Сиреневый эндшпиль - читать онлайн

1. Вы не ждали нас, а мы приперлися

Светлые второй день почти не разговаривали. Паладин был раздавлен. Аквилеро даже представить не мог, что однажды увидит напарника в таком состоянии. Нет, он не расклеился. На его лице застыла мрачная решимость. Губы были сжаты, будто дель Пьёро пытался сдержать рвущиеся наружу слова. На щеках ходили желваки. Меж бровей залегла жесткая складка. А в глазах была пустота. Дамиан пытался начать разговор, но Сельмо в грубой форме его послал, в очередной раз велев не лезть не в своё дело.

– Ничего себе – не моё дело. Мы теперь без карты. Учитывая множественную сиреневую хрень вокруг – слепы, как котята.

– У тебя что, руки отвалились?! Оружие сломалось? Доспех ржавчиной разъело? – на грани крика выплюнул Паладин. – Нет? Значит, мы в состоянии за себя постоять. И справимся. Чего бы это ни стоило. А эту дрянь я найду и язык ее лживый вырву, – закончил он с пугающим спокойствием.

– Вообще-то она тебе ничего не обещала, – непроизвольно возразил Пусик.

– Защищаешь? Глаз на нее положил? – прошипел Сельмо, и взгляд его стал острым, как бритва брадобрея. – Давай-давай. Она тебя также обберёт и прирежет как-нибудь в чистом поле.

В общем, диалога не вышло. Поэтому указывать своему спутнику на то, что Джетта пока никого не прирезала, Дамиан не стал. И о будущем не заикался. И вообще старался молчать, чтобы не будить вулкан, клокотавший внутри Паладина. Что бы там ни говорил его спутник, Пусик был уверен, что корень зла крылся в предложении руки, сделанном накануне, и прошлом этой странной парочки. Делиться своими догадками он по понятной причине не спешил. Здоровье дороже.

В Коразон эль Груто они въехали, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая золотистыми лучами скалы и дома. Город давно перерос древние крепостные стены, оставшиеся со времен гномов. Их серо-ржавые сторожевые вышки пронзали пиками небо с редкими облаками. От набегов кочевников жителей защищал новодел. Он уступал в монументальности гномьей постройке. Но степняки не жаловали тяжелые осадные орудия, и нынешней мощности стен должно было хватать.

Дель Пьёро посоветовался насчет постоялого двора у стражи и выбрал дорогой, но добротный вариант за Внутренней Стеной. Как показалось Пусику, дома в Старом Городе были поприземистей. Их постоялый двор белел свежевыкрашенными боками. Красная черепица покрывала кокетливые крыши-колпачки его башенок. Паладин решил остановиться в одной из них. То ли его тянуло насладиться видом, то ли уединиться, то ли он надеялся выследить Темную с высоты. Оплатив проживание и заказав ужин в номер, Светлые двинулись вслед за слугой. Тот отворил замок, вручил ключ постояльцам и ушел по своим делам. Сельмо распахнул дверь. За нею открылась просторная комната с большими окнами. У дальней стены сидела Джетта и смотрела на улицу. На полу рядом с ней лежал Кошмарик. Он приоткрыл глаз и снова погрузился в сон, будто Светлые выходили на минутку и вернулись.

Джетта была готова ко всему. Что от воплей Сельмо разлетятся стекла в окнах. Что придется пустить в ход метательные ножи, один из которых был припрятан в рукаве. На крайний случай у нее был обездвиживающий амулет. На самый крайний. В виталистике Темная была слаба. Она могла шарахнуть ментальным заклинанием, но тем самым похоронила бы надежду на успех переговоров. Поэтому запинала собственную магию в самый дальний уголок, чтобы та не вылезла в неподходящий момент.

Вопреки ожиданиям, дель Пьёро спокойно подошел к кровати, что стояла справа, сбросил на нее седельную сумку и стал развязывать ремни доспеха. Нарочито спокойно, будто не заметил гостью. Скинув латы и мокрый от пота подлатник, он остался в одной тонкой рубашке, облепившей крепкое тело. И продолжил раздеваться. Обтеревшись камизой, он швырнул ее к подлатнику и вынул из сумки свежее белье. Оделся. Сел. Посмотрел в глаза Темной. И только тогда Джетте стало по-настоящему страшно.

– Где ты была? – спросил Паладин так, будто она была его прислугой.

На язык просилась грубость. Хорошая провокация. Сельмо стал достойным сыном своего отца, отметила Джетта. Еще чуть-чуть, и он научится скрывать боль на дне глаз. Темная понимала, что делает ему больно. И даже хотела доставить ему боль. Но не ожидала, что почувствует ее как свою. Это было, как после ожога тронуть тонкую кожицу под лопнувшим волдырем. Только в душе. Под грудиной что-то мучительно сжалось.

– Тебя интересует, где я была, или почему я здесь? – взяла себя в руки воровка.

Разумеется, отвечать на первый вопрос Джетта не собиралась. Не будет же она, в самом деле, признаваться, что трусливо сбежала из города и хотела послать контракт к троллям собачьим, лишь бы избежать этого разговора? Но потом ей стало стыдно. Перед Чиро. Перед собой. Опасность нужно встречать лицом к лицу. Если нельзя ей дать пинка под зад, учили ее в подворотнях Коразон эль Груто.

– Больше всего меня интересует, почему ты всё ещё, – дель Пьёро сделал акцент на двух последних словах, – здесь. Всё, что от тебя нужно – карта. Моя карта. Клади на стол и выметайся.

Вроде Паладин вырос не в подворотне, а школа одна и та же. Джетта всегда подозревала, что у Воровской Гильдии много общего с Императорским Двором.

– Как ты узнала, что мы окажемся здесь? – пришел на помощь Пусик.

Всё-таки он такой Пусик!

– Владелец заведения платит монету стражникам за каждого нового клиента. Посоветоваться вам было больше не у кого. Да если бы и посоветовались, вам бы всё равно указали на «Красную шапочку» – так его здесь называют. Это действительно лучший постоялый двор. А дальше карта, чтобы удостовериться, куда вы направляетесь, и пара монет, чтобы вас разместили в этой комнате. Отсюда замечательный вид на Старый Город. Больше нигде такого не найдете.

– Так ты о нас заботилась? – в голосе Паладина сочился сарказм.

– Нет, Сельмо, ты же знаешь, я думаю только о себе, – спокойно ответила Темная, закрывая еще одно направление спора. Как и ты, очень хотелось добавить ей. В следующий раз. Добавит как-нибудь в следующий раз. Может быть.

– Знаю, – кивнул он.

– Почему ты вернулась? – Дамиан вновь попытался разогнать напряжение, висевшее в комнате плотной стеной.

– Правильный вопрос, – похвалила его Темная. – Вам нужен Жезл Силы?

– Ты знаешь, где он? – поинтересовался Аквилеро.

– Нет, не знаю. Но знаю того, кто знает.

– Ты ей веришь? – спросил Сельмо у напарника, якобы показательно игнорируя непрошеную гостью, но на самом деле говоря для нее.

– А мне не надо верить, – возразила ему Джетта. – Я не проповедник. Но ты совершенно прав. Ничего хорошего я не предложу.

И она честно, без утайки, рассказала о том, что случилось с ней в Коразон эль Груто. Про старика-эльфа, и про видения, и про отца.

– В общем, такая вот неприглядная ситуация складывается, – закончила Темная. – Но мне вы верить не обязаны. Вы можете сами поговорить с эльфом. Заодно узнаем, так ли он хорош в предсказаниях, как из себя строит.

