Шанхайская организация сотрудничества в региональной системе безопасности (политико-правовой аспект). Монография - читать онлайн

1.1. Геополитические факторы формирования региона Центральной Азии

Центральная Азия – понятие, прочно вошедшее в современный лексикон политологии и теории, международных отношениях. В российской географической науке с советских времен существует понятие Средней Азии. Это связано с делением СССР на экономические районы: в советской Центральной Азии выделялись два экономических района – Среднеазиатский (Узбекистан, Туркмения, Таджикистан и Киргизия) и Казахстанский. К тому же ввиду географических особенностей Казахстана – отсюда произошло привычное в советские времена словосочетание «Средняя Азия и Казахстан».

С точки зрения физической географии и климатологии понятие «Средняя Азия» охватывает не только четыре указанные республики, но и центральный и южный Казахстан. В 1992 г. президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на саммите государств Средней Азии предложил отказаться от определения «Средняя Азия и Казахстан» в пользу понятия «Центральная Азия», охватывающего все постсоветские государства. В результате на встрече лидеров государств бывшей советской Средней Азии и Казахстана было принято решение о наименовании региона, объединяющего пять постсоветских республик, единым термином «Центральная Азия»⁹.

Очевидно, что под этим решением были заложены преимущественно политические ожидания, попытки определить единый геополитический стержень для государств региона. Внешние границы государств Центрально-Азиатского региона по периметру границ с Китаем, Афганистаном, Ираном в основном были проведены в период Российской империи и Советского Союза и во многом совпадали с естественными горными хребтами и реками. Данные границы (за исключением казахстанско-российской) достались государствам Центральной Азии как наследие эпохи геополитического соперничества держав.

Центральная Азия – один из регионов мира, где пересекаются интересы целого ряда государств, которые рассматривают Центральную Азию как зону своих национальных интересов, притом что и степень этого интереса, и возможности его обеспечения у всех этих геополитических субъектов различны. Причины этого в том, что все, происходящее в ЦА, прямо затрагивает интересы граничащих с ней великих держав – России и Китая, а также других соседних государств, в т. ч. региональных держав – Турции и Ирана, и опосредованно – интересы США и объединенной Европы. Здесь сосредоточены стратегически важные ресурсы, прежде всего энергетические, представляющие интерес как для России и Европы, так и для растущих экономик Китая и Индии. Кроме того, ЦА – важный транзитный транспортно-коммуникационный узел, через который перемещается значительная масса товаров, причем в их объеме постоянно растет доля углеводородных энергоносителей.

Участие в какой-либо региональной организации государство определяет в рамках своих интересов, а также мотивов для принятия решения ее участия в данном объединении. Совпадение этих интересов и мотивов, а также видение общих перспектив дальнейшего развития является одним из важных и необходимых условий для полноценного функционирования любого межгосударственного объединения. Однако интересы сторон не всегда совпадают, а чаще расходятся, так как у каждого государства свое представление об экономических, политических и других интересах.

Шанхайская организация сотрудничества представляет собой пример данного положения. Государства, образующие данную организацию, имеют много общего и кардинально отличаются друг от друга. Разница в совокупной мощи и потенциале проявляется между Китаем и Россией с одной стороны и центрально-азиатскими государствами с другой стороны. В культурно-цивилизационном плане Китай кардинально отличается от всех постсоветских стран

Центрально-Азиатский регион относится к сравнительно молодым географическим объектам, которые выделяют в большей степени исходя из политической конъюнктуры и стратегических замыслов и продвигают в качестве «естественных географических феноменов».

Таблица 1

Общие сведения о государствах Центральной Азии и Казахстана¹⁰

Казахстан

Киргизстан

Таджикистан

Узбекистан

Туркменистан

Территория, тыс. кв. км

2717,3

198,5

143,1

447,4

488,1

Население, млн чел.

15,3

5,3

7,1

27,8

5,1

Национальный состав, %

казахи 53 русские 32

киргизы 65 узбеки 14, русские 13

таджики 80 узбеки 15 русские 2

узбеки 80, русские 14 таджики 5

туркмены 87 узбеки 9 русские 7 казахи 2

В экономике государств неплохая динамика. Даже в условиях снижения темпов роста экономик большинства стран мира и падения деловой активности на мировых рынках государства – члены ШОС демонстрируют высокие показатели. Прирост ВВП в 2012 г., хотя и снизился по сравнению с предыдущим годом, в Казахстане составил 5 %, в КНР – 7,8 %, в Киргизии – 5,1 %, в России – 3,4 %. В Таджикистане и Узбекистане зарегистрировано ускорение темпов экономического роста – до 7,4 % и 8,2 % соответственно. Растут объемы двусторонней торговли и инвестиционного сотрудничества между государствами – членами ШОС. Так, товарооборот между Россией и Казахстаном в 2012 г. вырос на 6,8 %. Активно развиваются экономические связи между Китаем и его партнерами по Организации. Объем китайско-казахстанской торговли увеличился на 25 % (с 20 до 25 млрд долл.), китайско-узбекской – на 15,5 % (с 2,6 до 3 млрд долл.), китайско-российской – на 5,2 % (с 70 до 78 млрд долл.).

Современный мир находится в фазе динамических трансформаций, оказывающих влияние и на традиционные теоретические, мировоззренческие и ценностные подходы и на систему международных отношений. Меняется структура геополитических, геоэкономических, международных и транснациональных связей. Трансформируется прежняя система мировых «центров силы». На смену старым центрам геополитического и геоэкономического влияния, связанного преимущественно со странами Запада, возникают новые, в которых заметно активную роль начинают играть страны Азиатско-Тихоокеанского региона, страны Латинской Америки и страны Центральной Азии¹¹.

Соединенные Штаты Америки твердо заявляют, что Центральная Азия является зоной их стратегического влияния, и прилагают серьезные усилия, чтобы объяснить вред ШОС для «прогрессивного человечества». Так, американский аналитик А. Коэн заявил, что в ее деятельности проявляются происки «китайских гегемонистов» и «российских неоимпериалистов». Шанхайская организация сотрудничества – это инструмент, с помощью которого Китай и Россия увеличивают свое влияние в Центральной Азии. США стремятся продавить свое влияние в Центрально-Азиатском регионе путем привнесения сюда «истинной» демократии и свободы. Для этого Белый дом вынашивает в отношении региона далеко идущие стратегические планы, среди которых экс-директор Отдела евразийских отношений в Совете Безопасности США Розмари Форсайт в свое время выделила следующие задачи:

– во-первых, способствовать ослаблению влияния Содружества Независимых Государств и России;

– во-вторых, осуществлять экономическое проникновение США в добычу и экспорт нефти в целях укрепления американского присутствия в регионе;

– в-третьих, вовлекать центрально-азиатские государства в рыночные отношения для максимального извлечения выгод от неравноценного обмена готовой продукции на сырьевые товары;

– в-четвертых, добиваться диверсификации источников снабжения Запада нефтью и сокращения в перспективе зависимости от энергоресурсов Персидского залива¹².

Распадается старая геополитическая система, финансово-экономическая система, сложившиеся к середине XX в. В недрах новых нарождающихся центров экономического влияния формируются новые валютно-финансовые союзы, которые рано или поздно выдвинут свои собственные валюты.

Стремительно поменялась роль энергоресурсов, которые из хотя и важного, но все же стандартного объекта товарно-рыночных отношений превратились в инструмент стратегического характера и геополитического влияния. Кроме того, трансформируются прежние роли рынков труда, сырьевых рынков, биржевых и коммуникационных связей. Сдвигаются устоявшиеся направления и потоки товаров и капиталов.

На уровне национальных государств происходит падение роли государственных институтов, сужение суверенитета и изменение характера отношений между национальным и транснациональным факторами влияния на экономику. Порой драматические социально-политические изменения внутри обществ сопровождаются опасными демографическими и этническими мутациями. Все это происходит на фоне исчезновения прежней роли национальной идеологии, возрастания роли религии и неолиберального мировоззрения.

Современный мир чреват конфликтами – реальными и потенциальными угрозами; реакция периферии на задаваемые центром направления действий порой непредсказуема. Соперничество, конкуренция великих держав – постоянное явление. Сегодняшняя геополитическая ситуация, как и ее развитие на среднесрочную перспективу, будут зависеть от воздействия нескольких групп факторов.

Первая группа связана с поиском адекватных мер минимизации негативных последствий мирового финансово-экономического кризиса. При этом приходится иметь в виду, что глобальный финансовый кризис – лишь наиболее емкое выражение целого ряда накладывающихся друг на друга и продуцирующих один другого многоуровневых кризисов, в которые входит современное человечество. Современный кризис – не просто некие экономические неурядицы, а крушение той идеологии, на которую руководители западных стран ориентировались в последние двадцать лет.

Многие причины кризисных проявлений были созданы стратегическими ошибками и просчетами в валютно-финансовой политике, в банковской системе, в частности системе кредитования ипотеки, недальновидной политикой банков в сфере внешних заимствований. Обесценение доллара как главной валюты мира оказывает сильнейшее воздействие на глобальную экономику. Ценность долларовых сбережений неуклонно снижается. Под угрозой находятся трансграничные инвестиционные проекты.

Следует обратить внимание на такой феномен современной мировой валютно-финансовой системы, как ее хрупкость и уязвимость, что во многом является следствием глобализации. Нынешняя ситуация парадоксальна: крупнейшими долларовыми резервами обладают государства, валютам которых угрожает не обесценение, а удорожание. В мировой экономике в целом может возникнуть неуправляемая ситуация с высокой степенью неопределенности на весьма длительный период. Это может иметь и значительные кумулятивные последствия для многих государств и регионов в политическом и даже политико-военном плане.

Кризис доллара и структурно-институциональные изменения на валютных рынках означают, что начался переход к многополюсной валютной системе. Постепенно набирает силу тенденция к диверсификации мировых валютных рынков за счет валют, которые в XX веке не играли заметной роли в мировой торговле. Начавшаяся перестройка международной валютной системы, проявлениями которой стали возмущения на финансовом рынке США и сильная нестабильность курса доллара, безусловно, затронет все страны мира. Всякое государство, интегрированное в мировую экономику, будет вынуждено реагировать на разворачивающиеся события.

Сегодня, по мнению многих экспертов, уже очевидно, что экономические меры по международному валютно-финансовому регулированию практически полностью исчерпаны, а политическую (и политико-экономическую) повестку дня для предотвращения глобального кризиса Запад так и не выработал.

Большую тревогу вызывает падение в последнее время регулятивной роли таких институтов, как Международный валютный фонд и Мировой банк¹³. Все большие сомнения вызывает и способность позитивно воздействовать на ситуацию Федеральной резервной системы США, которая еще в 1990-е гг., по сути дела, превратилась в институт влияния на глобальную экономику, не имея на то никаких полномочий от других субъектов мировой политики и экономики.

