Детали предстоящего союза оговорили, брачный контракт подписали. Стефания, разумеется, в обсуждении не участвовала, ее интересы представлял отец. На ее долю выпало послать виконту Сибелгу продиктованное родителями письмо и локон. Страшно ли ей было? Безусловно. Впереди ждала неизвестность. Каков он, жених, добр или зол? Стефания видела лишь миниатюрный портрет, который виконт прислал вместе с сухими заверениями почтения и пожеланием скорее увидеть нареченную. И вот он приезжал.
Особняк Эверинов походил на растревоженный улей. Слуги в спешном порядке украшали залу гербами обоих семейств, выбивали ковры, до блеска натирали подсвечники и паркетные полы. Приглашенные повара два дня готовили парадный обед в честь помолвки. На него пригласили весь цвет Грасса – без малого сорок человек. Свадьба обещала стать еще более пышной. Стефания устала подписывать приглашения. Она забросила счет на ста сорока семи.
Лучшая портниха шила будущей невесте платье. Оно облегало, как перчатка, но соблюдало приличия, прикрывало фигуру пелериной кружев и складок в самых «интересных» местах. Даже мать не удержалась от комплимента, по ее мнению, дочь напоминает фею.
Волосы Стефании завили крупными локонами и распустили по плечам. Чтобы оттенить их цвет, пряди убрали жемчугом. Корсет затянули так туго, что девушка с трудом дышала. Пальцы, уши, шею впервые украсили тяжелые фамильные драгоценности.
– Улыбайся и молчи, – напутствовала дочь леди Эверин. – Когда войдешь, поклонись присутствующим. Жениху сделай реверанс и протяни руку для поцелуя. По сигналу отца отдашь виконту кольцо с гербом – залог исполнения слова. Он передаст тебе свое. Оно большое, поэтому носи у сердца и не снимай до свадьбы. Цепочку заготовила?
Стефания кивнула и протянула матери маленький мешочек из тафты. Она жутко нервничала и страшилась грядущей встречи. Леди Эверин бережно извлекла золотую цепочку и внимательно осмотрела. Дешевая, простенькая вещь оскорбила бы жениха, но Стефания не оплошала, выбрала ажурное, затейливое плетение. Мать удовлетворенно улыбнулась и вернула мешочек дочери. Стефания убрала его в потайной карман, куда женщины прятали разные секреты, вроде писем и носовых платков.
Хлоя тоже приоделась, но выбрала менее броский, розовый, цвет, чтобы не затмевать сестру в золотом. Она придирчиво оглядела сестру и резюмировала: «Принцесса!» Мать шикнула на нее, велев спускаться, вместе с отцом встречать гостей. Сама она осталась со Стефанией. Хлоя фыркнула и, подхватив юбки, удалилась.
Гости постепенно заполняли залу, рассаживались по местам. Одним из последних прибыл жених в сопровождении младшего брата. Извинившись, он объяснил опоздание непредвиденными делами. Лэрд Эверин понимающе кивнул и заверил, для него большая часть принимать такого человека, как виконт. После обмена любезностями братья Сибелги прошли к столу. Старший не спешил сесть, дожидаясь нареченную, а младший занял место напротив Хлои.
Северная порода Сибелгов читалась в суровых чертах лица, бледно-васильковых глазах. Оба высокие, плечистые, стройные, братья производили впечатления, заставляли девичьи сердца биться быстрее. Виконт уродился чуть темнее брата, носил короткую бородку. Его брат, Сигмурт, наоборот, не жаловал растительность на лице и гордился русыми, будто высветленными ветрами, волосами.
Хлоя исподтишка, чтоб не заметили брат и отец, рассматривала будущих родственников. Оба казались чрезвычайно соблазнительными. Сестра не пропадет в таких сильных и ухоженных руках – Хлоя боялась, северяне дикари, но они не чурались масел и медвежьего жира, иначе бы руки загрубели и кровоточили.
Интересно, сколько лет Ноэлю Сибелгу? Сигмурт, судя по всему, ровесник Генриха. Разница в возрасте между братьями невелика, значит, где-то около тридцати – самый расцвет для мужчины.
Хлоя на свой страх и риск улыбнулась младшему Сибелгу: слишком он привлекателен! Создал же Господь такой сосуд греха! Определенно, вечером она к нему заглянет.
Девушку с нестерпимой силой тянуло к северянам, воображение рисовало картины обнаженного торса, откровенных ласк и неземного блаженства. Она не Стефания, Хлоя всласть повеселится перед свадьбой, потом ведь только постылый муж, нужно успеть сорвать побольше плодов. Пусть лорд Амати недурен собой, он быстро наскучит. Хлоя сомневалась, что он столь искусен в спальне, как в написании сонетов. В них ни капли страсти, одно эфемерное томление.
Сигмурт вернул улыбку, одарил долгим взглядом, задержавшись на медальоне на груди. Хлоя будто невзначай поправила его, приподняла цепочку, а потом отпустила, чтобы она скользнула обратно, но не поверх платья, а в декольте. Проделав двусмысленную манипуляцию, девушка потупила взор и больше не смотрела на гостя. Зачем, если уже все сказано.
Стефания все это время томилась наверху.
Мать в который раз поправила короткую вуаль, прикрывавшую лоб и часть волос, и повторила указания. Мыслями она возвратилась к собственной помолвке, когда впервые увидела лэрда Эверина. Оправдал ли он ее ожидания? Нет, но таков удел всех женщин.
Наконец отец послал за дочерью.
Леди Эверин взяла дочь под руку и повела вниз. Она вошла в залу первой, плотно притворив за собой дверь. Приветствовала жениха и гостей и отошла в сторону, объявив имя и титул Стефании. Слуги настежь отворили створки, и старшая дочь лэрда Эверина на негнущихся ногах ступила на холодные плиты. Как учила мать, Стефания поклонилась, сделала реверанс, но вряд ли что-то видела: сознание затуманил страх.
Мать ступала следом, мысленно удовлетворенно кивая. Пока дочь ни разу не ошиблась.
Хозяйка заняла место рядом с супругом, оставив Стефанию одну. Она оказалась под огнем перекрестных взглядов и, то краснея, то бледнея, не знала, как надлежит поступить. На помощь пришел виконт Сибелг. Он встал и поприветствовал нареченную. Она понравилась ему: брюнетка с ладной фигуркой, хорошо воспитана, из уважаемого рода. Абсолютно здорова и невинна – перед помолвкой Ноэль ознакомился с заключением врача. Лэрд Эверин настоял на освидетельствовании девичьей чести, чтобы подтвердить безупречность «товара».
