– Вы слушаете, хозяйка? – позвал Триан, оторвав ее от раздумий. – Если коротко, там и рассказывать особенно не о чем. Дело было круг с лишком тому назад в Тинувере, где вы оказались проездом в…
– В Таговер.
– Я, между прочим, тоже не люблю, когда меня перебивают, – проворчал рассказчик. – Ну да ладно. В Тинувере, как вы наверняка помните, почти так же гнусно, как в этой вот дыре. Я, правда, еще не осмотрел ее сверху донизу, но того, что успел увидеть, хватило, клянусь!
– Как это ты ухитрился? – нахмурилась Вера.
– Вы же сразу по приезде приказали мне присоединиться к замковым зеркалам, – напомнил Триан. – Ну да немудрено запамятовать, вы же помирать собирались…
– Точно разобью!
Она подобрала подвернувшуюся под руку комнатную туфлю и выразительно замахнулась.
– Молчу, молчу, хозяйка!
– Лучше рассказывай по делу, обещал же не отвлекаться. Хотя нет, стой, – сама себя перебила Вера. – Что там с этим… присоединением?
– Пока ничего интересного, – заверил Триан. – Зеркала вроде моего есть только у главного неудачника в этом замке…
– О ком ты?
– О ректоре, хозяйка, о ком же еще? Неужто при виде его кислой физиономии вы способны поверить, будто он наслаждается своим делом?
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Вера, хотя не могла припомнить, как выглядит этот самый ректор. Очевидно, Соль Вэра познакомилась с ним так недавно, что не сочла это воспоминание хоть сколько-нибудь важным. – Но, может быть, у него просто желудок больной?
– Уж конечно, у мастера-травника непременно будет больной желудок, – язвительно ответил Триан.
– Переборщил с придонником, вот тебе и язва, – не осталась она в долгу.
Пришлось лихорадочно зарыться в «библиотеку», но это теперь придется делать постоянно, так что лучше уж привыкнуть заранее.
– Возможно, и так. Звания частенько ничего не значат, а о его истинном мастерстве не мне судить, хозяйка, – согласился Триан. – Так вот, с его зеркалом я связался сразу же. Еще парочка имеется в учительских покоях, но хозяева пока не одобрили нашей связи. Может, еще и не слышали о вашем приезде, а может, попросту боятся: вдруг вы их и через зеркало проклясть сможете?
– Запросто, – усмехнулась Вера, сделав очередную мысленную пометку. – Что, и это все?
– Нет, еще у учеников есть, но к тем я и соваться не стал, потому как даже такое существование мне дорого.
– В смысле?
– Ну так это же шиарлийские зеркала! – возопил Триан. – Что, если они решат, будто мы шпионить станем? Нет, хозяйка, если вы с их хозяевами сами договоритесь, так я всегда рад, но сам не полезу, и не просите… С зеркалами подземников тоже, кстати, не хочу дела иметь. Их, вдобавок, пока дозовешься, от натуги треснуть можно… Ну да что с них взять, с бронзовых?
– С этим мы позже разберемся. А ректор, значит, на связи?
– А как же. Уже пытался убедить меня показать вашу спаленку, хозяйка. Ну и вас, ясное дело… Но шиш ему, ничегошеньки он не увидит, даже если золотую оправу в бриллиантах мне посулит, – гордо сказал Триан.
– Какая безвкусица… – поморщилась Вера, занеся в мысленный список ректора-вуайериста. – Вдобавок такая оправа выйдет тяжелой и непрочной.
– Именно так я и рассуждаю, хозяйка! – обрадовался он. – С моей-то, конечно, позолота давно облезла, зато лапы устойчивые. Ну да что с него взять? Ему даже невдомек, что я не обычное зеркало, а очень даже… хм-хм… душевное.
– А ты и рад стараться… Кстати, чем он объяснил желание на меня посмотреть?
– Разве тут нужны объяснения? – поразился Триан. – Но в целом… Сказал, желает взглянуть, как гостья расположилась после долгой дороги, удобно ли устроилась. А я заявил, что без вашего приказа, хозяйка, показать ничего не могу. Только вас позвать, но лучше этого не делать, потому как вы спросонок дюже злы бываете…
– Молодец, – искренне сказала Вера. – Здесь, значит, ты еще не все рассмотрел?
