Таиться смысла никакого не было. Я не представлял планов Корсакова, но подозревал, что именно сейчас прямое столкновение было невозможно. Император, похоже, вызвал всех на ковер, и затевать перебрасывание экскрементов друг в друга, а еще не дай бог с летальным исходом было полным пренебрежением к указу. А значит мы были в относительной безопасности. Самому же нападать на Корсакова было не лучшей идеей все по той же причине.
Так что я приосанился, улыбнулся Корсакова и посильнее отдернул шторку.
Тот прищурился, вглядываясь, и вдруг улыбка сползла с его лица, как старая кожа со змеи. Следы остались, что выглядела погано. Он явно заметил мою спутницу.
Губы Корсакова дрогнули, но я не стал вслушиваться в то, что он там бормочет. За то из-за его спины показался Гончаров. Они ехали в столицу в одной карете, а это о чем-то да говорило. Хотя с этими двумя и так все было понятно.
Гончаров уставился в окно. Я демонстративно приобнял Настю. Девушка заворочалась, но не проснулась.
Я усмехнулся и показал в окно знак «Виктория». Сомневаюсь, что кто-то из них его знал. Но мало ли? Вдруг я не один здесь такой переселенец. Нет. Никакой реакции не было, лишь легкое недоумение на лицах. Я убрал указательный палец, оставив лишь средний и задернул шторку.
Экипаж Корсакова умчался вперед, я довольно четко слышал удаляющийся стук лошадиных подков. И мы остались одни на пустой дороге.
Примерно через полчаса сумрак сгустился, заставив меня всматриваться в темноту. Можно было зажечь свечу, но я не хотел вставать и будить Настю.
Мерное покачивание кареты, ровный ход и покрикивания кучера на лошадей ввели меня в состояние легкой эйфории. Мне было хорошо от того, что я куда-то еду, что мимо проносится верста за верстой, что где-то совсем рядом подковы стучат по плотно укатанной земле, что не нужно срочно куда-то бежать, что-то делать, а можно просто сидеть и смотреть в темноту.
За спиной осталось несколько недель, проведенных в новом мире, а я несся вперед, обнимая ту, которая стала для меня очень близкой, ту, которую я хотел сделать счастливой.
Я посмотрел на спящую девушку и легонько погладил ее по руке. Настя зашевелилась и открыла глаза.
– Темно, – констатировала факт девушка.
– Зажечь свечу?
– Нет, пожалуй, так лучше.
Я улыбнулся сам себе, вспомнив, как совсем недавно думал о том, чтобы поехать куда-нибудь вдвоем с Настей. Провести парочку экспериментов по изучению влияния движения экипажа на стабильность и допустимость поступательных фрикционных движений, производимых между людьми разного пола.
Подумав об этом, я как-то неожиданно для себя понял, что уже какое-то время обнимаю Настю и касаюсь кончиками пальцев ее груди через одежду. Осторожно поглаживаю, подбираясь все ближе и ближе к соску. Девушка поняла, что происходит и улыбнулась.
– Ты чего? – с притворным удивлением спросила она, уже догадываясь, что я отвечу.
Я не стал ничего говорить, а просто развернул её к себе лицом и развязал тесемки на одежде. В глубоком разрезе ворота стала видна ее большая грудь.
Наклонился к дверям и запер засовы на той и на другой.
Стянул с себя рубаху, затем помог избавится от верхней части одежды Насте.
Девушка сидела передо мной с обнаженной грудью. Её большие перси покачивались вверх и вниз в такт движению экипажа. Матовая кожа в темноте казалась фарфоровой, а темные точки набухших сосков черными.
– Встань, – осипшим голосом приказал я.
Настя встала, и для верности, уперлась руками в крышу экипажа. От того, что девушка подняла руки её красивая грудь казалась еще привлекательней.
Я наклонился вперед и стянул с нее штаны. Затем избавился от своих, сел поудобней, сместив таз чуть вперед, заблаговременно оставляя место для ног девушки.
Взял Настю за талию и привлек к себе. Поставил ее коленями на сиденье и принялся целовать живот. Девушка запустила свои руки мне в волосы и стала их гладить, временами взъерошивая.