Стефания робко улыбнулась и протянула виконту руку для поцелуя. Жених оказался симпатичным, но она представляла его несколько моложе, вроде юношей, которые окружали Хлою. Неприязни Стефания не почувствовала, симпатии тоже.
Девушка напоминала пугливого зверька, недоверчиво приглядывавшегося к незнакомому существу, готового в любую минуту прижать уши и убежать.
Виконт склонился над рукой нареченной, поцеловал и на миг сжал ладонь. Он ощутил дрожь, пробежавшую по телу Стефании, и самодовольно улыбнулся. Девушка, определенно, очарована, приятно.
Жених чинно проводил нареченную на свободное место, галантно отодвинул стул. Стефания, ни жива ни мертва, опустилась на него и потупила взор.
Хлоя закатила глаза.
Как можно уродиться такой скромницей! На месте сестры она бы попыталась очаровать северянина.
Зазвенели серебряные приборы – лэрд не поскупился, велел подать самое лучшее, из вечно запертого буфета. За столом потекли неторопливые разговоры. В основном беседовали мужчины: о делах, политике, новых налогах. Женщины предпочитали молчать, либо вполголоса делились последними сплетнями.
Стефании не пришлось долго отсиживаться. Вскоре заиграли музыканты, и будущая супружеская чета вышла на середину зала, встав под центральной люстрой.
Разговоры смолкли. В воцарившейся тишине виконт Ноэль Сибелг дал Стефании Эверин клятвенное обещание взять ее в супруги, скрепив его передачей перстня. Вымученно улыбаясь, девушка извлекла из декольте мешочек с цепочкой и нанизала на нее кольцо. Жених изъявил желание надеть украшение на шею невесты. Она не возражала, получив молчаливое согласие отца. Когда пальцы Ноэля коснулись кожи, Стефания задержала дыхание: никогда прежде мужчина не оказывался так близко.
Затем пришел черед невесты. Пальцы подрагивали, когда она передавала кольцо новому владельцу.
– Вы прекрасны, леди, – прошептал виконт. – Надеюсь, наш союз будет прочен, а вы не обманете моих ожиданий.
– Я сделаю все, что в моих силах, – заверила Стефания.
Ноэль одобрительно улыбнулся и, на правах жениха, склонился над рукой невесты. Отныне им полагалось сидеть рядом: Стефании – по правую руку от отца, виконту – по левую от брата.
Подали вино, налили кубки. Лэрд Эверин провозгласил тост за обрученных и попросил засвидетельствовать помолвку. Отныне виконт Сибелг не мог без скандала забрать свое слово.
Обед завершился около полуночи. Гости разъехались по домам, а братья Сибелги остались ночевать у будущей родни.
Утомленные сестры с разрешения отца удалились ко сну.
Хлоя велела сделать ванну, одну на двоих со Стефанией, чтобы смыть тяжесть прошедшего дня. Горничная вытащила из волос старшей хозяйки жемчужины и расчесала мягкие пряди. Затем она занялась прической Хлои.
Тяжелые волосы водопадом заструились по оголенным плечам – не сестры, а две богини, спустившиеся с небес на землю. Молочная белизна кожи делала цвет прядей еще глубже.
Горничная расшнуровала тугие корсажи платьев, расстегнула крючки корсетов и удалилась, чтобы разнести вещи по комнатам. Младшая из сестер крикнула ей вдогонку, чтобы служанка захватила розового масла.
Убедившись, что вода не слишком горячая, горничная разложила на постели Хлои – мылись в ее комнате – ночные рубашки и, пожелав спокойной ночи, удалилась.
Сестры стянули нижние рубашки и залезли в бадью. Некоторое время они просто лежали, блаженствуя, а потом начали мыться.
– Ну, и как тебе жених? – Хлоя лениво водила мочалкой по телу.
– Никак, – призналась Стефания. – Думаю, я смогу с ним жить.
– По-моему, соблазнительный мужчина, – мочалка скользнула по пышной груди, на мгновенье задержавшись у соска. Хлоя представила, что не она, а северянин теребит чувствительный бугорок, накрывает его губами… Пришлось окатить грудь водой, чтобы не распалиться от греховных желаний. – Как и его брат, – она томно прикрыла глаза, поднесла палец ко рту и облизнула.
Стефания широко распахнула глаза. Может, она неопытна, но ощутила яркую чувственность внешне невинного жеста. Отец бы за такое влепил пощечину.
– Ты помолвлена, – напомнила Стефания.
– Еще нет, – игриво заметила Хлоя и вздохнула. – Но тебе все равно не понять.
Новоиспеченная невеста промолчала.
Слова сестры зародили сомнения. Чего именно ей не понять? Спросить она постеснялась.
Закончив водные процедуры, Стефания обтерлась полотенцем и надела ночную рубашку.
– Ты иди, я еще полежу, – бросила ей Хлоя. – Потом почитаю. Отец завтра обещал проверить успехи в проклятом аматском диалекте!
Девушка в сердцах ударила рукой по бортику, расплескав воду.
Стефания ушла, а Хлоя осталась нежиться в деревянной бадье. Нечего сестре знать, куда она сегодня пойдет.
При мысли о Сигмурте Сибелге стало жарко внизу живота.
Хлоя приподнялась, легла лопатками на бортик и, слегка выгнувшись, скользнула рукой под воду. Привычное средство не помогло, только разожгло желание. Девушка перепробовала все, но желанное успокоение не приходило. Воображаемый образ обнаженного северянина сводил с ума. Хлоя представляла, как он касается кожи, нежно целует и, раздвинув ноги, вводит между ног вздыбленное взаимным влечением достоинство. Оно заполняет ее всю, отчего перехватывает дыхание.
Девушка резко вскочила, наскоро промокнула тело полотенцем и в одной ночной рубашке выглянула в коридор – никого.
Свечи уже погасили, особняк погрузился в темноту, однако Хлоя не спешила выскользнуть из комнаты. Как бы сильно ни хотелось к Сигмурту, нужно подождать, пока все улягутся спать. Меньше всего девушке хотелось вновь испытать силу отцовского гнева.
Время тянулось мучительно медленно.
Хлоя ходила из угла в угол, плотно сжимая бедра, чтобы хоть так облегчить страдания. Зато, когда, наконец, стихли все звуки, она придумала, чего именно хочет от северянина. О, он так просто не отделается, ему придется ублажать Хлою всю ночь. И да, Сигмурт Сибелг достоин подарка. Мужчины, что бы они ни говорили, жаждут пикантных развлечений, порицаемых церковью, только не каждому можно доверить столь хрупкий предмет.
