Утро второго дня началось, как и вчерашнее, с пробежки. Ровно в 07.10 все были в сборе и бодро бежали по дорожке загородного клуба.
Сегодняшний завтрак для всех нас взялся приготовить Максим, заверив, что с овсяной кашей он с лёгкостью справится.
Я сидел и через полуопущенные веки наблюдал за этим странным пареньком, Артёмом.
Каша, очевидно, казалась ему очень вкусной, особенно после того, как он смог добавить в неё щедрую горсть нарубленных сухофруктов. Сластена. Я это ещё вчера подметил, когда увидел, с каким удовольствием он вылизывал ложку после клубничного джема. Смешной.
А его желание спать в гостиной? Непостижимо. И всё потому, что он просто не знал, как сказать соседу по комнате, что тот ему мешает спать. Не хотел обидеть Алекса? Возможно.
Наблюдая за этим пацаном уже вторые сутки, я все больше убеждался, что он совсем ещё ребенок. Ни к чему не приспособленный подросток, вывалившийся из теплого семейного гнезда.
Я внутренне поморщился, вспоминая себя в свои пятнадцать лет и спешно покинутый интернат.
Воспоминания бурной лавиной накрыли меня. Я вспомнил первый свой снимок, который высокий красивый незнакомец сделал на такой дорогущий и желанный, на тот момент для меня, canon.
Летний день был в самом разгаре, я сидел на ступенях набережной Нивы и смотрел, как возле раскалённого асфальта плавился воздух. Мои рваные заниженные джинсы прилипли к коже от летнего зноя, белая борцовка намокла от пота, отросшие светлые выгоревшие на солнце волосы крупными завитками падали на лоб и глаза, закрывая мои полуприкрытые веки от палящих лучей. Мои бронзовые от загара плечи обжигало, но я не чувствовал дискомфорт. Казалось, я радовался каждому мгновению этого летнего зноя, ведь большую часть года меня пробирал холод серых унылых стен интерната, бесконечные сквозняки от плохо проклеенных старых окон комнаты, и постоянное отсутствие горячей воды.
Странный человек долго и с интересом разглядывал меня, то с одной стороны, то с другой. Я лениво облокотился локтем одной руки на бордюр, а другой прикрыл лицо от яркого света. Глаза мои широко распахнулись, когда мужчина достал камеру и начал меня фотографировать.
– Замри! – властно произнес он, наводя камеру ближе к моему лицу, – О, какие глаза! В них пламя голубого льда.
Эта встреча решила мою дальнейшую судьбу. В каком-то смысле, она даже стала для меня роковой.
Мужчина, которого звали Андрей Поляков, оказался фотографом и лучшим другом владельца одного крупного модельного агентства у нас в России. Когда он привел меня за руку в офис компании, я был ослеплён и обескуражен. Мне обрисовывали радужное перспективное будущее фотомодели: свет софитов, показы, фото в модных дорогих журналах, толпа влюбленных девушек, достаток, брендовая одежда, машина, квартира и никакой нищеты. Терять мне было нечего, и я ухватился за этот удивительный шанс.
Да, всё, что мне обещали, я получил. Но далеко не сразу. А по началу всё это было не моим. Квартира принадлежала агентству, машина так же, одежда была подарена спонсорами в качестве рекламной акции. Да, были показы, была и популярность. Меня выделяли из множества молодых моделей-парней.
Обладая ярко-выраженной внешностью, белокурый мальчик с бронзовой кожей и пронзительными голубыми глазами быстро приобрел популярность. Один показ сменял другой, одна поездка перетекала в другую, вечеринки и коктейли, девушки-модели вешались на долговязого подростка гроздями.
Мне было уже восемнадцать, когда я в первый раз попробовал женщину. И мне было всего восемнадцать, когда мужчина попробовал меня.
Отвлекаясь от своих воспоминаний, я посмотрел на сидящего недалеко Артёма, в эти чистые наивные глаза. Оленёнок бемби? Что ж, действительно, очень похож. Когда-то и у меня был такой же невинный взгляд, но только не золотисто-карих, а ярко-голубых глаз. Глаза цвета пламени голубого льда. Эта фраза отзывалась тупой болью в моей голове.
Когда-то боль была острее, но всё со временем проходит, возможно, когда-нибудь я смогу забыть и это, а возможно и найду в себе силы простить. Я снова поморщился от воспоминаний, которые мне никак не удавалось выкинуть из своей головы. В тот вечер, после показа я прилично набрался. На краткий миг в моей голове проскочила мысль, что шампанское в моём бокале имело какой-то странный вкус. Голова слишком быстро вскружилась, внезапно тело обрело странную легкость и бодрость, а душа подозрительно требовала веселья и приключений.
Всё вокруг кружилось сумасшедшей каруселью: люди, лица, улицы, машины и дома. Тьма накрыла меня также внезапно, как и накатившее веселье. Очнулся я уже в номере отеля на широкой двуспальной кровати, голым. Рядом со мной лежал обнаженный мужчина и со скучающим видом прикуривал сигарету. Это был Андрей.
– Что я здесь делаю? – мой голос прозвучал хрипло, а интонация была испуганной.
– А на что это похоже? – улыбнулся Поляков.
– Вы переспали со мной против моей воли? – медленно поднимаясь с кровати, ели слышно проговорил я, чувствуя, как боль стала разливаться в моём теле ниже копчика.
– А ты догадливый, – усмехнулся Андрей, – Не бойся, никто не узнает, – спокойно проговорил мужчина, увидев испуг на моём лице.
– Пора платить по счетам, малыш, – проговорил он, сделав последнюю затяжку и потушив окурок в пепельнице, – Пора отрабатывать эту шикарную жизнь.
Понимание отразилось на моём лице, смешиваясь с ужасом, а затем и с отвращением.
– Я лучше сдохну, чем ещё раз лягу с вами, – выплюнул я с яростью ему в лицо, давясь подступающей рвотой.
Я принялся лихорадочно шарить глазами по номеру в поисках своей одежды.
– Сдохнешь, – кивнул Андрей, – Обязательно сдохнешь, там, в интернате, на улице. Хочешь? Я хоть завтра верну тебя обратно, на ту грязную набережную. Хочешь? К клопам, крысам, сквознякам, холоду, голоду и нищете. Хочешь?
Его слова звучали больно и хлёстко, словно удары плетью по обнаженным плечам.
Увидев замешательство на моём лице, мужчина решил, очевидно, добить меня:
– А может, хочешь вернуться к своим родителям-алкашам? Хотя куда тебе возвращаться, твоя же мамаша устроила у себя в квартире притон для наркоманов и пьяньчуг.
Это видимо стало для меня последней каплей. Мать свою я любил, и какой бы она не была, она всё равно оставалась моей матерью.
Что было дальше, я уже не помнил. Наверное, был в состоянии аффекта. Воспоминания лишь рваными клочками всплывали впоследствии в моей голове. Вот я взял в руки стул и замахнулся на мирно лежащего мужчину… Вот алыми брызгами окропилось белое как снег постельное бельё… Вот кто-то вбежал в номер и стал хватать меня за руки… Вот я уже связанный лежал лицом уткнувшись в бежевый ковролин комнаты, из моих глаз текли слезы, а плечи сотрясались от беззвучных рыданий.
Пришел я в себя только спустя несколько дней в клинике Марсэля. То, что произошло в том номере, знали лишь несколько сотрудников отеля и врач, который снял с меня побои со следами изнасилования и настойчиво рекомендовал мне обратиться в полицию.
Поляков же пришел ко мне в палату на восьмой день с перебинтованной головой. Ни слово не говоря, он положил на тумбочку возле моей кровати пухлый конверт и вчетверо сложенный листок бумаги.
