Российская Федерация, Москва – Климовск Несколько дней назад
Покинув Управление специальных мероприятий Министерства обороны, группа Андреева подошла к ожидавшей на служебной стоянке машине. За рулем дремал знакомый водитель-прапорщик.
– Просыпайся, Семен! – хлопнул ладонью по капоту капитан Андреев.
– А? Что?.. – очнулся тот.
– Багажник открой, соня! Вещички надо бросить…
Водитель выскочил из салона, тряхнул головой и засеменил к багажнику.
– Такой сон снился – прям цветное кино, – ворчал он, откидывая крышку. – Весь кайф сломали, черти!
– У тебя будет время его досмотреть, – посмеиваясь, укладывали свои пожитки снайперы.
Пожитки состояли из нескольких длинных футляров и чемоданчиков с оружием, из сумок с боеприпасами, прицелами, биноклями, приборами ночного видения и прочими причиндалами для снайперской работы.
Андреев устроился на правом переднем сиденье, два его боевых товарища расположились сзади.
– Поехали, родной, – ласково попросил капитан.
– Поехали. А куда, Паша?
– Да проснись ты, наконец! Я же тебе час назад говорил: в сторону Подольска!
– В Подольск так в Подольск… – крутанув ключ, запустил тот двигатель и, глянув в зеркало заднего вида, резко рванул с места.
На улице уже стемнело, но плотность автомобильного потока на московских улицах не снижалась. После окончания рабочего дня жители столицы покидали центральную часть города и разъезжались по спальным районам. Большому черному внедорожнику предстояло долго плестись в пробках по Варшавскому шоссе, прежде чем поток поредеет и наберет приемлемую скорость…
В салоне стояла тишина, каждый думал о своем. Это было большой редкостью – как правило, в таких поездках между Суровым и Гридом обязательно возникал спор или начиналась беседа на тему… Впрочем, тема могла быть самой неожиданной: политика, семья, женщины, здоровый образ жизни, служба в армии и тому подобное. Павел редко встревал в их философию и предпочитал либо спать, либо о чем-то размышлять. Вот и сейчас он смотрел на бегущее навстречу дорожное полотно и вспоминал юность.
Старший лейтенант Евгений Суров копался в сотовом телефоне и общался с помощью SMS-сообщений с очередной девицей.
Прапорщик Валерий Грид, глядя на проплывавшие мимо кварталы высоток, чему-то улыбался. Наверное, тоже припоминал давнюю молодость или пройденный боевой путь…
После Первой чеченской войны руководство Российских Вооруженных сил сделало неутешительный вывод о том, что снайперская война на Кавказе безоговорочно проиграна. В этом не было ничего удивительного, ведь около пятидесяти лет наша армия не имела специальных учебных подразделений для подготовки снайперов. Сделав правильные выводы, Министерство обороны решило в кратчайшие сроки исправить эту ошибку, и к концу девяностых годов в Солнечногорске открылся специальный учебный центр для подготовки снайперов. Первых курсантов пришлось набирать по всем военным округам, а в качестве инструкторов искали наиболее способных и талантливых офицеров.
Из снайперской группы, ехавшей в сторону Подольска, двое имели к солнечногорскому учебному центру самое непосредственное отношение. Капитан Павел Андреев более двух лет прослужил в нем инструктором, а прапорщик Валерий Грид прошел полный курс подготовки. Женьку Сурова бог уберег от сурового курсантского быта, жития в казарме, ранних подъемов и солдатской нормы питания. Он попал в группу элитных снайперов иным путем – после многих лет упорных тренировок и звучных побед в спортивных состязаниях.
– Как же вы задолбали! – вдруг проворчал Семен.
– Это ты кому? – уперлись в водилу взгляды всех снайперов.
– Да этим… которые всех равнее! – сквозь зубы проговорил тот и принял правее, уступая полосу истошно сигналящему автомобилю с «красивыми» номерами.
– Чиновники? – ухмыльнулся Грид.
– Хрен их знает, кто! Проще по тротуарам ездить, чем каждую секунду мониторить зеркала. Хуже пьяных, черт бы их побрал!
