не смешно – нелепо.
Корнеев Слава тоже посмеялся вместе с одноклассниками. Так, за компанию, чтобы поддержать большинство. Тем более что оно было единогласным. А ребята потешались вовсю. Новенькая, мало того что такая некрасивая, так ещё оказалась туповатой. Училась на тройки, материалы усваивала плохо. Естественно, это больше подстегнуло желающих поглумиться над Алиной. Вскоре пошутить над новенькой стало уже обычным делом. Острые на язык ребята тут же придумали подходящую кличку: «Фредя», созвучную с её фамилией, но и намекающую на героя старого бессмертного фильма ужасов «Кошмар на улице Вязов».
В классе Корнеев ни с кем особо не сходился. Был в меру общительным, его уважали ровесники, но близко сходиться ни с кем не хотел. В глубине души Слава жалел девочку. Он видел в её глазах страдание, когда над ней открыто издевались, замечал, как Алина униженно вдавливает голову в плечи и сутулится. Жалел и помалкивал, ибо понимал, что класс – сила, и попереть против одноклассников – всё равно что самому претендовать на место изгоя и посмешища.
Иногда, когда никто не видел Слава помогал Алине. Давал списывать, так как сам был твёрдым хорошистом и легко усваивал новые знания. Отличником парень не становился скорее из-за разгильдяйского характера: с дисциплиной он всегда был в напряжённых отношениях. Иногда даже общался с Алиной, подсказывал, как решить задачу, какую букву написать, формулу применить, и прочие мелочи, которые делают жизнь троечников в школе невыносимой. С единственным условием: чтобы никто не видел и не знал.
Помогая Фреде, Слава как бы очищал свою душу. Находил согласие с совестью, так сказать. Да и на людях старался девочку не обижать, если только улыбнётся в ответ на очередную злую шутку и тут же переведёт тему разговора на другую. Никаких чувств к Алине, кроме откровенной жалости, Корнеев не испытывал. Высокий, статный, симпатичный – он и так мог выбрать любую девочку из класса и дружить с ней, но все они, даже красавицы, в большинстве своём пустоголовые свистушки (как он их про себя называл) его раздражали. В голове Корнеева давно уже сложился идеал, который он, сознательно или нет, начал искать с ранних лет. А именно: такую, как его мама, которой не стало, когда Славе было десять лет. Лейкоз крови сжёг женщину за считаные месяцы.
Мама была… Лучшая. Самая умная, красивая, ласковая… Даже отдалённого подобия идеала Корнеева в школе и в его окружении, не было. Тем более, Фредя, которую он считал чуть ли не убогой.
Так миновал учебный год. Летом Корнеев уезжал в деревню к бабушке, рыбачил, купался, помогал старушке с хозяйством, наслаждался жизнью и свободой. Школа, одноклассники, Фредя – всё казалось далёким, покрытым туманной дымкой, как давно угасшие воспоминания. Возвращаясь в конце августа домой с неохотой, он с тоской думал о молодёжных посиделках вокруг костра, весёлых гулянках до зари, озорных деревенских девчонках…
Слава со вздохом вошёл в неуютную квартиру, где так остро чувствовалось отсутствие мамы. Снова унылые школьные будни, дни-близнецы…
Начался очередной учебный год. С трудом Слава узнавал парней и девчонок, ещё больше вытянувшихся и похорошевших за лето. Только Фредя, которую ребята встретили дружными смешками, казалась такой же, как три месяца тому назад:
– Ооо, Федина, да ты стала красивее всех! – воскликнул Степанов, всегда колкий на язык. Класс разразился хохотом и насмешливыми комментариями, которые стихли с появлением учительницы.
На перемене к Славе подошла Лена Смирнова, рыжеволосая и жизнерадостная. За лето она стала, пожалуй, хуже. Зачем-то вытравила веснушки, которыми солнце щедрой огненной рукой осыпало её круглое личико, начала сильно краситься. Как будто стала намного старше с выбеленной кожей и кричащим макияжем. Слава невольно поморщился, но взял себя в руки, улыбнулся:
– Привет, Лен, выглядишь супер.
