* * *

Ранним декабрьским утром Анна Ивановна завтракала на кухне своей двухкомнатной квартиры. Горячий чай обжигал губы, и Анна Ивановна нервничала. Хотя дело было совсем не в чае, разумеется, не в чае… Анна Ивановна никак не могла привыкнуть к своему новому статусу – пенсионерка. На разные лады она повторяла про себя: пенсионерка, пенсионерка, пен-си-о-нер-ка… слово ей не нравилось. Более того, оно раздражало её своей безжалостностью и безысходностью. Словно вычеркнули человека из жизни раз и навсегда, вот так, за здорово живёшь. Сил ещё полно, голова на месте, но нет: человек обществу не нужен. Оно, это жестокое и неблагодарное общество, благодарит (что за нелепая игра слов!) человека за труд, за жизнь, отданную ему, крохотной пенсией. Живи, мол, как знаешь, я с тобой расплатилось и ничего тебе не должно. Теперь ты за рамками моей компетенции. Надо же! Что за несправедливость такая!

Анна Ивановна даже всплакнула по этому случаю. Потом вытерла слёзы и допила чай. «Что разнюнилась, старая вешалка?! – укорила себя. – Не ты первая, не ты последняя! Жизнь не остановишь». Осмотреться надо, отдохнуть и поискать работу.

Здравый смысл взял верх, и настроение у Анны Ивановны улучшилось. Ну зачем Бога гневить? Всё у неё хорошо. Она далеко не древняя старуха, а если и пенсионерка, то молодая. Многие её знакомые давно вышли на пенсию, и ничего – живут, да ещё как живут! Припеваючи. На работу устроились без проблем, благо лишних амбиций нет. Зарплата плюс пенсия, набегает весьма приличная сумма. В отпуск каждый раз за границу ездят, не жизнь – сказка! Есть куда стремиться. Свобода. А ведь этой самой свободы Анне Ивановне всю жизнь и не хватало. Работа, работа… муж, семья… каждый день заботы и хлопоты по хозяйству. Даже в долгожданный отпуск не каждый раз съездить получалось – то одно, то другое… то денег нет, то времени… так и крутилась всю жизнь, как белка в колесе. Не замечала годы, не считала…

Всё, как у всех, было. Школа, институт, замужество, рождение дочери, квартира, машина… гордилась даже, что всего с мужем сами добились, никто им на блюдечке с голубой каёмочкой блага не принёс. Зарабатывали. Муж, Гера, на двух работах по молодости работал, пока она в декрете с Леночкой сидела, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Домой приходил усталый, ел – и спать ложился, даже словом перемолвиться некогда было. Тогда она считала это в порядке вещей. А как иначе? Дело мужчины – деньги зарабатывать.

Потом, когда Анна Ивановна, тогда ещё Аня, вышла из декрета и пошла работать, Гера всё равно на двух работах работал. Она видела, что муж устаёт, но ничего не говорила. Деньги засасывают. Всё мало было, всё хотелось чего-то… то мебель, то посуду, будь она неладна… тут у Анны Ивановны опять слёзы на глаза навернулись. Надорвался Гера… сгорел… если бы хватило ума не жадничать и вовремя остановить, сейчас бы не сидела одна на кухне.

А так жили они хорошо, дружно, многим на зависть. Познакомились в институте, она на экономическом училась, а Гера на автомобильном, на два курса старше. Банальное, в общем, знакомство, вышло, если разобраться, но какая разница? Главное, узнали друг друга и полюбили. Гера сразу к ней прикипел, а она сначала думала, прикидывала: достоин он её или нет? У подружки Наташки всё спрашивала – как он ей да как? Наташка плечами пожимала: ничего вроде… одет только не очень модно, но это поправимо. А так парень хороший, умный… для замужества в самый раз. Аня и сама видела, что Гера серьёзный, однолюб. Её родителям он очень понравился, особенно отцу. К тому времени Аня оканчивала пятый курс, и вопрос замужества витал в воздухе. Наташка вышла замуж за приезжего, бросила институт и уехала на Дальний Восток – муж оттуда, рыбак, на сейнере служил. Парень красивый, весёлый, щедрый, на гитаре играл… Наташка влюбилась без памяти. Аня ей даже завидовала тогда: у неё никаких подобных чувств к Гере не было.

Но время неумолимо шло, серьёзных кавалеров возле Ани не наблюдалось, а Гера был рядом – надёжный, спокойный, и Аня решилась: приняла предложение руки и сердца. Приняла, и ни разу не пожалела об этом. Душа в душу жили… столько лет, все эти годы… они и не поссорились ни разу серьёзно. Кому расскажи – не поверят, но она-то точно знает, что Гера её очень любил… любил и берег… Многие её подруги порасходились, снова замуж вышли, а она смотрела на них будто из другого измерения. Иногда неловко было за своё счастье, но каждому, как говорится, своё.

Незаметно как-то жизнь прошла… в суете… Ленка выросла, тоже замуж вышла. Они с Герой к тому времени денег накопили и купили молодым квартиру. Кредит, правда, пришлось взять, но ничего, выплатили потихоньку. Из-за этого несколько лет в отпуск не ездили, но разве можно сравнить отпуск и квартиру?! У молодых с деньгами туго было, так они с Герой всё и выплачивали. Ей-то ничего, а Гера много работал тогда. Днём на заводе, а вечером в гараже, машины ремонтировал, благо руки у него золотые. Анна Ивановна считала это в порядке вещей: все так живут.

А потом Гера заболел. Сердце. Ему едва за пятьдесят было. Врачи настаивали на операции, а они всё тянули… тянули, и дотянулись… не стало Геры. Анна Ивановна себе до сих пор простить не может, что не настояла, не заставила тогда мужа лечь в больницу… Она и сейчас в себя не пришла, никак поверить не может, что нет больше Геры, хотя уже несколько лет прошло.