Девушка улыбнулась и достала из тайника баночку с мазью. Она предлагать не станет, но если Сигмурт захочет, получит. Хлоя смело притворила за собой дверь и скользнула вдоль стены к лестнице. Она знала, гостей поместили по ту сторону межэтажной площадки. Свечу брать не стала: вдруг кому-то не спится?
С замиранием сердца Хлоя остановилась у нужной двери. Оставалось надеяться, это не комната Ноэля Сибелга. Или их поместили в одной? Хм, свидетель делу не помеха, даже если он захочет присоединиться. Хлоя получит новый опыт – с двумя сразу, достойная тризна по жизни в девичестве. Стефания не обидится. Она осталась холодна к жениху, вряд ли станет ревновать.
Хлоя постучала и просияла, когда дверь открыл полуобнаженный Сигмурт Сибелг. В мистическом свете огарка он казался еще привлекательнее, чем в мечтах. Мускулистый торс, тонкая дорожка волос на животе, короткие кальсоны, тесно облепившие мужское достоинство.
– Леди Хлоя? – северянин изобразил удивление.
О нет, он прекрасно знал, Хлоя придет, девушка прочитала по масляному взгляду.
– Дверь на ключ закрой! – шикнула Хлоя и втолкнула Сигмурта в комнату.
Ошарашенный, северянин выполнил ее просьбу.
Хлоя скинула ночную рубашку и без предисловий жарко поцеловала Сигмурта. Он с готовностью ответил на поцелуй. Руки жадно скользнули по девичьему телу и задержались на груди. Хлоя мысленно улыбнулась: мужчинам нравилась эта часть тела, «перси греха», как ее именовали отцы церкви. По мнению девушки, грудь презирали только те, которых Господь ей обделил.
– Какие прекрасные плоды! – ухо обжег шепот. – Можно их сорвать?
– Конечно, – Хлоя потерлась бедрами о его бедра.
Девушке хотелось немедленно оказаться в постели, унять огонь, но приходилось мириться с мужскими желаниями. Справедливости ради, они иногда приятны.
Сигмурт ощущал себя хозяином положения. Его руки подчинили тело Хлои себе, тискали груди, перекатывали соски между пальцев. От поглаживаний северянин быстро перешел к щипкам, доводя до исступления чередованием легкой боли и неги.
Губы Сигмурта накрыли сосок, а пальцы, раздвинув нежные складки, устремились внутрь. Хлоя охнула и прогнулась в спине, когда северянин начал уверенно задавать ритм, погружаясь все глубже. Когда большой палец нащупал бугорок, она и вовсе застонала.
– Сейчас, малышка! – хрипло пробормотал Сигмурт и, к огорчению девушки, вытащил пальцы.
Мужчина по очереди лизнул затвердевшие соски и отстранился, чтобы снять штаны.
Хлоя широко распахнула глаза.
Великолепен и готов!
Член Сигмурта призывно вздымался, суля небывалые наслаждения. Хлоя сделала шаг и сжала мужское достоинство. Да, именно так, пришел черед северянина стонать. Шаловливые пальчики очертили вздувшиеся вены, дошли до атласного кончика, и тут любовник не выдержал, повалил девушку на кровать и вошел в нее одним толчком.
Ноги Хлои безвольно дернулись. Ни один мужчина прежде не овладевал ей так – порывисто, властно, безоговорочно. Осталось только подчиняться.
Попка Хлои билась о край постели, однако Сигмурт не позволял пошевелиться. Закинув руки девушки за голову, сжав ее запястья, он вбивался в нее снова и снова, пока член внутри не обмяк. Только тогда северянин отпустил Хлою. Странно, но ей понравилось и мучительно хотелось еще. Встав на четвереньки, девушка подползла к лежавшему на спине, тяжело дышавшему Сигмурту и поцеловала его в живот.
– Ниже, милая!
И ее губы устремились ниже, пока не достигли курчавых волос.
– Любишь сладенькое? – Ладонь Хлои накрыла мужское достоинство. – Хорошо, но взамен ты приласкаешь меня.
– Идет, – согласился северянин.
Девушка поправила волосы и наклонилась.
Один поцелуй, второй, вершина все ближе, и вот плоть уже во рту. Хлоя неспешно посасывала добычу, помогая себе руками. Она чувствовала, как вновь зарождается желание, как каменеет член, и, довольно щурясь, продолжала ласкать.
И вот оно.
Хлоя оседлала Сигмурта, задавая темп. Груди подпрыгивали спелыми плодами, стремились в ладони привлекательного садовника. Бедра не знали устали, северянину пришлось изрядно попотеть, чтобы удовлетворить младшую из сестер Эверин. После пришел его черед ласкать любовницу. И новая вспышка страсти, опустошающая, натягивающая чувства до предела.
Девушка тяжело дышала. Облизнув пересохшие губы, она наслаждалась чувством наполненности. Определенно, северянин умел обращаться с женщинами.
Хлоя с не меньшим наслаждением исследовала тело Сигмурта – и руками, и грудью. Размеры последней позволяли то, что другим девушкам недоступно. Северянин был только за. Он лежал на спине, наблюдая, как грудь Хлои скользит по коже, постепенно спускаясь вниз и, наконец, сжимает член. Девушка ласкала его, не забывая останавливаться и целовать напряженную плоть. Игривый язык все чаще касался атласной розовой кожи, в итоге и вовсе там обосновался. Сжав член грудью, Хлоя наградила любовника самым греховным из поцелуев, и тут Сигмурт не выдержал. Он повалил девушку на спину и, закинув ее ноги на плечи, овладел. Беспомощной Хлое вновь оставалось лишь подчиняться, став вместилищем для его члена. Ухватив ночную гостью за бедра, северянин безжалостно насаживал ее на твердую плоть. Живот его тяжело вздымался, тело вспотело.
Затем поворот, и Хлоя отчаянно вцепилась в планку кровати, чтобы не повиснуть в воздухе. Только Сигмурт желал иного. Он легко удерживал девушку навесу, продолжая нещадно терзать. Все глубже и глубже, быстрее и быстрее до еле сдерживаемого рыка.
Обессиленная Хлоя ничком рухнула на кровать.
Мышцы болели, кожа слегка саднила, но девушка испытало то, чего так хотела, – удовлетворение.