– Говорю же, хозяйка, зеркал вроде меня здесь мало, да и обычных не так чтоб много. Где удалось побывать, там удалось. Прямо скажу, не императорский дворец!
– Это и так ясно, а конкретнее?
– Обычный приграничный замок, каких мы десятки повидали, – ответил Триан. – Разве что вместо чад с домочадцами эти вот все… ученики. Ну и прислуга, куда ж без нее? Немного, правда.
– А охрана? – зачем-то спросила Вера.
– Насчет этого ничего сказать не могу, хозяйка. Если кто и есть, то снаружи. Это вам виднее: меня укутанным везли, я даже не слыхал ничего! А вы бежать собрались?
– Пока нет, – вздохнула она. – Только что приехали, надо хоть дух перевести… А теперь вернись-ка к своей истории, а то до полудня ведь не закончишь!
– Как прикажете, хозяйка, – отозвался Триан. – Стало быть, в Тинувере я тоже был проездом, если это можно так назвать: на своих двоих шагал. И как раз в Таговер – там на ярмарке шестой недели всегда подзаработать можно.
«Так, не запутайся в здешнем календаре, – сказала себе Вера. – В неделе шесть дней, в месяце шесть недель, в году – о чудо! – двенадцать месяцев. Год у них, выходит, длиннее нашего? Не поймешь, сравнивать не с чем… А, это как раз не важно!»
Триан, получалось, говорил о ежемесячной ярмарке. Были побольше, раз в три месяца, еще крупнее – раз в полгода, но не о них речь.
– Работник из тебя… – вздохнула она. – Только языком молоть и горазд.
– Ну так за то мне и платили, – ответил Триан. – Я всяких небылиц столько знаю, что если каждую в золотой превратить, столько на себе и не унесу. Да что там – и на двуконной телеге не свезу! Еще петь могу, но это лучше когда все уже упьются: тогда похабные песенки хорошо идут, а за то, что фальшивлю, бить не станут. Ну и плясал когда-то недурно…
– И, конечно, в Тинувере мы не могли не встретиться, – перебила Вера.
– О да, хозяйка! – из зеркала донесся смешок. – Брел я, стало быть, по обочине – по дороге не пройти было: такую грязь развезло, что в колее хоть топись… И вдруг откуда ни возьмись вылетает карета, а за ней вторая, обе угвазданы по самую крышу, и лошади тоже, а уж на что возницы похожи, лучше и не представлять! Останавливаются они возле постоялого двора, а я тут как тут: думаю, вдруг пригожусь? Кареты резные, золоченые, такие отмывать – мука! А здешние и так с ног сбиваются перед ярмаркой. Значит, лишние руки наверняка пригодятся, вот я малость и заработаю…
– И что дальше? – подбодрила Вера.
– Что-что… Дверца первой кареты открывается, и выходите вы, хозяйка, – Триан протяжно вздохнул. – Я такой красоты вельможной сроду не видывал, так что дара речи лишился и стоял, будто столб придорожный.
– Почему сразу вельможной-то?
– А будто я герб на дверце даже под грязью не разглядел, – фыркнул он. – Да и по вам сразу видать, что вы из старой знати. Такие лица только у них и бывают.
– Какие это – такие? – насторожилась Вера.
– Ну… – Будь Триан человеком, он наверняка почесал бы в затылке или пожал плечами. Увы, зеркало не могло даже притопнуть львиной лапой. – Необычные. Красивых много, среди Созвездия я и покрасивее потом девиц видал, уж простите, хозяйка… Да только таких, как вы, издали заметишь! Что вас, что сестер ваших с братьями, что отца… Ой. Ой… Я не хотел, хозяйка!..
– Продолжай, – велела она как могла более зловеще. – Увидел ты мою красоту неземную, а потом что?
– Вы, хозяйка, огляделись, посмотрели, во что кареты превратились, плюнули себе под ноги и рукой махнули. Я даже глаза протер: все блестит, ни грязинки, ни пылинки, у лошадей гривы волосок к волоску…
– Пропал твой заработок?
