– Разумеется, хотим! – Багдасарян выдвинул ящик стола и окинул взглядом его содержимое. – Никому не нужный хлам, – констатировал он.
Однако, покопавшись в столе, он все же выудил оттуда костяной нож для бумаги – подарок кого-то из коллег на прошедший Новый год – и невесть как там оказавшуюся зажигалку. Нож он сунул за пояс – оказывается, даже игрушечное оружие придает некоторую уверенность, – а зажигалку кинул Светлане – кто знает, быть может, пригодится.
Светлана перевернула стул и поставила его на стол кверху ножками. Потянув за одну из ножек, она попыталась ее отломить. Мебель, как и все остальное в ЦИКе, была самая лучшая. То есть не только красивая и удобная, но еще и прочная. Багдасарян ухватился за другую ножку, и вместе им удалось справиться со стулом. У каждого в руках оказалась короткая, загнутая на конце, крепкая металлическая палка. Может, и не самое лучшее оружие, но за неимением лучшего вполне пригодное для ближнего боя. Во всяком случае, тем, кто держал ножки стула в руках, очень хотелось в это верить.
– Так, теперь послушайте меня! – Светлана показала завлабу ладонь. – Не стоит первым нападать на животное! Даже если вам кажется, что оно ведет себя агрессивно. С его стороны это может оказаться всего лишь защитной реакцией…
– Милочка, – снисходительно улыбнулся Багдасарян. – У меня, между прочим, два университетских образования. И о животных мне известно гораздо больше, чем вам.
– Не сомневаюсь, – не стала спорить Светлана. – Когда последний раз вам приходилось иметь дело с живым зверем, не зафиксированным на лабораторном столе?
– Уела, – вынужден был признаться завлаб.
– В таком случае, делайте так, как я говорю. Не нападайте первым, но если уж схватитесь, так бейте до тех пор, пока животное само не побежит от вас. Проявление жалости или снисхождения будет расценено им как слабость и спровоцирует новую атаку.
– Откуда вы все это знаете? – улыбнулся Багдасарян.
– Кайзер рассказывал.
– Кто такой Кайзер?
– Уборщик в виварии.
– Такой тощий и лысый?
– Да. Он прежде работал укротителем в цирке. Кайзер – его сценический псевдоним.
Снаружи в дверь ударили так, что хрустнули дверные петли. Как будто какое-то массивное тело врезалось в нее с разбегу.
– Все! – Багдасарян сгреб со стола бутылку. – Чем дольше мы здесь прячемся, тем больше этих тварей соберется под дверью! – Глотнув из горлышка, завлаб заткнул бутылку пробкой и сунул ее в карман халата. – Пошли!
Они подошли к двери. Замерли, прислушиваясь. Из коридора доносилась приглушенная возня и вроде бы цоканье копыт по плиткам пола.
– Кто у нас с копытами? – шепотом спросил Багдасарян.
– Дося, – так же тихо ответила Света.
– Какая еще дося?
– Кен-кен из восемнадцатой зоны.
– Так дося или кен-кен?
– Зверь – кен-кен, а Дося – это его имя.
– Вы что, им имена даете?
– Не всем. – Светлана испугалась, решив, что завлабу не понравилась идея с именами. – Зевула никак не зовут. Он так зевул и есть.
Багдасарян неодобрительно цокнул языком и очень осторожно повернул барашек замка.
В ту же секунду дверь с треском отлетела в сторону, едва не прибив завлаба, и в кабинет влетел приземистый, но крепкий зверь с короткими, расставленными в стороны ногами. Споткнувшись о поваленный стул и едва не упав, он все же как-то исхитрился запрыгнуть на стол и тотчас же развернулся мордой к людям. Морда у зверя была черная, широкая, сплющенная и вся покрытая складками, будто заношенный кирзовый сапог. Глаз, прятавшихся в глубоких складках, видно не было. Зато изо рта, похожего на глубокий разрез или трещину, торчали с каждой стороны по четыре устрашающего вида клыка.
