Ощущение у Яны Карловны Цветковой было очень странное. Словно она, сама того не желая, снимается в фильме ужасов у очень оригинального режиссера. Например, у Квентина Тарантино. На улице было уже очень темно – до утра Алексей не дал ей оклематься. Кошмар просто какой-то: она вышла на ночь глядя из морга с пакетом, где лежали человеческие органы, и несла их в холодильник к себе домой. Мысль о том, что это во благо, не очень грела ее. А на лице у Яны было написано крупными буквами: женщина делает что-то страшное и противозаконное. Она понимала, что с таким выражением лица дойдет до первого милиционера и на том ее благотворительный поход закончится. Сказать, что ей было плохо, – ничего не сказать. Причем плохо было и морально, и физически, ноша-то в пакете была нелегкая, да еще и собственная торба на плече.
Глаза у Яны почему-то слезились, ноги не шли, и она еле брела по улице, избегая освещенных участков улицы. Во что она опять вляпалась, даже думать не хотелось. Но до холодильника надо было добраться как можно быстрее. За руль своего «Пежо» мадам Цветкова, конечно, не села в таком невнятном состоянии и отправилась домой в темноте пешком.
«Не забыть бы предупредить Агриппину Павловну, что я принесла не продукты… Ой, меня сейчас стошнит! Хорошо, что хоть Вовы нет. Ну и мамочка ему досталась – вечно влипает непонятно во что. Из положительных качеств во мне только одно: я правильно выбираю отцов для моих детей. Пока только одного выбрала, но зато уж очень правильно», – размышляла на ходу Яна, обливаясь потом от внутренней слабости. Ее все время мучила жажда. «Наверняка что-то паленое пили… Иначе с чего так плохо-то? Или количество было неимоверное?» – подумала Яна. И как только подумала, ощутила очередной приступ тошноты, а ее голову пронзила острая боль, которая выключила последний свет в ее глазах.
Приходя в сознание, Яна ощущала себя обмякшей, обезвоженной тушкой, из которой жизнь вытекает в виде жидкости же, то есть крови.
Та сначала приятно грела ей затылок этакой горячей волной, а потом весьма неприятно стекала на лицо и попадала в рот со вкусом соли.
«Сейчас бы в море… в прохладное, свежее… Вот мое бренное тело окутывается холодной водой изумрудного цвета, насыщая его приятной усталостью и живительной энергией…» – замелькали перед внутренним взором картинки. Она приподняла веки и испугалась. Потому что ничего не изменилось, перед глазами простиралась все та же темнота.
Яна не сразу поняла, что лежит, уткнувшись лицом в груду мокрых, расползшихся картонных коробок, набитых всякой ерундой. И даже когда оторвала свое лицо от такой вот малоприятной «подушки», запах затхлости и нечистот остался с ней. Тут-то и обнаружилось, что она действительно лежит в груде мусора в каком-то сарае. А руки и ноги у нее связаны веревкой.
«Какого черта?» – подумала Яна. И тут в проеме двери показалась крупная, высокая фигура мужчины.
И свой вопрос пленница, незнамо как оказавшаяся в плену, задала ему уже вслух.
– Очнулась? – усмехнулся тот. – Очень хорошо. А то я не люблю убивать, если не вижу глаза, а в них животный всепоглощающий страх. А еще, если хочешь меня порадовать, умоляй меня, проси о пощаде и кричи, что тебе больно. Я просто оживаю от таких криков и просьб! – сообщил ей незнакомец пренеприятнейшим голосом, слишком высоким для человека такой комплекции.
Яна несколько раз удивленно поморгала. Она только что пришла в себя и не успела по-настоящему испугаться. Поэтому довольно спокойно спросила:
– Вы кто? Что вам надо?
– Не те вопросы, детка! – свел кустистые брови мужчина. – Я же просил… «За что?» – вот какой вопрос задают в такой ситуации. И еще кричат: «Умоляю, не трогайте меня!»
– Кстати, и правда, за что? – поинтересовалась Цветкова, согласившись с ним.