Вздохнув, Андреев промолчал. Его тоже бесило то, что творилось в стране в последние годы. Но что он мог поделать? Тявкни на каком-нибудь собрании или где-нибудь в Интернете о своем несогласии с последними законами, тут же запишут в экстремисты. Законы ведь тоже сочиняли те, кто по-свински вел себя на дорогах…
Павел Андреев родился и вырос в небольшом областном городе, расположенном в средней полосе России. Родители имели высшее образование, сына очень любили, но воспитывали правильно – без поблажек, баловства и сюсюканья.
Парень рос здоровым и умным. К шестнадцати годам он побеждал на соревнованиях по легкой атлетике и пулевой стрельбе. А после череды побед на олимпиадах по физике получил приглашение закончить одиннадцатый класс в лучшем физико-математическом лицее города. На семейном совете было принято решение перевестись в лицей и получить заветный аттестат о среднем образовании в его стенах.
Припомнив перевод, Павел не смог сдержать улыбку.
Дело в том, что в прежней школе физику преподавал пожилой учитель со странной фамилией Слобода. Довольно злой и до предела требовательный. Пацаны его ненавидели, а девчонки на экзаменах падали в обморок. Но хорошо знать физику он заставил. Причем всех. Именно хорошо, так как на «отлично» ее знал только сам Слобода.
В новом лицее этот предмет вела завуч Пантелеева – высокая властная женщина с грубоватым голосом. На первом же уроке Павел понял, что ничего нового она не расскажет – данный материал в старой школе был изучен как минимум год назад. Поэтому он не стал терять время и, познакомившись с соседкой – симпатичной длинноволосой девчонкой, – шептался с ней о чем-то далеком от физики.
На фразе из биографии великого голландского физика-теоретика Хендрика Антона Лоренца терпение Пантелеевой лопнуло.
– Кажется, новому ученику на нашем уроке не интересно, – строго сказала она, подняв Андреева. – Наверное, он все знает?
Павел вздохнул, не решившись вслух подтвердить ее предположение.
– Может быть, тогда ты сам расскажешь классу о действии магнитного поля на движущийся заряд?
Вероятно, она думала, что добьет его этой финальной фразой.
Как бы не так.
Андреев подошел к доске, отчеканил определение «силы Лоренца», написал, чему равен ее модуль. Далее нарисовал отрезок тонкого прямого проводника под током, снабдил рисунок пояснительными сносками. Затем начертал формулу и с ее помощью объяснил связь силы тока с зарядом частиц, с концентрацией зарядов и скоростью их упорядоченного движения.
Все выглядело четко, понятно, убедительно. И красиво.
В классе стояла мертвая тишина. Никто не перешептывался и не передавал записок. Все с открытыми ртами смотрели на Павла и завуча, ожидая развязки.
Пантелеева тоже несколько секунд пребывала в шоке. А потом задала единственный вопрос:
– Где и у кого учился?
Услышав номер школы и фамилию Слобода, она незаметно улыбнулась и разрешила сесть. И до конца учебного года больше ни разу не вызвала Андреева к доске, а за все контрольные работы и семинары неизменно ставила высшие баллы.
Учителя лицея советовали Павлу после выпускных экзаменов поступать в титульные московские вузы, но он пошел по своему пути и отправил документы в Рязанское высшее воздушно-десантное училище.
Родители его решение поддержали.
– Работы в Подольске много? – поинтересовался скучавший водитель.
– Как получится, – очнулся от воспоминаний капитан. – Только нам не в сам Подольск, а чуть подальше.
– Это куда же?
– В Климовск.
– Знаю такой, – кивнул Семен.
После МКАД поток машин ослаб и двигался порезвее.
Андреев посмотрел на часы. Двадцать два тридцать. К месту группа должна была прибыть не позже полуночи, так как операция по устранению террористической группировки назначена на час тридцать ночи. На месте дежурит наблюдение во главе с полковником Копыловым, квартал поселка оцеплен сотрудниками ФСБ. Ждут только снайперскую группу. Пока Павел с коллегами подъедет, разберется на месте, осмотрится, выберет позиции, подготовит оружие и снаряжение… В общем, в самый раз.
Лишь бы по дороге не случилось заминок. А то ведь всякое происходит. Однажды вот так же ехали (только в северном направлении) и вылетели с трассы из-за пьяного лихача. В результате начало операции по захвату преступной группы пришлось отложить на сутки. Ведь без поддержки профессиональных снайперов нынче не обходится ни одно серьезное дело.