Вроде жил рядом человек – не замечала, а как не стало, так самой впору хоть в петлю лезь, до того тошно… Вернуть бы всё назад, берегла бы мужа, как зеницу ока, холила и лелеяла, но смерть свои жертвы не возвращает…

Перед смертью Гера как-то обнял её и сказал: «Что-то мы с тобой, Аня, совсем в быту погрязли… устал я, отдохнуть хочу, в горы съездить, ни разу в горах не был… сколько живём, а так в горы и не выбрались… может, махнём зимой? На лыжах покатаемся».

Анна Ивановна тогда со смехом отмахнулась: «Какие лыжи?! Я лет сто на них не стояла! Чего позориться? И потом, кредит кто платить будет?»

«Да что ты всё кредит да кредит?! Ленка с мужем взрослые уже, пусть и платят. Квартира для них, не для кого-то…»

«Мы же обещали… и потом, зять получает мало, ты же знаешь. Давай в следующем году…»

«Ну, в следующем, так в следующем…» – Гера сразу сник, потускнел, и больше об этом не заговаривал. До самой своей смерти… и умер тихо, во сне, даже не попрощался.

От этого Анне Ивановне особенно больно. Как будто ушёл от неё, сбежал. Разочаровался… в ней разочаровался, в жизни… а теперь и прощения попросить не у кого…

А ей в наказание одинокая безрадостная старость, серые одинаковые, похожие друг на друга как однояйцевые близнецы, дни. Тихое сползание в могилу. Господи, какая же дура она была!

Анна Ивановна снова разрыдалась. Ну что за жизнь?! Новый год на носу, а справлять не с кем. Хотела к Ленке пойти, но они уезжать собрались на праздники. Что поделаешь, у них своя жизнь, зачем им под неё подстраиваться? А с другой стороны – подумаешь, праздник, Новый год. Ей сейчас что один год, что другой, всё едино. Посидит, телевизор посмотрит. Геру вспомнит… он Новый год любил, телевизор мог до утра смотреть, в отличие от неё.

Анна Ивановна вытерла слёзы и пошла звонить Наташке на Дальний Восток. Наташка там так и задержалась со времён замужества. С рыбаком она, правда, разошлась, спустя пять лет брака, но долго в одиночестве не прозябала, снова вышла замуж. Её второй муж был лётчиком. С ним у Наташки родилось трое детей, а теперь и двое внуков. На мужа Наташка частенько жаловалась и ругала, но, справедливости ради надо сказать, что с нынешним мужем Наташка дожила до серебряной свадьбы. По этому поводу, собственно, Анна Ивановна ей сейчас и звонила – поздравить.

Трубку подняли сразу, и Анна Ивановна услышала знакомый Наташкин голос, мало изменившийся со времён студенчества.

– Анька? Привет, дорогая! Как ты? – Голос у Наташки звенел молодым задором, так что Анна Ивановна почувствовала укол зависти и непроизвольно всхлипнула. – Ты что там, сопли разводишь?! – Наташка сердито прикрикнула на Анну Ивановну. – Прекращай! В чём дело?

Анна Ивановна утёрла слёзы, высморкалась и произнесла в самую трубку:

– Меня на пенсию выгнали… да Герочку вот вспомнила… эх, и дура я была! Кстати, поздравляю с юбилеем семейной жизни. Как твой?

– Да в порядке, бегает как лось. А чего ему сделается? Не летает, конечно, но сейчас в лётной школе преподаёт.

– Он у тебя молодец. Дай ему Бог здоровья! И тебе, кстати, тоже. Как дети, внуки?

– Да ничего… пыхтят, Нинка второго рожать собралась, так что я скоро снова бабушкой стану. А твои как?

– Да тоже ничего. Правда, у Ленки ничего не получается, сколько живут уже… но ничего, лечится, надеемся…

– Ладно, что всё про детей, да про детей… сама как?

– Да никак. Никому не нужная старая бабка. Пенсионерка к тому же.

– Ну-ну! Ты это брось. Какая ты старая? Только на пенсию вышла. Свобода! Наслаждайся. И хватит ныть! Я понимаю, ты к Гере очень привязана была, но нельзя же теперь остаток жизни провести в скорби! Живой в гроб не ляжешь, да и ни к чему это. Неужели бы Гера хотел, чтобы ты себя заживо похоронила? А знаешь, приезжай к нам на Новый год! Ваня рад будет… дети придут, внуки. Егорка такой забавный!

– Да ладно… в такую даль… спасибо, конечно, но как-нибудь в другой раз… Гера мой в горы хотел…

– Так поезжай в горы! Исполни волю покойного. Пусть за тебя порадуется с Небес. А ещё, знаешь, заведи-ка ты любовника! Молодого, горячего! Пусть встряхнёт тебя как следует.

– Ты с ума сошла?! Какого любовника?! Кому я нужна?! Да ещё молодому! Сказала бы ещё старика, чтоб было кому о болячках рассказывать, куда ни шло… а ты – молодого! Молодые на молодых смотрят.

– Не скажи. Сейчас мода пошла брать в любовницы дам старше себя. Так что шансы у тебя есть. Но на крайний случай можно и пенсионера. Будете по улицам под ручку прохаживаться! – Наташка засмеялась.

– Тебе смешно! – Анна Ивановна вздохнула. – А мне грустно!

– А что плакать-то? Старость – болезнь, которая не лечится. Это, знаешь, всех ждёт. Ну, пошумели в молодости, погремели, и хватит. Пора и на покой.

– Кто пошумел, а кто и не очень… прожила жизнь, как в угаре, и вспомнить нечего.

– Прекрати. Слушать твоё нытьё не хочу! Ты просто с жиру бесишься. Муж всю жизнь на руках носил, дочь родила, чего ещё?

– Сама не знаю. И правда, бешусь, наверное, от одиночества. Совсем плохая стала.

– Вот и я говорю: иди, купи платье, или куртку, и поезжай в горы. А про любовника подумай! Не последнее дело от тоски. Кстати, чего это тебя на пенсию турнули? Тебе вроде только пятьдесят пять недавно было? Пару лет ещё могла бы трудиться запросто.

– Да, – Анна Ивановна махнула рукой около телефона, – история одна некрасивая получилась с нашей начальницей. Сама виновата. Но теперь не исправишь. Слово не воробей.

