Август, 2010 год.
Звонок дежурного ОВД по Кирпиченскому району:
– Серёга, иди в паспортный стол, там осмотр нужно будет сделать, – дежурный отправлял коллегу для составления протокола осмотра места просишествия.
– Куда? – не сразу спросонья понял дознаватель, старший лейтенант милиции Сергей Габоронов.
– В паспортный, там ОВОшники, они расскажут подробности, – пояснил взволнованно, что на него не было похоже, капитан милиции Шкомаров. Между собой стражи правопорядка называли предпенсионного коллегу – Кошмариком. А ОВОшники – это подразделение вневедомственной охраны МВД России, обеспечивающее безопасность особо важных и режимных объектов.
– Подожди, скажи в двух словах, что случилось? Вообще-то у меня суточная смена через полчаса заканчивается. Я сейчас с этим вашим происшествием на сколько ещё застряну? Давай дождёмся новую смену? Как раз у них развод в семь тридцать начался.
– Серёга, там ещё и начальник КМ. Не по телефону. Тебе пройти двести метров от твоего кабинета. Давай, всё, удачи! – Кошмарик обозначил, что на месте происшествия находится глава всей криминальной милиции, основной задачей которой является предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений.
Чем отличается дознаватель от следователя? Оба возбуждают уголовные дела при совершении преступлений. Но при этом, когда происходит ерунда какая-нибудь, условно курицу украли – именно дознаватель будет выносить постановление о возбуждении уголовного дела. Но тут нужно уложиться в сумму ущерба, курочка должна стоить не менее двух с половиной тысяч и не дороже пяти тысяч рублей. Если на дело пойдёт группа лиц, да с проникновением в чужую собственность, и умыкнёт ровно того же представителя птичьего мира, то следователь приступит к выяснению всех обстоятельств.
Правда, простому потерпевшему до этого нет никакого дела, кто там будет заниматься его горем. А вот на дежурных сутках, при сообщении о преступлении, для милиционеров каждое слово имеет значение. Никто не хочет работать за другого. Поэтому, когда дежурный по ОВД отвечая на звонок по «02» слышит встревоженный голос: «Алло, милиция?!», начинает по крупицам вытягивать детали происшествия от гражданина. Который зачастую из себя выдавливает только: «Тут… украли… приезжайте быстрее… сюда…».
Задача милицейского начальства сгладить криминальную обстановку в городе. Не раскрытием преступлений, так статистическим смягчением ситуации перед областной столицей.
Если утром в сводке будет указано: «Совершено проникновение на особо охраняемый объект – паспортный стол, путём повреждения бетонного пола из подвального помещения», то областной дежурный может обратить внимание на тихий, средний городок Кирпиченск, с населением около шестидесяти тысяч человек. Начнёт требовать срочного доклада, объёма произведённых действий. Обязательно запустится параллельное, не соответствующее действительности описание предпринимаемых мер:
• ориентирован весь личный состав отдела;
• опрошены все жители близлежащих многоквартирных домов;
• найдены и пересмотрены все записи с видеокамер, установленных на близлежащих улицах;
• проведены беседы со всеми лицами состоящими на профилактическом учёте и представляющими оперативный интерес;
• ориентирован подсобный аппарат[1];
• опрошены все дворники указанных участков;
• проверены все магазины строительных инструментов;
• отработаны работники близлежащих строек и т. д. и т. п., пока опустошённая фантазия составляющего доклад не разлучит его с фантастическим текстом.
А начальник ОВД до позднего вечера будет объясняться по телефону перед одним из заместителей начальника всего ГУВД области, как же он такое допустил на вверенной ему территории. Словно он сам продолбил эту дыру в помещении Отдела Федеральной миграционной службы, которая в указанный период времени вдобавок входила в состав МВД.
На деле, семь часов тридцать пять минут. Чтоб ориентировать весь личный состав среднего ОВД, в котором около четырёхсот сотрудников, нужно полдня как минимум. Если дежурный этим займётся, то остальные сообщения о преступлениях и происшествиях, случающиеся в городе через каждые полчаса, а то и чаще – застопорятся. Возникнет коллапс из обратившихся в милицию за срочной и не очень помощью.
Все жители близлежащих домов с утра не рассчитывали уделять внимание сотрудникам милиции: расскажи, что кого-то видел, слышал, так потом ходи, показания давай. Кому оно надо? Гражданам принимать участие в наведении правопорядка в обществе? Нет, позвольте, «я налоги плачу на их зарплату, вот пускай они, менты, сами всем этим занимаются. Мне улицы без преступности давайте. У каждого своя работа». Кстати, гражданам, невдомёк, что сотрудники милиции также платят пресловутые тринадцать процентов с зарплаты в казну государства. Кроме того, кто выкрикивает такие слоганы о «содержании им» всей милиции, как правило, работают, но не официально. Тем самым не пополняя упомянутую государственную кубышку, из которой платят правоохранителям.
