Если у вас много времени и нечего делать, то можно с товарищем повеселиться. Одеваемся в одинаковую одежду, затем располагаемся на двух соседних остановках, например, троллейбусных. Людям в троллейбусе на первой остановке предстает такая картина: парень бежит за уже отправляющимся троллейбусом и естественно не успевает. На следующей же остановке в открытые двери врывается вроде бы тот же самый тип с жуткой одышкой и словами: «Что-то он сегодня разогнался».
А если у вас нет времени, и вы понимаете, что от вашей остановки отъезжает последний троллейбус, на котором вы можете добраться домой, то остаётся только одно – бежать…
Здесь уж не до веселья, расслабиться никак не получится, надо прилагать максимум усилий и лавировать между путниками, блуждающими по тротуару. И вот вы видите, как в окно трамвая за вами наблюдают пассажиры, как издевательски улыбаются вашему порыву отчаяния. Но вас это только подзадоривает, и вы бежите из последних сил, ругая себя за лишние килограммы, за не очень здоровый образ жизни, за последнюю не брошенную сигарету и бокал тёмного…
А пассажиры автобуса машут вам рукой и что-то говорят… Вы, конечно, не слышите. А они продолжают жестикулировать и что-то вам пантомимой показывать. Но вас это только настраивает на то, что где-то вдалеке показалась остановка и есть шанс, что вы попадёте в последний уходящий троллейбус.
Вы это сделали. Вбегаете на подножку. Водитель, ошарашенный вашим бегом, не берёт с вас денег. Красный от напряжения, мокрый от пота, счастливый от того, что всё получилось, едешь на последнем островке транспортной доступности домой…
Всё по-честному!
Всё по-честному! Вы можете приобрести две машины по цене одной. Неужели это правда? Абсолютная! Одна машина реальная, вторая игрушечная…
Всё по-честному! Вы выиграли приз, его стоимость 1000000 рублей! Но для того чтобы его получить надо заплатить налог. Всего каких-нибудь 600000 рублей и приз ваш…
Всё по-честному! В частной платной клинике пенсионерам предлагают бесплатно сдать анализы. «Вот молодцы», – думаете вы. Но всё не так просто. Сдали анализы, а вам результаты показали и кучу дорогостоящих процедур навешали. Вот тут пенсионер задумался: «То ли деньги отдавать, чтоб живым остаться, то ли в могилу вперёд ногами ложиться!»
Всё по-честному! На громадном рекламном щите написана медовая завлекаловка: «Только у нас! Квартиры в черте Москвы по цене всего за 25000 рублей за квадратный метр!» Как же так, судорожно глотаете вы морозный и грязный воздух Московии, везде 300000, а тут – всего 25000!!! Не может такого быть! И вот ведь что характерно – они не врут! Ну, почти…
Начнём с того, что у них действительно есть квартиры по такой цене. Причём – именно в черте Москвы.
Но! Во-первых, если ты туда позвонишь или прибежишь весь в мыле и с мешком денег, внезапно окажется, что как раз те самые, необычайно дешёвые квартиры только что раскупили. Вот прямо за полчаса до вас взяли последнюю. А что вы хотите, такие цены! Но у нас есть другие, правда, дороже, но – всё для вас! Во-вторых, у них и правда может быть в запасе одна квартира, которая реально стоит 25000 рублей за квадратный метр. Однако эта квартира без окон, в подвале дома, возведённого на месте бывшей свалки, и т. п. Хотите – берите, всё по-честному, мы вас не обманываем. Сказано полтора – вот полтора! В-третьих, то, что вам предложили именно такую цену за квадратный метр, вовсе не означает, что вы можете тут же приобрести 1-, 2- 3-комнатное жилище на свой вкус. Дело в том, что цена в 25000 – это для тех, кто готов сразу взять пентхаус площадью в 1000 квадратных метров. Но если вы на это не способны, то для вас цена будет несоизмеримо выше. И так далее. В том числе возможность приобрести жильё только в кредит, но на наших условиях и под драконовский процент. В общем, всё по-честному! Сказано 25000 за метр – значит, это не миф, а реальность!
Как «Слово о полку Игореве»…
Во время гонения Андрея Сахарова, академика, одного из создателей водородной бомбы, произошёл удивительный случай…
Ещё один известный своей научной и просветительской деятельностью учёный Дмитрий Лихачёв решил проведать своего друга, который находился в заточении, в ссылке в своей квартире. Доступность была ограничена спецслужбами максимально. Около подъезда всегда кто-нибудь дежурил, а к посетителям отношение было абсолютно негативным.
