Солнечным майским днём старенькая серебристо-серая иномарка аккуратно угнездилась на парковке перед зданием музыкальной школы. Рядом терпеливо дожидались своих хозяев другие автомобили. Из распахнутых дверей школы то и дело, словно горошины из кулька, выкатывались нарядные дети, за ними шли их мамы и бабушки. Кто-то вприпрыжку шёл домой по тротуару, а кого-то увозили домой на машине.
Ирина, худощавая женщина 38-ми лет, «интеллектуалка цвета мокко», как называли её друзья, сидела в машине и ждала, когда её дочка выйдет из музыкальной и спустится на парковку.
Прошло уже четыре минуты ожидания и Ирина чувствовала лёгкое раздражение. Она в очередной раз посмотрела время в мобильном телефоне. Как бывалый журналист, она ценила пунктуальность, в её работе счёт обычно шёл на минуты и секунды. А вот дочка этого пока не понимает. В свои одиннадцать лет Ленке, как всем детям, кажется, что впереди вечность, а потому минуты можно не считать.
Стайка разноцветных девчонок с яркими рюкзачками спускалась по широкой лестнице, громко болтая на ходу. Ирина вышагнула из машины и встала рядом с открытой дверцей. Дочь увидела её, замахала рукой и громко сказала подружкам: «Ой, всё! Меня, вон, мама забирает!» Подружки закричали «пока, чмоки-чмоки» и побежали восвояси.
Лена забралась на заднее виденье, тут же достала из рюкзачка свой мобильный и начала в нём что-то смотреть. Ирина села за руль.
– Пристегнись, – напомнила она дочери.
– Сейчас, мам, – рассеянно отозвалась девочка и одной рукой начала искать ремень.
Ирина услышала характерный щелчок. На улице вдруг стало пасмурно и серо, словно кто-то прикрутил солнце, как лампу, на минимум. «Только дождя не хватало, – подумала Ирина, – я же зонт на работе забыла!». По крыше автомобиля забарабанили первые капли.
Едва Ирина повернула ключ зажигания, дождь хлынул, как из ведра. Лена оторвалась от телефона и с удивлением посмотрела в залитое дождём боковое окно.
– Вот это да! – воскликнула девочка. – Только что же было солнышко!
– Вот так вот, доча, если бы ты чуть-чуть раньше вышла, мы бы сейчас уже к дому подъезжали. А теперь придётся ждать. Видишь, как стёкла заливает? Даже капот не видно и «дворники» захлебнулись…
– Ну это же ненадолго, мам? Ты же сама говорила, что сильный ливень долго не бывает. Вот прямо через пять минут всё и закончится. Мы же никуда не опоздаем, если пять минут подождём? – беззаботно щебетала Лена. Похоже, ей нравилось сидеть в машине под проливным дождём. Она снова начала листать картинки в мобильнике.
– Ну… пять минут мы можем подождать, – ответила Ирина. – Так и быть, дадим этому дождю немного времени, чтобы хорошенько пролился. Пусть польёт газоны и клумбы, смоет пыль с улиц и добавит свежей воды в наше озеро, – добавила она и выключила зажигание.
Снаружи дождь лил нещадно. Стекла автомобиля были словно закрыты плотной серой плёнкой, через которую невозможно было ничего разглядеть. И хотя Ирина согласилась дать этой стихии время – целых пять минут – какое-то смутное чувство тревоги, какой-то непонятный дискомфорт с каждой секундой росли в душе и заставляли Ирину напряжённо считать мгновения. Чтобы как-то отвлечься, она решила позвонить на работу.
После характерного пиликанья Ирина услышала в мобильнике голос коллеги.
– Я к выпуску все подводки сделала, – объясняла Ирина, – всё в папке у выпускающего. Если спросит про меня, да… дочку домой отвезу и приеду… Минут через двадцать, я думаю. Когда ливень кончится, а то не видать ничего, выехать невозможно.
– Какой ливень? – услышала Ирина недоумённый возглас коллеги. Его трижды повторило в телефоне звонкое объёмное эхо.
От неожиданности Ирина даже не сразу ответила. Такое сильное эхо в телефоне… как-будто собеседник где-то на другом континенте и она говорит с ним через какой-нибудь дохлый мессенджер в стареньком компьютере.
– Как это «какой»? Ты глянь в окно-то! Льёт так, что капота не видно, – наконец, отозвалась Ирина. И вздрогнула, услышав тройное звонкое эхо, повторившее её собственные слова. А потом телефон погас. Он просто умер.
– Ой, мам, а у меня мобилка сдохла, – услышала Ирина разочарованный голос дочки. Девочка надула губки и её глаза наполнились влажной обидой.
– Надо было заряжать вовремя, – ответила Ирина.
– А я заряжала! Он у меня всю ночь на зарядке был!
– Хорошо, – отозвалась Ирина, сдерживая нервную дрожь в голосе, – от меня-то ты чего сейчас хочешь? Что мы можем с этим сделать прямо сейчас?
– Ничего, – обиженно сказала Лена, – просто приехать домой и зарядить его снова.
– Вот именно.
И тут безотчётный, необъяснимый страх вспыхнул в душе Ирины, словно ядерный взрыв, и погнал следом по всему телу волну животного ужаса, от которого судорогой свело пальцы и заныло сердце. Чёрт возьми, что происходит?! Ирина глубоко вздохнула несколько раз, пытаясь унять грохот своего сердца, от которого вздрагивали рёбра. «Главное – не напугать ребёнка, – подумала она. – Спокойно… дышите, мамаша, дышите… Сейчас я открою дверцу и посмотрю, что там происходит, и плевать, что нет зонта, не сахарная – не растаю».
– Займи себя чем-нибудь, – сказала она дочери, – а я сейчас выйду, посмотрю, как лучше вырулить.
– Я тогда порисую, – ответила девочка и полезла в рюкзачок за тетрадкой и карандашом.
Ирина приоткрыла дверцу и осторожно выглянула из машины. Вокруг серыми нитями с неба падал дождь. Сквозь эту ткань смутно проступали очертания зданий, тоже серые. Плотный, ровный шум ливня глушил звуки, как ватная обивка в звукозаписывающей студии. Прежде чем шагнуть из салона, Ирина посмотрела вниз – мутный серый поток клубился почти у порога машины. «Плевать!» – мысленно повторила Ирина и решительно шагнула наружу.
Несколько секунд она стояла в ожидании холодных струй, которые потекут по шее за ворот блузки, на спину. Но ничего такого не случилось. Дождь лил, мерно шумел, как старый холодильник, вода закручивалась вокруг ног маленькими мутными воронками, но одежда на Ирине оставалась сухой. А воздух был наполнен запахом мокрой пыли.
Ирина медленно выдохнула и сделала несколько шагов от машины. Сквозь сетку дождя она увидела пустую парковку, пустую улицу и серые дома вокруг. Всё было серым. Здание музыкальной школы, покрашенное в цвет фуксии, стало просто серым в белёсую крапинку, а рельефная цветная мозаика на фасаде стала плоской фреской в серо-белых тонах. Дома вдоль улицы потеряли свои родные цвета и тоже стали серыми. И ещё что-то изменилось вокруг… Ирина не сразу смогла понять, что именно.