Тема: Галактические расы
► Союзники
► Бетрасканцы
Жители Траска – бледнокожие существа, чья физиология чрезвычайно схожа с человеческой. В результате печальной экологической катастрофы, случившейся в их мире тысячи лет назад, бетрасканцы создали подземную цивилизацию и полностью адаптировались к жизни в недрах земли.
Их кожа не содержит меланина, поэтому имеет бледный и бескровный вид. Глаза приспособлены к тусклому свету. Находясь на поверхности земли, бетрасканцы носят защитные линзы.
Бетрасканское общество обладает невероятно сложной семейной структурой, известной как кланы, и еще более запутанной сетью обязанностей под названием Услуги.
Никто за пределами Траска даже не пытается делать вид, будто разбирается в этих связях, но предельно ясно одно: для бетрасканца нет ничего важнее семьи.
В белом, тускло освещенном коридоре располагаются двери в наши покои, автоматическая подсветка медленно загорается над моей головой. На некоторых дверях нет обозначений, однако на второй слева синей краской изображен жук хишакк – символ непобедимости моего народа и древнейший вид, все еще живущий на нашей планете.
Я провожу пальцами по панели доступа и, когда дверь с тихим жужжанием отъезжает в сторону, понимаю, почему эта комната моя. Вместо чистых светлых тонов, украшающих остальную часть корабля, здешние стены выкрашены в темно-серый цвет, создающий впечатление нахождения под землей. По стене справа от меня даже вьются лозы флика, которые тут же напоминают о логове Дариэля на Мировом Корабле и, более того, о родительском доме на Траске. Когда дверь за мной закрывается, листья флика загораются – они излучают настолько мягкое свечение, что при желании я могу снять контактные линзы.
Я с головой окунаюсь в эту расслабляющую обстановку – темнота, прохладный воздух, – а потому не сразу замечаю отсутствие кровати. Сердце пускается вскачь – пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – я поворачиваюсь к двери.
Вот оно. Я нажимаю кнопку, и мягкий голос произносит на терранском: «Снижение гравитации через тридцать секунд. Пожалуйста, обезопасьте все жидкости».
Затаив дыхание, я в предвкушении начинаю отсчет, а после тяжесть, которая долгие недели тянула меня вниз, медленно ослабевает, и вскоре мне уже достаточно легкого толчка ноги, чтобы оторваться от пола. Я словно жарким днем вхожу в прохладную воду. Все напряжение покидает мое тело, и впервые за долгое время я не испытываю боли, не страдаю, не пытаюсь изо всех сил удержаться на ногах.
Подобная комната была у меня, когда я жил с бабушкой и дедушкой, а после учился в Академии Авроры. Такую же планировалось обустроить на «Лонгбоу», но мы так и не вернулись с нашего первого задания. Низкая гравитация позволит мне снять костюм и починить его, отчего моему телу станет значительно легче. Убрав такой вес, я могу передвигаться практически без усилий. Присмотревшись внимательнее к стене слева, вижу на ней ряд инструментов – все, что может понадобиться мне для работы.
Я чуть ли не плачу от облегчения. Вот он – мой выход. Я с самого Мирового Корабля врал о том, что у меня все хорошо, хотя телу и костюму становилось только хуже, потому что боялся той минуты, когда наш Альфа больше не сможет игнорировать мое состояние. Теперь же я как-то сумею исправить ситуацию.
Динамик на потолке снова тихонько тренькает – на этот раз из него доносится голос Тайлера:
– Как только все разместятся, предлагаю встретиться в главной каюте. Пришло время открыть ящик Пандоры, экипаж.
Пока я, вновь страдая от вернувшейся боли, шагаю обратно по коридору, мне не дает покоя мысль, кто такая Пандора и зачем нам ее ящик. Тайлер с Зилой включили автопилот – теперь наш «Ноль» на приличном расстоянии от Изумрудного города. Сейчас мы направляемся к воротам Складки, в которые войдем, судя по обратному отсчету над главной панелью, через час. Над креслом пилота висит Шэмрок – мой взгляд скользит по плюшевому дракону, когда я опускаюсь на свое место. В салоне шесть кресел, на корме – шесть кают. Учитывая этот факт и название корабля, совершенно ясно: тот, кто все это подготовил, знал, что Кэт с нами не будет.