И вот Дмитрий Лихачёв поднимается по лестнице многоквартирного дома в Горьком, закрытом городе, куда в ссылку был отправлен один из гениев советской физики академик Сахаров и куда не пускали ни одного иностранца и…
На него налетел из засады преступник, вонзил острый нож в область сердца, не как дилетант, не как простой смертный, а хладнокровно, умеючи, со всей жестокостью человеческого рода… Простой смертный бы от такого удара не выжил, умер бы на месте, но художник слова, исследователь русской литературы Лихачёв выжил. Криминалисты говорили многое, если бы нож был чуть длиннее, если бы на сантиметр левее, если бы не пальто…
Но спасла его рукопись. Черновые наброски будущего бестселлера, исторического очерка о великом русском произведении «Слово о полку Игореве». На улице шёл дождь, обычный, мокрый, новгородский вялый, но везде просачивающийся, и, чтобы он не намочил листы, филолог засунул их за разворот пальто. Помните, как в годы войны спасали наших солдат фотографии матерей, которые лежали слева в кармане гимнастёрки, и в которых застревали вражеские пули. Так и здесь. Лезвие не пощадило великое творение, но спасло великого мастера. Дмитрий Лихачёв очень хотел показать свою работу Андрею Сахарову…
Феня
Однажды в эвенкийский улус прилетел вертолёт. Это было страшным явлением для малочисленного народа. Забирали на большую землю всех маленьких детей. Взрослые пытались противиться этому, ведь терялись корни, нарушались вековые традиции. Именно поэтому малышей прятали, отправляли в снеговую пустыню, к шуму ветра и запаху снега. Гоняться по тундре никто не будет…
Лишь в одной хижине бабушка собирала маленькую Феню. Девочке сразу понравилась приветливая, совершенно не похожая на них девушка, с белокурыми волосами, огромными голубыми глазами, красивыми, ярко накрашенными губами и снежного цвета кожей, настоящая снегурочка. Учительница помогала хозяйке, нужно было взять с собой самое необходимое, не забыть тёплые вещи.
– Бабушка, я хочу быть похожей на неё, – вдруг заявила эвенкийская девчушка с чёрной, как смоль, шевелюрой, узкими глазами и желтовато-коричневыми ямками на щёчках.
– Обязательно станешь, если будешь хорошо учиться, – ласково прижимая к себе Феню, произнесла старая, пожившая и много повидавшая женщина.
Она понимала, что у маленького сообразительного создания большое будущее. В улусе Феню ждут бытовые проблемы и в лучшем случае она станет хорошей хранительницей очага…
Девочку привезли в образовательный интернат. Она старательно и кропотливо относилась ко всем поручениям, училась отменно и после каждой отличной оценки бежала к зеркалу посмотреть, не появились ли у неё голубые, как море, глаза, не поменяли ли цвет волосы. А из зеркала на неё смотрела красивая эвенкийская девочка, с ямками на щеках, узкими горящими глазами и взъерошенной тёмной копной волос.
«Значит, пока ещё не всё я выучила, не всё знаю! Бабушка говорила, что буду я похожа на красивую снегурочку только тогда, когда буду всё знать», – думала Феня и снова старательно конспектировала параграфы, набирала книжки в библиотеке и училась, училась, училась. Порой воспитатели силой забирали у неё по ночам книжки, чтобы хоть немного девчушка поспала перед учебным днём.
Эвенкийская девчушка росла, превращаясь в красивую, умную девушку, но зеркало никак не хотело менять её внешность. Сколько бы Феня ни уговаривала его, ни рассказывала о своих победах на олимпиадах и конкурсах, стеклянное полотно, покрытое металлической амальгамой, оставалось непреступным.
И вот окончен университет. Феня стала великолепным преподавателем, но корни свои не забыла. Её сородичей осталось-то раз, два и обчёлся. А у неё желание и язык возродить, и обычаи, и культуру. Создала тогда Феня эвенкийскую азбуку, написала учебники на родном языке, начала ездить по улусам и преподавать, чтобы дети не маялись по интернатам и не отрывались от большого отцовского дела, которое веками было подарено народу богами.
Однажды ночью к ней пришла во сне бабушка. Феня обрадовалась, ведь они так давно не виделись, с тех пор как боги смерти забрали её в свой мир.
– Бабушка, ты обещала, что если я буду хорошо учиться, то буду похожа на снегурочку, которая к нам приезжала.
– А ты и так на неё похожа. Посмотри, какая у тебя светлая голова, ты подарила нашему народу свободу, ты сделала его просвещенным. Посмотри, как сияют твои глаза, потому что ты занимаешься своим главным делом. Ты не просто стала на неё похожа, ты стала ею!
Выступление Фурсенко
Первые дни правления системой образования новоиспечённого министра стали для всех учителей настоящим откровением. Человек, всю жизнь занимавшийся наукой и бизнесом, вдруг одномоментно стал заведовать самой огромной армией учителей. Он при первой большой встрече всех ошарашил: «Я в вашем образовании ничего не понимаю!»
А тут ещё всякие конкурсы, типа «Учитель года», и на них тоже надо произносить речи и что-то обещать. Но среди участников всегда найдутся люди, которые прямо в лицо скажут всё, что думают о современных реформах. А они, как это ни парадоксально, полностью разваливали налаженную систему, выстроенную десятилетиями, имеющую, конечно, изъяны, но работающую и дающую результат. И вот двое участников перед большой встречей с нашим героем всю ночь рисовали на листе обоев призыв «Долой Фурсенко!». Когда они развернули его в зале перед всей честной публикой, министр даже глазом не повёл. Он монотонно читал по листочкам заготовленную информацию. А после того как закончил, обратил внимание всей публики на двух молодых людей, которые всё это время держали кусок обоев.
– Все прочитали? А теперь вы можете опустить, ведь руки устали. Я, молодые люди, не держусь за это место. Занимаясь наукой, прилично зарабатывал, и мне на жизнь хватало с лихвой. Все вы знаете, что наше российское образование нужно менять. Но программы, которая могла бы привести к положительному результату, нет. Всё, что сегодня происходит в нашей отрасли – это стихийные, никем не продуманные реформы. А у меня есть программа. Я предлагаю провести следующее: первое… Вы «за»?