– Ага, я так и подумал. Потом сообразил: когда еще колдунью встретишь? Да и пошел с вами знакомиться.
– Ну ты и нахал! – покачала головой Вера.
– Нахал, не нахал, однако же вы меня с ходу в жабу не превратили, – ответил Триан, – потому как вел я себя со всем обхождением и на си… в вырез вам не пялился. Старался, во всяком случае.
– Зачем же я тебе понадобилась?
– Как это зачем, хозяйка? Я же сказал: сразу герб узнал, это раз. А два – вся Империя знает, что дочь Правого полумесяца – знаменитая колдунья, которая уже полмира объездила и другую объездит, потому как до знаний очень уж охоча.
– Вот, значит, как это преподносилось… – протянула Вера.
– Ну да, и я вашего батюшку очень даже понимаю, хозяйка, – осмелел Триан, – потому как на одном месте вы со скуки взбеситесь, а чего тогда натворите, я даже представлять не хочу! А так попутешествовали, развеялись, новое что-нибудь узнали – и хорошо. Не так, что ли?
«Понятно, Ханна Соль направлял энергию дочери в мирное русло, как умел, – подумала она. – А ей это казалось попытками сослать ее с глаз долой. Впрочем, одно другому не мешает».
– Вот я и подумал: вдруг благородной госпоже скучно в этом захолустье? Вдруг она не прогонит простого бродягу-сказочника и угостит ужином? Вдруг даже сама что-нибудь расскажет о своих странствиях?
– Так есть хочется, что переночевать негде? А переспать тебе с собой не завернуть? – не выдержала Вера.
– Вот-вот, именно так вы и ответили, хозяйка, когда я попытался к вам подобраться, – вздохнул Триан. – Только… гхм… чуточку грубее. Я даже покраснел, а такого, скажу я вам, со мной с детских лет не случалось. Но уверил, что не возражаю…
– Бедняга, как же ты жив остался? – искренне спросила она.
– Сам не знаю, не иначе, чудом… Вы наутро сказали, хозяйка, что давно не встречали такой потрясающей наглости вкупе с полным отсутствием чувства самосохранения.
– Вот как… – протянула Вера. Похоже, покойная Соль Вэра не гнушалась простых радостей жизни.
– Да, хозяйка, это была лучшая ночь в моей жизни, – печально произнес Триан. – И последняя, что характерно. На следующий день я увязался за вами в Таговер, и вот по пути-то все и случилось…
– Верно… Помню.
Действительно, это нашлось в воспоминаниях Соль Вэры: веселый сказочник чем-то ей приглянулся, так почему не приветить его ненадолго? После Таговера их дороги разошлись бы раз и навсегда, если бы не случайность: кто-то прознал о том, куда направляется дочь Правого полумесяца – почти без охраны, – и решил попытаться захватить ее. А может, и убить. Соль Вэра так и не поняла, а разбирательства не было – сама же и отказалась.
Сперва они приняли перегородивших дорогу за обычных грабителей, и Соль Вэра посмеялась – они что, ослепли? Не видят герба на каретах?
Это и крикнул им Триан, распахнув дверцу и высунувшись наружу. И полетел с подножки в подсохшую грязь, когда стрела пробила ему горло. Рядом упал возница, наконец-то спохватилась охрана…
Конечно, с нападавшими был маг, и довольно сильный, но продержался он недолго: Соль Вэра попросту взбесилась. Не из-за Триана – он был ей никем, обычный попутчик, не первый и не последний в ее странствиях, – а от наглости напавших. Покуситься на саму Соль Вэру было намного безопаснее, чем на то, что она посчитала своим, пускай и временно.
Ее люди не пострадали, а от встречного отряда осталась только здоровенная яма посреди дороги. Ну как посреди – шагов на сто в любую сторону, целая пропасть. Потом туда вода набралась, озерцо получилось, а дорогу пришлось в обход пустить.
