Глава 1. Знакомьтесь, Алекс
Завитые волосы мягко подпрыгивали в так ее шагам, а подол платья приятно шуршал, пока она спускалась по центральной лестнице академии, украшенной в честь выпускного бала разноцветными шарами.
Даниэль ждал ее у лестницы. Облокотившись на перила, он нервно переминал в руках бутоньерку из нежно-малиновых орхидей. Темные волосы его были аккуратно зачесаны назад. Черный костюм сидел на нем идеально, точно подчеркивая все достоинства фигуры.
Заметив Лиму, остановившуюся посредине лестницы, Даниэль чуть не выронил цветы. Взгляд его полыхнул красным. О, да! Она постаралась! Постаралась для него! Только для него!
Окутанная его огненным взглядом, Лима спустилась еще на несколько ступенек вниз. Она улыбнулась ему, но внезапно взгляд ее переместился ему за спину, улыбка померкла, и с губ надрывно сорвалось только одно слово. Точнее, имя.
– Алекс?!
Волосы у него были светлее и гуще, чем у младшего брата, и с момента их последней встречи они стали короче, серо-голубые глаза ласково отражали свет ярко горевших в холе ламп, а улыбка на его лице была такой нежной, что даже орхидеи, которые держал в руках Даниэль, поплыли от нее.
За все время, что они не виделись, он стал еще красивее, мужественнее, мускулистое тело приобрело зрелую окантовку, распаляя желание увидеть его без одежды, ощутить его вкус и прикосновения.
Странно, когда его только посадили, Лима днями и ночами рыдала в подушку и, каждый раз представляя их встречу, она была уверенна в том, что бросится на него с поцелуями и словами любви.
И вот он был здесь: стоял чуть позади брата в красивом сером костюме, подчеркивающем цвет глаз, весь такой герой дня, прямо рыцарь в сияющих доспехах, разве что без белого коня, но единственным чувством, которое Лима испытывала, была ярость.
Она не просила брать ее вину на себя! Не просила спасать ее бедную-несчастную! Не просила становиться героем и мучеником в одном флаконе! И тем более она не просила вычеркивать ее из своей жизни, игнорировать ее письма, не являться на встречи в тюрьме, чтобы теперь вот так феерично заявиться, наивно полагая, что их отношение можно было преспокойно продолжить с того же места, на котором они остановились!
– Алекс! Дорогой! – Голос ректорши Эвелины, тащившей через холл ящик шампанского, нарушил взрывоопасную тишину. – Как же я рада снова видеть тебя! Какой ты красавчик!
Алекс тяжело отвел взгляд от Лимы, так и стоявшей в молчании на лестнице.
Воспользовавшись тем, что госпожа ректорша отвлекла на себя его внимание, Лима преодолела оставшиеся ступени. Рука Даниэля неуверенно придержала ее.
– Я не знал, – тихо сказал он.
Она заглянула ему в глаза, силясь понять, какую позицию он займет теперь, но в них, среди догорающих углей пошедшего не по плану вечера, читалось смятение. И это разозлило ее еще больше.
"Еще один недоделанный герой" подумала она, презрительно посмотрев на Даниэля. "Согласился присматривать за девушкой брата, а сам издевался над ней, а потом трахнуть решил. Интересно, Алекс знает о том, как именно малыш Дени выполнял его просьбу?".
Вырвав руку, Лима отвернулась от своей несостоявшейся пары и прохладно посмотрела на Алекса, с жадностью поймавшего ее взгляд, но все еще плененного ректоршей.
Отбросив волосы за спину, она пошла в зал, грациозно покачивая бедрами, где под динамичные звуки музыки студенты-выпускники в эйфории прощались с академическими годами.
Взяв бокал с игристым, которым собиралась залить чувства обманутости и разочарования, бурлившие в ней вместе с яростью, Лима прошла в самый дальний угол зала.
"А жизнь та еще сука" вскользь подумала она, поймав на себе пристальные взгляды Ирика и Антонио. " Вот уж кому точно сегодня не обломится, так это им" добавила она про себя.
