5

К сожалению, вечер в концертном зале не подарил зацепок – ни посол, ни мужчины, с которыми я танцевала после умопомрачительно вкусного ужина, к убитому фальшивомонетчику не приближались. Все это сообщила в понедельник Лотеску, когда принесла утренний кофе и газеты.

– Вы в воскресенье с уликами возились? – округлил глаза начальник и украдкой зевнул.

Сегодня он задержался на десять минут, но выглядел потрепанным. На щеке алела царапина – то ли порезался, то ли Розалинда оставила на прощание. Она успела позвонить и оставить сообщение для «козла». Досталось и мне, которую актриса записала в новые подружки. Знала ведь, добром не кончится!

Впрочем, обнаружив свое место занятым, Розалинда недолго тосковала и быстро нашла кавалера, с которым уехала под утро. Лотеску даже не заметил, хотя девица всячески пыталась привлечь внимание любовника. Увы, она так и не поняла: хассаби не ревнует и не держится за женщин, с которыми спит дольше месяца.

– Ну, – смутилась, – немного. Вы намекнули, дело серьезное, да и я не беседу об игрушках слышала.

– Ах да, вам еще рассказать нужно! – поморщился начальник и отхлебнул бодрящего напитка. – Дверь закройте.

Поспешила выполнить указания и замерла, сгорая от нетерпения.

– Собственно, никакой конкретики, дело вообще не наше, – Лотеску явно тянул время, отвлекся на ручку, окно, блокнот. – Некто водит за нос государство и неплохо наживается. К примеру, через подставных лиц недавно перевел себе крупную сумму. Часть попала ему в руки благодаря поддельным векселям.

– Фальшивомонетчик?

Ладони чесались в предвкушении крупного дела. Неужели появился шанс оказаться на передовице не как безымянному секретарю главы Карательной инспекции, а как героине дня. Вот он, способ прорваться наверх. Лишь бы Лотеску не обрубил крылья!

– Именно, – кивнул начальник и отхлебнул еще кофе. – Он сделал свое дело, от него избавились. Украденные деньги должны были пойти на нужды Карательных инспекций. Собственно, и заинтересовался, когда не досчитался дотаций. В министерстве заверяют, деньги выделены, на счете их нет.

– Так виновника легко установить.

– Счет не именной, – покачал головой хассаби. – Чековая книжка. Помните, объяснял разницу в истории с баронетом Эламару?

Кивнула. Я очень хорошо помнила все, связанное с Тайроном.

Чтобы получить чековую книжку, необязательно заполнять кучу документов, достаточно подписи, остальное сделает клерк со слов клиента. Опасно, но риск оказаться за решеткой для преступников еще выше. Счет обычно открывают безличный. Никакой проверки службой безопасности, предъяви удостоверение личности, деньги, и готово. Человек такого уровня наверняка озаботился качественной подделкой, убитый фальшивомонетчик мог смастерить голограмму со всеми уровнями защиты, раз справлялся с векселями. То есть концы в воду.

Специалисты разводили руками. Счета посредников – однодневки, все закрыты, нового движения нет, других операций с них тоже не проводили. Открыты по документам мертвецов, – единственная зацепка! – проживавших в столице.

Волос, отданный на исследование Лотеску, принадлежал магу, который убил мастера по фальшивкам. В базе он не значился, на запрос университет пока не ответил.

У меня тоже пусто. Оставалось надеяться на шатена и попытаться выйти на преступника через письма с угрозами. Нет, они чистые, следы тщательно стерты, но не каждый владеет компроматом на столь высокопоставленное лицо. Жаль, начальник содержимым мусорного ведра не поделился. Понимаю, тоже бы не смогла предать огласке пикантные моменты. Хотя, может, выпытать? Я умею хранить секреты.

– Хассаби, – не знала, как начать, и от волнения жевала губы, – может, вы?.. Ну…

– Что – ну? – Лотеску отставил пустую чашку и неожиданно попросил: – Зеркало на минуту не одолжите?

Ясно, любовница.

– Заметно, но никто не поймет, – язык сработал быстрее головы.

