Во второй раз мы встретились ближе к концу лета. Разговор в соцветии о «Патрокле» придал мне сил, и я решился ей позвонить. На сей раз я отказался от экспериментов и выбрал обычную кофейню в центре города – без мнимых туманностей и звезд. Лида поначалу согласилась, а потом сама предложила пойти в то шумное местечко под эстакадой.
Она не опоздала, но пришла на встречу не одна.
Ее подруга Анна, о существовании которой я благополучно забыл за летние каникулы, вместо приветствия смерила меня пренебрежительным взглядом.
В кафе было людно, и нас отвели в зал с отключенными солнцезащитными тенями на окнах. Проекторы там тоже работали, однако без интимного сумрака россыпь поблескивающих под потолком звезд уже не производила такое чарующее впечатление.
Девушки выбрали столик у окна и сели напротив меня. Анна тут же вытащила из сумочки суазор и принялась что-то показывать Лиде, старательно меня игнорируя. Лида смотрела в экран с вежливым интересом.
– Вот она! – воскликнула Анна. – Просто шикарный снимок получился!
На экране переливалась стереография морского берега в сумерки – вода зеленоватого цвета, чистое небо и ровная, если не обманывали глаза, полоса искусственного пляжа.
Больше я ничего не разглядел.
– Ездила куда-то? – спросил я.
– Ездила, – ответила Анна.
– Это где? – спросил я.
– Это искусственный остров, – объяснила Лида. – Как-то он вычурно называется…
– Фаласа, – закончила за нее Анна.
– Фаласа? – Название навевало мысли о тенистой греческой гавани и причудливых кораблях с загнутыми, как шутовские мыски, кормами. – Даже не слышал. Хорошо там, наверное, – добавил я в надежде, что мне покажут фотографию, однако Анна вместо этого убрала суазор в сумку.
– Там отлично, – сказала она. – После Фаласы в Москве просто тошно. Обязательно поеду туда еще.
– Не знаю, – задумчиво произнесла Лида. – Искусственный остров? Есть ведь настоящие острова.
– Ты не понимаешь! – запротестовала Анна. – Там все сделано просто идеально – пляж, отель, пальмы. Там все продумано.
– Идеально ровная береговая полоса, – сказал я.
Лида рассмеялась.
– Не такая уж она и ровная, – буркнула Анна.
– Может быть, – сказал я. – Я ведь толком не видел снимка.
Нам принесли кофе.
– Кстати, – спросил я, подув в чашку, – как пересдача? Тяжело было?
– Пересдала, – нехотя ответила Анна, уставившись в свой щедро приправленный корицей капучино.
Видно было, что ей не слишком-то хочется обсуждать злополучную логику, но желание помучить ее расспросами из-за этого только усилилось.
– А какие билеты вытянула на пересдаче?
– Не помню. – Анна шлепала густо напомаженным ртом, как рыба. – Сдала и сдала. Буду я еще об этом на каникулах думать.
– А мне курс понравился, – никак не мог угомониться я. – Экзамен был сложноват, конечно, но ничего такого на самом деле.
Лида посмотрела на меня, как на капризного ребенка. Анна нахмурилась и принялась рассматривать тусклую проекцию звездного неба под потолком.
– Совсем на звезды не похоже, – сказала она.
– Зато красиво, – улыбнулась Лида.
Анна пожала плечами.
– Кстати, – оживилась Лида, – вы знаете, что на следующей неделе начинается факультативный курс по робототехнике? На портале есть программка. Я решила, будет интересно. Думала, может, записаться.
– Факультативный курс? – Я впервые слышал о чем-то подобном. – В августе?
– Да. Всего три занятия. Это у них новая такая штука. Решили в качестве эксперимента, наверное. Для тех, кто летом не ездит по искусственным островам.
Лида выразительно взглянула на Анну.
– Платный?
– Да, но… Я точно не помню, но совсем не дорого. Так что если сэкономить на кафешках…
– Робототехника – это интересно! – Я уже представлял, как буду обсуждать с Лидой прослушанные лекции в институтской столовой. – А о чем там? Программа есть на портале?
– Ага. Первая лекция называется «Абстракции и когнитивное моделирование».
– Вам этого мало было на курсе? – простонала Анна.
