Вся эта удивительная история, которая привела Вячеслава в Ленинку, началась с покупки шоколадной фабрики. Аленочкин отлично помнил тот день, когда принял судьбоносное решение. И как был озадачен этим решением его заместитель. Как он сказал ему после большого совещания, трагически понизив голос:
– Я просто не представляю, что этот актив добавит вашей небольшой многопрофильной империи. Меня лично гораздо больше волнует вопрос о нашем участии в финансировании строительства сети супермаркетов.
– Я тоже пока не представляю, – признался Аленочкин.
Оставшись в кабинете один, он развернулся в кресле и задумчиво смотрел на хмурое темное небо, обещавшее если не грозу, то как минимум дождь. Господи, ну для чего ему эта кондитерская фабрика? Алчностью он не страдал, манией приобретательства – тоже. В делах всегда взвешенно подходил к любым решениям, особенно когда дело касалось приобретения непрофильных активов. Но в данном конкретном случае он вдруг засомневался. Почему? Может быть, в нем заговорил маленький мальчик, для которого слово «шоколад» – волшебное слово, пропуск в мир безотчетной радости и хорошего настроения? Нет, чушь собачья. Серьезный бизнесмен Аленочкин не позволил бы доминировать эмоциям при решении серьезных дел. Значит, он увидел здесь некую, пусть пока и слабенькую, перспективу. Покупка фабрики его не разорит, а выгодной она со временем будет в любом случае. Каждое дело может приносить прибыль, если его правильно организовать. И все, хватит об этом.
Как только Аленочкин вошел в цех, на него одновременно обрушились адский грохот работающих машин и пленительный аромат свежего шоколада. Этот запах неожиданно напомнил ему один эпизод из детства. Ему было лет восемь, родители повезли сына кататься на речном трамвайчике по Москве-реке. Он сохранил от той поездки лишь смутные воспоминания, но одно впечатление запало в память: волшебный запах шоколада, исходивший из недр кондитерской фабрики, которая расположилась на набережной. И вот много лет спустя он снова вдыхал этот аромат, все меньше жалея о покупке.
Изначально Аленочкин не планировал заходить в цеха, ему достаточно было переговорить с директором предприятия. Но он любил быть в курсе всего, что происходит в компании. Дотошность и внимание к деталям составляли основу стиля его работы, поэтому после беглого первичного знакомства с документами Вячеслав отправился осматривать новые владения.
Огромный зал был под завязку заполнен хитрыми механизмами, среди которых озабоченно сновали люди в белых халатах. Повинуясь их командам, шоколадная масса текла по трубам, прокручивалась, перемешивалась, растрясалась, охлаждалась, заполняла формы. Еще теплые плитки попадали в упаковочные аппараты, прятались в яркие бумажки и отправлялись дальше.
Аленочкин с хозяйским видом прошелся вдоль конвейера, по которому непрерывным потоком текли шоколадки. Главный технолог, сопровождавший его, ловко подхватил с ленты одну плитку, развернул и протянул Аленочкину.
– Не желаете продегустировать? Свежайший шоколад, такой можно попробовать только непосредственно на производстве.
– Почему бы и нет? – охотно согласился Аленочкин, большой любитель сладкого. Через минуту от шоколадки осталась только обертка – продукт был оценен по достоинству. Желая до конца вжиться в новую для него роль кондитера, Вячеслав изъявил желание поближе познакомиться с оборудованием цеха. Особенно его заинтересовала одна машина, из которой торчали трубки и шланги, а каркас был усыпан датчиками и переключателями. Технолог подвел нового владельца к лесенке, по которой Аленочкин вскарабкался наверх и стал с интересом наблюдать, как жидкий шоколад неторопливо вытекает из трубы и заполняет формы. Зрелище было впечатляющее и настолько аппетитное, что он едва не поддался соблазну зачерпнуть пальцем немножко сладкой массы. Поборов искушение, он поспешно спустился из шоколадного рая на грешную землю, и ознакомительная экскурсия продолжилась.
Из цеха они прошли в специальную лабораторию, где химики и биологи раскладывали на молекулы выпускаемые сладости. Именно от них зависело, сколько покупателей останется в живых после продажи очередной партии шоколадок. Поскольку работу местных спецов нельзя было увидеть невооруженным глазом, Аленочкин лишь мимоходом заглянул в какую-то комнатку, где задумчивые люди сидели, склонившись над микроскопами. Вслед за своим провожатым он проследовал в главный зал. Молоденькие лаборантки как по команде оторвались от своих дел и повернулись в его сторону, и Аленочкин поприветствовал их кивком головы.