– Лима! – Ильмира протолкалась сквозь танцующих студентов, с тревогой всматриваясь в лицо подруги. – Ты видела…
– Алекса? Видела. – Лима скривилась. Игристое было просто отвратительным на вкус. "Еще одна разбившаяся надежда" с досадой подумала она.
– И?
– Если он не дерется с братом, то мне не интересно, – скучающим тоном ответила Лима, с каждым глотком отвратительного игристого ощущая все большую усталость, сменявшую ярость и все остальное.
"В конце концов, какая разница, что Алекс здесь? Все кончено. Разве не он сам так решил, когда отказался от свиданий и возвращал письма не прочитанными?" подумала она, заметив его, входящего вместе с Даниэлем в зал.
Оба молчали и оба предсказуемо вертели головами в поисках Лимы.
– И что ты будешь делать? – не без опасений за дурной нрав подруги, спросила Ильмира, наблюдая за братьями, наконец, выхватившими их взглядами.
– В смысле? – спросила Лима, надменно отвернувшись от огненных.
– В смысле мне подарить тебе два ошейника и поводка, или же ограничиться одним комплектом? – Лима возмущенно посмотрела на подругу.
– Думаешь, я с ними двумя буду?..
– Думаешь, они будут против? – вопросом на вопрос ответила Ильмира, с насмешкой наблюдая, как братья расходятся по залу, двигаясь в одном и том же направлении – к Лиме.
– Очень рада, Ильмира, – сухо ответила Лима, взглядом прокладывая себе путь к приоткрытому окну, которое находилось в пока еще безопасной отдаленности от братьев, сужавших круг с разных сторон зала, – что тебя это веселит. Но я была бы гораздо более благодарна, если бы ты просто стояла бы здесь молча, всем своим видом показывая, что ты понятия не имеешь, куда я делась.
Прежде, чем Ильмира успела ответить, Лима бросила пустой бокал прямо на пол и ловко нырнула в толпу танцующих, уверенно и, главное, быстро продвигаясь к спасительному окну.
Возможно, месяца три назад она была бы в восторге от того, что закадрила двух братьев, но на момент позорного бегства через окно восторга она не испытывала. Впрочем, стыда тоже, ведь ничего плохого не было в том, что она в преддверии нового этапа жизни не хотела буквально оказаться между двух огней.
К тому же ей просто жизненно необходимо было оказаться в тишине и, отбросив, наверное, совершенно необоснованную ярость, решить для себя, чего она на самом деле хочет. А точнее, кого.
Ночь, проведенная с Даниэлем, была прекрасной и пробудила в ней новые чувства, и они были совсем не похожи на те, что она испытывала к Алексу, но все же его появление на выпускном всколыхнуло и их, видимо, не совсем забытых и совсем не пережитых.
На полпути к озеру Лима остановилась и, передумав прятаться в столь очевидном месте, свернула к лесу, благоухавшему прошедшим накануне дождем.
Как ни странно, но происшествие с Ро не осквернило для нее сарай и Лима не без удовольствия от царившей в нем тишины вошла в него, прикрыв за собой дверь. Она закрыла глаза, погружаясь в собственные умиротворенные сараем и тишиной мысли.
– Так и знал, что ты пойдешь сюда.
Вибрации голоса мгновенно проникли под кожу, вызывая жгучее покалывание вспышнушего возбуждения, смешанного со страхом.
Алекс знал ее куда лучше, чем Даниэль, и если последний пошел бы к озеру, то Алекс не тратил время и сразу отправился в сарай, связывающий их обоих очень многими воспоминаниями.
Усилием воли Лима подавила рвущиеся наружу чувства и, повернувшись к нему, окинула его прохладным взглядом.
– Давно? – не менее прохладным, чем взгляд, голосом спросила она.
– Два дня назад, – ответил он, догадавшись, что она имеет в виду. – Я сразу же выехал сюда. – Алекс сделал шаг к ней. – Надеялся застать тебя здесь.
– Зачем? – отступив на шаг, спросила она, всем своим видом показывая, что теплый прием будет оказан ему только в его фантазиях.
– Я соскучился, детка. – Он сделал еще один шаг, более широкий. – А ты скучала?