Видеокамеры если и есть на интересующих улицах, то, чтобы позаимствовать видеозапись, нужно обладать везением.
Во-первых, необходимо разрешение, скажем частного предпринимателя, в магазине которого установлено видеонаблюдение. Это если он ещё пойдёт на контакт без запроса. А так нужно будет его написать. Потом заручиться подписью начальства, когда оно не будет занято бесконечными совещаниями. Затем зарегистрировать в канцелярии. И только потом предъявить работнику торговли.
Во-вторых, при получении согласия владельца интересующей видеозаписи, нужно найти специалиста, обслуживающего все эти новшества с видеорегистраторами. Он то и прокрутит видеозапись. И при необходимости, если там найдётся что-то интересное, сможет сбросить её на съёмный носитель. В указанной аппаратуре не просто подсоединил флешку, скопировал, вставил. Там надо быть ещё тем хакером.
Отработка лиц ранее судимых? Сколько нужно времени, сил и сотрудников, чтоб найти их во всех забулдыжных местах, разбудить, растрясти и спросить: «Не ты ли, сволочь, снова за старое взялся?»
А дворники, которые могли видеть «что-то необычное» дометают улицы и расходятся по своим домам.
Так же с магазинами стройматериалов и со стройками.
На все эти действия раз в сутки выделяются специально обученные люди. Это один оперуполномоченный уголовного розыска. Когда преступление совершено без лица, то есть отсутствует явный подозреваемый. Один участковый уполномоченный. Когда имеется правонарушающая рожа. Один следователь или дознаватель, чьи полномочия уже известны. И специалист-эксперт при необходимости. В зависимости от преступления на дежурных сутках, из числа указанных сотрудников, формируется Следственно-оперативная группа – СОГ.
По приезде группы на месте оформляется материал: составляется протокол осмотра места происшествия, опрашиваются возможные свидетели, пишутся рапорта сотрудников милиции и сдаётся всё это в дежурную часть. В данном случае Кошмарику. Он уже докладывает непосредственному начальству и в областную столицу о проделанной работе. По окончании дежурных суток, материал отписывается руководством исполнителю: оперу или участковому.
Все вышеуказанные прелести по суточным дежурствам происходят помимо основной работы. Даже так: есть основная, каждодневная работа с определённым объемом, а промежду прочим, у вышеперечисленных сотрудников, есть, так сказать, оброк: отдежурить сутки в СОГ около трёх-четырёх раз в месяц – в идеале. Которого на этой работе быть не может. Всё время кто-то в отпуске, кто-то на больничном. Но самое главное, как правило препятствует всему этому некомплект штатной численности сотрудников.
Получив отписанный начальством материал, сотрудник милиции обязан провести первоначальную проверку по нему. Сделать всё нужно в течение трёх суток. А именно: истребовать судебно-медицинское освидетельствование при причинении вреда здоровью или установить сумму ущерба похищенного или повреждённого имущества. Впрочем, на указанные запросы не всегда вовремя удаётся оперативно получить ответ. Кроме того, необходимо всё-таки воплотить написанное оперативным дежурным в жизнь: обойти всё и вся, поспрашивать, поглядеть. Поэтому по истечении трёх суток необходимо пойти к руководству и походатайствовать о продлении срока проверки о преступлении до десяти суток. А иногда и до тридцати.
Например, телесные повреждения. Необходимо установить степень тяжести вреда здоровью. Тут всё зависит от диагноза (переломы, ушибы), длительности лечения и т. п. Судмедэксперт выдаёт заключение, отвечая на поставленные вопросы милиционерами о характере и способе получения телесных повреждений. Например, человек мог упасть, удариться головой самостоятельно. Другой гражданин увидев бессознательного, подойти и похлопать его по щекам, чтоб привести в чувство. По характеру повреждений головы эксперт даст заключение, что интересующие нас увечья были получены при падении с высоты собственного роста, а не в результате пощёчин отзывчивого человека.
Или вот. Для принятия решения по материалу о краже, допустим, сотового телефона, необходимо истребовать справку о сумме ущерба. Устно договариваешься в каком-нибудь магазине, торгующем аналогичными вещами, либо приходишь с запросом: «Михалыч, пожалуйста, дай мне справочку, сколько с учётом износа в два года будет стоить телефон Nokia? Три тысячи? Спасибо!»