– А что у вас в этих шкафах? – обратился он к своему спутнику. Тот перехватил его взгляд и с готовностью ответил:
– Здесь хранятся образцы всех сортов какао, которые когда-либо закупала наша фабрика.
Три высоких стеллажа скорее напоминали витрину кофейного магазина, чем лабораторные шкафы. За стеклом выстроились ряды аккуратных баночек с зернами. На каждой банке наклеен ярлык, на котором написаны страна произрастания и название сорта. Технолог объяснил, что из разных какао-бобов получают множество разновидностей шоколада. Но крупные кондитерские концерны неустанно прочесывают тропические страны в поисках все новых сортов какао.
– Это еще зачем? – удивился Вячеслав. – Плюс-минус тот же шоколад.
– Не скажите, тут любая нечаянная находка может обернуться прорывом на рынке. Вкусовые оттенки, иное воздействие на организм – миллионы любителей сладкого в мире с удовольствием станут покупать что-нибудь необычное. Разрекламировать можно, продавать эксклюзивно…
Слушая собеседника, Аленочкин задумчиво крутил в руках банку африканского какао – ее специально для него достали из запертого стеллажа. Абстрактное до сих пор шоколадное производство постепенно становилось зримым и осязаемым.
Вдруг совершенно неожиданно у него возникло странное ощущение того, что нечто похожее с ним уже было. Что именно спровоцировало это ощущение – кондитерские запахи, баночки с какао, шоколадные обертки, кто-то из персонала, Аленочкин не понимал. «Дежавю, бывает», – уговаривал он себя. Однако уже точно знал – пока не поймет причины, не успокоится. Свойство натуры, тут уж ничего не поделаешь. Однако фабрику Вячеслав покинул, так ничего и не вспомнив.
В тот же вечер, сидя в своем кабинете, Аленочкин подводил итоги рабочего дня. Такова была одна из полезных привычек, выработанных за последние годы: сесть, расслабиться, спокойно все проанализировать.
Ритуал требовал расположиться почти горизонтально в удобном кожаном кресле, устроить ноги на краю большого рабочего стола, попросить секретаря принести чашку горячего чая и взять в руки деревянную фигурку неведомого божества. Искусно сделанный неизвестными умельцами деревянный идол, единственная память о погибшем школьном товарище, уже много лет обитал на его письменном столе.
И если кресло способствовало релаксации уставшего тела, чай бодрил и стимулировал мыслительный процесс, то фигурка помогала ему концентрироваться. Когда он перекатывал ее между ладоней, она издавала приятный монотонный шелестящий звук. Звук напоминал шуршание волн, набегающих на морской берег, и производил на Аленочкина почти гипнотическое воздействие. Кроме того, он считал ее своим талисманом, приносящим удачу и счастье.
Вот и сейчас он медленно потряхивал в руке приятную на ощупь деревянную фигурку, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточиться на решении непростой проблемы инвестиций в угольную отрасль. Прежде чем погрузиться в расчеты, он попытался представить себе, как там, внутри деревянной фигурки, перекатываются то ли камешки, то ли мелкий песок, образуя волшебные звуки морского прибоя…
И вот тут, совершенно неожиданно, его осенило. Почему камешки, какой песок?! Он же совершенно точно знал, что там, внутри. Ведь сразу после смерти Васи Юганова он тщательно исследовал оставленную другом странную деревянную фигурку. Обнаружил, что она разбирается на две неравные части, внутри полая, и заполнена… Ну конечно! Сложилась картинка, полдня не дававшая Аленочкину покоя и к угольной отрасли не имеющая никакого отношения. Вот оно, его «дежавю»! Сегодня он держал в руках банку с такими же зернами, какие были внутри его талисмана. Или очень похожими. Он открывал фигурку идола лишь один раз, боясь, что может сломать или испортить ее. Он не знал, как выглядят какао-бобы, и в тот раз просто не понял, что перед ним. A теперь – понял.
Осторожно, чтобы не повредить старинную вещь, Аленочкин повернул верхнюю часть деревянного туловища против часовой стрелки и аккуратно разъял фигурку на две части. Затем высыпал ее содержимое на предварительно расстеленный на столе лист бумаги.
Похоже было, что Вячеслав не ошибся – внутри находилась весьма приличная горсть зерен, очень похожих на те, которые ему сегодня демонстрировали на кондитерской фабрике.