Выражение его лица было испуганным и злым одновременно. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Не поднимая на меня своих глаз, мужчина также стремительно покинул помещение, как и вошел.
Внутри конверта лежала внушительная сумма денег, а сложенный в несколько раз листок бумаги оказался письмом.
«Никита, думаю, мы оба заинтересованы в молчании о том, что произошло между нами. Проблемы мне не нужны, поэтому я решил покинуть агентство. Я не намерен причинять тебе неудобства, можешь продолжать спокойно работать дальше. Андрей».
Спокойно работать дальше? Это после всего того, что этот ублюдок сотворил со мной?
Я с яростью скомкал письмо и выбросил его в открытое окно. Уже замахнувшись, чтобы туда же отправить и пухлую пачку купюр, я всё же помедлил, а потом успокоившись, решил перевести эту сумму на счёт интерната, в котором я сам вырос.
С того самого дня во мне что-то сломалось. Уже не было в моём взгляде того пламени голубого льда. Я стал злым, агрессивным и подозрительным. Мальчик быстро повзрослел. Ангелочек превратился в демона с белокурыми локонами и холодным голубым взглядом. Пламя погасло. И только я сам знал, какой ад разворачивался в моей душе.
Любое неловкое или чуть близкое приближение ко мне мужчин, я воспринимал, как нарушение моего личного пространства. В любом случайном прикосновении я видел домогательства. Любой самый невинный взгляд на моё голое тело навевал на меня кошмарные воспоминания. А случайно брошенные в мой адрес фразы имели для меня двойной подтекст.
Скрытая затяжная депрессия постепенно перерастала в паранойю, а паранойя в одержимость.
Казалось, никто вокруг не замечал во мне подобные изменения. Я начал замыкаться в себе. После каждого показа я запирался в комнате или номере и просто топил себя в алкоголе. Спустя пару месяцев я впервые загремел в больницу с алкогольной интоксикацией.
Я помню, как ко мне в палату вошел директор агентства и оглядел меня тяжелым взглядом. А дальше был трудный разговор, из которого я понял, что он был в курсе произошедшего между мной и Поляковым, он догадывался о причинах моего неадекватного поведения и развития скрытой депрессии. Он всё знал.
От осознания всего этого мне стало ещё больнее.
Подписанный мною контракт требовал от меня исполнения своих обязательств на протяжении ещё трех лет, я был связан по рукам и ногам, ведь громадные неустойки грозили отобрать у меня всё то, что я смог накопить за это небольшое время карьеры модели.
Я был в отчаянии.
Ко всему прочему, агентство не нашло ничего умнее, как насильно упечь меня в наркологический диспансер для лечения алкогольной зависимости. Из депрессии я выходил несколько месяцев.
Вернувшись в агентство, я почти обрел прежний ритм жизни. Почти. Снова были показы и съемки, поездки и вечеринки. Но уже не было прежнего меня. Ничто не пробуждало во мне той радости, того восторга. Я погас. Я знал, что как только срок моего контракта истечёт, агентству я буду не нужен. В глубине души я был рад этому. У меня были кое-какие накопления, небольшое, но вполне приличное жильё я приобрести успел. Так что оказаться на улице я не боялся.
И вот, полгода назад, на одной из вечеринок, после съемок какого-то клипа, в который пригласили сняться парней-моделей из нашего агентства, я случайно познакомился с Раевским.
В тот момент, я не знал, что этот импозантный мужчина с серьезным живым взглядом и есть сам Семён Леонидович Раевский, крупный продюсер, основатель CR-I. Тогда я принял его за сотрудника съемочной группы.
Мужчина оглядел меня придирчивым взглядом и уверенно произнес:
– Ты великолепно держишься перед камерами, парень. И если бы у тебя был ещё и неплохой голос, то я бы открыл для тебя новые горизонты.
– Голос у меня хороший, и слух тоже есть, – безразлично пожав плечами, сказал я как бы нехотя.
На мои слова мужчина хмыкнул.
– Ну, если так, то приходи на следующей неделе ко мне в офис, – протянул он мне свою визитку.
Так я познакомился с Раевским и попал в CR-I.
Я медленно возвращался из своих тягостных воспоминаний.
Как ни странно, смена сферы деятельности влияла на меня удивительно благотворно. Неожиданные изменения в контракте с CR-I стали для меня словно глоток чистого воздуха. Я был рад всем этим переменам.
Даже попадание в группу и отказ от сольной карьеры воспринимался мной безо всякого протеста. А когда я оказался в этом закрытом загородном клубе с этими четырьмя парнями, я словно заново ожил.
Жизнь в коллективе и в ограниченном пространстве меня не пугала. Меня вообще мало что пугало после интерната. А здесь же условия были просто шикарные, к тому же в рамках самоизоляции и пандемии. Мы были словно отрезаны от мира, будто на каком-то отдельном острове безопасности, но в то же время условия проживания были просто отличные, плюс возможность раскрутки группы в рамках этой страшной пандемии коронавируса. Я сразу оценил все нюансы и быстро смекнул, что Раевский пошел на это от безысходности, очевидно, серьёзно вложившись в проект и реалити-шоу.
Ну и что, что повсюду камеры и съемочная группа, меня например это нисколько не смущало. Я же модель, и я отлично понимал, что могло быть всё гораздо хуже.
Пройдясь взглядом по мирно завтракавшим парням, я подумал, что мне вдвойне повезло. Ребята, которые сейчас меня окружали, казались мне вполне адекватными, даже в какой-то степени приятными, а главное не заносчивыми и не высокомерными. Ведь всем известно как портит индустрия шоу-бизнеса даже самых лучших стойких людей, деньги и слава развращают, превращая каждого второго в зазнавшегося и зарвавшегося эгоиста.
Эти же парни таковыми не казались. С некоторыми я даже уже был знаком. Например, с Денисом. Его я знал примерно с восемнадцати лет. Я как раз вернулся в агентство после реабилитации. А он в то время заканчивал свою карьеру фотомодели. Увы, его контракт был сроком только на один год, и руководство решило его не продлевать. Он слишком быстро перерос формат агентства, превращаясь из соблазнительного юного мальчика в молодого интересного мужчину. Он был старше меня на год, но уже тогда производил впечатление приятного и не избалованного излишним вниманием, парня. Хотя отбоя от влюбленных девушек у него не было, но, однако, это его не испортило.
О Максиме я слышал уже будучи в CR-I. Это было совершенной случайностью, мы столкнулись в коридоре офиса Раевского. Парень, выходя из кабинета Семёна Леонидовича, меня, очевидно, не заметил и чуть не сбил. А уже позднее, в кабинете продюсера я стал свидетелем странного разговора между Раевским и его помощником об этом невероятно талантливом пареньке, который сам писал музыку и тексты песен не только на русском языке, но и на английском. Он был из простой скромной семьи, жил в каком-то небольшом городке в Свердловской области, был довольно замкнутым, совершенно не избалованным, но полностью погрузившимся в музыку. Такой себе среднестатистический паренек-ботаник из глубинки, но невероятно талантливый. Раевский считал за чудо откопать такой самородок.
А вот двое младших мне были совершенно не знакомы. Алекс на вид производил впечатление рассеянного и чудаковатого подростка. Его увлечение компьютерными играми лишь подтвердило это. Не знаю по поводу написанной им электронной музыки, не слышал, поэтому оценить пока не мог. Но вообще, подобный формат музыки мне вполне нравился. Я даже представил этого совсем ещё юного паренька за пультом в каком-нибудь ночном клубе с большими профессиональными наушниками, с лихой улыбкой на губах и горящими глазами.