При этом американские власти готовы сделать практически все, чтобы избежать распада финансовых рынков, что объяснимо с учетом важности финансового сектора для глобальной экономики.

Совершенно очевидно, что США не справились со своей ролью единоличного лидера в мировой экономике. И, как предполагают некоторые зарубежные и отечественные эксперты, может наступить резкое ухудшение экономической ситуации¹⁴.

Американская политическая и деловая элита продемонстрировала свой эгоизм и пренебрежение интересами других наций. При этом США уже эмитировали в мировую экономику около 630 млрд долл. только в наличности, причем из них почти 500 млрд долл. обращается вне США. Фактически это бесплатный беспроцентный кредит, который выдан американской экономике со стороны всех тех, кто пользуется наличной долларовой массой вне США.

Эта долларовая масса нарастает: по оценкам экспертов, дополнительная эмиссия казначейства США составляет до 20–25 млрд долл. в год. В частности, последнее крупное эмиссионное вливание было сделано по команде администрации Клинтона в период президентских выборов в США для «демпфирования» неблагоприятного воздействия на ориентации избирателей происходившего тогда повышения цен на нефть и нефтепродукты¹⁵.

Отсюда императив коалиционной стратегии преодоления структурного кризиса, поиск нового международного валютно-финансового режима, который может и должен быть создан группой ведущих стран мира.

С высокой степенью вероятности можно предположить, что значительная, если не подавляющая часть американской политической и деловой элиты, привыкшей к безраздельному господству доллара и американских финансовых институтов, поначалу воспримет такого рода инициативу негативно. Но в экспертном сообществе США среди ряда политиков и бизнесменов растет понимание того, что альтернативой такому коалиционно-кооперационному подходу к выходу из кризиса может быть фрагментация мировой валютно-финансовой системы.

Неизбежное падение доллара как мировой резервной валюты обещает быть очень болезненным. Необходимость выплачивать иностранцам долларовую задолженность может настолько сковать американскую потребительскую и экономическую активность, что это приведет к усилению социального давления, росту инфляции или и того и другого, вместе взятых. Маловероятно, что Соединенные Штаты захотят вступить на такой болезненный путь по собственной воле, и можно ожидать применения определенных экономических, финансовых, политических и, не исключено, даже военных мер для того, чтобы предотвратить или отсрочить такое развитие событий. Таким образом, США все более теряют способность «управлять долларом», в частности поддерживать низкий уровень инфляции, не прибегая к повышению процентных ставок. Последнее обеспечивает дальнейший приток капитала, но мешает экономическому росту.

Для мирового финансового порядка это означает, что американский доллар рискует утратить роль ключевой валюты – причем скорее раньше, чем позже. Но и остальной мир в этом случае тоже не избежит потерь. Использование такой универсальной валюты, как доллар, служило источником стабильности международных отношений. Глобальная финансовая система без опоры на ключевую валюту может породить кризис. Повсеместно принято считать, что естественной альтернативой доллару в качестве глобальной валюты является евро, однако долговечность евро вовсе не стабильна. Последствия даже небольшого взлета глобальной инфляции могут оказаться весьма серьезным.

Возникшая в результате геополитическая напряженность, включая протекционизм США, может подорвать глобальную экономику и спровоцировать глобальную рецессию. По некоторым прогнозам, к 2020 г. в иерархии стран по объему ВВП на первое место выйдет Китай – 23 % мирового ВВП. США окажутся только на втором месте – 18 %. Далее будут следовать Индия (8,4 %), Япония (4,6 %), Россия (3,2 %), Германия (2,9 %), Бразилия (2,4 %). Если будет создан общий рынок государств АСЕАН, Китая, Японии и Южной Кореи, то на долю этой коалиции придется свыше 30 % мирового ВВП¹⁶. Восточная Азия превращается в новую «мастерскую мира».

Таким образом, данное обстоятельство подводит к выводу о расширении сферы влияния основных геополитических игроков в регионе Центральной Азии.

Вторая группа факторов обусловлена возрастающей конкуренцией за ресурсы. Эта конкуренция втягивает богатый Север / Запад и бедный Юг / Восток в конфликтные отношения (которые проявляются также в форме культурно-цивилизационных противоречий), побуждая придавать особое значение фактору силы в мировой политике и расходовать все больше средств на вооружения.

Главенствующее положение в этой группе факторов занимает конкуренция за доступ и контроль над энергоресурсами. На сегодняшний день эта конкуренция суть всех геополитических процессов и конфликтов, и нет оснований полагать, что в среднесрочной перспективе данная тенденция изменится.

Об этом свидетельствуют события, происшедшие в Ливии, которую США и ЕС обвинили в деспотизме внутри страны, нищете населения, отсутствии государственной социальной политики. Однако факты об экономическом положении в Ливии накануне 2011 г. говорят об обратном: ВВП на душу населения $14 192; на каждого члена семьи государство выплачивает в год $1000 дотаций; пособие по безработице $730; за каждого новорожденного платилось $7000; новобрачным дарилось $64 000 на покупку квартиры; на открытие личного бизнеса единовременная помощь $20 000; образование и медицина – бесплатные; образование и стажировка за рубежом – за счет государства; сеть магазинов для многодетных семей с символическими ценами; за продажу продуктов с просроченным сроком годности – большие штрафы и арест; часть аптек – с бесплатным отпуском лекарств; за подделку лекарств – смертная казнь; квартирная плата, плата за электроэнергию для населения отсутствует; кредиты на покупку автомобиля и квартиры – беспроцентные; покупку автомобиля до 50 % оплачивает государство, бойцам народного ополчения 65 %; бензин стоит дешевле воды: 1 литр – $0,14.

Ливия делала много для нормализации отношений с США: после террористических актов 11 сентября Каддафи одним из первых арабских лидеров осудил произошедшее; в декабре 2003 г. Каддафи официально объявил: государство отказывается от своих планов по созданию ядерного оружия; в марте 2004 г. Ливию посетил премьер-министр Великобритании Тони Блэр; в апреле ливийский лидер совершил первый за пятнадцать лет после изоляции официальный визит в Европу, встречался с руководством ЕС; в октябре 2004 г. были сняты санкции ЕС; в мае 2006 г. Госдепартамент США исключил Ливию из списка государств, поддерживающих терроризм; в сентябре состоялась встреча госсекретаря США К. Райс с М. Каддафи.

Однако после того как в октябре – ноябре 2008 г. Каддафи совершил визит в Россию, в ходе которого обсуждалось сотрудничество в военной, технической и энергетической сферах, обстановка резко ухудшилась¹⁷. В феврале 2011 г. в Ливии начались массовые выступления против режима Каддафи. Нет оснований сомневаться, что роль природных ресурсов – прежде всего энергетических – может радикально измениться для мировой экономики¹⁸. Более того, с учетом фактора новых быстрорастущих экономик значение многих видов ресурсов будет критически возрастать. Тенденции развития мирового энергопотребления указывают на то, что значение углеводородных источников будет только возрастать, что дает неплохие шансы государствам Центральной Азии для развития.

Прогнозы развития мировой энергетики до 2030 г. показывают, что в рассматриваемый период ведущая роль сохранится за тремя энергоносителями – нефтью, природным газом и углем. Их доля в энергобалансе практически не изменится и будет составлять около 80 %¹⁹. Главными потребителями энергоресурсов станут азиатские гиганты – Китай и Индия.

Третья группа факторов связана с тем, что в последние годы в сфере безопасности возник «новый ядерный парадокс»: вероятность применения ядерного оружия на достратегическом уровне повысилась, а риск поражения от его применения – скорее снизился. Остановить ядерное распространение (как и распространение ракетных технологий) в целом не удалось, и сегодня применять его теоретически могут как «ядерные нелегалы», так и старые ядерные державы, которые продолжают модернизировать ядерное оружие.

В-четвертых, фактором глобального, планетарного значения стала миграция. Численность населения к 2050 г. может достигнуть 9 млрд человек, в 1900 – 1,6 млрд, в 1960 – 3 млрд, в 1993 – 5,65 млрд, в 1999 – 6 млрд, в 2003 – 6,3 млрд, в 2006 – 6,5 млрд, в 2010 – 6,8 млрд, в 2011 – 7,0 млрд, в 2012 – 7,02 млрд²⁰, в 2013 – 7,1 млрд человек²¹. При этом основной прирост будет происходить за счет средне- и малоразвитых стран. По данным ООН, в 2001–2030 гг. наиболее высокий ежегодный прирост населения (1,1 %) ожидается в развивающихся странах, более умеренный (0,4 %) в промышленно развитых. В странах Восточной Европы и СНГ прироста населения не прогнозируется ²².

Вне всякого сомнения, это скажется на объемах и направлениях международной миграции. Согласно оценкам ООН, в 2013 г. число международных мигрантов составило 232 млн человек, или 3,2 % мирового населения, тогда как в 2000 г. их насчитывалось 175 млн а в 1990 г. – 154 млн²³. При этом за этот период доля пришлых жителей более развитых регионов мира в их общей численности на планете возросла с 43 до 61 %, а их удельный вес в количественном составе населении этих регионов повысился с 3,4 до 9,5 % ²⁴. А нехватка рабочих рук и рост числа пенсионеров увеличивают потребность в иммигрантах. Также следует отметить и то, что сокращение численности населения вынуждает крупные державы направлять дополнительные средства на решение внутренних проблем, что в свою очередь уменьшает ресурсы для проведения эффективной внешней политики (например, в военной сфере или в оказании помощи развивающимся странам).

Наконец, последняя группа факторов связана с формированием новой архитектуры миропорядка и формулированием новых «правил игры». Фактом является то, что однополярная структура мира продемонстрировала свою неэффективность, а тенденция «формирующейся многополярности» – очередной геополитический миф.

Достоверность этого вывода покажет ближайшая перспектива, но то, что «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе идет, не вызывает сомнений. Более того, в этой «игре» наблюдается несколько вполне очевидных данностей.

Насколько жесткой может оказаться «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе, предсказать трудно, но вполне очевидно, что отсутствие консенсуса в отношениях основных геополитических игроков в регионе всегда будет порождать для него массу проблем.

Сценарий «столкновения цивилизаций» маловероятен, но ограниченный конфликт между радикальным исламом и Западом начался, и, по всей вероятности, он будет только нарастать. Войну в Ираке и связанные с ней злоупотребления мусульманский мир воспринимает как атаку на его общество в целом. А Запад не торопится признавать, что эра его доминирования в мире заканчивается и может наступить век Азии.