Начальник глянул исподлобья, но ругать не стал. На вопрос почему, ответил:

– Легче уволить. Так что вам от меня нужно?

Замялась. Не лучшее выбрала время – после разрыва с любовницей и собственной наглости.

Однако быстро хассаби порвал с Розалиндой! Еще накануне дня рождения мэра ничего не предвещало, а на вечере неожиданно охладел. То ли девица что-то сказала, то ли скомпрометировала.

Сопоставила факты.

До того, как шатен пообщался с послом, актриса ходила в любовницах, я слышала ее смех на заднем плане, когда звонила Лотеску. Затем он переключился на работу, отправил Розалинду на сцену, сцепился с судьей по скучнейшему вопросу. Видимо, побоялся новых анонимок и превентивно порвал с красоткой. То есть она склонна к эпатажу, а в ее прошлом хватает грязных пятен. Не удивлюсь, подобные Розалинде, в театр попадают через постель. Может, она девушкой для утех подрабатывала, затем встретила богатого и взлетела на подмостки. Лотеску у нее далеко не первый, зато начальник при всей любвеобильности чтил нормы приличий и метил высоко. Не сомневаюсь, глава Карательной инспекции – не предел его мечтаний, таким хочется в Штайт. Амбициозный, образованный, пробивной, самоуверенный – типичный карьерист.

– Магдалена?

Задумалась и пропустила вопрос хассаби.

Выслушав, Лотеску покачал головой и ответил категоричным «нет».

– Я подписку о неразглашении дам, – хлопая ресницами, пела елейным голосом, пытаясь уговорить позволить покопаться в уликах. – Сами понимаете, хассаби, так мы сузим круг подозреваемых.

– Мы его и так сузим. И хватит! – прикрикнул начальник. – Речь не обо мне, если уж так хочется сунуть свой любопытный нос.

Покачала головой. Не верю: сильно нервничает, врет. Глаза бегают, показания не сходятся.

– Там о моей семье, ишт Мазера, – с каждым словом раздражение хассаби возрастало. – И уберите, наконец, посуду, сколько ей здесь стоять!

На минуточку, кофе Лотеску допил пару минут назад.

Во второй раз в жизни попробовала допросить хассаби. В первый дотошно копалась в его магических способностях, решая, не Лотеску ли резал людей на алтарях.

– Изобразительные карточки, голограммы?

– Магдалена! – он аж побагровел.

– Водички? – мило улыбнулась в ответ и собрала посуду. – Дверь заперта, никто не услышит.

– Госпожа ишт Мазера, вы забываетесь! – взбешенный Лотеску встал и потянулся к пресс-папье.

Сердце екнуло. Увольнительный лист! Обычный или с взысканием?

Хассаби неторопливо разгладил лист и поправил сбившийся браслет диктино. Пальцы сжали любимую ручку и замерли над «шапкой» документа.

Сглотнув, напряженно ждала приговора. Не стоило вставать на одну доску с начальником, особенно если он аристократ. Любому терпению приходит конец, а я, посмотрим правде в глаза, иногда дерзка.

– Ну что, ишт Мазера, допрыгались. Мне надоело. Дела – этажному секретарю.

До последнего не верила и, когда Лотеску решительно проставил на документе число, опешила. На всякий случай уточнила, серьезно ли начальник решил выгнать, как Алину.

– Серьезнее некуда. Вы слишком много себе позволяете. Забыли, кто вы? – голос хассаби взлетел, заставив испуганно вжать голову в плечи. – Так я напомню. Сегодняшний допрос – последняя капля.

– Я ради вас старалась, хассаби.

Хлюпнула носом, хотя не собиралась плакать. Честно. Глаза сухие, просто обидно. Одно дело – за шуточки про юбку, другое – за попытку найти преступника. Если уж поделился информацией о счетах, махинациях, то пусть доверится до конца. Не побегу же я продавать пикантные сведения газетчикам! Даже карточки смотреть не стану, если таковые имеются, достаточно пары общих фраз, чтобы вычислить столь осведомленного о личной жизни Эмиля Лотеску человека.