– Да ладно тебе! – отмахнулась от нее Лида. – Там на самом деле о распознавании образов. Причем на первую же лекцию обещают привезти какой-то экспериментальный агрегат. Новейшую разработку. Она умеет делать…
Лида пригубила кофе и поморщилась.
– Горький? – спросил я.
– Горячий. Так вот. Роботу можно сказать – найди мне чашку. И он находит. Не просто некий объект, похожий на чашку, а именно чашку.
– Ух ты! – Я качнул головой. – Прямо сразу готовое промышленное применение. Может заниматься обслуживанием в кафе.
Мы покосились на официанта, который втолковывал что-то скучающему клиенту за соседним столиком, позабыв о нашем десерте.
– Ага, – сказала Лида. – Робот-официант – это отлично. К тому же необязательно оставлять на чай.
Мы рассмеялись.
– А что в этом интересного? – спросила Анна; на ее лицо падала прямоугольная тень, скрывая темнотой лоб и глаза, как маска. – Уже сто лет такое делают. Обычный лазерный указатель с распознаванием голоса. Говоришь ему название предмета, и он на него показывает. Не сказать, что сильно увлекательно.
– Это не совсем так, – возразила Лида. – То, что сейчас делают, работает весьма примитивно. Помните ту статью о кризисе робототехники?
– Погоди, – вмешался я, – а что вообще значит – чашка? Может быть, это просто имитация чашки? Искусная и почти неотличимая.
– Или чашка без донышка! – подхватила Лида. – Из которой весь чай выливается. В том-то и дело, что это совсем не просто.
– А как тогда это работает? Алгоритмы какие…
– Вот и узнаем, – сказала Лида. – Если пойдете.
– Я пас, – сказала Анна.
– Я пойду, – сказал я.
– Кстати, могу показать программку. – И Лида развернула на столе суазор.
Она быстро перелистывала какие-то файлы, чуткий сенсор распознавал движения ее рук еще в воздухе, и казалось, что она творит над суазором заклинание.
– Вот. – Лида повернула суазор ко мне.
Программка больше походила на рекламный проспект – ворох роликов с пафосными названиями, которые я не стал смотреть, краткое содержание курса, биографическая справка о лекторе и внушительная стереография главного экспоната – робота, выглядевшего, как вытянутая конская голова с тонкой и ненадежной на вид шарнирной конечностью.
– Может, вы потом, а? – загундосила Анна. – Учеба пока не началась.
Я вернул Лиде суазор.
Когда нам принесли десерты, уже смеркалось. Закат причудливо отражался в зеркальных стенах одинаковых кубических высоток – красный карлик, тающий в перистых облаках.
– Как твоя работа? – поинтересовалась у меня Лида.
– Не слишком увлекательная, конечно. Но хоть какие-то деньги.
– Лаборант? – скривилась Анна.
– Да, лаборант. Я хотел записаться в пилоты, но, говорят, институт надо сначала окончить.
Лида хихикнула.
– А как твоя? – спросил я у Анны.
Мы посидели в кафе еще полчаса, а потом Лида сама попросила счет. Но на сей раз я был расторопнее.
– Моя очередь! – напомнил я, вытаскивая бумажник.
Мы вышли на сонную улицу.
Анна зевнула, небрежно прикрыв рот. Фонари, стоявшие вдоль аллеи, которая вела к станции, зажигались прямо перед нами, один за другим – их огромные стеклянные сферы наливались космическим голубоватым светом, напоминая нимбы газовых планет.
– Как тут красиво!
Лида с намеком взглянула на подругу. Анна нехотя открыла сумочку, достала суазор и деловито ткнула пальцем в экран.
– Ладно. Мне в другую сторону. Пойду возьму такси.
– Пока. – Лида чмокнула ее в щеку.
Анна на секунду задержала на мне недовольный взгляд и засеменила на другую сторону улицы.
Мы с Лидой остались одни – посреди тусклой аллеи, которую окутывал призрачный свет ночных фонарей.
Лида повернулась ко мне.
– Ну, – сказала она, – не хочешь меня проводить?
Мы зашагали по аллее, в мягкое электрическое зарево. Ранние сумерки пронизывала тоскливая синева. По обочине дорожки стояли маленькие неудобные скамейки – узкие и невысокие, как будто сделанные для детей.
Мы молчали.
