Мне двадцать. Шампанское пеной,
На исписанном клочке нет свободного места.
Мне все по плечу, и моря по колено,
И по зубам любые Эвересты.
И планы такие дерзкие,
И мир вокруг меня вертится.
Я заедаю бутерброд нарезкой,
А в груди сердце, как прожектор, светится.
Мне тридцать. Все та же пена,
Взрываются бешеные пузырьки.
Я все еще шлю сигналы вселенной
Неровными буквами от руки.
И в перерыве отражение бледное
Мне шепотом успевает сказать:
Чтобы исполнилось то, заветное,
Надо стараться потише желать.
Мне сорок, я слишком взрослая,
Не удивить сюрпризами,
Но также втихую сверяюсь с астропрогнозами
И эзотерическими экспертизами.
Не верю ночным признаниям
И незнакомцам под масками,
А сама, как в двадцать, жгу бумажку с желанием
И бросаю в шампанское.
Я мудрая и почтенная,
Я доживаю столетие.
Вылетело напрочь из головы название пенного,
Путаю адреса и междометия.
Лишь кошки на старые имена отзываются,
А к друзьям некуда больше заглядывать,
Но я начинаю понимать, как мне кажется,
Как все-таки правильно надо загадывать.
И может не поздно еще лечить
Прожектор внутри полуночными сказками,
Жаль только, давно запретили врачи
Пенное пить шампанское.