– Чушь какая! – сказала она, обретя дар речи и переглянувшись со своими Гайя. На лице Керра было написано несказанное удивление, а Ран под маской Лио хранил спокойствие. – Какой ему резон убивать родителей, которых он не видел много лет? И от чьего имени отказался?
– Вернуться-то можно, – пробормотал Мирайни, – особенно если у рода не останется других наследников.
– Что?.. – выговорил Ран. – Но… господин Мирайни, я ведь младший сын, кроме меня…
Тот молча покачал головой.
– Боюсь, теперь ты не младший, а единственный… не считая твоих сестер. Все они замужем, и хотя могут претендовать на наследство, но лишь после тебя. Учитывая же твое положение, – Мирайни взглянул на Вэру, – вряд ли они сумеют что-то противопоставить твоим притязаниям, буде ты решишь вернуться в семью и вступить в права наследования.
В кабинете повисла звенящая тишина.
– Вы вообще в своем уме? – зло спросила Вера. – Сперва сообщить человеку о гибели его родителей, затем фактически обвинить в убийстве ради корысти, а заодно походя обронить, что не только родители, а еще и двое братьев отправились по дороге предков, – это нормально, по-вашему?! Да чтоб вам…
– Госпожа, – неожиданно остановил ее Ран, – не стоит разбрасываться проклятиями. Это ведь ваш кабинет, в конце концов, и вам тут еще работать.
– Обожаю твое чувство юмора… – Вера задушила гнев и затолкала его поглубже – пригодится еще. – И завидую твоему самообладанию!
– Вам бы не помешало немного, – кивнул он и спросил, обращаясь к Ханна Солю: – Господин, скажите, братья мои умерли так же, как и родители?
– Да, – обронил тот. – И зеркала разрушены точно таким же образом.
– Значит, ты следующий, – похлопал Керр Рана по плечу.
– Не поверишь, я догадался.
– Хорошо, мотив есть, – произнесла Вера, подумав. – А способ убийства? Как это проделано?
– Это уже другой вопрос, – ответил Ханна Соль. – Дело подлежит расследованию. Я знаю, Вэра, что ты готова поклясться – твой Гайя не убивал своих родных, но одной клятвы мало. Закон тебе известен.
– Господину дается три дня на то, чтобы доказать невиновность своего вассала, так? – пробормотала она. – В ином случае следствие будет вестись в обычном порядке…
– Три дня с того момента, как подозреваемый будет задержан и передан под стражу, – напомнил он.
– Так вот для чего этот побег! – Вера в сердцах ударила себя кулаком по ладони. – Если бы ты сказал хоть немного больше, я приказала бы Лио запутать след так, чтобы и за год не распутали, а не просто сбросить его и вернуться!
– Думаю, он больше пригодится тебе здесь, – сказал Ханна Соль и встал. – У тебя еще есть время, Вэра. Господин отвечает за своего вассала, поэтому тебе и доказывать невиновность Рана. Учти, я не желаю открытого разбирательства – это бросит тень на нашу семью.
Он помолчал и добавил:
– Либо ты добудешь доказательства и найдешь настоящего убийцу, либо Ран признается в содеянном и понесет заслуженное наказание – от твоей руки. Держать при себе обвиненного в преступлении ты не сможешь.
– Сама знаю! Сколько у нас времени? Хотя бы примерно?
– Не так уж много. Об этом деле пока знают единицы, и они будут молчать, а я могу задержать расследование, но это долго не продлится. Рано или поздно они обязаны будут доложить о случившемся.
Он подошел к столу и бросил на него еще несколько увесистых папок.
– Это то, что сможет помочь в расследовании… я надеюсь. А теперь нам пора. – Ханна Соль кивнул Мирайни, и тот присоединился к коллеге. – Наше отсутствие и без того может вызвать кривотолки…
– Что, даже не позавтракаете? – улыбнулась Вера. Она была в бешенстве, но толку поднимать крик и крушить мебель?
