1084 А. Психологическая адаптация состоит из двух процессов:
1. Адаптация к внешним условиям.
2. Адаптация к внутренним условиям.
1085 Под внешними условиями понимаются не только условия окружающего мира, но и сознательные суждения индивидуума по поводу объективно существующих предметов и явлений.
1086 Под внутренними условиями понимаются те факты или данные, которые навязываются внутреннему восприятию индивидуума бессознательным, независимо от сознательных суждений и даже порой вопреки таковым. Следовательно, адаптация к внутренним условиям является адаптацией к бессознательному.
1087 Б. При неврозе процесс адаптации нарушается, или, скорее, можно утверждать, что невроз сам по себе выступает как нарушенный или ослабленный процесс адаптации, принимая две основные формы:
1. Нарушение адаптации к внешним условиям.
2. Нарушение адаптации к внутренним условиям.
1088 В первом случае снова нужно различать две принципиально несходные ситуации:
1. Адаптация к внешним условиям нарушается, потому что субъект пытается приспособиться целиком и полностью ко внешнему, совершенно пренебрегая внутренним и тем самым нарушая равновесие процесса адаптации.
2. Нарушение возникает в результате преимущественной адаптации к внутреннему.
1089 Точно так же адаптация к внутренним условиям может нарушаться двумя способами:
1. Всепоглощающей адаптацией к внешнему.
2. Пренебрежением к внешнему ради адаптации к внутреннему.
1090 В. Энергетика адаптации. Указанные соображения понуждают изучить энергетику процесса адаптации. Когда либидо, вкладываемое в ту или иную функцию, невозможно уравновесить выполнением этой функции, оно будет накапливаться до тех пор, пока не достигнет значения, превышающего значение соседней функциональной системы. Затем начинается процесс уравновешивания ввиду наличия потенциала. Энергия как бы перетекает в другую систему. Поэтому, когда адаптации к внутреннему не происходит, предназначенное для этой цели либидо накапливается до тех пор, пока не начинает перетекать из системы внутренней адаптации в систему внешней адаптации, а в результате характеристики внутреннего приспособления переносятся на внешнюю, то есть в отношение индивидуума к реальному миру вмешиваются фантазии. Наоборот, когда система внешней адаптации перетекает в систему внутренней адаптации, характеристики первой переносятся на вторую и воздействуют на функцию восприятия реальности.
1091 Г. Адаптация в анализе. С точки зрения анализа адаптация заслуживает отдельного рассмотрения. При анализе, как показывает опыт, обыкновенно, если не принимать в расчет совершенно исключительные обстоятельства, главным является именно анализ. Нет, разумеется, никакого категорического императива, который понуждает признавать анализ главным; судя по обобщенному опыту, просто так выходит, что анализ занимает первое место. Следовательно, важнее всего приспособиться к анализу, и для одного пациента способом адаптации становится личность аналитика, а для другого – «аналитическая идея». Причем цель в любом случае состоит в том, чтобы завоевать доверие: тот, кто вначале бессознательно не доверяет собеседнику, прежде всего стремится удостовериться в личности аналитика; а тот, кто одержим стремлением получить сведения о надежности мышления, жаждет понять основные идеи.
1092 По ходу анализа пациенты первого типа должны естественным образом обретать понимание идей, а пациенты второго типа – учиться доверять аналитику.
1093 Когда адаптация заходит настолько далеко, обычно считается, что анализ благополучно завершен, ведь его основной целью и требованием со стороны пациента является восстановление душевного равновесия. На самом деле против такого мнения возразить нечего.
1094 Однако опыт учит, что в ряде случаев, причем не так уж и редко, требования начинает предъявлять бессознательное, которое выражает себя прежде всего посредством чрезвычайной силы переноса, а также посредством соответствующего воздействия на жизнь пациента. Может показаться, что этот усиленный перенос отражает потребность в углубленной адаптации к аналитику, и на данный момент его следует трактовать как таковой, хотя на самом деле перед нами сверхкомпенсация сопротивления аналитику, ощущаемого как иррациональное. Это сопротивление возникает вследствие стремления к индивидуации, которое противоречит всякому приспособлению к другим. Но поскольку утрата прежнего личностного соответствия означала бы для пациента разрушение эстетического и морального идеала, первым шагом к индивидуации оказывается ощущение трагической вины. Накопление вины требует искупления. Аналитик не может предлагать искупление, иначе произойдет только восстановление личностного соответствия пациента. Вина и ее искупление требуют новой коллективной функции: прежде объект веры и любви, то есть образ аналитика, виделся олицетворением всего человечества, а теперь само человечество занимает место аналитика, дабы взять на себя бремя искупления вины индивидуации.