Кто-то спросит: почему? На самом деле, ответ довольно прост.
Серьезные преступные группировки сейчас оснащены и подготовлены не хуже профессионалов из спецслужб. Дисциплина в них строжайшая, все обязанности строго распределены. Имеются в них штабы, в которых детально разрабатываются операции. Есть водители с большим стажем. Есть разведчики и агенты, поставляющие информацию. Есть и боевики, среди которых в особую касту выделяются снайперы – бывшие вояки, прошедшие горячие точки и имеющие немалый опыт.
Во время чеченских кампаний среди снайперов противника для уничтожения максимального числа российских военнослужащих был распространен такой прием: сначала стрелок легко подстреливает нашего солдата и выжидает, после чего обездвиживает тех, кто приходит ему на помощь, а затем методично добивает всех по очереди.
Именно с таким приемом одной из групп спецназа ФСБ пришлось столкнуться несколько лет назад при ликвидации известной банды. Позже выяснилось, что в банде действовал опытный снайпер-одиночка, прошедший обе чеченских войны. Он-то и положил троих ребят из ФСБ, обороняя подступы к «малине».
Эффективные действия противника, как известно, всегда толкают на поиск не менее эффективного противодействия. После того случая руководство приказало в обязательном порядке использовать в контртеррористических операциях мобильные снайперские группы, способные противостоять подавшимся к бандитам спецам.
«Понеслось», – вздохнул про себя Павел, когда понял, что сзади опять началась дискуссия.
Грид с Суровым спорили и обмусоливали злободневные темы каждый раз, как только судьба сводила их вместе и отправляла хотя бы за несколько километров от родного дома. Тема дискуссии была не важна, главное – наличие свободного времени и относительной тишины. Андреев никогда в их споры не вмешивался. Они же никого не трогали, не оскорбляли. Безрезультатно искали истину и так… дурачились в собственном соку.
«Поселить бы Валерку с Женькой на полгодика в одной квартире, – мечтал в такие моменты капитан. – Да так, чтобы не выходили, а постоянно нос к носу. Может, тогда исчерпали бы разговорный лимит…»
– …Я тебе, Женя, так скажу, – низким голосом рассуждал прапорщик, – в мире есть только две нации, реально умеющие воевать. Это немцы и мы – русские.
– А японцы?! – распаляясь, не соглашался молодой старлей. – Да и «пиндосы» не пальцем деланы – тоже на кое-что способны.
– Брось, какие из них вояки! – отмахнулся Грид. – Вот послушай одну историю со слов моего бати. Он, между прочим, хоть и семнадцатилетним пацаном на фронт попал в сорок третьем, но до Берлина пешком всю Европу протопал.
– Давай! Истории от фронтовиков – это всегда вне очереди.
Валера неторопливо подпалил сигарету, затянулся и, выпустив клуб сизого дыма, начал:
– После победы батю моего оставили в армии еще на семь лет. Сразу-то домой отпустили тех, кто в годах да израненный. А ему пришлось и в Германии связистом потрудиться, и по гарнизонам в Союзе помыкаться. Но и его службе пришел конец – в пятьдесят втором демобилизовали.
– Он еще холостым был?
– Да, с моей мамой они на Дальнем Востоке познакомились, куда он и рванул в пятьдесят четвертом. Там устроился в рыболовецкую артель и стал на маленьком суденышке регулярно ходить в море. И вот однажды, году в шестидесятом, спасли они команду тонущего японского траулера – человек пятнадцать на борт подняли, привезли в свой порт, сдали. Япошек тогда подлечили и отправили на родину, а у меня до сих пор хранится благодарственное письмо от японского консула. Потом семья моя переехала на Большую землю – в село, где вырос отец. Там я у них и родился. Году этак в девяносто втором, когда отцу уже было далеко за шестьдесят, один из спасенных рыбаков отыскал его и прислал длинное письмо, где в очень вежливой форме приглашал посетить его страну и встретиться у него дома, все расходы, естественно, он брал на себя.
– Ого! – удивленно тряхнул шевелюрой Женька. – И что же, принял твой батя приглашение?