Приподняв голову, я переключился на грудь. Целовал, облизывал и покусывал. От чего девушка тихо постанывала. Пару раз, когда карета налетала на кочку, я излишне сильно прикусывал сосок и Настя вскрикивала. Не думаю, что ей было так больно, но элемент неожиданности в таких вещах придавал пикантность этому эксперименту.
Настя, взяв меня за голову обеими руками наклонилась и впилась в мои губы. Я раздвинул ей ноги и опустил на себя. С глухим стоном девушка дошла до нижней точки и начала осторожно двигаться. Я помогал ей руками придерживая за ягодицы.
Сначала у нас не слишком хорошо получалось. Девушка решила двигаться медленно с большой амплитудой, чувственно постанывая. Попадая в противофазу движению, Настя несколько раз соскальзывала с меня в верхнем положении. И приходилось начинать все сначала.
Я принялся ограничивать ее движения, чтобы не выходить из нее, и стало заметно лучше. В какой-то момент, она попала в такт движения и это было волшебно. Секс в движущемся экипаже оказался настолько возбуждающим, что я готов был закончить уже через несколько минут.
Едва успев ссадить с себя девушку, я стал подрагивать. Почти вся жидкость попала на живот и грудь Насти. Она усмехнулась и провела ладонью от груди к животу, размазывая ее по телу.
Мне требовался отдых, но я не собирался останавливаться на достигнутом. Настя, к слову, тоже не торопилась одеваться.
Я пошарил внизу и нашел свою рубаху. Протянул ее девушке, предлагая обтереться. Настя отказалась.
– Девчонки в борделе говорили, что это полезно для кожи. Молодость продлевает.
Я представил, как протеины и липиды подсыхают и начинают стягивать кожу. Передернул плечами, но промолчал. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы купить машину не просило. Помогает от старения, значит помогает. Кто я такой чтобы спорить с женщиной относительно красоты кожи?
Улыбнувшись, я пододвинулся ближе к окну и похлопал по сиденью рядом с собой.
Настя присела и навалилась на меня. Я обнял ее, как бы невзначай положил ладонь на грудь. Девушка хихикнула и положив свою ладонь сверху сжала ее несколько раз, словно подсказывая мне, что делать. Я демонстративно повторил движение, и Настя засмеялась.
Так мы и сидели, прижавшись друг к другу. Прохладная гладкая кожа девушки приятно касалась моей и от этого касания хотелось радостно кричать и скакать. Я конечно же не стал этого делать, но где-то внутри я ликовал, как дорвавшийся до компьютера подросток.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросила Настя.
Извечная проблема с подобными просьбами. Как только тебя просят рассказать анекдот, ты сразу забываешь их все до единого. Так и тут. Что рассказать?
– Что бы ты хотела услышать?
– Каков он, мир духов?
– Я там не был, – пожав плечами, ответил я.
Настя попыталась развернуться, чтобы посмотреть на меня.
– А как ты общаешься со своим духом-покровителем?
Я заморгал от неожиданного вопроса. Хорошо, что в карете было темно и Настя скорее всего ничего не видела.
– Вызываю его с помощью капли крови и общаюсь. Последний раз вообще просто так поговорили, – слегка недоумевая от вопроса ответил я. – А как надо с ним общаться?
– Отец в транс входит. Говорит, что его собственный дух попадает в мир, где обитают духи-покровители, и там он общается с Сивроком.
Я вдруг вспомнил, что о чем-то подобном говорил мне Терехов. Черт возьми, мне никто не рассказывал, как надо общаться с духами. Может им еще и в ноги надо кланяться? Хотя у Шанса их не найти, как у любой змеи.
Так что это получается, что я как-то не так разговариваю? Надо будет на досуге над этим подумать. Может это несет какой-то скрытый смысл?
– А кровь? – я вдруг подумал, что меня на что-то разводят.
Хотя нет же, Корсаков использовал мою кровь при своих тестах по передаче покровительства. Значит это нормально.
– Кровь тоже нужна, – ответила Настя. – Но на каком этапе он ее использует я не знаю. Я никогда не видела, как он общается. Это всегда происходило где-то в подвале дома. Когда я была маленькая, то пыталась пробраться туда. Думала, сама смогу стать магом.