Мазь пригодилась: северянину хотелось иных ощущений. Согласие Хлои несказанно обрадовало Сигмурта. Хотя в свете того, как они кувыркались… Определенно, младшая девочка Эверинов не дохлая рыба, брату повезло, если старшая такая же. Правда, Стефания производила впечатление серой мышки.
Хлоя слезла с кровати, подняла с пола баночку и протянула любовнику.
– Какая ты заботливая, киска! – похвалил северянин и хлопнул ее по попке.
Девушка соблазнительно улыбнулась и легла на живот. Пошарив рукой по кровати, она подложила подушку и широко раздвинула согнутые ноги.
– Так хорошо? – повернувшись, спросила она.
– Лучше так, милая.
Сигмурт принял предложение, чуть выше приподнял зад любовницы и раздвинул округлые ягодицы. Палец очертил отверстие и чуть надавил.
– Занималась этим прежде, верно?
Северянин щедро нанес смазку и ввинтил палец в тугое отверстие. Не встречая преград, он погружался все глубже. Вскоре, растянув узкий вход, к нему присоединился второй.
Легкий дискомфорт быстро сменился негой. Девушка остро ощущала каждое движение и жаждала продолжения. Сигмурт погладил ее по попке и принялся разминать. Пальцы двигались сначала неспешно, чтобы не навредить, затем смелее, проникая на максимальную глубину. Северянин постепенно усиливал напор, имитируя соитие, когда нужно, добавлял смазки. Чтобы все прошло гладко, он не забывал уделять внимание второму местечку.
Попка Хлои оказалась податливой. Вскоре Сигмурт извлек пальцы из возбужденной девушки и, в последний раз добавив смазки, ткнулся членом в чуть расширившийся проход. Его кончик осторожно скользнул внутрь, замер на мгновение и устремился дальше.
Хлоя сжала простыни.
Ох, как горячо!
Не встречая преград, Сигмурт в полной мере наслаждался близостью – сначала, только разведывая, медленно, неглубоко, потом увереннее, в полную силу. Хлое пришлось стиснуть зубами простыни, чтобы не выдать себя всему дому.
Когда северянину наскучило терзать задний проход, он аккуратно вытащил еще твердый член и, обтерев, занялся любовью привычным способом. Как позже объяснил Сигмурт, он любил чередовать ощущения.
Прижимая рубашку к животу, Хлоя выскользнула из комнаты гостя на рассвете. Несмотря на усталость, она осталась довольна: у священника появился достойный конкурент. Вспомнив, что неодета – в дверях Сигмурт взял ее еще раз, на прощание, – девушка натянула рубашку и, переставляя ноги, словно утка, поспешила к себе.
Ох, не перестарался ли северянин?
Запершись у себя, девушка достала зеркальце и все внимательно осмотрела. Ничего, пройдет, оно того стоило, ради такого удовольствия можно потерпеть.
Свадьбу Стефании Эверин и виконта Ноэля Сибелга назначали на середину октября в Овмене – фамильном замке Сибелгов в земле Атвер. Подготовку торжества взял на себя жених, семья невесты занималась лишь рассылкой приглашений.
Стефании не хотелось уезжать из Грасса, но она понимала, что ни молчаливые взгляды, ни слезные просьбы ничего не изменят. Лэрд Эверин и слушать не станет, еще преподаст урок дочерней покорности. Родство с Сибелгами поднимало еще на одну ступень, попасть с которой на следующую поможет Хлоя. Лэрд предчувствовал получение нового титула, угодий, почетную должность и жестоко пресек бы попытки выбить лестницу у него из-под ног. Помолвка состоялась, даже если Стефания окажется при смерти, она выйдет замуж.
Нервозность сестры неожиданно передалась Хлое. Ее пугало врачебное освидетельствование, на котором настояли Амати. По стечению обстоятельств оно планировалось вскоре после свадьбы сестры.
– Как ты думаешь, для него важно, чтобы невеста сохранила девственность? – с тревогой в голосе спросила Хлоя, помогая Стефании укладывать вещи.
– Раньше надо было думать, – рассеянно ответила сестра.
Она выбирала, что взять на север. Как тяжело – оставить позади привычную жизнь! Каждая мелочь, каждая безделушка дорога, но Стефания понимала, сундуки не бездонны, с чем-то придется расстаться.
– Да ладно, святоша! – отмахнулась Хлоя. – Зато я перед замужеством пожила в свое удовольствие, не то, что ты. Кстати, хочешь, расскажу, каков деверь? На твоем месте обратила бы внимание. И шишечка хороша, и мужик отменный.
– Когда только успела? – удивленно выдохнула Стефания, пропустив мимо ушей пошлость сестры.
Хлоя промолчала. Она надеялась смутить сестру, но не вышло.
Однако проблему с Дугласом Амати нужно решать.
Эх, узнать бы, что в письме от графа! Только отец не позволит взглянуть даже одним глазком.
– Ладно, пересплю я с женихом, – нашла решение Хлоя. – Он все равно не сообразит, был ли у меня кто. Совру, будто сгораю от страсти, хочу его до безумия, до свадьбы не дотерплю. А если лорд еще напьется, так вообще шито-крыто. Да, скажу, не девица, но невинность потеряла с женихом.
Стефания усмехнулась. Даже сильно выпивший лорд Амати не примет Хлою за непорочную деву.
– Когда подписывала приглашения, видела, приедет ли кто из Амати? – не унималась младшая из сестер Эверин.
– Какая разница, Хлоя, тебя все равно не берут. Но, так и быть, скажу: нет. Можешь спокойно соблазнять своего лорда, но, смотри, успей до врача. Отец наметил вашу помолвку сразу после моей свадьбы, поэтому-то ты остаешься.
– Не вижу связи, – надула губы Хлоя.
Ее злило, что праздник пройдет без нее. Только представилась возможность повеселиться – и вот постылый дом. Одна, запертая в четырех стенах – впору удавиться.
– Там много мужчин, вина, а ты иногда перегибаешь палку, – попыталась объяснить Стефания. Хлое пора бы понять, ее поведение неприемлемо. – Родители не слепые.
– И?
Девушка накрутила локон на палец и проводила глазами длинную ночную рубашку сестры. Она бы такую не надела – чистый саван! Кого может соблазнить кусок непрозрачного полотна, в который легко завернуться вдвоем? В такой рубашке ощущаешь себя старухой. То ли дело батист, он так приятен коже, только отец запрещает его носить, твердит, девушке положена простота.
– Невеста лорда Амати безупречна во всем, поэтому тебя отдаляют от соблазнов. Да и вдруг тебя там изнасилуют? – шепотом добавила Стефания.