Артём же… Я снова посмотрел на этого восемнадцатилетнего мальчишку с оленьими глазами. Он вызывал во мне странное чувство дежавю. Возможно, в этом чистом наивном взгляде я видел себя прежнего? Того молодого пятнадцатилетнего пацана, греющегося на полуденном солнце на ступенях набережной Невы в душном Питере.
Этот парень вызывал во мне странные чувства, которые я никак не мог проанализировать. Иногда в его больших глазах загорались весёлые искорки. Я смотрел на него и не мог оторваться. А когда все-таки овладевал собой, то растерянность заполняла меня всего, а на смену ей наступало раздражение. Ситуация, произошедшая прошлым вечером, просто не поддавалась никакой логике. Какого хрена я вообще вздумал беспокоиться об этом мальчишке? Какая мне разница, что он ест и в какое время? Какое мне дело до его недосыпа?
Полночи я мучил себя нелепыми вопросами, пытался найти логику в своих поступках. Нахрена мне все это было нужно? Кем я себя возомнил, его папочкой или старшим братом? Бред какой-то…
Завтрак был съеден, стол убран, посуда вымыта. Теперь мы готовились к первой в нашей жизни записи песни.
Студия, в которую нас привели, была оборудована в одном из павильонов административного здания клуба. Я не был раньше в подобных местах, но мне показалось, что организаторам стоило ни малого труда оборудовать здесь профессиональную студию звукозаписи.
От этих размышлений я проникся ещё большим уважением к продюсерскому центру. А от мыслей о том, сколько же всё это стоило Раевскому, мне поплохело. Он, очевидно, сильно вложился и, разумеется, надеялся, что этот проект принесет ему хорошую отдачу.
Весь груз ответственности и внезапный страх обрушились на мои плечи. Я только теперь осознал, куда я попал. А глядя на серьезные лица Дениса и Макса, понял, что это далеко не пионерский лагерь, и не развлекательное реалити-шоу Д@m2.
Нет, эти люди, сидящие у мониторов и возле пульта, готовы выжать из нас все соки, все силы. Они будут лепить из нас то, что сочтут нужным, делать с нами то, что посчитают для себя выгодным.
Глава 6
Денис
Сегодня прошли первые пробы записи нашей песни, а точнее первой песни нашей группы «Без предел».
Я был приятно удивлен вокальными данными парней. Мы с Ником оба оказались низкими тенорами, правда, я был немного басовитее блондина и с чуть более хриплым низом. Но зато звучный насыщенный низкий голос Никиты пробирал до костей, хотя и на средних и даже более высоких нотах он был достаточно чист. Макс удивил пронзительным надрывным голосом в средних регистрах, а когда он попробовал читку на английском, у меня неожиданно упала челюсть. С какой самоотдачей этот парень зачитывал рэп, да он был просто великолепен.
Алексу и Артёму хорошо удавался вокал на высоких нотах. И если первый пел очень звонко, то второй был более аккуратен и нежен, а поэтому казался более стабильным, даже более естественным что ли.
Несколько часов нас безбожно гонял звукорежиссер по тексту песни и индивидуальным партиям каждого. Все с любопытством посматривали друг на друга, очевидно гадая, как же это всё будет звучать в конечном итоге.
Мне бы очень хотелось сказать, что всё у нас проходило чисто и без проблем и ошибок. Но увы, это было далеко не так. Примерно больше половины времени ушло на вдалбливание в наши головы концепции песни и её звучания. Лично я много услышал нелицеприятного о себе и о тех звуках, которые я издаю, и какими местами я это делаю. Короче, досталось по серьёзке каждому.
К концу третьего часа мучений, я уже тихо матерился на крики звукорежиссера. Никита терпеливо молчал, и лишь его плотно сжатые губы и хмурый взгляд говорили о многом. Алекс бледнел и подпрыгивал на каждый крик в свой адрес. А Артёма пару раз чуть не довели до слёз. И только совершенно спокойный Макс реагировал на критику равнодушно, даже как-то отстранённо. Казалось, что его ничем не прошибёшь.
С небольшим перерывом на обед, который снова готовили мы все вместе, и с которым решили вновь особо не запариваться, а просто потушить овощи с мясом, мы вновь вернулись на студию звукозаписи. Наши мучения продолжались.
Я сидел и слушал, как парни готовили каждый свою партию. И вдруг подумал, что решение Раевского объединить нас в одну группу было не таким уж и плохим. Да, мы были все разные. Но проведя с этими ребятами почти двое суток и услышав их голоса, я осознал, что из нас может получиться вполне неплохая команда. Мы были все достаточно молодые, а мальчиковые группы сейчас были снова в тренде.
Я бросил быстрый взгляд на Ника, который с сосредоточенным видом учил текст своей партии, и тихо отсчитывал пальцами на своём колене ритм. Я знал этого парня около четырёх лет, но знакомство было поверхностным. Я помнил его ещё с модельного агентства, хотя сам я там просуществовал очень не долго, всего год. А вот Никита уже тогда был в топе лучших молодых моделей России, он был восходящей звездой агентства, пока с ним не произошел тот неприятный инцидент.
В тот год, я как раз работал в агентстве и был нечаянным свидетелем произошедших с Ником перемен. Никто не знал, что конкретно произошло с парнем, и почему он загремел в больницу, а потом эта его депрессия, переросшая в скрытый подростковый алкоголизм, закончившаяся наркологическим диспансером и трехмесячной реабилитацией.
Слухи ходили разные. Кто-то предполагал дурную наследственность, доставшуюся от родителей-алкашей. Кто-то говорил об испорченном характере зарвавшегося мажора, которому успех и достаток слишком быстро вскружили голову. Кто-то связывал произошедшие в нем изменения с таинственным увольнением ведущего фотографа агентства, Андрея Полякова, ведь якобы Поляков с Никитой были любовниками.
Я не верил ни в одну из этих теорий. Не знаю, что конкретно произошло около четырёх лет назад, но я чувствовал, что к этому имел непосредственное отношение Андрей. И его скоропостижный уход из агентства однозначно наталкивал на размышления. Уж очень сильно изменился Никита, он был сам на себя не похож. Я помнил, как он вернулся якобы из длительного отпуска, но на самом деле узкий круг осведомленных лиц шептались о том, что парень был на реабилитации.
Теперь же мы оказались в одной группе. Кто бы мог подумать? И глядя на этого не по возрасту серьезного парня, мне даже казалось, что он гораздо старше меня.
Я внимательно присмотрелся к остальным участникам нашей пятерки. Макс всё с тем же невозмутимым видом продолжал что-то черкать на оборотной стороне своих листков с текстом песни. У него был такой отстраненный и задумчивый вид, что это наталкивало на мысль, что он занят далеко не читкой своей партии, а чем-то совершенно посторонним. Странный парень. Краем уха мне удалось услышать от Негодяева, что этот паренек был очень талантлив в написании песен и музыки. Что ж, кто знает, на что способен этот ботан с очками Гарри Поттера на носу.
Двое младших в это время устроили какую-то странную возню на соседнем диване. Малышня, и никак не иначе. Эти двое не нашли ничего занимательнее, как меняться своими партиями, пытаясь выяснить, кто лучше исполнит ту или иную часть, ведь их голоса были примерно в одном диапазоне. Толкаясь и пихаясь локтями, подшучивая друг над другом, эти детишки в конечном итоге раскидали по всему полу и дивану свои листки, и уже не было понятно, что, где, откуда и чьё. Лёгкое баловство переросло в шуточную драку с криками и визгами.