– Ах, ты!..
Багдасарян замахнулся на зверя ножкой стула.
– Стойте! – махнула на него рукой Светлана. – Это же Дося!
– Ничего себе Дося, – растерянно опустил ножку стула завлаб.
– Она, наверное, прибежала сюда, чтобы спрятаться.
– Она не опасна?
– Ну, в клетке она вела себя мирно.
– В клетке и я бы, наверное, притих…
Не спуская взгляда с замершей, будто чучело, на столе Доси, Багдасарян попятился к выходу.
– Осторожно! – схватила его за локоть Светлана.
У порога кабинета растеклись по полу две небольшие лужицы фиолетовой слизи.
– Что это? – шепотом спросил Багдасарян.
– Не знаю, – так же тихо ответила Светлана. – Но, думаю, лучше в них не наступать.
На поверхность одной из лужиц всплыл круглый глаз с красными прожилками на склере. Сделав круг, глаз замер, уставившись на людей.
– Не нравится мне его взгляд. Недобрый он какой-то.
Боком, прижимаясь спиной к стене, Багдасарян, а следом за ним и Светлана обошли фиолетовые лужицы.
Глаз с тоской посмотрел им вслед и исчез.
Багдасарян выглянул в коридор.
Навстречу ему, извиваясь, бежало странное существо, похожее на змею, собранную из множества кое-как соединенных между собой деталек конструктора. И змея эта именно не ползла, а бежала, шустро перебирая множеством коротких тоненьких ножек. Впереди у нее имелась треугольная голова с широко разинутой пастью. Быть может, она, как и Дося, искала безопасное место, а пасть разинула, потому что атмосфера ЦИКа была для нее неподходящей. Багдасарян не стал анализировать все эти возможности. Исходя из соображения, что тварь может оказаться опасной, он, как заправский гольфист, широко замахнувшись от плеча, ударил согнутой ножкой стула по треугольной голове. Змея-конструктор отлетела в сторону, шмякнулась о стену, упала на пол и задергалась, будто пытаясь завязаться в узел.
Багдасаряну было неприятно осознавать, что он причинил страдание живому существу, пусть даже неземного происхождения, и, может быть, имевшему дурные намерения, зато теперь путь вперед был свободен, и он чувствовал себя настоящим мужчиной, рыцарем в сияющих доспехах, сумевшим защитить спутницу от грозившей ей опасности. С гордым видом кинув ножку стула на плечо, завлаб зашагал по коридору, который благодаря его храбрости и ловкости был свободен от всякой нечисти и, следовательно, абсолютно безопасен.
– Осторожно! – воскликнула у него за спиной девушка.
Оглянувшись на нее через плечо, Багдасарян снисходительно улыбнулся:
– Все в порядке.
Светлана молча указала пальцем на потолок.
В двух шагах от того места, где остановился Багдасарян, к потолку прилепился большущий кусок бесцветной слизи, от которого вниз тянулись вымяобразные выросты. Вид сие образование имело довольно-таки мерзкий, поэтому, едва лишь взглянув на него, завлаб неприязненно скривился.
– Это… чей-то кал? – Он ножкой стула указал на прилипший к потолку комок слизи.
– Это прилипала, – ответила Светлана. – Простейшее беспозвоночное.
– Оно опасно?
– Оно ядовито. Не круглый год, а только в период размножения.
– А сейчас?
– Я не знаю. Но лучше обойдите его стороной.
Едва только они разошлись с прилипалой, как с противоположного конца коридора им навстречу ринулись с десяток истошно пищащих, покрытых мозаичными панцирями живых существ, каждое размером с кулак. Хаотично перемещаясь, зверьки метались от одной стенки коридора к другой, но при этом неуклонно продвигались вперед.
– Все в порядке, – успокоила напрягшегося было завлаба Светлана. – Это туки, они не опасны. Только давайте постоим на месте, пока они не пробегут мимо нас.