Зал загудел: «Да».
– Второе…, – министр разворачивал программу своих действий. – Как вы к этому относитесь?
– Одобряем, хорошее решение.
– Третье…
– Это уже давно было необходимо сделать, – вторил зал.
– Тогда ответьте мне на вопрос: «Долой Фурсенко или нет?!»
Лучше бы этого не видеть
Автобус, переполнен. На улице холод такой, что пар изо рта повисает хлопьями в воздухе. В дверной проём втискивается молодая мама с грудным ребёнком и коляской. Понимающие помогают, чем могут. Находится пространство и для коляски, и для женщины, и для младенца. На ближнем сидении восседает «оно». Непонятно: то ли мужчина, то ли женщина. Длинный хвост почти до пояса, кожаная куртка, усыпанная заклёпками, огромные кожаные ботинки почти достигают колена, ручки в полуварежках, маленькие скользкие глазки бегают за небольшими стёклышками очков. Ни один мускул у него не пошевелился от того, что рядом появилась женщина с мальчиком на руках.
– Уступи место, – не выдержав такого поведения, произнёс парень, стоящий рядом.
Нехотя «оно» привстало со своего места, сделав такое кислое выражение лица, будто тройку недозрелых лимонов засунуло одновременно в рот. Сквозь зубы «оно» цедило:
– Вечно этим нужно что-то уступать, нарожали, сидели бы дома… – тыкая пальцем в попутчицу и загораживая проход ей к месту, продолжало словесную эйфорию чудо в стразах, на его лице было написано отвращение и ненависть. Такие лица запоминаются. Их часто рисуют в аниме у самых жутких негодяев. Оно противно и отторгает взгляд. Сморщенное, гадкое, дряблое с узкими губами и козлиной бородкой. Вот вы когда-нибудь видели гнилое сморщенное коричневое яблоко? Очень похоже…
– Не тыкай во все стороны пальцем, – сделал замечание молодой человек.
– А что вы мне сделаете, – продолжая указывать на всех своим корявым морщинистым тонким, как кривая игла, указательным пальцем, с пеной у рта, выведенное из себя «оно» дрожало, конвульсировала. И вдруг встало, в позе корявого пня, указывая своим перстом в сторону обидчика. Палец был длинный и такой же морщинистый, как лицо. Нет, это был не больной человек, более того подкаченный и крепкий, но именно в этот момент от какой-то нечеловеческой волчьей злости его скручивало и трясло, превращая в зверя…
– Что вы мне сделаете? – провоцируя и кривляясь, тараторило «оно». – Вы мне ничего не сможете сделать, иначе вся страна о вас узнает…
Постепенно пассажиры начали отодвигаться от этого чудовища, которое вдруг отвернулось к замёрзшему окну и ещё несколько минут в него что-то злобно говорило.
Девушка с младенцем не выдержала всей этой напряженной ситуации, встала с места и отошла в сторону, перепуганная ситуацией. Автобус продолжал движение, место пустовало, около странного человека образовалась пустота…
Наступила тишина, и только скрежет зубов и психи со всхлипами доносились со стороны презренного во всех отношениях этого слова парня. «Оно» ещё долго пыталось замёрзшему льду на окне что-то доказать…
На конечной остановке все гурьбой вывалили из автобуса. Мужчины помогли даме с ребёнком вытащить коляску. Морозище оставил отпечаток странного настроения от встречи с чудовищем в человеческом обличии.
Как якуты театры покоряли
Приехала большая делегация учителей Якутии в Москву на курсы повышения квалификации. Учёба учёбой, а о культурном наполнении позаботился руководитель группы, приобрёл билеты на спектакль в один из молодёжных театров. Пришли, переоделись, заняли свои места и… ничего понять не могут: авангард, не авангард, футуризм не футуризм, балет не балет. Всё перемешалось в одно сплошное представление, без смысла, без сюжета. Менялись лица, декорации, объекты…
После антракта в зале осталось от большой делегации три человека. Рассердился руководитель группы, позвонил вышестоящему начальству и рассказал о бегстве якутов из театра. А тем не понравилось, что педагоги так отнеслись к культурному событию и потребовали, чтобы в течение следующего дня каждый из них отчитался, в каком музее иль театре побывал… После посещённой театральной постановки не хотелось идти в театр, но выбор был – выставки и музеи…
И началось путешествие якутов по публичным выставкам. И полетели отчёты о посещённых мероприятиях. Начальству хорошо. Ведь учитель должен быть не только просвещён, но от московских музеев и выставок должен получить удовольствие…
Отличился среди группы один преподаватель, он за неделю аж на десяти площадках успел побывать. По крайней мере, столько фотоотчётов отправил он за эти дни. Окультурился, одним словом, больше, чем другие.
Разговор
Он: «Ты такая сегодня красивая, вся в блёстках!»