– Детский сад, штаны на лямках, – с раздражением пробубнил Ник, глядя на то, как Алекс повалил на диван Артёма и уселся на него сверху.
А я же с интересом наблюдал, как Никита старательно маскировал улыбку, глядя на этих двух подростков. В этот момент он будто бы снова ожил, его холодный взгляд озарился искрой. Но заметив мою заинтересованность, парень быстро вернул на своё лицо маску безразличия и холодности.
Вернувшись в дом, перед нами снова встал острый вопрос о приготовлении ужина. К нашему общему удивлению, его вызвался приготовить Алекс, уверяя, что будет всё делать строго под диктовку ютуба. Действительно, что может быть проще?
И вот, уже через полтора часа нас ждала ароматная паста с сыром и шпинатом. Наши голодные рты полные слюны раскрылись от удивления.
Но очевидно, что-то пошло не так, так как уже через два часа нас всех пятерых безбожно полоскало. Рвало абсолютно всех. И даже двум операторам съемочной группы, которые рискнули попробовать кулинарный эксперимент Алекса, досталось тоже.
– Твою мать, Лёха, – не удержался я от злого комментария, когда парень с зеленым лицом уселся рядом со мной на диване в общей комнате, – Ну как можно испортить макароны?
– Я не знаю, – проговорил Алекс, снова вскакивая с дивана и закрывая ладонью рот, пытаясь подавить рвотный рефлекс.
На следующий день от пробежки отказались все, предпочитая не нагружать свой и без того уставший и обезвоженный организм нагрузками.
Завтрак снова готовил Макс, обеспечив нас лёгкой кашей на воде и сухими несладкими крекерами.
Увидев наши мучения, административная группа сжалилась над нами, объявив, что согласна обеспечивать нас готовой едой на обед и ужин, при выполнении дополнительных условий, о которых позднее нам сообщит продюсер.
Мы были согласны на всё, лишь бы больше не ставить под угрозу свои желудки. Но только никто из нас не предполагал, что это будут за условия.
Глава 7
Алекс
Всю неделю парни ходили и косились на меня хмуро. Ну да, бл*ть, что-то с теми макаронами пошло явно не так. Но с начало-то было вкусно. Правда, потом всех нас рвало. Ну и ещё досталось двоим операторам из команды стаффа.
Ох, но я же так старался.
Я видел, как этот, бл*ть, супер-модель Никита виртуозно готовил для нас рыбу, как качок-Денис прекрасно справился с обедом, как очкарик-Макс неоднократно делал для нас завтраки. И только мы с Артёмом были абсолютно не при деле. Я, су*а, честно захотел стать полезным.
Только попав в группу, я осознал, что несмотря на свои девятнадцать лет, я всё ещё оставался пацан – пацаном. Хуже меня был только Артём, но ему это было простительно, ведь ему всего восемнадцать лет.
Даже не передать словами, как же я был рад оказаться здесь с этими парнями. Это как настоящее приключение, как лагерь, только круче и взрослее. Мы, как сказала бы моя мама, совмещали приятное с полезным.
Первые дни нас всех ещё очень напрягало присутствие съемочной группы, особенно Дениса с Максом. И казалось, только нам с Ником было на это по фигу. Ну с последним-то как раз было всё ясно, он типа такой весь из себя модель.
С Артёмом у нас сложились хорошие дружеские отношения. Но правда первые пару дней наблюдались небольшие непонятки, которые совершенно неожиданно разъяснил Никита.
Это случилось к вечеру третьего дня, когда я почувствовал ломку по игре.
Прошло три дня, как я не заходил в свой аккаунт. Три дня этой игровой блокады.
Я чувствовал, как напряжение переполняет меня всего. Мне не хватало драйва, острых ощущений, эмоций. Я сильно нуждался в выбросе адреналина, разрядке, и в чувстве бескрайней эйфории, которое обязательно наступало впоследствии. Все эти эмоции могла мне дать только игра, ну ещё хороший секс. Поскольку последнее было временно недоступно, поэтому оставалась лишь игра.
Ближе к ночи я постучался в комнату старших парней, Дэн был в душе, а Ник с увлечением читал комментарии на странице группы.
– Никит, ты не мог бы вернуть мне провод от моей консоли, – я нервно теребил пальцами край своей футболки.
Парень поднял на меня задумчивый взгляд:
– Игроман? – хмыкнул он, – Не можешь без игры?
– Короче, будь другом, верни провод, – я становился всё более нервным, ведь время приближалось к полуночи, а значит, группа снова начнет без меня. Я и так уже пропустил несколько ночей.
– Игровой наркоман, – хмуро пробубнил блондин, – Ломка началась? – с усмешкой спросил он и достал из верхнего ящика тумбочки мой заветный провод.
– Да, давай сюда, – заговорил поспешно я, впиваясь в него взглядом.
Блондин медленно переложил провод сначала в одну руку, затем в другую. И видя, как я слежу за ним взглядом и тяну свои руки, словно завороженный, рассмеялся:
– Не так быстро, – Ник спрятал провод за спину, – Я верну тебе его с условием, что ты не будешь никому мешать спать.
– А я кому-то мешаю? – удивленно спросил я.
– А сам-то как думаешь? – блондин вопросительно выгнул бровь.
– Нууу, – замялся я, догадываясь.
Увидев понимание на моем лице, Никита продолжил:
– У меня есть предложение, ты можешь играть в гостиной на большой плазме, когда уже все разойдутся спать.
Точно! И почему я не подумал об этом раньше?
Дальше я уже Никиту не слушал. Забрав свой провод, я быстро вернулся в комнату и начал поспешно собирать свою приставку.
– Что случилась? – поднял своё сонное лицо Артём со своей подушки.
– Ничего, – кратко ответил я, а потом, опомнившись, виновато посмотрел на Тёмку, – Чувак, я хочу извиниться перед тобой. Я не буду больше мешать тебе спать. Я буду играть в гостиной.
– Ну… ты…, спасибо, – наконец выдавил из себя парень, смутившись.
– Мир? – протянул я ему свою ладонь.
– Мир, – пожал он мне руку, улыбнувшись.
– И больше ничего от меня не скрывай, а говори сразу, если что-то не устраивает, бро. Ок?
– Окей, бро, – в такой же манере ответил мне Тёма и заулыбался.
Ночь прошла ох*ительно. Я так увлекся, что отхреначил в игре и чужих, и своих. В итоге игроки команды объявили меня чиканутым камикадзе и покинули чат. Вот уж, как говорится, отвел душу. Да, пару дней воздержания, в смысле игрового воздержания, отлично прочистили мне мозги. Пожалуй, периодически необходимо садиться на игровую диету, чтобы потом вновь ощутить этот драйв.
Постепенно отношения с Артёмом пошли на лад. Приятно иметь соседа по комнате почти одного с тобой возраста, ведь у нас с ним оказалось так много общего. За исключением, пожалуй, увлечения в видеоиграх. Парень был совершенным профаном в этом вопросе. Я же решил, что обязательно должен познакомить его с этим удивительным миром цифровой игры.
О, да! И уже на следующую ночь, весь дом сотрясался от нашего ржания и криков.
Хоть мы и сидели на первом этаже в гостиной, и по идее никому не должны были мешать, но очевидно из-за нас спать не мог весь дом.
– Давай, прыгай, прыгай! – кричал Артём, судорожно тряся джойстиком нажимая комбинацию на кнопках устройства.
– А я тебе говорил, что этот персонаж слишком специфичен для новичка, – поучал я своего новоиспеченного ученика, как надо играть в МК (Mortal Kombat), – Тебе надо было взять Китану, у нее самые простые комбо, с ней проще всего.