Вот уже появляется основание для возбуждения уголовного дела. Можно материал передавать в орган дознания, сумма ущерба подходящая. Если телефон стоил бы десять тысяч рублей, то материал первоначальной проверки уйдёт на возбуждение следователю. Ну, а если телефон будет стоить пятьсот рублей с учётом износа, сколов, царапин, трещин, залипающей кнопки вызова, то на основании статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса должностное лицо, проводившее проверку, вынесет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления.
При передаче вышеуказанного материала в дознание, возбуждается уголовное дело. Срок расследования по которому – тридцать суток. Среднее количество рабочих дней в месяц – двадцать один. Отнимаем четыре суточных дежурства, остаётся семнадцать. Отнимаем отсыпные дни после суточных дежурств. Остаётся тринадцать дней для расследования уголовного дела. Если в месяц таких нужно сдать около пяти, то по два с половиной дня на одно уголовное дело! Закон даёт тридцать дней, а фактически – в двенадцать раз меньше. Плюс вновь возбужденные на следующий месяц. Добавляем «висяки» и… Всё бы ничего, если бы речь шла лишь о бумажной волоките и бюрократической работе, которая зависит лишь от усидчивости дознавателя.
Расследование уголовного дела – это проведение комплекса мероприятий, процессуальных действий, таких, как: возбуждение уголовного дела, признание потерпевшим, допрос потерпевшего, допрос свидетелей, признание подозреваемым, допрос подозреваемого, осмотр, признание и приобщение вещественных доказательств, проведение очных ставок (когда показания лиц об одном и том же событии разнятся), запросы, истребование и приобщение к материалам уголовного дела характеризующего материала (характеристики, справки с психоневрологического и наркологического диспансеров) и т. д. и т. п. Каждый вышеперечисленный документ появляется от взаимоотношений с людьми. Многое зависит от явки потерпевшей стороны, свидетелей, подозреваемого, адвокатов, ответов из других учреждений и иных обстоятельств.
Поэтому два с половиной дня это в идеале, когда по первому требованию явились и заявители, и злоумышленники с адвокатами, и свидетели и вовремя «притопал» характеризующий материал. А если где-то сбой в этой цепочке? Безответственность, например, жулика (так сотрудники милиции называют преступников). Они ж, как правило, не очень сознательные граждане, чтобы являться в органы как положено, своевременно. Были бы они людьми дисциплинированными, может и преступлений не совершали бы. Поскольку работали бы себе и дурные мысли в голову им не закрадывались.
А потерпевшие, как правило, как раз те самые рабочие люди, которые всегда заняты. Потому и получается: возможности являться в рабочее время – нет. Надо перед начальством оправдываться, что оказался в идиотской ситуации с преступлением. Да и вообще, когда возвращают похищенное, у них желание и интерес к делу пропадает. Заявитель практически всегда считает, что его дело заканчивается на стадии: позвонил в милицию – написал заявление. И всё, как в крылатой фразе Глеба Жеглова из советского кинофильма «Место встречи изменить нельзя» – «вор должен сидеть в тюрьме».
Так же в этой цепочке есть люди, которые отвечают на запросы по поводу характеризующего материала подозреваемого. Их тоже можно понять, для них такие ответы – дополнительная нагрузка, помимо основной работы. Отсюда не всегда отвечают вовремя. А сроки, то есть дни, неумолимо проходят. Прокурорский надзор за этими самыми сутками осуществляется на совесть, как «патруль времени» – не забалуешь.
В вопросе о критике работы внутренних органов, возможно, где-то тут собаки и прикопаны. Только этих самых собак всегда спускают именно на милиционеров.
Один из таких сотрудников – Сергей Габоронов. Который уже практически отработал свою суточную повинность, успев поспать на дежурных сутках целый час. Однако после звонка Кошмарика он понял, что легко смениться ему не позволят. В свои только что исполнившиеся двадцать семь лет в органах он уже отработал почти четыре года. Находился в звании старшего лейтенанта милиции. Уже понимал работу. По крайней мере, в политику партии о статистических данных, которые волновали начальство, он уже вникнул. Раз дежурный сказал, что там всего лишь осмотр надо сделать, при этом начальник КМ уже на месте – всё не так просто. Скорее всего, происшествию хотят придать незначительность, поскольку такая упомянутая выше милицейская величина как руководитель криминальной милиции на всякую ерунду не выезжает.
Вот, например, взломана дверь в квартиру. Как это понимать? А скорее всего проникновение в жилище и кражу. Следователь – разбирайся. Но всегда можно сказать, что дверь повреждена, сама она как объект посягательства. Например, сосед пьяный подошёл и начал ломать замок с ручкой, из-за неприязненных отношений к жильцу. Это уже не взлом, а умышленное повреждение чужого имущества. Дознаватель будет оформлять. Всё зависит от того, что скажет тот, кто это сделал. Или от того, кто его к такому ответу подведёт.
