I
– Доброе утро, – поприветствовал я, обратившись к пожилой монахине. – Это приориат Готтлесфонт?
Женщина ответила положительно. Лес позади неё шумел.
– Что ж, в таком случае прошу отвести к вашему приору. У меня поручение от Ордена Стендарра.
– Но здесь нет никакого приора.
– То есть как это нет?
Монахиня опустила на землю корзину. Маленький рост и эльфийские уши выдали в ней босмерку.
– Кто вы? И откуда?
– Я Кьорн, рыцарь Ордена Стендарра. Меня послали…
– Какого ордена, простите?
– Стендарра.
– Что? – громко переспросила женщина.
Я подошел ближе, чуть наклонился к длинному уху монахини и произнес по слогам.
– Ах! Всё ясно. Точно из Стендарра. Для норда вы весьма сочувствующий старческим порокам. Меня зовут сестра Ангронд. Я здесь вроде старшей сестры. Что ж, идемте. Познакомимся с сестрой Женар.
Меня препроводили во владения приората. Честно сказать, я был опечален увиденным – никакого величия и силы, но исключительная лесная глушь во владениях церкви. И это при том, что до столицы не больше получаса езды на лошади. Вот к чему привело всеобщее запустение Сиродила.
У самого входа я заприметил две свежие могилы. На мой вопрос, почему они похоронены за пределами приората, монахиня сказала, что это были не люди.
В часовне я помолился и получил долгожданное исцеление. В конце пути, начавшемуся в далеком снежном Виндхельме, организм внезапно захворал. Климат в Сиродиле более тёплый, а сейчас к тому же истекает месяц Руки Дождя, и солнце греет сильнее обычного.
Серебряный меч был освящен во многих часовнях, так что и здесь обряд повторился.
– Сестра Фебе Женар, это Кьорн из…, – монахиня не знала, откуда именно я пришел. – Орден Стендарра, кажется, вы его упоминали.
Вторая монахиня, ещё более старшая, чем сестра Ангронд, тонко поклонилась.
– Да, я из духовно-рыцарского ордена. А прибыл я из Виндхельма.
– Почтительно, – слабым голосом произнесла сестра Женар. – что нас посетил настоящий норд, рыцарь Кьорн из Виндхельма.
– Поскольку приора в этой часовне нет, то мне предстоит донести суть дела вам обеим, – сказал я и передал бумагу с гербовой печатью. Сестра Ангронд быстро надломила сургуч и прошлась взглядом по строкам.
– Мы догадывались, что кто-то будет прислан. Но не думали, что присланный человек окажется инквизитором.
Я прищурился.
– Дело связано с даэдра? – тихо произнесла сестра Женар.
– Верно… но откуда?
– Это случилось неделю назад, – рассказала сестра Ангронд. Её голос повторялся эхом от каменных стен. – когда мы столкнулись с существом, облаченным в алую монашескую робу. Существо имело очень тёмную кожу, из-за этого поначалу решили, что в приорат идёт послушник из данмеров. Темнокожий гость внезапно напал на одну из монахинь и заколол ещё одну беженку. Правда, мы бывшие служительницы ордена, потому обучены навыкам мечного боя и оказались готовы к сражению. Отразить нападение было задачей нелегкой, но возможной.
У нас было много беженцев после войн, так что после случившегося мы отослали всех, кто не относится к служению в приорате, в безопасные поселения, прежде всего в Скинград.
– Ясно. По всей видимости, это дремора.
– Вам видней, рыцарь Кьорн.
– Нападения повторялись?
– Вчера отбивались, – сестра Ангронд показала запястье, посиневшее от удара.
– Как же вы пережили нападение даэдра? – удивился я. – Вы ведь всего лишь монахини.
Монахини молча указали на деревянный сундук у входа. Раскрыв его, мой разум помутился от гнева.
– Дамы, вы смогли удивить меня. Вас арестовать или судить мечом?
На лице сестры Ангронд не шевельнулась ни одна морщинка. Она подошла к сундуку, извлекла из него даэдрический меч и словно нарочно положила острием на мое плечо.