– Играть девчонкой? – возмутился Артём, – Ты издеваешься? Я же мужик, и должен играть мужиком.
– Эй, мужик, – со смехом возразил я Тёмке, – Тебя сейчас отымеет мой Саб-Зиро, так выбери уже себе бабу, чтобы он мог её уже нагнуть и хорошенечко отдрючить!
– Хрен тебе, а не бабу, – рассмеялся в ответ парень, – Сейчас вообще возьму Горо, и посмотрим, как ты сможешь его нагнуть. Я тебе устрою гей-вечеринку с бдсм уклоном!
Я уже откровенно ржал в голос, а Артём меня подначивал и задирал.
– Иди сюда, давай, – кричал он, пытаясь поймать моего персонажа своим четырёхруким Горо, – Давай потрахаемся!
– О, да, малыш, – подыгрывал я напарнику, перехватив инициативу в игре, заморозив врага и воткнув в него меч Саб-Зиро, – Ещё, о пожалуйста, ещё!
– Ох, больно же! Что ж ты творишь?! – кричал Артём, войдя в роль, – Ох, нет, да, нет!
– Не дергайся, я сейчас…, сейчас…, – вскричал я, делая блок, потом последовала череда убойных комбо, – О, да! Я кончил! Фаталити!
И в это время на экране мой персонаж Саб-Зиро, создав сотню ледяных игл насадил на них тело противника, а затем прыгнул сверху, добивая. На экране крупными кровавыми буквами всплыла надпись Fatality.
Я в довольной и расслабленной позе откинулся на спинку дивана и лениво потянулся. Артём же моего довольства не разделял. Он уныло посмотрел на экран, а затем на меня, уже собираясь что-то сказать, но ему это не удалось.
Откуда-то сзади, от двери, послышался недовольный голос Дениса:
– А я-то думал, что они здесь реально трахаются.
Мы с Артёмом от неожиданности подпрыгнули на месте так, что я даже умудрился упасть с дивана.
Возле дверного проёма стояли Денис, Никита и Макс.
Дэн откровенно ржал над нами, Никита снисходительно ухмылялся, а Макс с серьёзном видом, молча протирал краем футболки свои очки.
– Ничего интересного, я пошёл спать, – безразлично бросил Максим и пошёл обратно по направлению к лестнице.
– Вы так орали, охали и ахали, что мы подумали, что вы реально тут сношаетесь, – смеялся Денис.
Так прошли ещё несколько дней. Я привыкал к парням, а они, кажется, потихоньку привыкали ко мне. Безусловно, мы все были очень разные, но это не мешало нам нормально ладить между собой. Но конечно ближе всего по характеру, да и по возрасту, мне был Артём. И это стало невероятной удачей, что мы оказались в одной комнате.
Нет, я не против других ребят, они все вполне себе нормальные чуваки, но не более того. И если уж выбирать себе соседа, то, безусловно, Артёма. Он был всего на год младше меня, почти совсем пацан, несмотря на свои восемнадцать лет, но он казался таким естественным, таким простым и не зажатым. А ещё он оказался очень веселым, в нем также как и во мне ещё чувствовалась эта мальчишеская хулиганистость. С ним было приколько и поржать, и пошуметь, да и игры он освоил с удивительной быстротой. Я почти влюбился в этого парня, когда понял его игровой потенциал. Но это меня заставило задуматься, что из него растёт очень серьёзный соперник.
Я в очередной раз порадовался, что моим соседом стал именно Артём. При одной мысли, что им мог стать кто-то из старших, мне становилось не по себе. Я уже молчу про Макса и его привычку разгуливать по комнате, а иногда и по дому, голым. Что в голове у этого чела? Нахрена он это делал?
Не, ну Макс конечно симпатичный парень, и фигура у него хорошая, но здесь же не нудистский пляж. И, бл*, мы же тут все парни. Нахрена он перед нами ходил в чём мать родила?
Никита, в отличие от Максима, голым не ходил и ничего такого не делал, но, по моему мнению, был не менее странным. Он, наверное, из всех четырех парней казался мне самым непонятным. Что-то такое в нем было, словами не описать. Он напоминал мне ледяную скульптуру, такой весь холодный и отстраненный. А ещё для двадцатиоднолетнего пацана он был не по возрасту серьёзен. Наверное, с ним я хотел бы делить комнату меньше всего.
Самым старшим был Денис. Он производил впечатление простого спокойного парня, не особо умного, но весёлого. Его шутки казались мне немного стариковскими, как и его привычки. Иногда его поведение меня забавляло, а иногда раздражало. Временами мне казалось, что он возомнил себя нашим воспитателем, периодически давая нам свои нелепые наставления и указания. Были моменты, когда просто хотелось его спросить: «Какого хрена, чувак? Ты кем себя возомнил? Моим отцом?»
Да, и вот после таких вот размышлений, я в очередной раз порадовался соседству с Тёмкой. Ха, я вспомнил, как пару дней назад, он застал меня в ванной во время моей дрочки. И что тут такого? Все парни это делают, кто-то чаще, кто-то реже. Я же делаю это, когда у меня начинается игровая ломка, когда нет возможности куда-либо выплеснуть свою энергию.
Отдать должное Артёму, он отреагировал достаточно спокойно, правда потом ещё некоторое время подкалывал меня по этому поводу. Мне страшно подумать, что было бы, если бы меня застал за онанизмом не Артём, а кто-нибудь из старших. Бл*яяя, это был бы полный трэш!
Никто из них ни за что не оценил бы наших с Артёмом приколов. С кем бы из них я бы также смог зависать по ночам за приставкой, а потом таскать из холодильника бутерброды? С кем бы из них я бы смог на спор поменяться труселями или съесть целую сашетку васаби не заедая ничем?
Да, жили мы с моим соседом весело и дружно.
Сегодня, несмотря на очередной недосып, настроение моё было на высоте, в крови ещё чувствовалась та эйфория от ночных игр. Поэтому, преисполненный, как это правильно называется, ну типа высокими чувствами, я решил, во что бы то ни стало, стать полезным для нашей группы, а именно в кои-то веки приготовить для всех завтрак.
Насмотревшись различных видео на ютубе, я решил, что уже достаточно подкован в теории, и можно переходить к практике, поэтому не стал более не медлить и, открыв на смартфоне видюшку с подробным рецептом сырников, я принялся внимательно изучать содержимое холодильника. У меня, конечно, были подозрения относительно некоторых продуктов, но, отбросив все сомнения, я решил не заморачиваться, главное следовать рецепту.
– Вау, какой запах! – услышал я восхищенный голос Дениса. Он первый пришел на аромат шипящих на сковороде сырничков.
– Ммм, – услышал я сонное мычание Тёмки и Макса, – Как вкусно пахнет. Как же хочется есть.
– А это точно съедобно? – послышался голос Никиты, который с сомнением смотрел на то, как Артём запихивает уже второй сырник к себе в рот.
– Очень вкусно, – ответил ему Тёмка, протягивая кусочек на своей вилке.
И вдруг я увидел, как холодный взгляд Ника потеплел. Мне даже захотелось протереть свои глаза. Нет, мне не показалось. Я отчетливо увидел, как этот высокомерный мистер ледяная глыба… смутился?!
Я несколько раз сморгнул видение, но оно не исчезало. Ко всему прочему на щеках Ника проступил легкий румянец. Казалось, кроме меня никто вокруг не видел этого.
А между тем, Артём, не замечая смущения блондина, настойчиво уговаривал его съесть кусочек.
– На, попробуй. Правда, вкусно? – спросил Тёмка, когда Ник аккуратно взял ртом кусок сырника с его вилки.