– Сболтнула лишнего? Ну да, с кем не бывает. А та мелко так отомстила? Вот сволочь!

– Примерно так. Но нечего язык распускать.

– Не занимайся самобичеванием, тебе это не идёт. И потом, сама говоришь: что сделано, то сделано. Как говорится, расслабься и получи удовольствие. Бог ей судья. Ты лучше действительно отдохни и займись собой. А потом и работу подыщешь непыльную. Ещё и перекрестишься сто раз, что с завода ушла. Ну, сама подумай, что там хорошего? Режим, от звонка до звонка, дисциплина, ни войти, ни выйти, да и зарплата не ахти какая. С твоим опытом и получше работу можно найти. Сейчас пенсионеров ценят.

– Спасибо за поддержку. Ты вселила в меня оптимизм. Ладно, давай закругляться, а то я все свои сбережения на болтовню растрачу, не на что ехать будет.

– Не прибедняйся. Небось поднакопила деньжат? Ладно, шучу! Пока! Звони. А как соберёшься, так и приезжай. И вообще, комп купи себе, и скайп поставь. Хоть увижу тебя. И денег тратить не придётся.

– Слушаюсь. Целую.

– Целую.

Анна Ивановна положила трубку. А что, Наташка права. И компьютер нужен, и скайп. Что это она живёт как в берлоге? Пока работала, не надо было, а теперь обстоятельства изменились. Кстати, – вдруг вспомнила Анна Ивановна, – что это там Наташка про любовника вещала? Совсем на старости лет умом тронулась!

Анна Ивановна не сказала ей, но именно через молодого любовника она и пострадала. Только не её любовника, конечно, а начальницы – Ксении Игоревны, которого та завела, будучи на шестом десятке, то есть немного младше самой Анны Ивановны.

Скверная вышла история, надо признаться. Дело в том, что Ксения Игоревна, начальница Анны Ивановны, дама приятная во всех отношениях, хотя и немолодая, завела себе любовника. Ксения Игоревна имела мужа, взрослого сына и дочь, которая недавно родила ей внука. Однако всё вышеперечисленное не помешало её внезапно вспыхнувшей страсти.

Любовник, анемичный молодой человек со старомодным именем Яша, работал в соседнем отделе. Никто не знал, как именно между ними вспыхнуло чувство, но факт оставался фактом. Ксения Игоревна помолодела, похорошела, облачилась в юбку выше колена и обрезала волосы на молодёжный манер. За её спиной шушукались, осуждали, одобряли, восхищались, ругали, но в глаза, разумеется, никто ничего не говорил.

Анна Ивановна тоже не одобряла действий начальницы, и как-то в ненужном месте в ненужное время весьма громко заметила, что старая дура крутит мозги молодому невинному мальчику, вместо того, чтобы воспитывать внуков. Неужели ему приятно, возмущалась Анна Ивановна, трогать это дряблое старческое тело? Наверное, Анна Ивановна говорила это более громко, чем остальные, и более часто. Так или иначе, но её слова дошли до ушей Ксении Игоревны, и она вызвала Анну Ивановну к себе. Состоялся весьма неприятный разговор, и Анне Ивановне пришлось сильно краснеть. Ксения Игоревна строго посмотрела на неё и сказала:

«Я слышала, дорогая моя, что вы разносите порочащие меня слухи? – Анна Ивановна хотела что-то возразить, но начальница жестом остановила её. – Не говорите ничего, я знаю, что это так. – При этих словах Анна Ивановна вспыхнула, но промолчала. – Так вот, – продолжила Ксения Игоревна, – милая моя Анна Ивановна, не вам меня судить. Это моя жизнь, и ни отчитываться, ни оправдываться я ни перед кем не собираюсь. А уж перед вами особенно. Как вы правильно заметили, лет мне немало. Но это вас не касается. Я, собственно, не об этом хотела с вами поговорить. Мне пришла разнарядка на сокращение штата. – Ксения Игоревна бросила взгляд на бумажки на её столе. – Вы, наверное, догадались, о чём я… вы уже пенсионерка. И потом, как вы можете работать с такой аморальной начальницей? На вас тоже может лечь тень моей развращённости. – Ксения не удержалась от колкости. – Я бы на вашем месте не смогла. Болезнь может оказаться заразной, знаете ли… – Ксения усмехнулась. – Мало ли что?»

У Анны Ивановны на глаза навернулись слёзы, а ноги стали как ватные, и она с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться прямо в кабинете. Так как Ксения Игоревна уткнулась носом в бумаги, явно давая понять, что разговор окончен, Анне Ивановне ничего не оставалось, как покинуть кабинет.

Она вышла на улицу, забралась в дальний угол заводской территории, где среди тополей стояли скамейки, и дала волю слезам. Отплакавшись, вернулась на рабочее место, стараясь не показывать коллегам своего отчаяния. Но в их отделе новости распространялись быстро, и о том, что Анна Ивановна уходит на пенсию, назавтра знал весь отдел.

Проводы Анна Ивановна устроила в кафе, решив напоследок не ударить в грязь лицом и уйти достойно. Она нашла в себе мужество и пригласила Ксению Игоревну. Несмотря на конфликт, проводы прошли хорошо. Анне Ивановне говорили много хорошего и вручили ценный подарок – дорогой сервиз. Было, конечно приятно, но в глубине души Анна Ивановна горько усмехнулась: кому теперь демонстрировать подарок?! Разве дочери подарить, к ним гости чаще заглядывают, чем к ней. Но дарёному коню, как говорится, в зубы не смотрят, и Анна Ивановна убрала сервис в шкаф – до лучших времён.

Всё это она вспомнила, сидя на пуфике возле телефона. Что она добилась своей праведностью? Да ничего. Сидит теперь одна, и никому в целом свете её жизнь неинтересна.

Анна Ивановна вздохнула, взяла в руку трубку телефона, набрала номер туристического агентства и заказала одну из самых дорогих путёвок на горнолыжный курорт. Отдельный номер с видом на горы со всеми удобствами. Заказ путёвки Анну Ивановну немного успокоил. Следом она набрала номер косметического салона и записалась на комплекс ухода за телом и лицом.