– Туки-туки, бананы вуки, – недовольно буркнул Багдасарян. – А что будет, если мы не остановимся?
– Видите, как они дергаются из стороны в сторону? Невозможно угадать, куда тук метнется в следующий момент. Можно случайно наступить на одного из них.
– И что тогда?
– Тогда тук взорвется.
Завлаб сосредоточенно кашлянул. Он и в самом деле почти ничего не знал о поведении животных, с которыми работала его лаборатория. Но он был не этолог, а генетик. Его задача заключалась в расшифровке геномов существ, доставленных из разных зон. На основе этих исследований можно было строить предположения, в каком родстве находятся неизвестные прежде формы жизни с теми или иными представителями фауны Земли. Результаты были настолько удивительные, что порой Багдасарян чувствовал себя маленьким мальчиком, которого по ошибке одного оставили в кондитерской лавке. На всю ночь! И он, подобно паре эмэнэсов, готов был ночь напролет следить завороженным взглядом за тем, как мигают контрольные огоньки на панели секвенатора. Потому что точно знал, что, когда появятся результаты, это будет еще одно чудо!
– В виварии много опасных животных?
– Кайзер говорит, что неопасных животных вообще не существует. Все дикие звери в той или иной степени опасны. Даже мелкие грызуны могут нападать на животное, значительно превосходящее их размерами, если, например, соберутся в стаи. Некоторые животные становятся агрессивными в период размножения. Или когда охраняют потомство…
– Я хотел спросить, каких животных нам следует опасаться в первую очередь?
– Самый опасный – это, разумеется, зевул. Но он всего один… И, кажется, сыт.
– Уже хорошо. Кто еще?
– Чернобыльские слепыши, у нас их пара. Вы видели одного, когда он ломился в раздевалку.
– Да, здоровый.
– Вообще-то слепыши вегетарианцы. Но они очень большие и сильные и страшно не любят, когда их беспокоят. А сейчас они, похоже, очень раздражены. Так что им под лапы лучше не попадать… Есть еще псевдокрокодил, три адские кошки и драко.
Как выглядят псевдокрокодил и адские кошки, Багдасарян мог себе представить. Ну, или хотя бы вообразить. А вот драко – это еще что такое?
– Драко – это дракон?
– Он скорее похож на большого дикобраза с щупальцами.
Все! Багдасаряну этого было достаточно!
– Есть еще ядовитые животные. Особенно неприятны плюющиеся ящерицы – их поэтому держат в террариумах с пластиковыми стенками. И – джокер.
– Джокер? – Завлабу показалось, что он ослышался. – Что еще за джокер?
– Доставившие зверька квестеры называли его шокером. Но мы решили зарегистрировать его как джокера… Вообще-то он очень мил. На коала похож…
– Но что-то с ним все же не так? – догадался Багдасарян.
– Он может ударить током.
– Сильно?
– У служащего из новеньких, решившего почесать джокера за ушком, случился сердечный приступ. Говорят, еле откачали…
– Стоп!
Вытянув в сторону руку с ножкой стула, Багдасарян заставил Светлану замереть на месте и первым осторожно выглянул в холл перед лифтовой площадкой. Пускай об обитателях вивария он знал меньше своей спутницы, но он все же был мужчина. Следовательно, и вести себя должен был по-мужски. О таких вещах Багдасарян никогда не забывал.
Разгром холла, начатый людьми, пытавшимися забаррикадировать дверь, довершили ворвавшиеся в него животные. В аквариуме, где прежде плавали разноцветные тропические рыбки, теперь лежала камерунская псевдозмея. Она была настолько большая, что не умещалась в аквариуме целиком – хвост ее свешивался с одной стороны, а голова – с другой. Но настроена она была, похоже, вполне благодушно и на появление людей никак не отреагировала. На полу, в лужицах выплеснувшейся из аквариума воды, бултыхались разноцветные мучнистые комочки. В углу передними лапами старательно рыл пол зверь, смахивающий на помесь опоссума с броненосцем. А посреди всего этого развала сидела огромная рогатая жаба и издавала отрывистые чавкающие звуки. Дверь в раздевалку была полуоткрыта, но что за ней происходило, было не разглядеть.