При анализе глобальных вызовов Запад полагает, что от него зависит решение важнейших мировых проблем, тогда как на деле он является одной из главных причин их возникновения. Вместе с тем Запад занимается некоторым самообманом, поскольку считает себя открытым для перемен, хотя на самом деле превратился в самое мощное препятствие на пути истории. Он отчаянно цепляется за свое привилегированное положение в таких глобальных форумах, как ООН, МВФ, Всемирный банк и «Большая восьмерка», и отказывается переосмыслить свое положение в новых геополитических реалиях.

Следовательно, западные страны и США могут попытаться жестко блокировать дальнейшее развитие «мира без Запада». Например, лишить крупнейшие восходящие державы материальных ресурсов, позволяющих им развиваться. Можно также навязать ряд военных конфликтов и тем самым перенаправить энергию альтернативной мировой системы на прямую конкуренцию с Западом в сфере безопасности. Это во-первых.

Во-вторых, может иметь место попытка снизить привлекательность идей «мира без Запада», чтобы добиться лояльности государств, находящихся «в игре», т. е. тех, которые де-факто еще не сделали выбор, на чьей они стороне.

В-третьих, США могут принять «мир без Запада» таким, каков он есть. По целому ряду вопросов США и Запад в целом вполне могут быть готовы позволить действовать самостоятельно. При таком сценарии – «живи сам и давай жить другим» – достаточно установить границы дозволенного, а затем сосредоточиться на том, чтобы отслеживать точки пересечения, возможности перебросить мосты между двумя мирами, в которых взаимозависимость необходима и неизбежна. В эту категорию, возможно, попадут проблемы изменения климата и международного терроризма, а вот энергоресурсы и права человека могут не попасть. Центральной политической задачей для США в этом случае считалась бы способность так управлять взаимозависимостью, чтобы в двадцать первом столетии основной чертой международных отношений стала бесполярность, т. е. доминировать будут не одно, два или даже несколько государств, а десятки факторов, способных оказывать различное влияние на положение дел в мире.

На первый взгляд нынешний мир может показаться многополярным. В основных «центрах силы» – ЕС, Индии, Китае, России, США и Японии – проживает чуть более половины всего населения Земли. На них приходится 75 % мирового валового внутреннего продукта (ВВП) и 80 % мировых расходов на оборону²⁵. Но внешняя сторона может быть обманчива. Мир сегодня коренным образом отличается от мира эпохи классической многополярности: существует гораздо больше «центров силы», и многие из них не являются национальными государствами²⁶.

Современные тенденции показывают, что многополярность не становится альтернативой однополярного мира. Пока все свидетельствует в пользу того, что на смену последнему идет бесполярность – глобальный вакуум власти. Общее нарастание анархии – явление в истории отнюдь не новое, однако, в отличие от предшествующих периодов, в настоящее время к исчезновению четких правил игры добавилось объективное углубление всеобщей экономической взаимозависимости. А потому главный на ближайшую перспективу вопрос состоит в том, кто, каким образом и с использованием каких ресурсов сможет обеспечить глобальный баланс сил в условиях бесполярного мира, поскольку, как показывает исторический опыт, в этих условиях, как правило, выиграют силы, намного более опасные, нежели соперничающие между собой великие державы.

Однако необходимо иметь в виду, что, как и однополярная система мира, бесполярность неустойчива и рано или поздно, но ей на смену приходит тенденция к формированию полицентричного мира. При этом не вызывает сомнений, что влияние «центров силы» в формирующемся мире будет определяться четырьмя факторами:

– масштабами и степенью диверсификации народного хозяйства;

– интенсивностью финансового и экономического взаимодействия с остальными полюсами;

– масштабом и боеспособностью обычных вооруженных сил (ядерный потенциал играет скорее роль сдерживания);

– способностью великих держав интегрировать свое «близкое зарубежье».

С учетом этих факторов наиболее вероятная геополитическая модель на ближайшую перспективу – возникновение трехполюсного мира – США, Европа и Китай, решения которых могут повлиять на изменение глобального баланса сил. Однако и такая конфигурация вряд ли станет окончательной. США, Европа и Китай – далеко не весь мир, и сохранение в нем (пусть и на вторых ролях) таких крупных игроков, как Индия, Япония, Россия, Бразилия, Пакистан, Иран и арабские страны, оставляет большое поле для конфликтов и передела сфер влияния.

Вышеизложенное позволяет определить основные группы факторов риска и угроз, которые способны привести к эскалации напряженности в Центральной Азии и прилежащих к ней регионах. Среди них:

– экономические – соперничество между центрами силы, транснациональными компаниями и отдельными государствами за доступ к природным ресурсам региона, за управление коммуникациями и финансовыми потоками, а также за рынки дешевой рабочей силы и сбыта продукции;

– политические – наличие серьезных межгосударственных противоречий (США – Иран, Индия – Пакистан) и непростых внутригосударственных отношений (Таджикистан, Узбекистан, Киргизстан – в СНГ, Синьцзян-Уйгурский и Тибет).

Следовательно, поиск оптимальных стратегий эффективного развития и многостороннего взаимовыгодного сотрудничества как на региональном, так и на глобальном уровне является актуальным и важным для стран региона Центральной Азии. Вопросы безопасности, энергетики, экологии, социально-экономического развития находятся в центре внимания региональной повестки дня. В этой связи фундаментальной составляющей вырабатываемых любых новых концепций современного развития должна непременно оставаться многосторонность, опора на культурно-гуманитарное и научно-образовательное взаимодействие, которые, собственно, и составляют суть концепции, нацеленной прежде всего на осмысление своей коллективной индентичности и на минимизацию потенциальных точек столкновения и сближение интересов.

1.2. Политические предпосылки создания Шанхайской организации сотрудничества

С начала 90-х гг. прошлого столетия у большинства постсоветских государств Центрально-Азиатского региона (ЦАР) наметилась тенденция самостоятельного поиска новых приоритетов в региональной политике. Определяющим фактором в создании Шанхайской организации сотрудничества стало решение руководства Китая и России по формированию международной организации, закрепляющей основы доверия и обеспечивающей возможность противостоять новым мировым угрозам в условиях глобализации, с привлечением к участию бывших советских республики Центральной Азии. «Китай, который в течение двух десятилетий выступал союзником США, НАТО, Запада в противостоянии с СССР и извлек немало выгоды от этого, проявил известное благородство к побежденной стране и протянул ей руку дружбы, оговорив этот жест рядом условий, в частности, демилитаризацией пограничных районов»²⁷.

В то же время руководство КНР, уверенно укрепляющее свои позиции и амбиции в Центральной Азии, начало зондировать позиции государств региона c учетом своих интересов и России. Российская же политика была «абсолютно не адекватна и запросам стран региона, и собственным российским национальным интересам, в лучшем случае в каких-то особых случаях была ситуативной, рефлекторной (как например, по конфликту в Таджикистане в 90-х годах)»²⁸.

В складывающейся обстановке конца 90-х гг., характеризующейся «политикой выживания» для большинства государств СНГ в новых социально-политических и экономических условиях, отчетливо проявилась внешнеполитическая активность США и государств – членов НАТО, которые пытались перенацелить свою стратегию на «брошенный регион» в рамках собственных интересов в новой «Большой игре».

Одним из наиболее ярких подтверждений американских амбиций является проект «Большого Ближнего Востока». Эта новая стратегия США, нацеленная на «демократизацию» одного из важнейших регионов в зоне «политических интересов» Америки, объединяющего, согласно американскому видению, Египет, Израиль, арабские страны Ближнего Востока, Турцию, Южный Кавказ и Центральную Азию, Иран, Афганистан и Пакистан. «Систему контроля за макрорегионом изначально предполагалось создать в тесном взаимодействии с ближайшими союзниками США – Турцией, Пакистаном и Израилем. По замыслу разработчиков, реализация программы "Большого Ближнего Востока" позволила бы решить целый комплекс задач, включая установление контроля над основными коммуникациями и энергетическими ресурсами региона»²⁹.

Данная стратегия США фактически явилась продолжением известной теории Х. Маккиндера, изложенной им в труде «Географическая ось истории». «Именно на Центральную Азию, выступавшую в качестве сердцевины Евразии, возлагается мировая ответственность стать "осевым регионом – хартлендом", на страны которого должна лечь и основная тяжесть противостояния попыткам европейских стран и США установить доминирующее влияние в этом регионе»³⁰.

Очередной американский проект «Большой Центральной Азии» стал составным компонентом программы «Большой Ближний Восток». В 2004 г. американский президент Дж. Буш выступил с проектом выстраивания стратегии «Большого Ближнего Востока». Программа партнерства в Большой Центральной Азии была обнародована для обсуждения на страницах американской академической печати в 2005 г., а весной 2006 г. в Кабуле состоялась международная научно-практическая конференция, призванная одобрить ее основные положения авторитетными представителями политико-экономической элиты США, Афганистана и некоторых стран Центральной Азии. «Фактически, этот проект представлял собой "втягивание" Афганистана из состояния вялотекущей гражданской войны за счет его вовлечения в разноуровневые программы экономического развития Центральной и Южной Азии»³¹.

Наряду с этим предполагалось объединить государства Центральной Азии и Афганистана в «единый военно-стратегический и экономический регион. Конечной целью – вывести новые независимые государства из-под влияния России и Китая, ослабить зависимость Афганистана от Пакистана и отделить Кабул от Тегерана. Главная задача – установление жесткого влияния США в регионе Большой Центральной Азии»³².

14 октября 2013 г. на проходившей в Алматы международной конференции «Средний Восток и Центральная Азия в общем геополитическом пространстве» была рассмотрена ситуация в регионе, перспективы ее развития и возможные изменения в американской политике на постсоветском пространстве³³.

По мнению отдельных западных военных экспертов, государства региона первоначально восприняли проявление стратегических интересов США в Центрально-Азиатском регионе после 11 сентября 2001 г. как возможности реализации стратегии национальной безопасности под покровительством официального Вашингтона в рамках объявленной им борьбы с терроризмом, но чем больше американцы постигали внутренние аспекты и особенности развития центрально-азиатских государств, тем уверенность в скором успехе американской стратегии становилась более призрачной.

Так, по оценке западного военного эксперта Винсена де Китспоттера, «быстрое введение войск в регион, несомненно, привнесло стабильность в краткосрочной и среднесрочной перспективе, а также способствовало безопасности региона. Тем не менее оно было направлено не на стабилизацию как таковую, а на противодействие прямой и явной угрозе национальной безопасности США. Некоторые аналитики также считают, что американское вторжение дало центрально-азиатским государствам шанс начать все сначала. Можно утверждать, что предполагаемое долгосрочное военное присутствие США в регионе может оказаться контрпродуктивным. Стремление США к доминированию в Центральной Азии может привести к возникновению двух вызовов, имеющих отношение к местным политическим реалиям и региональной безопасности. Они могут привести к возникновению долгосрочных трений внутри региона и региональной геополитической нестабильности»³⁴. Кроме того, натовские эксперты по Центрально-Азиатскому региону не исключают и наиболее радикального развития ситуации в этой части постсоветского пространства, вплоть до исчезновения отдельных стран, видимо не без активного участия в этом процессе США. Так, по оценкам американской стратегии Парадигмы 2025³⁵, проведенным Институтом анализа международной политики США, «к 2025 году вероятность того, что Средняя Азия может превратиться в подобие современного Афганистана будет весьма реальной. Умеренные государства могут вообще исчезнуть с карты этого региона»³⁶.