Из салона Анна Ивановна вышла в приподнятом настроении, с удовольствием ловя своё отражение в зеркале. Не такая уж она и старая… очень даже ничего дамочка, ухоженная, приятная… Анна Ивановна лёгким жестом поправила причёску и улыбнулась сама себе: ничего, мы ещё повоюем!

Следом прошлась по магазинам, накупив всякой всячины, и отправилась в турагентство – заплатить аванс за путёвку.

Девушка в агентстве встретила её дежурной улыбкой и пригласила сесть. Как ни крути, а Анна Ивановна была для неё выгодной клиенткой. Она показала красочный проспект с видами турбазы, куда собиралась поехать Анна Ивановна. Та полистала, посмотрела картинки – и осталась довольна:

– Мне нравится… только, честно признаться, я совсем не умею кататься на горных лыжах…

Девушка со снисходительной улыбкой посмотрела на Анну Ивановну:

– Да не волнуйтесь вы! Это не проблема. Во-первых, там есть инструктор для начинающих, который всегда к вашим услугам. Лыжи в прокат тоже всегда можно взять. Не новые, конечно, но покататься можно. И потом, если вам не захочется кататься на горных, вы можете прокатиться на обычных. На обычных умеете?

– Конечно. Это я умею. С мужем часто в лес ходили…

– Вот и прекрасно. Знаете, там очень красиво! А дышится как! – Девушка втянула ноздрями воздух и мечтательно прикрыла глаза, будто уже находилась в горах. – Я думаю, – добавила она с чувством, – вы там чудесно отдохнёте. У вас отличный номер, люкс. Вы не пожалеете.

– Надеюсь. – Анна Ивановна внесла аванс и попрощалась с девушкой.

Ехать нужно было сразу после Нового года, а оставшееся время она решила посвятить подготовке к поездке – купить тёплые вещи.


Новый год Анна Ивановна, как и предполагала, встретила в гордом одиночестве. После двенадцати забежала соседка, они выпили по бокалу шампанского и немного поболтали. Анна Ивановна рассказала, что уезжает, и попросила соседку присмотреть за квартирой. Та покачала головой, так как была женщиной экономной и практичной:

– И зачем тебе, Аня, такую уйму деньжищ тратить? Что тебе на этом курорте делать? Ты и на лыжах-то горных, небось, сроду не стояла?

Анна Ивановна почувствовала себя слегка задетой:

– Ну и что, что не стояла? Гера мой в горы хотел… и потом, что мне делать? Я теперь на пенсии… даже внуков нет, чтобы нянчить.

– Да… понятно, конечно, но хоть бы летом поехала, к морю, и то веселее.

– Не хочу я к морю, и зачем лета ждать? До лета ещё дожить нужно. Дача теперь на мне.

– Ну, делай как знаешь. Потом расскажешь. Может, и я соберусь.

– Расскажу.

Женщины допили бутылку шампанского, и соседка ушла домой – спать. Анна Ивановна тоже легла, полная радостных предчувствий.


Билет на поезд она взяла в купе – не хотелось трястись двое суток в плацкарте. Гулять так гулять – решила Анна Ивановна. Она надела в дорогу красный пуховик, который купила накануне в дорогом бутике, правда, с новогодними скидками. Хотя пуховик и сидел на Анне Ивановне как влитой, она чувствовала себя немного не в своей тарелке: не привыкла носить такие дорогие вещи. Вообще ей казалось, что она влезла, по нелепому недоразумению, не в свою шкуру, хотя и влезла добровольно. Новый образ не так уж не нравился Анне Ивановне, и она решила привыкать. В конце концов, жизнь не кончается в любом возрасте. Даже на пенсии.

Её попутчики, как выяснилось после пары часов совместной поездки, оказались малоразговорчивы. Нижнюю полку, такую же, как и у Анны Ивановны, занимала молодая девушка лет 25–30. Она быстро переоделась, достала из миниатюрного дорожного саквояжа книжку и уткнулась туда. Верхние полки занимали: мужчина – примерно одних лет с Анной Ивановной, – и молодой человек лет тридцати с небольшим.

Мужчина постарше назвался Мишей, тот, что помоложе представился Тимуром, девушку звали Настей.

Миша бросил оценивающий взгляд на Анну Ивановну и почти сразу предложил ей пойти в вагон-ресторан, пообедать. Анна Ивановна от неожиданности растерялась и отказалась. Миша уговаривать не стал, влез на свою полку и уснул. Тимур достал планшет, тоже залез на полку и замер там.

Анна Ивановна сначала смотрела в окно, потом сходила за кипятком и заварила себе чай. Настя тоже принесла кипяток и высыпала в стакан пакетик с кофе. Анна Ивановна была не прочь поговорить и задала Насте дежурный вопрос:

– А вы куда едете? Если не секрет, конечно?

– Да какой там секрет, – Настя пожала плечами, – к родственникам, на Алтай. У меня там старшая сестра живёт.

– А я отдыхать, на турбазу… на горные лыжи решила встать на старости лет.

– Да нормально… вы на старуху не похожи. Молодец, что ездите, дома не сидите. Я как на пенсию выйду, ни дня дома сидеть не буду. Сразу закажу кругосветное путешествие. Это моя мечта.

– Зачем откладывать до пенсии? Насколько я понимаю, вам ещё ой как долго ждать!

– Ну и что? Деньги-то откуда взять прямо сейчас? Вот до пенсии и буду копить. Конечно, если выйду замуж за олигарха, тогда другой разговор.

– А вы не замужем?

– Пока нет.

– И молодого человека нет?

– Ну почему… есть, всякие… но ничего серьёзного. Девица на выданье.

– Дай вам Бог, Настенька, хорошего мужа. Мы вот со своим душа в душу всю жизнь прожили, царствие ему небесное!

– Спасибо. Ваши бы слова да Богу в уши. Посплю немного, пожалуй, в дороге всегда в сон клонит. – Настя зевнула, легла на полку и накрылась одеялом.