Свою миссию Джетта выполнила, информацию до Светлых донесла. На быстрое согласие она не рассчитывала, поэтому положила на стол карту, пожелала мужчинам приятного вечера и оставила их выяснять отношения. Было понятно, что Пусик склонен предложение принять. Вряд ли у них есть какой-то другой способ найти свой артефакт. В той же мере было ясно, что Сельмо против. Сейчас он был бы против, даже если бы висел над пропастью, а она протянула ему руку. Оставалось ждать и надеяться на эльфа. Джетта не сомневалась, что Пусик – один или с напарником – к нему заявится. Самое трудное позади: разговор состоялся. Теперь наконец-то можно спокойно выспаться. Она выгуляла пса, вернулась в здание и открыла дверь в соседний со Светлыми номер. «Красная шапочка» реально была лучшим постоялым двором. И Джетта уже давно могла себе его позволить.

Напряжение и переживания последних дней не прошли бесследно, и она проснулась, когда утро было уже в разгаре. За окном, сквозь гомон прохожих и стук каблуков о мостовую, пробивался раскатистый бас какого-то постояльца, выяснявшего отношения со своим конем. Из коридора пахло сдобными булками. Темная выпустила скулящего Кошмарика за дверь, наскоро привела себя в порядок и постучалась к соседям. Там стояла тишина. Без паники, сказала себе воровка. Магический маячок, который она повесила на карту, – мало ли когда опять украсть потребуется, – указывал, что Светлые где-то неподалеку. Джетта стала спускаться в общую залу. Счастливый пес встретился по пути. Он преданно заглядывал в глаза, махал хвостом и зевал, намекая пустой пастью, что неплохо было бы подкрепиться.

Светлые завтракали. Мрачное настроение Паладина сменилось на мрачно-задумчивое. Были у эльфа, как пить дать. Джетта рискнула сесть с ними за один стол. Рядом с Пусиком. Мало ли что. Подсыплет ей дель Пьёро ядику в кашу. И не станет больше Джетточки. Кто тогда покормит бедного Кошмарика? Темная потрепала пса по холке. Тот сел рядом со столом и уставился голодным глазами на кость в руке Сельмо. Вытянул голову и сглотнул, будто его сутки не кормили. Кошмарик был способен прошибить слезу у любого, кто не испугался до икоты его внешнего вида. Рука Паладина дрогнула, и остатки бараньей ноги полетели на пол. Ничего, утешила себя Джетта. Зато смерть ей теперь не страшна, поскольку пес практически пристроен в условно добрые руки.

– Как сходили? – спросила Темная.

Сельмо, ожидаемо, сделал вид, что не услышал. Пусик посмотрел на напарника и убедившись, что от него ответа не дождаться, кивнул.

– Нормально сходили, – озвучил он ответ. – Эльф твой странный, конечно.

Ну вот, начало диалогу положено.

– Он не мой, – возразила Джетта и помахала рукой разносчику, чтобы сделать заказ.

– А говорил о тебе так, будто ты ему внучка, – буркнул Паладин, не отрывая глаз от еды. – Или дочка. Или вы в более тесных отношениях состоите, – ядовито закончил он.

– Наверное, Светлые остроухого высокими идеалами и дурным характером так достали, что любой Темный ему слаще малины, – не удержалась девушка.

– Если мы собираемся идти вместе, то нужно как-то учиться разговаривать, – влез Аквилеро.

– Не согласен. Достаточно, чтобы кто-то научится молчать, – заявил Сельмо, глядя на Пусика.

– У меня есть два варианта кто, – огрызнулся тот.

Похоже, между Светлыми пробежала собака. Джетта глянула на своего пса. Тот увлеченно терзал мосол. Хорошо быть собакой: на улицу сбегал, кость погрыз – и счастье.

– Что он вам рассказал? – вмешалась Темная, обращаясь к Аквилеро.

– Практически ничего нового, – ответил он. – Дал карту подземелий, как и тебе, и попросил передать, чтобы ты не очень переживала: мало кто на твоём месте удержался бы от соблазна.

О, этого вполне достаточно, чтобы эльф перешел в число личных врагов дель Пьёро. Немудрено, что он такой оскорбленный.

– Так вы идёте? – поинтересовалась Джетта, не желая ходить вокруг да около.

– Я бы не пошел, – флегматично сообщил Паладин.

– Ну и не иди! – взорвался Пусик.

– Я бы не пошел, – всё так же спокойно повторил Сельмо для напарника. – Но выбора нет. Более того, старик сообщил, что если мы хотим поспорить с судьбой, наше время на исходе, – он впервые за утро посмотрел на Темную. – Что нам нужно взять с собой, и какой у нас план?

Джетта не стала ёрничать.

– Давайте поедим, и я вам покажу Старый Город. Заодно зайдем в пару мест, – предложила она.

Теперь не приходилось сомневаться, что ее услышат.

2. Романтика Старого города

Спустя час все трое уже стояли возле выхода. Возле ног, побрехивая на прохожих, крутился Кошмарик.

– Коразон эль Груто насчитывает много столетий, – начала Темная тоном рассказчиков, которые на Старой Площади приглашали гостей города покататься по городу. Многие из них были собратьями Джетты по Гильдии, так что в итоге, бывало, слушатели не досчитывались кошеля.

– А сразу к делу нельзя? – перебил ее Паладин.

– Сельмо, а как же романтика? – трогательно спросила Джетта.

– Спасибо, дорогая, – тем же тоном ответил тот. – Романтики мне хватило. По самое «не хочу».

– Хорошо, я беру твою долю, – заявил Пусик, оборачивая руку девушки вокруг своего предплечья.

На лице дель Пьёро мелькнула оторопь, и Джетта решила усилить эффект. Прижавшись к спутнику, она промурлыкала:

– Может, бросим его здесь?

– Не, не стоит, – ответил Дамиан. – Вдруг кто-нибудь подберет? А у него карта.

– Аргумент, – деланно вздохнула Темная, наблюдая, как темнеют глаза у внешне невозмутимого Паладина. – Нам нужно зайти в магические лавки, закупиться амулетами, – по-деловому добавила она.

– А как же твои новые суперспособности? – тоном праздного любопытства поинтересовался Ансельмо. – Уже всё… использовала?

– Мои способности – это наш резерв, – отрезала Джетта. – И восстанавливаются они медленно.

– Так Сфера Трансформации же практически безграничный источник Силы, – напомнил Пусик.

– Восхищаюсь вашим оптимизмом. Нам до нее еще нужно добраться.

Темная высвободила руку и пошла. Пес рванул вперед, поминутно оглядываясь на хозяйку. Джетта смотрела на знакомые с детства дома. Некоторые из них обветшали. Другие, усилиями владельцев, поменяли цвет. Третьи разрослись флигелями. Но в целом всё было знакомое и родное. Шагавшие позади Светлые казались инородными в этом мире.

В планы Темной, помимо приобретения всяких магических штучек, входила покупка провианта и утепленной одежды, а также визит к одному из старейшин Гильдии. Подземелья были признанным местом схрона. Для некоторых, правда, последним. Но если в руках Имперской Стражи у преступников шансов не оставалось, то в пещерах пусть призрачный, но был. Планы, составленные эльфами, заслуживали доверия. Но. Время. Вода. Сквозняки. Всё это было беспощадно к постройкам, неважно, людей ли, гномов ли. Да еще и непонятное Зло, что скрывалось в глубинах. В реальности всё могло оказаться совсем не так, как было на бумаге. Джетта надеялась разжиться более свежими данными из проверенных источников.

– Джи, а монастырь, в котором ты воспитывалась, далеко? – Пусик нагнал ее и пошел слева. Не прошло и полминуты, как справа оказался Паладин.

– Нет, он находится здесь, в Старом Городе. В скалах. – Девушка указала рукой вперед.

Вдалеке виднелся монолит горного обрамления, коричневато-серый в дневном свете. Там, среди барельефов, изображавших деревья, животных и трудолюбивых гномов с кирками и молотами, круглыми дырами чернели окна.