Она живо представила шумный праздник с множеством пьяных мужчин. Северяне – не столичные жители, их не сдерживает строгая мораль. Хотя Сибелги показались ей образованными, намного лучше, нежели она ожидала. Правда, тому же Генриху ничего не мешало веселиться с дружками, морем выпивки и женщин. Стефания краем глаза видела одну из их попоек. А отец ни говорил ни слова – мужчина имеет право не соблюдать заветы и не блюсти целомудрие.
Хлоя расхохоталась.
– Меня? Я не служанка, дорогая, даю только тем, кому хочу. Да и какой дворянин посмеет насиловать дворянку? Это дело подсудное, не говори ерунды.
Она перекинула темный шелк волос, яркий, глубокий, как эбеновое дерево, через плечо. Стефания невольно проследила за ее движением, залюбовалась. Может, и она когда-то научится подобной грации. Зато Хлое далеко до нее в языках, Стефания обычно все схватывала налету.
– А, может, отец боится, что ты спровоцируешь этого дворянина? – с вызовом поинтересовалась старшая сестра.
Хлое пора понять, ее поведение иногда выходит за рамки приличий. Одно дело флиртовать, другое – ложиться в постель с любым мало-мальски приличным мужчиной. Может, отец прав, ограничивая ее стремление к неге и роскоши? Или, наоборот, права Хлоя? Мать не выглядела счастливой, хотя строго соблюдала все заветы и правила.
– К бесу его ханжеское благочестие! – сверкнула глазами Хлоя. – А сам-то тоже не только с матушкой возлежит.
Стефания охнула, а сестра продолжала, упиваясь собственными словами:
– Я тебе больше скажу: отец лет десять, как забыл дорогу в ее спальню. Как детишек заделал, сразу стала не нужна. Почему? Да не годна больше ни на что, скучно ему. А будь она, как я…
– Не смей говорить так о матери! – Сестра влепила ей пощечину. – Отец уважает мать.
Щеки ее горели, грудь вздымалась от частого дыхания.
– Вот-вот, уважает, а постель не греет. – Хлоя потерла щеку и задумалась, прикладывать ли лед. – Матушка сама виновата, – зло припечатала она.
– Перестань! – Стефания закрыла уши руками. – Ты… ты отвратительна и порочна!
Неправда, конечно, неправда. Брак строится на уважении, а не постели. Отец и мать живут по законам Господа, а Хлоя одержима бесами. Мать счастлива, она просто сильно устает. Еще бы, содержать в порядке такой дом!
– Сама перестань, Фанни, я тебе дельные советы даю, – сестра оторвала ее ладони от ушей и щелкнула по носу. – Но не хочешь слушать, не слушай.
– Ты спрашивала о враче, так он придет на днях, до отъезда.
Не зная, как насолить сестре, Стефания ударила по единственному больному месту, но укол не возымел нужного действия. Хлоя на мгновенье нахмурилась, но тут же просияла, заверив: «Я успею. Он ведь посещает вечернюю службу».
Стефания вздохнула.
Только Хлоя способна превратить храм в вертеп разврата.
Однако она ошиблась.
Сестры отправились на службу, однако там волей случая не оказался Дуглас Амати. Да и Хлоя не сменила церкви, не покоряла будущего жениха улыбками. Вовсе нет! Она старательно не замечала чужих взглядов и сосредоточенно молилась. Стефания ничего не понимала. Как сестра собиралась избежать унижения, если ничего не делала? Все прояснилось, когда Хлоя вложила вместе с монеткой записку в руку служки, нашептав ему пару слов.
– Дело сделано, – объяснила после сестра. – Я назначила ему встречу. Служка узнает, в какой церкви он молится, подкараулит и передаст. Как видишь, я блюду свою честь, – подмигнула Хлоя. – Поговорим наедине. Мне неожиданно станет дурно, упаду в обморок, Амати отнесет меня домой.
– К нам домой, – поправила Стефания.
– А вот и нет! – фыркнула Хлоя. – К себе: так ближе. Там все и провернем. Заранее подкуплю слуг, чтобы не посылал за врачом, придется Дугласу ослабить корсет, ну а я позабочусь, чтобы ему захотелось снять все остальное. За час он вполне управится, а если вдруг вернусь поздно, совру, будто задержалась, беседуя со священником.
– А если он не захочет? – нахмурилась Стефания и прикрылась молитвенником.
Негоже обсуждать подобное в церкви!
– Захочет, – усмехнулась Хлоя. – Я все рассчитала. Завтра он празднует с друзьями, отказаться не может, придет навеселе. Я ведь не дура, не писала от своего имени. Так, один человек, которому нужно кое-что передать. Поверь, Фанни, – подмигнула она, – постель, полуобнаженная женская грудь и вино творят чудеса, совратят даже праведника. А уж свою невесту-то он за милую душу!
Стефания закрыла ей рот рукой, испуганно оглядевшись по сторонам: вдруг кто услышит? Потом, уже в паланкине, прошипела сестре на ухо, что лорд Амати – человек благородный и порядочный, а не похотливая скотина, ее уловки не подействуют.
– Какая ж ты дурочка, Фанни, хоть и старше! – вздохнула Хлоя.
Она откинулась на подушки, притянула голову сестры к себе на плечо и быстро зашептала:
– Запомни: плоть сильнее духа. Дух, он где-то там, – Хлоя ткнула в потолок, – а мужчинам хочется удовольствия. Они здесь и сейчас жить хотят. Охота, карты, выпивка, война, доступная любовь. Благородные тоже мужчины и тоже хотят. Женщины для них делятся на тех, кого бы они уложили в постель, и тех, на кого не встанет. Я отношусь к первой категории, ты, надеюсь, тоже, иначе намыкаешься. Равнодушны к женщинам лишь те, кто их боится, презирает, уже не может или любит мальчиков. Остальных всегда можно соблазнить. Пойми, глупышка, что для мужчин близость естественна, для здоровья полезно, – продолжала поучать младшая из сестер. – Женщинам, к слову, тоже, не гони супруга, потерпи, потом понравится. А пьяный мужчина… Кто меня давеча изнасилованиями пугал? – припомнила она. – Вот! Поэтому прикуси язычок и помоги. Для нашего общего блага. Между прочим, раздвигая сегодня ноги под Амати, я спасаю отца от бесчестья, возвожу семью на пьедестал.
– Понимаю, – кивнула Стефания, – только, если бы ты блюла заветы чистоты, проблем бы не возникло. И говори тише: услышат.
Уши ее горели.