– Меня? – округлил глаза хассаби и положил ручку. Незаполненный приказ казался открытой дверью в безвоздушную камеру, в которой казнили преступников. – Воистину, ваша наглость не знает границ! Вам какую статью написать в увольнительном? Вернее, не так: одну или две?

– Увольняйте по двум статьям, хассаби, и пошли вы к шайтану в друзья! – нервы таки сдали.

Со звоном поставила поднос обратно на стол и развернулась к двери. Раз не доверяет, устроил показательный спектакль, в инспекции мне нечего делать. Работы хватает, устроюсь, тому же Адаму позвоню. Начну с мэрской приемной, потом дорасту до помощника.

Гори оно, пусть затем пожалею, но сейчас иначе не могу и не хочу. У меня тоже есть гордость, она не прерогатива аристократов.

– Ишт Мазера, я вас не отпускал! – прогремело за спиной.

Ха, только что уволил!

Дернула дверь и с досадой констатировала: заперта. Намагичил!

Развернулась к Лотеску и скрестила руки на груди. Ну? Третью статью добавит, путь в мэрию закроет? Хорошо, вернусь в торговлю, помнится, после суда устроилась продавщицей в магазин женского белья и неплохо зарабатывала. Безусловно, не столько, сколько платили здесь стараниями начальника, но на жизнь хватит. В конце концов, на Нэвиле мир не заканчивается, перееду.

– Магдалена, хватит! – Хассаби провел пальцем по царапине и поморщился: болела. – Спектакль окончен.

– Кому отдать билеты? Тоже этажному секретарю? Полагаю, Анастейша справится с изменением брони.

Извиняться без толку. Уволить уже уволили, в Ведомство магии не возьмут, зачем стараться?

– Никому, – озадачил начальник.

– Но я ведь никуда не еду, – напомнила бывшему работодателю.

– Едете. Извинения, Магдалена, и едете. Я не меняю близкое окружение, достойных уважения людей найти сложно. Касательно сегодняшнего – а вы чего ожидали? Откровений?

– Да, – честность за честность.

Выдержала паузу и скороговоркой добавила:

– Простите, я погорячилась и наговорила лишнего.

Лотеску покачал головой и подошел к бару. Достал ром, доверху налил стакан и выпил, все молча.

– Идите сюда, – глухо позвал Лотеску и убрал бутылку.

Стакан отставил на стол, велев после вымыть.

Остановилась в паре шагов, сверля глазами пол.

– Действительно, нехорошо получилось. Я честно не хотела, хассаби, – покаянно опустила голову. – Вы совершенно правы, такое не для ушей секретаря.

– Забыли! – начальник покосился на стакан, но наполнять снова не стал. – Лишь бы урок извлекли. Лимит моего терпения почти исчерпан. Впредь думайте до того, как говорите, и помните, мы не родственники, не друзья и не любовники.

Кивнула и робко напомнила о звонке в министерство. Ладно, ведомство, местные дела, это важнее.

– Вот поэтому не уволил, – устало улыбнулся Лотеску и сел. – За настойчивость тоже. Только допрос без санкции не проводят.

– Вы на себя не подпишете, – озвучила очевидное.

– Ладно, расскажу, – решение хассаби явно далось нелегко; пальцы сломали карандаш и потянулись за вторым. – Само собой, без подробностей и строго конфиденциально. Действительно магические изобразительные карточки, запись с кристалла и кое-что посерьезнее на Кэрола. Вы его видели, – тяжкий вздох, – вечная головная боль!

Кэролом звали учившего в университете младшего брата начальника. Всего в семье Лотеску четверо детей, хассаби старший, а тот шалопай, любитель ночных клубов и девочек, самый юный.

– Тоже?..

– Нет. Лучше бы женщины, Магдалена, его посадить могут! – не выдержав, Лотеску встал и нарезал пару кругов по кабинету. – Не одна вы видели его за рулем огнемобиля, а тут еще новое увлечение кальяном! Словом, при умелой постановке вопроса Кэрола признают опасным для общества, а мне придется объясняться.

Молчала.