– В гномьих постройках? – уточнил Паладин.

– В гномьих норах, – поправила его Джетта и непроизвольно поёжилась.

– Всё так плохо? – поинтересовался Аквилеро.

– Нет. Просто… – Темная задумалась. – Норы – они норы и есть. С низким потолком, который на тебя давит тем сильнее, чем выше становишься. Промозглость, даже летом. Мало света. Монастырь. Место для тех, кто отказался от мирского, избрав служение Богам.

– И вас, детей, держали там? – в голосе Паладина послышались нотки гнева.

– Нет, для детей есть приютный дом у подножия, – успокоила его Темная. – В монастырь мы ходили молиться. Помогать сестрам по хозяйству, когда стали старше…

– Безумие какое-то. Дети в норах, – буркнул Сельмо.

– Конечно. Лучше бы на улицах! – непонятно отчего вскинулась Джетта. Будто не было тех времен, когда она так и считала.

– Джи, почему ты сбежала? – неожиданно спросил Паладин, поймав ее взгляд.

– Хотела свободы, – глядя в мостовую, ответила Темная. – Мне казалось, что за стенами приютного дома обязательно будет свобода. А за стенами свободы не оказалось. Свободы нет нигде, Паладин. Только в нас самих, – процитировала она мать-настоятельницу.

– Нет, я спросил, почему ты сбежала от меня. В этот раз, – уточнил он.

Они вышли на небольшую площадь, где располагался крохотный базарчик. Главная торговая площадь была в Большом Городе – как называли новую часть. Здесь же располагалось несколько лавочек в домах да с десяток палаток в центре. Цены пугали заоблачностью, зато можно было найти эксклюзив. Джетта с надеждой глянула в сторону торговцев, но взгляд Сельмо не смягчился. Более того, Паладин взял девушку за руку и оттянул к каменной стене.

– Это сложный вопрос, – уклончиво ответила Темная.

Пусик встал рядом, будто отрезая путь к бегству. Он тоже был серьезен. И вдруг стала заметна их разница в возрасте. Девушка поймала себя на том, что обаятельная улыбка и светлый взгляд сильно молодили Дамиана. Теперь же было видно, что он старше более чем на десять лет. И даже Кошмарик, не мигая, уставился ей в лицо. Он сел, широко расставив кривые лапы и благоразумно прижав к ним хвост.

– Я хочу знать ответ, – упрямо произнес дель Пьёро. – Если я правильно понял, там, внизу, жизнь каждого из нас будет висеть на волоске. Я хочу знать, не ждать ли мне удара в спину.

– А ты мне поверишь? – хмыкнула воровка.

– Зависит от ответа.

Дамиану показалось, что звуки вокруг приглушились. Словно новоявленная магичка оградила их от окружающего мира невидимым барьером. Хотя, возможно это у нее нечаянно получилось. А может, ему вообще причудилось. Джетта не выглядела загнанной в угол. Она смотрела на своего пса.

– Преда-атель, – осуждающе произнесла она. – Понимаю, мужская солидарность. Эти – кобели, и ты туда же.

Кошмарик склонил голову набок, будто задумавшись, и пару раз стукнул по мостовой хвостом. Его хозяйка подняла взгляд на Паладина.

– Чего ты ждал, когда делал мне предложение?

– О, женщины! – простонал тот. – Вы непостижимы! Разумеется, меньше всего я ждал, что ты сбежишь, украв карту.

– Хорошо. Задам вопрос по-другому: почему я должна была согласиться на предложение стать твоей женой?

– Хотя бы потому, что в этом случае тебе не придется больше воровать. – В голосе дель Пьёро слышался вывоз.

– Я и так могу не воровать. У меня уже достаточно средств, чтобы прожить оставшуюся жизнь безбедно.

– Но это деньги, полученные незаконно, – глаза Ансельмо сжались в щелки.

– Разумеется, твои деньги получены законно, – кивнула Джетта. – Закон дал тебе право безнаказанно обирать тех людей, которые падают от усталости на твоих полях и убиваются на твоих рудниках.

– Не нужно сгущать краски, – возмутился напарник.

– Не буду. Но смысл в том, что мои деньги пусть незаконно, но мною заработаны. А твои?

– Пока мои люди на полях работали, я на полях сражался. Защищая их. Это мой долг как аристократа: служить Императору и Империи.

Джетта прижалась спиной к стене, опираясь на заложенные за спину руки, и насмешливо произнесла:

– А в чем будет заключаться мой долг перед Императором? Раздвигать перед тобой ноги? Или, поскольку я не аристократка, я ему ничего не должна?

– Джетта, я ничего не могу поделать с тем, что ты не родилась аристократкой, – осторожно, будто разговаривая с маленьким ребенком, который вот-вот опять заплачет, ответил дель Пьёро. – Но ты можешь ею стать по праву брака.

– Ты так говоришь, будто я этого хочу, – фыркнула девушка.

– Я не понимаю, почему ты не хочешь! – вспылил Паладин.

– Знаю я ваше «высшее общество». Я умею лгать и лицемерить, но для дела. Мне за это платят. А вы делаете это ради удовольствия.

– Да, Двор – тот еще гадюшник, – согласился Ансельмо. – Но тебе необязательно там бывать.

– А чем ты мне предлагаешь заниматься? Сидеть в четырех стенах? Под охраной? Чем это лучше тюрьмы?

– Тем, что ты сможешь там себе позволить всё, что захочешь!

– Боюсь тебя огорчить, но с моими деньгами я и в тюрьме смогу себе позволить всё, что захочу. Гильдия недаром берет свой процент с наших контрактов.

Авилеро смотрел на этих двоих и не понимал, что вообще могло их связывать. Они принадлежали разным мирам. Более того, глубоко презирали образ жизни друг друга. Сейчас они стояли как противники на турнире: копья наперевес, кони бьют копытом. Будто говорили не о браке, а о вызове на поединок.

– Джетта, – вмешался Дамиан, пока соперники не перешли от слов к делу. – Нравится тебе это или нет, но с позиции общества Паладин – великолепная партия. Почти безупречная. И признать это тебе мешает только упрямство и обида. Как я понимаю, давняя. Я, разумеется, не призываю тебя принять его предложение. Просто посмотри на него объективно. В нем не было ничего оскорбительного.

– Так и знала, что вы не поймете, – горько произнесла Темная. – Вам кажется, что вы лучше. Но только для вас. Паладин – идеальная партия. Для аристократки. Но это не та причина, по которой я бы вышла за него замуж.

– Ладно, лично я понял, почему ты не согласна связать себя с ним узами брака. Но почему ты сбежала, украв нашу единственную карту? – Дамиан вернул разговор к изначальной теме.

– Потому что мы, женщины, непостижимы, – зло ответила Джетта, оттолкнулась от стены и направилась в сторону торговых палаток.

Первым за ней потянулся Кошмарик, следом – задумчивый Паладин. Пусику не оставалось ничего, как пойти за ними.

3. Базарный день

Джетта, как и грозилась, пустилась в торг. Паладин наблюдал со стороны, как она спорила с пожилым гоблином. Его сморщенное лицо приобрело от южного солнца темно-оливковый оттенок. Крупный рот с толстыми губами мог бы послужить объектом насмешек, однако острый взгляд маленьких глазок старика говорил, что обидчик не останется безнаказанным. Воровка придирчиво осматривала амулеты, сердито хмурилась, находила в них несуществующие царапинки и жаловалась на недостаточную полировку. Продавец увлеченно расхваливал товар, размахивал руками с мощными ладонями и длинными тонкими пальцами, обвинял покупательницу в невежестве и ссылался на известных экспертов, вроде сеньора Мигеля с третьей улицы… Темная не соглашалась, твердила, что товар не стоит и половины запрошенных денег, и в конце развернулась уходить. «Эй, паслюшай, пасьледний цена! Грабищ старика, но не могу отказать такой очаровательный девущка», – окликнул гоблин с акцентом. Джетта обернулась, ее безразличное раньше лицо расплылось в улыбке:

– Дядюшка Гафар, вы по-прежнему несносны, – пожурила она продавца. Тот раскрыл объятья, и Темная потонула в его огромных руках.