Как можно обсуждать подобные темы? Стефания постеснялась бы говорить о таком даже с духовником.
– Слуги? – Хлоя передернула плечами. – Нет, сегодня такой гвалт из-за бродяг, с их тамбуринами ничего не расслышишь.
О да, сестра права, когда в город приезжают кочевники, можно беспрепятственно договориться об убийстве под носом у капитана стражи. Ряженные, с песнями, плясками и музыкой проходившие по улицам, появлялись в Грассе в раз год, разбивали палаточный лагерь за стенами и три дня веселили горожан горластым искусством. Попытки прогнать их ничего не давали, только озлобляли. Однако поговаривали, будто этот год последний, король издал указ, по которому возмутителей спокойствия уничтожат.
Утром кочевники уезжали, как всегда, на рассвете, поэтому сегодня веселились до упаду, грозя лишить сна добропорядочных горожан. Те, впрочем, в долгу не останутся: спустят собак, выльют на головы нечестивцам содержимое ночных горшков, познакомят с палками, а стража вдобавок и оштрафует. Так что смолкнут вскоре тамбурины, устанут вертеться танцовщицы и заливаться певцы, и поплетется ватага к воротам, чтобы последними покинуть город, переночевав за стенами, уйти тревожить чужой покой.
Назавтра Хлоя была сама не своя: тиха, послушна, усердна в учебе и молчалива. Стефания пробовала разговорить ее, разузнать о супружеской жизни, но сестра отмахнулась, буркнула: «Потом!» Как ни храбрилась Хлоя, она понимала, все может обернуться против нее, удача – дама ветреная. Лорд Дуглас Амати – не северянин, который не прочь поразвлечься с девушкой без обязательств, а потом уехать, тут другое. Но пути назад нет, она не могла вернуться домой ни с чем: завтра ждали врача.
После обеда Хлоя позвала Стефанию к себе и велела запереть дверь на ключ. Убедившись, что служанка не припала к замочной скважине, она посвятила в ее свой хитроумный план. Сестре отводилась важная роль – поймать Амати на горячем. Хлоя бывала в графском дворце и рассказала, как туда попасть.
– Хорошо бы ты застала нас в постели, – младшая из сестер Эверин нервно расхаживала по комнате. Не хватало только хвоста, а так вылитая тигрица. – В самый интересный момент, когда он почти кончит. Но, вот беда, – вздохнула она, – потайных ходов я не знаю, остаются деньги. Ты уж тоже не поскупись, дай монетку, пройди без доклада.
– Все хорошо, Хлоя, кроме одной мелочи, – Стефания указала на пробел в плане сестры, – я понятия не имею, где вы уединитесь.
– Узнаешь по крикам, – нервно усмехнулась она. – А, если серьезно, тут нет ничего сложного. Пошлют не за врачом, а сообщат нам. Отец отвечает за дочерей, так? Ему меня и забирать. Ты перехватишь слугу, поспешишь к Амати и, естественно, захочешь видеть сестру. От провожатых откажешься, попросишь объяснить, как пройти… И не забудь припугнуть лорда Дугласа. Соври, будто расскажешь все графу Амати и нашему отцу. Я в свою очередь поклянусь, что Дуглас меня изнасиловал.
– Ты страшный человек, сестра! – вздрогнула Стефания. – Не хотела бы я встать у тебя на пути.
– Не окажешься, – заверила Хлоя. – Родные не враждуют, поможешь мне, налажу твою семейную жизнь. Уверена, рожать каждый год ты не захочешь, а открыто волшебное средство не купить, сразу предадут анафеме. Я же дам бесплатно.
Стефания кивнула. Мыслями она перенеслась далеко от Грасса, в таинственный неведомый Атвер. Какова та земля, как ее примет? Атлас рисовал суровый край, где, казалось, нет места счастью.
Девушка отбросила тревожные мысли и занялась насущными делами. Ей придется врать и изворачиваться сегодня, нужно придумать, как обезопаситься от гнева отца.
Не стесняясь сестры, Хлоя разделась догола. Привычный восхищенный взгляд Стефании заставил улыбнуться. Старшая сестра завидовала ее груди, считала свою чересчур плоской. Мурлыча, Хлоя извлекла из тайника комплект соблазнительного белья. За него лэрд Эверин посадил бы дочь на хлеб и воду. Разложив исподнее на кровати, чтобы Стефания вдоволь налюбовалась, она прошла за ширму, прихватив с собой неприметную баночку. Освежившись и придав в нужных местах телу тонкий аромат, Хлоя оделась. Платье выбрала скромное, но со шнуровкой спереди.
– Вроде бы, легко снимается, – она критично оглядела себя в зеркале. – Дерни за ленты, проверь.
Стефания убедилась, что платье раскрывалось от легкого прикосновения, словно бутон цветка, обнажая корсет, который практически ничего не скрывал.
– Хороший сюрприз я заготовила для лорда? – подмигнула Хлоя.
Сестра кивнула.
– Полночи вчера с завязкой мудрила, – похвасталась младшая из сестер. – Ну, пожелай мне удачи! – вздохнула она и пригладила волосы. – И непременно застань нас в постели.
Нужно бы зачесать волосы, заплети их в две косы, но распущенные соблазнительнее. Хлоя прикроет их узорным платком, никто не заметит.
Стефания поцеловала сестру в лоб и заверила:
– Сделаю все, как нужно. Лишь бы ты оказалась в безопасности!
Хлоя слабо, вымученно улыбнулась.
– Ты самая лучшая, сестренка! – шепнула она.
Может, Стефания и скромница, зато отличная сестра.
Они вместе вышли из особняка, укутанные в накидки. Плотные вуали скрывали лица от посторонних. Впереди шел слуга, разгоняя толпу – иначе передвигаться благородным дамам не полагалось. Молчали, не желая спугнуть везенье. Обе думали о своем.
Вечернюю службу сестры отсидели, как обычно. Родители остались дома, да и религия не требовала от них ежедневного очищения души. Юность склонна к греху, ее надлежит постоянно наставлять на путь истинный, а зрелость не нуждается в наставнике, она наделена мудростью бога. Молодые девицы больше других заслуживают пристального внимания церкви, особенно накануне таинства брака или светского обручения, поэтому лэрд Эверин настаивал на том, чтобы дочери посещали вечерние службы. Сам он с супругой присутствовал только на воскресной мессе.
«Скажи, будто я осталась поговорить со священником, – шепнула Хлоя. – Мол, страшусь будущего брака».
