«О боже! Наверно, папаша у своей бывшей жены ребёнка похитил! – молнией пронеслось в голове Марьи Ивановны. – Видно, совсем малюточка, раз я его не заметила. Ещё и меня обвинят в пособничестве. Только этого не хватало!»
– Вот что, уважаемый! – глядя на мужчину в зеркало, произнесла она как можно строже. – Не впутывайте меня в свои разборки! Забирай дитёнка и уматывай!
– Какого дитёнка? – удивился мужчина.
Выглянув из-за спинки сидения, Марья Ивановна оторопела – никакого младенца в машине не было – и, показав на женщину за ветровым стеклом, растерянно пробормотала:
– А что ж она кричит про какого-то ребёнка?
– Так это она про меня. Я ребёнок. А она моя мама. Я вас умоляю: не открывайте! Уезжайте быстрей!
Кто знает, как бы Марья Ивановна выпуталась из этой бредовой ситуации, если бы не появился Павел. Заглядывая в окно водительской дверцы, он сердито спросил: «Что здесь происходит?» Мужчина радостно завопил: «Пашка!» – и, дотянувшись до водительской дверцы, разблокировал все двери. Потом выскочил из машины и хлопнул Павла по плечу. Они перешли на тротуар и стали разговаривать.
Выйдя из «тойоты», Марья Ивановна остановилась между ними и женщиной, которая обвинила её в похищении «ребёнка». Из машины, да ещё в сумерках, эта дама показалась ей моложе. Но теперь было видно, что ей уже лет шестьдесят. Интересная, статная женщина – как говорят, «со следами былой красоты на лице».
Павел отвесил женщине поклон – вежливый, но со скрытым шутовским подтекстом.
– Зося Брониславовна, моё почтение!
Высокомерно кивнув, женщина сказала своему великовозрастному «ребёнку»:
– Поторопись, Аполлон! Иначе мы опоздаем!
– Ну скажи ты ей, Паша, – тоном обиженного дитяти забубнил Аполлон. – Мне надо в боулинг-клуб, выполнять редакционное задание. А она меня в филармонию тянет. Дождётся, что меня с работы уволят.
– Не передёргивай факты, Аполлон! Тебе давно было известно о концерте. Мог бы с ними и на другое время договориться.
– Ну забыл я, мама, забыл!
– А в чём проблема, Зося Брониславовна? – удивился Павел. – Сходит на этот концерт в другой раз.
– Другого раза не будет… всего один концерт… заезжая знаменитость… какого чёрта его сюда занесло? – пробурчал Аполлон.
Марье Ивановне стало жалко его. И неожиданно для себя она предложила даме:
– Давайте я на концерт пойду вместо вашего сына, чтобы вам не было скучно.
Зося Брониславовна глянула на заступницу так, как посмотрел бы спикер на депутата, распевающего матерные частушки во время обсуждения бюджета.
– Дело не в скуке. Она и сама пошла бы на концерт… Просто она не хочет меня одного в клуб отпускать, – объяснил Аполлон. – Она боится, что меня охмурит какая-нибудь стерва. Я предупредил менеджера, что приду с нашей сотрудницей, журналисткой. Не говорить же им, что это мама пасёт меня.
Зося Брониславовна смерила его негодующим взглядом – так посмотрел бы спикер на депутата, подошедшего к нему в разгар законодательных дебатов… с бутылкой водки и, соответственно, предложением хлобыстнуть рюмашку-другую.
– Неужели ты думал, что я отпущу тебя одного в это сомнительное заведение?
– Почему сомнительное? Нормальный боулинг-клуб.
– Это тот, что недавно открылся? – уточнил Павел.
– Ага. Они попросили написать про них. А я, когда с ними договаривался, то совсем забыл про этот концерт. А мама и концерт пропустить не хочет, и боится меня одного отпустить в клуб.
Павел вступился за приятеля:
– Зося Брониславовна, вы зря беспокоитесь. Это же боулинг, а не стриптиз-клуб.
– Мне уже перед знакомыми стыдно: мама контролирует меня, как малолетку, – пожаловался Аполлон. – Звонит по триста раз на день: проверяет, где я да с кем?
«Ну и дела! – подивилась Марья Ивановна. – Я тоже над своими детьми трясусь, но эта Зося даже меня перещеголяла!»
– Ты слишком наивен и доверчив, Аполлон! Мой материнский долг – уберечь тебя! – объявила Зося Брониславовна и взяла сына за руку. – Идём!
Великовозрастное дитя ноющим тоном запротестовало:
– Ну, это же работа!.. Чего ты боишься?.. Приличный клуб…
Пряча улыбку за напускной серьёзностью, Павел предложил:
– Зося Брониславовна, давайте я с ним пойду. Обещаю, что буду охранять его от стерв.
«Так я тебе и поверила!» – перевела выразительный взгляд Аполлоновой матушки Марья Ивановна и сказала:
– А может быть, мне с ним пойти? У меня-то он не забалует!
Говоря откровенно, ей хотелось посмотреть боулинг-клуб. Она ведь никогда в них не бывала. А тут подвернулся удобный случай – экскурсия на халяву. И заодно доброе дело сделает: выручит парня.
Зося Брониславовна окинула её испытующим взором.
– А вы кто?
– Тёща его, – кивнув на Павла, сказала Марья Ивановна.
На лице Зоси Брониславовны отразилась напряжённая работа мысли – такое выражение обычно бывает у разведчиков на экране, когда они, прежде чем приступить к вербовке очередного агента, раздумывают: а стоит ли ему доверять?
Павел придал себе выражение великомученика, затираненного всеми тёщами мира, и со вздохом пробормотал:
– Да уж! С ней он не забалует.