– А ни за что! Просто проститутки вы все вертлявые… Ходите, задницами крутите, сверкаете ногами оголенными, трясете длинными волосами, которые отращиваете годами… Все у вас для того, чтобы нас, мужиков, заводить. Сплошной стиль секси. А когда к вам подходишь и говоришь, что хочешь познакомиться, так сразу же фырчанье, мол, пошел на фиг. Что? Не ожидала такой завязочки? Я порежу тебя на кусочки, белокурая стерва!
Почему-то Яна до сих пор не могла отделаться от мысли, что над ней кто-то элементарно издевается, глупо шутит, хулиганит…
В руках у мужчины появились металлические щипцы.
– Для начала я оторву тебе носик. Ты не против? Сразу станешь уродливой и обольешься кровью не только с затылка, но и с лица… Тебе станет комфортнее. – Незнакомец сам засмеялся от своей «шутки».
– Да кто ты такой?! – дернулась Цветкова, и у нее даже щелкнуло запястье.
– Я человек, убивающий таких вот ярких и красивых кукол, как ты. И говорю об этом смело и открыто, потому что ни одна из них не выжила и не рассказала обо мне… И ты не выживешь, не расскажешь. Иди сюда, блондинистая дура… – Мужик двинулся на нее, растопырив огромные ручищи, в одной из которых поблескивали жуткие металлические щипцы.
Яна до этого такие неприятные сцены видела только в фильмах ужасов. И вот тут-то господин Ужас накрыл ее с головой. За какую-то долю секунды она поняла, что попала в руки маньяка, хотела закричать, но вопль, пронзительный и жуткий, застрял у нее где-то в горле.
Негодяй уже почти приблизился к ней, когда позади него вдруг вдребезги разбилось окно и в него ввалился мужчина, который без слов кинулся на маньяка со щипцами. Завязалась нешуточная драка. Похитивший Яну размахивал своим оружием, пока ворвавшийся (пленнице никак не удавалось его рассмотреть) не выбил его из рук противника. Яне так и хотелось закричать: «Ату его, ату!» Но неожиданно раздавшийся резкий хлопок вернул ее на землю, так как сразу стало понятно, что это был выстрел, но поражен им не маньяк, а тот, кто на него накинулся. Парень отшатнулся и осел на колени, схватившись за бок, как будто у него внезапно и весьма некстати начался приступ аппендицита. Вот только между белыми длинными пальцами потекла красная кровь. Он с удивлением посмотрел на свои окровавленные ладони. И Яна тоже смотрела с замиранием сердца.
– Вот черт…
– Урод, ты откуда взялся? – выругался маньяк, добавив тираду из мата. Затем наклонился к поврежденному врагу и очень хлестко и метко ударил его по лицу.
Яна вскрикнула, а затем завопила во все горло, моля о помощи, надеясь привлечь чье-нибудь внимание.
– Можешь орать сколько хочешь, никто тебя здесь не услышит, – хмыкнул бандюга и точно так же скрутил веревкой потерявшего на время сознание мужчину. Потом осмотрелся и спросил: – Где мои щипцы?
Словно Яна могла и хотела ему подсказать: «Да вот же они! Бери и мучай меня! Бери и пытай меня! А я буду голосить во весь голос и умолять тебя о пощаде, как ты и хотел!»
– Черт с ними, возьму дрель и сделаю в твоей плоти пару идеальных дырочек… – решил он вслух.
«Мать твою… Мужик – законченный псих! Что же делать?» – судорожно думала Цветкова.
Не спасение, но какая-то отсрочка мучений и смерти на время пришла в виде звонка на сотовый телефон убийцы.
– Некстати, некстати… – покачал он головой. И ответил: – Алло? А это ты… Где ты? Пришел? Уже здесь?
– Помогите! – истошным голосом закричала Яна.
– Я иду! – коротко ответил маньяк и тут же отключил связь. С укоризной посмотрел на пленницу и многозначительно пообещал: – Первым делом, когда вернусь, отрежу тебе язык, белобрысая дура!