Стефания кивнула, и младшая сестра осталась в медленно пустеющем нефе. Она и вправду перебросилась парой слов с иереем, после незаметно выскользнула через боковой придел, словно простолюдинка, и поспешила к месту встречи. Путь предстоял неблизкий, пришлось бежать, подхватив юбки.
Накидка и вуаль полностью скрадывали внешность, девушка специально выбрала подобный наряд. Пусть он не по фигуре, зато никто не признает Хлою Эверин. Она уж точно так себя не изуродовала бы. Наконец Хлоя остановилась у ворот сада при Дворце правосудия. Дом Амати недалеко, если взобраться на скамью, можно разглядеть крышу. Теперь дело за малым – за лордом Дугласом.
Хлоя не стала унимать биения сердца: чем чаще она дышит, тем лучше.
Ворота сада на ночь не запирались. Возможно, потому, что в саду нечего красть. Да и кто осмелится под носом правосудия? Только и оно по ночам спит.
Смеркалось. Лиловые тени ложились на землю, выползая из дальних уголков сада, уже покинутых солнцем. Дневное светило дарило последние ласки большому шумному городу, не обошло стороной и Хлою, мазнув золотом по лицу. Она нервничала – не из-за лорда Дугласа, из-за слуг. Не прибрал ли мальчишка золотые, не забыл ли предупредить? Но тут уж все в руках божьих. В конце концов, врач ее тоже устроит, если к тому моменту Амати успеет снять штаны. Заодно подтвердит, что не утерпел, соблазнился.
Хлоя быстрым шагом направилась вглубь сада, туда, где сгущались сумерки. Лабиринт сада вывел к беседке, увитой плющом – именно там она назначила свидание лорду. Он еще не появился, Хлоя успеет подготовиться: попрактиковаться в мимике и дыхании, отрепетировать свое падение на скамью. Наконец послышались шаги. Девушка встрепенулась и укрылась в тени.
Походка лорда Дугласа вызвала довольную улыбку. Праздновать молодые люди умели, юный Амати успел слегка захмелеть. Неприятно дышать винными парами, но в супружеской жизни наверняка не раз придется. Сейчас бы она сама его с удовольствием напоила, влила втрое больше, чтобы шатало и водило из стороны в сторону. Одно радовало, Дуглас унаследовал не только деньги и земли предков, но и красоту, положим, слишком смазливую для Хлои, однако пленявшую других дев. Высокий, статный, с чувственными губами и льняными локонами ангела, с него могли бы писать образы в церквях. Добавить васильковые глаза вместо зеленых – и вовсе бог.
– Есть кто живой? – не дойдя пары шагов, окликнул лорд. – Ты смотри, времени у меня мало.
– Надеюсь, его хватит на меня, милорд, – томно проворковала Хлоя. – Мне нужно совсем немного.
Она вышла из тени и подняла вуаль. Амати удивленно посмотрел на нее и, не веря, переспросил:
– Леди Хлоя?
– Увы, та самая несчастная, которая решилась искать у вас помощи, – для убедительности она пустила одинокую слезу. – Только вам я могу довериться.
Хлоя картинно вздохнула и сделала шаг вперед с расчетом, чтобы потом упасть на скамейку – вряд ли Дуглас поймает.
– Чем же я могу вам помочь? – растерянно пробормотал юный лорд.
Молодой человек немного протрезвел и, спохватившись, приветствовал будущую невесту поцелуем руки. Хлоя позаботилась о том, чтобы она дрожала, начала шумно часто дышать, будто задыхаясь. Она отпрянула и покачала головой.
– Нет, я поступила опрометчиво, написав вам. Вы ничего не должны знать!
– Клянусь, от меня никто ничего не узнает! – патетично заверил Дуглас.
Хлоя провела рукой по лбу и потянула за завязки накидки.
– Они душат меня, милорд. Право, я не знаю, с чего начать… – Она блестяще играла выбранную роль – столь естественное стеснение, срывающийся голос. – Девушке неприлично говорить такое мужчине, но судьба не оставляет выбора. Вы единственный, кому я доверяю.
Ресницы ее опустились, рот слегка приоткрылся. Выждав паузу и изобразив затуманенный страстью взор, Хлоя шепотом продолжила, разыгрывая невинную деву:
– Право, я не знаю, что это. Когда вы так близко, я не могу говорить, сразу так горячо. Но, право, вам это неинтересно.
– Почему же, мне интересно все, что связано с вами, леди Хлоя.
Самолюбие лорда расправило крылья. Он предвкушал объяснение в любви: иначе что привело будущую невесту в сад в такой час? Однако Хлоя неожиданно встрепенулась, замотала головой и заявила, что ей лучше уйти.
– Отчего же?
Лорд хотел слышать ее признание, не желал отпускать без ласкающих слух речей, хотел стать победителем, безраздельно владеть Хлоей без остатка, подчинив своей воле.
– Оттого, что я испытываю к вам недостойные чувства. Я вас…
Не договорив, Хлоя рухнула на скамью, эффектно раскинув руки. Накидка сползла, обнажив вздымающуюся от редкого, но глубокого дыхания грудь.
Пару минут лорд Дуглас стоял неподвижно и просто смотрел на будущую невесту, любуясь ей в лилово-багровых красках угасающего дня, потом опустился на одно колено и попробовал привести девушку чувства – бесполезно. Подумав немного, он решил отнести Хлою во дворец, где бы о ней позаботились. Бережно взяв ее на руки, лорд Дуглас заметил, что рот девушки приоткрыт, обнажив блестящие зубы и кончик языка. Они манили, нашептывали порочные мысли, молодой человек с трудом отвел взор.
Сомнения Хлои насчет слуги оказались напрасными: он с блеском выполнил оба возложенных на него поручения, перехватил конюшего и отправил его не к врачу, а к особняку Эверинов.
Лорд Дуглас уложил драгоценную ношу на постель. Он понимал, нужно уйти, но заверил себя: нехорошо оставлять Хлою одну, лучше дождаться возле нее врача. Ему показалось, будто платье мешает девушке дышать, и лорд решил слегка ослабить шнуровку. «В этом нет ничего предосудительного, – успокаивал совесть Дуглас, – так она быстрее придет в себя». Атласные ленты скользнули между пальцами, лорд не успел удержать их, и корсаж разошелся, словно створки устрицы, открыл взгляду жемчужину – темно-синий корсет, едва прикрывавший соски. Острые, цвета полевых маков, они манили накрыть их губами и, прикусив, потянуть до грани боли.
