Два месяца спустя
Если еще хоть один человек скажет, как мне повезло, взвою. Совсем не чувствую себя счастливицей. На огромном многолюдном вокзале в Париже все пассажиры, стоило им высадиться из поезда «Евростар», моментально разбежались в разные стороны. Можно подумать, они участвовали в конкурсе «Посмотрите на меня, я знаю Париж лучше всех!». А я осталась в растерянности стоять на одном месте, чувствуя себя беззащитной и уязвимой. Тут мне пришло в голову, что выгляжу я тоже беззащитной и уязвимой. Ничего не скажешь, идеальная жертва для карманников. Теперь понятно, почему мама с папой каждый год отдыхают в Скарборо. По крайней мере, там точно знаешь, на какую часть набережной лучше не заглядывать, и сразу понятно, настоящая форма на полицейском или маскарадный костюм. А здесь я даже таблички прочесть не могу. В такси садиться страшно. Когда ковыляла вниз по эскалатору, таща за собой чемодан на колесиках, вспоминала всех, кто ахал от восторга и твердил, как мне повезло. Ведь я еду в Париж! Это просто потрясающий город! Про себя думала: да уж, конечно! Скорее всего, ближайшие полтора месяца я просижу одна в комнате, а жизнь вокруг будет бить ключом без меня. Так ничего потрясающего и не увижу. Очень даже вероятный сценарий. И еда мне, скорее всего, не понравится.
Я уставилась на схему метро, но с таким же успехом могла бы разглядывать египетские иероглифы. Так и стояла перед ней, крепко сжимая кошелек и загранпаспорт. Остается надеяться, что схему повесили не вверх ногами. Названий у линий нет, только номера. Но на указателях на вокзале везде написаны названия. Наконец я догадалась: должно быть, это конечные остановки.
Смело я зашагала вперед и купила билет у мужчины за стойкой. Спросила его на моем лучшем французском, как пройти на платформу. Тот ответил длиннющим монологом, состоявшим из крайне запутанных инструкций. Ничего не поняла, но вежливо поблагодарила и побрела куда глаза глядят. Мужчина меня громко окликнул. Я испуганно обернулась. Судя по его жестам, я с самого начала повернула не в ту сторону. Опять сказала «спасибо». От стыда слезы на глаза наворачивались.
Платформа забита пассажирами всех существующих типов и категорий. Большинство тараторят на французском со скоростью миллион слов в минуту. Будто нарочно выпендриваются! Но у некоторых туристов вид безнадежно потерянный. Вот они, собратья по несчастью. Но мы избегаем друг друга, будто боимся заразиться. Не хочется демонстрировать собственные уязвимость и невежество. Сейчас я с удовольствием развернулась бы и села обратно в милый уютный «Евростар».
Глянула на часы. В Париже четыре, значит, в Кидинсборо три. Перерыв на чай. Работай я до сих пор на фабрике, сидела бы с чашечкой и пакетом чипсов с солью и уксусом. Раньше ненавидела, презирала и всячески поливала грязью «Брэйдерс», а теперь при одной мысли об этой несчастной фабрике меня захлестнула тоска по дому. Да и в больнице примерно в это же время разносят заварные пирожные.
Я нервно глядела в грязные, изрисованные граффити окна грохочущего серебристого поезда. Мимо мелькала одна станция за другой. Наверняка свою я уже пропустила. Еще через несколько минут мы оказались среди полей. Я толком не представляла, куда мне нужно, но точно не сюда. С бешено бьющимся сердцем я выскочила на ближайшей остановке. Несколько пассажиров в вагоне поглядывали на меня с насмешкой. Стыд мешался с раздражением и тревогой. Я села на первый же поезд, шедший в противоположном направлении. Этот, слава богу, ехал медленнее и на остановках стоял подолгу. Я устроилась на узком оранжевом пластиковом сиденье у двери и пристально вглядывалась в таблички, пытаясь остановить поезд силой мысли.
Когда наконец я добралась до станции «Шатле – Ле-аль», чемодан застрял в турникете. Вытащил его очень хорошо одетый мужчина, спешивший мимо. Хотела поблагодарить доброго самаритянина, но тот пронзил меня строгим взглядом. Будто выговор объявил за то, что путаюсь под его обутыми в дорогие ботинки ногами. На поверхность я поднялась помятой, вспотевшей и доведенной до белого каления. Попробовала ориентироваться по карманной карте.
Дурацкий Париж! Дурацкий лабиринт, который здесь называют метро! Пассажиры неприветливые, сотрудники орут, но больше всех бесят хорошо одетые мужчины. Я едва не разрыдалась. Да еще и нога болит.
Рядом со станцией метро было маленькое кафе. Столики и стулья здесь умудрились впихнуть на узкий тротуар. Мимо несутся машины, воняет выхлопными газами. Под стульями и над ними – товары соседнего цветочного магазина. В тысячный раз за день я проверила, на месте ли кошелек, и рухнула на стул как подкошенная. Маленький человечек в брюках и белой рубашке с важным видом поспешил ко мне.
