Маркел-самодел Е. Пермяк
Давнее давнего это было. Жил в те незапамятные времена Маркел-Самодел. Всё сам делал. Пашню пахал, железо ковал. Домницы ставил, руду в них плавил. Рыбу ловил, на охоту ходил. И жена у него, Маркеловна-Самоделовна, тоже сама всю женскую работу справляла. Жарила, парила, варила, детей уму-разуму учила.
Дельными подрастали сыны-дочери. В отца-мать пошли Маркеловичи-Самоделовичи. Никакая работа из рук не валится. Топорами машут, сохой пашут, горн раздувают, горшки обжигают. Сеют и веют – всё умеют.
Только стал Маркел замечать, что на́больший сын пуще других к пашне тянется и та же земля у него лучше родит, а второй сын от наковальни не отходит и до того славно куёт, что и Маркел так не ковал. То же и третий сын Сазон Маркелович-Самоделович всё может, а рыбу-зверя лучше других промышляет. Подрос и четвёртый сын, Платон Маркелович. И так-то он к топору пристрастился, что каждому брату срубил по избе, каждой сестре – по терему.
Видит Маркел, что и дочери у них в отца-мать уродились: в каждой из них трудовая жилка-живинка бьётся. Одна одёжу шьёт – залюбуешься, вторая холстину ткёт – не надивуешься. У третьей посуда в руках улыбается: какой горшок-чашку ни слепит – всем весело.
Задумался над этим Маркел-Самодел, долго думал. А когда пришло время Маркелу-Самоделу со своей семьёй навечно прощаться, созвал всех и напутствует:
– Дети мои! Вижу я, что из всех людских дел каждый в своём умел. Значит, разные руки по-разному хватки, во всякой голове – свои задатки. Так и живите. Так же и детям-внукам наказывайте…
Умер Маркел. Разделили сыны-дочери между собой отцовский труд. А отцовское хозяйство не распалось. Каждый хоть и сам по себе – своим домом живёт, а свою работу для всех делает. Один сын для всех пашет и сеет. Другой – для всех железо куёт, руду плавит. Третий – в лесу промышляет, братьев-сестёр в меха одевает. И дочери так же – кто сукна ткёт, кто кожи мнёт, овчины квасит, холсты красит. Тоже для всех.
Мастера, мастерицы на земле появились. Ремёсла зародились. Лучше люди зажили.
