Артём
Пока сестра оставалась у неё в гостях, часто встречаться с Кристиной не получалось. А кому, если не ей, развлекать гостью? Не родителям же. Даша не для того приезжала, чтобы бродить по городу с дядей и тётей, которые были даже старше её папы и мамы.
Зато потом они и правда наверстали. Артём не преувеличивал и уж точно не врал, когда сказал, что позже стребует с любимой девушки должок. Но она и не возражала, и не отказывалась. Тем более, у них всегда имелось место, где уединиться.
И даже на съёмное жильё тратится не пришлось. Он уже года три жил отдельно, в бабушкиной квартире. А саму бабушку, когда у неё обострились проблемы со здоровьем, родители перевезли к себе, и теперь она занимала комнату Артёма.
Не сказать, что очень приятные причины для обмена, но… как уж вышло.
Одежда брошена, где попало, кое-что даже, кажется, осталось в прихожей, одеяло тоже оказалось на полу, хотя вроде кровать они не расстилали, упали прямо сверху, но, но, но… И сейчас лежали чуть ли не поперёк, отдыхали. Кристина подушечками пальцев нежно поглаживала его грудь, шею, руку, а он млел и таял.
Ну бывает же настолько безмятежно и хорошо, когда даже никаких сомнений не возникает в том, что жизнь прекрасна. Да вообще всё прекрасно – обстановка, мир, люди. Но вот с утра Артём едва не разуверился в этом, когда реальность одарила его очередным сюрпризом. А он-то предполагал, что биофак – это такое царство ботанов и помешанных на милых зверушках девочек.
Ага, сейчас! Игривые подначки, стрельба глазками и лёгкие нахально-кокетливые выпады от симпатичных девушек его не так уж и смущали, тем более у Артёма давно уже имелась своя – родная и любимая – и между ними всё очень серьёзно. Они уже несколько месяцев вместе. И если бы всё ограничилось только подобным – вообще не проблема.
Ах, если бы! Но среди всего этого ягодного великолепия вдруг нарисовалась та самая, чокнутая, о которой он рассчитывал напрочь забыть, и по-хорошему с ней опять не получилось.
– Тём, ты какой-то чересчур задумчивый, – проворковала Кристина, приподнявшись и уперевшись острым подбородком ему в плечо, одновременно и немного обиженно, и немного взволнованно, и просто с любопытством.
– Да ерунда, – отмахнулся Артём. – Сегодня проводил первое занятие у биологов.
– И что? Всё так ужасно?
– Да нет. Не всё и не все. Но нашлась там одна… – он оборвал фразу на середине, не особо желая объяснять, но Кристина сама закончила:
– Втрескалась в тебя, как только увидела?
– Нет, – возразил Артём, ухмыльнулся. – Всё не настолько радужно. – И пояснил: – По-моему, она слегка неадекватная. Какой-то бред несла, наехала на меня. Ну, знаешь, встречаются такие, любят привлечь к себе внимание, поскандалить.
Кристина посмотрела сочувственно, но почти сразу убеждённо вывела:
– Да забей на неё. Чего тут думать? К нам в отдел кадров тоже иногда неадекватные приходят. Даже среди сотрудников таких хватает. И что, теперь из-за каждого нервы себе мотать? Переживать? – Она тоже умолкла, приподнялась ещё немного, напряжённо прищурилась. – Или в действительности дело совсем в другом?
– В чём? – озадачился он.
– Ну-у как? – со значением протянула она. – В том, что она тебя тоже зацепила. С первого взгляда. Раз ты про неё до сих пор забыть не состоянии. Думаешь и думаешь, хотя сейчас со мной.
Артём и опять показательно задумался.
– А возможно, – неуверенно произнёс, сделал паузу, – ты и права.
– Что? – Кристина так и подскочила. – Ну знаешь, Гордин! – воскликнула возмущённо, стремительно соскользнула с кровати, подцепила с пола покрывало, завернулась в него торопливо. – Мы с тобой лежим в постели, и ты мне заявляешь такое?
Неужели решила, что он серьёзно? Тем более сама же первая начала подначивать и прикалываться.
– Крис, подожди! Да подожди ты, Крис. – Артём тоже вскочил следом, поймал её, ухватив за плечи. – Я пошутил. Реально пошутил. – Улыбнулся и прошептал бархатно. – Просто так приятно, когда ты ревнуешь. Когда злишься, заводишься.
Кристина не оценила – ни оправдания, ни вкрадчивые интонации, ни кошачье лукавство – заявила сердито:
– Не смешно.
– Я и не рассчитывал на смешно, – возразил Артём, дёрнул бровями, посмотрел томно, всё ещё надеясь, что она не совсем всерьёз, просто решила немного повыделываться, чтобы он её поуспокаивал и поуговаривал.
И опять не сработало.
Кристина только взбесилась ещё сильнее – передёрнула плечами, освобождаясь от его рук.