– Нет, благодарю, – отказался Ханна Соль и вышел.
– Отравы боится, – предположил Керр вполголоса, но так, чтобы тот его наверняка услышал.
– Однажды, – отчеканила Вера с тем же расчетом, – я выберу момент, когда Император будет в хорошем расположении духа, и расскажу ему о презумпции невиновности. Уверена, он оценит!
– Госпожа, а что это за зверь такой – презумпция? – негромко спросил Керр, когда за гостями закрылась дверь.
– Узнаешь, – зловеще пообещала она и выглянула в окно. Дождь немного унялся, и можно было рассмотреть, как тянется по раскисшей дороге кавалькада железоконных всадников. – Чтоб им задницы седлами до мяса стереть!
– Госпожа! – на два голоса воскликнули Гайя, но Вера отмахнулась.
– Я не со зла… Так, пожелала доброй дороги.
Да уж, прокляни она гостей всерьез, в столицу они бы въезжали, стоя в стременах. Или лежа поперек седла…
– Какая отвратительная история, – пробормотала она, встряхнула головой и приказала: – Керр, ты сегодня дежуришь. Вернется Лио – обрисуй ему ситуацию. А Ран пойдет со мной. Сдается мне, нас ждет долгий разговор…
Уже в дверях Вера добавила:
– Хорошо еще, ученики разъехались! Не то я бы их научила чему-нибудь… под горячую руку!
– Чего хорошего, – проворчал Керр. – Шиарли с зеркальной магией накоротке, может, подсказали бы что.
– Обойдемся своими силами, – ответила Вера и взяла папки со стола. – Идем!
Что поделать, ей лучше всего думалось не в кабинете, а хотя бы в гостиной. Или в спальне, но случай выдался явно неподходящий.
Она не слишком хорошо представляла, с чего начать разговор: любой выбранный тон казался фальшивым. К сожалению, выражать искреннее сочувствие Вера умела скверно – не на ком было потренироваться, так уж сложилась жизнь, – а Соль Вэра тем паче не обращала внимания на подобные мелочи. Что греха таить, ее куда больше интересовала собственная персона, чем переживания какого-то телохранителя, пускай даже она питала к нему привязанность определенного рода…
– Спрашивайте, госпожа, – нарушил молчание Ран, когда за ними закрылась дверь ее покоев.
– О чем?
– О чем угодно. О том, что мне известно, о моих догадках и подозрениях насчет всего этого…
– Да нет, с этим, пожалуй, мы обождем, – сказала Вера, взглянув на него внимательнее, и жестом велела сесть. – По-моему, тебе не помешает добрый глоток вина!
– Еще нет и полудня, госпожа. – Ран улыбнулся краем рта, и она, поморщившись, развеяла воздушную маску, потому что эта улыбка совершенно не подходила к лицу Лио. – А не вы ли говорили однажды, что пьют с утра только высокородные господа и вконец опустившиеся пропойцы?
– Во-первых, мало ли что я когда-то говорила? Во-вторых, ты далеко не низкого происхождения, а повод у тебя более чем уважительный… И у меня тоже, – подумав, сказала Вера. – Мало мне было проклятого ректорства, теперь меня решили сделать дознавателем! А главное… Главное, я даже не представляю, с чего начать, за что взяться первым!
– Может, посмотреть папки, которые оставил господин Гайяри?
– Пожалуй… Но ты не уклоняйся от разговора, – велела она.
– Я и не уклоняюсь, госпожа, но пить не стану и вам не советую. По-моему, сейчас лучше держать голову ясной, а мысли – в порядке.
– Если ты начинаешь занудствовать, Ран, – сказала Вера, сев на подлокотник его кресла, – значит, дело в самом деле дрянь. И не нужно притворяться, я тебя знаю… долго, одним словом.
– В самом деле, госпожа?