– По-моему, все спокойно, – сделал вывод Багдасарян.
По его прикидкам, единственным зверем, с которым он, быть может, и не смог бы справиться с помощью ножки от стула, был бронеопоссум – роговые щитки, покрывающие тело зверя, могли помешать. Но бронеопоссум сосредоточенно скреб лапами покрытый плиткой пол и не обращал на людей ни малейшего внимания.
– Проверьте дверь – вдруг открыли, – посоветовала Света.
Стараясь не делать резких движений, Багдасарян прокрался вдоль стены к двери и попытался активировать замок карточкой. Посмотрев на Светлану, он с сожалением развел руками.
Светлана молча указала на дверь в раздевалку.
Но не успели они сделать и двух шагов в ее сторону, как из-под перевернутого кресла с писком вылетели штук семь черных мохнатых комочков и, расправив крылья, превратились в подобия летучих мышей. Испуганно вскрикнув, Светлана принялась размахивать над головой ножкой стула.
– Боитесь мышек? – улыбнулся Багдасарян.
– Они инфицированы!
Услыхав такое, Багдасарян не стал выяснять, чем именно инфицированы эти летучие мышки, а принялся столь же рьяно, как и девушка, размахивать своим оружием.
Мыши вскоре сообразили, что спокойной жизни им здесь не будет, и ретировались в сторону административного отдела.
Переведя дух, Светлана поправила упавшие на глаза волосы.
– Ну, что? – ободряюще улыбнулся завлаб. – Последний бросок?
Девушка коротко кивнула в ответ. Ей на самом деле не было страшно. После того что ей довелось пережить в замерзшем городе, ее, наверное, уже никогда и ничто не сможет по-настоящему испугать. Вот только ей хотелось узнать, почему это происходит сейчас, здесь, именно с ней. Но спросить было не у кого.
– Да, вот что я еще забыла вам сказать, – вспомнила Светлана. – Зевул чувствует настроение.
– Чье? – удивился Багдасарян.
– Того, кто рядом с ним находится. И реагирует соответствующим образом.
– Не понял…
– Если мы столкнемся с зевулом, постарайтесь не испугаться. Иначе он почувствует ваш страх.
Не зная, что на это ответить, Багдасарян только руками развел. Зевул был жутким зверем. Пожалуй, самым жутким из всех, что ему доводилось видеть. Тигры и львы по сравнению с ним казались милыми кисками. Поэтому Ашот Самвелович сильно сомневался в том, что, столкнувшись с зевулом лбами, ну, или упершись лбом зевулу в живот, он сумеет сохранить хладнокровие. Да и кто бы смог?
В раздевалке все было тихо и спокойно. Только по стенкам шкафчиков бегали длинноногие пауки, а на плафоне светильника вверх ногами сидела большая темно-фиолетовая ящерица, то и дело стрелявшая в пауков длинным языком, но все время промахивавшаяся. В самом центре раздевалки возвышалось нечто, напоминающее груду мышц, не обтянутых кожей, а будто покрытых тонкой, прозрачной пленкой.
Багдасарян вопросительно посмотрел на Светлану – ни о чем подобном она не упоминала, рассказывая о наиболее примечательных обитателях вивария.
– Это шпур, – упавшим голосом произнесла Светлана.
Судя по тому, как она это сказала и как вздохнула после этого, появление шпура ее вовсе не радовало.
– И что же это такое? – поинтересовался Багдасарян.
– Понятия не имею, – пожала плечами Светлана. – Квестеры принесли его в ЦИК с полгода назад, меня здесь тогда еще не было. Говорят, тогда он умещался в термокружку и был похож на фрикадельку. Он в неограниченных количествах поглощал любую органику, едва она вступала в контакт с поверхностью его тела. Поедая что-то, он буквально на глазах увеличивался в размерах. Если же его не кормили, он начинал уменьшаться, как будто питался своим собственным телом.