1095 Индивидуация отсекает индивидуума от личного соответствия и, следовательно, от коллективности. Это вина, которую индивидуум как бы препоручает миру, это вина, которую он должен попытаться искупить. Он должен предложить выкуп за себя, то есть должен отыскать такие ценности, которые будут полной заменой его отсутствию в коллективной личной области. Без этого производства ценностей окончательная индивидуация аморальна и, более того, самоубийственна. Индивидуум, неспособный создавать ценности, должен сознательно принести себя в жертву духу коллективного соответствия. При этом он волен выбирать коллектив, которому приносится жертва. Только в той мере, в какой человек создает объективные ценности, он способен и может индивидуализироваться. Каждый дальнейший шаг к индивидуации порождает новую вину и требует нового искупления. Итак, индивидуация возможна лишь до тех пор, пока производятся замещающие ценности. Индивидуация – это исключительное приспособление к внутренней реальности и, следовательно, якобы «мистический» процесс. Искупление есть приспособление к внешнему миру. Его нужно предлагать внешнему миру заодно с просьбой принять.
1096 Индивидуум не вправе априорно притязать на какое-либо уважение. Ему приходится довольствоваться тем уважением, которое приходит извне, посредством создаваемых им самим ценностей. Общество не только по праву, но и по обязанности осуждает того, кто не способен создавать ценности на замену, и справедливо видит в нем дезертира.
1097 Поэтому когда требование индивидуации возникает в анализе под маской исключительно сильного переноса, оно подразумевает прощание с личным соответствием коллективу, переход в одиночество, в обитель внутреннего «Я». Во внешнем мире остается только тень личности. Отсюда презрение и ненависть, исходящие от общества. Но внутренняя адаптация ведет к освоению внутренних реалий, из которых извлекаются ценности для возмещения ущерба коллективу.
1098 Индивидуация остается мнимой до тех пор, пока не создаются позитивные ценности. Тот, кому недостает творческой силы, должен восстановить коллективное соответствие группе по своему выбору, иначе так и останется пустым расточителем и болтуном. Тот, кто создает непризнанные ценности, принадлежит к числу презираемых, и виноват в том он сам, ведь общество вправе ожидать от всякого индивидуума реализуемых ценностей. Существующее общество всегда является важнейшим условием переходного этапа, через который проходит все мировое развитие, и оно требует от каждого человека высочайших достижений сотрудничества.
1099 Индивидуация и коллективность – пара противоположностей, две расходящиеся судьбы. Они связаны друг с другом чувством вины. Индивидуум ввиду коллективных требований должен стремиться к индивидуации, прилагая необходимые трудовые усилия на благо общества. В той мере, в какой это возможно, возможна и индивидуация. Тот, кто не способен на подобное, должен непосредственно подчиняться коллективным требованиям, то есть требованиям общества; точнее, он будет принужден к тому автоматически. Общество настаивает на подражании, на сознательном тождестве, на следовании общепринятым правилам и допустимым манерам. Только предлагая полную замену, индивидуум освобождается от этого гнета. Очень и очень многие поначалу совершенно неспособны предложить замену и тем самым вынуждены двигаться по проторенной дорожке. Если оттолкнуть их в сторону, они будут беспомощно суетиться, и здесь поможет только другой предписанный путь. Такие люди могут обрести уверенность в своих силах лишь после очень долгого подражания одной из выбранных моделей поведения. Человек, который в силу особых способностей имеет право на индивидуальность, должен мириться с презрением общества до тех пор, пока не сможет предложить полную замену. Таких людей мало, а индивидуация как таковая исключает любое нарушение норм коллективного соответствия до появления замены, причем ее объективная ценность должна быть признана коллективом. Человеческие отношения устанавливаются автоматически на основе признанных замен, поскольку либидо общества прямо на это направлено. Без замен все попытки соответствия обречены на провал.
1100 Благодаря подражанию происходит восстановление собственных ценностей индивидуума. Если подражание почему-либо невозможно, восстановление пресекается в зародыше. Индивидуум напуган и беспомощен. Если подражание – требование аналитика, если аналитик настаивает на нем ради адаптации, то ценности пациента вновь оказываются под угрозой, поскольку подражание есть автоматический процесс, следующий собственным законам, длящийся столько, сколько необходимо, и заходящий настолько далеко, насколько это необходимо. Оно имеет вполне определенные пределы, о которых аналитик никогда не узнает. Через подражание пациент учится индивидуации, ибо подражание восстанавливает его личные ценности.
1101 Коллективную функцию можно разделить на две, которые с «мистической», или метапсихологической, точки зрения тождественны друг другу:
1. Коллективная функция по отношению к обществу.