Соединенные Штаты также намерены продолжать оказывать техническую помощь в целях стимулирования торговых потоков и улучшения делового климата в масштабах всего региона. В сентябре 2012 г. Группа Всемирного банка включила Киргизию и Таджикистан в первую десятку государств, добившихся наибольших успехов в проведении реформ.

Политика США в постсоветской Центральной Азии характеризуется постоянными изменениями. В ней можно выделить четыре периода:

– в первой половине 1990-х гг. приоритет был отдан отношениям с Россией, Центральная Азия воспринималась как «задний двор» РФ. Этот период совпал с президентствами Дж. Буша-старшего, Б. Клинтона;

– во второй половине 1990-х гг. произошла активизация политики США на постсоветском пространстве, росло стратегическое соперничество с Россией, однако стратегический приоритет РФ в Центральной Азии оспаривался только частично, концепция «заднего двора» сохранялась. Этот период совпал со вторым президентским сроком Б. Клинтона;

– после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне стратегия США в регионе стала достаточно агрессивной. Вход в Афганистан вызвал активизацию политики и в постсоветской Центральной Азии. Соперничество с Россией (и частично с КНР) достигло максимума в период «цветных революций» и боевых действий России с Грузией в 2008 г. Этот период совпал с президентством Дж. Буша-младшего;

– в период президентства Б. Обамы делались попытки наладить диалог с Россией и КНР. Одновременно приоритетность постсоветского пространства, связанная изначально с европейскими делами, снизилась. Афганская политика пережила радикальные перемены от активизации боевых действий (начало президентского срока Б. Обамы) до планов по выводу войск и роста осознания возможности поражения (конец президентского срока Б. Обамы).

В будущем можно прогнозировать дальнейшее усложнение афганских проблем и связанный с этим рост интереса США, России и Китая к постсоветской Центральной Азии. В этой связи растет возможность усиления противоречий этих держав в регионе. Однако осознавая, что афганские проблемы несут одинаковую угрозу Западу, России и Китаю, ключевые игроки могут и договориться о позитивном взаимодействии.

Делая упор на проблемах безопасности и стабильности в регионе, американские дипломаты указывают, что с учетом сложности политической и социально-экономической обстановки внутри стран региона у США недостаточно возможностей для достижения успеха.

В то же время если брать в расчет необходимость внешней силы для обеспечения стабильности и интеграции региона, то США – единственная сила, способная это гарантировать. Если США и не могут гарантировать стабильность с помощью военного присутствия, то могут это сделать с помощью дипломатии. С учетом этих факторов имевшаяся на середину 90-х гг. прошлого столетия система национальной безопасности на постсоветском пространстве фактически не отвечала тем угрозам, как внутренним, так и внешним, которые в совокупности создавали серьезную опасность территориальной целостности, суверенитету и экономике Российской Федерации, бывших советских республик Средней Азии, и требовала поиска новых подходов в решении указанных проблем.

Относительно новым международным институтом по обеспечению безопасности в регионе стала Шанхайская организация сотрудничества. У истоков данной организации стояли Россия и Китай, которые позже стали рассматривать ее в качестве важнейшего инструмента утверждения на евразийском континенте, прежде всего в Центральной Азии, мира, безопасности и сотрудничества – основных факторов будущего строительства многополярного миропорядка, основанного на международном праве³⁷.

В условиях укрепления государственности для новых независимых государств Центральной Азии одним из наиболее важнейших вопросов явилось определение и закрепление государственных границ. Центрально-азиатские государства, кроме Туркменистана, должны были сесть за стол переговоров с Китаем, который имел давние споры с Советским Союзом по пограничному вопросу. В этой связи инициатива, проявленная Россией и Китаем о формировании новой региональной организации, представлявшей создание механизма укрепления доверия между странами, была поддержана Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном.

Первая встреча «Шанхайской пятерки» состоявшаяся в апреле 1996 г. в Шанхае, завершилась подписанием главами России, Китая, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана Соглашения об укреплении доверия в военной области в районе границ и в 1997 г. Соглашения о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы.

Возникшие в различных сферах проблемы в разной степени аккумулируются в политической сфере. Анализ внешнеполитических и внутриполитических действий может показать, что большинство неполитических проблем чрезмерно политизируется властными структурами государств Центральной Азии. Опасности, угрозы как деструктивные элементы в политической сфере имеют разную направленность и разный характер. Это межнациональные и межэтнические отношения, вопросы межгосударственного сотрудничества, приграничные вопросы, исламистский международный терроризм и экстремизм. Эти деструктивные элементы в первую очередь представляют угрозу, опасность и риск политической системе государств региона, ее правящей де-юре политической элите. Стоит отметить, что деструктивные элементы в политической сфере могут быть следствием сконцентрированного пучка проблем и других сфер безопасности.

Сложными в политической сфере являются негативные явления в приграничных районах и взаимные территориальные претензии государств региона. Данная проблема также была унаследована от Советского Союза и в этом отношении государства региона являлись априорно заложниками этой проблемы. Обращая внимание на этот фактор, президент Узбекистана И. Каримов отметил, что «даже страшно представить, к чему может привести любая попытка передела существующих границ на этнической основе. Передел границ в нашем регионе может дать для всего мирового сообщества такой ужасающий эффект, на фоне которого тот же конфликт в Боснии и Герцеговине покажется лишь прелюдией к кошмару»³⁸.

Неразрешенность приграничных вопросов порождала и проблемы административно-хозяйственного типа. Некоторые аграрные и промышленные объекты, оказавшиеся на пограничном пространстве государств, вызывали споры по поводу их принадлежности. Как, например, водохозяйственные объекты или нефтегазоконденсатное месторождение Кокдумалак, находящееся на границе между Узбекистаном и Туркменистаном³⁹.

Отсутствие четкой демаркации границ между центрально-азиатскими государствами в настоящее время искусственно усиливало напряженность в межгосударственных взаимоотношениях. Эта проблема затрагивает практически все государства региона, только Туркменистан завершил процесс определения государственных сухопутных границ с соседями, государствами – участниками СНГ.

Существование анклавов в некоторых государствах несколько обостряет ситуацию. Так, на территории Кыргызстана имеется два узбекских анклава – Сох (в нем нелегитимно согласно международному праву находятся подразделения Вооруженных Сил Республики Узбекистан⁴⁰) и Шахимардан, в котором проживают приблизительно от 40 до 50 тысяч граждан Узбекистана, по национальности преимущественно таджики, и один таджикский анклав – Ворух с населением до 29 тысяч человек. В свою очередь, и в Узбекистане имеется кыргызский анклав – село Барак в Ошской области с населением около 600 человек⁴¹. Все это показывает, что данная проблема продолжает существовать во всем своем потенциале и, пожалуй, еще долго будет нагнетать межгосударственные отношения. Подобная приграничная ситуация является детонатором в межгосударственных отношениях и чревата дестабилизацией обстановки в регионе.

Этноконфессиональный состав республик Центральной Азии при определенных обстоятельствах может быть использован политическими силами в своих интересах. В Киргизии, например, 80 % верующих – сунниты, в Таджикистане подавляющая часть таджиков исповедует ислам суннитского толка, небольшая часть населения – шииты, но точных данных нет. В Туркмении 89 % населения исповедуют ислам. В Узбекистане мусульман (преимущественно суннитов) 93,28 % от общего числа населения. Самая пестрая религиозная палитра в Казахстане, где действует около пяти тысяч объединений, принадлежащих к 62 конфессиям.

По данным на 2005 г., лишь 65 % из них суннитские. В южной части Казахстана имеет распространение суфизм, в том числе в форме суфистских орденов. Социологи отмечают, что среди государств ЦА Казахстан является наименее религиозным государством – от 60 до 70 % населения считают себя верующими. Однако в самом общем виде конфессиональная ситуация в регионе пока не представляет особой напряженности⁴².

Опыт первых лет взаимодействия в рамках Шанхайской организации сотрудничества продемонстрировал возможности государств-участников не только в вопросах пограничной безопасности, но и в таких сферах сотрудничества, как борьба с новыми вызовами и угрозами. Важнейшим аспектом их деятельности стало создание механизмов взаимодействия в сфере противодействия международному терроризму и незаконному обороту наркотиков. Китай при этом делал упор на объединение государств Центральной Азии в борьбе с уйгурскими сепаратистами, присутствующими также в Кыргызстане, Казахстане и Афганистане, нацелившимися на консолидацию своих сил в противостоянии с режимом Пекина.

Наиболее значимыми для региона в политической сфере остаются проблемы межэтнических отношений, политизации ислама и внутриполитической нестабильности. Межэтнические отношения – одно из самых уязвимых звеньев во внутригосударственной политике. Будучи в большей или меньшей степени мультиэтническими государствами, они не смогли избежать возникновения межэтнической напряженности, обусловленной неравномерным доступом представителей различных этнических групп к тем или иным ресурсам (власть, вода, земля и т. д.). Именно данный фактор являлся весомым в условиях межэтнического противостояния, наблюдавшегося между таджиками и турками-месхетинцами в 1989 г. в Таджикистане, узбеками и киргизами в Ошской области в 1990-е гг.⁴³ Данная проблема усугубилась, когда «титульные нации» республик Центральной Азии начали вести открытую националистическую политику в отношении этнических меньшинств.

Попытки руководства центрально-азиатских государств сохранить стабильность в межэтнических взаимоотношениях и держать их под контролем существенных результатов не принесли. О чем, к примеру, свидетельствует имевший место в июне 2010 г. очередной всплеск насилия на межнациональной почве в Ошской области Киргизии и беспорядки в селе Андарак Лейлекского района Баткенской области, где 29 декабря 2011 г. несколько сотен киргизов из окрестностей попытались начать погромы после драки между группой молодых людей таджикской национальности и тремя школьниками-киргизами⁴⁴.

Конфликт Узбекистана и Таджикистана вокруг строительства Душанбе Рогунской ГЭС принимает все более угрожающий характер, предупреждают казахстанский политолог Марат Шибутов и профессор Военного колледжа армии США Стивен Бланк. По мнению этих экспертов, разные позиции по этому вопросу обеих сторон могут привести не просто к противостоянию, но даже к полномасштабной войне. Помимо Рогуна, серьезную обеспокоенность Ташкента вызывает и строительство аналогичного гидросооружения в соседнем Кыргызстане.