Этот спектакль произвёл впечатление на Зосю Брониславовну: она согласилась под присмотром Марьи Ивановны отпустить своё великовозрастное чадо в боулинг-клуб.
Когда они ехали в машине, Марья Ивановна спросила у Павла:
– Ты меня подождёшь, пока я буду в клубе?
– Вы что, правда, собрались туда? – удивился он. – Я думал, вы просто хотите отбить Аполлона от мамаши.
– Это да… но мне и самой любопытно посмотреть на боулинг. Так что, подождёшь?
– Лучше вы сходите вдвоём, – предложил Аполлон. – Паш, замени меня.
Такая наглость возмутила Марью Ивановну.
– Сделали тебе доброе дело, так ты на шею садишься? На Пашку свою работу грузишь.
– Не сердись, лапуся, – миролюбиво произнёс Аполлон.
Марья Ивановна рассердилась. Что за фамильярности! «Лапуся», да ещё на «ты». Она повернулась, чтобы отчитать нахала, но увидела, что расплывшийся в улыбке Аполлон прижимает к уху трубку мобильного телефона. А-а, так это он не ей.
– Я удрал от мамы! – с торжеством сообщил кому-то Аполлон. – Пара часов у нас будет. Подожди, лапуся. Мне надо решить один вопрос. Я тебе перезвоню… – И он стал упрашивать Павла: – Ну, сходи за меня. А я в долгу не останусь.
– Вот нахал! – воскликнула Марья Ивановна.
– Я не нахал. Я влюбился, – ответил он. – Отпустите меня на свидание с любимой женщиной. Мы с ней так редко видимся.
– Устройте свидание в клубе. Пусть она туда придёт.
– Вы смеётесь, что ли? Мы же с лапусей на свидании не в боулинг играем.
Марья Ивановна подавила улыбку и строго произнесла:
– Но я же пообещала твоей маме…
– А мама ничего не узнает. Вы только ей не проболтайтесь. Мы же с лапусей тайком встречаемся.
– Она замужняя, что ли?
– Нет, разведённая.
– Ты, что ли, женат?
– Нет. Я холостяк.
– А чего же вы от мамы прячетесь?
– Она не доверяет разведённым женщинам. Как только узнала, что лапуся в разводе, так запретила нам встречаться. Я ей говорю: «Мама, где я тебе в таком возрасте найду неразведённую? Молодые девушки тебя тоже не устраивают, а старые девы мне и самому не нужны». Но она такая упёртая! Пришлось наврать, что мы с лапусей расстались… Паш, ну выручи. Это же недолго.
– А что им сказать? Почему я вместо тебя?
– Так они же в лицо меня не знают. Мы по телефону договаривались. Я тебе дам своё удостоверение. Они же не будут приглядываться к фотке.
Павел усмехнулся и спросил тёщу:
– Ну что, прикроем влюблённых? Заодно и в боулинг поиграете.
Марья Ивановна замялась. Она ведь пообещала присматривать за Аполлоном, но и влюблённых жаль…
– А твоя лапуся не стерва? – уточнила она.
– Что вы! Милейшая женщина! – поклялся Аполлон.
– Ладно, беги к своей лапусе, – разрешила Марья Ивановна.
Высадив Аполлона возле автобусной остановки, они поехали дальше.
– Вот до чего безумная материнская любовь доводит! – стал ворчать Павел. – Бред какой-то! Оба одинокие, а встречаются тайком от мамы, будто школьники.
– Ты во всех матерей каменья-то не кидай! – сердито сказала Марья Ивановна. – И вообще, скажи спасибо, что твоя тёща не такая, как эта Зося. Вот тогда бы ты… Ой!
Она испуганно вжалась в сидение. «Тойота» чуть не врезалась в синюю «мазду», выскочившую из переулка. Резко вывернув руль и объехав лихача, Павел остановил машину, включил аварийную сигнализацию и вышел. Водитель «мазды», остановившейся сзади, наискосок, уже бежал навстречу с извинениями.
– Виноват, мужик! Прости! Давай без гаишников сами разберёмся!.. Паша, друг! Сто лет тебя не видел!
«И хорошо бы ещё сто лет не встречал, – подумала Марья Ивановна, выглядывая в окно. – Ещё один малахольный дружок!»
Мужчины осмотрели «тойоту». У задней дверцы справа, на боковине багажника обнаружилась царапина. «Мазда» всё-таки зацепила «тойоту».
– Пустяки! – обрадовался водитель «мазды». И, вытащив из кармана пиджака бумажник, достал из него купюры. – Вот, Паш, такая сумма тебя устроит?
Взяв деньги, Павел стал распекать приятеля:
– Ты что, дальтоником стал? Цвета на светофоре не различаешь?
– Думал, успею проскочить, – оправдывался тот. – Очень спешу. Халтурка подвернулась. А ты всё так же, внештатником?
Павел кивнул.
– Я тоже бездомный. Полгода назад попал под сокращение, – стал жаловаться приятель. – И дёрнул меня чёрт выбрать журналистику! В тридцать пять тебя уже стариком считают, в сорок – шансов почти никаких, а в пятьдесят – пиши пропало. Надо спешить, Павел, куда-то пристраиваться. Иначе так и промыкаемся до пенсии внештатниками. И что за времена пошли? Все, кому не лень, в журналистику прутся! Из-за них и мы безработные! Ну, я побежал. Сам знаешь, журналиста, как волка, ноги кормят.
Павел уже садился в машину, когда приятель крикнул ему:
– Забыл сказать! Ты представляешь, на днях вакансия подвернулась! Даже не угадаешь, где? В журнале по животноводству! Я отказался! Ну, какой из меня, к чертям собачьим, свиновод!
– Идиот! – обругала несостоявшегося свиновода Марья Ивановна. – Разве можно так ездить! Хорошо, хоть легко отделались.