– Отвали, Гордин! Катись к своей ненормальной биологичке. – Отодвинулась подальше, хмыкнула пренебрежительно. – А что, препод и студентка – популярный сюжет. Что там больше всего возбуждает? Наивная первокурсница-девственница? Запретное чувство? Да?
– Крис, да не сдалась она мне, – со всей убеждённостью заверил её Артём. – Я правда пошутил. – А дальше само вырвалось, на автомате: – Да она и не первокурсница. Она на третьем.
А вот зря. Очень зря. Хорошо, что не успел ляпнуть ещё и про девственность, вовремя опомнился. Но обычно и Кристина не реагировала настолько остро на подобные дурацкие подначки. Ведь правда же первая начала, и вдруг…
Тут, похоже, дело в этой Ольге. Она, как дурной знак – только где-то возникает, даже если просто в разговоре, всё сразу летит к чертям. Вот и сейчас – ну точно же разругаются, Кристина уже и вещички свои начала собирать.
– Крис! – Артём опять подскочил к ней, обхватил, сжал, не позволяя вырваться. – Ну ты чего? Ну постой! Неужели ты действительно всерьёз решила, что я… Ну, Кристин! Ты же знаешь, мне никто кроме тебя не нужен. Я тебя люблю. И это ты меня возбуждаешь, а не какие-то там сюжеты. Кри-ис!
Тогда у них всё-таки обошлось. А, может, это Кристина на самом деле просто заигралась, вот именно ради этого – жаркого и страстного примирения. Да и с занятиями у биологов вроде наладилось, последующие прошли тихо и мирно, без эксцессов – и практика по подгруппам в компьютерном классе, и общая лекция.
Даже погода вроде бы налаживалась, весной повеяло. Уже несколько дней температура держалась заметно выше ноля, снег начал таять, и воробьи, стайками собираясь в кустах, по-особому радостно и громко чирикали. Но потом опять вернулись студёные ветра и морозы, пусть и не очень сильные. И мир опять замёрз, словно февраль попытался заковать его в ледяной панцирь, зафиксировать в одном моменте навсегда, остановив время. Или даже повернув вспять.
Дворники тоннами рассыпали песок по тротуарам, а те всё равно во многих местах оставались скользкими, как отполированные катки. Поэтому передвигаться, особенно по дворам между домов, приходилось сосредоточенно и аккуратно.
Очередной день на биофаке. Первой парой занятия в компьютерном классе у одной из подгрупп, второй – лекция. Артём вышел из автобуса среди последних. В такое время и студентов было ещё немного, основная масса появлялась позже, ближе к девяти или вообще на последних минутах. Он и сам когда-то так же поступал.
Всего несколько человек неторопливо брели впереди, и только он торопливо вышагивал. Почти нагнал одного. Точнее, одну.
Девушка была в куртке, шея обмотана толстым шарфом, который наверняка закрывал лицо чуть ли не до носа, зато без шапки. Светлые пряди рассыпались по плечам. И до чего же знакомо.
Неужели именно она? Вот не какая-то другая, а именно она?
Ну да, точно.
– Добрый день! – бросил Артём, чуть-чуть притормозив на секунду, заметил, как Оля поворачивает лицо в его сторону, но ждать не стал, почти сразу опять прибавил шаг, на ходу услышал не слишком-то приветливое ответное «Здрасьте», легко обогнал и тут…
За спиной раздался то ли писк, то ли вздох, потом что-то ударило по ноге, точнее по заднику ботинка, и настолько сильно, что ступня сама поехала вперёд.
Если бы не ледяная корка на асфальте, Артём бы устоял – наверняка – но сейчас подошве просто оказалось не за что зацепиться, равновесие непоправимо нарушилось, и он опрокинулся назад – со всего маху уселся на лёд. Но в полёте всё-таки услышал, как сзади тоже что-то тяжело шмякнулось, и ещё какой-то невнятный звук, или слово.
Артём и сам высказался секунду спустя, не утруждаясь подбором нужных определений. Они легко нашлись, их просто выбило из него при ударе. Потом он шумно втянул воздух, выдохнул, призывая всю силу воли, приподнялся, встал на одно колено, развернулся.
Оля сидела рядышком, чуть наклонившись набок, упираясь ладонями в асфальт. Зацепив его взгляд, насуплено посмотрела исподлобья, чуть ли не с укором.
Неужели считала, будто это он во всём виноват?
– Знаете, Ольга, – не сумев сдержаться, высказал Артём возмущённо, – у меня уже стойкое ощущение, что вы планируете меня, если не убить, то покалечить. Что я вам такое сделал?
Она шмыгнула носом, оправдалась без тени раскаяния и смущения, чуть ли не с вызовом:
– Я же не нарочно.