После разговора с дежурным Шкомаровым дознаватель Габоронов встал со сложенных в ряд стульев. Нехитро самооборудованный «диван», который очень помогал ненадолго сомкнуть глаза милиционеров в момент некоего затишья преступности в их городе, был разобран. Каждый стул примкнул к своему дознавательскому столу, коих в маленьком кабинете было аж четыре, по одному на каждого коллегу. Двухэтажное здание, в котором помещались стражи правопорядка, в советские времена принадлежало гостинице с одноимённым названием города. Это подарило милиционерам выход из кабинетов на балконы. Хоть Минздрав и предупреждал о вреде курения, они всё равно ходили туда покурить.
Габоронов сделал глубокую первую затяжку, рассуждая о том, что пять минут ничего не изменят. Да и вообще, внутренний протест о лютой несправедливости в отношении человека, отработавшего целые сутки, набирал обороты. Уже даже промелькнули безрассудные мысли о неподчинении: дотянуть время до восьми часов утра, чтоб уж Трудовой кодекс РФ встал на защиту сотрудника милиции. Но Габоронов ухмыльнулся сам себе, потому что больших нарушений трудовой дисциплины, чем в милиции, при чём не в выгодную сторону для работника, он пока не встречал.
Мысли о бунте, на который бы он никогда не решился, оборвались полифонической мелодией кнопочного телефона сотовой связи «Nokia».
– Габоронов, ты где? – спокойно и уверенно поинтересовался начальник КМ подполковник милиции Александр Викторович Ерёмов.
– Вышел из отдела, Александр Викторович, – соврал старший лейтенант, который не решился отстоять свои трудовые права на практике. Благо находился на балконе, шум улицы в телефоне слышал и начальник КМ.
– Быстрее ходи, пожалуйста, мы тебя ждём, – поторопило высшее начальство Габоронова.
– Есть, понял, выполняю! – Сергей любил отвечать на команды руководства этой фразой.
Хоть лето было жаркое, но по ночам и утрам было прохладно. Дознаватель был в форменной рубашке голубого цвета с коротким рукавом. Такие только у милиционеров и железнодорожных машинистов. Габоронов надел галстук, застегнув металлическую застёжку сзади. Сергей категорически не признавал ношение галстука с рубашкой с коротким рукавом. Он всегда считал это нарушением формы одежды и, на худой конец, этикета. После получения высшего образования он отслужил год в вооружённых силах РФ и имел представление о том, как нужно носить форму. Поэтому такое нарушение он прикрыл милицейским кителем, замкнув молнию. Отряхнул испачкавшиеся форменные брюки серого цвета. Где он только не был за прошедшие сутки. Начистил кремом туфли. Милицейская фуражка прикрыла короткую мужскую стрижку Габоронова. Раскрыв папку, убедился, что бланки осмотра места происшествия ещё есть. Захлопнув, прижал её под левой подмышкой. Рукой машинально потрогал кобуру, расположенную с правой стороны на ремне. Служебное оружие, которое выдают исключительно на дежурные сутки, было на месте. Закрыл кабинет и отправился на место происшествия.
По дороге «почистил» зубы жевательной резинкой. Умываться было некогда, да и негде. Единственный доступный туалет был на улице, во дворе отдела. Система в нём была без унитазная, с дыркой в полу. При нахождении в данном санузле, зловонным запахом пропитывалась вся форменная одежда. Поэтому при выборе способа соблюдения личной гигиены, лучшим выходом было аккуратно зайти, набрать в полторашку воды и быстро выйти. По-спартански пополоскать лицо во дворе данного учреждения. Хотя бы так. Более-менее приличные туалеты, конечно, имелись и в самой «гостинице», но они были распределены по «нормальным» отделам и не имели общего доступа.
Двести метров, под курлыканье городских голубей дознаватель преодолел легко. Около главного входа в паспортный стол стояло не более двадцати человек, нуждающихся так или иначе, в делах регистрационных. Занявшие очередь, пожалуй, с раннего утра, удивлённо поглядывали, как постепенно к месту их ожидания стекались милиционеры. Два сотрудника вневедомственной охраны в милицейской форме с сержантскими погонами поздоровались за руку с дознавателем.
Кроме них стоял вышеупомянутый подполковник Ерёмов А.В. в гражданском костюмчике. Телосложение и рост у него были ниже среднего. Но, как про таких говорят, жилистый. Внешность не примечательная. Грамотный человек. Опытный сотрудник. Начальник всех оперуполномоченных в городе. Второе лицо всего ОВД по Кирпиченскому району.