Ну да, судебное разбирательство повредит карьере. Огнемобиль принадлежал начальнику, пусть он не давал его брату, общественность осудит. У Кэрола нет прав, он мог выпивать, курить за рулем – в голове у юнцов ветер. И все, громкий процесс.

– Записи с кристаллов, откуда они?

– Горничная, – сквозь зубы ответил Лотеску и с вызовом добавил, смотря прямо в глаза: – Да, я не всех вожу домой или на съемную квартиру. Довольны?

Кивнула.

– Вполне.

Материала достаточно, можно работать. Если хассаби скажет название гостиницы, вообще чудесно. Не сомневаюсь, он уже добрался до службы безопасности отеля и трудившейся в ту смену прислуги, но лишняя проверка не помешает. Я женщина, а не взбешенный хассаби, со мной могут пооткровенничать, сами того не подозревая. Наша задача – уничтожить кристалл, без него карточки – ничто, подделка. Раз они нечеткие, не проверить. Мало ли, какие мужчина и женщина решили уединиться, лиц не увеличишь. Другое дело – кристалл.

– Хассаби, – вновь вступила на тонкий лед, – можно?..

– Что? – Рука Лотеску вновь потянулась к стакану, но в последний момент он раздумал, вернулся за стол. И правильно, нечего напиваться с утра. – Посмотреть? – за ехидным тоном скрывалась угроза.

– Наведаться в гостиницу. Разумеется, инкогнито.

Начальник махнул рукой и откинулся на спинку кресла. Пару минут он молчал, глядя в пространство, потом пробурчал, уткнувшись в ежедневник:

– Напрасно не повысил, теперь расплачиваюсь. Пусть бы обвиняли, вам же оправдываться.

– Я не стану смотреть. Честно! – захотелось его утешить, подбодрить. – Только самое начало, чтобы понять, тот ли кристалл.

– Полагаете, шантажист – идиот и оставил кристалл в гостинице? – горько усмехнулся начальник.

– Почему в гостинице? – хитро улыбнулась. – Дома, в тайнике, нужно просто забрать.

– Выкрасть? – уточнил хассаби и укоризненно покачал головой. – А как же моральные принципы, закон, наконец?

По блеску в глазах видела, идею он одобрил, поможет. Значит, Синглер к моим услугам.

– Он начал первым, – включила женскую логику и вновь мягко напомнила: – Министерство.

Лотеску кивнул и взглядом указал на стакан. Поставила его на поднос с чашкой и попросила разблокировать дверь. Начальник прищелкнул пальцами и потянулся к пульту изопроектора. Поспешила уйти, чтобы не мешать разговору со столицей.

При мысли о грядущей поездке сосало под ложечкой. Обязательно нужно заскочить к Алине, одолжить щипцы для завивки волос. Может, платья тоже? Вроде, видела у подруги подходящие – еще в бытность работы в Карательной инспекции она любила пройтись по дорогим магазинам. Размер у нас схожий, надо, натяну.

Алина ответила сразу, но не сдержала разочарования при звуке моего голоса. Выходит, ждала звонка другого, зная подругу, мужчины. Уроки не шли Алине на пользу, когда-нибудь кавалеры доведут ее до беды! Помнится, один едва не стоил жизни. Не бывает принцев на огнемобилях! Я вот зазубрила и игнорирую красавчиков в барах.

– Слушай, – лившаяся в раковину вода чуть приглушала голос, – можно после работы заеду? Заодно посплетничаем.

Выдвижной «усик» диктино постоянно сползал, приходилось одной рукой придерживать, другой мыть посуду.

– Угу, о том, как некоторые веселись. Не ожидала от тебя!

Заморгала. Алина злилась. Положим, сорвался совместный поход по клубам, но ничего предосудительного я не совершила. В итоге выяснилась, подруга видела мою изобразительную карточку в газете… в качестве новой подружки Лотеску. И ладно бы в одной – мы с начальником засветились в нескольких. Репортеры умудрились подловить момент танца, преподнесли все как пролог к интиму.