– Брат мой, это оружие спасло нас. Или жизнь таких простых смертных, как сестры приората, недостойна защиты?
– Я и есть ваша защита, – с этими словами всё содержимое сундука мною было арестовано. – Никаких даэдрических предметов.
– Но… – попыталась опротестовать сестра Женар.
– Никаких но. Устав Орден Стендарра гласит, чтобы мы неустанно боролись с даэдрической ересью. И я не отступлю ни от одной буквы завета.
– Как пожелаете. Вы наш защитник, – сестра Ангронд положила меч в мои руки. – Теперь всё принадлежит вам, в том числе наши жизни. Так всё же, с какой целью вы прибыли, рыцарь Кьорн?
Я быстро прочитал заклинание, и на сундук наложилось заклятье. Этому навыку учат в ордене в начале обучения. Послушники и рыцари имеют право конфисковать любую даэдрическую вещь. Но предметы нужно где-нибудь хранить, пока не прибудут писцы и инквизиторы высшего ранга.
– Маги Сиродила сообщили, что в этой области активизировались последователи даэдра. Я послан разведать местность, по возможности уничтожить культистов и всю даэдрическую скверну. На это время приорат под моей опекой, – помолчав секунду, я решил добавить. – И под опекой ордена, безусловно.
Монахини в ответ ничего не сказали.
II
Вечер в лесу. Где-то поет птица, шумят деревья на ветру.
Сидя у костра, я демонстрировал полную беспечность врагу, насвистывая и напевая нордские тягучие песни, периодически кусая жесткую солонину, норовящую сломать зубы.
Ждать пришлось недолго. Их было двое – дремора, облаченные в черные монашеские робы. Напали они безо всякой смекалки. Две огненные стрелы метнулись из рук даэдра.
Резко прыгнул в сторону. Мгновенно, насколько это было возможно, преодолел расстояние до первого мага и срезал ему голову. Серебряный меч тускло блеснул в вечернем сумраке – он пусть и не слишком остер, но благодаря рыцарскому умению совершал бритвенные штрихи. Второй даэдра дотянулся ладонями до моего доспеха, и всё тело обожгло жгучей болью.
– Во имя Стендарра, тебе конец!
Мгновение. Меч пробил грудь даэдра. Упавшее существо тихо ушло в небытие.
– И это всё? – спросил я себя, искренне удивляясь. Выпив зелье, я направился к часовне.
Женщины, услышав шум, стояли у алтаря, держались за него, как будто сильное землетрясение отобрало почву из-под их ног. Свечи горели и фыркали.
– Всё кончено, – заявил я, вкладывая меч в ножны. Наверное, моя фигура в тот момент выглядела всемогущей, потому что монахини тут же отпустили алтарь и выпрямились в уверенности.
– Ну и славно, – порадовалась Ангронд.
– Теперь приорат под защитой. Никто не нападет на него более.
– Вы так считаете, рыцарь Кьорн? – сестра Женар, одетая в старую зелёную робу, как будто сомневалась в моих способностях. – Они нападали всю неделю. Теперь их по двое. Кажется, беда не в
– Теперь дреморам известно, что приорат под защитой ордена, – стараясь как можно увереннее заявить это, я подошел к алтарю и встал на колени.
Монахини, к удивлению, не отошли в сторону и не оставили меня наедине.
– Разве общение с богами не требует уединения? – вежливо спросил я.
– Рыцарь Кьорн, мне кажется, вы упускаете из виду важные вопросы, – тихо сказала сестра Женар. – Это, конечно, замечательно6 что приорат теперь защищают не две старуха, а полноценный рыцарь, но… Кто стоит за нападением? Кто призывает даэдра? Почему они атакуют приорат, где находится их лагерь…
– Ладно, сестра, идемте спать. Воину стоит отдохнуть перед обратным путешествием, – Ангронд словно повысила голос на свою сестру, чтобы разговор более не продолжался.
Меня оставили наедине. Доспехи были тяжелы, и я снял их; потом стал мешать плащ, и я снял его тоже; но молитва не шла, и алтарь всё не благословлял. Мои мысли теперь заняты тем, кто стоит за нападением и почему атакуют Готтлесфонт.