Около него стоял оперуполномоченный в милицейской форме – Паша Шикунов. На суточных дежурствах сотрудникам уголовного розыска приходилось носить форму. Он был под два метра ростом, что называется широкая кость. Но в силу того, что постоянно приходилось бегать по работе, редко питаться, то массе тела ещё было куда расти.
– Ну, наконец-то! – начальник КМ при виде Габоронова дал понять, что дознаватель должен был прийти быстрее.
– Хорошо, когда кому-то нужен и тебя ждут!
– Давай быстрее, нужен он…
– Александр Викторович, у меня смена заканчивается, я ж до конца не уложусь, а у меня ещё дел куча… – начал аккуратно пытаться намекать о своём положении старлей.
– Тем быстрее будешь всё делать. Значит так, нужно осмотр написать. Там в паспортном, ночью дырку в полу продолбили, но ничего не тронуто, – приблизившийся к Габоронову, подполковник милиции давал указание практически на ухо, чтоб гражданские не слышали.
– Александр Викторович, откуда эту дырку сделали? Есть лица? – также тихо произнёс дознаватель.
– С подвала её сделали. Лиц нет.
– Так это ж проникновение в помещение, следака подведомственность, я простой дознавателишка, – пытался отвертеться от совершения нарушения процессуальных норм родного законодательства старший лейтенант милиции, – Это при том, что оттуда стащить что-то хотели, а то и вовсе подследственность Следственного комитета…
– Сергей, – перебил начальник КМ дознавателя, – Нам шум ни к чему. Иди, напиши осмотр и всё, сдавай смену. Сам себя задерживаешь. По факту там пока только пол повредили, на сто шестьдесят седьмую похоже, – проводил внутрь здания такими словами Габоронова начальник КМ.
– Я и не думал, что получится отвертеться, – начал Сергей Габоронов, – Но я обязан был попробовать! Лучше попробовать и пожалеть, чем…
– Сейчас ты у меня пожалеешь, что попробовал! – закончил фразу не в оригинале Александр Викторович.
– Уже начинаю, – улыбнулся Габоронов, оглядывая помещение паспортного стола, по середине которого на самом деле в бетонном полу была дырка! Рядом стоял начальник Отдела Миграционной службы в красивой, сшитой на заказ форме, отлитыми из золота майорскими звёздами на погонах, разговаривая с кем-то по телефону и не обращая внимания на дознавателя.
Габоронов невольно и незаметно для окружающих окинул взглядом свои брюки, полушерстяные (ПШ) выданные родиной и которые вечно мялись. Вспомнил о своей недостижимой цели – заказать в ателье форменные брюки и китель из нормального материала, которые один раз погладил и стрелки на брюках держатся долго. К тому же в сшитой на заказ форме не жарко. Но выделить три тысячи пятьсот рублей на данное предприятие старший лейтенант пока не решался, поскольку заработная плата категорически этого не позволяла. На очереди из покупок для работы стояло современное многофункциональное устройство (МФУ): принтер, сканер, ксерокс в одном лице. Новый широкий монитор уже был куплен. Зрение дознавателя было спасено. Поскольку родина выдала только старый монитор с электронно-лучевой трубкой, как кинескопные телевизоры. От постоянной работы с которым появлялась боль в глазах.
От своих брюк взгляд Габоронова перешёл к краю отверстия в полу, около которого он стоял. Наклонившись, дознаватель, заглянул в эту бездну и произнёс в темноту:
– У-ху! – Сергей попытался сымитировать издаваемый звук совой, которая, выпучив глаза, заявляет таким образом своё право на территорию.
– Вот понятые с улицы, – подвёл двух гражданских лиц оперуполномоченный Шикунов.
– Хорошо, – обрадовался дознаватель живым[2] понятым.
Подошёл так же пригнанный дежурным в конце смены молодой эксперт Слава Маляров со своим чемоданчиком.
Старший лейтенант милиции Габоронов взяв из своей же подмышки папку из кожзама, достал бланк протокола осмотра места происшествия на пяти листах, положил его сверху на папку, которую так и держал в левой руке, а правой приготовился заполнять графы данного процессуального документа. Любимой чёрной ручкой «Pilot», его отдушиной. Хоть чем-то хорошим он владел. Ручка милиционера всегда должна быть с чёрной пастой, на случай если упустил что-нибудь при оформлении, всегда можно дописать хоть через неделю. А синюю пасту подобрать в дальнейшем труднее. Этот приём ему достался по наследству от старослужащих коллег.
