2

Светлело. Тёмное небо становилось зеленовато-голубым, потом приобретало более тёплые тона по краям. Утренний туман стоял над рекой неким дивным мостиком, лежал шапкой на поле, окутывая деревню. Всё ещё спало. Дети сопели в своих кроватках, крепче обнимая мягкие игрушки, на улицах было тихо и пустынно. Лишь изредка, побрякивая кузовом, проезжали фуры и грузовики с усталыми и сонными дальнобойщиками внутри.

Небо стало совершенно светлым, и вот из-за синей полосы далёкого спящего леса показался край огненно-рыжего шара… Закричали первые петухи, знаменуя новый рассвет. Залаяли собаки, очнувшись ото сна. Потихоньку стало наступать утро. Первые лучи солнца коснулись капелек росы на траве, осветили листья на деревьях, пробудили радость к жизни и порвали лёгкую дымку сна. Месяц начал бледнеть и растворяться в голубом небе, прячась за редкими розовыми облаками. Птички запели свою весёлую песнь, окружили радостным чириканьем лето… Точно так же щебетало и пело сердце у ребят в предвкушении приключений…

Было ещё часа четыре утра, а Димка уже бродил по лугу, среди мокрой травы, наблюдая за восходом. Джинсы были влажными от росы до самых колен, но это ничуть не расстраивало парня. В каждой капельке отражался целый мир, перевёрнутый вверх ногами, и Дима, то и дело приседая к ним, заглядывал в каждую. Так же его занимали блестящие паутинки, изредка белевшие в траве. Каждая паутинка была будто воздушным замком, сотканным из тонких, дрожащих лесочек, на которые были нанизаны бисеринки – капельки. Мальчик вдыхал прохладный чистый воздух полной грудью и душа внутри него дрожала. Рассвет, новый рассвет, несущий очередной день, новые события и новые слова! Ещё одна возможность изменить свою жизнь в лучшую сторону, ещё один шанс совершить несовершённое!

Если вы никогда этого не делали, вам не понять, какой восторг переполняет человека, встретившего солнце, лично увидевшего, как ночь раскланялась, и уступила своё место новому дню. И радость, и боязнь нарушить очарование происходящего переплетаются где-то глубоко внутри тебя и вырываются наружу искренней улыбкой. Конечно, не каждый поймёт такое, и не каждый сможет себя заставить встать ранним утром из тёплой кровати и выйти в утреннюю прохладу. Но, попробовав лишь раз, вы наверняка захотите ещё.

Дима оторвался от очередного маленького перевёрнутого мира в капельке и решил пройтись по берегу реки. Солнечные зайчики прыгали на волнах. Розовые букеты цветов, на которые обычно никто никогда не обращает внимания, но которые так прекрасны при ближайшем рассмотрении, лениво качались по берегам. Вдоль воды были припаркованы многочисленные лодки. В одной из них кто-то был. Человек сидел в лодке, склонившись над тетрадкой, и что-то в ней выводил шариковой ручкой.

Тёмный силуэт показался Диме до боли знаком.

– Катя, ты? Что ты здесь делаешь?

Человек в лодке дрогнул.

– Дим, а у меня такой же вопрос. Ужели наш реалист решил нынче рассвет встретить? Али романтик проснулся в душе?

Дима усмехнулся, подошёл к Кате.

– Ты не замёрзла? – спросил он, глянув на внешний вид девушки. Катя выглядела смешным нахохлившимся птенцом в этом белом свитере с огромным воротником. Её золотистые чуть спутанные волосы были заправлены внутрь воротника, из-за чего причёска напоминала каре, а вся девушка – одуван.

– Ммм… только если немножко, – улыбнулась Катя, – совсем забыла, как холодны июльские ночи в противовес жару дней. Мамин свитер оказался не таким тёплым, как я думала…

Дима снял с себя тёплую толстовку и накинул её на плечи девушки, оставшись в одной футболке. Катя начала просить парня надеть её обратно, но он настоял. Тогда девушка одела толстовку на себя, и, выправив запутанные волосы, улыбнулась:

– Ну, разве сегодняшний рассвет – не чудо? Так свежо, так прекрасно и так легко на душе!