И, покачивая головой, покинул свой «отстойник для отходов».
Цветкова забилась в каких-то конвульсиях. Ей совершенно не хотелось, чтобы этот ненормальный воплотил свои угрозы в действие. Связанный по рукам и ногам мужчина зашевелился и повернул лицо к Яне.
– Живой? – весьма удивилась она.
– Вы разочарованы? – незнакомец сплюнул кровь на грязный пол.
– Нисколько. Просто столько крови… И вообще я плохо понимаю, что происходит.
– Зато я все понимаю. Только нет ни времени, ни сил что-либо объяснять, – ответил мужчина несколько невнятно.
Яна подцепила мыском туфли лямку своей сумки и подтянула ее к себе, хоть это и оказалось не самой простой задачей. Затем завозилась, стараясь освободиться от пут.
– Плохая новость: кажется, я вывихнула палец… – пробормотала она. – А хорошая, что руку, хоть и онемевшую, я из веревочного кольца достала. Сейчас и вторую попробую… Ой, как же больно! Руки онемели, не слушаются. Наверное, не смогу развязать ноги… Левая кисть так и пульсирует от боли!
– Вы уж все-таки постарайтесь… – попросил второй пленник.
– Сама понимаю, не маленькая, – буркнула госпожа Цветкова и вцепилась в веревку, стягивающую ее длинные, стройные ноги, как удав кролика.
Она могла ругаться, сколько хотела, и напрягаться, сколько могла, толку не было никакого.
– Убийца скоро вернется… – вздохнул раненый.
– Не каркай!
Яна осмотрелась и увидела провод, тянущийся от единственной свисавшей с потолка лампочки к розетке. Изогнувшись всем телом и вытянувшись в струну, она тянулась к розетке, отчаянно понимая, что ей не хватает буквально пары сантиметров. Но прилагала нечеловеческие усилия к их преодолению.
– Что вы делаете? – спросил неудачливый спаситель.
Ответить ему Яна не успела, так как послышались шаги, а затем вошел маньяк собственной персоной.
– Не соскучились? Опа! А что это у вас свет не работает?
– Это не у нас, а у вас что-то не работает, – отозвалась Яна.
Мужчина хмуро уставился на нее.
– Смотрю, ты очень разговорчивая… ничего, я укорочу тебе язычок, не сомневайся!
– Оставь девушку в покое, урод! – снова сплевывая кровь, выкрикнул второй пленник.
– Ты еще жив? Странно… Вот живучий, гад! Ладно, все равно сдохнешь от кровопотери. А я люблю убивать баб. Слышать их визги и вонзать острые предметы в их еще теплые и мягкие тела.
Маньяк облизнул пересохшие губы и направился к Яне.
– Не смей! Стой! Иди сюда! – кричал раненый, но убийца не обращал на него никакого внимания.
– Ну, блондиночка моя… – склонился негодяй над жертвой.
И в тот же момент она воткнула ему в лицо длинный металлический предмет. Ей было не до церемоний, к тому же вывихнутая рука слушалась плохо.
Мужчина зарычал как зверь и схватился за лицо. Затем не удержался и упал на пол, а Яна принялась что есть мочи наносить удары все тем же металлическим предметом, пока силы. не кончились Затем швырнула свое оружие на пол и отвалилась к стенке. Сил у нее не осталось. Маньяк лежал тихо и не двигался.
– Всегда знала, что кого-нибудь пришибу… – с неудовольствием заметила Цветкова.
– Что это? – спросил подстреленный.
– Где? – не поняла Яна.
– Чем вы его?
– Плойкой.
– Не понимаю.
– Щипцы для завивки волос. Подарок на день рождения. Я их в сумке несла. Руку давно освободила и воткнула плойку в розетку. Хорошо нагрелась… Даже кожей паленой пахнет.
– А, так он от болевого шока сразу же отрубился… – понял мужчина. – Распутывайте свои ноги и развяжите меня.
– Легко сказать…
– А если этот урод придет в себя?
– Боюсь, что я его прибила.