Тут же один за другим на палубе появляются остальные члены экипажа. Кэл с Аври, похоже, побывали в медотсеке, потому что наша беглянка выглядит уже менее потрепанной после стычки с агонизатором; Скар жует печенье, которое, скорее всего, нашла на кухне.
Зила косится на стопку сладостей в руке Скар.
– Эта порция, Скарлетт, значительно превышает необходимую суточную норму калорий.
Та шлепает себя по заду.
– Значит, будет больше места для любви, Зи.
Я не могу удержаться от улыбки. Зила поджимает губы, обдумывая ее слова, и в конце концов тянется за печеньем.
Вскоре все занимают свои места и сидят, нетерпеливо подавшись вперед. Всем хочется узнать, что в коробке. Тайлер разворачивает кресло пилота от передних дисплеев лицом к нам.
– Ну что ж, – говорит он. – Скар и Кэл, давайте посмотрим, что вы раздобыли в хранилище.
Скарлетт, стряхнув с себя крошки, поднимается на ноги и снимает крышку с коробки.
– Итак, во-первых, здесь лежит куча свертков, которые у нас не было времени развернуть. Но на них значатся наши имена.
Она протягивает Зиле маленький пакет. Наш Мозг срывает с него голубую обертку и демонстрирует нам ладонь. На кусочке ткани покоится пара золотых сережек-колец вроде тех, что она обычно носит. Только эти украшают подвески в виде птиц.
– Ястребы, – говорит Аври, внимательно приглядываясь.
– Очень красивые, – бормочет Зила. – Но как они узнали, что мне понравится?
Следующий большой сверток предназначается нашему бесстрашному лидеру. Золотой мальчик, нахмурив красивый лоб, с серьезным видом разворачивает обертку и обнаруживает внутри пару ботинок. Они кажутся совершенно обычными: черные, блестящие, с тяжелыми рельефными подошвами.
– А с твоими ботинками что-то не так? – спрашивает его сестра.
– Нет, – озадаченно отвечает он, глядя вниз. – Только лишь то, что я уже пару дней не могу их отполировать…
– О, Великий Творец. – Скар с озабоченностью на лице берет его за руку. – Как же ты справляешься?
– С трудом.
Зила некоторое время разглядывает его подарок, а потом говорит:
– Я все же предлагаю их надеть, сэр. Как Скарлетт верно заметила, тот, кто оставил эти подарки, хорошо знает меня. Справедливо предположить, что и вас он тоже знает и по какой-то причине считает эту вещь необходимой. До сих пор наши благотворители лишь доказывали, что принимают наши увлечения всерьез.
Тайлер обдумывает ее слова, а после пожимает плечами и меняет старые ботинки на новые.
Затем Скарлетт открывает свою посылку – того же размера, что и у Зилы. В голубой обертке обнаруживается круглый серебряный медальон на цепочке. На одной его стороне выгравированы слова витиеватым шрифтом: «Переходи к плану Б».
– Переходи к плану Б? – читает Тайлер.
– Обычно, мой братец, это самое правильное решение, когда дело касается планов.
– Прямо в точку, Скар.
Скарлетт крутит медальон на зажатой между пальцами цепочке, внимательно разглядывая его. Я замечаю на обратной стороне вставленный в крышку необработанный кусок алмаза. Свет кабинных огней преломляется на его поверхности, и в ее глазах пляшут крошечные радужные отблески.
– Красиво, – говорю я.
Скарлетт пожимает плечами:
– Не зря же лучшие друзья девушки – это бриллианты.
– Правда? – спрашивает Кэл, поглядывая на Аврору.
Поскольку больше умных замечаний не поступает, Скар надевает цепочку через голову и прячет медальон под формой.