– А сейчас так не думаешь?
– И сейчас думаю, что смогу, но надо искать знания не здесь. Тут другой уклад. Не пробиться.
– Про Буянова тоже так узнала? – спросил я девушку.
– Как так?
– Пробравшись в подвал.
– Ну, да, – протянула Настя. – Вот только отец заметил и хотел наказать. Строго. Но я дожидаться не стала. Сбежала из дома.
– У твоего отца есть сыновья? – я вдруг решился задать вопрос, который меня давно мучал.
– Нет, я у него одна.
–Даже бастардов нет?
– Не знаю я, – Настя вдруг дернулась. – Я за ним не следила, куда он от мамы бегал.
Я крепче обнял девушку и нежно погладил по плечу.
– Извини. Если разговор тебе не приятен, давай поговорим о чем-то другом.
– Это ты извини. Я нервная немного, когда дело касается моих родителей.
– Уяснил, – усмехнулся я. – Если соберусь на тебе жениться, то просить руки у твоего отца не стану.
– Если соберешься?! – Настя отодвинулась от меня и легонько шлепнула по ноге. – Ты меня обесчестил и обязан жениться!
Она была такая милая, когда так притворно злилась, что я готов был её расцеловать.
– Так вот зачем ты выяснял у меня про братьев! Думаешь, если за меня заступиться некому, то сиротку можно и так пользовать?!
Девушка распалилась так, что я не мог понять шутит она или всерьез.
– Да я… только…
Настя прыснула от смеха и завалилась на меня придавив своим телом.
– Что ты собираешься делать при Дворе? Бывал в таких местах когда-нибудь?
– Нет, – честно признался я. – Не доводилось.
– Значит тебе нужна я, – горделиво заявила девушка.
– Ты бывала при Дворе?
– Нет конечно! – Настя рассмеялась. – Зато я много времени провела с преподавателями изучая придворный этикет и правила посадки за стол, а еще как держать вилку, ложку, нож и локти, как не чавкать, даже если очень хочется и как не выпить слишком много, чтобы потом не было за это стыдно.
Девушка принялась мне пересказывать, что узнала на занятиях. Я слушал ее голос в темноте, поглаживая по спине, пояснице, ягодицам и бедрам. Мимолетно ласкал грудь. Временами Настя прерывалась, и мы долго и с наслаждением целовались.
Карета шла мягко. Видимо, мы миновали участок дороги с кочками и выехали на тракт. То и дело слышался голос кучера, как он понукает лошадей, как переругивается со сменщиком. Роман Дмитриевич не доверял подменным возницам, поэтому отправил с нами сразу двоих. Они должны были подменять друг друга по мере необходимости.
Нам предстояло ехать около тридцати пяти часов, меняя лошадей каждые двадцать пять километров на почтовых станах. Там за время смены, мы могли немного отдохнуть и перекусить. Кроме того, еда была у нас с собой, если захотим есть во время перегона.
В районе Покрова, мы должны были остановиться на пять-шесть часов. Немного поспать, хорошенько передохнуть и продолжить путь уже до Москвы.
На окраине столицы, нас должен встретить управляющий и проводить туда, где мы останемся на нужное нам время.
Настя увлеклась и принялась пересказывать какие-то забавные истории из придворной жизни, которые якобы произошли с её преподавательницей этикета. Как я понял, та была фрейлиной какой-то княгини. Все забавности сводились, кто кому наступил на ногу или на подол платья.
Черт! Платье! Где Настя его возьмет? Хотя что это я? В столице не найти магазина? Какие к черту магазины готового платья в этом веке? Портной! Сшить платье за два дня? Мысли метались словно испуганные курицы. Я никогда не задумывался, как тяжело быть женщиной, вхожей в высший свет. Поздравляю Никита, теперь тебе предстоит это узнать.
– Настя, – перебил я девушку. – Где мы возьмем тебе платье?
Девушка замолчала, непонимающе на меня уставилась. Наверняка задаваясь вопросом, как это я перескочил от рассказа об отдавленной ноге к вопросу о платье. Но эта растерянность длилась всего пару секунд. Настя загадочно улыбнулась и сказала:
– Не переживай. Я обо всем подумала.