Проблема, как считает г-н Бланк, заключается и в том, что, если эти государства вступят в открытое противоборство – коллективные действия по борьбе с наркотрафиком и исламскими боевиками, они будут иметь мало шансов на успех: «Угроза, которую представляют исламские боевики для режимов Эмомали Рахмона в Таджикистане и Ислама Каримова в Узбекистане, должна была бы диктовать Душанбе и Ташкенту, а также другим центрально-азиатским государствам необходимость сплотиться перед лицом общего врага. Но руководство Таджикистана и Узбекистана, похоже, неспособно прислушаться к голосу разума и действует, по сути, вразрез собственным национальным интересам»⁴⁵.

Одной из наиболее острых для стран Центральной Азии стала проблема политизации ислама. Постсоветская волна модернизации в Центральной Азии, отторгающая советское прошлое и ориентированная на рынок и западные ценности, способствовала появлению совершенно новых субъектов политической системы, но главное – создала идеологический вакуум, который стал заполняться различными религиозными учениями и в том числе нетрадиционным исламом.

С исчезновением идеологии коммунистического интернационализма исламская идеология выступила объединительной и консолидирующей силой в мультиэтнических мусульманских республиках Центральной Азии. Таким образом, ислам начал выступать инструментом регулирования отношений между этносами⁴⁶. Помимо этого исламская пропаганда стала широко использоваться в кланово-региональной и властно-оппозиционной борьбе как политический инструмент в руках различных групп и объединений, прикрывающих свои истинные устремления требованиями соблюдения религиозных норм и ценностей.

Данная проблема усугубляется провалом попыток современных политиков создать идеологию, способную потеснить ислам в деле объединения этносов. А также неспособностью противопоставить существующей системе религиозных ценностей действенный комплекс ценностей светского характера, призванных консолидировать общество.

В условиях религиозного ренессанса и на фоне сохраняющихся социально-экономических проблем в отдельных странах региона существенно обострилась борьба местных элит за власть, а следовательно, и проблема обеспечения внутриполитической стабильности.

Наиболее показательной в данном случае является ситуация в Киргизии, где политическая безответственность некоторых национальных лидеров, рассматривающих власть в качестве средства обеспечения собственного благополучия и благосостояния ближайшего окружения, вкупе со стремлением представителей других политических сил к власти на фоне слабости правовой системы, дважды за последние десять лет привела к насильственной смене правящего режима⁴⁷.

Этому также способствовала деятельность внешних, в том числе негосударственных, акторов, которые для реализации своих интересов стремились привести к власти лояльных себе политиков. В сложившейся ситуации внутриполитическая нестабильность спровоцировала всплеск насилия на межэтнической почве, создала благоприятные условия исламскому экстремизму, значительно отдалив сроки решения проблем в других сферах жизнедеятельности.

Тесно взаимосвязана с политической сферой и сфера военной безопасности. Основными угрозами, опасностями и рисками в военной сфере становились такие, как снижение качественного состояния вооруженных сил государств региона; недостаточное финансирование военно-оборонительных структур; увеличение коррупции в высших военных эшелонах; недостаточное обновление программ по переподготовке и переквалификации военных кадров; создание и функционирование незаконных вооруженных группировок на территории государств региона и соседних государств; террористические акты, возможное обострение в Афганистане и т. д.

Кроме того, военно-оборонительная система бывшего Союза стала постепенно недееспособной в силу многих причин. В советский период в Центральной Азии находились военные объекты стратегического и тактического назначения, хотя и в меньшем количестве относительно других регионов. И с военной точки зрения Средняя Азия являлась слабым местом Советского государства. Еще в первые месяцы после распада СССР новые независимые государства рассчитывали на то, что Вооруженные силы останутся едиными, но позже под воздействием ряда факторов были созданы национально-государственные вооруженные силы.

Возникли вопросы пропорционального распределения военно-технического имущества между республиками, так как бывшие советские Вооруженные силы стали российскими и были выведены из республик, за исключением Таджикистана. Кстати, Республика Таджикистан и Россия до сих пор ведут переговоры по вопросам распределения военного имущества⁴⁸.

В последнее время отмечается некоторое напряжение между Россией и Таджикистаном по поводу 201-й российской военной базы. Соглашение о 201-й российской военной базе на территории Таджикистана было достигнуто во время визита президента России В. В. Путина в страну в октябре 2012 г. Действовавший договор, заключенный еще в 1993 г., был переработан на новых условиях и продлен на 49 лет с момента начала пребывания российских воинских формирований в Таджикистане, то есть до 2042 г. За базу Россия, согласно договоренностям, должна взять на себя вопросы модернизации и технического переоснащения вооруженных сил Таджикистана, укрепления материально-технической базы армии современными видами вооружения, помочь в подготовке кадров. Помощь оказывается и в области контроля за оборотом наркотиков – РФ должна выделить таджикскому наркоконтролю более 5 миллионов долларов и помочь с кадрами в этой сфере. Однако Таджикистан не ратифицирует договор ⁴⁹.

18 декабря 2012 г. президент Республики Кыргызстан Алмазбек Атамбаев подписал закон «О ратификации соглашения между Киргизской Республикой и Российской Федерацией о статусе и условиях пребывания объединенной российской военной базы на территории республики». Кроме того, президентом Республики подписан «Протокол о сотрудничестве в военной области между Киргизией и Россией в период, предшествующий вступлению в силу соглашения».

Главы двух государств, России и Кыргызстана, договорились о создании на киргизской территории объединенной российской военной базы в сентябре. Базу планируется ввести в эксплуатацию в 2017 г. сроком на 15 лет. Туда войдут четыре военных объекта РФ, существующих в Киргизии на сегодняшний день: база подводных испытаний оружия в Караколе, центр военной связи в Кара-Балте, радиосейсмическая лаборатория в Майлы-Суу, а также авиабаза ОДКБ в Канте. Россия намерена объединить их под общим командованием⁵⁰.

Реальными угрозами политической и военной сфере безопасности Кыргызстана и Узбекистана стали события в 1999–2000 гг. во время наступления исламских экстремистов. Недееспособность вооруженных сил действовать против террористов в горных условиях в тактических и стратегических операциях привела к значительным человеческим потерям в их рядах. После этих событий Узбекистан полностью заминировал противопехотными минами пограничную с Таджикистаном полосу и больше не пролонгировал Договор о коллективной безопасности. Гражданская война, угрожавшая распаду государства в Таджикистане, основательно могла бы распространиться в регионе по «эффекту домино», так как те причины, которые были исходными в межтаджикском конфликте, в той или иной степени существуют и в других странах Центральной Азии, что является весьма слабым местом в системе региональной безопасности.

В конце 1990-х – начале 2000-х гг. складывающиеся геополитические условия, основанные прежде всего на отсутствии баланса сил сверхдержав, были успешно использованы США, которые пытались навязать мировому сообществу политику формирования однополярного мира и фактического подчинения процесса глобализации своим интересам. В этих условиях у народов и государств, представляющих древнейшие цивилизации, возникла естественная потребность противостоять американскому глобализму, в том числе путем региональной интеграции.

Так, первый саммит Организации, состоявшийся в июне 2001 г. в Шанхае, прошел в большей степени под эгидой решения вопросов обеспечения безопасности в регионе государств-участников. Таким образом, государства – участники Шанхайской организации сотрудничества, и прежде всего Китай и Россия, стали для США фактическим противовесом в мировом геополитическом противостоянии в регионе Центральной Азии и Среднего Востока.

Созданная в июне 2001 г. Шанхайская организация сотрудничества стала представлять собой межправительственную международную организацию, членами которой в настоящее время являются шесть государств: Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан. Статус наблюдателя имеют Монголия, Индия, Пакистан, Иран, партнеры по диалогу: Белоруссия, Шри-Ланка. Страны и объединения, получавшие приглашение на саммиты глав государств ШОС: Афганистан, государства – участники СНГ, АСЕАН, ООН, ЕврАзЭС, США.

Еще на первых этапах своего становления в Хартии Шанхайской организации сотрудничества участники определили в качестве основной задачи Организации совместное противодействие «трем злам» – терроризму, сепаратизму и экстремизму во всех их проявлениях⁵¹.

Дальнейшая ее деятельность по части реализации уставных целей и задач во многом была и остается направленной на то, чтобы создавать благоприятный политический климат в регионе, способствующий росту экономик государств – членов Организации, их взаимодополняемости, становлению независимой геополитической статусности евразийского континентального блока государств в рамках многополярного мира.

Шанхайская организация сотрудничества в том виде, в каком она существует в настоящее время, обладает рядом характерных черт, не свойственных другим региональным интеграционным объединениям и организациям, поэтому траектория ее развития не похожа ни на модель Евросоюза, ни на модель НАТО, ни на АСЕАН.

Проводимая этой организацией деятельность продемонстрировала свою эффективность, когда в 2001 г. практически решила все спорные вопросы, связанные с границами, при этом были также урегулированы и разработаны меры по разоружению вдоль границ, что также способствовало принятию решения о включении Узбекистана в «Шанхайскую пятерку» и само создание Шанхайской организации сотрудничества.

На первом этапе своего становления Организация разворачивалась в сторону решения исключительно экономических вопросов, и ничто, казалось, не может помешать ее дальнейшей эволюции и превращению в региональный политический форум.

Однако события 11 сентября 2001 г. в США, военная операция в Ираке и Афганистане, появление натовских военных баз в странах Центральной Азии существенно изменили не только геополитический расклад сил в регионе, но и социально-политические предпочтения государств – членов Шанхайской организации сотрудничества.

Указанные факторы, в немалой степени обусловившие в свое время создание Организации, продолжают оказывать непосредственное влияние на ее функционирование и в последующие годы. Если первоначально приоритеты развития Шанхайской организации сотрудничества не были постоянными, фактически не имели заданной схемы дальнейшего существования, что заметно отличало ее от западных интеграционных структур, то в то же время ШОС, не имея строго направленной геополитической стратегии, смогла своевременно среагировать на меняющиеся мировые угрозы и потребности государств-участников.

Объективно события последних лет явно показали то, что такие определяющие ранее факторы, как военно-политическая, экономическая мощь отдельно взятого государства, уже не являются главной гарантией его стабильного развития и не в состоянии обеспечить комплексную неподверженность международного субъекта деструктивным процессам, в особенности глобального охвата. Основные вызовы и угрозы, которые проявляются в настоящее время, не могут быть локализованными усилиями отдельных государств, кроме того, их масштабность определяет гипотетическую вероятность экстраполяции их воздействия на любой международный субъект. Коллективная форма взаимодействия, которая воплотилась в том числе и в ШОС, позволяет ослабить негативные последствия одностороннего противодействия, к примеру, глобальным вызовам и угрозам.