III
– Я предупреждала вас, рыцарь, – Ангронд стояла у окна, глядя на цветущую лужайку. Если бы монахиня подняла свой взгляд выше, то увидела бы десять отгоревших погребальных костров.
Мне был крайне неприятен разговор. Нога тянулась на выход. В комнате пахло сушеными травами и свечами, а ещё давно истлевшими книгами. Всё из обстановки давило на меня, даже книжный шкаф хотел упасть и раздавить.
Прошло две недели. Я никуда не уехал и всё больше заплетались узы с Готтлесфонтом. Нападения не прекратились, скорее стали ожесточеннее и опаснее. Приорат и окружающий его лес превратился в место сражения: повсюду кровь, грязь, стоптанная земля и разрастающийся частокол с ловушками.
Все подозрительные нити вели в ближайший форт. Днём там стояла мертвая тишина, а ночью виделся мерцающий огонь. Будь я некромантом, то обязательно бы воспользовался руинами для создания убежища.
Но это не объясняло, зачем нападать на приорат. Я много раз спрашивал у сестер, есть ли у них драгоценные предметы, реликвии или что-либо, о чем я не знаю, но должен узнать ради их спасения. В ответ – тишина.
Мои мольбы отправиться в Королл или Скинград остались без ответа. Вдобавок Женар, как самая пожилая, от постоянной угрозы часовне потеряла здоровье и подолгу не могла встать из постели.
Я, рыцарь, давший обет защищать всех невинных от даэдрической ереси, всё больше сомневался в своих способностях.
До сегодняшнего дня все атаки дреморов были с успехом отбиты. Моя практика улучшилась – сражаться с настоящими даэдра лучше, чем бить по соломенному чучелу. Но я был слишком темен умом, чтобы понять природу нападений. Почему-то нас учили послушанию, но мышлению едва ли.
– Вы повторяли не раз, сестра Ангронд, что я был предупрежден. Что предлагаете? Уехать обратно?
– Да.
– А как же приорат?
– Разве это ваше теперь дело? – холодно заявила монахиня. – Вас послали защищать, но ситуация стала только хуже. Наша лесная поляна, с которой кормилась часовня, теперь растоптана и напоминает ристалище для рыцарских боев.
“Вот так собственных защитников выгоняют, – заметил я. – Война войной, но мирная жизнь требует денег”
– Если я уйду, вы погибнете.
– Возможно, – стараясь быть спокойной, Ангронд уселась за стол. – Вас учили призывать смерть, меня учили принимать её. Так или иначе, приорат, с вами или без вас, остается вне безопасности.
– Дайте мне шанс. Я догадываюсь, где находится логово даэдра.
– Хм. Форт Деревянной Руки? В одиночку сгинете. Мы уже отправляли туда мага – некоего студента из столицы. Обратно он не вернулся.
– Я не какой-то там маг. Я – рыцарь…
– Да-да, вы рыцарь, у вас обет. Кьорн, пожалуйста, обратите свой разум не к вере, а к земле.
– В каком смысле? – меня возмутила богохульская мысль монахини.
– Хорошо. Объясняю. Вы наивный человек, Кьорн. Живете догмами, пытаетесь существовать в смутном мире, где всё так быстро меняется.
– И поэтому в приорате оказались даэдрические предметы? Это здравое отклонение от догмы, хотите сказать? Кстати, раз уж затронул тему, моя надежда получить от вас ответ, откуда взялось даэдрическое оружие, всё ещё продолжает жить, – я чуть подошел вперёд и добавил, что в своем отчете ордену даэдрическая деталь будет упомянута.
– Как вам угодно, – безразлично сказала монахиня. – Эти вещи помогли нам победить даэдра.
– Возмутительно.
– Для кого? – не выдержала Ангронд. – Даже звучит смешно ваше возмущение. Догматики прислали догматика, чтобы спасти из лап даэдрической скверны. Благодарю за службу, Кьорн. Она того стоила, ведь покинув приорат, вы оставите нас без оружия для самозащиты. Так? Мир изменился, и чем раньше поймете, тем лучше будет.