– Вот, теперь с клубничным джемом попробуй, – Артём снова отломил вилочкой кусочек сырника и щедро намазал его вареньем, а потом снова протянул Нику.
Бл*, меня аж до мурашек пробрало. Парни, очевидно и сами не понимали, что творят. Но со стороны это смотрелось так… так… даже не знаю. Мило? Возможно. Но боюсь, бл*, это не подходящее слово для двух парней. Наверное, всё же странно и мило, ну или необычно.
Но, кажется, кроме меня этого момента никто больше не увидел. Хотя возможно, камеры что-то подобное засняли.
После увиденного, странное чувство не отпускало меня. Внутри словно образовалась некая пустота, которую очень хотелось чем-то наполнить. Обычно в такие моменты я садился за синтезатор.
И действительно, в моей голове зазвучала тихая мелодия, затем другая. И вдруг я почувствовал, как накладывается сверху бит, потом фон, бас и клавиши.
– Бл*, мне надо это записать! – с этими словами я пулей вылетел из гостиной.
Глава 8
Макс
Опять?! Какого… я снова поел его еду?
Я с хмурым выражением лица плюхнулся на диван рядом с Дэном и Ником.
– Вот говорила же мне мама не совать в рот всякую гадость, – с раздражением бросил я парням, которые с кислыми минами просматривали на плазме видеозапись со студии, где мы записывали песню.
В комнату вошел Алекс, и мы все трое бросили на него злые взгляды.
– Как там Артём? – спросил его Ник.
– Его всё ещё тошнит, – уныло ответил виновник всех наших мучений.
Я же мысленно поморщился, бедный парень… У нас у всех от сырничков Алекса просто днище сорвало, а вот у Тёмки организм оказался слабее.
– Лёха, что ты положил в эти долбанные сырники? – злобно зарычал на него Дэн.
– Да ничего особенного, я строго соблюдал рецепт, – как бы защищаясь, выставил перед собой руки парень, а потом виновато добавил, – Кто же знал, что у творога истёк срок годности.
– Ты что, накормил нас просрочкой? – вскричал Денис.
После этих слов Никита стал ещё бледнее. Он внезапно вскочил и кинулся на выход:
– Пи*дец, кажется, меня сейчас тоже вырвет.
Сегодняшний день по своей продуктивности вылетел в трубу, спасибо Алексу. Но всё же, благодаря тому же Алексу, произошло кое-что неожиданное.
Я ещё во время завтрака заметил, как парень неожиданно завис на некоторое время, а потом вдруг метнулся из кухни.
Через час, он уже был у меня в комнате и просил ненадолго мой синтезатор. По его горящему взгляду я понял, что для него это важно. Но поскольку мой жизненный опыт говорил мне, не доверять свои инструменты кому попало, то я настоял, чтобы Алекс занимался в моём присутствии.
Оказалось, что ему просто необходимо было записать мелодию песни, которая очевидно родилась в его голове этим утром.
Услышав основную тему композиции, а затем и наложенный на нее бит, я по-новому посмотрел на этого рассеянного парня. А он оказался талантливым. Только мне не очень импонировала его тяга в направлении электро, то есть транса. А так, что-то в этом было.
– Послушай, мне нравится твоя задумка, это звучит весьма необычно. Но ты уверен по поводу всех этих переливов элетро? Может заменим на клавишные, будет нежнее звучать.
Я усиленно записывал в нотную тетрадь основную тему мелодии, добавляя аккорды для более насыщенного её звучания.
– А вообще, круто получается, – подытожил я, – Давай позднее попробуем наложить фон.
Но позднее, очевидно, было не судьба. Так как уже через четверть часа, нас всех накрыла туалетная напасть под названием диарея.
Глава 9
Артём
Второе отравление за две недели – это слишком.
День был полностью испорчен, планы на запись и занятия хореографией вылетели в трубу.
К вечеру нас усадили всех в общей комнате, где через скайп с нами связался сам Раевский. Его хмурое лицо и интерьер кабинета передавала нам наша огромная плазма в гостиной.
– Короче, – начал продюсер без приветствий и предисловий, – Я никак не ожидал, что вы окажитесь настолько беспомощными, что даже приготовить себе еду не в состоянии. Вы бы видели последние комментарии в соцсетях. Некоторые особенно ретивые фанаты предположили, что мы намеренно травим вас, покупая просроченные продукты, тем самым экономя на еде и ставя под удар ваше здоровье.
Его лицо исказила гримаса ярости. Дальше последовала череда ярких матерных выражений о нашей тупоголовости и лени.
Вдоволь прооравшись, Раевский выдохнул и уже с более спокойным видом постановил:
– Я очень разочарован вами, – проговорил он, внимательно буравя нас своим пронзительным взглядом, – Ну ладно эти мелкие, но вы-то двое старших куда смотрели?
Я бросил робкий взгляд на Ника и Дэна, которые сидели с застывшими напряженными лицами.
– Короче, так, – снова взял слово продюсер, – Старшие должны помогать младшим, это раз. Готовить вам самим больше не придётся, это два. Ну, возможно за исключением завтраков. Но и тогда, старшие должны присматривать за младшими. Ещё, меня не устраивает то, что у вас творится в доме, это три. Алекса затянула игра, уже тысячи комментариев на странице по поводу этого. Я не против развития индустрии компьютерных игр, но не надо сидеть за приставкой все ночи напролёт, словно ты зомби. В твоём профиле много негативных комментариев, типа мы подаём дурной пример молодому поколению, которое и так слишком зависимо от гаджетов, а игромания – это вообще отдельная проблема молодежи.
Он сделал паузу, отхлебнув из стакана воды. А мы все покосились на побледневшего Алекса, для которого расстаться со своей приставкой было смерти подобно.
– Теперь относительно всех остальных, – услышали мы голос Семёна Леонидовича, – Макс, я понимаю и уважаю твоё личное пространство и предпочтения, и всё же настоятельно прошу не ходить голым по дому. Ты уже пару раз попался на камеру, так зачем плодить лишние вопросы у фанатов, которые не всегда готовы увидеть разницу между нудистом и эксгибиционистом.
На последних словах продюсера Денис не удержал смешка и хрюкнул себе в ладонь.
– А теперь ты, Дэн, весельчак, – обратил внимание Сэм на Дениса, – Вместо того, чтобы просиживать часами в качалке, пыхтя и потея, словно слон, раскачивая своё тело до размера бодибилдера, лучше бы присмотрелся к младшим. И по вокалу к тебе много вопросов. Я слышал последнюю запись твоей партии, и честно скажу, что ожидал большего. Да и свой профиль ты уже как пару дней не пополнял новыми фото и видео. В чём дело, парень? Напоминаю, что пандемия не оставила нам выбора по вопросу раскрутки вашей группы. Соцсети для вас сейчас единственный шанс, чтобы о вас узнали люди, шанс подняться и получить популярность. А там, когда закончится пандемия, будут и концерты и гастроли.
– Никита, – дошла очередь и до нашего голубоглазого красавца, – Ты меня извини конечно, ты красивый парень и все такое, но… Но это твоё мёртвое лицо…, – Раевский сделал многозначительное выражение лица.
Мы все замерли и посмотрели на хмурого Ника. А продюсер через небольшую паузу продолжил распекать блондина:
– Короче, парень, давай оживай. В первые дни у тебя был самый большой фан-клуб. Но уже к концу недели ты растерял треть своих поклонниц. А всё потому, что людям не хватает твоих живых эмоций. Вот, например, как у Алекса с Артёмом.
Теперь всё внимание переключилось на меня.