– А чего ж не принять? Он уже отдыхал на заслуженной пенсии, но форму держал: здоровый был, не болел. К тому же япошка и в наш МИД письмецо нацарапал: так, мол, и так, посодействуйте. Оттуда какой-то представительный мужик позвонил в областную администрацию и распорядился немедленно оказать посильную помощь. В общем, отца с матерью в эту поездку собирал весь район.
– Ну и? – нетерпеливо елозил по сиденью старлей.
– Прилетели они в Токио – в аэропорту встречает представительная делегация с цветами. Сначала, как и полагается: пресс-конференция с журналистами и телекамерами, слова благодарности от спасенных и их родственников. Потом обед в традиционном стиле и обзорная экскурсия по столице. Ну, а после тот японец привез их к себе домой, в пригород Токио. Его сын владел небольшим бизнесом по вылову краба, постоянно контачил с нашими рыбаками и неплохо знал русский язык. Он и стал переводчиком в долгом разговоре.
– О чем же они говорили?
– О разном. Вообще-то познания среднего японца о России довольно мало отличаются от фантазий Геродота с его Гипербореей. В японской ментальной вселенной к северу от острова Хоккайдо начинается неизведанная черная дыра, которая простирается до восточных границ Германии. Далее японский телескоп вновь улавливает свет далеких звезд, и жизнь продолжается. Но спасенный японец здорово отличался от стандартных параметров и знал о России гораздо больше любого японского астронома. Он тоже был в возрасте – даже постарше моего отца – и тоже повоевал во Второй мировой. И вот что отметили мои родители: при общении японцы выказывали гостям из России чересчур уважительное отношение. Вроде бы понятно: во-первых, отец принимал участие в спасении тонущих рыбаков, во-вторых, японская нация вообще помешана на традициях и, в частности, на уважении старших. Но тут было не просто уважение, а какой-то пиетет с возведением в статус богов.
– В чем же было дело?
– Мой отец, не избалованный подобным отношением на родине, за рюмкой саке тоже поинтересовался причиной такой странности. На что старый японец ответил: «Для людей моего поколения это норма. Чувство огромного уважения к русским мы унаследовали после войны».
– Мы же практически не воевали с ними! – воскликнул Суров.
– Воевали. Только недолго, но зато очень эффективно. Мой отец продолжал расспрашивать японца, и тот рассказал: «Когда началась война, мы знали свою собственную силу, а она была огромной. Прекрасно видели, как ведут против нас войну американцы, британцы, канадцы и австралийцы. Отлично знали силу и мощь наших союзников – немцев. Но когда в сорок пятом пришли русские войска, то в нашем национальном сознании все перевернулось и сломалось. Вы были из другого, незнакомого доселе мира. Вы были катком против беззащитного мотылька! Мы ощущали себя младенцами, пытающимися остановить грозных великанов. Мы не успели опомниться, как нашу армию раздавили. Раздавили и расплющили, даже не заметив».
– Да, в сорок пятом боевой опыт, слаженность действий и уровень материально-технического оснащения Советской армии были на высоте. Тогда с нами даже «пиндосы» боялись связываться, – не без гордости в глазах кивнул Женька.
– Опыт, слаженность и техника – большое дело, – согласился Грид. – Но имелся еще и русский дух, помноженный на отвагу и смелость. Так что нет, Женя, на свете крепче воинов, чем русские. Пожалуй, где-то рядышком могут встать только немцы. И все. Ни «пиндосы» с британцами, ни арабы, ни тюрки с горцами. Все, на что способны эти вояки, – короткие операции после массированных авиационных налетов, вылазки и партизанщина. А воевать по-крупному под силу лишь двум нациям на земле. Так, чтобы зарубиться насмерть, без боеприпасов, врукопашную с саперными лопатками, с лишениями, болезнями и голодом против превосходящего в разы противника… Японцы в сорок пятом прочувствовали это на собственной шкуре.
– Убедил, – вздохнул Евгений.
Старший лейтенант Суров прошел иной путь, совсем не похожий на военную карьеру Андреева.