У Кэла сверток тоже небольшой; когда он разворачивает его, нашим взглядам предстает тоненькая серебристая прямоугольная коробочка. У нее есть петли, и она, по всей видимости, должна открываться, но как он ни старается поддеть нечто похожее на крышку, та не поддается.
– Что это? – спрашиваю я, вытягивая шею.
Затем выдвигаю предположение, что это какое-то терранское или сильдратийское устройство, но его встречают недоуменными покачиваниями головой. В конце концов Аври лезет в карман, достает Магеллана и подносит его к маленькой металлической коробочке на ладони Кэла. Не могу поверить, что мысленно обращаюсь к этой штуке по имени, но ее программа личности действительно… отличает ее от стандартных униглассов.
– Магеллан? – зовет Аври.
– ПРИВЕТИКИ! КАК ЖЕ Я СКУЧАЛ ПО ТВОЕЙ МОРДАШКЕ!
– Да, я тоже. Можешь сказать мне, что это такое?
– С ПРЕВЕЛИКИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ! – По всей длине унигласса пробегает полоска зеленого света, а потом он пикает. – ЭТО ТЕРРАНСКИЙ АРТЕФАКТ, СУЩЕСТВОВАВШИЙ ЕЩЕ ДО МЕЖЗВЕЗДНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ, ХОЗЯЙКА! ОН ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ВИЗИТНЫХ КАРТОЧЕК ИЛИ СИГАРИЛЛ!
На лицах присутствующих по-прежнему читается смятение.
– Ну, я знаю, что такое визитная карточка, – говорит Аври. – Это кусок картона с твоими личными данными. Такие карточки вручают людям, чтобы они могли связаться с тобой.
Я хмурюсь:
– А разве для этого не стукаются униглассами?
– В мое время не было униглассов, – отвечает она.
– ТЕМНЫЕ ВРЕМЕНА! – вставляет Магеллан.
Лицо Кэла мрачнеет.
– У меня нет визитных карточек, – угрюмо сообщает он Авроре, как будто это может быть проблемой.
Она вновь смотрит на Магеллана.
– Магеллан, объясни, что такое «сигарилла».
– БУДУ ТОЛЬКО РАД, ХОЗЯЙКА! СИГАРИЛЛА – ЭТО МАЛЕНЬКАЯ СИГАРЕТА! – Он замолкает, выдерживая неловкое молчание, а потом снова поясняет: – РАСТЕНИЕ ПОД НАЗВАНИЕМ ТАБАК ЗАВОРАЧИВАЛОСЬ В ТОНКИЙ ЛИСТ БУМАГИ И ПОДЖИГАЛОСЬ, ПОСЛЕ ЧЕГО ТЕРРАНЕ В КАЧЕСТВЕ СТИМУЛЯЦИИ ВДЫХАЛИ ЕГО ДЫМ!
– По-моему, такое опасно для здоровья, – заключает Зила.
– ВСЕ ВЕРНО! – подтверждает Магеллан. – ЭТА ПРИВЫЧКА ВЫШЛА ИЗ МОДЫ В ДВАДЦАТЬ ВТОРОМ ВЕКЕ, ПОСЛЕ ТОГО КАК В ДВАДЦАТЬ ПЕРВОМ ТЕРРАНЕ УСТАНОВИЛИ, ЧТО ОНА УБИВАЕТ!
– Чтобы отказаться от нее, им потребовалось двести лет? – озадаченно спрашиваю я.
– БРЕД, ПРАВДА? – говорит Магеллан. – ЕСЛИ ЧЕСТНО, ЭТА РАСА ТОЛЬКО ВЫИГРАЛА БЫ, УПРАВЛЯЙ ИМИ КАКАЯ-НИБУДЬ ВЕЛИКОДУШНАЯ МАШИНА!
– Беззвучный режим, – командует Тайлер.
– ОХ.
