Гретель оставляет одну за другой крошки. Высушенный хлебный мякиш белеет на выжженной земле. Ветер стих, даже птицы не дают о себе знать. Лес будто немой.
– Тропинка из крошек? – фыркает.
Гретель рисует дорогу! Нет, шоссе в прошлое! Там она никто. Глупая девочка без будущего.
Бесконечное ничто.
Позволила брату пожертвовать собой, остаться в клетке, только чтобы она спаслась. Гретель надеется, что еще не поздно. Надеется, что Гензель все еще там – забалтывает грозную, но глупую ведьму. Надеется, что брат не подан на званный обед вторым блюдом. Надеется и ждет, пока старуха уйдет из дома.
Ночью в лесу страшно, но пальцы больше трясет когда она пытается открыть замок пряничного домика. Она видела, как ведьма ушла. Она слышала, как та ругалась на Гензеля, что не в коня корм. Значит еще есть шанс.
Гретель ломает дверцу клетки и вытягивает из нее брата. Он удивленно смотрит на нее, начинает ругаться.
– Глупая девчонка! Ты зачем вернулась?
А ей и ответить нечего. Странное ощущение, что она выше его, что она взрослее его – не дает покоя.
– Тебя спасаю, – выдыхает Гретель и тянет Гензеля за руку, на выход.
Они бегут не жалея дыхания. Дождя ночью не было, птиц все еще будто нет. Хлебные крошки ведут их к дому, туда где все будет иначе. В светлое будущее без ожирения и сладостей, без ведьмы-людоедки и подкаблучника-отца.
Бегут и смеются, наконец-то свободные, наконец-то вместе.
Но просыпается Гретель одна.
Она тихонечко плачет в подушку, чтоб не услышал муж. Кормит детей завтраком, моет посуду, идет в душ. Надевает черное платье, даром, что на улице жара, и темные солнечные очки.
– Буду поздно, – говорит мужу и едет на край города.
Туда где нет деревьев, птиц и выжженной земли. Туда где на мраморной плите выбито: Гензель Шмидт.
И она опускается на колени и шепчет: «Прости».
2019