Золотой башмачок
Жили-были старик со старухой. У старика была своя дочка, а у старухи – своя. Однажды старик поехал на посад[6] и купил там одну рыбку старухиной дочке, а другую своей. Старухина дочка съела свою рыбку, а старикова пошла к колодцу и говорит:
– Матушка рыбка! Скушать ли тебя или нет?
– Не кушай меня, – говорит рыбка, – а пусти в воду, я тебе пригожусь.
Она отпустила рыбку в колодец, а сама пошла домой. А старуха очень не любила падчерицу. Вот в воскресенье нарядила она свою дочь в самое лучшее платье и пошла с ней в церковь к литургии, а падчерице оставила две меры[7] ржи и велела перебрать от мусора до их возвращения из церкви.
Девушка пошла за водой, сидит у колодца и плачет. Рыбка выплыла наверх и спрашивает её:
– О чём ты, красная девица, плачешь?
– Как же не плакать мне? – отвечает ей красная девица. – Мачеха нарядила свою дочь в лучшее платье и ушла с ней к обедне, а меня оставила дома и велела вычистить две меры ржи до своего прихода из церкви!
Рыбка говорит:
– Не плачь, ступай наряжайся да езжай в церковь – будет тебе рожь вычищена!
Девушка нарядилась, приехала к обедне. Мачеха не смогла её узнать. Как обедня подошла к концу, девушка уехала домой. Мачеха со своей дочкой вернулись со службы и спрашивают:
– Ну что, дура, вычистила ли рожь?
– Вычистила, – отвечает она.
– Что у обедни за красавица была! – говорит мачеха. – Народ весь про молитву забыл: все на красавицу оглядывались. А ты, неряха, взгляни на себя – в чём ты ходишь?!
– Хоть не была я в церкви, а про красавицу знаю! – говорит девица.
– Где тебе знать! – сказала ей мачеха. В другой раз снова нарядила мачеха свою дочь
в лучшее платье и пошла с ней к обедне, а падчерице оставила три меры жита[8] и говорит:
– Пока я Богу молиться буду, ты вычисти жито!
Вот она и пошла к обедне, а девушка пошла к колодцу, села возле него и плачет. Рыбка всплыла наверх и спрашивает:
– О чём, красна девица, плачешь?
– Как же мне не плакать? – отвечает ей девушка. – Мачеха нарядила свою дочь в самое лучшее платье, пошла с ней к обедне, а меня оставила дома и велела вычистить три меры жита до своего прихода из церкви.
Рыбка говорит:
– Не плачь, ступай наряжайся да поезжай за ними в церковь, а жито вычистится!
Она нарядилась, приехала в церковь, стала Богу молиться. Прихожане на неё дивятся – никогда такой красавицы не видывали. А в то время заехал помолиться у обедни той стороны царевич. Красна девица наша больно ему приглянулась. Он захотел узнать: чья эдакая? Взял да и бросил ей под башмачок смолы. Башмак-то и остался, а она домой уехала.
– Чей башмачок, – говорит царевич, – ту замуж возьму!
Тут увидали нашу девицу, дочку старикову, приказали ей примерить – башмачок ей ладен, сидит как влитой.
Башмачок-то весь был расшит золотом. Вот старуха вернулась домой и говорит:
– Что в храме была за красавица! Народ на неё сильно дивился, но никто не знает, из каких мест, вроде бы нездешняя. А ты, дура, посмотри-ка на себя: эка оборванка!
А в ту пору царевич по всем селам и волостям ту девицу искал, что потеряла башмачок. Никак не мог он найти девушку, которой башмачок был бы впору. Вот пришёл он к старухе-мачехе и говорит:
– Покажи-ка ты свою дочку, ладен ли будет башмак ей?
Стали башмачок примерять старухиной дочери – нет, не лезет, велика нога!
– Отрежь большой палец! – говорит мать дочери. – Как будешь царицею – не надо и пешком ходить!
Дочь отрезала палец и надела башмачок. Повели её по двору в карету сажать, а рыбка тут из колодца и говорит:
– Кровь на ноге! Кровь на ноге! Глянули – у девицы из башмачка кровь льётся.
– Нет, – говорят, – не годится! Тут увидали нашу девицу, дочку старикову,
приказали ей примерить – башмачок ей ладен, сидит как влитой. И взял царевич её замуж. Стали они жить-поживать и добра наживать.