Ну, скорее всего. Это он и сам понимал. Поскользнулась, тоже не устояла на ногах и, падая, чисто случайно зацепила его, подсекла. Но всё равно же – неприятно и обидно. И больно тоже. Он так неплохо приложился копчиком об промёрзлую твердь тротуара. И это ещё жутко повезло, что он засунул ноутбук в рюкзак, а не потащил в специальной сумке через плечо. А если бы и тот ударился…
Вот же чёрт! Даже думать не хочется. Ведь ноут и стоил недёшево, и куплен совсем недавно. Артём сделал себе подарок, когда получил кандидатский диплом. Ещё одну настолько дорогую покупку он бы потянул не скоро. Даже если бы родители опять добавили. И без того есть куда деньги деть – и ему, и им.
Одни неприятности от этой Ольги.
Он решительно поднялся, выпрямился, отряхнул с брюк и пальто налипшие снежные хлопья. А она по-прежнему сидела, медленно поворачивалась из стороны в сторону, зачем-то трогала лёд под собой, словно совершенно не понимала, что делать.
Контузило её, что ли, при ударе?
Артём приблизился, протянул ладонь.
– Руку давайте! Помогу.
Оля вскинула голову, фыркнула, заявила независимо и гордо:
– Обойдусь и без вашей помощи.
И он опять не сдержался.
– Да хватит уже выделываться! – воскликнул раздражённо, напрочь забыв про недавнее обещание. – А то до конца пары так тут и проползаете.
Она ещё раз шмыгнула носом. Плакать, что ли, собралась? Оскорбилась? Или…
Артём же не видел, как она упала. Может, не просто села, а растянулось плашмя, ударилась головой? Просто, пока он чертыхался и разворачивался, успела чуть приподняться.
– Подождите-ка. – Он опустился перед Олей на корточки, вгляделся внимательней. – А вы вообще целы? Голова не кружится? Ничего сильно не болит? Затылок, руки, ноги.
– Цела, – доложила она недовольно, будто он не беспокоился о ней, а в чём-то обвинял. – Всё со мной нормально.
– Так чего сидите? – Артём опять распрямился, посмотрел сверху-вниз. – Холодно же. Простудитесь.
Оля немножко поёрзала на месте, сжала губы, потом скривила, потом с шумом выдохнула и призналась:
– У меня наушник беспроводной выпал. Надо же найти.
Сразу сказать не могла?
– Шапку надо носить, – назидательно выдал Артём. – Тогда ничего не выпадет. В такую погоду все нормальные люди шапки носят. Чтобы мозги не застудить.
– Да хватит уже меня воспитывать! – возмутилась она, добавила с напором: – Вы мне не мама. И не папа.
– И это замечательно! – воскликнул он. – А то бы я давно застрелился.
Оля опять фыркнула.
– Тоже мне, потеря, – пробубнила себе под нос, но Артём всё равно услышал, сосредоточенно нахмурился, предположил:
– Так вы всё-таки нарочно меня сбили?
Хотя сам в это не верил, просто в очередной раз сорвался, подколол. А она запыхтела сердито, возразила в праведном негодовании:
– Вот ещё! Очень надо. Ещё и самой при этом падать. Просто вы меня отвлекли своим «Добрый день», я и поскользнулась.
Угу, и день сразу перестал быть добрым.
– Да, точно, – досадливо заключил Артём. – А я и забыл, что с вами даже здороваться опасно. – Потом распорядился безапелляционно: – И поднимайтесь уже на самом деле. А то и правда простудитесь.
Не дожидаясь Олиной реакции, решительно поддел её под мышку, потянул вверх, и она наконец-то встала, распрямилась. Тут сразу и выпавший наушник нашёлся. Скорее всего, она на нём сидела. Пока шарилась, сдвигалась с место на место, тот оказался под ногой или подолом куртки. А так в общем-то его не трудно заметить. Вот если бы в сугроб попал – точно не отыскать, а чисто-белый на тёмно-сером льду, присыпанном затоптанным грязным и потому тоже серым снегом, он хорошо выделялся.
Артём нагнулся, подобрал изогнутую пластиковую капельку, протянул Оле.
– Вот, держите вашу пропажу.
Она сначала уставилась недоверчиво, убеждаясь, потом сняла с руки варежку – не перчатку, а именно варежку, почти детскую, с мехом по краю – подставила ладонь. А когда Артём разжал пальцы, и наушник упал в самый центр, тут же стиснула его в кулаке, проговорила:
– Спасибо. – И подняла взгляд.
Глаза широко распахнуты, в них настороженное недоверие и вопрос. Сейчас, пока ещё не рассвело, они кажутся просто серыми, а вот на ярком свету наполняются густой синевой. Он это тогда заметил, когда вдвоём торчали в рекреации, заключая пакт о ненападении.
Губы чуть надуты – ну совсем как у обиженного ребёнка. И захотелось сделать для неё что-то, совсем простое, но по-дружески тёплое: типа поправить сбившийся шарф, отодвинуть упавшую на лицо прядь волос, сказать что-нибудь подбадривающе-успокоительное. А она будто этого и ждала, застыла неподвижно.