– Да неинтересны ему секретарши, сама знаешь! – фыркнула в ответ на нелепые обвинения. – Хассаби с любовницей поругался, место за столом освободилось.

– И в постели тоже, – не унималась Алина.

К бывшему начальнику она относилась с неприязнью. Не мне ее винить, сама злилась на Лотеску, когда слонялась по улицам после суда. Тогда казалось, хассаби бросил, свалил все бремя вины на плечи подчиненной.

– За другими не подбираю, – ответила чуть грубее, чем собиралась. – И хватит! Я с ним не сплю и спать не собираюсь. Тебе ли не знать, насколько правдивы газеты?

Алина поддакнула и извинилась. Замявшись, она сослалась на дикую усталость: «Голова с самого утра болит, а еще начальница-самодурка» и попросила перенести встречу на другой день. Понимающе хмыкнула и предложила среду: нужно войти в положение и не мешать строить чужую личную жизнь.

Пока хассаби беседовал с министерством, занялась текущими делами. Помимо проверки презентации, заготовленной по случаю грядущей Недели просвещения, активно занялась поисками шантажиста. С карандашом в одной руке и ручкой в другой, пыталась совместить правку и общение с архивами университета. Изопроектор изрядно облегчал жизнь, без него бы снова боролась с диктино.

Пришлось поругаться. Запрос они получили, но с ответом не торопились. Видите ли, времени мало! Пригрозила ответственностью за неоказание содействия и добилась своего: с каменным лицом девица неизвестных лет, волосы которой напоминали мокрый мех, обещала сегодня же выслать списки. Оставалось надеяться, они помогут, что-то я сомневалась, будто преступник из проулка так легко позволил поймать себя. Я бы искала волка в овечьей шкуре, а то и вовсе труп. Для торговца государственными секретами, казнокрада с большим опытом нет ничего святого, мертвые подельники так и вовсе лучшие друзья.

Затем пришел черед гостиниц. Выбор пал на тихие уголки за пределами Нэвиля. Вряд ли Лотеску развлекался в городе, у него съемная квартира имеется, сам проговорился. Жаль, не знаю, насколько легкого поведения девушка, тогда бы сообразила, повез ее начальник на озера или ограничился перепихом в пригороде.

Осуждала ли хассаби? Я в чужую жизнь не лезу, нравится ему, пусть делает, лишь бы на добровольной основе. В последнем не сомневалась – при всех шуточках Лотеску не изнасилует, он порядочен, женщину не обидит.

В итоге составила список из десяти гостеприимных заведений. Они расположены далеко друг от друга, разорюсь на извозчиках, надо выпрашивать служебный паромобиль.

Список убрала в сумочку, в потайное отделение, и на всякий случай сунула лист, который подкладывала для мягкости письма, в уничтожитель. Не хватало, чтобы кто-то восстановил записи!

Дальше… Дальше у меня едва не разыгралась мигрень, которой никогда не страдала. Вот скажите, как можно доступно поведать о деятельности Карательной инспекции в школе, сагитировать всячески ей помогать, да еще в стихотворной форме? В каком пьяном угаре придумывали указания? А это только для младшеньких, есть еще старшие, студенты, обыватели, и для всех свои мероприятия. Кому Неделя просвещения, кому – мучения.

В итоге до гостиниц тем вечером не добралась. Осторожно закинула удочку – начальник дал понять, служба безопасности и так занимается, лучше юбки гладить и речи учить. Только вот я не собиралась похоронить себя под кипой бумаг, разум требовал подпитки, да и серьезность дела не давала покоя.

– Хассаби, – я стояла на пороге кабинета Лотеску, напряженно прислушиваясь к голосам в коридоре за дверью приемной; конец рабочего дня, служащие спешили по домам, – отчего вы не хотите допустить меня к расследованию? Думаете, ради денег продам?

– Не думаю, – начальник рылся в портфеле с бумагами, приходилось общаться с его затылком.

– Тогда отчего сразу не рассказали?

– А так непонятно? – огрызнулся Лотеску и обернулся.

Стушевавшись, пробормотала:

– Право слово, не думаю, будто… Вы человек порядочный.

