Если они умолкнут, то камни возопиют.
С чего начиналась Магнитка? С казачьих былин о Гаркуше и Гугне? С упоминания горы Магнитной в 1245 году монахом Иоанном де Плано Карпини? Или с возникновения в 1743 году казачьей станицы Магнитной? А может быть, Магнитка начиналась с ленинской статьи «Очередные задачи советской власти», написанной в 1918 году? Ведь именно тогда, 20 апреля 1918 года, ВСНХ выделил на проектирование новых заводов восемь миллионов рублей. И осенью 1918 года проект магнитогорского завода был подготовлен в чертежах и экономических выкладках томским инженерным обществом. Осуществлению тех планов помешала Гражданская война.
В Магнитогорске днем рождения города объявлена условная дата – 30 июня 1929 года, день прибытия первого пассажирского поезда. Но нельзя считать этот вопрос решенным окончательно, «на веки веков». Живуча у нас пока еще политическая вульгаризация истории, попытки вести отсчет времени обязательно с красного флага, первой пятилетки, каких-то советских декретов… Не все относятся к истории, однако, так пренебрежительно и ограниченно. Например, Челябинск, возникший почти в одно время с казачьей станицей Магнитной, отметил недавно с заслуженной гордостью свое 250-летие. В нашем городе эту дату отнесли только к возникновению казачьей станицы.
Разумеется, что можно считать днем рождения Магнитогорска 30 июня 1929 года… Но тогда следует уточнять: день рождения индустриальной Магнитки! Причины для этого тоже основательны – качественный скачок в развитии. Перелом, выраженный более ярко, чем в судьбе упомянутого Челябинска. Но нельзя терять надежды и на то, что общественное сознание вырастет, объективизируется, и мы будем считать 1743 год годом рождения Магнитки, а не казачьей станицы.
Родина, земля, дом, семья, мать, история отечества… Эти живые, емкие и золотые, по существу, понятия в сердце, в душе каждого человека, гражданина. Человек не может жить полноценно на земле, исторически пустынной. Если первопроходец осваивает даже окраины и дебри, где не ступала нога соотечественника, связь с родиной не теряется. Мы и в самых глухих местах ощущаем единство с историей своей страны от древнего Новгорода, княжеского Киева, Москвы, от событий, далеких от современности.
«Первые главы истории Магнитки, они не изданы», – написал в 30-х годах Виктор Шкловский – по личному поручению Максима Горького, в замысле создания «Истории фабрик и заводов СССР». Сама по себе причастность В. Шкловского к работе над историей Магнитогорска украшает наш город.
В. Шкловский, а позднее А. Кондаков в книге «Стальное сердце Родины» не удержались от соблазна заявить с первых строк, что гору Магнитную упоминал в 1245 году итальянский монах Иоанн де Плано Карпини. Римский папа Иннокентий IV действительно посылал в стан монголов с миссионерскими и разведывательными целями своего посла, одного из основателей монашеского ордена францисканцев Джиованни дель Пьяно Карпине (латинизированная форма имени – Иоанн де Плано Карпини). Отважный монах совершил труднейшее и опаснейшее путешествие, побывав в ставке Батыя, затем – Гуюка. Но путь в Центральную Монголию у него пролегал через Хорезм, Семиречье, Тарбагатай. На тысячу верст южнее от наших мест. С очень незначительной долей вероятности можно допустить, что монах слышал рассказы именно о горе Магнитной. А если речь шла все же о горе Магнитной, то сведения остаются и при этом на уровне легенды, пересказа.
Железная гора упоминается в географическом отношении более определенно и в былине о казаке Гаркуше – самом поэтичном сказании, эпосе нашего края. Содержание былины традиционно для русского фольклора: переплетение сказочного с реальным. Казак Гаркуша якобы принимал участие в битве с Мамаем. После победы над ордой князь Дмитрий приглашает ватагу Гаркуши для службы в своей дружине. Но Гаркуша уходит на Яик, осмеяв и обидев перед этим Дуню – колдунью, которая пыталась его приворожить. Дуня прокляла казаков, напророчив им всем гибель, а Гаркуше – муки в слепоте. Атаман Гаркуша побеждает на Яике трехглавого Змея, но с волшебной помощью Дуни. Счастливая и благополучная жизнь казаков на Яике прерывается, однако, нашествием Тимура. Казаки почти все погибают, а Гаркуше враги «повыбили очи стрелами». Евдокия выносит любимого с поля боя, но сама вскоре умирает от горя, «от вины за свое проклятие». Гаркуша живет слепым гусляром. Живет долго, сто сорок лет, до прихода Гугни.