1.3. Правовая основа деятельности Шанхайской организации сотрудничества

На основе сложившегося благоприятного политического климата, а также по причине возрастающей опасности превращения региона в район перманентной нестабильности из-за резкой активизации международного терроризма в 1996 г. была образована «Шанхайская пятерка». Последующие ежегодные саммиты участников «Шанхайской пятерки» проходили в Москве в 1997 г., Алматы (Казахстан) в 1998 г., в Бишкеке (Киргизстан) в 1999 г. и в Душанбе (Таджикистан) в 2000 г. Ко времени проведения бишкекского саммита для всех участников «Шанхайской пятерки» стала очевидной необходимость в развертывании взаимодействия по широкому спектру направлений, что потребовало создания постоянных механизмов сотрудничества в форме встреч министров и экспертных групп. Фактически начала складываться архитектура новой международной организации. Возник институт национальных координаторов, назначаемых каждой страной⁵².

В 2001 г. очередная встреча была проведена в Шанхае (Китай), на которой пять государств-участников приняли в состав организации Узбекистан, что было зафиксировано в Совместном заявлении глав государств и повлекло переименование организации в Шанхайскую организацию сотрудничества, или «Шанхайскую шестерку».

Первыми документами, принятыми ШОС, стали Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества, Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом и Совместное заявление о подключении Узбекистана к механизму «Шанхайской пятерки».

Деятельность Шанхайской организации сотрудничества регулируют документы:

– Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества (15.06.2001)⁵³;

– Бишкекская декларация 16 августа 2007 г. Саммит глав государств, г. Бишкек⁵⁴;

– Положение о Деловом совете государств – членов Шанхайской организации сотрудничества (Утверждено Решением Сессии Делового совета государств – членов ШОС 14 июня 2006 г., г. Шанхай)⁵⁵;

– Душанбинская декларация (28.08.2008)⁵⁶;

– План мероприятий по выполнению Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств – членов ШОС⁵⁷;

– Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (2001 г.)⁵⁸;

– Хартия ШОС (2002 г.)⁵⁹ являющаяся базовым уставным документом, определяющим задачи, цели и принципы Шанхайской организации сотрудничества, ее структуру и основные направления деятельности;

– Соглашение о создании Региональной антитеррористической структуры (РАТС)⁶⁰ ШОС, заключенное в 2002 г.

Высший орган Шанхайской организации сотрудничества – Совет глав государств (СГГ ШОС), заседания которого проводятся ежегодно. На регулярной основе также собираются Совет глав правительств (СГП ШОС), Совет министров иностранных дел (СМИД ШОС), Совещания руководителей министерств и/или ведомств, Совет национальных координаторов (СНК ШОС). Указанные механизмы позволяют проводить встречи не только первых лиц, но их секретарей для обсуждения разнопрофильных проблем и направлений делового сотрудничества.

Встреча глав государств в июне 2002 г. в Санкт-Петербурге продолжила институциональное оформление Шанхайской организации сотрудничества. Декларация о создании Организации получила практическое воплощение в подписании двух новых важных актов – Декларации глав государств – членов ШОС, названной министром иностранных дел России итоговым политическим документом, и Хартии ШОС – базового уставного документа юридического характера⁶¹.

По итогам московского саммита (28–29 мая 2003 г.) были созданы Секретариат Шанхайской организации сотрудничества со штаб-квартирой в Пекине (исполнительный секретарь – Ч. Дэгуан, представитель Китая) и Региональная антитеррористическая структура (РАТС ШОС), соглашение о создании которой было подписано годом раньше в Санкт-Петербурге, с Исполнительным комитетом в Ташкенте (директор Исполкома В. Касымов, представитель Узбекистана).

В целях выполнения задач, определенных принятой Хартией Шанхайской организации сотрудничества в рамках организации были учреждены следующие органы:

– Совет глав государств (СГГ ШОС);

– Совет глав правительств (СГП ШОС);

– Совет министров иностранных дел (СМИД ШОС);

– Совещания руководителей министерств и ведомств ШОС;

– Совет национальных координаторов (СНК ШОС);

– Региональная антитеррористическая структура (РАТС ШОС);

– Секретариат ШОС;

– директор Исполкома РАТС ШОС.

Среди 30 подписанных тогда документов были и положения, определяющие функционирование органов организации – положения о Совете глав государств, Совете глав правительств и Совете глав МИД⁶².

Совет глав государств (СГГ ШОС), являясь высшим органом Шанхайской организации сотрудничества, определяет приоритеты и основные направления деятельности Организации, решает принципиальные вопросы ее внутреннего устройства и функционирования, взаимодействия с другими государствами и международными организациями, а также рассматривает наиболее актуальные международные проблемы. Совет собирается на очередные заседания один раз в год.

Председательство на заседании СГГ ШОС осуществляет глава государства – организатора очередного заседания. Место проведения встречи определяется, как правило, по алфавитному порядку (русскому) списка государств – членов Шанхайской организации сотрудничества. Совет может принять решение и о создании других органов ШОС, которое оформляется в виде дополнительных протоколов к Хартии⁶³.

13 сентября 2013 г. в городе Бишкеке состоялось заседание Совета глав государств (СГГ) – членов ШОС⁶⁴. По итогам заседания Совета СГГ – членов ШОС подписаны итоговые документы:

– Бишкекская декларация СГГ – членов ШОС;

– решение СГГ – членов ШОС об утверждении Плана действий на 2013–2017 гг. по реализации положений Договора о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между государствами – членами ШОС;

– решение СГГ – членов ШОС об утверждении Доклада Генерального секретаря ШОС о деятельности ШОС за прошедший год;

– решение СГГ – членов ШОС об утверждении Доклада Совета РАТС ШОС о деятельности РАТС ШОС в 2012 г.;

– информационное сообщение по итогам заседания СГГ – членов ШОС.

Совет глав правительств (СГП ШОС) принимает бюджет Шанхайской организации сотрудничества, который формируется на основе принципа долевого участия, решает вопросы, относящиеся к экономической, информационной, военной и иным областям взаимодействия в рамках Организации. Совет собирается на очередные заседания один раз в год. Председательство на заседании осуществляет глава правительства государства, на территории которого проводится заседание. В декабре 2013 г. в Ташкенте состоялось заседание Совета глав правительств государств – членов ШОС. Обсуждались вопросы углубления торгово-экономического и гуманитарного сотрудничества между государствами ШОС, а также ход реализации Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств ШОС и Перечень мероприятий по дальнейшему развитию проектной деятельности в рамках ШОС на период 2012–2016 гг. ⁶⁵

На саммите 2013 г. в Бишкеке было отмечено, что государства – члены ШОС выражают готовность активизировать практическую реализацию:

– положений Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом,

– Конвенции ШОС против терроризма,

– Программы сотрудничества государств – членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на 2013–2015 гг.,

– Соглашения между правительствами государств – членов ШОС о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности,

– Соглашения между государствами – членами ШОС о сотрудничестве в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров,

– Антинаркотической стратегии государств – членов ШОС на 2011–2016 гг. и Программы действий по ее выполнению.⁶⁶

Совет министров иностранных дел (СМИД ШОС) действует в соответствии с Положением о совете министров иностранных дел государств – членов Шанхайской организации сотрудничества (принято 29.05.2003), утвержденного Решением глав государств – членов Шанхайской организации сотрудничества от 29 мая 2003 г.

Совет осуществляет следующие функции:

– рассматривает вопросы текущей деятельности ШОС;

– обеспечивает общую координацию и осуществление решений органов ШОС;

– вносит на рассмотрение Совета глав государств – членов ШОС (далее – СГГ) и Совета глав правительств (премьер-министров) государств – членов ШОС (далее – СГП) предложения по совершенствованию и развитию сотрудничества в рамках ШОС по различным направлениям, а также по улучшению деятельности органов ШОС, включая вопросы заключения соответствующих многосторонних договорных документов в рамках Организации;

– выступает с заявлениями от имени ШОС по международным вопросам;

– вносит на рассмотрение СГГ предложения о приеме в ШОС новых членов, о приостановлении членства в Организации и об исключении;

– вносит на рассмотрение СГГ предложения о взаимодействии ШОС с другими международными организациями и государствами, включая вопросы предоставления им статуса партнера по диалогу или наблюдателя;

– представляет на утверждение СГГ кандидатуру Исполнительного секретаря ШОС;

– по представлению Совета национальных координаторов государств – членов ШОС (далее – СНК) утверждает заместителей Исполнительного секретаря ШОС;

– рассматривает практические вопросы взаимодействия внешнеполитических органов государств-членов;

– по представлению СНК рассматривает проекты готовящихся документов;

– по представлению СНК рассматривает предложения и запросы, направляемые в адрес ШОС другими международными организациями и государствами.

Председательство в Совете осуществляет министр иностранных дел государства – члена Организации, на территории которого проводится очередное заседание СГГ ШОС. Председатель СМИД ШОС при осуществлении внешних контактов представляет Организацию в соответствии с Положением о порядке работы Совета.

5 марта 2013 г. в МИД России состоялось десятое заседание Межведомственной комиссии по обеспечению участия Российской Федерации в деятельности Шанхайской организации сотрудничества. В центре внимания были вопросы, связанные с предстоящим председательством России в ШОС в 2014–2015 гг. Обсуждены также первоочередные задачи практической деятельности ШОС по обеспечению безопасности и стабильности в регионе, развитию экономического и гуманитарного сотрудничества, в том числе в контексте подготовки очередного заседания Совета глав государств – членов ШОС.

На Совет национальных координаторов (СНК ШОС) возложены управленческие координационные функции текущей деятельностью Организации, проведение подготовки заседаний СГГ, СГП и СМИД. СНК собирается на заседания не реже трех раз в год.

Председательство в СНК осуществляет национальный координатор государства – члена Организации, на территории которого будет проводиться очередное заседание СГГ ШОС. Председатель СНК ШОС по поручению председателя СМИД ШОС может представлять Организацию при осуществлении внешних контактов⁶⁷.

Совещания руководителей министерств и/или ведомств проводятся для рассмотрения конкретных вопросов развития взаимодействия в соответствующих областях в рамках Шанхайской организации сотрудничества. К настоящему времени сформировался механизм проведения совещаний генеральных прокуроров, министров обороны, министров экономики и торговли, министров коммуникаций, министров культуры, а также совещаний руководителей правоохранительных органов и ведомств по экстренному оказанию помощи пострадавшим от бедствий. Председательство осуществляет руководитель соответствующего министерства и/или ведомства государства – организатора совещания. Место и время проведения совещания согласуются предварительно.