– И? – Дверь за спиной захлопнулась, больно поддав в спину. – Договаривайте, ишт Мазера. В глазах ведь читается: «Хорошо маскировался, извращенец!»

Потупилась.

А ведь он прав, целый день гадала, чем таким занимался хассаби в гостинице, арсенал из кляпов и плеток ему приписала, заодно затычки разные в чемоданчик положила.

– Вы не… – Щеки пылали.

– А глаза бегают, – поймал на лжи Лотеску. – Вот поэтому и не хотел. Мало того, что неприятно делать личную жизнь всеобщим достоянием, так еще взгляды ваши, мысли. Как далеко фантазия простирается? – он скрестил руки на груди, словно защищался от моих нападок. – Давайте, вы все равно думаете.

Последнее слово начальник выделил голосом, добавив осуждения и презрения.

Он прав, нехорошо. Опять же отношение изменилось, хассаби остро чувствовал отличия. Вроде, я та же, любезная, вежливая, только знаю.

Глубоко вздохнула и выдвинула встречное предложение:

– Лучше вы правду расскажите, а то действительно напридумываю. Вы ничем не рискуете, на меня компромата выше крыши, – быстро провела ребром ладони по горлу. – И с будущим начальником спала, и с некромантом путалась, и…

Кашлянув, не договорила. Вдруг Лотеску не знает?

– Кому вы интересны, Лена? – начальник устало потер виски.

Лена, значит? Он крайне редко называл сокращенным именем, второй или третий раз на моей памяти. А ведь обращение – индикатор общения. Ишт Мазера – холодность и официальность. Магдалена – выделяет среди остальных, доверяет чуть больше. Лена – вообще интимно.

– Голова еще не прошла? – участливо напомнила про мигрень.

– Почти, спасибо. Ладно, может, действительно лучше вам, а не Синглеру, – нерешительно пробормотал Лотеску и закрыл портфель – там хранились заметки по предстоящим мероприятиям.

– Разве он не в курсе? – удивилась я.

Служба безопасности как лекарь, ничего не утаишь. Да и как можно искать неведомо что?

Начальник покачал головой и предложил сесть.

– У вас как с воспитанием, в обморок не упадете? – за наигранной усмешкой пряталось волнение.

Промолчала и ободряюще улыбнулась. Рассказать бы о том, чем мы с Эдом, моим первым парнем, занимались в туалете, но как-то не готова даже в качестве моральной поддержки признаваться в нравственном падении. Эд, к слову, остался недоволен и променял на более опытную девицу.

– Вот, – в руки ткнулся край изобразительной карточки.

Не спешила ее переворачивать, но Лотеску подталкивал, поэтому взглянула.

Хм, а так тоже можно? Вариация любимого занятия Эда, только в другой позе. Нетрадиционно, пикантно.

– Подумаешь! – вернула карточку напряженному начальнику, ожидавшему вердикта по поводу собственной нравственности. – Только мышцы затекают и дышать тяжело.

Лотеску хмыкнул. Не поверил, будто согласилась бы проделать подобное. Напрасно, если бы доверяла партнеру, решилась бы на новый опыт. Но в одном хассаби прав, такие карточки повредят репутации.

– А не могла девушка сама установит кристалл? – раньше подобная мысль в голову не приходила, а тут завертелась, не давая покоя. – За деньги, разумеется.

Лотеску задумался и сунул карточку в уничтожитель.

– Могла, – потемнев, пробормотал он.

– Где вы познакомились? Или вызвали?

Вместо ответа мне отдали визитку одного из «ночных домов» – дорогую, пропахшую духами.

– Предупреждая вопросы: я не постоянный клиент.

– Хассаби, вы вовсе не обязаны…

Какая ему разница, что думает секретарша? На знакомствах в клубах и актрисах разоришься, а тут заплатил фиксированную сумму и доволен.

– Теперь обязан. Странно, но легче стало, – Лотеску слабо улыбнулся. – Возвращаю долг. Помнится, вы мне исповедовались.

Когда? Ах да, в постели. К счастью, не помню.