Мы обмениваемся непонимающими взглядами, размышляя о коробочке в руке Кэла. Наш Танк еще какое-то время разглядывает металлический футляр, а затем убирает его в нагрудный карман формы, при этом слегка поводит плечами, будто пожимает ими – то, чего наш благородный член экипажа, похоже, никогда не делал.
Теперь настает черед моего подарка. Не стану врать: мне не терпится увидеть, что там. Однако волнение быстро гаснет, когда я, развернув бумагу, обнаруживаю внутри обычный небольшой металлический цилиндр. Он похож на стилус, но никакой электроники в нем нет.
– Для чего это? – спрашиваю я. – Какой-то инструмент?
Аври забирает его у меня и большим пальцем нажимает на один конец – раздается щелчок. С другой стороны выскакивает маленький наконечник.
– Это шариковая ручка, – отвечает она, возвращая мне предмет.
– Что-что?
– Пишущий прибор моего времени, – поясняет она.
– Что за развод? – возмущаюсь я. – Мне не нужен никакой допотопный пишущий прибор.
– Хочешь поменяться на мои ботинки? – предлагает Тайлер.
– Или на мою курительную коробку, которая не открывается? – говорит Кэл.
Я нажимаю пальцем на один конец ручки, как это делала Аври, и убираю наконечник. Должен признать: щелкать довольно приятно. Скарлетт вновь лезет в коробку и достает сверток с номером нашего экипажа – 312. В нем оказывается целая куча красных и золотых жетонов-кредов Доминиона.
– Для тебя Аври, боюсь, ничего нет, – заключает она.
– Я уже получила свой подарок, – простодушно отвечает Аврора.
– Получила? – переспрашивает Тайлер.
– Да. Это вы, ребята. – Затем она обводит взглядом экипаж 312 и морщится. – Кошкин хвост, звучит ужасно слащаво, да?
– Отвратительно, – ухмыляется Скар, высыпая жетоны на пульт управления. – Помимо записей, приведших нас к кораблю, и ключей доступа, это все.
– По крайней мере, у нас не будет недостатка в средствах, – кивает Кэл.
– Это не кред, – вдруг говорит Зила, вытаскивая жетон с бирюзовой полосой из красно-золотой кучи. Потом передает мне, поскольку я сижу перед слотом для карты памяти.
Мгновение я медлю – у меня есть правило никогда не вставлять жетон, полученный от незнакомца, в свое устройство, если только это не метафора. Но если бы наши благодетели хотели избавиться от нас, то могли бы воспользоваться уже не одной возможностью. Поэтому я, поморщившись, вставляю жетон в разъем.
Главный экран оживает, и нас приветствуют адмирал Адамс и боевой командир де Стой. На них парадная форма с эмблемой Академии Авроры на плечах. Адамс в знак приветствия поднимает кибернетическую руку, де Стой одаривает камеру легким кивком, взгляд ее черных глаз нечитаем даже для другого бетрасканца.
– Приветствуем вас, легионеры, – серьезным тоном произносит Адамс. – В первую очередь хотим отметить: вы отлично справились с расшифровкой нашего кода. Мы с командиром де Стой сожалеем, что не можем ввести вас в курс дела лично, но если вы смотрите это послание, значит, сейчас, как мы смеем надеяться, находитесь на борту «Нуля» и направляетесь к конвою «Гефеста».
Он на время замолкает, и в образовавшейся паузе раздается общее протяжное: «Что-о-о-о-о?»
Пока недоверчивое потрясение всех сидящих за столом окончательно не вышло из-под контроля, слово берет де Стой:
– Легионеры, происходящее, без сомнения, покажется вам весьма странным. Мы знаем, что у вас накопилось множество насущных вопросов. Но, к несчастью, по некоторым причинам, которые однажды станут вам ясны, мы не можем многого раскрыть о сложившейся ситуации. И сожалеем о тех испытаниях, с которыми в результате вам придется столкнуться. Но вы должны, по крайней мере, знать вот о чем. – Она обводит взглядом мостик, как будто по-настоящему видит нас. – Все наши усилия направлены на то, чтобы вас поддержать. Мы знаем, что вы решили продолжить дело эшваров. И вы – наша последняя надежда в борьбе с Ра’хаамом.
