– … А это наш медицинский комплекс. Можно Мы войдем? – в дверях стояла директор с женщиной невысокого роста в воздушном платье. – Разрешите представить. Наш Ангел-Хранитель, – она церемониально повела рукой в мою сторону. – А это инспектор от … – и она перечислила все те неприятные названия министерств, которые были всем нм просто ненавистны, но мы всегда были вынуждены не высказывать при их сотрудниках свое отношение к этим организациям.
– Здравствуйте, проходите. – я встал и обошел стол, приблизившись к вошедшим. – Как я могу к Вам обращаться?
– Сюзанна Васильевна, но я не люблю такое длинное сочетание, потому называйте меня просто Сюзанна.
– Хорошо, Сюзанна Васильевна, я буду называть Вас Сюзанна.
– Можно я оставлю Вас здесь, Сюзанна, – обратилась к ней директриса. – у меня сейчас урок, и мне очень надо идти. Думаю, что наш коллега, если понадобится, покажет Вам не только свое хозяйство, но и проводит по школе туда, куда Вы его попросите.
– Не торопитесь, дорогая Ангелина Петровна, думаю, что мы с коллегой справимся.
Когда дверь за директрисой закрылась, Сюзанна Васильевна села на стул передо мной и улыбнулась.
– Вот скажи, сколько лет мы уже пересекаемся с тобой в самых непредсказуемых местах?
– Ну, если не считать институтские годы, дорогая Сюзанна, то, наверно, лет десять.
– Да, наверно, именно столько. И заметь, не менее двух раз в году, а то и чаще.
– Я тоже рад этому, – улыбнулся я, но приблизиться ближе даже и не пытался. – Надеюсь, ты не думаешь, что это Я тебя преследую? Ведь это ты находишь меня, куда бы я не скрылся в тот или иной момент времени.
– Не думаю, – махнула она рукой. – Боюсь, что твоих преследований я так и не дождусь. Показывай мне своё хозяйство…
– Хозяйство вокруг, – я расхохотался и обвел рукой стены вокруг нас. – Или какое-то еще «хозяйство», с которым у тебя было знакомство, как ты сказала, в самых непредсказуемых местах?
– Не дерзи. Я тут по работе. И от заполнения отчета меня никто не освобождал.
Когда мы закончили обход всего моего профессионального хозяйства, Сюзанна попросила устроить ее так, чтобы ей не помешали заполнить ее отчет о проверке.
– А что? Больше никакие классы или подсобки не надо осмотреть? – спросил я ядовито.
– Я же тебя просила, не дерзи. Я и без того за сегодня устала, а писать много. Тем более, что мне ваша директриса показала, как мне кажется, все классы, каморки и подвалы с чердаками.
– Хорошо, я запру тебя в медицинском боксе, там тебя никто не побеспокоит. Когда тебя выпустить на волю?
– Хороший выбор, – бокс. Дай мне часок, и тогда поговорим уже за чаем.
Заглянувшей через сорок пять минут директору я показал глазами на запертый медицинский бокс и прошептал:
– Барыня не велели беспокоить. Работают-с… Отчет пишут-с…
Ангелина Петровна улыбнулась.
– Если захочет поговорить со мной, – сделайте так, чтобы я с ней больше не встречалась. Сможете? Вы же умеете договариваться с людьми!
– Постараюсь, Шеф.
– Спасибо. С меня причитается, Коньяк для нее щас пришлю через секретаря, – и ушла прятаться.
А я запер входную дверь в медицинский комплекс после прибежавшей секретаря и, дождавшись часа отпущенного Сюзане времени, открыл дверь в бокс и вошел туда со свежим чаем.
– Значит, я барыня? – встретила меня улыбкой проверяющая. – Я всё слышала!…
– Ладно, пойду скажу директрисе, что мы с тобой…
– Директриса, это такая крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам, – перебила меня Сюзанна.
– БИС-СЕКТ-РИ-СА, – рассмеялся я. – Наша директриса принесла нам коньяк. Щас начнем или с собой заберешь?
– Заберу. Мне начальнику тоже надо что-то ставить на стол. Ты же знаешь.
– Знаю, знаю. А то сама купить не можешь…
– Слушай, хватит задираться. Если я написала уже отчет, это не значит, что я со зла не могу и переписать его.
– А это уже шантаж! – я обхватил ее обеими руками и закружил по комнате. Точнее, по медицинскому боксу.
– Отпусти, – громко зашипела Сюзанна. – Мое платье стоит целое состояние, и ты его своими медвежьими ручищами сейчас уничтожишь.
– Так давай я его сейчас с тебя сниму?
– Нет уж лучше я сама. Были уже прецеденты, – и сама расхохоталась.
– Белье ты мне тоже не дашь с тебя снять?
– Могу потом оставить тебе трусики на память.
– А муж не приревнует?