Но Дима проигнорировал Катин восторг,

– Почему ты не позвала меня? Я думал, тебе нравится встречать рассветы вместе со мной… – мальчик нахмурился и сел рядом.

Катя положила тетрадь в зелёной обложке на другое сиденье, и, смутившись, ответила:

– Я просто хотела сегодня утром дописать одну вещицу… Ну, мне нужно было сосредоточиться, и я решила погулять одна… Во мне всю ночь копошились мысли и не давали уснуть. Но, как назло, мои мысли не желали оборачиваться в нужные слова. Я решила прогуляться, пришла сюда, и здесь меня поцеловала муза…

– А, так там твои стихи? – загорелся Дима – Наконец-то я их увижу! Давай сюда тетрадь! – парень потянулся за Катиным секретом.

– Нет, нет, что ты! Их нельзя читать! – Катя схватила руку мальчика, – Да там ничего важного. Так, бред графоманский.., – девушка запнулась.

– Зачем ты их пишешь, если никому не показываешь? – удивился мальчик.

– Мне это не нужно. Это слишком личное. Понимаешь, я никому никогда их не показывала. Эти стихи – это частичка меня. Возможно, они кривы, косы и уродливы, но когда я перечитываю их, во мне возрождаются те мысли и эмоции, которые я чувствовала, когда писала. Эти стихи – это мои воспоминания, моя прожитая жизнь моими глазами. Никто не почувствует того же, что чувствовала я, когда писала их, и что чувствую я, когда их перечитываю. Они нужны прежде всего мне…

– Что ж, прости, я просто считал себя твоим лучшим другом, я думал, что мы доверяем друг другу…, – Дима опустил взгляд и скрестил руки.

– Ну, Дим, их никому нельзя читать – начала успокаивать Катя.

Дима не поднял взгляда.

– Дима, ну не дуйся! Хватит манипулировать мной, – строго сказала девушка, но парень вновь никак не отреагировал на эти слова, – понимаешь, это как с Троянским конём. Мой Лаокоон, мой разум, меня предостерегает, что я могу обжечься, доверив тебе такое сокровенное, впустив тебя в свою душу. Понимаешь? Я читала про взятие Трои и я поверю Лаокоону.

– Я не враг тебе, глупая, – тихо ответил мальчик, слегка обиженно взглянув в её глаза.

Тогда Катя, тяжело вздохнув, взяла свою тетрадку и протянула её Диме.

– На, читай. Только не смейся и не критикуй, я не собиралась никому это показывать.

Дима улыбнулся и взял тетрадь. Внутри себя он ликовал, но виду старался не подавать.

Толстая, 96-листовая тетрадь была исписана ровным почерком чуть более чем наполовину. Тем не менее, в ней было много помарок, зачёркиваний, рисунков, видно было, что тетрадь, в принципе, черновая, и не предназначена для посторонних глаз.

Дима пролистал несколько страниц, в поисках самого сокровенного. Здесь было ироническое стихотворение о правлении Лисы и Медведя в лесу, которое закончилось пожаром; было стихотворение, рассказывающее теорию, о которой накануне говорила девушка; было произведение о русалке, выкинутой штормом на берег далеко от воды, и о её трагической гибели; довольно большое произведение рассказывало о ямщике, которому в тёмную ночь два клиента наперебой советовали, как ехать, и в итоге повозка с ними всеми сорвалась в реку; было много рассуждений на тему России, несколько пейзажных зарисовок; и, конечно, несколько стандартных девчачьих стихотворений посвящённых загадочному «Ему», какие пишет любая в 15 лет. Катины стихи не были банальным нагромождением слов, это были лёгкие изящные рифмы, пронизанные нежностью и грустью. Юная поэтесса писала о том, какой «он» замечательный, о том, как девушка боится его потерять и как боится себе признаться, что влюблена до кончиков ресниц. Несчастная, видя, что весь этот лирический пубертатный бред читает всегда серьёзный Дима, то бледнела, то краснела, нервно теребя в руках ручку.