Анна Ивановна, оставшись в одиночестве, тоже была вынуждена лечь и достать журнал. Миша наверху заворочался, проснулся, вытащил газету с кроссвордом, и ручку. Анне Ивановне стало неловко, что она его отшила с обедом, но заговорить не решилась. Ей было приятно, что незнакомый мужчина пригласил её, женщину пенсионного возраста, на обед, и самолюбие у Анны Ивановны распевало бравурные марши.

Свет выключили рано, и Анна Ивановна незаметно для себя уснула. Когда она открыла глаза, Миши не было, видно, вышел где-то на станции. Настя протирала лицо лосьоном, очевидно, совершив утренний туалет. Тимур ещё спал.

Днём он спустился с полки, выпил чай и съел бутерброд, так и не проронив ни слова, потом собрал вещи и вышел в коридор, кивнув всем на прощание. Следом за ним вышла Настя, пожелав Анне Ивановне удачного отдыха, и до места назначения Анна Ивановна доехала одна.

На вокзале её должна была ждать машина – Анна Ивановна и здесь решила не скупиться, и заказала трансфер до отеля. Зачем трястись в автобусе по чужому городу? Тем более что гостиница, куда она направлялась, располагалась в горах, и добираться туда нужно было на перекладных.

Мужчина с табличкой «Кабанья гора» ждал её на выходе из вокзала. Анна Ивановна подошла к нему, показала путёвку и паспорт, после чего они сели в машину. Анна Ивановна ещё раз удивилась странному названию гостиницы, которое привлекло её в турагентстве – Кабанья гора. Что же там, интересно, происходит? Кабаны непуганые бегают? Она хотела спросить об этом у водителя, но тот вёл машину с таким суровым и мрачным выражением лица, что Анна Ивановна решила отложить все вопросы на потом, когда доберётся до места.

Они долго петляли по серпантину, пока не оказались на небольшом плато. Впереди выступил двухэтажный корпус отеля. Он казался встроенным прямо в скалу, будто кто-то налепил на камень разукрашенный конструктор. Машина остановилась, скрипнув тормозами. Водитель помог Анне Ивановне донести сумку до дверей отеля, и попрощался.

Горы встретили Анну Ивановну ветром и колючим снегом. Она непроизвольно поёжилась от холода, подхватила сумку и вошла внутрь. С противоположной стены на Анну Ивановну уставилась огромная морда кабана, заставив её вздрогнуть.

Девушка за стойкой регистрации улыбнулась вошедшей женщине. Она почему-то напомнила Анне Ивановне её саму в молодости. Пытливый взгляд, упрямо поджатые губы. Анна Ивановна протянула девушке путёвку и паспорт, та поприветствовала новую постоялицу и с улыбкой протянула ключи от комнаты на втором этаже, пожелав приятного отдыха. Вместе с ключами Анна Ивановна получила памятку с расписанием завтраков, обедов и ужинов. На обед она уже опоздала, поэтому могла рассчитывать только на ужин. Но это её мало расстроило, так как есть она не хотела – основательно подкрепилась в поезде.

Гостиница была отделана в стиле охотничьего домика – светлым деревом, под сосну. Наверх вели деревянные перила с резными балясинами. Когда на лестницу наступали, ступени немного поскрипывали. В холле горел камин с живым огнём, отделанный камнем, отчего в помещении было очень тепло и уютно. Анне Ивановне стало хорошо и весело. Она легко взлетела по ступенькам, почувствовав себя снова молодой и полной сил, и вошла в свой номер.

На огромной двуспальной кровати лежал плед, стилизованный под шкуру тигра, а на полу лежал пушистый ковёр. В вазе на столике, накрытом льняной скатертью стоял сухостой – разноцветные бессмертники.

Анна Ивановна вытащила из сумки спортивный костюм, купленный специально для поездки, и затолкала сумку в большой деревянный шкаф. Время до ужина ещё было, и она решила привести себя в порядок после дороги – помыться в душе и переодеться, а потом отдохнуть.

Ровно в семь Анна Ивановна спустилась в холл и прошла в небольшой ресторанчик, где должен был состояться ужин. Администратор спросила у неё путёвку и показала столик на четверых возле окна с видом на горы. За столиком сидел мужчина явно пенсионного возраста, и молодой парень лет 30–35. Анна Ивановна поздоровалась и села напротив мужчин, потому что они сидели рядом. Пенсионер, как показалось Анне Ивановне, обрадовался её появлению. Он оживился, предложил налить минералки, чтобы «сполоснуть кишки», как он выразился. Анна Ивановна была не прочь сполоснуть кишки после поезда, поэтому любезно подставила стакан, и, слегка морщась, выпила воду: минералку она не любила. Мужчина представился Марком, а тот, что помоложе – Артёмом. Анна Ивановна назвала себя.

– Ну что вы, дорогая моя… – протянул Марк благодушно, – какая такая Анна Ивановна? Здесь вам не официальное учреждение. Правда, Артемий? – Артемий кивнул, продолжая ковыряться вилкой в салате. – Можно просто Аня?

Анна Ивановна засмущалась, потому что давно отвыкла, чтобы её называли просто Аней посторонние люди. Но ей не хотелось показать заносчивой, и она кивнула:

– Как вам угодно. Если вам удобнее называть меня Аней…

– Да конечно, удобнее, не сомневайтесь! – Марк махнул рукой, будто раз и навсегда изгоняя отчество Анны Ивановны вон. – Ненавижу отчества! На западе вон вообще нет никаких отчеств.

– Ну, мы не на западе, – вставила Анна Ивановна. – У нас так принято. Меня на работе кроме как Анной Ивановной никто не называл. Только муж и подруги…

– Так вы замужем? – Марк не унимался.

– Вдова. Муж мечтал в горы поехать, но не успел… к сожалению…

– Понимаю… решили, значит, исполнить волю покойного?

– Что-то вроде того. Да мне и самой хотелось здесь побывать. А то так и жизнь пройдёт, и ничего не увижу.

– Вы правы, дорогая Анечка. А где вы трудитесь, если не секрет?