Она: «Я вчера гуляла по кладбищу. Там такая атмосфера. Что вы думаете, потеряла мать. Бывает же такое, на могилы любуюсь, они такие разные: каменные, в виде скульптур или деревянные, крест большой, гладкий, блестящий лаковый…»
Он: «А пойдём сегодня в кино. Хороший фильм про страсть, нежность, любовь…»
Она: «Я бы всё время гуляла только там. Меня что-то изнутри подталкивает. Ходишь между памятников, на сердце хорошо, в голове мысли всякие глупые появляются… Цветы, венки, даты…»
Он: «Сегодня у нас на третьем уроке французский. Cherchez la femme. Super. Pas six jour. Сядешь со мной. Я слова выучил…»
Она: «Вот у меня подруга уже неделю дома не ночует. С родаками поссорилась. Живёт сама по себе. Четырнадцать лет. Свобода. Денег только у неё нет. Но зато свобода… А я вчера на кладбище мать потеряла, представляешь?…»
Он: «Сегодня геминиды, максимум, сто метеоров в час. Пойдём смотреть… Они такие яркие, вспыхивают и можно желание загадать. Правда, не всегда сбываются, но твои обязательно сбудутся»
Она: «Я бы себе дом построила в центре кладбища, вот это было бы по-настоящему. Цветы, могилы, темнота, и приглашала бы всех в гости полюбоваться этой красотой. Всех бы пускала жить, кого из дома выгнали, кому ночевать негде или просто так…»
Он: «От этого снега грязь на улице и холод, а ты в таком лёгком платье, замёрзла? Давай я тебе куртку принесу…»
Она: «Что означает это слово? Гадкое какое… Бекон… Надо же…»
Он: «Вот возьми листок, я все слова перевёл. Только перепиши внимательно…»
Она: «Скоро полная луна. Света много. На кладбище пойду. Там ночью при лунном свете знаешь как… Накрашусь и пойду… Ты со мной?»
Он: «Нет, меня родители не отпустят… Но я могу вечером с тобой позаниматься, у тебя двойка по французскому выходит…»
Она: «Тогда с подружками пойдём… Они у меня знаешь какие…»
В этот момент прозвенел звонок. Все разошлись по своим местам. Она подумала: «Какая я загадочная, пусть попробует разгадать…» Он: «Какая же она всё – таки дура, я же предлагал ей перевод слов, точно получит двойку…»
Мгновение
Вы идёте, никого не трогаете. Думы думаете. Разное в голову лезет. Тротуар широкий, людей немного. На душе хорошо. Вдыхаете воздух полной грудью и опять пускаетесь в фантазии. Вокруг вселенная, светятся огнями улицы, мимо пролетают быстрые автомобили, но вы этого не замечаете. Вы идёте по улице, шагаете широкими шагами. Всё хорошо, вы счастливый человек…
Впереди целый огромный день с его неповторимостью и обыденностью, рутиной и новыми идеями, знакомствами и встречей с друзьями… Туманят голову идеи… Хочется выпить чашечку ароматного кофе и просто просмотреть странички друзей в социальных сетях… А ещё нужно придумать, чем заняться в выходные… Поваляться целый день на диване возле телевизора… Как-то очень просто… Может, поехать в зимний лес, побарахтаться в снегу, сделать неповторимые селфи… Хорошая идея, надо кого-нибудь с собой позвать…
Сейчас сяду в мягкое рабочее кресло, заварю себе кружку чёрного кофе и буду смаковать его… Может, забежать в кондитерскую, купить себе чего-то сладенького… Нет, пожалуй, откажусь, физические кондиции не позволяют лишних калорий… И так щёки в зеркало не помещаются… Надо начать заниматься спортом… Вон девчушки в окне фитнесклуба наяривают на велотренажёрах, присоединюсь к эстетике женского тела, да лишние килограммы сброшу…
Сколько оранжевых человечков на улице, вычищают тротуары, как здорово, что у нас, наконец-то, появился в городе хозяин… Только вот эта соль, всё разъедающая, да слякоть от неё… Надо обязательно помыть ботинки, а то высохнут и будут в белых разводах, некрасиво…
Осталось совсем немного, пару поворотов и… Виднеется вдалеке знакомая вывеска…
Вдруг лязг, грохот, и в вашем направлении летит неуправляемая огромная махина. Она сносит всё на пути и вонзается в стену дома…
Сорок сантиметров от вас пролетел снаряд, который мог уничтожить одномоментно всё. Чуть поодаль от вас всхлипывает от нервного стресса мамочка с коляской, прижимая к себе малыша. Пенсионер, взявшись за грудь, чуть живой, стоит, облокотившись на перила. Вид у него такой, что серо-чёрные тучи покажутся красивыми яркими розами на белом снегу…
Из машины выползла она. Полушубок застёгнут неправильно, правая часть кажется длиннее левой, заплаканные глаза растёрты в чёрный цвет, превратившись в тёмно-фиолетовые пятна на красивом личике, юбка сбита, из-под неё выглядывают узенькие трусики. Чудо в перьях еле стоит на ногах. Её трясёт и колбасит так, что вибрации передаются всему окружающему миру. Девка выпила, видно, немало, её вид лишь говорит о том, что она не просыхала всю ночь и всё утро…
Один шаг в пропасть, одна ненужная мысль, одно мгновение и…
Где моя рубашка, в которой я родился… новый день моего рождения… как же хочется горячего кофе… обязательно нужно сходить на выходных на концерт… один шаг и всё… бывает же такое… как повезло малышу, что его мама шла не так быстро… а дедушка, уже ушёл… и мне надо идти… обязательно надо поехать в зимний лес, три года об этом мечтаю… а сейчас горячего кофе… повезло так повезло… а эта дура, пьяная за руль… сколько людей могла покалечить… кофе, хочу горячего кофе и в зимний лес с друзьями…
Вечер
Большая кухня. Почти коммунальная квартира, хостел с небольшим количеством постояльцев. Собираются в вечернее позднее время все: философы и рабочие, учителя и парикмахеры, блогеры и проститутки. Просто все хотят есть. На плите всё шкварчит, жарится, парится. Кто-то пьёт пустой чай, кому-то повезло больше, у него на столе прекрасное домашнее рагу, остальные жуют всухомятку то, что послал им в этот вечер бог. Шутки, разговоры, истории – всё смешалось в большой человеческий винегрет.
