Одной тёмной ночкой Дядюшка Римус стал рассказывать малышу новую историю и сынок миссис Салли, сидел у него на колене, когда дядюшка Римус гладил его по головке:
– Как-то на ночь глядя братец Опоссум завалился в гости к братцу Еноту, и там раздавили они бутылочку винца и намяли целую кастрюльку вкусной тушёной морковки, а потом закинули обе ноги на стол и высмолили по отменной сигаре. Сидели-сидели, а затем пошли прогуляться к соседям, посмотреть, как они там поживают. Братец Енот петляет трусцой и скачет вприпрыжку. Опоссум наелся фиников так, что уж встать не может. А Братец Енот наглотался до одури лягушек и головастиков.
Прогуливались они, прогуливались, вдруг слышат – в лесу как оглашенная брешет какой-то пёс.
Енот посмотрел на братца Опоссума и говорит:
– Братец Опоссум, слушай! Кто это там? А вдруг кто накинется на нас? Что тогда будем делать?
Опоссум в ответ усмехается:
– Не дрейфь, братец Енот! Я тебя в обиду не дам! А сам ты что тогда станешь делать?
– Ты о ком? Не обо мне случайно? – говорит братец Енот, – Пусть только попробуют, сунется кто – я ему все рёбра пересчитаю! Пасть сразу порву!
А пёс, как только их увидал, попусту времени терять не стал – в общем, слова приветливого не сказав, ринулся прямо на них – и вся недолга!
Братец Опоссум в ту же минуту заржал, как бешеный, рот до ушей, и кувырк на спину, мёртвым прикинулся.
А Енот – ему было не в новинку драться. Оседлал он пса и давай охаживать кулаками. Понравилось ему пса мутузить – не оторвёшь от такой забавы! Честно говоря, от пса одна шкура осталась, да и та, едва вырвавшись, сразу метнулась наутёк, в самые джунгли, точно в неё палила из ружей тьма охотников.
Наконец Братец Енот привёл свою шкуру в порядок, отряхнулся, смотрит, а Братец Опоссум по-прежнему лежит как неживой, не шевелится. Лежал-лежа, потом глаз открыл, осмотрелся одним глазом, вскочил, да как припустил во все лопатки, пятки только сверкают.
В следующий раз, как встретились братец Опоссум и братец Енот, Опоссум спрашивает Енота:
– Приветик, Братец Енот! Как живёшь-можешь, бродяга?
А Енот – руки в брюки, нос в сторону, ноль внимания, фунт презрения. Говорить не желает!
– Кто тебя, братец Енот, научил нос от друзей воротить? – нахмурился Братец Опоссум.
– Мне с трусами негоже болтать! – буркнул Енот, – А ну дуй, откуда пришёл!!
Братец Опоссум опешил и мозгует, обидеться ему или нет. И решил жуть как разобидеться.
– И кто же, по твоему, тут трус, позвольте узнать?
– Кроме тебя некому! – кричит Енот, – Упали мне на голову такие дружки, что опрокидываются на спину и корчат из себя неживых, когда дело идёт к драке!!
Опоссум как услышал слова Енота, так за живот от смеха сразу ухватился.
– Ну ты и даёшь, братец, Енот, вбил себе в голову, что я свалился от страху! Ты в самом деле думаешь, что я испугался бедного пса? С какой стати мне пугаться каких-то несчастных псин? Ты в своём уме? Я ведь просто нежился на травке и ждал, когда ты закончишь развлекаться и придёт мой черёд пошутковать и надрать этой твари бока!
Но Енот только брезгливо носом крутит:
– Не рассказывай мне своих глупых сказочек, братец Опоссум. Я видел в оба глаза, как ты повалился на спину и притворился мёртвым, как только пёс тебя задел.
– Ну да ладно, Братец Енот, повалился, да только это вовсе не со страху. Видит бог, одного я боюсь, на свете – щекотки. А тут этот пёс цапанул меня и в бок ткнул, меня от его щекотки и разобрало сразу, вот я и расхохотался, и чую, не могу останоситься. Скоро меня так раздраконил смех, что чую – не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой! Ну что спорить – повезло ему, что, что я так боюсь щекотки, а не будь такого, и я мгновенно разодрал бы его в клочья. Драться для меня – сладкий мёд, Братец Енот, а вот щекотка – совсем другая история. Я готов сражаться с кем угодно и когда угодно, лишь бы – чур меня – без всякой щекотки.
Вот в этого самого дня, – закончил свой рассказ дядюшка Римус, провожая взглядом очередное колечко из своей большой трубки, – и по сюю пору Братец Опоссум не переносит щекотки – только ткни его между рёбер, как он сразу поднимает лапы и опрокидывается на спину, а как хохочет заразительно – просто до упаду хохочет, ржёт так, что лапой не пошевельнёт!