– Трудилась. Сейчас на пенсии. На заводе, экономистом в плановом отделе.

При этих словах Артём оживился и заинтересованно посмотрел на Анну Ивановну:

– Никогда бы не подумал, что вы на пенсии. Отлично выглядите, дорого, я бы сказал…

Анна Ивановна снова смутилась: молодые люди никогда не говорили ей комплиментов. Но было приятно, что скрывать. Анна Ивановна сразу почувствовала укол совести за то, что осуждала начальницу. Эх, не судите, как говорится…

– А вы где работаете? – решилась задать вопрос Анна Ивановна.

– Кто, я? – Марк поднял одну бровь. – Или вы у Артемия спрашиваете?

– И у вас, и у Артемия.

– Тогда отвечу за обоих. Я научный червь, преподаю в институте физику. В горы влюблён с детства, вырос на Урале. Артемий ремонтирует автомобили, но катается почти профессионально, я убедился. Тоже частый гость горнолыжных курортов.

– Почему почти? – Артём сделал обиженный вид. – Я с лыжами родился. Моя страсть. Могу давать уроки. Бесплатные, в отличие от местных инструкторов.

– Ну простите старика. Конечно, вы профессионал. Я так сказал, потому что это не ваша основная профессия, вот и всё.

– Пока не основная. Меня на сезон приглашали инструктором.

– Ну и? – Марк расправлялся с омлетом.

– Что «ну и?» Денег не очень много обещают. Мне с долгами нужно расплатиться, а потом подумаю.

– Ну, ничего, расплатитесь, какие ваши годы. А кормят здесь превосходно. Кухня отличная. Я не первый раз здесь, весьма доволен.

Анна Ивановна посмотрела по сторонам. Народу в зале было мало, около десяти человек. Марк перехватил её взгляд и сказал:

– Народу маловато? Заезды меняются. Одни уже уехали, другие ещё не приехали. Так будет дня три, потом соберутся, не переживайте. Заполонят все склоны. Сейчас ещё что, утром вообще несколько человек останется. От поездов и самолётов зависит. В это время, после Нового года, всегда так.

– Да мне всё равно. – Анна Ивановна пожала плечами. – Есть люди, нет людей…

Она осеклась на полуслове, потому что к ним за стол села девушка, лет 30, 30 с небольшим. Она кивнула мужчинам как старым знакомым, поздоровалась и представилась Анне Ивановне:

– Алла.

– Анна… Ивановна…

Марк погрозил ей пальцем:

– Какая вы упрямая! Анна, сказал же вам. Аллочка, это Анна.

Алла преподавала музыку в музыкальной школе и давала частные уроки. Горные лыжи освоила давно, и так же давно заболела ими. С тех пор всё свободное время посвящала им. В такой компании Анна Ивановна чувствовала себя белой вороной: ничего не умеет, нигде не была. Просто антиквариат. Никому не нужный пыльный антиквариат, даже рассказать о себе ничего интересного не может. А вроде жизнь прожила…

Артём доел свою порцию, встал, пожелал всем приятного аппетита, и удалился. Алла поковырялась в еде и тоже встала.

– Куда же вы, Алла? – Анна Ивановна искренне удивилась: как можно оставить такую вкусную еду? – Не поели ничего…

– Не хочется. Аппетита нет сегодня. И потом, у меня диета… а тут наложили, как слону. Я не в состоянии столько есть…

– А я проголодалась. С поезда. Тут очень вкусно.

– Вот и поешьте. Марк вам компанию составит, – сказала Алла и задвинула свой стул. – Я пойду прогуляюсь.

Принесли чай с куском торта, и Анна Ивановна с наслаждением положила в рот нежное лакомство. Марк медленно пил чай, ожидая, пока Анна Ивановна покончит с едой, и потом предложил:

– Не хотите прогуляться? Прекрасная погода! Я познакомлю вас с окрестностями.

Анна Ивановна хотела согласиться, но почувствовала, как усталость навалилась на неё после сытного ужина, и вежливо отказалась:

– Очень хочу, но, если можно, завтра? Сама не ожидала, но ноги, как ватные… валюсь с ног, то есть…

– Завтра, так завтра… – Марк пожал плечами. – По принципу – утро вечера мудренее?

– Серьёзно устала. Пенсионерка, как-никак…

Марк засмеялся:

– Да… старость не радость. Шучу. Вы отлично выглядите. Но завтра я отказов не принимаю.

– Я не откажусь. Тем более, я тут в первый раз.

Марк проводил Анну Ивановну до двери её номера и ушёл, насвистывая. Анна Ивановна легла в кровать и тут же уснула.

Когда утром она спустилась к завтраку, за столом ещё никого не было. Но у Анны Ивановны сказалась привычка рано вставать, а валяться в кровати она не привыкла. В ресторане было пусто, тут Марк не соврал. Кроме Анны Ивановны, за завтраком сидело ещё два человека.

Анна Ивановна принялась за кашу, когда, зевая, появился Марк в спортивном костюме. Он поздоровался и сел рядом.

– Как спали?

– Отлично. Но встала всё равно рано, привычка.

– Привычки держат нас в плену. Но ничего, это поправимо. Хотя ранний подъем, это не грех. Как там? Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

Анна Ивановна усмехнулась:

– Всю жизнь рано встаю, но пока ничего особенного не ощутила.

– Это я так, к слову… пословица. Как каша?

– Вполне. Я бы даже сказала, вкусная. Лет сто кашу не ела. Муж не любил, я и не готовила.

Почти одновременно подошли Алла с Артёмом. После обмена приветствиями, они тоже принялись за еду.

В столовую вошла женщина лет 48–50, с надменным видом, в сопровождении двух молодых людей, шикарно одетая. От неё за версту несло деньгами. Анне Ивановне показалось, что она уловила запах зелёных хрустящих бумажек, шлейфом тянущийся за дамой. Когда она шла по проходу между столами, грациозно виляя бёдрами, на высоких каблуках, все, кто сидел в столовой, вдруг притихли и прекратили жевать.