– Ты имеешь в виду которого: первого, второго или третьего?
– Ты уже и третий раз вышла замуж?
– Да. И третий раз развелась. И снова в активном поиске. Может быть хочешь на мне жениться?
– Ну, ты же знаешь, что я женат…
– Ага, знаю, на всем районе или даже городе. Ты же Гусар! Ты же ни одну юбку не можешь пропустить, не засунув ей руки в трусики!
– Да когда это было?…
– Да только что, когда лапал меня, – и мы оба расхохотались. – Двери запер?
Она медленно, – почти сценически, – разделась, развесила платье и белье на раскладную ширму.
Когда она начала раздеваться и уловив ее настроение и тон, в котором она это делала, я нажал клавишу магнитофона. Из динамиков полилась наша любимая когда-то мелодия. Сюзанна вздрогнула и подняла глаза на меня.
– Помнишь и хранишь? – кивнув на магнитофон. Я тоже кивнул ей в ответ.
Больше она с меня глаз не сводила. Когда разделся и я, она подошла ко мне, обняла и прижалась всем телом. Медленно присела на колени и аккуратно взяла вздыбленный член в рот. Когда его поверхность стала такой мокрой, что с него уже капала ее слюна, она обняла меня за шею. А я помог ей обхватить меня ногами на уровне почти пояса и начал потихоньку спуск вниз, одной рукой направляя член в сторону ее «киски». Когда член и «киска» соприкоснулись, началось медленное проникновение. В такой позе весьма напряженно проводить проникновение, но это достигается с помощью тренировок. Мы с партнершей когда-то много тренировались, и такой навык не уходит без следа.
Под напором члена сначала раздвинулись наружные, потом внутренние половые губы. Головка вошла во вход во влагалище. Мокрая от слюны головка в мокрое от ее собственных выделений влагалище. Когда она успевает так завестись? – это вопрос я задавал и задаю всегда.
Член входил всё глубже и глубже, и Сюзанна дышала всё глубже, и сжимала мне шею обеими руками всё сильнее. Когда она сочла, что достигла максимальной глубины, то проникновение остановила. Просто перестала соскальзывать по моему туловищу вниз.
Я стал раскачивать ее из сторону в сторону, в результате чего член стал менять свое положение в ней и по отношению к ней. Ощущения весьма специфические еще и потому, что есть опасность, что член выскочит (выскользнет) из нее и невольно так сильно упрется в пах, что возникнет не только сильная боль. Но и риск его сломать.
Но длительная прошлая тренировка давала надежду, что это не случится.
Ее руки устали висеть так на моей шее, и я сел на кушетку. Упершись в кушетку пятками, Сюзанна стала исполнять танец наездницы: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… В какой-то момент я развернулся и лег на кушетку спиной и игра в наездницу стала для нее значительно удобнее.
Я всегда пропускал тот момент, когда у нее начинали туманиться глаза. Она при этом не ускоряла дыхание, только вдруг вздрагивала и останавливалась. Чтобы она не остыла окончательно, я спустя несколько секунд начинал шевелиться под ней и даже как-бы подбрасывать ее своим тазом вверх. Тогда Сюзана приходила в себя и начинала новый танец наездницы до следующего оргазма. Потом следующий.
Нам никогда не удавалось поиграть, что называется «до упора», когда надоесть обоим или когда оба максимально удовлетворятся. Вот и в этот раз зазвонил телефон.
– Коллега, а инспектор еще у Вас?
– Да, мы пьем чай. Она закончила и согласилась чаем восстановить свои силы.
– Попросите ее зайти ко мне перед уходом, – мне не терпится прочитать ее заключение.
Хотя мы и старались не изменить темп и амплитуду движений во время моего разговора с директором, Сюзана всё же потеряла настрой и остановилась.
– Ну, что ж. Теперь ты, – просто сказала она и встала на кушетке в мою любимую позу «раком»
Я поспешил этим воспользоваться и на космической скорости полетел к оргазму.
Я не стал провожать ее к директору в кабинет. Когда они закончили, и Сюзанна ушла, директор позвонила и попросила меня зайти.
– Я не знаю, что Вы говорили ей, но столь лестного отзыва я не читала о нашей работе никогда в жизни. И вообще такого не читала никогда и нигде.
– Я рад. Поверьте, что мне не пришлось ее ни уговаривать, ни умасливать. Мы просто попили с ней чай. А, и еще она унесла с собой коньяк. Сказала, что ей тоже надо что-то ставить своему начальству.
Директор вынула из шкафа три бутылки коньяка, положила его в пакет и протянула мне. Как я ни отнекивался, пришлось его забрать.
– Я рада, что Вы у нас работаете, – сказала она, вручая пакет одной рукой, а второй ощупывая мне гениталии. – Но думаю, что Вам сегодня надо отдыхать. До завтра, – каким-то многообещающим голосом попрощалась она у дверей кабинета.