– Зато юрький Джи совсем вирос и сьталь красоткой.

На этих словах гоблин отчего-то подмигнул Сельмо. Тот от неожиданности смутился. Пока Темная и торговец обсуждали общих знакомых, дель Пьёро размышлял о том, что сам он никогда не любил эти вот церемонии южного базара. Ему было глубоко плевать на игры между продавцом и покупателем. Он просто платил, сколько просили. Не приходилось сомневаться, что гоблин знал о достатке воровки, а та знала о том, что он знал, и всё же оба исполнили свой танец с саблями. Не ради зрителей, а поскольку этого требовал обычай. Отец не раз сетовал на то, что Сельмо вырос «упертым бараном» и не желал постигать тонкости дипломатии. Паладину были известны правила, но следовал он им исключительно в рамках необходимости. Пластичная, как глина, Джетта хранила в рукаве тысячу и один облик с разными вариантами поведения в зависимости от участников спектакля и зрителей. Она наверняка знала тонкости того, как нужно себя вести с высокопоставленным гномом и рядовым эльфом, причем в зависимости от собственной роли. Отец такого специалиста в свою агентурную сеть с руками бы оторвал. Не факт, кстати, что он не пользовался услугами воровки. Кто только ее услугами не пользовался… На этой мысли настроение Ансельмо дель Пьёро сползло ниже уровня местных катакомб. Но почему-то даже ревность не смогла остудить его решимости. А может, наоборот, ее подпитала.

Парадоксально: чем сильнее Джетта сопротивлялась предложению Паладина, тем сильнее ему хотелось видеть девушку своей женой. И тем больше он находил доводов в пользу такого развития ситуации. Даже там, где, казалось бы, искать было нечего. Например, из всей отповеди, что Паладин только что получил, он сделал совершенно неожиданный для себя вывод: Джетта, наверное, единственная его знакомая, которой не нужны ни его титулы, ни деньги, ни статус. Если она выйдет за него замуж, то не ради них, а ради него самого. А она выйдет, рано или поздно. Или он не Ансельмо дель Пьёро, сын Первого советника Императора.

Темная тем временем скупила у гоблина почти половину лавки. Некоторые амулеты были Паладину знакомы, назначение других оставалось загадкой. Но то, с какой серьезностью – теперь искренней – Джетта в них копалась, говорило о том, что товар действительно хорош, а сама наемница напугана. Дело, которое им предстояло, у Анасельмо тоже не вызывало оптимизма. Хотя в итоге он был благодарен эльфу, подложившему воровке столь очаровательную свинью, что хоть целуй ее в пятачок. Теперь, после разговора по душам, кража карты и бегство Темной почему-то уже не казались столь ужасным ударом. Напротив, вопреки здравому смыслу, на душе у Сельмо стало легко. Настолько, что, отходя от прилавка зеленокожего знакомца Джетты, дель Пьёро обернулся к нему, улыбнулся и подмигнул.

Практически ощутив себя супругом Темной, – хотя в глубине души Сельмо не оставлял надежды ее перевоспитать, – Паладин испытал потребность совершить какой-нибудь мужской поступок. От слова «муж».

– Джи, – окликнул он девушку, которая уже мчалась в сторону навеса у белобокого дома, – подожди. – Светлый поймал Джетту за руку. – Мне кажется, будет справедливо, если расходы я возьму на себя.

– Не беспокойтесь, сеньор дель Пьёро, – официально произнесла та, высвобождая ладонь и подхватывая под локоток невесть откуда взявшегося Пусика. – Я непременно выставлю вам счет за ту часть покупок, которые предназначаются вам. – И степенно пошла дальше бок о бок с Аквилеро, будто знатная дама на променаде в Императорском саду.

Благодушное настроение Паладина как кобыла языком слизнула. Он в три шага нагнал парочку и обернул девичью кисть вокруг своего предплечья.

– Как погоды нынче хороши, – как бы между прочим заметил он, взмахнув рукой в направлении безоблачно-синего неба.

На дворе действительно стояла пора, именуемая среди простолюдинов «бабьим летом». Осеннее солнышко из последних сил пыталось прогреть город, пока не пришли долгие, промозглые зимние ночи.

Джетта вырвала руку из-под локтя Сельмо, но и Пусик остался ни с чем.

– Чувствую себя, как под конвоем, – буркнула воровка, потирая запястье – якобы оно ныло. – Осень – лучшее время здесь, – неожиданно продолжила она. – Зима морозная, весна слякотная, лето душное. И только осень дарит покой измученной душе.

Сельмо удивленно посмотрел на спутницу.

– Так говорила мать-настоятельница, – встретилась с ним взглядом Джетта. – Имею же я право на ностальгию? Пусть в моем детстве не было коня-качалки, но детство-то у меня было!

Паладину послышался вызов. Но почему-то желания принять его не возникло. В который раз за день ему стало мучительно жаль девочку, выросшую в гномьих норах. Захотелось, чтобы кто-то ответил за это «детство». Только Сельмо не мог придумать, кто.

– Благородные сеньоры, – Темная отвесила шутливый поклон, указывая рукой в сторону навеса, – настойчиво рекомендую вам не проходить мимо. Вы найдете здесь массу полезных вещей, которые на первый взгляд могу показаться не по сезону, но уверена, вскоре вы оцените их полезность. Сеньор Кошмарик, – обратилась она к виляющему хвостом псу, – к вам это не относится.

– Еще бы, с такой-то шерстью, – согласился Пусик.

– Я не собираюсь брать собаку с собой, – недовольно отреагировала Темная. – Это же не увеселительная прогулка.

Вместо того чтобы обрадоваться промашке соперника, Сельмо ощутил обиду. Почему-то мысль, что о псине Джетта заботиться больше, чем о нем, задела. В конце концов, он же лучше собаки!

Чтобы отвлечься, Паладин переключился на выбор теплой одежды. Темная знала толк в вещах. Если качество амулетов дель Пьёро мог оценить весьма условно, то в тканях и мехах разбирался. Собственно, решение идти с Джеттой в подземелье он принял сразу. Но утром, после разговора со стариком-эльфом, оно перешло в конкретные планы. Он хотел оставить тяжелый доспех наверху. Вряд ли внизу его поджидают полчища врагов. Маневренность там будет ценнее. Поэтому Сельмо намеревался прикупить хорошую кольчугу, – две кольчуги, вторую Джетте. А новый доспех требовал соответствующей экипировки. В итоге спутники задержались в лавке даже дольше, чем Джи у гоблина. Вызванная из дома молоденькая девушка, хихикая и строя глазки, подогнала одежду под рост клиента. Ширину удалось отрегулировать ремешками шнуровки. Результатом Паладин остался весьма доволен. Он настолько увлекся покупками, что совсем забыл про компаньонов. Однако теперь, оглядевшись, он заметил тючки у ног обоих. Джетта шепнула что-то торговцу, протянула монету, тот зычно гаркнул, и рядом показался шустрый мальчишка.

– Он отнесет наши вещи на постоялый двор, – пояснила Темная.

– Мне нужно к кузнецу-доспешнику, – сразу озвучил своё желание Сельмо. Он неожиданно втянулся в процесс и, уже осознав, что Джетта в плохое место не приведет, испытывал азарт предвкушения.

– Хорошо. Это по пути, – кивнула проводница. – Заодно у вас будет возможность познакомиться с главной достопримечательностью Коразон эль Груто – Фонтаном Истины. Говорят, – Темная неспешно тронулась вперед, приглашая спутников присоединиться, – фонтан никогда не лжет. Если заглянуть в его воды в полнолуние, можно увидеть свою суть.