И вдруг на кухне появляется совсем юная леди, в коротких шортиках, на бедре виднеется огромное тату в виде розы с шипами, русые обесцвеченные волосы развиваются до пояса, курносый нос и голубые, бегающие глазки украшают милое личико. После долгой рабочей недели белоснежка Вика лучезарным цветом орошает серую массу собравшихся на ужин людей. У неё всё прекрасно, чаевые льются рекой, остатки снеди с банкетов перетекают в её небольшую сумочку и становятся хорошим дополнением к вечернему чаю. Она немногословна, но может одарить своей очаровательной улыбкой и минутой общения. Вот холостые парни и тужатся изо всех сил, чтобы оказать любезность, дабы провести пару-тройку минут с девушкой…
Она заваривает клубничный чай, готовит брускетты с тартаром из сёмги и угощает всех собравшихся. Неженатые мужчины расцветают, им хочется ласки и внимания, но она выбирает лысоватого, худощавого, абсолютно молчаливого юношу, который весь вечер ел шоколад, запивая чаем каркаде и слушал непонятную, незатейливую и спокойно-умиротворяющую музыку.
– Вы чем занимаетесь по жизни? – первой в диалог вступила кулинарная дива.
– Пью чай с шоколадом, – с таким чувством достоинства произнёс тип, что вызвал улыбку у девушки.
– А вообще?
– Сегодня пью чай и слушаю музыку, а завтра посмотрим, может, буду лампочки менять…
– Вы философ?
– В какой-то степени мы все философы, я себя отношу к высшей касте мыслителей…
– Я так понимаю, вы ничем не занимаетесь…
Слово за слово, мужчина зацепился милой девушкой, она же выпив кружку клубничного чая и съев пару бутербродов с солёной рыбой, растворилась в коридорах хостела…
Зависть со стороны холостяков к выбранному типу была особой, кто-то решил в отместку погромче включить реп, чтобы заглушить музыку товарища-философа, другие, надев наушники, начали напевать так, будто несколько медведей одновременно им наступили на уши. Атмосфера вечера была испорчена. Пташка как появилась внезапно, так и упорхнула, но след оставила такой, что между мужиками-холостяками начали метаться гремучие молнии. Но позднее время и будущий рабочий день всё расставили на свои места, и тихим сапом все разбрелись по комнатам, дабы предаться ночным сновидениям…
Лишь до утра по коридорам маячил философ и тихо стонал: «Вика… Вика… Уложи меня спать… Вика…»
Каша
Кто из нас не вспоминает кашу детства, манная, сладкая с комочками. Так не хотелось её есть, но воспитательница, обязательно находила слова, и ты её уплетал, аж треск был слышен за ушами.
Сегодня в столовых того кушанья не предлагают, всё как-то проще, западнее. То булку с котлетой, то небольшую пиццу с колбасой или сосиску в тесте. И для наших детей манная каша стала диковинкой.
Вот однажды пришёл сын из школы, смеётся.
Спрашиваю, что случилось, отчего такое веселье. А он мне целую историю про кашу рассказал.
Его товарищ, на школьный завтрак получил тарелку манной каши, да не простой каши, а такой, что можно было ножом резать. Начал он ходить по столовой и всем фокусы показывать. Переворачивает тарелку, а каша не падает, не выливается. Смех в столовой, а каша так прилипла к тарелке, что только и дивиться можно. Минут десять он это чудо всем показывал, пока кто-то не подсказал, что можно вообще сделать умопомрачительный номер. И стал наш товарищ не просто переворачивать тарелку с кашей, а начал держать её у себя над головой. Первые несколько раз всё проходило неплохо, аттракцион был что надо. Но в четвёртый раз каша под действием земных сил прямо на голову нашему клоуну и прилетела. И оказалась она не такой и вязкой. Вот дальше смеху было много. Все принялись фотографироваться с незадачливым циркачом-фокусником. А картинка была очень запоминающейся.
Представьте себе молодого человека в фирменном костюме, белоснежной рубашке, тёмно-синем галстуке, а по его голове стекает вкусная манная каша с комочками, желтовато-молочная, как в нашем детстве…
Три чуда…
Встал. Выпил чашку чая. Дошёл по морозцу до метро. Всего две станции. У меня распланирован весь день. Сначала в музей-квартиру М. Горького, потом к писателю А. Толстому и, конечно, попасть на концерт классической музыки…
Морозец крепчал, и пешая прогулка по Большому Никитскому проспекту оказалась не такой прозаической. По дороге встретился музей искусства востока, который мог спутать все планы. Очень хотелось с мороза в тепло и уют… Но ноги шагали и шагали, лицо горело и алело, а вокруг были потрясающие виды. Москва под небольшой снежной шубой очень красива. Белоснежные здания, покрытые тонкой вуалью, кажутся ещё более величественными и непреступными.