– Почему вы не предупредили меня об этой твари?
– Когда я видела шпура последний раз, он был размером с футбольный мяч.
– И когда это было?
– Вчера вечером.
Багдасарян с уважением посмотрел на груду мышц, едва не достающую до потолка.
– Должно быть, сегодня он славно покушал.
– Это не смешно! – тряхнула волосами Светлана.
– Почему?
– Потому что мы не сможем перебраться через него на другую сторону!
– Разумеется! – почему-то довольно усмехнулся Багдасарян. – Я даже пытаться на стану! Однако ж и те, кто на другой стороне, – он хитро прищурился и показал Светлане палец, – тоже не смогут до нас добраться!
Девушка посмотрела на палец завлаба. Затем перевела взгляд на шпура.
Огромное бесформенное тело чуть приподнялось и снова осело, издав при этом странный скрипучий звук.
– Я вообще не понимаю, как он смог забраться в раздевалку?
– Должно быть, он уже здесь основательно подзакусил.
– Так вы согласны с тем, что этот ваш шпур заткнул раздевалку, как пробка бутылочное горлышко? – Багдасарян машинально сунул руку в карман, где у него лежала недопитая бутылка коньяка.
– Пожалуй, – подумав, согласилась с ним Светлана. – Даже если зевул отхватит от него кусок, то почувствует жуткое жжение во рту и вряд ли станет повторять попытку. А шпуру это большого вреда не нанесет. Если отрезать от него кусок, тот разовьется в самостоятельную особь.
– Принцип гидры, – кивнул Багдасарян. – Кстати, а почему вы не назвали эту тварь гидрой? Что вообще означает слово «шпур»?
– Шпур – это фамилия квестера. который принес будущего шпура в виварий. Он сам попросил, чтобы его так назвали.
– Хотел увековечить свое имя?
– Возможно. Хотя, на мой взгляд, способ довольно странный.
– Почему же?
– Ну, это все же не цветок и не бабочка. – Светлана взглядом указала на шпура.
– А я бы с радостью отдал ему свое имя! – с готовностью заявил Багдасарян. – Уже хотя бы за то, что он нас спас!
– Ашот Самвелович? – Светлана посмотрела на шпура и скептически поджала губы. – Звучит как-то не очень.
– Пусть будет просто Багдасарян!
– Он уже шпур, – улыбнулась Светлана. – Пусть им и остается.
– Согласен. – Багдасарян окинул взглядом холл. – Итак, что мы имеем? Змея, захватившая аквариум и, похоже, съевшая всех рыбок. Бронескунс, пытающийся вырыть себе нору. Горсть мучнистых комочков. Они не опасны?
– Нет, они просто намокли. – Светлана присела на корточки и собрала в ладонь кувыркавшиеся в луже разноцветные комочки. – Это – пушистики. – Она протянула ладонь спутнику. – Когда они высохнут, то будут летать.
– Замечательно, – улыбнулся Ашот Самвелович, только чтобы порадовать девушку.
Сам он не видел ничего замечательного в том, что по холлу станут летать еще и какие-то там пушистики.
Светлана разложила мокрые комочки на просушку на журнальном столике.
– Стая инфицированных летучих мышей улетела в сторону административной секции. Там же – взрывающиеся черепашки, бегающая змея из конструктора и еще очень нервная Дося. Поэтому предлагаю остаться здесь. И в относительно спокойной обстановке дождаться эвакуации!
Багдасарян поднял с пола кресло, поставил на ножки, рукавом халата смахнул с сиденья мелкий мусор и:
– Прошу! – пододвинул Светлане.
– Спасибо. – Девушка присела на краешек кресла, скрестив ноги.