Дама, не обращая ни на кого внимания, села за дальний столик, куда тут же принесли ширму, отгородив её от остальных. Алла фыркнула и принялась за кашу. Артём пригладил волосы, Марк закашлялся. Первой обрела дар речи Алла:

– И что это за фря? Фу-ты ну-ты – ножки гнуты!

– Аллочка! Ну что вы, в самом деле, – прогудел Марк. – Просто у человека деньги некуда девать, вот и всё. Но количество этих самых денег вполне извиняет её поведение.

– Не завидуй. Зависть разрушает. – сказал Артём. – Тебе в жизни столько не заработать. Если только замуж удачно выйдешь.

– Я и не завидую. Было бы чему. Просто она прошла с таким видом, будто мы тут все черви навозные, а она прекрасная бабочка. Поэтому я и завелась, а так… обычная старая тётка… А замуж… выйдешь тут, как же… в Куршавель нужно было ехать, или в итальянские Альпы.

– Не такая уж и старая. – Артём принялся за салат. – Очень даже ничего. На мой вкус, во всяком случае… ну и ехала бы в Куршавель, чего не поехала?

– На что, спрашивается? Я не олигарх. Замкнутый круг: чтобы познакомиться с олигархом нужно ехать в Куршавель, а чтобы ехать в Куршавель, нужно быть любовницей олигарха… несправедливо устроена жизнь.

– Не переживайте Алла, не в деньгах счастье. Это вы позже поймёте. Я со своим душа в душу всю жизнь прожила, хоть и денег особых не было. – Анна Ивановна посмотрела на Аллу. – И здесь хорошие парни есть. У вас ещё всё впереди.

– Может быть. Но что об этом вести разговор? Что на роду написано, то и будет.

– Что-то вы как-то пессимистично, милая. – Марк взялся за чай. – Аня права. Какие ваши годы. Но вернёмся к нашей даме. Никто не знает, откуда она? И что это за молодые люди? Её сыновья? Мне, к примеру, даже интересно, почему она с такими деньгами и гонором приехала в нашу «волчью пасть»?

Артём усмехнулся, а Анна Ивановна почувствовала укол ревности.

– Какие сыновья? Это её охранники. Я эту штучку знаю, она нимфоманка. Часто сюда ездит, здесь инструктора в её вкусе, и, видимо, не придерживающиеся высоких моральных устоев. А вообще, это больше понты, не такая уж она и богатая. Хотя и в Куршавель ездит, я знаю. Но там таких, как она, и раз в десять круче, хоть пруд пруди, на неё никто внимания не обращает, вот она сюда и пристрастилась ездить. Как говорят, на безрыбье… или как там: лучше быть первым парнем на деревне… из этой оперы. К тому же на дорогих курортах полно молодых девочек, вроде нашей Аллы, и она там не котируется. А здесь ей раздолье, отрывается по полной. Она, кстати, замужем.

– Ну, что я говорила! – Алла победно стукнула ложкой по тарелке. – Муженёк и заработал денежки, а она только тратит. От скуки и по мальчикам побежала.

– Может и так. Источник их заработков мне неизвестен. Кажется, муж пытался из неё певицу сделать, но не получилось. Ну и на закуску – точно не знаю, возможно, это сплетни, но говорят, что как-то очень давно, в нежном юном возрасте, она встретила здесь свою первую любовь… и с тех пор якобы не может забыть, всё ездит и ездит сюда, надеясь, видимо, встретить. – Артём усмехнулся. – Бедняжка! Что-то перепутала. Забыла, что её первая любовь далеко не молода и по старой привычке льнёт к мальчикам. Маразм. Хотя, не исключаю, что это не более чем блажь. От безделья. Надо же чем-то питать душу… но, возможно, всё и не так. Я слышал, что у неё есть дочь, которую она нагуляла в молодости. Может, это как раз от первой любви…

– Артемий! Вы поразительно много знаете о нашей постоялице. Откуда, спрашивается? – Марк уставился на Артёма. – Я удивлён.

– Ничего удивительного, я часто здесь бываю. Девочки на рецепшен бывают очень не прочь поболтать. Кстати, даму зовут Стелла Борисовна. Живёт в Амстердаме. У её мужа там бизнес.

– Вам бы в органах работать! – Марк вытер рот салфеткой. – Ну, Анечка, нам пора! Осмелюсь напомнить, что вы обещали мне утреннюю прогулку. Отказов не принимаю.

– Я и не откажусь. Только чай допью.

– Да пейте спокойно, я подожду. – Марк благодушно улыбнулся. – Мне не к спеху.

Артём встал из-за стола:

– Алла, не хочешь прокатиться? Я склон нашёл. Горю желанием тебя сделать.

– Что?! Меня сделать?! Да ты жалкий хвастун! Отлично знаешь, что это не так просто. Но приглашение принимается. Люблю всё новое. – Алла тоже встала. – Жди меня на улице, выскочка!

Они с Артёмом ушли, о чём-то весело переговариваясь. Анна Ивановна посмотрела им вслед.

– Красивая пара. И чего людям нужно? Олигархи какие-то… глупость, если разобраться.

– Ну, глупость не глупость, а рационализм точно. Хотя, мне кажется, наша Аллочка больше лукавит. Рисуется перед Артемием. По-моему, он ей очень даже нравится.

– И мне так показалось. Вон как глаза у неё загорелись, когда он её пригласил. Но и он, по-моему, к ней неравнодушен.

– Насчёт него не скажу, он та ещё штучка. Трудно понять, о чём думает на самом деле. Откуда он так много знает про ту даму? Прямо досье нам выложил.

– Да что тут такого? Надо же о чём-то говорить. Ладно, пойдёмте. Я готова к прогулке.

Анна Ивановна вышла из-за стола, Марк за ней. Через пятнадцать минут они встретились в холле. Марк надел лисью шапку, уши у которой завязаны назад, и синюю куртку. Он был похож на норвежского рыбака, какими их, во всяком случае, представляла Анна Ивановна.

Они вышли на улицу, и Марк повёл спутницу в сторону перелеска. Было морозно, но солнечно. Анна Ивановна вдохнула полной грудью и вспомнила девушку из турагентства. Воздух, и в самом деле, великолепный.