– Мы не можем открыто заявить о своей поддержке, – продолжает Адамс. – По правде говоря, Легион Авроры должен активно выступать против вас. Ра’хаам располагает агентами в Глобальном Разведывательном Управлении и, возможно, даже в других звездных правительствах.
Я бросаю взгляд на Аври – у нее каменное лицо. Она, скорее всего, как и я, сейчас представляет своего отца в белой гэрэушной форме Принцепса, который взывает к ней, умоляя присоединиться к Ра’хааму.
– Примите эти подарки, – говорит Адамс. – Всегда держите их при себе. И знайте, что вы следуете правильному пути.
– Знайте, что мы верим в вас, – подхватывает де Стой. – И вы должны верить друг в друга. Мы – Легион. Мы несем свет. Куда мы приходим – там ночи нет.
Адамс смотрит прямо в камеру и повторяет слова, которые говорил нам, когда мы покидали Академию, не подозревая о том, что нас ждет.
– Вы должны верить, – произносит он.
На этом послание заканчивается.
Долгое время никто ничего не говорит. Все пытаются осмыслить услышанное. Мысли проносятся в моей голове со скоростью света, звенят в мозгу от чудовищности всего происходящего и грозят выскочить из черепа.
Нашим командирам известно об эшварах. Известно о Ра’хааме. Они понимают, с чем мы имеем дело, и каким-то непостижимым образом заранее знали, что произойдет: мы найдем Аври, потеряем Кэт, станем межзвездными беглецами. Это послание долгие годы ждало в хранилище – оно появилось там задолго до того, как кто-то из нас поступил в Академию Авроры. И даже стал легионером.
Наконец Аври первая нарушает молчание:
– Я не очень хорошо знакома с вашим начальством, но если они знали о том, что случится, было бы неплохо вас предупредить.
Скарлетт смотрит на Шэмрока, сидящего над пустым креслом пилота. Лицо у нее бледное, голос безжизненный.
– И не говори.
Кэл тянется к Аври и осторожно берет ее за руку.
– Не теряй веру, бе’шмаи. Адамс и де Стой до сих пор делали все возможное. Мы должны верить, что, скрывая от нас какую-то информацию, они по-прежнему хотят нам блага.
Ну, разумеется, все это как раз по части сильдратийцев – они сторонники всевозможных тайн и пророчеств. Неудивительно, что Кэл на это повелся. Но я вижу взгляд сидящего напротив Тайлера – его большие синие глаза пронзают меня насквозь.
– Мы должны верить, – тихо произносит он.
Из присутствующих на корабле только нас с Тайлером можно назвать религиозными. Поэтому я знаю: он чувствует то же, что и я – здесь каким-то образом замешан Творец. Говоря те слова, Адамс ссылается на веру Тайлера. Но как же мучительно трудно продолжать верить, когда эта вера уже так дорого нам обошлась. Когда небезразличные нам люди считают нас предателями. Когда мы боремся, спасая галактику, а целая галактика, похоже, борется против нас.
Когда кресло пилота пустует.
– Что ж, – говорит Скарлетт с наигранным весельем. – Во всем этом есть свои плюсы: теперь мы точно знаем, что движемся в правильном направлении.
Зила кивает:
– Наша новая цель – черный ящик «Хэдфилда».
Это заявление рассеивает мрачное настроение, воцарившееся за столом. Тайлер быстро кивает и вновь превращается в прежнего Золотого мальчика. Расправляет плечи и говорит властным тоном:
– Да, это был тяжелый день. Предлагаю перекусить и разработать план, а потом, как только мы пройдем ворота Складки, немного отдохнуть.
Уверенность в его голосе, по всей видимости, пробуждает остальную часть команды, потому что вскоре все приходят в движение: поворачиваются к своим дисплеям, роются в шкафчиках с припасами или готовятся к входу в Складку. Я опускаю взгляд на панель, где лежит мой подарок – тусклый, металлический, такой же бестолковый, как космический скафандр без запаса кислорода.