Начальник паспортного стола оторвался от телефона. Поздоровался за руку и пояснил, что разговаривал с самим начальником всего отдела. Дознаватель Габоронов понимающе кивнул и улыбнулся, мол, претензий к пренебрежительному первоначальному отношению не имею. Сергей понимал, что в милиции есть «работяги», а есть «близкие». Близкие к начальству, естественно. Дознаватель, параллельно задавая уточняющие вопросы всем присутствующим о точном адресе, ФИО, названии некоторых предметов, приступил к своей работе:
ПРОТОКОЛ
осмотра места происшествия
г. Кирпиченск «20» августа 2010 г.
Осмотр начат в 07 часов 43 минуты
Осмотр окончен в __ часов __ минуты
Я, дознаватель ОД ОВД по Кирпиченскому району
старший лейтенант милиции Габоронов С.В.
получив сообщение от оперативного дежурного ОВД по Кирпиченскому району
прибыл в Отдел Управления Федеральной миграционной службы России по Красногорской области в Кирпиченском районе, расположенный по адресу: г. Кирпиченск, ул. Октябрьская, д. 3
и в присутствии понятых:
1. Мирошников Сергей Петрович, прож.: г. Кирпиченск, ул. Ленина, д.11, кв. 43
2. Рахметов Дилшод Равшанович, г. Кирпиченск, ул. Советская, д.9, кв. 36
с участием: Начальника Отдела Управления Федеральной миграционной службы России по Красногорской области в Кирпиченском районе майора милиции Хвостенко Николая Михайловича
в соответствии со ст. 164, 176 и частями первой-четвёртой и шестой ст. 177 УПК РФ
произвёл осмотр: кабинета № 3 ОУФМС России по Красногорской области в Кирпиченском районе
Перед началом осмотра участвующим лицам разъяснены их права, ответственность, а также порядок производства осмотра места происшествия.
Понятым, кроме того, до начала осмотра разъяснены их права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст. 60 УПК РФ.
Специалисту (эксперту): Малярову Вячеславу Александровичу разъяснены его права и обязанности, предусмотренные ст. 58 (57) УПК РФ
Лица, участвующие в следственном действии, были заранее предупреждены о применении при производстве следственного действия технических средств: фотоаппарата Canon EOS 400D специалистом
Осмотр производился в условиях: в помещении при смешанном освещении.
Осмотром установлено: объектом осмотра является кабинет начальника ОУФМС России по Красногорской области в Кирпиченском районе под № 3, расположенного на первом этаже четырёхэтажного здания 1960 года постройки дома № 3 по ул. Октябрьская города Кирпиченска, вход в который осуществляется через деревянную дверь. На момент осмотра которая была открыта. При визуальном осмотре замок видимых повреждений не имеет. Со слов участвующего в осмотре начальника ОУФМС Хвостенко Н.М. около 07 часов 10 минут 20 августа 2010 г. он открыл её своим ключом. Осматриваемое помещение имеет размеры около 3 м. на 3 м. На противоположной стене от указанной межкомнатной двери, в центре стены имеется одно окно, размером около 1,2 м. на 1,8 м. которое ведёт на улицу Октябрьская. Само окно и запорный механизм видимых повреждений не имеют. Имеются датчики сигнализации, повреждений не имеют. Слева от входа, на расстоянии около полутора метров от левой стены и около полуметра от правой, внешней стороной ко входу, вдоль стены расположен деревянный стол, на котором имеется компьютерный монитор, мышка, клавиатура, документы. Под столом системный блок, тумбочка. С внутренней стороны указанного стола имеется мягкое офисное кресло спинкой к стене. Далее с лева на право, в дальнем левом углу кабинета, установлен второй деревянный стол внешней стороной ко входу. Стол принадлежит начальнику ОУФМС. На деревянном столе монитор от компьютера, клавиатура, мышка, документы. Под столом системный блок, мусорная корзина, металлический сейф. Его размеры около 40 см на 80 см. Заперт, замок видимых повреждений не имеет. Со слов участвующего в осмотре лица Хвостенко Н.М. внутри находятся документы. После его проверки последним около 07 часов 12 минут ничего не пропало. Далее с правой стороны комнаты вдоль стены находятся шкафчики в количестве четырех штук, в ширину около 40 см каждый и в высоту около 1,2 м, без видимых повреждений, внутри документы. Их открытие осуществляется в свободном доступе. Со слов Хвостенко Н.М. внутри находится служебная документация, не представляющая материальной ценности, лишь приказы, распоряжения. При визуальном осмотре ничего не пропало. С правой стороны, в ближнем углу около указанных ящиков имеется большой металлический сейф. Размер около 60 см как в ширину, так и в глубину, высотой около 1,4 м. Сейф советского производства. Со слов участвующего лица специалиста Малярова В.А., согласно характеристикам: вес сейфа около полтонны, засыпной, толщина металла около 3 мм. Имеется старый сейфовый замок сувального типа. При визуальном осмотре попытка взлома замка не установлена. Со слов участвующего лица – начальника ОУФМС Хвостенко Н.М. в сейфе находятся бланки строгой отчётности, а именно паспорта граждан РФ. Последний открыл сейф единственным ключом. При пересчёте в присутствии понятых, со слов Хвостенко Н.М. все бланки в количестве 49 штук на месте. Бланки загранпаспортов в количестве 32 штук также на месте. Со слов Хвостенко Н.М. данное количество бланков соответствует количеству не выданных гражданам паспортов, а также из указанного сейфа ничего не пропало. В центре осматриваемого помещения, в бетонном полу, имеется сквозное отверстие размером около 0,5 м на 0,5 м. Бетон, толщиною около 20 см. Очевидно, что деформация произведена предположительно с помощью инструмента для бурения или сверления. Осуществлена резка двух прутьев арматуры, установленных в бетоне. Внизу, напротив указанного отверстия, в подвальном помещении просматриваются остатки бетона в виде различных фигур неправильных форм. Пол в помещении из напольной плитки, которая также, соответственно повреждена в месте отверстия в полу. Её осколки находятся в подвале вместе с бетонными кусками. В ходе осмотра ничего не обнаружено и ничего не изымалось.