Ашот Самвелович поставил на ножки другое кресло и, опустившись в него, блаженно откинулся на спинку.
– Не знаю как вы, Светочка, – негромко произнес он, глядя в потолок, – но я чувствую себя не то чтобы заново рожденным, но каким-то все же обновленным. Не находите?
– Я не слишком хорошо знала вас прежнего, чтобы судить, насколько вы изменились, – улыбнулась Светлана.
– Должно быть, все дело в смертельной опасности. – Багдасарян хлопнул ладонями по подлокотникам. – Мысль о том, что жить осталось, быть может, несколько минут. Стресс на грани нейрошока мобилизует все скрытые резервы организма и резко меняет биохимический состав внутренней среды. Разве вы этого не чувствуете?
– Мне уже приходилось бывать в подобной ситуации.
– Ах да, замерзший город… Извините.
– За что?
– Вам, наверно, не хочется об этом вспоминать.
– Почему? Мне с детьми повезло, что нас нашли квестеры. И троекратно повезло, что это оказались те самые квестеры.
– Что значит «те самые»?
– Группа «Квест-13». Они не бросили нас, хотя должны были это сделать. Для того чтобы забрать нас с собой, они сначала угнали снегоход у банды мародеров, а потом захватили вертолет из Центра.
– А вертолет-то зачем?
– Пилоты не хотели брать меня с детьми на борт.
– Да уж, – качнул головой Багдасарян. – В ЦИКе жесткие правила. Но, несмотря на это, нас сегодня чуть было не сожрали.
Из раздевалки раздался оглушительный рев, внезапно оборвавшийся, так и не достигнув кульминации.
Багдасарян нервно вскочил на ноги и кинулся к двери.
Шпур, как и прежде, могучей грудой возвышался посреди раздевалки. Его тело оставалось неподвижным, хотя по другую его сторону явно что-то происходило. Были слышны приглушенные звуки, похожие на шум борьбы под ковром, влажные шлепки и шумное чмоканье, будто кто-то высасывал устриц из раковин. И вдруг тело шпура начало увеличиваться в размерах. Это казалось невозможным, но оно увеличивалось на глазах! Верхняя его часть – говорить о голове в данном случае было некорректно – уперлась в потолок, а бока надавили на металлические дверцы шкафчиков так, что те начали со скрипом прогибаться. Разлетелся вдребезги плафон плоского светильника на потолке, с хлопком лопнули спрятанные под ним лампы. В раздевалке сделалось чуть темнее.
– Похоже, нас защитник еще кого-то заглотил, – сообщил Багдасарян девушке.
– Когда все закончится, ему придется сесть на диету.
Багдасарян озадаченно поджал губы, почесал пальцем за ухом и вернулся на место.
– А где сейчас спасшие вас квестеры?
– У них новое задание.
– Я понимаю. Но где именно они сейчас? В какой точке планеты?
– Они никогда не говорят, куда отправляются. Они рассказывают о том, где побывали, когда возвращаются.
– Это такое правило?
– Скорее традиция. Знаете, как у театральных актеров не принято называть пьесу «Макбет» ее настоящим именем.
– Серьезно? И как же они ее тогда называют?
– «Шотландская пьеса».
– Почему?
– Говорят, что пьеса проклята из-за того, что в диалогах ведьм Шекспир использовал настоящие заклинания. Хотя, скорее всего, это просто традиция.
– Что ж! – Багдасарян достал из кармана бутылку. – К сожалению, стаканчиков предложить не могу…
– Да их же здесь полно. – Светлана кивнула на перевернутый кулер.
– Точно!
Багдасарян быстро поднялся на ноги, выковырнул из кулера пару пластиковых стаканчиков, один вручил Светлане, другой оставил себе и в оба плеснул коньяку.
– За наше чудесное спасение! И за ваших друзей-квестеров, где бы они ни были!
Завлаб разом опорожнил стаканчик.
Светлана свой лишь пригубила.
– Где бы ни были, – едва слышно повторила она.