Идти до местной реликвии оказалось совсем недолго. Два коротких проулка, и троица оказалась на широкой площади возле высокого здания из серого камня.

– Это библиотека, – указала на него Джетта. – Самое старое строение в городе, если не считать катакомб. А это фонтан, – она ткнула пальцем в сторону чаши, пристроенной к библиотеке. По желобку прямо из стены в нее текла вода.

Сельмо сделал вид, что диковина его совершенно не заинтересовала, но, проходя мимо, не удержался и заглянул в водную гладь. В воде отражался… осел. С длинными ушами, меж которых торчал хохолок жесткой гривы. Осел открыл пасть в вопле, – к счастью, беззвучном, – обнажая крупные кривые зубы.

Спереди послышался сдавленный звук. Паладин поднял глаза, и увидел плескавшийся в глазах Джетты смех. Она сделала чуть заметное движение рукой, и осел исчез. На его месте появилось отражение Ансельмо. Темная невинно улыбнулась, будто не при делах, и пошла дальше. А отражение качнуло в приветствии ладонью с темным пятном, неясным в водной ряби. Паладин перевел взгляд на воровку, но та легкой походкой двигалась к противоположной стороне площади.

Оставив позади еще пару коротких улочек, Джетта указала спутникам на высокий дом с широкими воротами и кованым петушком-флюгером на крыше. На голове птицы вместо обычного гребешка был рыцарский шлем с плюмажем. Пожалуй, сложно прорекламировать свой товар более наглядно.

– Здесь я вас оставлю, – заявила Темная тоном, не допускающим возражений. – Мне нужно зайти к одному давнему знакомому. Там не будут рады вас видеть. У хозяина постоялого двора можете заказать провиант в дорогу. Он человек надежный, не обманет и доставит всё свежее. Постарайтесь не увлекаться прогулками, – наставительно закончила она. – Если всё будет нормально, сегодня вечером выступим.

– Там-то какая разница, когда идти: ночью или днем? – не понял Пусик, и Паладин разделил его недоумение. – Выспимся и с утра пойдем с новыми силами.

– Там-то всё равно, – согласилась Джетта. – А здесь – нет. Нам не стоит привлекать лишнее внимание. Если – вдруг – нам всё же удастся найти то, за чем мы идем, меньше всего хотелось бы, чтобы снаружи нас встречали с цветами и оркестром. От слова «орк». А если вы не шутили про «время на исходе», то тянуть с выходом не стоит, – закончила она, подняв решительный взгляд на Сельмо, будто тот был главным препятствием к достижению цели.

Паладин проследил, как изящная фигурка скрылась в людской толпе, и распахнул створку ворот.

4. Везение требует подготовки

Джетта возвращалась от старейшины в смешанных чувствах. С одной стороны, она была рада, что удалось получить альтернативный вариант карты. С другой – даже беглого взгляда на нее хватило, чтобы понять: всё печально. Предположение Джетты оправдалось. Внизу они увидят вовсе не то, что сулили эльфы. Остроухие не врали. Просто… Время, влага, сквозняки. Воры и их преследователи. Эти тоже внесли весомый вклад в изменение облика уровня. Первого уровня. Привратника, как он значился в эльфийских списках. Первый уровень представлял собой, по сути, огромную торговую площадь. Здесь размещались лавки торговцев и ремесленников. Здесь же трудолюбивые гномы демонстрировали гостям-ротозеям свои таланты. Там были фонтаны, статуи и причудливые самодвижущиеся диковины. Были и ловушки-потешки, которые срабатывали по сигналу смотрителей. Иногда ради смеха, иногда – чтобы наказать особо неучтивых чужаков. Во всяком случае, так говорилось в описаниях, которые раздобыли ушастые. Увы, сведения, полученные от старейшины, говорили, что от былого величия подземного Коразон эль Груто остались одни воспоминания. Где у эльфов стояли названия статуй, у воров значились в лучшем случае постаменты. Единственное, что сохранилось от эпохи благоденствия – гигантские водяные часы на одной из стен. Время они давно не показывали, зато позволяли определиться в направлении. А вот как горе-кладоискатели будут ориентироваться на других уровнях?

Всего, включая Привратник, им предстояло одолеть четыре уровня. Второй был жилым и ремесленным. От старейшины Джетта узнала, что оттуда мало кто возвращался. Те, кому это удавалось, рассказывали, что главная проблема там – не заблудиться. Бесконечные лабиринты одинаковых улочек-проходов сливались в одну бесконечную ловушку. Правда, у Сельмо оставалась карта, полученная от заказчиков. Очень ценное приобретение. Во всяком случае, по ней всегда можно увидеть стороны света. Другая опасность, которая грозила спутникам – неизвестная живность. Мрачным симптомом было то, что все выжившие ее только слышали. Тонкий намек, что личная встреча ничем хорошим не заканчивалась. Немного утешало, что команда состояла из двух профессиональных воинов и одной, пусть недоделанной, но всё же магички. Хотя как там с Линиями Силы, было непонятно. Ни один из информаторов старейшины к магии отношения не имел.

Третий уровень служил для горнодобычи. Он состоял из огромных залов-цехов, узких штолен и тоннелей. Ими, – если верить эльфам, которые, в свою очередь, прочитали у гномов, – окрестные горы были изрезаны, как термитник – ходами. Сюда прикатывали руду, здесь ее дробили, обжигали и плавили в огромной печи, которая согревала верхние этажи. С поверхности к третьему уровню вели вентиляционные шахты. Что на нем завелось Призрачное Зло, писали еще гномы. В чем именно заключалось зло от этого Зла, гномы умолчали. Может, конечно, оно от тоски, одиночества и отсутствия жертв за несколько веков уже рассосалось. Но почему-то в последнее время Джетта в свою удачу не верила.

О четвертом уровне сведения были весьма условны и отрывочны. Там была сокровищница. Уже одного слова было достаточно, чтобы понять, что Призрачное Зло третьего уровня и жуткие существа второго – жалкие попытки напугать по сравнению с тем, что их ждет здесь.

Хотя… Чем Боги не шутят? Авось, им повезет. Однако кто-кто, а Джетта точно знала, что везение требует подготовки. Как там говорил Чиро? «Я не верю в Богов, но, говорят, Боги помогают даже тем, кто в них не верит». Поэтому воровка скрепя сердце направилась на встречу со своим прошлым – в монастырь Девы Ночи.

Сумрачные своды монастырского храма были похожи на ночное небо со светящимися точками звезд. Когда Джетта была маленькой, она пыталась понять, как это устроено. А потом смирилась: это чудо. Разве можно понять, как устроено чудо? Оно просто или есть, или нет. Говорили, что это один из древнейших храмов Богов. Странно. Почему-то раньше она не задумывалась: если храм когда-то был создан, то что-то же должно было существовать до этого? Да уж. Похоже, Рассет прав: у людей очень короткая память. А ум еще короче.

Молебен служила сухощавая женщина в монашеском одеянии. Черный платок с белым ободком. Строгое черное платье. Белые воротничок и манжеты символизировали чистоту помыслов. Служительницы Богини выглядели похоже, как шишки с одной ветки. И всё же эта отличалась от всех других. Она была истинной Дщерью Девы Ночи. И свидетельством тому была несмываемый Знак на правой ладони. Сироты-воспитанницы видели в своей жизни слишком много грязи и лжи, чтобы кому-либо верить, не говоря уже о непонятных Богах. Девочки всячески старались доказать, что Знак нарисован. На какие только каверзы они ни шли. Далеко не все выходки были безобидными. После одной из них на руке настоятельницы остался безобразный ожог. Кожа с ладони слезла, но Знак никуда не делся. После того случая неверие многих девочек пошатнулось. Потом, когда Джетта уже покинула стены приютного дома, она поняла: матушка стойко и долготерпиво сносила «проверки» именно потому, что они давали детям веру. Хотя на Джеттин неприхотливый взгляд, любовь им была нужнее. Но любовь – не по части Богов. Лишь Закон, Здравый смысл и Справедливость. Может, именно из-за недостатка любви она когда-то кинулась в объятия Сельмо как в омут с головой. Может, потому и разочарование было столь сильным. Да что она всё о прошлом, да о прошлом… Самое время о будущем подумать.