Он поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и глаза его неожиданно ярко вспыхнули серебром на свету.
«Ну точно, нервы шалят, – убедилась Вера. – У Лио глаза только темнеют, если что не так, а у Рана вот так полыхают разве что в разгар боя или со мной в постели, когда эмоции захлестывают. А что по лицу ничего не видно – умеет он себя в руках держать, ничего не скажешь!»
– Именно так. Не забывай, – она обхватила его рукой за шею, чтобы удобнее было сидеть, и прижала к себе, – что ты мне годишься… нет, во внуки вряд ли, но в сыновья уж точно, и я попросту опытнее!
И это было чистой правдой: в этом мире даже не владеющие магией люди могли похвастаться долгим веком, а уж волшебники, да еще из старой знати, как Гайяри или те же Мирайни, и подавно. Ран, хоть и выглядел ровесником своей госпожи, был намного моложе ее, как, впрочем, и остальные Гайяри.
Вера как-то подсчитала: если сложить годы жизни всех троих, все равно выходило меньше, чем стукнуло Соль Вэре. Другое дело, что фактический возраст еще ничего не значил: в свои годы дочь Правого полумесяца оставалась сущим подростком с ветром в голове… до недавнего времени.
Хорошо еще, у Ханна Соля не находилось времени поближе пообщаться с младшей дочерью, не то он наверняка заметил бы что-нибудь неладное… Так-то, полагала Вера, он списал изменения в ее характере на неизбежное взросление, но мало ли? С такими людьми нужно держать ухо востро. Гайя, пусть они и находились при Соль Вэре неотлучно на протяжении многих лет, еще можно обмануть, а вот отца, опытного интригана, всю жизнь проведшего при дворе, советника Императора, – вряд ли. И как он себя поведет, если заподозрит в дочери подменыша, сказать сложно… Не хотелось бы выяснять, вот что, а потому в интересах Веры было держаться подальше от вельможного отца!
– Ран, – сказала она, поняв, что молчание затягивается, – по-хорошему тебя прошу, не нужно притворяться, будто тебе безразлично случившееся с твоей семьей.
– Госпожа, я могу лишь повторить: я расстался с родителями много лет назад, я отказался от их имени, и поэтому…
– А я тебе говорю – не притворяйся! – вспылила Вера и взяла его за подбородок, вынуждая поднять лицо. – Расстался… А до того? Да, знаю, отец говорил, что ты удался не в его породу, но как же мать? Она будто не знала, что ты самый что ни на есть законный сын? И словно нельзя было это проверить: родство ведь определяется запросто, если это всего лишь следующее поколение, а не какие-то семиюродные правнуки! Неужели она не настояла на такой процедуре?
– Насколько мне известно, пыталась, – пожал плечами Ран. – Но отец не слишком доверял волшебству, хотя собственными умениями пользовался часто и охотно. Даже не знаю, как это в нем уживалось…
– Хочешь сказать, его не убедило заключение какого-то мага?
– Не было никакого заключения, госпожа.
– Логично, ведь если бы выяснилось, что ты законнорожденный, твой отец сел бы в лужу, – пробормотала она. – И не смог бы сомневаться в этом с той же убежденностью – заноза навроде вердикта хорошего мага весьма ощутима…
– Я не могу судить о его мотивах. Мне он о них не говорил. Но, – Ран усмехнулся, – вовремя понял, что даже окажись я копией отца, он все равно нашел бы, к чему придраться. Такова участь некоторых детей, и необязательно самых младших.
– Если ты намекаешь на меня… – начала Вера, но он перебил:
– Госпожа, это не ваш случай. Господин Гайяри очень любит вас… по-своему, конечно. Поверьте, со стороны это заметно.
– Знаю я, что любит, – пробормотала она и пригладила Рану взлохмаченную челку. Волосы у него были гладкими, прохладными на ощупь. – Но мы говорим не обо мне, а о тебе. С отцом более-менее понятно, но как же мать? Она что, пошла у него на поводу? Не верится…
Ран молча пожал плечами и отвернулся.