А потом со вздохом убираю ручку в нагрудный карман.
– Очень надеюсь, мы знаем, что делаем.
Несколько часов спустя я несу вахту. Сижу, закинув ноги на центральную панель управления, чтобы унять боль в пояснице. Путь в Складке до ворот рядом с ближайшим конвоем предстоит долгий, а длинное путешествие по Складке обычно сопровождается различными неприятными симптомами: паранойя, мандраж и даже психоз, но благодаря своему достаточно молодому возрасту мы должны спокойно перенести этот скачок.
После достижения двадцати пяти лет ситуация в корне меняется. С наступлением этого возраста уже нельзя долгое время перемещаться по Складке без погружения в стазис. Вот почему экипажи Легиона Авроры формируются так рано. Мы выпускаемся около восемнадцати лет, и в нашем распоряжении еще семь, прежде чем придется почти полностью перейти на офисную работу.
Иногда я задумываюсь, не влияет ли испытываемая моим телом перегрузка на то, что у меня будет меньше времени до того, как Складка начнет действовать на меня. Хотя в этом, как сказала бы Скарлетт, есть и свои плюсы: для того чтобы столкнуться с такой проблемой, нужно как минимум остаться в живых. А шансы на это в лучшем случае невелики.
Если бы Тай знал, в каком плачевном состоянии находится мой костюм, то ни за что не поставил бы меня на вахту. Он до сих пор этого до конца не осознает, а Скар из уважения к моим просьбам держит эту информацию в тайне. Все равно в скором времени вопрос решится: ведь у меня в каюте есть все необходимое для ремонта. Как только мой костюм будет настроен должным образом и начнет функционировать, из мышц уйдет все напряжение, и они станут восстанавливаться.
Я проверяю приборы в пятый раз за пять минут. Мы по-прежнему движемся по курсу, погони нет, изображения на экранах приобрели четкие монохромные цвета, как и все в Складке. К черно-белым оттенкам бетрасканцам не привыкать – жизнь под землей даже в лучшие времена не особо красочна. Но иногда я задаюсь вопросом, не смущает ли это моих товарищей по экипажу.
Заслышав тихие шаги, я отрываю взгляд от экранов и вижу, как из коридора появляется Аври в свитере и пижамных штанах. Должно быть, она побывала на нашей суперстильной кухне в хвосте корабля, потому что в руках у нее две дымящиеся кружки.
– Привет, Беглянка. Не спится?
Она отвечает с легким содроганием:
– Плохой сон.
Я делаю сочувственное лицо, затем, снимая ноги с пульта, протягиваю руку и беру у нее свою кружку. Это барис – любимый напиток моего народа, который больше никто в галактике не любит.
– Ух ты, – бормочу я. – Они и правда снабдили кухню всем необходимым.
– И не говори, – соглашается она. – Никогда не думала, что снова увижу ромашку.
Я наклоняюсь вперед – она подносит кружку ко мне, чтобы я мог вдохнуть пар.
– Пахнет цветами, – заключаю я.
– Один из моих любимых чаев. Обычно его пьют перед сном. Он помогает успокоиться.
– Ромашка, – повторяю я, стремясь запомнить слово на случай, если мне когда-нибудь придется готовить этот напиток для нее. – Не хочешь рассказать про сон? Горе, разделенное с другом, – половина горя.
Она улыбается:
– Это какая-то древняя бетрасканская мудрость?
Я качаю головой:
– Прочитал на подставке в одном баре. Но, знаешь, иногда сны становятся не такими уж плохими, когда рассказываешь о них вслух.
Говоря об этом, я невольно задумываюсь о мучающих ее кошмарах. О том, который видел сам: Траск укрывал синий снег, оказавшийся пыльцой Ра’хаама. Такая судьба ждет мою родину, если мы не остановим его распространение. Она ждет всю галактику.