– Если вы хотите от меня избавиться, то предлагаю сделку, – я положил меч на её стол. – Сегодня я возьму штурмом форт…
– Не желаю это обсуждать, – перебила монахиня.
– Если сегодня возьму штурмом форт, – настоятельно произнес я, – то все нападения прекратятся. Если не вернусь, то вы тоже в выигрыше.
– Делайте что хотите, – взмахнула рукой Ангронд. – Оставьте меня. Хозяйство требует моего внимания.
Покидая комнату, я услушал оклик. Монахиня напоследок сказала: “Учтите, что отправившись на штурм, вы оставите приорат без защиты. Сестра Женар почти не встает с кровати. Не знаю, каков обет и его обязательные положения, однако вам придется выбирать. Оставьте нам оружие из сундука. Это подарит надежду на спасение, если враг окажется у наших ворот”
Мое сердце, немного поколебавшись, решительно отвергло просьбу сестры Ангронд. Тем же вечером я отправился в руины форта.
IV
В форте и правда оказалось убежище. Даэдропоклонников я насчитал около двадцати. Справиться с ними оказалось не так сложно. Эти люди плохо держались в бою и в большей мере пытались сдержать мои удары, а не атаковать.
Самый главный из них, некто по имени Валус, имперец моих лет и умелый колдун, испускал из своих пальцев огненную бурю. Вместо того, чтобы убить его, я решил пленить этого выродка и заполучить тайну нападения.
В часовне имелся погреб, где хранились не только припасы, но и шкаф с зельями. По-видимому, основной доход шел с их продажи, а не с даров леса, как утверждала Ангронд. Несколько зелий перешли в мой подсумок. Пока никто не заметит их исчезновения, я чист душой, да и помысел не в краже, а в успехе сражения. Если всё пройдет гладко, то в погреб вернутся пропавшие предметы.
Валус, оказавшись в одиночестве, зажатый в каменном обвалившемся тоннеле, где горела единственная свеча и висела дымка, ощущал себя загнанной крысой. Я чувствовал его страх и ненависть ко мне, вонь расходилась, как даэдрический фимиам для ритуала. Играясь с ним при помощи тени, мне удалось измотать колдуна.
Быть может, мой разум не так силен в стратегии, но бой всё равно что родная стихия. Как молния я пролетел через весь коридор, воплем оглушил противника и всадил в него меч. Валусу ничего не оставалось, кроме как сдаться.
– Пожалуйста, только не убивайте! – молил он.
– Говори, зачем вы пытаетесь разорить приорат?
– Что? – закашлялся кровью пленник. – Готтлесфонт? Мы тут не при чем.
Я пошевелил мечом в его теле.
– Перестаньте!
– Говори только правду, еретик. Я рыцарь Ордена Стендарра. Со мной нельзя шутить. Если ты будешь врать… – меч сдвинулся чуть выше, вызвав дикий крик пленника.
– Ни на кого мы не нападали! Я основал общину поклонников даэдра. Наш агент рассказал, как дреморы посещают эти леса, но с непонятной целью. Мы только следили за ними… Я хотел выйти с ними на контакт, но они сильно заинтересованы в вашей часовне.
– В чем интерес?
– Не знаю, – Валус, чье круглое лицо с большими глазами стало затухать, потерял ровное дыхание. – Спросите у монахини. Приорат посещал агент даэдра.
– У какой ещё монахини?…
– Кажется, Ангронд.
Валус сделал последний выдох и неестественно расслабился. Меч медленно вышел из его тела. Я был обескуражен. Враг – монахиня? Так вот почему она не давала мне расспросить подробнее о причинах нападения. И вот почему она заставляла молчать Фебе Женар.
С этой мыслью я ринулся обратно в приорат.
V
Огонь полыхал в домашней хибаре. Дремора штурмовали часовню, выламывали массивную дверь скамьей и стучали для острастки оружием по дереву.
Серебряный меч отнял души двух часовых, что наблюдали за игрой пламени на стенах. Затем острие направилось к тем, кто так спешно пробивался в часовню.