В ходе осмотра проводилась: фотосъёмка
При производстве следственного действия изъяты: не изымались
Всё обнаруженное и изъятое при производстве следственного действия предъявлено понятым и другим участникам действия.
К протоколу прилагаются: фототаблица
Протокол предъявлен для ознакомления всем лицам, участвовавшим в следственном действии. При этом указанным лицам разъяснено их право делать подлежащие внесению в протокол оговоренные и удостоверенные подписями этих лиц замечания о его дополнении и уточнении. Ознакомившись с протоколом путем: личного прочтения участники следственного действия сделали следующие замечания о его дополнении и уточнении: замечаний нет
Понятые: ____________________
Специалист (эксперт) ____________________
Иные участвующие лица: ____________________
Настоящий протокол составлен в соответствии со ст. 166 и 167 УПК РФ.
Дознаватель ____________________
После чего все вышеуказанные участвующие лица по очереди расписались в составленном протоколе. Фототаблица всегда прикладывалась к осмотру позже, когда эксперт составит и распечатает её в своём кабинете.
Затем дознаватель Габоронов проставил время окончания осмотра, который длился более двадцати пяти минут.
Пока начальник ОУФМС разговаривал с начальником КМ ОВД и опером, а понятые стояли молча и мечтали о той минуте, когда же их уже отпустят, Габоронов поинтересовался у эксперта, который в органах отработал не более трёх лет:
– Замок в большом сейфе точно не пытались вскрыть?
– Надо исследование проводить. Этот сейф неподъёмный. А мне нужен сам замок, то есть его нужно изъять по-хорошему, но тогда сейф останется незапертым. В таких условиях я исследование не проведу, это в нашем отделе делается. А кто нам разрешит замок снять? Тоже самое и с маленьким сейфом начальника, целиком же его не заберёшь. Поэтому я указал, что при визуальном осмотре явных следов взлома не обнаружено.
– Понял, ты прав. Но лучше попробовать и пожалеть, чем пожалеть, что даже не попробовал! – улыбнулся Габоронов.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами эксперт Маляров.
– Николай Михайлович, – обратился Габоронов к начальнику данного помещения, – По-хорошему замок сейфа вот этого, да и маленького тоже, нужно снять и передать экспертам на исследование. Выяснить, пытались ли их вскрыть.
– А мне с открытыми сейфами сидеть? Где мне хранить бланки строгой отчётности? Сейфов у нас больше нет, – другого ответа дознаватель и не ожидал.
Таким вопросом при всех Сергей Габоронов переложил ответственность за данное нарушение при совершении процессуальных действий на майора милиции Хвостенко. Когда и если дознавателя будут ругать за то, что он протоколом осмотра места происшествия не изъял замки, то перед своим начальством он может сказать, что Хвостенко не дал этого сделать. Если бы Габоронов не спросил при всех, то потом начальник паспортного стола непременно сказал бы: «Да меня никто не спрашивал! Я бы отдал замки. Конечно, что мне, жалко их, что ли?»