2. Коллективная функция по отношению к бессознательному.
1102 Бессознательное, как и коллективная психика, является психологическим представителем общества. Persona[19]не может иметь никакого отношения к бессознательному, она коллективно ему тождественна, будучи сама коллективной. Следовательно, ее нужно уничтожить, иными словами, возвратить в бессознательное. Отсюда возникает индивидуальность как полюс, характеризующий бессознательное, а то, в свою очередь, порождает противоположный полюс – представление о Боге.
1103 Индивидууму предстоит обрести цельность, оторвавшись от Бога и став целиком самим собой. Тем самым он в то же время отделяет себя от общества. Внешне он погружается в уединение, но внутренне проваливается в ад, в отчужденность от Бога. Так складывается и усугубляется чувство вины. Чтобы искупить эту вину, индивидуум как бы передает все благое в себе своей душе, душа предъявляет это благое Богу (поляризованному бессознательному), а Бог возвращает дар (продуктивную реакцию бессознательного), который душа предлагает индивидууму и который индивидуум далее распространяет на человечество. Но может быть иначе: чтобы искупить вину, индивидуум жертвует высшим благом, отдает свою любовь не душе, а человеческому существу, замещающему душу, и уже от того любовь идет к Богу и через него возвращается к любящему – но только до тех пор, пока этот посредник готов замещать собой душу. Обогатившись таким образом, любящий начинает отдавать своей душе благо, которое получил, и он снова получит дар от Бога, если ему суждено подняться так высоко, чтобы встать в одиночестве перед Богом и перед человечеством.
1104 Итак, индивидуум может выполнять свою коллективную функцию, либо отдавая любовь душе и тем как бы выкупая себя у общества, либо обращаясь к посреднику, через человека, который передает ему этот дар Бога.
1105 Но и здесь имеется разлад между коллективностью и индивидуацией: если либидо переходит в бессознательное, то куда меньше энергии достается человеческому существу; а если оно попадает в человека, то куда меньше выпадет усвоить бессознательному. Впрочем, когда либидо переходит к человеку, если это настоящая любовь, то перед нами ровно то же самое, что случилось бы, перейди либидо прямиком в бессознательное, ведь другой человек столь ярко и полно олицетворяет бессознательное (если, конечно, этот другой человек действительно любим).
1106 Лишь тогда любовь наделяет его качеством посредника, которым иначе, сам по себе, он ничуть не обладает.
1107 Выполненный доктором Петером Надем венгерский перевод моей работы «О психологии бессознательного»[20], тщательно сопоставленный и проверенный доктором Иоландой Якоби, заслуживает, смею думать, пристального внимания, поскольку это вообще первая венгерская публикация моих сочинений. Не считая нескольких переводов на русский, одна из моих ранних книг теперь впервые увидит свет на языке народа Восточной Европы. Я в долгу перед доктором Якоби, которая не только сделала возможным это издание, но и принимала непосредственное участие в подготовке данной книги к публикации, вносила полезные предложения и давала ценные советы. Благодаря ее добросовестному сотрудничеству венгерское издание получило указатель, которого нет в издании швейцарском, а также краткий глоссарий с разъяснением терминологии, нередко вызывающей затруднения с пониманием в силу своей новизны.
1108 Мне особенно приятно, что моя книга теперь будет доступна в Венгрии, в стране, из которой снова и снова поступают свидетельства живейшего интереса к моим изысканиям. Этим предисловием я надеюсь хоть немного уменьшить свой долг благодарности и признательности, пусть косвенно. Среди множества моих учеников, которые все родом из западной половины мира, доктор Якоби – первая из Венгрии; она долгие годы трудилась под моим личным руководством в Цюрихе и приобрела глубокие знания в чрезвычайно обширной и сложной области знаний – в психологии бессознательного. В своей книге «Психология К. Г. Юнга»[21], которая представляет собой отличное введение в мои исследования, доктор Якоби убедительно это доказывает, а ее знания вдобавок служат порукой в точности и верности перевода, столь необходимых качеств в работе со столь деликатным материалом, как психология бессознательного.
1109 Я вовсе не ставил себе целью дать исчерпывающее изложение темы; мне хотелось всего-навсего познакомить читателя с основными проблемами психологии бессознательного, причем в пределах, непосредственно установленных клиническим опытом. Поскольку, повторюсь, это не более чем введение, текст лишь намекает на многочисленные связи психологии бессознательного с историей человеческой мысли, с мифологией, религией, философией, психологией первобытных людей и всем остальным.
К. Г. Юнг
Кюснахт, Цюрих, январь 1944 г.