Джетта опустилась на колени лицом к алтарю. Он почему-то всегда напоминал ей ширму уличного театра с окошком-отверстием. Сегодня в нем светился облик самой Девы Ночи. Ее волосы будто шевелил легкий ветер. Черты лица лишь слегка угадывались, и каждый видел Богиню по-своему. Кому-то казалось, что она радуется, кому-то – что осуждающе хмурит брови. Это тоже было чудо. Чудо – это как раз то, что ей сейчас нужно. Джетта всмотрелась в переменчивые тени, рисующие лицо Девы. Увы, казалось, Богиня смотрит совсем в другую сторону. Куда-то далеко. Темная привычно произнесла молитву о помощи в делах, чистоте разума и твердости руки. А вдруг? И в этот самый момент настоятельница обернулась к прихожанам. Взгляд ее пал на Джетту, и озабоченность коснулась чела настоятельницы. Вот только проповеди о неразумности поступков воровке сейчас и не хватало. Ей бы самой сначала разобраться в своих проблемах. А потом она и чужое мнение по этому поводу будет готова выслушать. И не дожидаясь, пока матушка-настоятельница доберется до своей воспитанницы, Джетта сбежала из храма. Время. Время на исходе. До заката осталось часа полтора-два.

Темная появилась, когда солнце уже подбиралось к горизонту. Сельмо весь был как на иголках, и даже сам себе не мог сказать наверняка, что его больше напрягало: то, что она могла сбежать, или то, что с ней могло что-то случиться. Он сидел у окна, на том самом месте, где их ждала Джетта, и выглядывал ее на улице, за что схлопотал несколько едких фраз от Пусика. Пока тот сам не схлопотал. Когда воровка, наконец, появилась в дверях, лицо ее радости не выражало.

– Что-то случилось? – спросил Паладин.

– Ничего пока не случилось, – выдохнула Джетта и опустилась на грубоватое кресло у стола. Было заметно, что она устала.

– Может, отложим поход на день? – Дамиан украл фразу у дель Пьёро. – Отоспимся.

– Да разве тут уснешь… – буркнула Темная. – Под землей отоспимся, – добавила она «страшным» тоном, видимо, чтобы скрыть неловкость от предыдущего признания. Держалась она хорошо, так что Паладин бы и не заметил, что она нервничает. Одно слово: лицедейка.

– Ну тебя, – Дамиан сделал отводящий знак. Раньше за напарником суеверий тоже не замечалось. Сколько еще откровений готовит предстоящая вылазка?

– И меня тоже, – согласилась воровка. – Давайте-ка поделим артефакты… – Нет, всё-таки магичка.

Она расстелила на столешнице мягкую тряпицу и высыпала туда разноцветные штуковины. Джетта отделила крупные жемчужные бусины – «светлячки» – и разложила их на всех. Вторая кучка образовалась из красных «монеток». Они тоже были знакомы Сельмо. «Огнёвки», вызывающие столб пламени. Эти также разделились натрое. Следующими Джетта раздала черные «шнурки»-уменьшители. Гномья работа. Они позволяли компактно упаковывать поклажу, ужимая размеры раз в пять, а то и больше. Увы, на вес они не влияли. Затем Темная стала выбирать мутно-серые шарики.

– Подсвечивают Нити Силы, – пояснила она Паладину, уловив недоумение. – Возможно, вам придется выбираться из сокровищницы без меня. А то и вовсе в одиночестве.

– Какой у тебя нынче жизнеутверждающий настрой, – усмехнулся Пусик, но Сельмо заметил, как телохранитель снова сложил пальцы в отводящий знак.

Затем Темная взяла из кучки на столе черные колокольчики. Покопавшись в сумке, она выудила веревочки, которые ловко вдела в амулеты, и протянула мужчинам.

– На всякий случай, – сказала она. – Предупреждает, когда впереди мощное заклинание.

О том, что «всякий случай» – это когда рядом не окажется магички, она умолчала. И так было ясно. Но Пусик свой колокольчик взял. И Сельмо тоже. Ведь может случиться, что магичка будет рядом, но без чувств. Паладин отметил, что среди амулетов практически не было боевых. «Огнёвки» не в счет. Логично. Как завалит их где-нибудь. Выспятся они тогда… Хотя как раз на случай завалов по «хлопушке» – разрушающему заклинанию – каждому досталось. Вещь была крайне недешевая, но дель Пьёро и сам на пару штук по дороге назад разорился: в той лавке, где Джетта закупалась, их не было. Еще каждый получил «лозу» – искать воду, если закончится запас; по паре «защиток» – от направленного заклинания средней мощности, и вдогонку несколько горошин сильного стимулятора. Запрещенного, кстати, к хождению в Империи. Из эльфийских зелий, вызывающих привыкание при частом использовании. На тряпице осталось еще несколько предметов, о применении которых Паладин не знал.

– Ну вот, вроде всё, – произнесла Джетта, заворачивая их.

– Нет, не всё, – возразил Сельмо, направляясь к своей постели, на которой лежал небольшой сверток. Мифриловая кольчуга. – Надень.

Темная заглянула внутрь.

– Я как бы маг, – с насмешкой заметила она.

– Стрелы зубами ловишь? – ядовито огрызнулся Паладин.

– Зубами – не зубами…

Сейчас они опять поругаются, понял Сельмо. Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.

– Просто возьми и надень, – спокойно попросил он.

– А больше тебе ничего не надо? – с явным вызовом в голосе поинтересовалась Темная.

– Больше ничего, – так же ровно ответил дель Пьёро.

– Ладно, возьму, – покладисто согласилась Джетта.

Огр подери, нужно было еще попросить, чтобы она согласилась замуж выйти, запоздало подумал Паладин.

5. Кошмарик и летучие кони

Дамиан считал, что днем раньше, днем позже – значения не имеет. Но кто его спрашивал? Джетта и Паладин, казалось, вообще не замечали окружающей реальности. Одна витала где-то в глубоком прошлом, другой – в несбыточном будущем, и со стороны их разговоры выглядели как общение слепого с глухим. Мимолетные просветления, вроде случая с кольчугой, не столько объединяли, сколько подчеркивали глубину пропасти.

Делёж артефактов оказался самой долгой частью прелюдии к походу. Джетта вернулась очень быстро, одетая в плащ, под которым с трудом угадывалась уменьшенная котомка.

– А где собака? – спросил у нее Ансельмо.

– У хорошего человека, – ответила Темная, тоном показывая, что продолжения не будет.

В общем, так, втроем, они и отправились в сторону гор. Звезды дружно высыпали на небо посмотреть на безумцев, которым не страшно за свою судьбу. Новорожденный месяц, казалось, с опаской выглядывал из-за облака, будто боялся заразиться общим психическим нездоровьем. Аквилеро прислушивался и приглядывался, но не заметил никаких признаков слежки. Однако Джетта упорно делала вид, что они – обычные загулявшие допоздна гости города. Она повисла на локте Дамиана и о чем-то щебетала. Пусику никак не удавалось понять, о чем. Молчаливое раздражение Паладина било по нервам так, что в ушах закладывало.