Дверь рухнула, и перед алтарем сидела монахиня. Я не сумел разглядеть её лица – она находилась спиной ко мне, но показалось, что в свете свечей и горящей хибары её роба не была зелёной. Рогатые и темнокожие, почуяв чужака с оружием, немедленно развернулись ко мне и атаковали.
Серебро против даэдрического эбонита. Короткий меч против булав и топоров. Мастерство рыцаря против яростного безумия прислужников Мерунеса Дагона.
В какой-то момент силы стали иссякать; напор воинов дремора заставлял отступать, а удары всё чаще попадали в доспех, и тогда, во имя веры и спасения, я нарушил таинство обета.
Я совершил крик.
Ударная волна сбила с ног врагов, прошла сквозь часовню, сотрясла её основы, расколола алтарь и разбила миниатюрный витраж. Не позволяя дремора встать, я рубил им головы и тем самым закончил битву.
Внутри сидела совершенно напуганная Ангронд. Она полностью растерялась, а удар волны оглушил её. Ничего не понимая, монахиня не сразу узнала меня и взмолила даэдра не убивать её.
– Как странно, Ангронд, что вы просите у своих богов милости. Должны же у Мерунеса Дагона, не так ли?
– Кто это? Кьорн, это вы? – монахиня поднялась с пола.
– Да. Удивлены, я смотрю.
Пожилая женщина, посмотрев на меня мокрыми глазами, вышла на улицу. Дом догорал.
– Где сестра Женар? – жестко спросил я, взявши за рукав монахиню.
– Мертва.
– Вы лично это видели?
– Я заперлась в часовне, когда они ворвались в наш дом. Женар не успела выбежать. Да куда может побежать больная старуха при смерти?
– Ваше имя назвал даэдропоклонник.
– Готтлесфонт – не приют для даэдра, – горько улыбнулась монахиня. В свете оранжевого огня её лицо выглядело зловеще. Я не вложил меч в ножны.
– Факты говорят об обратном. Как рыцарь, я обязан вас казнить либо судить.
– Меня не за что судить и казнить, Кьорн. В отличие от вас, юноша, я видела войну, видела ад и порталы Обливиона. Зато я хочу обвинить вас, – она повернулась и ткнула в меня пальцем. – Это вы виновны в смерти сестры Женар. Вы!
Какая наглость! Какое паскудничество от женщины, погрязшей в поклонении даэдра. Устроить секту в приорате, обманывать рыцаря чести, привлечь даэдра в наш мир – да всего гнева Девяти не хватит, чтобы наказать её!
– Я не могу быть виновным.
– Чей обет был защищать нас? – сестра Ангронд взглянула мне в глаза. – Кто отнял у нас оружие?
– Это оружие не повлияло бы на исход дела.
– Вы пришли к такому выводу? Спасибо за обесценивание наших трудов. До вас я справлялась с даэдра. Стоило вам появиться в приорате, и они утроили силу, – она отвернулась и, кажется, заплакала. – Я была в шаге от разгадки. А теперь нет ни часовни, ни сестры Женар, ничего не осталось. Вот плоды вашего обета!
Мне становилось не по себе.
– Моя вина в том, что я просмотрела среди нуждающихся культистку, – призналась монахиня. – С месяц назад сюда пришла одна данмерка, жаловавшаяся на изгнание из Брумы. Наше дело помогать, а не допрашивать. Никто её не опрашивал всерьез, понимаете? Что она сделала с приоратом, нам не было известно. Раскрылась данмерка совершенно случайно, когда во время уборки задела краешек книги под кроватью. Её подозрительное поведение смутило меня, и тогда я позволила себе найти эту книгу.
– И что вы там увидели? Мифический рассвет?
– Он самый! Мифический рассвет! Том третий, самый редкий.
Я вложил меч в ножны. Лицо заболело от напряжения, скулы и желваки хотелось растереть. Всё зашло слишком далеко. У каждого тут своя правда. Если монахиня не врет, то где-то здесь может быть портал в план Обливиона, что практически невозможно. Чемпион Сиродила закрыл все порталы до единого.