– Кстати, Артём, – вдруг улыбнулся продюсер, – Наш оленёнок бэмби! У тебя, между прочим, на сегодняшний день самое большое число подписчиков. На втором месте Ник с Алексом, у них примерно одинаковое количество. После них идёт Денис, ну и на последнем месте Макс.
Продюсер снова прервался, сделав ещё глоток воды.
– Так вот, Артём! Я вынужден расселить вашу маленькую веселую компанию с Алексом. То, что вы творите у себя в комнате уже ни на что не похоже. Я понимаю, что возраст играет во всех местах. И не думайте, что мне не известно про ваши выкрутасы, и про ночные игры и перекусы, и про те фотки в сети, где вы друг друга троллите. Я всё это время не вмешивался только потому, что это казалось очень милым и забавным вашим фанатам. Но прошу не перегибать. Напоминаю, любое фото можно перекрутить так, преподать в таком ключе, что за голову хвататься станешь.
Я с унылым видом покивал и изобразил на своём лице полное раскаяние. А в это время меня не сильно пихнул в бок Алекс, решивший меня либо подбодрить, либо подколоть.
– Значит так, – постановил Сэм, – Двое старших будут жить с младшими, кто с кем сами разберетесь. Ну и учитывая особенности Максима, он пока остаётся в отдельной комнате.
Затем Раевский ненадолго задумался, как бы вспоминая, что хотел сказать ещё что-то.
– И последнее, – наконец пробасил продюсер в камеру, – Вы помните, что мы вам говорили о том, что готовы обеспечивать Вас готовыми обедами и ужинами, в обмен на некоторые условия?
Мы все недоуменно переглянулись между собой, в ожидании того, что же скажет нам продюсер. Но видя его хищную загадочную улыбку, поняли, что ничего хорошего нас не ожидает.
– После завершения съемок вашего первого клипа мы запустим программу с вашим фан-сервисом под названием «конкурс заданий для участников». Каждую неделю ваши фанаты будут придумывать для вас задания, лучшие и самые интересные вы будете обязаны выполнить. Все задания будут опубликованы на странице группы, решающий голос в предпочтении того или иного задания остается за мной и вашими фанатами, устроим для них голосование.
– Это пи*дец, – тихо выругался Дэн, но очевидно, его высказывание не осталось без внимания продюсера.
– А от меня лично будет маленькое дополнение, – со злорадной улыбкой продолжил Раевский, – Самый худший из вас, кто хуже всего справится с заданием своих фанатов, будет наказан. Наказание также будет придумано вашими поклонниками и одобрено мной лично.
– А вот это точно пи*дец! – послышалось бормотание Никиты.
Глава 10
Никита
Я с задумчивым видом изучал ленту комментариев на своей странице. Чего тут только не было. Кто-то писал о моей внешности, кто-то писал про голос, кто-то высоко оценивал последние фото, кто-то откровенно флиртовал, некоторые настойчиво просили мой номер телефона. Нашлись и такие, кто узнал меня и вспомнил моё модельное прошлое. И в связи с этим в соцсети всплыли некоторые мои фото для популярных журналов и с показов.
По настоятельной рекомендации продюсерского центра, я не должен был распространять свои личные контакты, с кем-либо переписываться, а тем более вступать в отношения. С подобной политикой компании я был знаком ещё с модельного агентства.
Привыкший к подобному вниманию, я относился спокойно ко всей этой толпе фанатов и подписчиков. Но меня удивило немалое количество фан-боев на моей странице, да и не только на моей. Н-да, что тут сказать, сейчас подобным никого не удивить. Будучи моделью, и проколесив полмира, я насмотрелся разного. В странах Европы к ЛГБТ-сообществу вообще относились очень лояльно. Но и нашу страну изменения не обошли стороной, ещё со времен скандально-известной группы Тату. А некоторые популярные соцсети просто пестрили видео на подобную тематику, набирая миллионы лайков.
– Смотрите, смотрите, – вбежал в гостиную взъерошенный Артём, тыкая пальцем в свой смартфон, – Ко мне парень клеится!
– И что? – спокойно спросил его Макс, который сидел рядом со мной и флегматично просматривал последнюю запись с репетиции нашего клипа, – Ко мне тоже клеится, и не один.
– И что с этим делать? – растерянно посмотрел на нас Тёмка.
– Ничего, – просто пожал плечами Макс.
– Тебе неприятно? – осторожно спросил я его, сам не зная почему.
– Нууу, – протянул парень, – Пожалуй, нет, просто странно, необычно. Ко мне ещё ни разу не проявлял интерес парень.
Тут в разговор вмешался Алекс, который вошел в гостиную и, очевидно, слышал весь разговор.
– Эй, эй, бро, а как же я? – пошутил он, приобнимая парня за плечи, – Неужели ты так просто забудешь всё то, что между нами было?
Не знаю почему, но мне это не очень понравилось.
Алекс выхватил из рук Артёма его мобильник и громко воскликнул:
– Дай посмотреть. Вау, какой горячий парнишка! Такому нельзя отказывать, – смеясь, прогоготал он.
– Эй! Ты что собрался делать? – вскинулся Артём, пытаясь отобрать свой гаджет обратно, но Алекс ловко перепрыгнул через спинку дивана, не давая возможности Тёмке дотянуться до своего мобильника.
– Как что? Надо ответить ему, что ты свободен для общения.
– Какого хрена ты творишь? – закричал младший, – Алекс, только попробуй, и я солью твоё ночное видео в ютуб.
Алекс же с непринужденным видом снова ловко увернулся от рук нашего бэмби, и со смехом начал вслух читать текст, который набирал на смартфоне парня:
– Привет, красавчик! Не хочешь сегодня после двенадцати подрочить вместе со мной?
– Алекс! – закричал Артём.
А Алекс продолжал набирать:
– А то мой спермотоксикоз в период полового созревания не даёт покоя ни мне, ни окружающим.
– Сукааа, – закричал Артём и, повиснув на Лёхе, всё-таки смог вырвать из его рук свой мобильник.
В комнату вошел Денис и вопросительно посмотрел на двоих младших, которые уже катались по полу, пытаясь отобрать друг у друга гаджеты.
– Опять эти их игрища? – снисходительно хмыкнул Дэн.
– Кстати, малышня, – обратился он к ним, будто бы что-то вспоминая, – Что с вашим расселением?
Лица парней сразу потемнели, они отлепились друг от друга, и нехотя сели на диван. Очевидно, они уже успели не только сдружиться, но и сродниться.
Алекс уверенно положил свою руку на плечо Артёму, приобнимая его, и громко произнес:
– А может, не будем ничего менять? Давайте оставим всё так, как есть.
– Я тоже не хочу переезжать, – неожиданно заявил Артём.
– А вашего мнения никто не спрашивал, – хмыкнул на это Дэн, и добавил, – Так что? Кто с кем будет жить?
Парни насупились и обиженно замолчали. Денис же продолжал сверлить их смеющимся взглядом.
– Окей, – произнес он примирительно, – Значит, выбирать будем мы с Никитой, – заключил он и ткнул пальцем в Алекса, – Ты…, теперь будешь жить со мной.
От решительного заявления брюнета Лёха аж поперхнулся.
– Эй? А чего в таком тоне? – непонимающе возмутился Алекс.
– Ник, ты не против? – обернулся Дэн ко мне, на что я лишь равнодушно пожал плечами.
– Договорились, – улыбнулся брюнет и, снова вернув своё внимание Алексу, пробасил, – Живо иди наверх и собери свои вещи.
– Ни хрена, старик, – встал в позу Алекс, – Так дело не пойдет. С хера ли ты раскомандовался?
Но не успел парень договорить, как Дэн в два длинных шага оказался рядом и, схватив парня, быстро взвалил его себе на плечо и понес к лестнице.
