Она была особенно прекрасна потому, что не сознавала своей красоты.
Она была стройна, гибка, по-девически очаровательно неуклюжа.
Она была радостно добра и милостива ко всему: к цветам, к зверям, к рыбам, к предкам, к человеческим ошибкам или неловкостям. И ей это ничего не стоило.