Наконец они уперлись в черную – по случаю ночи – скалу. Точнее, ему показалось, что уперлись, потому что Темная потянула Аквилеро за собой, и выяснилось, что ровная поверхность была иллюзией. Качественной иллюзией, под стать драконьим. Воспринимаемой не только глазом, но и на ощупь. Внутри стояла полная темнота, хоть глаз выколи. Три светлячка вспыхнули практически разом. Позади было непроницаемое покрывало Завесы, впереди – забитый досками вход.

– Это тоже иллюзия? – с надеждой поинтересовался Дамиан.

– Власти наивно полагают, что нет, – буркнула Джетта, ощупывая доски. – Для того чтобы избежать случайных жертв, вход постоянно заделывают. А Гильдия упорно оставляет здесь л-лазейки, – с усилием произнесла она, сдвигая широкую доску. Та поддалась с противным скрипом. Открылась щель. – Милости прошу, – указала она рукой в сторону зияющей черноты.

Паладин глянул на спутников недобрым глазом и бочком стал протискиваться в отверстие. Надень он свои доспехи – пришлось бы или идти без Паладина, или прорубать в досках новое отверстие. Следом в проход нырнула Джетта, за ней – Дамиан. С обратной стороны к доске-дверце была предусмотрительно приделана ручка. Аквилеро закрыл вход, который был и выходом. Светлячки выхватывали из темноты лишь небольшое пятно. По бокам виднелись оббитые статуи. Пусик предположил, что в лучшие времена они изображали гномов в доспехах. Было холодно. Темная, не тратя времени, сняла легкий плащ и полезла в котомку за теплой одеждой. Спутники последовали ее примеру.

– Покажи карту, – попросила Джетта. – Чтобы сориентироваться.

Ансельмо помедлил, но вынул из-за пазухи – некоторых опыт не учит – сложенный вчетверо артефакт. Темная бесцеремонно его выхватила и развернула. Все трое склонились над слабо светящимся прямоугольником. Карта воспринимала скалу как границу города. В дальнем углу светились кривуля Гешшара и точка Чиро. Последняя уже уверенно источала темно-зеленый свет, хотя по интенсивности всё же уступала соседу-дракону. Теперь можно было смело утверждать, что жизнь наемника вне опасности. Джетта покрутила карту. Стрелочка компаса на ней двигалась, указывая направление.

– Работает, – довольно кивнула девушка и протянула листок Паладину. – Ну что, идем?

Ответить Дамиан не успел. И дель Пьеро тоже. Потому что снаружи что-то заскреблось. Более того: заскреблось когтями. Мужчины переглянулись.

– О, Дева! – с досадой протянула Джетта и потянула ручку «двери». Доска не поддалась, и Сельмо пришел на помощь первым. В дыре показалась довольная морда Кошмарика с высунутым от усердия языком. Пес протиснулся внутрь, отряхнулся и, поскуливая, радостно запрыгал вокруг Темной. С шеи собаки тянулась веревка.

– Человек, может, и хороший. А вот веревки у него не выдерживают никакой критики. Не говоря уже о рвущейся к хозяйке собаке, – констатировал Дамиан.

Джетта укоризненно на него посмотрела – а за что, собственно? – погладила пса по голове и легким пассом, будто рисуясь, послала свой светлячок вверх. Он послушно завис в вышине, освещая путь. А затем магичка чуть повернула кисть, будто подкручивая фитилек, и тусклый огонек вспыхнул звездой. Дальше практически одновременно произошло несколько событий. Где-то вверху раздалось оглушающее хлопанье крыльев, будто сотни птиц взмыли вверх. Воздух наполнился скрежетом и треском. Огромные черные тени заскользили по потоку. Кошмарик задрал голову и звонко загавкал. Лай отразился от стен и вернулся таким мощным эхом, что псина забилась за хозяйку, поджав хвост. От звука с потолка посыпалась штукатурка – или чем там гномы его покрывали? Не могли же летучие мыши его настолько обгадить? Джетта дернула на голову капюшон, рванула в сторону стены, споткнулась о Кошмарика и с разгону угодила в Паладина. Мужик-скала, восхитился про себя Дамиан, прячась от сора под полой плаща. Если бы Темная влетела в него, они бы уже на пару валялись на земле. А дель Пьёро даже не пошатнулся, стоял как был, лишь прижал Джетту к себе, прикрывая ее голову руками.

– Это всего лишь летучие мыши, – произнес Паладин, когда эхо собачьего голоса стихло, и летуны более-менее утихомирились.

– Скорее, летучие кони, если по размерам судить, – буркнула наемница, выбираясь из объятий, снимая капюшон и отряхиваясь.

Из-за Ансельмо показался герой ночи – Кошмарик.

– Умный, смелый пёс, – произнес Сельмо панегирик в его честь. – Как бы мы тут без тебя управились?

– Время покажет, – Джетта недовольно глянула на своего спасителя и натянула капюшон до бровей. – Нам туда, – Темная ткнула рукой немного вправо.

Там, на стене, темнело огромное кольцо циферблата со стрелкой, замершей на двух часах. Благодаря достаточно яркому освещению Аквилеро понял, что имела в виду девушка, говоря, что здесь их ждет разруха. В пределах пространства, вырванного из темноты, не было видно ничего целого.

– Интересно, а почему стрелка часов сохранилась? – спросил он вслух.

– Говорят, еще в былые времена ее не раз воровали – это был символ города. В итоге гномы накрепко ее зачаровали. Так что внизу часы охраняет уже не один скелет, – сообщила Джетта на ходу.

За ней тронулся Паладин. Верный пес трусил (теперь Дамиан уже не был уверен в ударении) чуть впереди хозяйки. Аквилеро поправил лямку дорожного мешка и замкнул шествие. Привратник погрузился в тишину, изредка нарушаемую шелестом шагов, скрежетанием и писком. Под ногами что-то хрустело. Пусик старался не всматриваться в то, по чему шел. Если под сводами пещеры живут летучие мыши, то на земле должен жить те, кто питается тем, что от них перепадает. Эти непуганые, мохнатые, копошащиеся кто-то не спешили разбегаться. Поэтому хруст под ногами иногда сменялся чваканьем. Эхо шагов создавало ощущение, будто в темноте движется неизвестный, но многочисленный противник. Вдали что-то ухнуло. Было слышно, как где-то медленно капает вода. Стало жутковато.

– Джи, если я… – Слова разлетелись по помещению, многократно отражаясь от стен, – …правильно понял, – гораздо тише продолжил Аквилеро, – ты же здесь уже бывала?

– Пару раз приходилось отсиживаться, прячась от преследователей, – обернулась она.

– А я тебе предлагал… – как бы к слову произнес Паладин.

– Можно подумать, за тобой никогда не гонялись, – фыркнула Темная. – Ни за что не поверю, учитывая, кто твой отец.

Дель Пьёро не ответил. Судя по всему, врать не хотел, а правду говорить не хотел еще сильнее. Молчание наполнилось напряжением, как воздух перед грозой. Того и гляди, молнией шибанет. Дамиан нагнал спутников, и теперь они шли практически шеренгой, благо ширина дороги позволяла: Джетта в центре, мужчины по бокам.

– А чем питаются эти крылатые твари? Дверь же заколочена, – негромко спросил Дамиан, чтобы развеять обстановку.

Мыши над головой зашуршали и защелкали наперебой, будто поняли, что речь идет о них. Пусик успокоил себя тем, что они просто отреагировали на голос.

– Теперь проблема питания у них отпала сама собой, – зловещим голосом произнес Паладин, повернувшись к напарнику и чуть подавшись корпусом вперед.

– Глупости, – возразила Джетта. – Летучие мыши питаются в основном насекомыми.

– А конкретно эти? – полюбопытствовал Сельмо.

– Меня, пока я тут была, ни разу не кусали, – сообщила Темная.