– Хорошо, что ты у меня такая предусмотрительная.
Я улыбнулся и поцеловал девушку в нос.
– Я сама у себя такая, не надо меня себе приписывать пока предложение не сделал! – сказала Настя и снова засмеялась своим звонким заливистым смехом.
Что-то мне подсказывало, что вскоре мне предстоит об этом серьезно задуматься. Сейчас не то время, когда пара может заниматься сексом безо всяких обязательств живя друг с другом годами. А затем просто сказав: «Извини, прости, прощай!» разбежаться в разные стороны. Я и не собирался поступать так с Настей, но мысль о скорой свадьбе меня как-то не посещала. Вот что значит привычки и нравы двадцатого века. И я молчу о двадцать первом, там все было еще хуже.
Движение кареты снова стали неровными. Появились дерганье и рывки. От этих движений Настя стала скользить по мне туда-сюда. Я обнял её и покрепче прижал к себе. От трения о её тело я снова начал возбуждаться.
По моим ощущениям ехать было еще долго, так что почему бы не скоротать его приятным способом?
Настя почувствовала мое возбуждение, и сама начала подыгрывать нашему экипажу. Усиливала его движения в нужную сторону. Девушка немного приподнялась и нависла надо мной. Позволив груди свободно двигаться. Я как зачарованный следил за этими движениями. Видя, как девушка с каждой секундой сама возбуждается все сильнее и сильнее.
Засунув себе в рот палец и демонстративно его облизав, Настя сделала однозначный намек. Не знаю от чего, но я завелся только сильнее. Девушка поднялась с меня и, взяв за руку, потянула на себя, заставив сесть. Сама встала на колени и, не сводя с меня взгляд, принялась облизывать и посасывать мой снова начавший вставать член. Я откинулся на спинку и стал получать удовольствие.
Когда напряжение достигло максимума, я приподнял девушку за плечи, дав понять, что хочу продолжить в другом формате.
Девушка послушно поднялась, я взял ее за талию и развернул к себе спиной, затем подтолкнул к сиденью напротив и поставил на колени.
Настя взялась руками за спинку и слегка отвела таз назад, прогнувшись в пояснице.
Я вошел в нее сзади.
Настроившись под такт движения кареты, я принялся входить с каждым движением глубже и глубже. Когда девушка принялась громко стонать начал увеличивать темп, стараясь доставить ей максимум удовольствия.
Хотелось продолжать так до бесконечности. Иногда замедляясь, иногда ускоряясь. Такие качели могли свести с ума, в хорошем смысле этого слова.
Настя принялась что-то бормотать, и я понял её финал уже близко.
Вдруг раздался громкий окрик кучера, и карета резко затормозила. Я вошел так глубоко как никогда раньше, уперевшись лобком в ягодицы девушки. Настя закричала. Это торможение, словно послужило спусковым механизмом. Тело девушки забилось в судорогах оргазма. Я понял, что тоже на пределе и быстренько вышел из неё.
Настя завалилась набок на сиденье. Она мелко тряслась, непрерывно постанывая, я просунул руку ей между ног и помог продлить наслаждение, одновременно помогая себе другой рукой дойти до финиша.
Снаружи происходила какая-то возня, а нам было на это наплевать. Я сидел на полу обнимая девушку, так и оставшуюся лежать на сиденье, поглаживал её грудь, иногда переходя на лицо. Настя хватала губами мои пальцы и начинала их посасывать. Я отводил руку и снова принимался за грудь и так по кругу.
– Никита Васильевич, – раздался голос кучеру у самой двери.
– Слушаю, – ответил я, ущипнув Настю за сосок.
– Вам бы взглянуть.
– Если там какая-нибудь ерунда, – тихо сказал я Насте, склонившись к самому уху, – то я превращу его в крысу.
– Ты ведь шутишь? – тревожно спросила девушка, хотя улыбка выдавала её с головой.
– Конечно шучу, – усмехнулся я. – Сейчас выйду, – крикнул я кучеру через дверь.
Быстро одевшись, я вышел из кареты.