– Вряд ли…
– Ну, я периодически буду его добивать, – пожала плечами Яна. – Пока нас не спасут. Не выключать, значит, плойку из розетки?
– Я не думаю, что нас спасут. Хотя кто знает… Руки развязаны только у вас, так что вам нас и вытаскивать дальше.
– А я знаю, что могу рассчитывать только на себя! – госпожа Цветкова с вызовом посмотрела на мужчину. – Вы бы лучше помолчали, поберегли силы…
Она немного отдышалась от учиненного ею же зверства и приступила к развязыванию веревок на ногах. Но и тут Яне пришлось применить свое раскаленное оружие – пережечь одну веревку, затем удалось размотать все остальное.
– Я свободна! Только у меня все затекло…
– Пройдет.
– Спасибо за поддержку. Я ползу к тебе, мой принц… Может, все-таки стукнуть его еще раз? Для профилактики? А то вот поползу мимо него, и он еще меня ухватит…
– Не стоит.
Яна наконец-то добралась до раненого и внимательно посмотрела в его глаза и на его лицо. То, что она увидела, ей не понравилось. То есть она увидела темнобрового молодого мужчину с идеальными мужественными чертами лица и с очень красивыми темными глазами. Слегка запавшие щеки прикрывала легкая щетина. А темные волосы в данный момент пребывали в несколько спутанном состоянии, но вообще, по первоначальной задумке, должны были красиво ниспадать вокруг лица в полудлинной стрижке. Рубашка на парне была порвана, и взору Яны открывалось рельефное плечо с татуировкой – пират под пиратским флагом, а на шее золотая цепочка с католическим крестиком и золотой иконкой Девы Марии.
Мадам Цветкова почувствовала легкое сердцебиение и неприятное ощущение «ухода твердой земли из-под ног». Данные симптомы говорили о том, что незнакомец очень сильно ей понравился, и произошло это, как всегда, весьма некстати – когда она не ожидала и не была готова. Яна тут же разозлилась на себя из-за того, что уже не хотела, чтобы ею обуревали именно такие эмоции, и строго глянула на него.
– Чего смотрите?
– Я? Извините, – стушевался молодой мужчина. – Просто…
– Что?
– Никогда не видел таких…
– Чего «таких»? – допытывалась Цветкова.
– Таких вот женщин. Вы настолько решительны и демонстрируете такое самообладание!
– Во-первых, я ничего не демонстрирую, а спасаю свою шкуру. И вашу заодно. Это модели демонстрируют себя на подиуме, а мне всегда было чем заняться… совсем другим.
– И тем не менее у вас есть что показать, – возразил парень.
– Мне не нравятся такие комплименты! – Взгляд ее больших голубых глаз снова переместился на его лицо и снова задержался дольше, чем допускали правила приличия.
– Извините…
– Ничего. – Яна с большим усердием приступила к развязыванию веревок на руках мужчины.
– Как вас зовут? – спросил тот.
– Яна. Яна Карловна Цветкова.
– А я Артур Арнольдович Зарецкий. Конечно, можно просто Артур.
– Очень приятно. Вы не против, Артур, если я и вас помучаю плойкой? Я смогу эти веревки только пережечь, их не развязать.
– Все что угодно!
Яна еще раз внимательно посмотрела на парня.
– Ты русский?
– Чувствуется акцент? – догадался он. – Я с рождения живу в Норвегии, хотя корни у меня русские.
– Теперь понятно. А то я все думала, почему ты так невнятно говоришь. Потом поняла, что это – акцент. У моего бывшего жениха тоже так было… Он чех, – сказала Яна, и ей немного взгрустнулось.
– Ты чего? – тут же уловил смену ее настроения парень.
– Ничего.
– Вспомнила о женихе? – догадался Артур.
– А ты работаешь психологом?
– Нет.
– А почему спрашиваешь, как психолог?
– Интересно…
– Интересно, что нас чуть не убил какой-то психопат?
– Интересно, что ты смогла нас спасти…
– Спасибо не мне, а моему застарелому вывиху кисти. Иначе ни за что не сняла бы веревки.