За период с 2012 по 2013 г. проведены заседание Совета глав правительств государств – членов ШОС (г. Бишкек, 5 декабря 2012 г.), совещания министров, отвечающих за внешнеэкономическую и внешнеторговую деятельность (г. Бишкек, 13 ноября 2012 г.), министров сельского хозяйства (г. Астана, 30 ноября 2012 г.), встреча председателей верховных судов (г. Москва, 20–22 февраля 2013 г.), заседание Форума ШОС (г. Пекин, 17–18 апреля 2013 г.), встреча секретарей советов безопасности (г. Бишкек, 29 апреля 2013 г.), совещание руководителей компетентных органов, наделенных полномочиями по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (г. Бишкек, 30 апреля 2013 г.), министров культуры (г. Бишкек, 23–25 мая 2013 г.), заседание Совета министров иностранных дел (г. Чолпон-Ата, 12 июля 2013 г.), совещания министров обороны (г. Бишкек, 26 июня 2013 г.), министров юстиции (г. Пекин, 5–6 сентября 2013 г.), руководителей министерств и ведомств, занимающихся вопросами предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (г. С.-Петербург, 10 сентября 2013 г.), руководителей министерств и ведомств науки и техники (г. Астана, 11 сентября 2013 г.).

Административные функции возложены на Секретариат Шанхайской организации сотрудничества. В его компетенции: организационно-техническое обеспечение мероприятий, проводимых в рамках ШОС, разработка и реализация документов для всех органов в рамках Организации и подготовка предложений по ежегодному бюджету. Секретариат возглавляет Генеральный секретарь, который утверждается СГГ ШОС. Генеральный секретарь назначается из числа граждан государств – членов ШОС на основе ротации, в порядке русского алфавита названий государств-членов сроком на три года без права продления на следующий срок.

До 2006 г. должность Генерального секретаря отсутствовала, вместо нее существовал институт исполнительного секретаря, который формально мог действовать только от имени Секретариата ШОС. Является постоянно действующим административным органом, возглавляемым Генеральным секретарем. С 2007 по 2009 г. им был избран представитель Казахстана Б. К. Нургалиев, с 2010 г. избран представитель Узбекистана М. С. Иманалиев, с января 2013 по декабрь 2015 г. – Д. Ф. Мезенцев (Россия).

Секретариат является основным постоянно действующим исполнительным органом ШОС и выполняет следующие функции⁶⁸:

1. Осуществляет координацию, информационно-аналитическое, юридическое и организационно-техническое обеспечение деятельности Организации, во взаимодействии с РАТС ШОС разрабатывает предложения по развитию сотрудничества в рамках ШОС и международных связей Организации, контролирует выполнение решений органов ШОС.

2. Во взаимодействии с постоянными представителями на основании предложений государств членов – ШОС разрабатывает и рассылает проекты документов, включая проекты повестки дня предстоящих заседаний и/или совещаний органов ШОС, а также необходимые справочные материалы, осуществляет согласование сроков и места проведения заседаний и/или совещаний органов ШОС.

Материалы и документы, указанные в настоящем пункте, рассылаются государствам-членам, как правило, не позднее чем за 20 дней до начала заседаний и/или совещаний органов ШОС, если не установлен иной срок.

3. Во взаимодействии с Советом национальных координаторов организует консультации экспертов государств-членов по проектам документов, представляемых для рассмотрения на заседаниях и/или совещаниях органов ШОС.

4. Осуществляет организационно-техническое обеспечение заседаний и/или совещаний органов ШОС в соответствии с установленными ими регламентами и во взаимодействии с государством, на территории которого проводится встреча.

5. Осуществляет функции депозитария документов, принятых в рамках ШОС, заверяет и обеспечивает направление государствам-членам, а также РАТС ШОС в части, ее касающейся, заверенных копий таких документов.

Заверенные копии документов, принятые в рамках ШОС, передаются постоянным представителям в течение не более 7 рабочих дней после получения Секретариатом оригиналов документов.

6. Готовит и выпускает информационный бюллетень Секретариата, поддерживает веб-сайт Секретариата и обеспечивает его скоординированность с веб-сайтом РАТС ШОС и веб-сайтом регионального экономического сотрудничества ШОС. На регулярной основе устраивает брифинги для представителей печатных и электронных средств массовой информации.

7. Обеспечивает предварительную юридическую и финансовую экспертизу договорных и нормативных документов, разрабатываемых в рамках ШОС.

8. Совместно с РАТС ШОС готовит сводные планы деятельности Организации на полугодие.

9. Вправе запрашивать у государств-членов открытые информационно-справочные и другие материалы, необходимые для обеспечения работы органов ШОС.

10. Осуществляет протокольное обеспечение деятельности Генерального секретаря.

11. Осуществляет контакты во взаимодействии с РАТС ШОС с государствами и международными организациями по вопросам, касающимся деятельности Организации, и по согласованию с государствами-членами заключает в этих целях соответствующие документы.

12. По согласованию с Советом национальных координаторов и во взаимодействии с РАТС ШОС обеспечивает координацию сотрудничества Организации с наблюдателями и партнерами по диалогу в соответствии с нормативно-правовыми документами ШОС.

13. Взаимодействует с неправительственными структурами в рамках ШОС в соответствии с нормативно-правовыми документами, регламентирующими их деятельность, и настоящим Положением.

14. По согласованию с государствами-членами и в пределах бюджетных ассигнований осуществляет на основе разовых контрактов научных экспертов выполнение исследовательских работ по темам, представляющим интерес для ШОС, а также организует научные симпозиумы и конференции.

15. Организует и координирует деятельность Миссии наблюдателей от ШОС в соответствии с Положением о Миссии наблюдателей от ШОС на президентских и/или парламентских выборах, а также референдумах.

Региональная антитеррористическая структура (РАТС ШОС) – постоянно действующий орган Шанхайской организации сотрудничества со штаб-квартирой в Ташкенте. Этот орган предназначен для координации действий компетентных органов в борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. Он имеет статус юридического лица и право заключать договоры, приобретать движимое и недвижимое имущество и распоряжаться им, открывать и вести банковские счета, возбуждать иски в судах и участвовать в судебных разбирательствах. Эти права от имени РАТС ШОС осуществляются директором Исполнительного комитета РАТС ШОС. Директор Исполкома РАТС ШОС Чжан Синьфэн (КНР).

Главные функции этого органа заключаются в координации усилий всех государств – членов Шанхайской организации сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом: разработке предложений и нормативных документов по борьбе с терроризмом, сборе и анализе информации, формировании банка данных о лицах и организациях, оказывающих поддержку преступникам, содействии в подготовке и проведении оперативно-разыскных и иных мероприятий по борьбе с названными явлениями, поддержании контактов с международными организациями⁶⁹.

Основными задачами и функциями РАТС являются:

1) разработка предложений и рекомендаций о развитии сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом для соответствующих структур ШОС, а также по просьбе Сторон;

2) содействие компетентным органам Сторон по просьбе одной из Сторон в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, в том числе в соответствии с положениями Конвенции;

3) сбор и анализ информации, поступающей в РАТС от Сторон, по вопросам борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом;

4) формирование банка данных РАТС, в частности:

– о международных террористических, сепаратистских и иных экстремистских организациях, их структуре, лидерах и участниках, других причастных к ним лицах, а также источниках и каналах их финансирования;

– о состоянии, динамике и тенденциях распространения терроризма, сепаратизма и экстремизма, затрагивающих интересы Сторон;

– о неправительственных организациях и лицах, оказывающих поддержку терроризму, сепаратизму и экстремизму;

5) предоставление информации по запросам компетентных органов Сторон;

6) содействие в подготовке и проведении антитеррористических командно-штабных и оперативно-тактических учений по просьбе заинтересованных Сторон;

7) содействие в подготовке и проведении оперативно-разыскных и иных мероприятий по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом по просьбе Сторон;

8) содействие в осуществлении международного розыска лиц, которые предположительно совершили деяния, указанные в пункте 1 статьи 1 Конвенции, с целью их привлечения к уголовной ответственности;

9) участие в подготовке международно-правовых документов, затрагивающих вопросы борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом;

10) содействие в подготовке специалистов и инструкторов для антитеррористических подразделений;

11) участие в подготовке и проведении научно-практических конференций, семинаров, содействие в обмене опытом по вопросам борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом;

12) установление и поддержание рабочих контактов с международными организациями, занимающимися вопросами борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом⁷⁰.

РАТС ШОС состоит из Совета и Исполнительного комитета (постоянно действующий орган). Совет, в состав которого входят руководители компетентных органов государств Организации, представляет собой руководящий орган, принимающий решения. Председатель Исполкома РАТС ШОС назначается Советом глав государств⁷¹.

Создание РАТС ШОС явилось следующим шагом государств – членов Организации в создании механизмов противодействия потенциальным угрозам их национальной безопасности, исходящих прежде всего от международного терроризма, внутреннего сепаратизма и религиозного экстремизма. Показательно, что Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом была подписана главами шести государств – членов ШОС за три месяца до трагических событий 11 сентября 2001 г. в Америке, тем самым государствами было продемонстрировано понимание опасности новых угроз, прежде всего международного терроризма, для мирового сообщества.

Данное направление деятельности Шанхайской организации сотрудничества требует более детального и пристального рассмотрения с учетом степени угрозы интересам национальной безопасности государств-участников и прежде всего Российской Федерации.

Так, в соответствии с данными официального сайта РАТС ШОС «государства – члены Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), являющиеся участниками Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, руководствуясь целями и принципами Организации Объединенных Наций (ООН), касающихся международного мира, безопасности и добрососедских отношений, а также сотрудничества между государствами, осознавая, что терроризм, сепаратизм и экстремизм представляют угрозу миру и безопасности народов, развитию дружественных отношений между государствами, а также осуществлению основных прав и свобод человека, будучи убежденными в необходимости взаимосогласованных действий в интересах обеспечения территориальной целостности, безопасности и стабильности, в том числе путем усиления сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, исходя из Декларации о создании Шанхайской организации сотрудничества, Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом и Хартии Шанхайской организации сотрудничества учредили Региональную антитеррористическую структуру Шанхайской организации сотрудничества. 29 мая 2003 г. в г. Москве на очередном саммите главами государств – членов ШОС принято решение о месте дислокации штаб-квартиры РАТС – г. Ташкент»⁷². При этом Исполнительный комитет Региональной антитеррористической структуры является постоянно действующим органом РАТС ШОС, расположенным в г. Ташкенте. Кроме того, по аналогии с механизмом постоянных представителей при Секретариате в Пекине создан и функционирует с 2005 г. институт постоянных представителей государств – членов Организации при РАТС ШОС в Ташкенте.