Власти, конечно, заинтересовались этим инцидентом, но дочь Правого полумесяца, живые свидетели, поклявшиеся в том, что неизвестные напали первыми, без предупреждения, ненавязчивый совет из столицы не заострять внимания на такой ерунде… Соль Вэру и не думали задерживать, и она вскоре покинула Таговер. В багаже теперь ехало большое старинное зеркало в оправе с львиными лапами – она увидела его в доме городского головы, а тот не сумел отказать гостье в скромном сувенире.
– Интересно, почему именно зеркало? – подумала Вера вслух. – И почему именно большое? Неудобно же с собой возить.
– Так это я попросил, когда вы меня позвали обратно, хозяйка, – пояснил Триан. – Подходящего человека поблизости не оказалось, а вселяться в какой-нибудь перстень не хотелось, вы его и потерять можете. Вечно у вас все раскидано! Так вот закатится под кровать, а вы и не вспомните… Зеркало же предмет массивный, заметный, о нем позабыть сложнее. Опять же польза от него имеется – оно ведь не простое, связное, а уж со мной заодно так и вовсе находка! Обычное связное само никуда не проникнет и не рассмотрит, что вам нужно.
– Верно…
Больше двенадцати лет это зеркало с нею, вот как! И подходящие люди попадались в странствиях, можно было переселить дух Триана в кого-нибудь, но… Он сам отказывался наотрез: запомнил себя пусть не красавцем, но парнем симпатичным, и оказаться в теле похуже не желал. А в женском – тем более! Другие не нравились Соль Вэре – то слишком стар, то увечен. Идея же изгнать из приглянувшегося тела дух при помощи настойки олетты не нравилась обоим.
Может, она хотела искупить вину перед Трианом и вернуть ему полноценную жизнь? Или настолько привыкла к говорливому зеркалу, что уже начала забывать – когда-то обитающий в нем дух был обычным человеком?
– Опять же в этом зеркале я вас во весь рост видеть могу, – сказал Триан, прервав печальное течение Вериных мыслей. – Плотские радости мне недоступны, ну да ничего, у меня воображение богатое…
– Хорошо, что я тебя заколдовала как следует, – сказала Вера. – Иначе бы точно разбила!
– Погодите, хозяйка, так я что… небьющийся? – восхитился он. – И вы об этом молчали? Постоянно угрожали меня грохнуть? Выкинуть в окно? Швырнуть в меня подсвечником?
– Если я по-настоящему захочу тебя расколотить, собственное заклятие мне не помешает, – ответила она, встала и потянулась. – Что ж… Который час?
– Да уж рассвет скоро, – отозвался Триан. – Неужто сами не чуете?
– Чую, – ответила Вера, прислушавшись к себе. – Просто намекаю, что устала от болтовни и намерена отдохнуть, ясно тебе?
– Конечно, хозяйка, – смиренно ответил он. – Можете даже занавесить меня, как клетку с певчей птицей. Я от этого, правда, не усну и не умолкну, но…
Она повесила на зеркало свой пеньюар: все равно требовалось одеться. Ложиться досыпать не было смысла. К тому же о многом следовало поразмыслить.
– О, хозяйка… – мечтательно протянул Триан из-под цветастой ткани. – Мир заиграл новыми красками…
Кстати, о красках: с этими расцветками тоже нужно что-то сделать. Бунтарка Соль Вэра могла самовыражаться как угодно, но Вера не собиралась носить ее вырвиглазные наряды!
– Хозяйка, – негромко сказал Триан из своего угла, – я ничего не забыл.
– О чем ты?
– Вы же меня каждый год заставляете эту историю пересказывать, и чем дальше, тем чаще и чаще. Ну так я хорошо ее помню. Дорога Предков зовет, конечно, да только я не хочу все бросать и… туда.
Вера сглотнула: точно, если Соль Вэра добровольно рассталась с памятью, чтобы поскорее уйти по бесконечной дороге, то и этот дух, забыв о прошлом, сможет покинуть вместилище и присоединиться к предкам.
– Хорошо, – сказала она наконец, – что память тебя не подводит.
– Сказочнику без этого никуда, – был ответ. – Если я легенды перепутаю и принцессу не с тем рыцарем окручу, слушатели мне бока намнут и будут правы!