На Большой Никитской улице затерялась средь многоэтажек домовая церковь семьи Суворовых, а ещё чуть дальше и сам небольшой скромный домик желтоватого цвета с неброской вывеской «Здесь жил Суворов». Случайные прохожие повели меня абсолютно не в том направлении. В результате я попал на Поварскую улицу, удаляясь от намеченного мною музея Максима Горького. Помогла пара пожилых людей, прогуливающихся по заснеженной и нечищеной улице.
– Вы откуда, молодой человек, не москвич?
– Из Краснодарского края, из Ейска…
– Мы вам покажем, где находится музей…
– Я вас догоню, сфотографирую памятник Бунину, и догоню…
Несколько кадров, и бегом за моими спасителями. Старичок по-отечески обнял меня за плечи.
– Вы находитесь в историческом месте. По этим улицам ходили Суворов, внучка Сталина – Алилуева и Якубович, кстати, он наш сосед. А вот в этой церкви венчались Пушкин и его будущая супруга Наталья.
Они показали мне дом, в котором жил Максим Горький, холодно отнеслись к новому изваянию, которое появилось на перекрёстке улиц и олицетворяло встречу в беседке молодого поэта с невестой…
Мы гуляли по заснеженным улицам около часа, а потом долго прощались. Мороза не чувствовалось, беседа была познавательной и интересной. После расставания семейная пара повернула обратно по дороге к своему дому, в котором на соседней лестничной клетке живёт шоумен Якубович.
Около кассы меня встретила радостная бабушка с широкой улыбкой:
– Ура, вы четвёртый. Вчера у нас было всего три посетителя, а сегодня уже на одного больше…
Дом, в котором творил последние годы Горький стал для меня открытием. Таких архитектурных шедевров в мире больше нет. Загадки и тайны в каждом элементе декора. Экспозиция о великом писателе лишь стала небольшим дополнением к той эстетике, которая окружала. Полуторачасовое погружение в мир модерна и классики советской прозы завершилась в гардеробе. Уже надев на себя тёплые вещи и собрав в рюкзак пожитки, я вдруг услышал голос гардеробщицы:
– Вы, я вижу, не москвич, а то я москвичей не очень люблю?
– Я из Краснодарского края, из Ейска.
– Сразу поняла, что вы не местный. Пойдёмте со мной, я покажу вам тайны этого дома.
Женщина взяла меня за руку и повела. Сначала мы стояли у таинственного витража, который с разных ракурсов дарил абсолютно неповторимые картины восхода солнца и ночных пейзажей с узким серпом луны. Потом разглядывали потолок, украшенный волшебной лепниной с красивыми улитками… В доме обнаружились таинственные животные в виде необычных ламп, двери со своими секретами, окна, погружающие в атмосферу московской зимы… По окончании нашей экскурсии женщина вынесла мне книгу о музее.
– Это последний экземпляр, и я его хочу вам подарить…
Книжка была как нельзя кстати. В музее закрыли лавку с сувенирами, и приобрести буклет просто не предоставлялось возможности…
Очередным культурным событием стал для меня музей-квартира Алексея Толстого. Мне разрешили фотографировать, и я без стеснения проходил от одного экспоната к другому, получая неплохие изображения. Но в кабинете писателя меня поразили гипсовые маски. Одна очень узнаваемая, посмертная маска Пушкина, а вторая безобразная, корчащегося и опухшего человека. Это была прижизненная маска Петра Первого. Меня заинтересовало месторасположение экспонатов, но хранительница музея пояснений не дала, а пригласила научного сотрудника.
Дама представилась, и начала мне рассказывать об удивительном писателе, историке, неоднозначном с точки зрения жития-бытия человеке. Мы ходили из одной комнаты в другую, останавливались у живописных полотен, она поведала технику нанесения гипса на живого императора, и стало понятно, почему у него такое опухшее и нерадостное лицо. И, наконец, она подвела меня к картине очень необычной. Оказалось, что Алексей Толстой её приобрёл абсолютно случайно у одного крестьянина из Псковской губернии. Полотно оказалось из усадьбы Александра Сергеевича Пушкина. Картина принадлежит кисти голландского живописца Босхо или его подражателям. Оно неповторимо и красочно-инопланетно. И, о чудо, на нём изображено то, что описано в великом произведении «Евгений Онегин». Сон Татьяны Лариной, помните?…
…Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
Как на больших похоронах;
Не видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах, с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж гостей
Того, кто мил и страшен ей,
Героя нашего романа!
Онегин за столом сидит
И в дверь украдкою глядит…
Под впечатлением от увиденного и услышанного, я побрёл по заснеженным улицам замерзающей Москвы в сторону Арбата. Три истории, три чудесных встречи за один день…
Послевоенный…
Сегодня мы гордимся нашими ветеранами, победителями в самой кровавой мясорубке двадцатого века, спасшими человечество от фашизма и нацизма. Героизм и патриотизм стали ассоциациями той далёкой Великой Отечественной войны. Много утекло воды, стёрто из памяти правды о трагедиях в человеческих судьбах, о героях не по легендам и пропаганде, о настоящих, кто горел в танке, подрывался на минах, бросался на дзоты и выживал с тяжелейшими травмами, оставаясь калекой, без ног и без рук, кто вынужден был закрывать лицо вуалью, только потому, что от лица ничего не осталось, оно сгорело…
Вот таких полулюдей-героев, изувеченных в боях и в полевых госпиталях, но выживших на улицах, вокзалах, площадях и рынках после войны было много. Они не могли работать, ползали, просили милостыню или еду, чтобы выжить, чтобы просто выжить…
Люди придумывали им самые непонятные прозвища. «Самоварами» называли инвалидов, оставшихся без ног и рук, «обрубками» тех, кто потерял на войне руки. А ещё были «костыли», «мочалки»…
Наш герой один из немногих, кто помнит эти страшные дни, страшные послевоенные дни унижения и непонимания со стороны здоровых, полноценных людей, которые не нюхали порох, не замерзали в блиндажах и окопах, не делили небольшой кусок сухаря на дюжину человек. Самым страшным было то, что они говорили в спину и боялись сказать открыто в лицо.