– Так вот, Магдалена, – начальник остановился против меня, – я предпочитаю не посещать подобных заведений. Не потому, что осуждаю, рисковать не хочу.

– Но девушек проверяют.

– Кто? – рассмеялся Лотеску. – Вы сами верите? Вспомните, как нормативы сдаете. Они точно так же дают взятки. Словом, не жалую и не жалую. Тогда выдался поганый день, желания знакомиться с кем-то никакого, приятель дал карточку – и вляпался по уши. С тех пор только любовницы, – заключил он так, словно проповедовал семейные ценности.

Витавшие в кабинете напряжение улеглось, начальник расслабился, рассказывал о том вечере отстраненно, словно все произошло с другим человеком. Разумеется, в детали не вдавался, но не маленькая, догадалась.

– Я бы начала с друга и публичного дома, – почесала переносицу. – Не желаю никого очернять, но кто еще мог знать, куда, с кем и для чего вы поедете.

– Он мне не друг, а приятель, – поправил Лотеску. – Уже проверил: чисто.

– Значит, бордель. Он как, приличный?

– Хотите пойти? – в глазах хассаби мелькнула усмешка. – На экскурсию в подобные места не пускают, государственных служащих не любят, придется снимать девочку.

– Лучше мальчика.

– Нет, Магдалена, девочку, мальчики на богатых старушках женятся.

Лотеску развеселился – значит, голова окончательно прошла. Таким он нравился больше.

– И напечатают мое изображение на первой полосе, – деланно вздохнула, включившись в игру. – Какой скандал: секретарь отвергла красавца-начальника и спит с девицей!

Сказала и замерла, ожидая реакции. Я опять перешла черту. Однако хассаби сделал вид, будто ничего не слышал, только таинственно улыбался. Окажись на его месте репортер, подумала бы, он решил напечатать скандальную «утку».

– Ладно, давайте серьезно, – Лотеску на мгновенье положил руку мне на плечо. – С улицы вас туда не пустят, устроиться на работу не позволю.

– Но я же не по-настоящему.

– Не позволю, – жестко повторил начальник. – И точка.

И так это прозвучало… Словом, прониклась и зауважала его родителей. Они и на изобразительной карточке казались порядочными людьми, а тут доказательство перед глазами. Повторюсь, при всей червоточинке в характере, Лотеску не позволит женщине пострадать из-за своих проблем.

– Тогда как? – беспомощно развела руками. – Не повесткой же ее вызывать!

– Придумаю. А теперь идите, иначе попадете под ливень.

За окном действительно сгущались тучи, грозя обрушить на Нэвиль потоки воды.

Кивнула и, попрощавшись, направилась к двери. Лотеску деактивировал охранные чары – заметила легкую вспышку. Он их ставил сам, не доверял покупным. Сейчас возьму жакет, попрощаюсь с Анастейшей…

– Магдалена, – полетело мне вслед, – давайте подвезу. Там гроза, промокнете до нитки.

Помолчав, он добавил:

– Хорошая вы женщина!

Смущенно улыбнулась.

Самый искренний комплимент в моей жизни. Из уст начальника – точно. Оба прекрасно понимали, что он имел в виду. А как иначе? Мы в одной лодке, а я бы не варила кофе абы кому.

До гаража добрались в полном молчании и сели в огнемобиль.

– Таки запомнили? – выруливая к воротам, поинтересовался Лотеску.

– Запомнила, – не стала врать.

Речь, несомненно, об адресе и названии заведения. Память – одно из главных качеств любого работника Карательной инспекции.

– Пойдете? – недовольство можно было черпать ложками.

– Пойду, – вновь не покривила душой.

– Магдалена! – укоризненно пробормотал хассаби и сжал мою руку.

Наверное, мы чуточку больше, нежели начальник и подчиненная, во всяком случае, теперь. Слишком многое нас объединяло, и никакого отношения к постели оно не имело.

Отвернувшись, смотрела в окно, на лиловые тучи, спешно пытавшихся укрыться от первых крупных капель людей, и знала: отныне мне доверяли.

Загрузка...