Лорд шумно выдохнул. Зрелище оказалось слишком волнительным, а мысли – греховными. Плоть стремительно восставала при виде великолепных полукружий. Отсюда, сверху, он мог вполне оценить груди будущей невесты, представить, как мягки они на ощупь – сущие персики. Не удержавшись, юный Амати обошел кровать, любуясь идеальными формами, подчеркнутыми корсетом. Хлоя не приходила в себя, и, ощущая нараставшее желание, он расстегнул два верхних крючка. Груди спелыми плодами выпали из теснившего их корсета. Лорд не мог отвести взгляда от карминовых полукружий и, прикусив губу, засунул руку за пояс штанов. Пальцы нащупали напряженную плоть. Сообразив, что делает, Дуглас торопливо отпрянул от кровати и вытер ладонь о балдахин.
Врач все не шел, Хлоя лежала в глубоком обмороке. Наверное, она и заночует во дворце, тогда ее следует раздеть.
Лорд потянулся к шнуру звонка, но раздумал. Губы тронула мечтательная улыбка. Нет ничего дурного, если он полюбуется на обнаженную красавицу. В конце концов, ей предстояло стать его женой. Да и нельзя показываться на людях со столь красноречивыми выпуклостями ниже пояса.
Дуглас вздохнул. Безусловно, ему хотелось большего, но придется довольствоваться малым. Хлоя ведь не обидится на пару капель на своей нежной коже.
Он подошел к двери, выглянул в коридор, плотно прикрыл ее. Хотел закрыть задвижку, но раздумал: придет врач, придется объяснять, зачем юному Амати потребовалось уединиться с девушкой.
Нет, Дуглас не поддастся бесам, у него сильная воля. Он просто снимет с Хлои одежду и накроет одеялом. Плоть же успокоится сама.
Опустившись на колени, молодой человек стащил с ножек девушки башмачки и задержал пальцы на тонких щиколотках. Такие изящные, они казались верхом совершенства. Старательно сдерживая нарастающее возбуждение, грозящее стать болезненным, Дуглас бережно приподнял обмякшее тело и отыскал крючки юбки платья, скрытые поясом. Пальцы плохо слушались, взгляд неизменно возвращался к тяжелым грудям. Но раз они все равно лежали поверх корсажа, не стоит ли и вовсе снять его? Сказано, сделано. Теперь Хлоя лежала на кровати в корсете, нижней юбке, чулках и панталонах. Пожалуй, корсет тоже лишний, он только сдавливает нежную кожу. Она предназначена для мужских пальцев, а не для грубой ткани.
Губы Хлои оставались приоткрыты, и Дуглас поцеловал их. Сначала робко, потом дерзко, коснувшись языка.
Желание решительно заявило о себе, затмив разум.
Оторвавшись от губ недвижной Хлои, лорд осмелел и поцеловал шею. Девичий запах пьянил, манил зайти дальше, и язык устремился в ложбинку между грудями. Кожа там оказалась особенно сладкой, острые соски молили накрыть их ртом. Дуглас не помнил, когда овладел ими. Сначала легкие поцелуи, затем плотно обхватить, втянуть и поиграть языком. Пальцы ласкали груди, наслаждаясь их полнотой.
Лорд на мгновение замер, прислушиваясь, и, неохотно отпустив добычу, потянулся к завязкам нижней юбки: по его мнению, они тоже мешали дышать.
Хлое стоило большого труда сдержать улыбку, когда пальцы вернулись к соскам. Она знала, теперь он не сможет остановиться. Так и произошло. Обуреваемый желанием лорд терзал девичью грудь губами; рука нетерпеливо скользнула в панталоны Хлои. Пальцы ненадолго задержались на чувствительном бугорке и устремились внутрь, сразу два: Дуглас не церемонился. Выдержка помогла девушке не дернуться. Лорд вторгался грубо, быстро, резко, совершенно не думая о чужом удовольствии. Панталоны мешали, и он быстро от них избавился.
«Она все равно почти моя жена».
Дуглас широко развел девичьи бедра и ввел третий палец. Еще один тер бугорок, будто Хлоя, словно джин, могла возбудиться от подобных вещей. Она с нетерпением ждала, когда ему наскучит, но вот, наконец, лорд стянул штаны и лег на девушку. Дуглас неглубоко ввел член и в истоме прикрыл глаза. Хлоя не очнулась, фонтаном не брызнула кровь, и юный Амати, позабыв обо всем на свете, вошел во всю длину. Затем снова и снова. Бедра его без устали двигались, член безжалостно вторгался в девушку, стремительно приближая разрядку. Лорд мимоходом отметил, что обычно его достоинство двигалось легче, и списал неудобства на девственность Хлои. Впрочем, она сейчас его не интересовала, во всяком случае, меньше собственного удовлетворения. Алкоголь, мысли о любви Хлои и прыгавшие от толчков внутри ее тела груди еще больше распалили Дугласа, заставив позабыть обо всем на свете. Он раз за разом со всей страстью насаживал девушку на член и, увлекшись, не заметил, как отворилась дверь. Зато Хлоя, не разделявшая возбуждения жениха, расслышала характерный скрип и, встрепенувшись, в ужасе закричала, силясь отпихнуть распаленного лорда. Она вопила, брыкалась, Дугласу против воли пришлось соскочить с кровати… чтобы встретиться глазами со Стефанией.
Хлоя истошно завизжала и поспешила прикрыться одеялом.
Незадачливый насильник, пытаясь путанно объясниться перед старшей дочерью лэрда Эверина, прикрывал ладонями причинное место. Он не решался одеться при Стефании, повернуться к ней спиной. Пьяный угар улетучился, Дуглас проклинал себя за несдержанность, но сделанного не воротишь.
Раскрасневшаяся то ли от смущения, то ли от возмущения Стефания пообещала рассказать об увиденном лорду Амати и лэрду Эверину.
– Во всех грязных подробностях, милорд!
Дуглас окончательно упал духом. Может, правы святые отцы, и грех неизменно влечет горькую расплату.
Пока сестра опозоренной Хлои кричала на провинившегося лорда, виновница переполоха спешно оделась. Она настояла на том, чтобы не пустить в комнату слуг. Стефания соврала, будто миледи испугалась мыши.
Воспользовавшись моментом, юный Амати натянул многострадальные штаны и клятвенно пообещал убедить отца отказаться от освидетельствования невесты. Он бы пошел и не на такое, чтобы скрыть позор. Подумаешь, поклясться, что берет Хлою девственницей!
Слово лорд Дуглас Амати сдержал: врач в особняке Эверинов не появился.