РАТС ШОС разрабатывает предложения и рекомендации о развитии сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом для соответствующих структур Шанхайской организации сотрудничества;

формирует банк данных РАТС ШОС о международных террористических организациях, их структуре, лидерах и участниках, других причастных к ним лицах, а также об источниках и о каналах их финансирования; содействует в подготовке и проведении антитеррористических командно-штабных и оперативно-тактических учений; участвует в подготовке международно-правовых документов, затрагивающих вопросы борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.

В настоящее время продолжается работа по формированию и совершенствованию правовой основы деятельности РАТС ШОС. При этом, как отмечают эксперты, в противодействии «трем злам» Шанхайская организация сотрудничества пытается использовать более эффективные меры, чем Запад. Здесь «есть понимание того, что только силовыми методами, основываясь на оборонительной логике, эту проблему не разрешить. Поэтому в принимаемых нормативно-правовых документах большой упор делается на разрешение социально-политических и социально-экономических противоречий, которые формируют базу для терроризма, сепаратизма и экстремизма»⁷³.

Однако в этом направлении существуют объективные сложности, заключающиеся в том числе в разности определения отдельных ключевых терминов и квалификации преступных действий с учетом национальных законодательств.

Принимая во внимание различные трактования терминов «терроризм» и «международный терроризм», имеющиеся в мире, в рамках формирования нормативно-правовой базы антитеррористической деятельности Шанхайской организации сотрудничества, по оценкам российских экспертов, необходимо учитывать следующие вопросы, требующие проработки: «квалификация действий, которые признаются актами международного терроризма или обеспечивающими терроризм действиями; нормы допустимых мер по пресечению действий подозреваемых граждан, организаций, объединений, по обеспечению дознания и защиты в процессе формирования доказательной базы для принятия решений об ответственности за терроризм; нормы и формы исполнения наказаний за преступную деятельность в отношении не только персональных преступников, но и организаций, движений, объединений, международных структур»⁷⁴.

В решении задач по противодействию международному терроризму, сепаратизму и экстремизму в рамках Шанхайской организации сотрудничества активно участвуют оборонные ведомства государств-членов. Наработана практика ежегодного проведения совместных антитеррористических учений на территории одного из государств Организации, позволяющих отрабатывать взаимодействие и слаженность воинских и специальных подразделений государств-участников по конкретным оперативным ситуациям.

Очередное международное учение «Мирная миссия – 2010» завершилось в сентябре 2010 г. на казахстанском полигоне Матьбулак с участием военнослужащих России, Казахстана, Китая и Кыргызстана. В 2012 г. на полигоне Чорух-Дайрон (Таджикистан) прошли войсковые учения совместных антитеррористических маневров государств – участников ШОС «Мирная миссия-2012», это 9-е по счету многостороннее антитеррористическое учение в рамках ШОС. В них приняли участие более 2000 военнослужащих из Казахстана, Китая, Кыргызстана, России и Таджикистана. Маневры состояли из трех этапов: стратегических консультаций, подготовки операций и их проведения⁷⁵. В июне 2013 г. в Казахстане завершились учения ШОС «Казыгурт-Антитеррор-2013» В маневрах приняли участие специальные антитеррористические подразделения шести государств ШОС. Только со стороны Казахстана были задействованы спецподразделения службы охраны президента, министерства обороны, внутренних войск и Комитета национальной безопасности. В сентябре 2013 г. в Кыргызстане прошли международные учения с участием представителей чрезвычайных ведомств государств – участниц ШОС «Стихия-2013».

В соответствии с Хартией Шанхайской организации сотрудничества жизненно необходимыми направлениями деятельности, наряду с противодействием терроризму, сепаратизму и экстремизму во всех проявлениях, является борьба с незаконным оборотом наркотиков и оружия, другими видами транснациональной преступной деятельности. Координация данной работы осуществляется через механизм регулярных встреч секретарей советов безопасности государств-членов, а также проведения заседаний Совета РАТС ШОС.

28 августа 2008 г. в Душанбе заключено Соглашение о сотрудничестве между правительствами государств – членов Шанхайской организации сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.

В 2008 г. в результате совместных действий силовых структур на территории государств ШОС из незаконного оборота было изъято 429 самодельных взрывных устройств, 2,2 тонны взрывчатки и 2,3 тонны ядовитых и отравляющих веществ. Благодаря оперативному обмену упреждающей информацией между государствами ШОС были выявлены и ликвидированы 180 баз подготовки террористов, задержаны более 500 боевиков, изъято большое количество оружия и боеприпасов, отметил глава российской делегации⁷⁶.

Реагируя на существующие глобальные угрозы, представляющие важный аспект в системе региональной безопасности, государства – члены Организации формируют нормативно-правовую базу по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ. Так, в 2004 г. в ходе заседания СГГ ШОС в Ташкенте было подписано Соглашение о сотрудничестве в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. На 10-м саммите Шанхайской организации сотрудничества были утверждены Антинаркотическая стратегия государств Организации на 2011–2016 гг. и Программа действий по ее выполнению⁷⁷.

30 апреля 2013 г. в г. Бишкеке состоялось четвертое Совещание руководителей компетентных органов государств – членов Шанхайской организации сотрудничества, наделенных полномочиями по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

В ходе Совещания Стороны обсудили вопросы сотрудничества государств – членов ШОС в области борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, противодействия производству и трафику афганских наркотиков.

По итогам Совещания Стороны приняли к сведению информацию Сторон о сотрудничестве государств – членов ШОС в области борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, противодействия производству и трафику афганских наркотиков с учетом меняющейся ситуации в прилегающих к государствам – членам ШОС регионах; утвердили План мероприятий на 2013–2014 гг. по реализации Программы действий по выполнению Антинаркотической стратегии государств – членов ШОС на 2011–2016 гг.

Одним из стратегических факторов стабильности в регионе является недопущение вовлечения региональных держав в процессы ядерного вооружения. Данному вопросу государствами ШОС также уделяется повышенное внимание, что нашло свое отражение в итоговых документах Организации. Так, в Декларации заседания Совета глав государств – членов ШОС, прошедшего 10–11 июня 2010 г. в Ташкенте, зафиксирована позиция о том, что «государства-члены выступают за неукоснительное соблюдение положений Договора о нераспространении ядерного оружия, в том числе о мирном использовании ядерной энергии, считают создание зоны, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии важным элементом обеспечения регионального мира и безопасности, способным внести существенный вклад в укрепление режима ядерного нераспространения, повышение уровня региональной и международной безопасности. Эффективным шагом в этом направлении станет подписание ядерными державами соответствующего Протокола к Договору о создании зоны, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии» ⁷⁸.

6—7 июня 2012 г. в Пекине прошел саммит Шанхайской организации сотрудничества. ШОС призывала все государства, обладающие ядерным оружием, подписать соответствующие протоколы к Договору о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии, а также способствовать ее практическому формированию – отмечено в тексте декларации государств ШОС, принятой по итогам саммита Организации ⁷⁹.

Договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии имеет ряд новшеств, отвечающих интересам государств мира и региона:

– принципиально новыми элементами являются обязательства сторон о необходимости подписания и введения в действие не только Соглашения о применении гарантий в соответствии с ДНЯО, но и Дополнительного протокола к нему;

– особое внимание в Договоре уделяется экологической реабилитации территорий, загрязненных в результате прошлой деятельности, связанной с разработкой, производством или хранением ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств, в частности урановых хранилищ и ядерных испытательных полигонов;

– он впервые обязывает всех участников выполнять обязательства по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний ⁸⁰.

В связи с тем, что по итогам московского саммита организационный период Шанхайской организации сотрудничества завершился, с 1 января 2004 г. она начала функционировать как полноценная международная структура, обладающая собственными рабочими механизмами, персоналом и бюджетом. В июне 2004 г. были подписаны следующие документы: Ташкентская декларация по итогам заседания, Конвенция о привилегиях и иммунитетах ШОС, а также ряд других нормативных документов. Состав организации расширился за счет приема в качестве наблюдателя нового члена – Монголии.

Саммит глав государств – участников ШОС 2005 г., прошедший в Астане, вошел в историю развития мира в XXI в. Кроме делегаций Казахстана, России, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Китая, в работе саммита в качестве наблюдателей принимали участие и посланцы Индии, Ирана и Пакистана, и они утверждены в статусе наблюдателей. Как известно, Пакистан долгое время воспринимался во внешнем мире как государство – «агент влияния» США в Южной и даже в Центральной Азии. Наконец, именно Пакистан в 1990-е гг. пытался вмешиваться даже и во внутренние дела на Кавказе⁸¹.

Принято окончательное решение Совета глав государств ШОС «Об утверждении Концепции сотрудничества государств – членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом»⁸²и др. Но главным документом саммита стала Декларация глав государств – членов ШОС о необходимости борьбы с «заказными цветными революциями» в государствах СНГ.

Главными итоговыми документами Бишкекского саммита (август 2007 г.) стали Договор о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств – членов Шанхайской организации сотрудничества и Бишкекская декларация глав государств – членов Шанхайской организации сотрудничества. В работе форума приняли участие также президенты двух государств – наблюдателей при ШОС – Президент Монголии Намбарын Энхбаяр и Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Еще два государства – наблюдателя Организации были представлены министром иностранных дел Пакистана Хуршидом Касури и министром нефти и природного газа Индии Мурли Деором.

В 2009 г. на встрече в Екатеринбурге главы государств – участников ШОС приняли решение о предоставлении статуса партнера по диалогу ШОС Демократической Социалистической Республике Шри-Ланка и Республике Беларусь.

На заседании СГП ШОС 26 октября 2005 г. в Москве был утвержден механизм реализации Плана мероприятий по выполнению Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества. Еще на первой встрече глав правительств государств-членов Организации 14 сентября 2001 г. в Алма-Ате был подписан Меморандум между правительствами государств – членов Шанхайской организации сотрудничества об основных целях и направлениях регионального экономического сотрудничества и начале процесса по созданию благоприятных условий в области торговли и инвестиций.

В продолжение этой работы в 2002 г. в Пекине состоялся форум ШОС по инвестициям и развитию в области энергетики. В работе форума приняли участие представители государственных ведомств и частного сектора государств – членов Организации. Концептуальным документом, определяющим направления стратегического сотрудничества в экономической сфере, явилась Программа многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств – членов ШОС, утвержденная 23 сентября 2003 г. в Пекине в ходе заседания СГП. Данный документ определил основные ориентиры и этапы экономической интеграции в рамках Организации на период до 2020 г. и определил деятельность сформированных совместных рабочих групп: по электронной торговле, таможенному делу, товарной инспекции и унификации стандартов, содействию инвестициям, развитию транзитного потенциала.

Указанные договоренности позволили начать подготовку предложений по разработке предварительных проектов в области гидроэнергетики, развития автотранспортных маршрутов, создания оптико-волоконных коммуникаций в научно-технической и сельскохозяйственной сферах.