Значит, даэдра охотится за каким-то предметом.
А если врет?
Может и убить. Но ведь монахиня… Как стыдно рыцарю проиграть пожилой женщине.
– Что за разгадка? – спросил я у Ангронд. – Расскажите наконец, что вы скрывали от меня. Давайте раскроем вместе. Не могли же они охотиться за вашими мечами.
– Дайте мне сначала меч, – сказала монахиня. – Не для того я поднимала приорат больше тридцати лет, чтобы погибнуть безоружной.
Я молча снял заклинание. Ангронд выбрала короткий даэдрический меч. Она повела меня к небольшому кладбищу за часовней.
– Где-то здесь, – сказала монахиня.
Уже светало. Передо мной стояли обыкновенные надгробия.
– В могиле? – чувство отвращения от возможного рытья накатывало тяжелой волной.
– Сестра Женар заметила, как культистка часто обходила часовню. Возможно, она пыталась что-то спрятать в одной из могил. У нас остается только один выбор – проверить каждую могилу, пока не вернутся даэдра.
Монахиня принялась рыть. Я стоял, не могущий найти мужество для этого.
– Ну же? Мне не справиться одной.
“Боги, помогите нам”, попросил я Девятерых и начал рыть ближайшую могилу.
VI
Ангронд не сказала, что некоторые могилы ещё слишком свежие… Стендарр милосердив, надеюсь, он оценит мои старания защитить мирян… таким способом.
Разорение могил омерзительно и карается жестокой смертью. Некроманты часто заходят на кладбища и сотворяют ужас над телами усопших. Меня всю жизнь учили тому, чтобы препятствовать распространению зла, и особенно искусства воскрешения. А теперь я сам разоряю могилу!
Копая третью яму, я поймал себя на мысли, что моя жизнь оказалась не готова к таким испытаниям. Сильный в боях, я за две недели не сдвинулся ни на йоту в своем задании. Из-за меня, возможно, погибла сестра Женар, а приорат оказался в огне и разрушении. Я убил два десятка человек, и хотя они были поклонниками даэдра, их участь можно было разрешить судом.
Разрывая четвертую могилу, руки почувствовали сильный импульс.
– Тут что-то есть, – сказал я, отходя назад.
Земля зашевелилась, растрескалась и забурлила. Дрожь усиливалась, мое тело прижалось к стене часовни. Рядом была и монахиня: держа меч перед собой, она показывала большую храбрость и сильное намерение поквитаться.
Из разверзнувшейся ямы показалось гигантское даэдрическое сердце. Оно пульсировало и двигалось в такт один удар в три секунды.
– С этим нужно покончить немедленно, – сказала монахиня.
– Смертное существо, остановись, – мертвым голосом произнес дремора. Облаченный в даэдрические латы, он и его свита из двух магов медленно вышла из леса и двигалась к часовне.
Монахиня осторожными шажками направилась к сердцу. Латник смотрел на неё, постепенно натягивая лук. В утреннем рассвете белый луч украсил седые волосы Ангронд, они озолотились и словно покрылись нимбом. Если это был знак, то только искреннего чистого добра, подумал я.
– Смертное существо, проваливай отсюда, – мертво-скрипучий голос угрожал монахине.
– Эй! Смерть даэдра! – вскрикнул я и пошел вперёд. – Смерть Мерунесу Дагону, будь проклят его путь тысячекратно.
– Что ты такое, червяк? – латник резко прицелился в меня из лука.
Первая стрела прошла по касательной.
– Ангронд, за Стендарра и во славу мира! – ради храбрости я поднял вверх серебряный меч. – Сделай это.
И монахиня поразила острием в гигантское сердце.
– Нет! – заревел латник.
Вторая стрела попала в левое плечо. Латы выдержали, но боль была ощутимой. Маги пустили в меня огненные шары, но я успел отпрыгнуть за надгробие. Тут же на него рухнула со всей мощью булава. Пытаясь проткнуть латы даэдра, я ударил снизу, в прорезь между пластинами.