– Мадам! – сразу засуетился официант.
Понятия не имею, чего хочу. Скорее всего, просто присесть. А при удручающем состоянии моих финансов заказать следовало бы простой стакан воды. Но по глазам официанта вижу: нет, так просто от него не отделаешься.
Глянула на соседний столик. Пожилой мужчина с такой же пожилой собакой, дремавшей под стулом, посмотрел на меня в ответ. Перед ним стоял высокий стакан, до краев наполненный ледяным светлым пивом. Официант проследил за моим взглядом.
– Сomme ça? – рявкнул он.
«Вот такой?» С благодарностью кивнула. Хорошо, пусть будет пиво. Конечно, в четыре часа дня рановато заказывать алкоголь, но я на ногах с пяти утра, страдаю от жары, усталости и злости. Приятно хоть на две секунды перестать дергаться из-за того, что еще нужно сделать. Не бояться, что потеряю билет на поезд, или уроню загранпаспорт, или оставлю чемодан без присмотра и служба безопасности его взорвет.
Я откинулась на спинку стула и подставила лицо солнцу. Когда я выезжала из Англии, моросило. Не ожидала, что в Париже окажется солнечно. Щурясь, попыталась вспомнить, куда запихнула темные очки. Глубоко вздохнула. Мой заказ подали со скоростью звука. Отпила глоточек. Пиво холодное, вкус просто изумительный. Огляделась по сторонам и невольно улыбнулась.
Да, это вам не грязное метро с непроходимыми турникетами! Вот я сижу на перекрестке мощеных улочек. Та, что справа, ведет к широкому горбатому мосту через Сену. На другом берегу огромный собор. Да это же Нотр-Дам! От волнения сердце замерло. Слева длинный ряд массивных белых зданий семи-восьми этажей в высоту. За ними виднеется набережная реки. С другой стороны – магазины, магазины, магазины. Улица шириной в несколько полос. Насколько видит глаз, над тротуарами красуются полосатые маркизы.
Несмотря на усталость и нервы, плечи мои постепенно расслабились, на душе посветлело. Я отпила еще глоток пива. Знаю, что существуют люди, для которых путешествие – не стресс. Просто запрыгивают в поезд или самолет, получают удовольствие от всего происходящего и как ни в чем не бывало просыпаются в новом городе. Так вот, я не из этой породы. В дороге я комок нервов.
Из цветочного магазина вышел симпатичный молодой человек с зализанными волосами. В руках огромный букет белых лилий. Вид у покупателя такой, будто боится быть застигнутым на месте преступления. Интересно, кому цветы? Не успела об этом подумать, как молодой человек встретился со мной взглядом и подмигнул. Надо же! Я улыбнулась в ответ.
Мимо потянулась вереница сотрудников, покидавших офисы. По нашим стандартам рановато для часа пик, и все же народ расходится по домам. Женщины будто только что из парикмахерской. Макияж сдержанный, волосы темные, блестящие и даже не похоже чтобы крашеные. Печально я подумала о мелировании от Кейт. Каждые полтора месяца выкладываю за него целое состояние, даже учитывая «дружескую» скидку. Одеты француженки просто. В основном все в черном, синем или сером. Обратила внимание, что женщин в брюках не много. Сотрудницы высшего и среднего звена в «Брэйдерс» почти все носят брючные костюмы. Брюки слишком плотно обтягивают объемистые задницы, а сверху – куцый жакетик. В общем, стиль, оставляющий желать лучшего. А у тех парижанок, которые все-таки облачились в брюки, ягодиц почти не видно. Крой летящий. Выглядит и элегантно, и задорно. Ну конечно, подумала я. Точно так же одевается миссис Шоукорт – то есть Клэр. Так вот где она училась. Интересно, сложно освоить это искусство?
Тут пожилой мужчина за соседним столиком наклонился ко мне:
– Anglaise?
Ну да, я англичанка. Неужели это до такой степени бросается в глаза? Я кивнула с вежливой улыбкой.
– В первый раз в Париже?
Опять кивнула.
Пожилой человек улыбнулся. Все лицо сразу избороздили многочисленные морщинки.
– Вам понравится. В ваши-то годы, в первый раз в Париже… Завидую, мадемуазель!
Я попыталась улыбнуться в ответ. На самом деле больше всего на свете я мечтала о горячей ванне. А на фоне пробегавших мимо юных французских красавиц чувствовала себя глубокой старухой. На секунду я позволила себе поверить, что этот старичок прав. В Париже меня, Анну Трент из Кидинсборо, ждут невероятные приключения и бурление страстей. Но даже сама мысль кажется нелепой и смехотворной. Самое большое мое приключение – однажды я отыскала идеальные сапоги с семидесятипроцентной скидкой на распродаже в «Дебенхемс». Однако, допивая золотистое пиво и окидывая взглядом озаренные предзакатным светом улицы, невольно подумала: а вдруг здесь меня и впрямь ждет что-то необыкновенное?