– А братья и сестры?
– Им не было до меня особого дела. Сестер к тому же рано выдали замуж. А матушка…
Он резко осекся, и Вера обняла его крепче. Слова бессмысленны – иногда намного важнее просто помолчать с кем-то рядом.
Вскоре Ран отстранился – за все это время он разве что пару раз вздохнул глубже обычного, прерывисто, но и только. Большего проявления чувств от него ожидать было сложно, это Вера понимала: такой уж точно не пойдет постоять под дождем, чтобы капли воды смывали с его лица непрошеные слезы, как пишут в романах. Выдавить из Рана слезу – еще постараться нужно, но вот то, что и он переживает гибель почти всей своей семьи, очевидно.
– Благодарю, госпожа, – негромко сказал он. – Я повел себя недопустимо… Подзатыльник-то за что?!
– Для порядка, – ответила Вера и встала, выпустив его, хотя и не хотелось. Увы, до ночи было еще далеко. – Если хочешь, пойди проветрись, а я пока почитаю материалы.
– Нет уж, спасибо. – Ран выразительно взглянул на надежно зачарованное окно, за которым бесновалась непогода. – Пускай в такую бурю драконы проветриваются, а мне что-то не хочется. И, госпожа, если вы позволите, я тоже хотел бы ознакомиться с документами.
– Я рассчитывала, что ты так скажешь. – Вера взяла папку и поудобнее устроилась на диване. – Хотя, если честно, думала, ты попросишь меня попытаться отыскать духи твоих родителей. Или полагаешь, если это оказалось не по силам моему отцу, то я и подавно не справлюсь?
– Нет, госпожа, – он сел на пол у ее ног, – но я не смел заговорить о подобном. Хотя бы потому, что господин Гайяри еще не успел отъехать достаточно далеко от школы, и…
– Какие пустяки, право слово! Посмотри, какой дождь хлещет, – за ним хоть как колдуй, отец не разглядит! И будто он не догадывался – я непременно сделаю это, особенно если услышу, как он потерпел неудачу?
– Если так, госпожа, тогда прошу – попробуйте! – с неожиданной горячностью произнес Ран. – Быть может, удастся узнать что-то, что прольет свет на их гибель!
– Дай руку, – велела она. – Я ведь никогда не встречала твоих родителей, придется искать с тобою вместе… Надеюсь, ты еще не забыл лицо своего отца?
– Почти, но вот матушку ни с кем не перепутаю, – серьезно ответил он. – С братьями, боюсь, сложнее – мы мало общались. Мне доводилось мельком видеть их при дворе, издали, но и только.
– Неужели даже словечком с ними не перемолвился?
– Вообще-то, госпожа, я исполнял обязанности вашего телохранителя и отвлекаться на посторонние беседы права не имел.
Ран протянул ей руку с кольцом, в котором тускло мерцал маленький рубин, будто застывшая капля крови, – память о его собственной случайной и нелепой смерти, приключившейся год назад. Счастье, что тогда Вере – и то при поддержке едва ли не всех обитателей старой школы Примирения – удалось вернуть его к жизни! Хотя, как не раз повторяла и она сама, и другие Гайя, легче было бы завести нового телохранителя…
– Пойдешь со мной? – поинтересовалась Вера.
– Разве это возможно?
– Иначе я не стала бы предлагать. Так будет проще: ты наверняка узнаешь своих, а я – вовсе не обязательно. Портреты есть, – кивнула она на раскрытую папку, – описание тоже, но под него подходят сотни мужчин и женщин. И даже родство с тобой не поможет: где-нибудь поблизости может болтаться какой-нибудь двоюродный дядюшка или даже та самая бабушка…
– Просто скажите, что нужно делать, госпожа, – ответил Ран.
