Луна в пиджаке
Одеяло убежало, улетела простыня,
И подушка, как лягушка, ускакала от меня.
Корней Чуковский, «Мойдодыр»
Я смотрел телевизор, сидя на диване и положив ноги на стул. Ведущая в студии была симпатичной, но её «Новости» мне абсолютно не нравились – какая-то чепуха и абсурд. Я попробовал было ей возразить, хотел ей объяснить хотя бы простые вещи. Но куда там! Не слушает ничего, ни в какую – как об стенку горох!
Вдруг почувствовал, что мой диван начал потихоньку раскачиваться. Сначала медленно, потом всё сильнее.
– Что это такое? – пришла в голову первая мысль. Это было непонятно и неожиданно. И вот, когда диван встряхнул меня уже со значительным усилием, стало ощутимо неприятно. Я понял, что он хочет меня сбросить, разозлился, пнул его пяткой в нижнюю часть и решительно сказал про себя:
– Стоять. Нельзя так делать. Я тут хозяин. Не мешай! Я смотрю телевизор, – но вслух при этом не произнёс ни звука. Диван несколько успокоился и прекратил тряску.
– Тиш-ше, парниш-ша! Што шумиш-шь? – зашуршали шторы шелестящим шёпотом. Я встал с дивана, подошёл к окну и раздвинул шторы.
– Эй, ты! Чего шумишь? Спокойнее! Не трогай ничего. Мы тут без тебя разберёмся, что нам делать, – возмутилось при этом окно.
Стол почему-то засмеялся и выбежал в другую комнату, хотя ничего смешного не происходило. Когда он резко развернулся на повороте, с него на пол упала тарелка. Она зазвенела, но не разбилась, встала на ребро посреди комнаты и уставилась на меня своими огромными глазищами, бесцеремонно рассматривая.
– Ну, пучеглазая, что ты стоишь и так нагло на меня смотришь? Прекрати, кыш в угол! – приказал я ей мысленно. Тарелка укатилась в угол, но продолжала оттуда рассматривать меня также беспардонно, подобрав ложку и оперевшись на неё как на костыль. Стул в эту дискуссию не вступал, а просто стоял в комнате как обычная мебель. Однако мой пиджак, висевший на его спинке, куда-то исчез.
За окном стоял густой туман. В его редких разрывах видно было луну, которая надела мой пиджак и подмигивала мне своим серебристым глазом. На улице слышались несвязные крики троллейбуса, невидимого в тумане.
– Что за бред? – уже сердито подумал я про себя. Вслух, конечно же, я опять ничего не сказал.
– Какой бред имеешь в виду? – недоумённо спросило окно в ответ. – Думай, что думаешь! Бред какой, сивой кобылы или собачий? Не путай. Кобыла и собака – это разные животные, разбираться же нужно хоть немного. Собачим может быть только холод. Знай это, неуч!
– Да что же это такое происходит? – уже с громким внутренним криком подумал я, не открывая рта. – Этак вы договоритесь до улыбки Чеширского кота. – Я думал про себя, выстраивал аргументы, мои доводы звучали безупречно. Мысленно, но не вслух.
– Что? Кот? Теперь ещё и кот? То у тебя кобыла, то собака, то кот. Ты, сударь, путаешься в животных. Никакой логики. С тобой очень трудно общаться. Прекрати нам морочить голову! – окно по-прежнему оставалось неблагосклонным. Продолжать спор было бесполезно. Это стало, наконец, очевидным.
Я, уже изрядно очумевший и уставший от таких споров, с трудом дополз до ванной комнаты и выдернул пробку из ванны. Послышался хлюпающий звук воды, стекающей в канализацию. Это туман за окном стёк через отверстие в ванне, и небо заметно прояснилось.
Я вернулся в комнату. Ведущая в студии прекратила свою болтовню. Тяжесть в моей голове потихоньку уменьшилась, и тогда я выдернул шнур от телевизора из розетки. Экран погас, телевизор замолчал.
– Э-э, дружище, немного же ты поговоришь тут без электричества!
Все предметы успокоились и замолчали. Тарелка в углу просто упала на пол и перестала бестолково таращиться на меня. Луна за окном сняла мой пиджак и бросила его куда-то вниз. Жаль, пиджак был ещё новый, теперь я его уже не найду. Очередной троллейбус проехал под окном уже безо всяких криков. Мысли начали проясняться, стало полегче. Жизнь налаживалась.