– Калека-нищеброд, – слышалось вслед тележке, которую сколотил из нескольких досок наш молодой парень двадцати пяти лет, у которого до войны было всё: перспективы стать гениальным учёным, замечательная и дружная семья, расстрелянная фашистами в сорок третьем, любимая девушка…
– Почему ты не сдох, – говорили те, за кого он воевал, которые обязаны ему миром, а не рабским существованием…
– Развелось калек, пройти невозможно, когда вас уже всех сгребут в кучу и расстреляют, чтоб запах не портили, – говорили дамочки в вечерних платьях, которым война стала подспорьем в жизнеобеспечении, которые из-под полы продавали хлеб и сахар, наживаясь в голодное время и зарабатывая имя и процветание…
Разве можно понять человека, который потерял ноги, чтобы спасти сотни солдат, стоя в жуткий мороз в водяной жиже до последнего патрона сдерживая натиск немецких сил. Нет, конечно, он был не один. На это задание был направлен взвод двадцатилетних парней, молодых крепких, здоровых. Они ещё толком-то и войны не видели…
Небольшие осколочные ранения в ногу, полученные от разрывов снарядов, перевязка из жёлтых тряпок и бой, который ни на минуту, ни на мгновенье не замирал…
Потом госпиталь, почерневшие ступни лечить никто не стал, ампутировали, началась гангрена, отрезали ноги полностью. А дальше пустота… Месяцы по госпиталям и больницам… Дорога домой… Надежда… Разочарование… Непонимание… Отчуждение…
– Радуйся, что живой! – говорили соседи. А как жить? Что делать, когда надо по крутой лестнице подняться в квартиру, а ты не можешь! Как сходить в магазин? На что жить?
Потом победа! Радость! Да, скорее радость от того, что всё закончилось, а значит, не зря ты стал калекой, значит, и ты внёс свой вклад в это великое счастье быть победителем. И надежда… Надежда на то, что на тебя обратят внимание, дадут работу… Надежда на то, что ты пригодишься ещё своей родине… Надежда, что всё изменится… Но таких как ты становилось всё больше и больше. За место под солнцем нужно было бороться. Деляги быстро сколотили банды, которые обирали беспомощных инвалидов, оставляя им гроши для выживания…
Жить так не хотелось, но и кончать жизнь не было христианского желания. Пытался делать игрушки, благо руки уцелели, но покупателей не нашлось, слишком бедно жил народ, просто раздавал местным ребятишкам. Пытался найти работу сторожем, но кто такого возьмёт… Оставалось последнее: просить милостыню да помогать мелким ремонтам вдовам…
Так постепенно жизнь налаживалась… Душевные раны заживали…
Но однажды ночью парня забрали и увезли в неизвестном направлении. Вычистили все города и села от калек, безруких и безногих, обезображенных ожогами. Позже стало понятно, что верхушка решила избавить от назойливых глаз почтенных жителей полулюдишек, чьи награды не сочетались с попрошайничеством. Ну, посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит. Никуда не годится! Избавиться от них, во что бы то ни стало избавиться. Но куда их девать? В бывшие монастыри, на острова! С глаз долой – из сердца вон. В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила свои улицы от этого «позора»!
Так наш герой попал в бывший монастырь. Таких, как он, со всех уголков привезли больше трёх сотен. Многие не смогли связаться с семьями, чтобы рассказать, куда их везут. А потом начался ад. Настоящий, это тебе не война, где понятно, где свой, а где чужой – враг. Всё перемешалось. Питание было отвратительное, хуже помоев, да и его едва хватало на половину прибывших, начался мор. Каждый день в яму, так называли могильник за территорией богадельни, уносили с дюжину умерших инвалидов. Выживали те, кто попроворней, да поцелей, кто мог сбегать на рынок и продать то, что пользовалось спросом: шинель, нижнее бельё, гимнастёрку… Сёстры-санитарки, а их на всю ораву было три, не справлялись с отщепенцами. Не хватало им ни времени, ни медикаментов, ни сил. Их бы самих пожалеть, что попали они в такую мясорубку. В общем бросили хозяева жизни калек на смерть, главное, чтобы гражданам великой страны – победительницы комфортно было.
Спасло нашего героя разгильдяйство местных чиновников. Охраны практически не было, и можно было иногда выбраться в город или в соседнее село. Там, правда, организовывали облавы и инвалидов ловили, избивали и возвращали обратно. В наказание беглеца несколько дней не кормили и не поили. Редко, кто выживал после таких экзекуций.