– Ровным счетом ничего. Главное, не отпускай мою руку, – Вера надежно переплела свои пальцы с его, – ни здесь, ни там. И ничего не опасайся.
– Я там уже побывал, если не забыли, – напомнил он. – Постараюсь не потеряться!
– Путешествие духа, как ты его описал, сильно отличается от того, что ощущает волшебник, призывающий умерших, – сказала она. – А теперь помолчи и дай мне сосредоточиться…
Нелегкое это дело – призывать тех, кого никогда и не видел. Впрочем, хорошие маги ухитряются найти даже духи опочивших века назад и почти растерявших память людей, что уж говорить о погибших совсем недавно? Да еще тех, с кем у помощника имеется кровная связь, равно как и с тобой?
И нет, живой человек не увидит за гранью реальности того, что описывал побывавший там бестелесным Ран: никакой бесконечной дороги, по которой нескончаемым потоком идут духи, исчезая в неведомой дали. Это лишь мешанина… пускай будут ощущения, решила для себя Вера. Подобрать иное определение было сложно, равно как и разобраться в этой светомузыке, а уж тем более – выцепить нужную ниточку… Именно ниточку: линии силы человека погибали вместе с его телом, у духа оставалось лишь жалкое их подобие, но и того обычно хватало для поисков!
Только не в этот раз.
– Ни следа, – выдохнула Вера, открыв глаза. – Отец не солгал: их действительно нет поблизости. Но они не могли умчаться прочь так быстро! С момента их гибели и трех суток не минуло, а духи обычно не улетучиваются сразу, они держатся поближе к своим телам!
– Надеются вернуться? – без улыбки спросил Ран, растирая руки.
Пальцы у него, успела почувствовать Вера, были совершенно ледяными: волшебнику его уровня путешествие по запределью, даже с поддержкой госпожи, далось нелегко.
– Конечно. А если смерть была внезапной, так и тем более – многие не успевают осознать момент перехода и рвутся обратно. Себя вспомни – если бы ты сразу ушел по дороге предков, мне пришлось бы волочить тебя назад силой!
– Но если мои родители не принимали никаких снадобий, способствующих скорейшему исчезновению духа… так ведь уверяют лекари? – он кивнул на отчеты. – Как тогда они могли исчезнуть?
– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос…
– Госпожа, а не мог кто-нибудь… да хотя бы тот, кто убил родителей, сразу же призвать их духи и заключить в какой-нибудь предмет? – спросил вдруг Ран. – В таком случае их ведь не окажется на дороге предков, верно? А можно ли обнаружить такого пленника?
Вера с размаху припечатала ладонь ко лбу (хорошо еще, кольца сегодня надеть не успела, не то наверняка бы поставила себе синяк). Это надо же – не подумать о такой вероятности! С другой стороны, затем и нужны верные помощники, чтобы напоминать об очевидном, когда госпоже застит глаза что-то грандиозное.
– Нет, не получится, особенно если вместилище такого духа надежно зачаровано, – пробормотала она. – Час от часу не легче! Неужели отец не предполагал подобного? Не мог ведь… он в грязной магии разбирается намного лучше меня и уж о таком, не обнаружив духов, подумал бы в первую очередь! Мог и намекнуть, кстати.
– Госпожа, но неужели у нас так много магов, способных призвать и заточить чей-то дух? Да не один, ведь получается, сперва были родители, – Ран вздохнул, – а затем и мои братья, один за другим. У кого же достанет могущества на подобное? Вас я не считаю по понятным причинам, но…
– Но это мог быть любой, у кого имеется поддержка таких, как вы трое, – перебила она. – А отец, подозреваю, мог обойтись и собственными силами, да вот только ему-то это зачем? Я бы скорее поставила на старого Мирайни с его прокисшими тайнами.