Он тоже родился и долгое время жил в большом областном городе. Тоже неплохо учился в специализированном лицее, но спорту уделял куда больше внимания, чем школьной программе. С третьего по выпускной класс он перепробовал множество видов спорта: плавание, прыжки в воду, троеборье, бокс… Но по-настоящему его затянула стрельба. В тире и на стенде он пострелял из разного спортивного оружия: из винтовки, пистолета, ружья. В конце концов, остановился на винтовке, так как с ней получалось показывать наилучшие результаты.
К семнадцати годам Женька Суров имел несколько выигранных кубков и коллекцию медалей, а потому без проблем поступил в педагогический институт на факультет физического воспитания. Хотя, как он сам признавался, тяги к «вышке» не имел. Предложили – подал документы и был зачислен практически без экзаменов. Номинально являясь студентом, продолжал ездить по соревнованиям и выигрывать первые места.
К двадцати двум вдруг с ужасом осознал, что после государственных экзаменов придется идти в такой же вуз или в школу преподавателем физической культуры. А такой карьеры он совершенно не хотел. Поэтому, когда с ним встретился серьезный дядька в штатском и предложил послужить Родине в специальной засекреченной структуре, согласился, не раздумывая. И даже с радостью.
Так и попал в группу Андреева. Первые полгода был простым стажером – привыкал к дисциплине, постигал армейские азы, переучивался на другой вид оружия. Потом его аттестовали и присвоили звание лейтенанта. Службой и выполняемой работой он был доволен. Год назад получил очередное звание.
Характер у Женьки был не сахарный, но и не зловредный. Рука твердая, язычок – острый.
Проживал он в однокомнатной квартире на юго-западе Москвы. Жениться не собирался, но с девушками в свободное от службы время общаться любил. Был не дурак выпить и похулиганить, однако норму соблюдал и к старту очередной операции всегда выглядел свежим огурцом с бабушкиной грядки.
Ночь – самое благоприятное время для работы снайпера. С современными приблудами и снаряжением темнота перестает быть препятствием и становится надежным союзником.
«Пятьдесят первый» ночной прицел – отличная штуковина, с помощью которой невидимый противник предстает во всей красе. Целься, куда угодно, и стреляй, когда хочешь.
Последняя операция с участием группы капитана Андреева проходила с месяц назад. Тогда спецназ ФСБ брал охраняемый бандитский схрон. Работать довелось в рабочем поселке, находящемся недалеко от Сергиева Посада. И тоже в темное время суток.
Ночь для работы снайпера совсем не похожа на обычную. Она поделена на часы, минуты, секунды, мгновения. Глаз нестерпимо режет от ночного прицела, но прерывать наблюдение нельзя – вдруг пропустишь самое важное. А самым важным является выстрел вражеского снайпера.
На позициях у промзоны было решено работать по вспышке, и поэтому все трое ждали выстрела. Суров и Грид осматривали местность с помощью прицелов, Андреев пользовался специальным электронно-оптическим прибором, сектор обзора которого был гораздо шире, а картинка – яснее и четче. Парни из спецназа осторожно просачивались сквозь прорехи старого забора и пробирались к полуразрушенным цехам, где, по донесению агентуры, находился схрон.
А группа из трех снайперов напряженно выжидала. Тяжело это, когда твои знакомые ребята служат живой приманкой. Тяжело…
Первая фаза операции по захвату схрона началась еще днем. Небольшой заброшенный заводик по производству сварных металлоконструкций оцепили и вдруг заметили, как наружу вылетает, пытаясь прорвать оцепление, внедорожник.
Пытались остановить по-хорошему. Где там! Изрешетили по самое не хочу. Затем выслали вперед четыре группы для проверки территории. Тогда-то и прогремели первые выстрелы снайпера.
В общем, бандитский стрелок успел изрядно нагадить нашему спецназу: одного убил, двоих тяжело ранил, остальных прижал к земле и заставил отступить. Потому руководство и вызвало группу Андреева, а вторую фазу штурма перенесла на темное время суток.
Павел лежал на крыше трансформаторной будки и всматривался в каждое окно, в каждую щель на стенах кирпичного корпуса. Его ребята «ползали» прицелами по тем же стенам и готовы были открыть огонь по засвету – по вспышке выстрела. Эта задачка не из легких, но, если повезет, то лучше не придумаешь.
Основная задача Павла – попытаться заметить «движуху» чуть раньше стрельбы и дать наводку Евгению и Валерию. Те на своих позициях, и для связи с ними под рукой лежит радиостанция «Арбалет».