Алекс только и смог взмахивать руками и ногами, да ещё что-то кричать про произвол и анаболики. Я же, глядя на всю эту картину со стороны, не смог сдержать улыбки.
А в это время Артём вопросительно посмотрел на меня, на что я лишь хмыкнул:
– У тебя остались вопросы? Или ты тоже чем-то не доволен? Могу сделать так же, как Дэн.
Артем вытаращился на меня и отступил на один шаг назад.
– Не-а, – произнес он, мотая головой, – Ты не сделаешь.
– Хочешь проверить? – я решительно поднялся с дивана и медленным шагом хищника направился к нему.
– Эй, ты это чего удумал? – упер паренек свою ладонь мне в грудь, когда я приблизился к нему очень близко.
– Ааам! – клацнул я зубами на бэмби так, что парень подпрыгнул на месте.
И после этого он рванул к лестнице со словами, что ему придется теперь жить с психом. А я же смеялся как никогда в своей жизни. И вдруг осознание пришло мне в голову, что я наслаждался. В данный момент, в эту самую минуту я был счастлив. Почему? Что тому причина? Я так и не понял.
Глава 11
Артём
Сегодня закончилась последняя репетиция всех танцевальных связок для нашего первого клипа. Песня была уже тоже записана. Осталось лишь всё это соединить воедино и с замиранием сердца ожидать реакцию публики.
Как же я ждал этого дня. Сколько часов провёл в студии звукозаписи, сколько всего выслушал от менеджера и продюсера. Сколько сил оставил в студии хореографии.
Прошло уже четыре недели, как мы проживали в этом загородном клубе, и ровно две недели, как я жил в одной комнате с Никитой. Хотя слово «жил» было не совсем уместно. Ведь, по сути, я с ним гораздо чаще контактировал вне стен нашей с ним спальни. Когда я просыпался, его уже не было, либо он находился в душе. Когда я ложился спасть, его ещё не было, он или занимался с Дэном в спортзале, или сидел в гостиной за просмотром очередного нашего ролика с репетиции.
С появлением Никиты комната, в которой мы проживали, претерпела серьёзные изменения. Если ранее, когда со мной жил Алекс, мы были, так сказать, на одной волне. Лёха, как и я не особо отличался порядком. Разбросанные вещи и раскиданная одежда могли целыми днями валяться где попало. Мы не были грязнулями, нет, скорее просто малолетними разгельдяями. Разбросанные носки Алекса лично меня не напрягали, как и его не напрягали мои брошенные на стул мокрые полотенца после душа. Ну вот была у меня такая дурацкая привычка, после душа не вешать полотенце сушиться, а кидать его на спинку стула в своей комнате. Отдать должное терпению моей мамы, которая каждый день убирала мою комнату и тот хаос, который порой я оставлял за собой.
Но мамы здесь не было. И не сказать, что я слыл избалованным мальчиком, маменькиным сынком, совсем нет. Семья наша считалась обыкновенной по меркам небольшого городка в Нижегородской области, я бы даже сказал, простая такая среднестатистическая семья, с доходом ниже среднего. Жили мы в малогабаритной двухкомнатной хрущевке. Родители работали на химзаводе, я учился в обыкновенной школе, ходил в самую обычную музыкалку. Отдыхать мы ездили не каждый год, так как зарплаты моих родителей едва хватало на жизнь и оплату автокредита папиной лады.
Дома у родителей у меня была комната вдвое меньше теперешней, в ней не стояло такой большой кровати с таким дорогим интерьером, я уже не говорю об отдельной шикарной ванной комнате.
С самого первого дня я чувствовал себя не очень уютно в этих новых условиях, в этом загородном клубе, в этом шикарном доме, с этими необычными парнями. Я ощущал себя не в своей тарелке. Некомфортно мне было буквально во всём, начиная от бытовых моментов, заканчивая своим внешним видом. Я никогда не забуду, как минут десять потратил на то, чтобы понять, как же включается вода в душевой, как работает сенсорный смеситель, и что освежитель воздуха встроенный и автоматический.
Первые несколько дней неловкости мне добавлял и мой сосед Алекс. Этот игроман с его дорогущей приставкой, со всей этой его крутой новомодной электроникой, ещё больше вводил меня в состояние заторможенности. А уж его айпад и эппаловский ноут, который по стоимости приравнивался к половине папиной машины. У меня никогда не было ничего подобного, ведь родители считали, что покупка дорогого компьютера или игровой приставки – это бессмысленная трата не только денег, но и времени, а вместо этого можно сделать упор на учебу. Но спустя пару дней, я понял, что этот парень вполне адекватный, и даже приятный, просто он был немного на своей волне, со своими странностями, так сказать. Спустя неделю, мы с ним уже были не разлей вода. Возраст и юношеская энергия била из нас через край. Мы быстро стали друзьями, и могли не только подшучивать друг над другом, но и общаться на любую тему.
Алекс, как и я, никогда не жил в одной комнате с кем-то. И он так же, как и я, привыкал к соседству. И если на первый взгляд ему это казалось легко было сделать, то это была лишь видимость. У каждого человека есть свои привычки, свои секреты, свой особенности. Особенностью Алекса являлась гиперактивность. Он не мог просидеть на месте спокойно ни минуты. Ему обязательно надо было занимать себя чем-то, будь то игра или музыка, или ещё что-то. Также у него имелась и оборотная сторона этой особенности, он был адреналинщиком. И если он не получал эмоциональную разрядку в игре, то его начинало ломать, и это могло вылиться во всё что угодно.
Об этом я узнал на второй день после того, как Никита забрал у Алекса провод от его бесценной приставки, и парень был лишён игры на несколько дней. Проснувшись утром я, не задумываясь, с полузакрытыми глазами побрёл в ванную, а там… Там был Лёха со спущенными штанами, уперевшийся лбом в кафельную плитку душевой и активно мастурбирующий. Рядом на раковине лежал смартфон парня, из которого громко разносились недвусмысленные звуки порнухи.
– Охренеть! – вырвалось тогда у меня.
Лёха, кажется, не сильно смутился от моего присутствия, он ещё пару раз передернул и кончил, устало выдохнув и уперев обе руки в кафельную стену.
– Бл*, я походу дверь забыл закрыть, – только и сказал парень, подтягивая повыше штаны и ополаскивая руки в раковине.
По его виду, можно было подумать, что ситуация для него вполне привычная, и его нисколько ничего не смутило.
– Капец, – тихо прошептал я, – Ты бы хоть предупредил о таком.
Алекс со спокойным видом выключил порно на своём телефоне и с ухмылкой посмотрел на меня.
– А ты типа не дрочишь? Совсем и никогда?
От подобного вопроса я даже растерялся.
– Ну… Это… Не твоё дело, – только и смог я огрызнуться.
Лёха внимательно посмотрел на меня, а затем хмыкнув каким-то своим мыслям, со смехом спросил:
– Ты девственник что ли?
Я ничего не ответил, а лишь покраснев, отвернулся.
– Серьёзно? Целочка?
– Алекс, придурок, целочками называют только девушек, – обиженно пробухтел я, подойдя к раковине ближе и выдавив на зубную щетку пасту.
– Не важно, – не отставал парень, – Суть от этого не меняется.
– Отъ*бись, – снова огрызнулся я на него, сплёвывая пасту в раковину.
Алекс встал рядом и тоже взял зубную щетку.
– Мой юный друг, – начал с умным видом Лёха, – Мастурбация является совершенно естественным явлением для молодого организма в период полового созревания. Для мужчины считается вполне приемлемым испытывать желание, а тем более удовлетворять его.