– Привет, Славик, – в глазах девушки засветился неподдельный интерес. – Хотела спросить тебя, что делаешь вечером?
Корнеев немного растерялся. Нечасто его звали на свидание, несмотря на внешность.
– Да ничего особенного, в компе посижу, – не нашёл ответить ничего лучше.
– Пойдём в кино? Сегодня новинка, фантастика!
Корнеев помялся и… Отказался. Сказал, что вспомнил: отец просил быть дома вечером. Никогда Славе не нравилась Смирнова. Красивая, весёлая – да. Но была в ней та самая пустота, которая всегда отталкивала Славу от ровесников. Вроде, неплохой человек, а присмотришься – в глазах вакуум, бессознательность. И мысли не найдёшь, сколько не ищи, только возбуждение при виде нового телефона или ещё какого-нибудь гаджета.
Смирнова густо покраснела под слоем краски и молча отошла. Эх, Слава! Не сообразил, что смертельно обидел девушку. А обиженная Смирнова – это практически стопроцентная вендетта. Он сказал и забыл, его увлекли разговоры с ребятами, обсуждение различных новостей…
Вечером Корнееву пришло сообщение: «Пойдём в кино? Сегодня должен быть классный фильм.» Входящее было от… Фреди. Слава без раздумий хотел ответить отказом, но пальцы словно зажили самостоятельной волей, не зависящей от Корнеева. Они запорхали по клавиатуре, печатая слова: «Где встретимся?»
Она была в цветастом платье и лёгкой курточке, таких же невзрачных и несуразных, как все те вещи, в которых парень видел её до этого. Слава подошёл к Фреде, смущённо отводя глаза. Корнеев сам не понимал, почему согласился пойти в кино не с красавицей Ленкой Смирновой, а с Фредей. Недоумение это сквозило во всём его облике. Несколько раз Слава порывался уйти прямо из зала, сославшись на неотложные дела, но… Почему-то оставался.
После фильма вышли на улицу. Уже стемнело. Слава пошёл провожать Фредю. Они неспешно шагали по тротуару, вдыхая запах горящих за городом веток и мусора, обычный осенний аромат. Далёкий горький дым от костров будоражил ноздри, навевая светлую грусть.
– Как-то никогда не разговаривали с тобой. Расскажи о себе, – прервал молчание Слава. Сейчас ему стало легко рядом с Алиной. Он даже перестал мысленно называть её «Фредя».
– Мы переехали сюда с отцом и мачехой. Мама умерла, когда мне пять лет было, – Алина стала рассказывать о нелёгкой участи падчерицы.
Голос девушки показался очень приятным и певучим, Корнеев сам не заметил, как попал под обаяние этого волшебного звука. Даже привычное лицо девушки в свете фонарей выглядело таинственно и привлекательно. Слава почувствовал единение с Алиной, они понимали друг друга, как никто другой. Оба в раннем возрасте остались без матерей, в полной мере ощутив горечь потери. Оба любили слушать музыку, даже песни им нравились одни и те же… Все больше узнавали они нового друг о друге, проникаясь искренней симпатией. Расстались у подъезда дома Алины.
– Ну, пока. Ты пиши, если что-то понадобится, – Корнеев вдруг вспомнил, что она – Фредя, и чудесное обаяние вечера растаяло. Они разошлись, каждый в свою сторону. Корнеев не знал, что их с Фредей видела подруга Смирновой, Таня. Засняв их на камеру, она удовлетворённо хихикнула, отправляя видео Лене.
На следующий день, Корнеев старался не смотреть в сторону Фреди. Ему было страшно неловко. Очарование вчерашнего вечера бесследно растворилось в серой обыденности. Да, он старался отводить взгляд, но изредка натыкался на глаза Фреди: блестящие, влажные и влюблённые.