– Очевидно, они не просто скисли, а забродили, да так, что пробка из бутылки может вылететь в любой момент, – фыркнул Ран. – Но мне кажется, госпожа, если бы ему понадобилось избавиться от моей родни, он поступил бы намного проще и надежнее. И вряд ли стал бы приплетать к этому меня: конструкция получается слишком замысловатая, не находите?
– Еще как нахожу… Но ты прав, уж у старика нашлись бы умельцы, и твой отец мирно скончался бы в собственной постели, а матушка через какое-то время угасла от горя. Или наоборот. А братья… один свалился с лошади, другой отравился рыбой, да мало ли! Подстроить все это таким образом, чтобы не возбудить подозрений, вовсе не сложно…
Вера помолчала, потом спросила:
– Ран, а дети у твоих братьев есть?
– Конечно, – ответил он, – они ведь давно женаты. Старшие племянники, наверно, сейчас сами уже за девицами ухлестывают.
– Но никто из них не пострадал… во всяком случае, пока. – Вера потерла переносицу. – А ведь именно они должны наследовать, если ты не решишь вернуть отцовскую фамилию. Может, кто-то из них и организовал убийство?
– Госпожа, я готов поверить в то, что кто-то из этих мальчишек – исчадие зла, но в то, что в таком возрасте они владеют магией на должном уровне, – уже нет. Равно как и в то, что у них хватило денег заплатить специалисту… А прежде – связей и соображения, чтобы найти такого человека и не нарваться на шарлатана!
– Тоже верно, но и этой возможности исключить нельзя… А больше всего, Ран, – сказала она, – меня удивляет роль зеркал в этой истории.
– Вы не верите, что кого-то можно убить посредством связного зеркала?
– Если я не знаю, как такое делается, это вовсе не означает, будто кто-то другой не придумал способа, – ответила Вера. – И, полагаю, держит его в секрете: за такие изобретения можно получить награду от Научного собрания, а то и от самого Императора… И пожизненное заключение в каком-нибудь отдаленном замке без единого зеркала и даже оконного стекла.
– И с глиняными тарелками.
– И без умывальни – при должном умении и терпении даже лужу можно заколдовать для связи… – усмехнулась она. – Могу допустить, что такой человек существовал или по сию пору существует и что он вырвался на волю. Но чем ему помешали твои родители?
– Вероятно, дело в той самой тайне, которой владела бабушка? Он ведь не мог знать, была ли матушка в курсе или нет. Господин Мирайни ведь не знал… Или притворялся, как по-вашему, госпожа?
– По-моему, не притворялся. И еще, вспомни: он обмолвился – дескать, даже не был в курсе того, что клятва перешла с Риалы на ее дочь – твою мать, но понятно это стало лишь после смерти Риалы! Выходит, до того он и не интересовался, как там поживает его Мири…
– То есть он почувствовал, что клятва бабушки разорвана, но в то же время… м-м-м… существует? В ее продолжении? – попытался сформулировать Ран.
– Вроде того. Это сложно описать, если сам не чувствовал, – сказала Вера. – Я вот не представляю, как ощущается унаследованная клятва: никто из моих Гайя не наплодил детей, пока был при мне, а потом уж нас ничто не связывало.
– Да при вас поди успей… – пробормотал он и сделал вид, будто закашлялся.
Вера в свою очередь притворилась, будто не обратила внимания на его слова.
– И снова все упирается в тайну, – сказала она. – Судя по всему, бабушка твоя не служила Мирайни, как ты мне. То есть зваться Мири она могла, но это не главное… Скорее всего, кровная клятва нужна была для того, чтобы заставить ее молчать о чем-то. Она и молчала до самой смерти… Но вот что странно – почему Мирайни полагает, будто она могла передать это знание дочери или тебе? Не выйдет этого сделать, пока ты связан клятвой! Не после смерти же Риала явилась наследнику и поведала обо всем?
– Вообще-то, именно так она и поступила, – после долгой паузы произнес Ран, и Вера выронила папку с бумагами.