Бандитский снайпер все-таки выстрелил – вспышка на мгновение озарила черневший проем окна на втором этаже бывшего заводоуправления.
– Третье окно слева! – схватив радиостанцию, выкрикнул капитан.
Парни дело знали. Вместо ответа прозвучали два выстрела, практически слившиеся в один. Расстояние было небольшим – метров двести. После выстрелов они тут же сменили позиции – бандитский снайпер мог работать не один, – пользуясь моментом, рванули к корпусам и через несколько секунд ворвались в заводоуправление.
Вскоре по радио прозвучал доклад:
– Внутри чисто. Снайпер ликвидирован.
В итоге заводик зачистили, схрон нашли.
Как позже выяснили, на втором этаже заводоуправления находился опытный снайпер-одиночка. В ту ночь спецназовцам крупно повезло, что их прикрывала группа Андреева. Такие одиночки всегда очень опасны. Это профессионалы, виртуозно владеющие любым стрелковым оружием. Все свои действия они прорабатывают заранее и до мелочей. Для ведения огня подбирают две основные и не менее двух запасных позиций. К выбору позиций подходят скрупулезно: чердаки, крыши промышленных зданий, верхние этажи строящихся жилых домов. На подготовленных позициях заранее оборудуют тайники с оружием, боеприпасами, оптикой. В общем, хлопот доставляют немало, и ликвидировать их по всем канонам должны такие же профессионалы.
Ближе к Подольску шоссе стало свободным.
– Успеваем? – спросил водитель, заметив, как Павел посмотрел на часы.
– Если твой тарантас не сломается, то приедем вовремя.
– Не сломается – неделю назад получил его после техобслуживания, – улыбнулся прапорщик. И уточнил: – А в Климовске куда?
– Сразу после Подольска свернешь с трассы вправо, на улицу Индустриальную. По ней доедем до центральной площади Климовска и повернем направо. Ну, а там рукой подать…
– Сегодня опять с бандой воевать будете?
– Нет, сегодня работа попроще. Три выходца из Средней Азии ворвались под вечер в торгово-развлекательный центр и взяли в заложники двух молоденьких девчонок.
– И чего хотят?
– Денег. И машину с полным баком бензина.
– Вот дураки, – качнул головой Семен. – Ведь все равно далеко не уедут.
– Они же этого не знают.
– И чего эти абреки сюда едут? Ладно те, кто реально ищет работу, а эти-то зачем?! Шкодничали бы в своей Азии!..
– Не знаю, – нехотя откликнулся капитан. – Не нам решать, кому сюда ехать, а кому сидеть дома.
– Ну, а вас зачем дернули? Неужто спецназ с ними не справился бы?
– Эти, как ты их назвал, «абреки» далеко не дураки. К тому же все трое вооружены, поэтому и дернули…
За Подольском водитель сбросил скорость. Увидев нужный указатель, свернул вправо.
– Вот и Климовск, – прочитал он надпись на синем щите.
Впереди показалась площадь с памятником Ленину и помпезным трехэтажным зданием в стиле пятидесятых.
Машина снова повернула вправо и вскоре остановилась неподалеку от Г-образного здания современного торгово-развлекательного центра с подсвеченным фасадом из синего стекла. С северной стороны перед зданием раскинулась большая стоянка для гостевых машин. Чуть дальше поблескивала водная гладь неширокого водоема – то ли речки, то ли озерца. С юга ТРЦ «подпирали» многочисленные жилые дома.
– Вон наши, – кивнул Семен на группу людей у стоявших чуть поодаль автомобилей.
– Вижу, – открыв дверцу, спрыгнул на асфальт Павел.
Женька с Валеркой уснули на полпути к Подольску и теперь не спешили покидать уютный теплый салон.
– Подъем, парни! – поторопил капитан. – Забирайте из багажника шмотки и готовьтесь к работе.
– А ты куда, Паша? – первым отогнал сонливость прапорщик Грид.
– К начальству…
Многие десятилетия подразделения снайперов использовались только в боевых действиях. И только в последние двадцать лет во всем мире стремительно развивается еще одно направление снайпинга – полицейское. Или антитеррористическое.