– Кать, а кто такой «он»? – улыбнувшись, спросил Дима, ожидая услышать своё имя, – Я думал, что знаю все закоулки твоей души.

Катя не знала, как ответить. Она игриво прищурилась, и чуть склонив голову, сказала:

– Боюсь, моя душа для тебя потёмки.

– Какой же у тебя интересный образ принца получается, – Димина улыбка стала ещё шире.

– Ага, собирательный образ, – Катя отвела глаза к залитому восходящим солнцем горизонту и тяжело вздохнула, задумавшись, как бы перевести тему, – а скажи, как всё-таки прекрасен этот мир! Разве можно вдохновиться в городе? Ты встречаешь городской рассвет, а вокруг уже катят машины, летит пыль, и – дома, дома, дома. И рассвет как будто блёклый, серый… Вернёшься домой – интернет, тупые шутки, пельмени. А здесь невероятной красоты закаты, нежные восходы… Правда, собеседники докапываются не по делу, но тут уж ничего не поделать, – девушка едва заметно улыбнулась.

Дима сидел, задумавшись. Катя поднесла руки к губам и выдохнула на них, пытаясь согреть. Парень положил тетрадь на сиденье, протянул свои ладони и взял её руки в свои.

– Холодные, – произнёс он задумчиво – не согрелась, значит?

Дима пересел ближе к Кате и приобнял её. Девушка удивлённо отодвинулась. Она всегда отодвигалась, когда Дима переставал себя вести, как просто друг. Конечно, она очень хотела растаять в его объятиях, но боялась, что так даст ему шанс, надежду, и они, повстречавшись недолго, расстанутся и потеряют друг друга во всех смыслах: не смогут быть ни семьёй, ни друзьями. Дима был очень дорог девушке, она не могла рисковать из-за сильной симпатии к нему. Катя не могла себе позволить потерять его.

– Мне домой надо. А то я совсем замёрзла, – сказала она быстро и вылезла из лодки, – Спасибо за толстовку, но я просто уже давно сижу здесь, поэтому мне так просто не согреться…

– Я тебя провожу, – спохватился Дима, – ты так забавно выглядишь в моей толстовке, жаль – фотоаппарата нет, – улыбнулся мальчик.

Однако нельзя было не признать, что даже в таком виде – с запутанными волосами, в зелёной Димкиной толстовке из которой нелепо торчал белый воротник свитера, Катя была весьма и весьма прелестна.

Юные романтики на пионерском расстоянии пошли в сторону домов. Дойдя до своего, не так давно отремонтированного, домика, Катя сняла с себя Димину кофту, и, сказав спасибо, уже хотела уйти, но парень остановил её.

– И ты просто вот так уйдёшь?

– А что? – не поняла Катя.

– Просто…, – Дима запнулся.

Он не знал, что сказать, чтобы продлить очарование этого утра, но Катя его сама опередила:

– Хочешь чаю?

– Я не люблю чай, – скривил губы Дима.

– Да ладно. Согреемся, – улыбнулась Катя и ненадолго скрылась в глубине дома.

Дима поёжился от холода и присел за столик, стоявший на веранде.

Катя выпорхнула из дома, и, казалось, с особой осторожностью, поставила на стол две небольшие чайные чашечки с золотистыми узорами. Затем девушка принесла изящные позолоченные ложечки и фарфоровую сахарницу. Последний поход Катя завершила принесением заварочного чайника и кипятка. Девушка улыбнулась, глубоко вздохнула, будто на секунду задумавшись, и всё так же аккуратно, даже с какой-то нежностью, разлила заварку насыщенного солнечно-оранжевого цвета из небольшого чайничка. Добавила кипятка.

Загрузка...