В милиции каждый шаг имеет ответственность. И эта ответственность футболится сотрудниками друг другу как только может. Иногда и таким изворотливым образом. Поначалу Габоронов так не поступал. Не понимая, что за каждую подпись, за каждый составленный документ, за каждую поблажку гражданину существуют исключительно отрицательные последствия. В первый год работы Сергей подходил к каждому случаю индивидуально. Жалел «сбившихся» с пути истинного. Верил им, не слушая наказы по этому поводу более опытных коллег. Но постепенно старлею приходилось менять своё мнение. Жулики учили хорошо. Точнее, отучали верить людям. Вот, например, из последних. Один подозреваемый был отпущен под подписку о невыезде. Но вскоре пропал. На звонки не отвечал. Габоронов за свой счёт, воодушевлённый пендалем от начальства, сгонял лично за ним в соседнюю область, где, предположительно, он «завис». Через день жулик, которого Габоронов стал называть «Халатный» (потому что безответственный) был привезён в багажнике. Чтоб помнил о ранее данном обещании отвечать на звонки и приходить по первому требованию. С тех пор этот жулик по просьбе Габоронова звонил ему раз-два в неделю. Даже после того, как дело ушло в суд и Халатный получил свои пару лет условно. Жулик учился ответственности и «отмечался» регулярно.
В милиции ведь как? Дело не в том, что не жалеешь и не отпускаешь кого-то, потому что человечности нет. Дело в том, что окружающие коллеги не верят в бескорыстность таких поступков! Все воспринимают это как увод от ответственности за деньги. Это называется – продал. Поэтому совершать смягчающие поступки по отношении к людям категорически не рекомендуется, а даже возброняется. Ибо не докажешь, что сделал это просто так.
Кроме того, и по отношении к потерпевшим Габоронов жалость испытывал избирательно. Как-то вызвали в прокуратуру, заставили объясняться, почему он не изъял угнанный автомобиль как вещественное доказательство. Произошёл угон. Собственнику нашли его имущество. Поскольку у потерпевшего был единственный доход в виде занятия извозом на указанном транспортном средстве, Габоронов, конечно же, не стал его изымать как вещественное доказательство, чтоб не лишить человека работы. Передал под ответственное хранение владельцу под расписку.
Далее, было возбуждено уголовное дело. В рамках которого необходимо производить осмотр вещественных доказательств в присутствии понятых. Да вот собственник взял да и продал до этого момента угнанный ранее автомобиль, лишив уголовное дело вещдока. Что взять с потерпевшего? У него жизнь идёт своим чередом. Да и все понимают, что наличие этого авто, после того, как его угнали, вернули, осмотрели и ответственно хранили – лишь формальность. Но с точки зрения закона: захотят участники судебного процесса ознакомиться с вещественным доказательством по делу, а его нет! Дело может развалиться. Адвокат жулика обязательно этим воспользуется. Поэтому, в прокуратуре Габоронова поругали, сказав, что нужно было сделать всё, чтобы вещдок по делу сберечь. И не важно, что в отделе нет места для хранения такого большого вещественного доказательства. Что нет такой практики. Что Габоронов пожалел человека и отдал «кормилицу». Не уберёг, одним словом. А, значит, создал условия для увода от ответственности преступника! О, как звучит. Дисциплинарного взыскания тогда дознаватель не получил, но нервишки Габоронова были потрёпаны. В целом всё обошлось, только лишь из-за того, что на суде адвокат оказался бесплатным и защищал угонщика формально, без интереса.
Поэтому в указанное доброе утро, Габоронов понимал, что с точки зрения закона для прокурорских вся ответственность по неизъятию сейфовых замков была на нём. А жизнь диктует здравый смысл: не оставлять же бланки паспортов в свободном доступе? Может злоумышленники ещё вернутся? Может, их спугнули? Что делать? Как тут быть?
Начальник КМ Ерёмов поздравил Габоронова:
– Ну вот, а ты переживал. Иди, сдавай смену!
– Ага, спасибо! Только нужно второй осмотр написать? – заявил дознаватель, чья смена уже формально закончилась.
– А что ты хочешь ещё осмотреть? Подвал, что ли?
– Да, надо бы.
– А одним осмотром нельзя? Ты же написал, что имеются осколки, так сказать, бетона в подвале.
– Было бы процессуально правильно ещё одним осмотром на входную дверь подвала глянуть и сам подвал.
– Там ничего нет, я смотрел, – заявил опер Шикунов.
– Верю, но это к делу не пришьёшь. Думаешь мне оно хочется? Просто, чтоб прокурорские потом материал не завернули. Теоретически там инструмент может быть. Электричество они откуда-то взяли? Розетка там. Не знаю. Если там ничего нет, то так и напишем. Нам же проще. Но составить второй осмотр надо. Пока вон понятые есть.
– Паш, иди, проводи во двор, – попросил подполковник Ерёмов старшего лейтенанта Шикунова помочь дознавателю. Оказать, так с сказать, оперативное сопровождение.
Каждое нераскрытое преступление, содержит в себе тайну. Сотрудников милиции в этом плане трудно уже чем-то удивить. Но иногда и такое случается…