– А еще спасибо твоему дню рождения. Иначе у тебя не оказалось бы с собой этого приспособления… плойки, – заметил Артур.
– Да, спасибо друзьям, что они о нем вспомнили и устроили в мою честь праздник, – согласилась Яна. И тут ее мозг пронзила мысль о просьбе Алексея Гусева. – Вот ведь черт!
Ее восклицание совпало с освобождением рук Артура, и тот, удивившись, спросил:
– Что случилось?
– Я же совсем забыла! Я профукала одно важное дело! – Глаза госпожи Цветковой стали еще больше.
– Ничего более важного, чем спасение жизни, быть не может, – тихо обронил Артур, растирая руки и приступая к разматыванию веревок на ногах.
– У меня было важное и щекотливое дело, – ответила Яна.
– Все равно. Сейчас вызовем милицию…
– Нет! – закричала Цветкова не своим голосом.
Артур изумленно уставился на нее.
– Но мы должны сдать маньяка правоохранительным органам.
– А нельзя оставить его здесь? – спросила Яна, сама понимая, что говорит полную чепуху.
– Чтобы негодяй очнулся и убил еще кого-нибудь? – темные глаза парня потемнели еще больше.
– Может, мужчина пошутил? – робко предположила Цветкова.
– Он убил мою сестру, – сказал Артур, развязав наконец ноги.
Яна отшатнулась.
– Извини…
– Ничего. Ты же не знала. Я прилетел сюда из Норвегии, чтобы помочь в меру сил поймать этого гада. И вот он здесь, а мы не сообщим в милицию?! Чего ради?
Яна осмотрелась, намотала свою длинную белую прядь на палец и заговорила задумчиво:
– Ну, мы, конечно, сообщим… Еще как сообщим! То есть я уйду – чего мне тут делать? – а ты сообщишь… Можно тебя попросить? Расскажи милиции, что ты здесь был один. Я не хочу светиться. Мне нельзя, я работаю в закрытом учреждении, и малейшее участие в милицейских разборках очень мне навредит… Я пойду, ладно? А если псих очнется и заявит, что нас тут, пленников, было двое, скажешь, что ему привиделось…
Артур выслушал ее пламенную речь и улыбнулся.
– Яна, почему ты не хочешь встречаться с милиционерами? Ты можешь мне довериться… А вот тебя прикрыть я не смогу, потому что этот маньяк нападает на женщин, и только на женщин, о чем в милиции прекрасно знают.
– А может, он поменял ориентацию? Ты же весьма симпатичный… – Цветкова осеклась под строгим взглядом товарища по несчастью.
– Видишь ли, милиция следила за ним, так что…
– Как следила?! И сейчас будет здесь?! – Яна побледнела почти как Артур, хоть и не была ранена.
– Да что с тобой происходит? Ты – проститутка? – спросил тот, совершенно серьезно.
– Нет, конечно! Просто… – Она огляделась по сторонам и понизила голос: – Помнишь, я говорила о своем архиважном деле?
– Которое не выполнила? Помню.
– Я несла…
– Что? Наркотики?
– Как ты мог подумать такое про меня?! Я несла человеческие органы. И мне надо было их быстро донести до холодильника, а я попала в эту переделку! Что ты так смотришь на меня? Звучит страшно, но… Вот ведь нелепость!
– Нелепость? – переспросил Артур.
– Была вечеринка в морге… Опять нелепо звучит! Начнем тогда еще раньше. У меня есть друг, патологоанатом…
И Яна поведала новому знакомому все, что с ней произошло.
– Теперь ты мне веришь? Поэтому ни о какой моей встрече с милицией не может быть и речи! Как я объясню, с чего вдруг у меня в сумке оказались человеческие печень и почки? А к тому же я обезвредила маньяка. Милиционеры крепко задумаются, кто из нас больший маньяк!
Рассказывая Артуру о случившемся с ней казусе, Яна кое-как смогла перевязать его рану на боку.
– А «скорую» вызывать надо…