Анна ушла, и я вновь не мог придумать тему для разговора. От волнения вспотели руки. Свет за нами гас, и вся улица медленно проваливалась в темноту – исчезал тротуар, потухшие фонари, захудалая кафешка, где забывают про десерт, Анна со своим искусственным островом – весь остальной мир. И не было уже пути назад.
Я боялся обернуться.
Лида шла справа, перевесив сумочку на другое плечо, но я не решался взять ее за руку. Она приглаживала волосы на висках – с таким видом, словно смотрелась в невидимое зеркало – и тоже молчала.
Когда мы проходили мимо очередной декоративной скамейки, я наконец набрался смелости.
– Не хочешь немного посидеть?
Лида остановилась.
– Вообще-то уже поздновато. К тому же я не уверена, что здесь чисто.
– Ты права, – согласился я. – Извини.
– Ладно.
Лида села на скамейку и, вздохнув, посмотрела на темное, почти ночное небо.
– Вот ведь, – сказала она, – вечер такой приятный, а звезд все равно не видно.
– Зато фонари как звезды, – сказал я, устраиваясь рядом.
– Фонари – это не звезды, – сказала Лида.
Станция была уже недалеко, я думал, Лида в любую секунду произнесет неумолимое «ну, что, пошли?», и нас снова разведет эта сумеречная улица – она поедет в центр, а я вернусь в институт и буду по вечерам просматривать ее страницу в соцветии, не решаясь ни позвонить, ни написать.
Я опустил руку на скамейку и случайно коснулся ее руки. Лида посмотрела на меня и улыбнулась.
– Скажи… – начал я и чуть не закашлялся от волнения, – а можно тебя еще куда-нибудь пригласить?
– Куда? – спросила Лида.
– Не знаю, – я едва не заикался, – можем сходить еще куда-нибудь. Я тут смотрел в сети…
– Ладно, – перебила меня Лида. – Пригласи. Только придумай на этот раз что-нибудь поинтереснее кафе.
– Хорошо, – сказал я, чувствуя каждое биение сердца. – Придумаю.
Лида убрала руку.
– Ты, кстати, и правда запишешься на этот факультатив? – спросила она.
– Конечно! Обязательно запишусь.
– Давай, будет интересно.
– Значит, «Абстракции и когнитивное моделирование»? И начинается уже на следующей неделе? Надо посмотреть на портале.
– Ага, кажется, во вторник. Кстати, – Лида поставила на колени сумочку, – по поводу моделирования. Я сегодня как раз купила такую забавную штуку. Даже не знала, что такие есть в природе. Забыла тебе показать. – Лида осмотрелась, словно пыталась найти что-то в подсвеченном газовыми фонарями вечернем воздухе. – Здесь достаточно темно. Хорошо.
И вытащила из сумочки куб размером с ладонь.
– Что это?
– Проектор, представь? В смысле, проектор звездного неба. Кстати, – Лида улыбнулась, – с абсолютно точными картами. Не такой, конечно, впечатляющий, как в том кафе, но все равно очень и очень красивый.
– Необычный цвет.
– Да, цвет, конечно, своеобразный. Они вообще разноцветные, но мне только такой достался.
– И как он работает?
– Возьми.
Лида отдала мне куб, я нерешительно повертел его в руках, но не нашел ни отверстий, ни кнопок, ни индикаторов. Куб был пластиковый, легкий и напоминал старомодную детскую игрушку – вроде детали из конструктора, чтобы строить бутафорские города.
– Непонятно, – сказал я.
– Ага! – обрадовалась Лида. – Я тоже без инструкции не разобралась. Нужно повернуть верхнюю часть куба по часовой стрелке. Вот так! – Она взмахнула перед собой рукой – как волшебник, делающий забавные пассы, чтобы отвлечь внимание зрителей. – Все просто на самом деле.
– Как кубик Рубика?
– Почти.
Я попробовал последовать ее немногословной инструкции, но у меня ничего не вышло – куб был монолитным и совершенно не хотел разламываться пополам, как логическая игрушка.
– Да нет же! – сказала Лида. – Верхнюю часть!
– А как тут понять, где верх, а где низ? Он же квадратный.
Лида рассмеялась.
– Дай сюда!
Я вернул ей куб.
Лида взяла его пальцами за основание и, подняв перед собой, аккуратно повернула две части куба в разные стороны. Раздался тонкий электрический щелчок, и верхняя грань куба засветилась.