Я аж подпрыгнула от неожиданности! Сердце замерло: опять какое-то чудище? Оглянулась по сторонам, в печь заглянула – никого. Только Ветерок прыгал вокруг.
– Да тут я тут, – протрещал снова голос. – В печи. Не бойся меня, дух очага я.
Я снова заглянула в печь. Там, среди языков пламени проступал силуэт лисёнка. Он смотрел на меня, будто изучал, знакомился.
– Может, представишься?
А охнула от удивления. К Ветерку-то я привыкла, он мне как родной уж стал. А тут…
– Ярика, – нашла в себе силы представиться я. – Пленница чудовища.
– Чудовища? – внезапно ярко вспыхнул огонек и заметался в печи. – Где чудовище?
– Так… Хозяин ваш, – я развела руками.
– Это он-то чудовище? Ну, подумаешь, отмороженный… В смысле замороженный… Тьфу! Проклятый он, – огонек снова успокоился и тихо потрескивал. – А так нормальный. Только не жалует нас он.
– Вас? – только и успел спросить я, как в котелке булькнуло. – Свобода!
Я схватила ухват, чтобы вытащить котелок из печи, как оттуда снова булькнуло:
– Погоди-погоди, милая, дай погреться! А то хозяин уж больно долго меня в стуже своей держал!
Вот так дела! Еще и водный дух тут есть. Мой Ветерок радостно подскочил к ним.
– Ох, ты! Чудо-то какое, – восхитился дух очага, увидев моего зверька. – Иди ко мне сюда, малыш.
Мне показалось, что лисенок даже облизнулся на Ветерок. Я сразу подставила зверьку руку, намекая, что в колечке можно спрятаться. Но он не стал. Прыгнул на стол и, как мне показалось, показал духу очага вредную мордочку.
– А откуда вы здесь, волшебные такие, чудные? – я удивленно переводила взгляд между двумя зерьками и котелком, из которого довольно продолжал булькать, видимо, водный дух.
– Ну, меня сюда еще первый хозяин призвал, – протрещал лисенок из печки. – Весело тут раньше было. А последний хозяин ни посидеть рядышком, ни поболтать со мной не хочет.
– А звать-то тебя как? – неправильно это, я представилась, а он нет.
– Так… Не звали меня никогда. Разжигали очаг, и вот он я.
– Значит, будешь Огонечком, – весело решила я. – А ты кто такой?
Я вытащила немного котелок и заглянула внутрь. Там, маленькой полупрозрачной рыбкой плавал, видимо, водный дух.
– Не смотри на меня так, милая, не местный я. Меня как-то случайно с собой с ручья захватили, вот я и прижился, – булькнул он. – А тут было тепло и весело. Знаешь, как тут раньше… Эх, да чего уж вспоминать-то?
– Ну и будешь тогда Ручейком, – улыбнулась я. – И что же мне с вами теперь делать-то?
– Любить и болтать с нами. А мы тебе помогать будем, – хором ответили духи.
И дело пошло значительно быстрее! Огонечек постарался и помог прогреть всю кухню, а Ручеек с Ветерком – отмыть всё, до чего мы вместе могли дотянуться. А уж когда пришло время готовки, мы совсем сдружились и весело смеялись, пока в печи запекалась картошка с мясом, найденные мной в погребе.
Наше веселье вмиг пропало, когда в кухню зашел Хозяин. Он остановился, оглядел кухню и слегка-слегка приподнял брови. Удивился чему-то?
– Что тут происходит? – властно спросил он.
– Печь разожгла, как вы и сказали, – вытирая руки о фартук и, как обычно, сжавшись от его взгляда, ответила я. – Сядьте, поешьте, Хозяин.
– То чудовище, теперь хозяин? – выгнул он бровь.
Впрочем, несмотря на недовольный вид, он отодвинул стул и сел за стол. И не просто так, а с такой элегантностью, будто в королевском дворце обедал. Ветерок поднёс мне тарелку, а я принялась щедро накладывать туда картошки с мясом, отвечая:
– А как мне вас звать тогда?
– Действительно… Хозяин и зови, – он с подозрением оглядел блюдо, что я поставила перед ним на стол. Ветерок тут же принёс ложку и тонкое полотенце. – Или Нивеус. Что сама стоишь? Садись, ешь. Людям надо есть каждый день.
– А вам нет? – удивилась я.
Запахи кружили голову, а желудок жалобно ныл, с тоской вспоминая вчерашние сухари, так что скромничать я не стала. Наложила и себе картошечки и примостилась за тот же стол, потому что других в кухне не было. Духи притихли, не разговаривали при Хозяине, но рыжая любопытная мордочка Огонька то и дело высовывалась из печи.
– Мне нужна еда раз в три дня. Вот тебе первая обязанность в этом замке. Напоминать мне о еде, – Нивеус взял ложку с сомнением, будто в первый раз.
Ох, так если он из благородных, он всегда вилкой ел, наверное! Я закусила губу, поняв, что допустила оплошность, не спросила его. А мне ошибок допускать нельзя: вдруг заморозит.
Нивеус тем временем зачерпнул картошки и поднёс ко рту. Я затаила дыхание: как оценит он мою готовку? Всё же не только для себя старалась, мне бы хотелось, чтобы и ему понравилось. Нивеус отправил ложку себе в рот и вдруг резко изменился в лице.