По читал о третьем убийстве – Майкл Джеймс, советник с юга Озерного края, который умер две недели назад, и на его груди было высечено имя По – и увидел документ, заставивший его рассмеяться. Он был написан одним из сержантов, и то был единственный человек, который мог позволить себе описать запах на месте преступления как «миазматический».
Он часто вел себя как клоун, но был одним из самых умных людей, которых По когда-либо встречал. Человек, который мог бы выиграть в «Четыре в ряд» в три хода. Его звали Килиан Рид, и он был единственным настоящим другом По в Камбрии. Они познакомились совсем подростками и с тех пор были близкими друзьями. По почувствовал себя виноватым за то, что так и не увиделся с ним, когда вернулся; он так погряз в своих проблемах, что ему это и в голову не пришло. Он оправдывал это тем, что они с Ридом знали друг друга слишком долго, чтобы и вправду потеряться. По одолжил у Флинн телефон и открыл приложение. Он задался вопросом, сколько людей до него были вынуждены сделать то же самое. В этом был весь Рид. Утереть нос руководителям, заставив их почувствовать себя идиотами. Неудивительно, что он все еще был сержантом.
Хорошо бы было снова поработать вместе. По взялся за остальные документы и продолжил читать.
После того, как нашли вторую жертву и призвали на помощь SCAS, в отчетах появилось имя Флинн. Со второй жертвы началось и соревнование СМИ за право назвать убийцу. В конце концов – как всегда бывало в таких случаях – выиграла популярная, но не слишком респектабельная газета, предложившая кличку «Камбрийский Сжигатель». Прочитав все целиком в первый раз, По отложил папку на заднее сиденье. Закрыл глаза, размял шею. Вскоре он перечитает всю папку, каждый документ. Отпечатает их в своей памяти. Первый раз служил просто для того, чтобы составить представление, с чем он имеет дело. SCAS редко вызывали сразу, так что просматривать дела так, словно это был висяк, было важным умением. Они не просто искали улики, они искали ошибки, которые совершили следователи.
Флинн заметила, что он закончил читать, и спросила:
– Что думаешь?
По знал, что его проверяют. Его не было год – ей и Ван Зилу необходимо было знать, что он все еще годится для этой работы.
– Кромлехи и сжигания, скорее всего, тупик. Они наверняка что-то значат для убийцы, но мы не узнаем этого, пока его не поймаем. У него есть представление о том, чего он хочет, но все же он легко меняет планы, если реальность не соответствует его фантазиям.
– В смысле?
– Первую жертву пытали, других нет. По какой-то причине это не дало того, чего он ждал. Так что он перестал это делать.
– У Майкла Джеймса на груди были шрамы, сложившиеся в твое имя. По-моему, очень похоже на пытку.
– Нет, он написал мое имя по неизвестной нам причине. Боль была лишь побочным явлением. Боль, причиненная Грэхему Расселу, была намеренной.
Флинн кивнула, чтобы он продолжал.
– Все мужчины были одного возраста и очень богаты. Вы не нашли ничего, что подтвердило бы, что они были знакомы.
– Думаешь, он выбирает их случайно? – По так не думал, но не был готов это сказать. Ему было нужно больше информации. – Он хочет, чтобы мы так думали.
Она кивнула, но ничего не ответила.
– И ни один из них не был заявлен как пропавший? – спросил По.
– Нет. Казалось, что они все отсутствуют по понятным причинам. Только когда они были убиты, мы обнаружили, насколько длинными путями Сжигатель запутывал следы, чтобы убедиться, что заявление об их пропаже не поступит.
– Как? – По знал, что это есть в документах, но иногда лучше сразу услышать интерпретацию фактов.
– Машина и паспорт Грэхема Рассела были зарегистрированы для переправки на пароме, и его семья получила письма, что он на каникулах во Франции. Джо Лоуэлл посылал семье эсэмэски из Норфолка, говоря, что остался у друзей пострелять красных куропаток, пока не кончился сезон. Майкл Джеймс жил один, так что его вряд ли объявили бы пропавшим без вести, но история его компьютера показывала, что он собирался отправиться в турне с дегустацией виски по островам Шотландии.
– Так что мы не можем знать наверняка, когда их похитили?
– В общем-то, нет.
Он подумал, что это может значить, и решил, что это подтверждает ход его мысли. Сжигатель был очень организованным человеком. По сказал об этом Флинн.
– С чего ты взял? На месте преступления он оставляет полный хаос.
По покачал головой. Она все еще его проверяла.
– Он контролирует все, что происходит на месте преступления. Никакой импровизации. Он приносит с собой все, что ему нужно. Никаких физических улик на местах похищения и убийства, а учитывая неизбежность улик и то, что техники сбора данных еще никогда не были так хороши, это очень примечательно. Ко времени третьего убийства на камнях, полагаю, были установлены камеры наблюдения?
– На большинстве да. С Длинной Мег ее убрали как раз перед этим.
– Значит, он разбирается и в средствах наблюдения, – сказал По.
– Что-нибудь еще?
– Я прошел?
Флинн улыбнулась.
– Что-нибудь еще?
– Да. В файлах чего-то не хватает. Фильтр, что-то, что инспектор утаивает от прессы. Что это?
– Как ты догадался?
– Сжигатель, возможно, и не садист по натуре, но ведет он себя именно так. Он бы не оставил тела нетронутыми.
Флинн указала на свой портфель на заднем сиденье.
– Там еще одна папка.
По перегнулся и достал ее. Там стоял штамп «Секретно», кто-то написал: «Не показывать без письменного разрешения старшего инспектора Гэмбла». По не стал открывать.
– Ты слышал о «сезоне обрезаний»?
По покачал головой. Не слышал.
– Изначально термин придумала Национальная служба здравоохранения. Он относится к времени года – обычно к летним каникулам – когда девочек, иногда двухмесячных, вывозят из Великобритании под предлогом посещения родственников за границей. На самом деле их везут на женское обрезание. Это делают во время летних каникул, чтобы раны могли зажить до возвращения.
По немного знал о женском обрезании, отвратительной практике, при которой удаляли части гениталий девочки, чтобы гарантировать, что она не сможет чувствовать сексуальное удовольствие. Считалось, что это сделает их верными и целомудренными. В реальности жертвы всю жизнь мучились от боли и медицинских проблем. В некоторых культурах раны все еще сшивали нитками.
До него наконец-то дошло, почему Флинн об этом заговорила.
– Он их кастрирует?
– Технически – нет. Он отрезает им яйца вместе с сосиской. Аккуратно и без анестезии.
– Он оставляет себе трофеи, – сказал По. Большой процент серийных убийц оставляли себе части жертв.
– Вообще-то, нет. Открой папку.
По это сделал и чуть не расстался с обедом. Первая фотография объясняла, почему крики жертв не были слышны. Фотография крупным планом показывала рот Грэхема Рассела: он был заполнен его собственными гениталиями. Несколько следующих фотографий показывали пенис, яички и мошонку – все еще прикрепленные друг к другу – после того, как их вынули изо рта. Почерневшие на конце, близком к огню, и удивительно розовые и неповрежденные на другом. По просмотрел остальные фотографии и понял, что они примерно похожи.
И он должен был стать пятой жертвой? Можно подумать, ставки до того были недостаточно высоки. По скрестил ноги.
– Мы доберемся до него раньше, чем он хотя бы приблизится к тебе, По.