– Скучала, – ответила она, отбрасывая за спину волосы, – но после четвертого не состоявшегося свидания и десятого вернувшегося не прочитанным письма, стала жить дальше.
– Слышал я, как ты жила, трахаясь с половиной академии. – Усмехнувшись, Алекс вытащил руки из карманов брюк и сделал еще один широкий шаг.
– Тебя дезинформировали, – с вызовом бросила Лима. – Я трахала почти всю академию. – "Включая твоего брата" про себя добавила она, не забывая отступать.
– Ты стала дерзкой, – заметил он, хищно облизнув губы. – Мне нравится.
– Зато ты совсем не изменился, – фыркнула она.
Алекс, как никогда напоминавший голодного зверя, остановился и, очень медленно сняв пиджак, бросил его на землю.
– Иди сюда . – Голос его заискрил опасными нотками, вибрируя на грани рычания. Сердцебиение ее ускорилось, ладони вспотели, но она не сдвинулась с места.– Не провоцируй меня, детка. Ради тебя я сел в тюрьму и, если ты не подойдешь, я сожгу это место дотла.
– Это был твой выбор, – твердо ответила Лима, – а на это место, – она насмешливо обвела взглядом убогий сарай, – мне плевать. – Отбросив волосы за спину, она вздернула подбородок. – Все кончено, Алекс. Ты сам так решил, когда начал меня игнорировать.
Алекс рывком преодолел расстояние между ними. Серо-голубые глаза, в которых никогда не вспыхивал огонь, острым взглядом скользнули по ней, нежная, как солнце, улыбка на его лице застыла, как лед, и руки, прикосновения которых всегда были теплыми и приятными, грубо схватили ее.
Вот он – настоящий Алекс! Думали, он само благородство? Герой? Настоящий мужчина? Детишки, вы глубоко заблуждались!
Под настроение он мог быть кем угодно: и благородным, и героем, и настоящим мужчиной. Но каким он точно не мог быть, так это терпеливым, и, как самый настоящий огненный подонок, каким он по сути и был, он никогда не ждал подходящего момента, чтобы взять то, что хотел, а всегда брал сразу и очень жестко.
Он развернул ее к себе спиной и надавил рукой между лопаток, чтобы чуть прогнуть. Послышался треск ткани, звук расстегивания ширинки и раскаленный, твердый член насильно вошел в нее.
Лима вскрикнула от боли.
– Мне больно, скотина! Отвали!
Она попыталась вырваться, но Алекс держал ее крепко, а член его все болезненнее прорывался внутрь.
– Сама напросилась, – хрипло выдохнул он ей на ухо.
Возбуждение рокотало в нем, подпитываясь сопротивлением ее тела.
– Алекс! – простонала она.
Еще один треск ткани и его ладонь жадно сжала ее грудь. Вторая его рука прижалась к ее лобку, разводя пальцами половые губы и оттягивая клитор.
– Вот так, детка! – довольно прошептал он, покусывая ее за ухо. Тело медленно, но уверенно реагировало на его ласку, и член все свободнее двигался в ней. – Вот так! Расслабься, детка! Я люблю тебя!
Сексуальный голод Алекса утолился, когда первые полосы рассвета уже коснулись горизонта.
Как последняя шлюха, оттраханная в подворотне, Лима в беспощадно разорванном платье с мокрыми после купания в озере волосами, ввалилась в комнату, где, не сомкнув глаз, ее ждала Ильмира.
– Лима! – вскрикнула она, в ужасе глядя на подругу. – Что случилось?
– Алекс случился!
Лима скривилась, присаживаясь на кровать. Несмотря на купание в озере, промежность ныла, кожа пылала, а на душе было так гадко, что хоть пулю в лоб пусти.
Ильмира с сочувствием посмотрела на нее и присела рядом.
– Он все еще любит тебя, Лима. Дико и грубо, но любит. И просто так не отпустит, но если ты не хочешь, то скажи ему об этом. Сделай выбор.
– Я уже сделала выбор, Ильмира, – печально ответила она, – но не уверена, что он не взаимный.