– Ты уверена? – якобы озабоченно спросил всё тот же Паладин. – Я слышал, – пугательно продолжил он, – что укушенный летучей мышью начинает бросаться на ни в чем не повинных людей. Может, у тебя это тогда началось? – светским тоном уточнил Сельмо.

– Я, кажется, знаю, кто не вернется из подземелья, – сообщила ему Джетта. – Думаю, здесь есть вентиляционные шахты, через которые мыши летают на охоту, – ответила она Дамиану.

Под ногами раздался ощутимый «чвяк». Магичка-воровка остановилась, брезгливо осмотрела подошву и несколько раз обтерла сапог о дорогу.

– Если им местной живности мало, – закончила Темная.

Разговоры стихли. Джетта несколько раз сверялась по листочку, куда идти. Аквилеро подумал, что без схемы они бы уже давно заблудились. По крайней мере, он с трудом мог определить, где был вход. В кромешной тьме потеряться – раз плюнуть, тут и к чавэлам не ходи. Он бы тоже на месте городского главы забил бы сюда вход. И на иллюзию бы денег не пожалел.

По ощущениям, путники прошли часа два, когда Джетта остановилась у небольшой хижины с плоской крышей. Ее окна были заколочены.

– Это схрон Гильдии, – сообщила она. – Безопасное, проверенное место. Встроенные охранки. Предлагаю выспаться, перед тем как идти дальше.

Дамиан был согласен. Переполох, устроенный в самом начале, разогнал сон, но теперь ощущалось, что ночь в самом разгаре. По опыту разведчика Пусик знал, как снижается реакция от недосыпа. Сельмо тоже возражать не стал. Светлячок, послушный велению магички, нырнул в дверь, погружая пространство позади во мрак. Домик был небольшим, но стены и потолок оказались целыми. Возле печки лежал небольшой запасец дров. Первым делом Джетта направилась туда.

– Не угорим? – спросил Ансельмо.

– Если угорим, то будем первыми, – оптимистично сообщила Джетта. – Хочешь мерзнуть – за дверью места много.

Скоро помещение прогрелось. Из мешков появился котелок, из бутылок – вода. Жизнь налаживалась. Плащи были свалены на пол. Сверху на них улегся пес. На попытку его согнать, зверь ответил рычанием и чуть было не цапнул Паладина, решившего проявить собственнические чувства и нежелание делить с собакой ее блох. Джетта на это заявила, что не известно еще, у кого блох больше. На Кошмарика противоблошиное заклинание она лично вешала. А про Сельмо ничего не знает. К удивлению Пусика, напарник лишь улыбнулся на шпильку. Наверное, не хотел рушить хрупкий мир и тоже наслаждался напоследок покоем и безопасностью. Кто знает, что ждет их завтра?

6. Писающий гномик

Джетта проснулась от жары. Странно. За время сна домик должен быть выстыть. Темная попыталась пошевелиться и поняла, в чем дело. С обеих сторон ее обнимали мужчины. И от обоих несло жаром, как вчера от печки. Особенно от Паладина. Темная испугалась, не заболели ли ее партнеры. Кто знает, что там с потолка на них вчера насыпалось? Аристократы – существа нежные, мало ли что… Она сбросила с себя тяжелые мужские руки и последовательно проверила ладошкой лбы. Лбы были нормальные. Непробиваемые лбы были. Как обычно. Мужики похрапывали, не обращая внимания на ощупывания. Просто кто-то вчера – точнее, уже сегодня, напомнила себе Джетта – распробовал очередную настоечку Сельмо. Фамильную. Вкусная была настойка. И пьяна-ая… Помнится, потом Паладин настойчиво рекомендовал Джетте выйти за него хотя бы ради настоек. Джетта почти согласилась, но тут вмешался Пусик, заявив, что настоечки и купить можно. «Вот закончим это гиблое дело, – сказал он, – и накупим настоек всяких разных. И гномьей водки, и эльфийского эля, и гоблинского грога…» Далее шло перечисление прочих национальных напитков. Джетта не согласилась и сказала, что они столько не выпьют. Сельмо сказал, что выпьют. Это дело чести. И за это дело нужно выпить… В домике ощутимо воняло перегаром. Даже Джетта его чувствовала, хотя сама выдыхала не ароматы фиалок. Нужно проветрить, что ли… И мужиков распинать.

Почуяв, что хозяйка проснулась, оживился Кошмарик. Он жался возле двери, переминаясь с лапы на лапу, и поскуливал, царапаясь у выхода. Как Джетта его понимала. Она зажгла простенького светлячка – уже второго, первый выгорел дотла – и приоткрыла дверь. Снаружи было всё так же темно. Злобные хищники за порогом не обнаружились. Пес выскочил за дверь, крутанулся, определяясь по своим собачьим приметам, где правильнее справить нужду, задрал лапу и словно прирос к стене. Темная порадовалась, что проснулась первой, и тоже отдала дань природе. Пса мрак не прельщал, поэтому, шкрябнув пару раз лапами и рыкнув для смелости, он нырнул в домик. Наемница последовала за ним. Что себе-то врать? За дверью было страшно. И тогда, и теперь.

Пока Джетта растапливала печь, память любезно показывала события минувшей ночи. Ансельмо после первой же крышечки настойки стал раскованным и таким… милым. Улыбался, смеялся, порол всякую чушь. Требовал поцелуй за следующую порцию. Пусик, тоже расслабившийся, – хотя этот-то и по жизни… ненапряженный, – поинтересовался, чем будет расплачиваться он. И даже губы обтер. Сельмо сказал, чтобы Дамиан свои поцелуи засунул себе… куда-нибудь. Только пусть наружу выйдет предварительно, чтобы девушку не смущать. На что настойчивый Аквилеро сообщил, что может расплачиваться поцелуями с Джеттой. Сельмо ответил, что тогда Пусик получит не порцию настойки, а кулаком в нос. Было весело и приятно чувствовать себя объектом внимания двух таких ярких мужчин. И тут любезная память вынесла на поверхность другие воспоминания. Отчаянье в глазах Сельмо, летящего в пропасть. Голову Пусика, залитую кровью.

– Эй, пьянь подзаборная, а ну, подъем! – гаркнула Джетта, прогоняя видения. – Нас ждут подвиги!

Да уж, в жизни всегда найдется место подвигам. Или глупости. Хотя, возможно, это одно и то же.

Несмотря на бодрый перегарный дух, поднялись мужчины легко и на головную боль не жаловались. Сей факт был отдельно отмечен Паладином с выводом: замуж всё же надо выходить. Это заявление озадачивало. Ночные выступления можно было оправдать веселящими парами алкоголя. Теперь же приходилось гадать: то ли утро оказалось ночи не мудренее, то ли всё оказалось мудрёнее, чем казалось. Джетта решила не заморачиваться на сей счет. Вообще, может, дель Пьёро просто страхуется от пакостей с ее стороны? Обещать – не значит жениться. Даже жениться не означает жениться при подобном мезальянсе. Сегодня он женат, а завтра – особым указом Императора совершенно свободен. Нет, Темная помнила своё место. Легкость, что была на душе сразу после сна, окончательно смылась текущими тревогами и прошлыми обидами.

После перекуса Джетта наводила порядок в хижине, а сеньоров аристократов выгнала наружу. У нее под ногами никто не болтается, они спокойно… проветрятся. Темная убрала со стола, замела, сменила накопители Силы в защитных контурах и уже собиралась выходить, когда снаружи раздался хохот Паладина. Кошмарик навострил уши, соизволил поднять пузо с пола и сунул любопытный нос в дверь. Темная тоже выглянула. Светлячок, подвешенный магичкой над домом, освещал следующую картину: Сельмо ржал как лошадь, сложившись пополам у порога, а Аквилеро стоял перед ним в мокром плаще. Причем плащ был мокрым исключительно спереди. И в брызгах. Джетта прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть улыбку.