Задачи снайперов из подобных подразделений здорово отличались от задач их армейских коллег. Общими, пожалуй, можно было назвать только высокоточное оружие и некоторые элементы снаряжения. А далее шли одни различия.
Армейские снайперы чаще вели огонь на дистанции от трехсот метров и выше. Снайперы антитеррористических подразделений, как правило, работают с меньших дистанций.
Снайпер вооруженных сил не станет долго засиживаться на одном месте, после одного-двух выстрелов обязательно сменит позицию. У полицейского снайпера такой возможности нет.
«Армейцу» бывает достаточно поразить противника в корпус, для того чтобы тот был выведен из боя. А вот стрелкам из антитеррористических подразделений для мгновенной нейтрализации преступников чаще всего приходится выцеливать голову.
Для выполнения боевой задачи армейский снайпер порой вынужден преодолевать десятки километров, в том числе и по тылам противника. А его коллега из полицейского подразделения в девяти из десяти случаев работает в городских условиях и под «присмотром» товарищей из спецслужб, отвечающих за его безопасность.
Наконец последним из значимых отличий являлось то, что в боевых действиях промах по солдату противника не воспринимался фатальной катастрофой. Да, плохо. Да, лучше было бы попасть. Но есть и другие цели. Или несколько секунд на то, чтобы исправить ошибку и уложить того, которому повезло. А вот если доведется промазать стрелку из антитеррористической группы, то почти неизбежно пострадает невинный человек.
Капитан Андреев не имел отношения к полиции. Он и его коллеги по группе являлись сотрудниками Управления спецмероприятий Министерства обороны Российской Федерации. По сути, они были теми же армейцами, но работающими бок о бок со спецназом. Чаще со спецназом ФСБ, иногда с армейским, еще реже – с ребятами из ГРУ.
– Прибыли? – пожал капитану руку давний знакомый – полковник ФСБ Копылов.
– Так точно. В полном составе.
– К работе готовы?
– Как всегда.
– Стало быть, диспозиция такова…
Включив фонарь, полковник подвел Андреева к капоту машины, на котором был прижат несколькими мобильными телефонами развернутый план ТРЦ. Один из этажей пестрел стрелками и кружками.
– Три бандита засели на втором этаже. Вот здесь, – ткнул он пальцем в один из нарисованных закутков поэтажной схемы.
– Косметика «Ив Роше», – прочитал Павел.
– Да, что-то в этом роде. Наши парни заблокировали все лестницы и эскалаторы. На этаже по обе стороны от магазинчика заняли позиции две штурмовые группы по восемь человек. Третья группа в готовности на крыше центра, ну и последняя – самая многочисленная – на первом этаже и снаружи у входа.
– С нашими понятно, а где находятся бандиты?
– Один держит под прицелом вход в магазин, второй – наружные окна, третий охраняет связанных девчонок – сотрудниц этого магазинчика.
– Где этот третий?
– Точно выяснить пока не удалось – где-то в глубине магазинчика.
– Чем они вооружены?
– У одного – обрез двуствольного охотничьего ружья, у второго – укороченный «калашников», у третьего – пистолет.
– Окна магазинчика выходят на площадь или на озерцо?
– На площадь, – обернулся Копылов к ТРЦ и показал на темневшую прореху на втором этаже. Потом уточнил: – А за зданием центра не озерцо, а река Петрица.
– Понятно, – кивнул капитан. – А свет в магазинчике почему не горит? Наши вырубили или азиаты догадались?
– Наши.
– Это немного упрощает задачу. – Почесав затылок, Павел осмотрелся по сторонам.
– По-моему, самая подходящая для вас позиция – на крыше ближайшей многоэтажки, – показал на жилой дом полковник.
Андреев прошелся по стоянке, оценивая препятствия в виде столбов, углы, секторы… Через пару минут вернулся и уверенно выдал, указывая на помпезное здание сталинской эпохи:
– Нас больше устроит позиция на крыше этого «музея древности». Дистанция увеличится, зато окна «Ив Роше» будут как на ладони.
– Как знаешь, – согласно кивнул Копылов. – Кстати, это не музей, а Дворец культуры машиностроительного завода. Ну, забирайте из машины свои вещички – сейчас распоряжусь, чтобы вас проводили на чердак…