Заяц и ёж
Эта сказка, ребята, на небылицу похожа, а всё же она правдивая, – дед мой, от которого я её слышал, говаривал всякий раз, когда он с чувством и с толком её рассказывал: «Правда-то в ней, сынок, есть; а то зачем бы и стали её рассказывать?»
А дело было вот как.
Случилось это в одно воскресное утро, в пору жатвы, как раз когда зацветает гречиха. Солнце на небе взошло яркое, утренний ветер дул по скошенному жнивью, жаворонки распевали над полями, пчёлы гудели на гречихе; люди шли в праздничных одеждах в церковь, и всякая тварь земная радовалась, и ёж в том числе тоже.
И стоял ёж у своей двери сложа руки, дышал утренним воздухом и напевал про себя весёлую песенку – не хорошую и не плохую, какую поют обычно ежи в тёплое воскресное утро. И вот когда он тихо напевал про себя эту песенку, пришло ему в голову, что он может, пока его жена купает и одевает детей, прогуляться немного по полю да поглядеть, как растёт брюква. А брюква росла совсем близко возле его дома, и он всегда ел её вместе со своей семьёй, потому и смотрел он на неё как на свою. Сказано – сделано. Запер ёж за собой дверь и направился в поле. Отойдя недалеко от дома, он хотел было пробраться через терновник, что рос возле поля, почти у того места, где росла и брюква, и вдруг заметил он зайца, который вышел за тем же делом – посмотреть на свою капусту. Увидел ёж зайца и пожелал ему доброго утра. А заяц был господин вроде как бы знатный и уж очень надменный. Он ничего не ответил на привет ежа и сказал ему, скорчив презрительную гримасу:
– Чего это ты так рано бегаешь тут по полю?
– Гуляю, – говорит ёж.
– Гуляешь? – засмеялся заяц. – Мне думается, что ты мог бы применить свои ноги для какого-нибудь более полезного дела.
Этот ответ сильно раздосадовал ежа: он мог бы всё перенести, но о своих ногах он не позволял ничего говорить – уж очень они были у него кривые.
– Ты, видно, воображаешь, – сказал ёж зайцу, – что своими ногами ты можешь лучше управиться?
– Я думаю, – ответил заяц.
– Это надо ещё проверить, – сказал ёж. – Я готов биться об заклад, что, если мы с тобой побежим взапуски, я прибегу первым.
– Да это прямо смешно – ты-то, со своими кривыми ногами? – сказал заяц. – Ну что ж, если у тебя такая большая охота, я, пожалуй, согласен. А на что мы будем спорить?
– На один золотой луидор и на бутылку вина, – говорит ёж.
– Идёт! – ответил заяц. – Ну, тогда уж давай начнём сейчас.
– Нет, зачем нам так торопиться, я не согласен, – говорит ёж, – ведь я ещё ничего не ел и не пил. Сперва пойду домой и немного позавтракаю, а через полчаса вернусь на это же самое место.
Заяц согласился, и ёж направился домой.
По пути ёж подумал про себя: «Заяц надеется на свои длинные ноги, но я-то его перехитрю. Хотя он и знатный господин, да глупый, он наверняка проиграет».
Пришёл ёж домой и говорит своей жене:
– Жена, скорее одевайся, придётся тебе идти вместе со мной на поле.
– А что такое случилось? – спрашивает она.
– Да вот поспорили мы с зайцем на один золотой луидор и на бутылку вина: хочу бежать я с ним взапуски, и ты должна быть при этом.
– Ах, боже ты мой! – стала кричать на него жена. – Да ты что, одурел в самом деле? Да в своём ли ты уме? Как можешь ты бежать с зайцем взапуски?
– Да ты уж, жена, лучше помолчи, – говорит ей ёж, – это дело моё. В мужские дела ты не вмешивайся. Ступай оденься и пойдём вместе со мной.
Что тут было ей делать? Хочешь не хочешь, а пришлось ей идти вслед за мужем.
Идут они вдвоём по дороге в поле, и говорит ёж жене:
– А теперь внимательно выслушай, что я тебе скажу. Видишь, вон по тому большому полю мы и побежим с зайцем взапуски. Заяц будет бежать по одной борозде, а я по другой, а бежать мы начнём с горы. А твоё дело – только стоять здесь, внизу, на борозде. Когда заяц пробежит по своей борозде, ты и крикнешь ему навстречу: «А я уже здесь!»
С тем и добрались они на поле. Указал ёж жене место, где ей надо стоять, а сам отправился повыше. Когда он пришёл, заяц был уже на месте.
– Давай, что ли, начинать? – говорит заяц.
– Ладно, – отвечает ёж, – начнём.
И стал каждый на свою борозду. Начал заяц считать: «Ну, раз, два, три» – и помчался, как вихрь, вниз по полю. А ёж пробежал примерно шага три, забрался затем в борозду и уселся себе там преспокойно.
Добежал заяц до конца поля, а ежиха и кричит ему навстречу:
– А я уже здесь!
Заяц остановился и был немало удивлён: он подумал, что это кричит, конечно, сам ёж, – а известно, что ежиха выглядит точно так же, как и ёж. Но заяц подумал: «Тут что-то неладно» – и крикнул:
– Давай побежим ещё раз назад!
И кинулся он вихрем, прижав уши, по борозде, а ежиха осталась преспокойно на своём месте. Добежал заяц до конца поля, а ёж кричит ему навстречу:
– А я уже здесь!
Разозлился заяц и крикнул:
– Давай бежать ещё раз назад!
– Как хочешь, – ответил ёж, – мне-то всё равно, сколько тебе будет угодно.
Так бегал заяц ещё семьдесят три раза, а ёж всё приходил первым. Всякий раз, когда заяц прибегал на край поля, ёж или ежиха говорили:
– А я уже здесь!
Но на семьдесят четвёртый раз не добежал заяц до конца: упал на передние лапы, пошла у него кровь горлом, и не мог он двинуться дальше.
Взял ёж выигранные им золотой луидор и бутылку вина, вызвал свою жену из борозды, и они пошли вместе домой, оба друг другом вполне довольные. Если они не умерли, то живут они ещё и сейчас.
Вот как оно вышло, что простой полевой ёж обогнал зайца, и с той поры уже ни один заяц не решался больше бегать с ежом взапуски.
А сказки этой поученье такое: во-первых, никто, каким бы знатным он себя ни почитал, не должен себе позволять глумиться над простым человеком – хотя бы даже и над ежом. Во-вторых, даётся совет такой: если надумает кто жениться, то пускай тот берёт себе жену из того же круга, что и сам, и пусть будет она на него самого похожа. Вот, скажем, если ты ёж, то и бери себе в жёны ежиху, и так дальше.