Но как сбежать, если у тебя нет ног? Помогла река. Дополз наш герой на руках до берега, отвязал лодку, лёг в неё и… Будь, что будет. Два дня его мотало по течению, пока не прибило к острову. Там его заметила вдова, которая и приютила в своём доме. Прожил он немного, но по хозяйству помогал, да время коротали по вечерам. Судьбы одинаковые: война у них отняла всё: и веру в людей, и в бога, и в самих себя…
На острове Валаам на одном из захоронений победителей, ветеранов-инвалидов, установили крест-памятник. И священнослужитель на панихиде сказал: «Это люди, получившие тягчайшие увечья в Великой Отечественной войне. Многие из них не имели рук и ног. Но более всего, наверное, они испытывали муки от того, что Родина, за свободу которой они отдали своё здоровье, не сочла возможным сделать ничего лучшего, как отправить их сюда, на этот холодный остров, подальше от общества победителей… Условия их жизни здесь мало чем отличались от лагеря: они не имели возможности передвижения, они не имели возможности поехать к своим родным, близким. Они здесь умирали – скорбно почили, как мы только что слышали в молитве за упокой. То, что произошло на Валааме, ещё одна малоизвестная история, связанная с войной…»
Крещение
В нашей стране всё перемешалось. Праздники и светские, и религиозные стали общенародными. Поздравление с рождеством и крещением летят со всех уголков страны.
– У нас минус шесть, тепло, мы в проруби, – пишут ребята из Новосибирска.
– А у нас нет проруби, потому что плюс тринадцать, – отвечают девчата из Ставрополя.
– Ничего не понимаем, – откликается с Северного Казахстана паренёк, – очередь к проруби, одни казахи, один русский нырнул и всё, остальные местные.
«Алах-Акбар», – и перекрестившись три раза, ныряет в прорубь.
Спрашиваем: «Зачем три раза перекрестился», а в ответ: «Традиция!»
Современная волшебная новогодняя сказка
Сергей очень скромный средних лет мужчина, лысоватый и помятый морщинами и временем, иногда выпивал, работящий и безработный. Сводил концы, с концами перебиваясь шабашками. Последнее время как-то с работой совсем было туго, так что пустой холодильник, не праздничное настроение, и депрессия от всего навалившегося… Но, как это бывает в жизни, после чёрной полосы обязательно наступает белая…
Под Новый год ему позвонил товарищ и попросил выполнить за него работу. Так получилось, что он уже изрядно набрался, провожая старый год, а делов-то – перегнать машину из пункта А в пункт Б одного богатенького Буратино, который тоже корпоративно уже напровожался так, что стоять на ногах не мог и за руль сесть уже был не в состоянии. Потенциальные водители в этот вечер уже хорошо подвыпили, и последней надеждой оставался Сергей…
Наш герой, недолго думая, согласился, всё равно один, всё равно трезвый, всё равно делать нечего, да и лишняя копейка в доме не помешает.
Взял Серёга такси и быстрёхонько к указанному товарищем адресу. Не прошло и десяти минут, как он обнаружил своего работодателя на ближайшее время. Правда, состояние его было скажем так не лучшее. Он не стоял, не сидел, не лежал, что-то среднее между всеми этими состояниями. А рядом стояло целое состояние, последняя модель «Бентли»… Наш герой мечтал иногда прикоснуться к такой технике, но чтобы сесть за руль и покататься на таком аппарате, у него даже мыслей таких не было… Буратино сунул Сергею в руки ключи, двадцать тысяч, сел в машину и мгновенно захрапел…
«Куда ехать? В каком направлении?», – мешалось в голове у нашего внезапно разбогатевшего водилы.
Он нежно растолкал хозяина дорогой иномарки и попытался спросить о дальнейшем движении. Сквозь зубы и храп было произнесено: «Новгород». Осталось выяснить в какой? Но эту информацию от клиента получить не удалось. Пришлось выяснять по номерам автомобиля…
Несколько часов за рулём крутого автомобиля, удобного, комфортного с храпящим, безмятежным хозяином… Сказка в зимнюю ночь. Машина слушалась водителя, они были единым целым…
Уже утром хозяин немного оклемался, попросил остановить. Он вышел, оправился, умылся снегом, спросил, куда едем и, убедившись, что всё нормально, назвал адрес в Нижнем Новгороде…
Дальнейший путь Буратино, съёжившись калачиком на сиденье, мило проспал…
Особняк на берегу реки больше походил на гигантский южный санаторий в Сочи или дачу известных политиков в Крыму. Хозяин быстро ожил, переключился на веселье, которое буйствовало в его доме. Серёгу не бросил у автомобиля. Представил гостям, посадил на одно из самых почётных мест и начал угощать яствами, которых тот никогда в жизни не видел. Всё по Ильфу и Петрову. А сегодня бог им послал крабов дальневосточных, устриц забайкальских, перепелов адыгейских, икру чёрную и красную, форшмаков израильских… А потом была сауна, море девчонок, бассейн, и снова застолье. На третий день праздника Серёга спросил у нашего Буратино, может ли он ехать домой. Хозяин вытащил из бумажника ещё несколько тысяч рубликов, пожал нашему герою руку и отпустил…
Уже в поезде пришло к водителю осознание той сказки, в которой он побывал. В нагрудном кармане лежали тысячи рублей. На верхней полке плацкартного вагона Сергей закрыл глаза, в голове крутились приятные воспоминания о безоблачно проведённых днях в новогодние каникулы…