Марк деликатно взял Анну Ивановну под локоть:

– Ну как вам окрестности?

– Чудесно! Жаль, Гера не дожил… – вырвалось у Анны Ивановны, и она сочла нужным пояснить. – Гера – это мой муж. Покойный.

– Я так и понял… Жаль, разумеется. Но, увы, над смертью мы не властны. – Марк сочувственно похлопал Анну Ивановну по руке. – Крепитесь, ничего не поделаешь.

– Да ничего, это вырвалось просто. Не берите в голову. Я вас не собираюсь использовать в качестве жилетки. Лучше скажите, почему наш отель называется «Кабанья гора»? Здесь водятся кабаны? Ни разу не видела живого, только по телевизору.

Марк задумался, потом спохватился и глубоко вздохнул, будто только что вынырнул из глубины:

– Только вы, Аня, себя заживо не хороните…

– Да я и не хороню, Господь с вами… на курорт вот приехала, какие похороны…

Марк продолжил, как будто не слышал ответа:

– Пенсия – это не приговор, уверяю вас. Жизнь ещё вполне может засверкать всеми красками. Это от человека зависит.

– Понимаю. Умом. А сердце… противится, что ли… Но вы вроде собирались мне рассказать про кабанов…

– Ах, да! Кабаны… замечательные животные – умные, безжалостные, хитрые, выносливые. В своё время водились здесь в большом количестве. Скорее всего, название оттуда. Сейчас, конечно, их днём с огнём не найдёшь, люди кругом. Рассказывают одну историю, как кабаны… м-м… разорвали одну влюблённую пару, которая заблудилась в лесу. Молодые люди проголодались, и парень застрелил поросёнка. Стадо кабанов настигло их и уничтожило… дети – это святое. Страшная смерть, если разобраться. Говорят, что кабанов было несметное количество. Просто море… несчастные утонули там, даже крикнуть не успели… не знаю уж, правда или нет. Но такую историю я слышал.

– Вот страсти! И зачем им понадобился этот поросёнок?

Марк расхохотался:

– Вы так близко к сердцу приняли мой рассказ! Полно! Это байки. Чего только люди не наболтают. Ну и потом, нам с вами точно не угрожают стаи диких кабанов. Мы не собираемся никого убивать. У нас с вами другие цели.

– Да, вы правы. А вы катаетесь на лыжах?

– Немного. Не так хорошо, как другие, но вполне сносно. Мне хватает, чтобы получить удовольствие. Я могу вас подучить, если не возражаете. Здесь можно взять в прокат снаряжение. Есть совсем не опасные склоны, очень пологие, для начинающих. Там даже дети катаются.

– Я попробую. Мы не далековато углубились в лес? После вашей истории мне как-то не по себе… так и кажется, что за каждым деревом нас поджидает кровожадный кабан.

– Сейчас пойдём обратно. Хочу прокатиться. Вы можете понаблюдать для начала. Или подобрать себе снаряжение. Я помогу вам.

– Буду обязана, – весело ответила Анна Ивановна.

Снег под ногами хрустел, в верхушках елей шумел ветер, и Анне Ивановне стало легко и хорошо. Она и сама толком не могла понять отчего: то ли оттого, что Марк шёл рядом, такой крупный и спокойный, то ли от всей обстановки – снега, ветра, гор, голубого неба… Ей захотелось попрыгать на одной ноге, но это выглядело бы очень глупо и смешно: старушка впала в детство. Полный маразм. Анна Ивановна подавила восторги существования и просто улыбнулась.

– Мне здесь очень нравится! – сказала она с чувством.

Марк благодушно посмотрел на неё:

– Вот и хорошо, дорогая моя! Мы с вами здесь мило отдохнём. Пойдёмте, выпьем по чашечке кофе с коньячком в местном кафе.

– Вы же хотели кататься?

– Потом пойдём кататься. Кофе для разогрева. Сегодня прохладно.

Анна Ивановна махнула рукой:

– А, пойдёмте. Гулять так гулять!

В кафе царил полумрак, хотя было довольно уютно и тепло. Анна Ивановна и Марком сели за самый дальний столик. Они оказались единственными посетителями. Принесли кофе, и Анна Ивановна с наслаждением сделала глоток. По телу разлилось приятное тепло, она раскраснелась. Марк тоже взял себе кофе, но в дополнение заказал ещё сто грамм коньяку с лимоном.

– Замёрз. – пояснил он коротко, прежде чем отпить из рюмки.

Анна Ивановна понимающе кивнула. Марк счёл нужным немного рассказать о себе. Он в разводе с женой уже много лет. Дети взрослые – сын и дочь, живут отдельно. Дочь в Европе, вышла замуж за шведа. Сын в Новосибирске, работает в научном институте, пошёл по стопам отца. У него двое внуков, оба от дочери, мальчики, пяти и семи лет. Дедушка их обожает, правда, не часто удаётся видеться, но ничего не поделаешь, жизнь есть жизнь.

В этом месте Марк сделал паузу и задумался. Анна Ивановна не спешила нарушить его молчание. Наконец Марк вынырнул из задумчивости и продолжил:

– А так, Анечка, я очень одинок… этакий одинокий старик… жену не видел много лет, с тех пор, как она ушла от меня.

– А внуки? Разве вы не встречаетесь у них?

– Нет. Стараемся приезжать в разное время. Да и не получается вместе. У Иры очень ревнивый муж… даже сейчас, на старости лет, как говорится, не успокоился. Хотя я не прочь пообщаться. Я зла на неё не держу.

– Простите за бестактность, если не хотите, можете не отвечать: это вы её оставили, или она вас?

– И ни то и ни другое. Разошлись по обоюдному согласию. Эх, да что там! Сейчас чего скрывать. Столько воды утекло, кажется, что это и не со мной было. Была у меня студентка, Людочка… такая милая, с ямочками на щеках, на вас похожа…

– Да что вы! – Анна Ивановна смутилась. – Скажете тоже! Сравнили пенсионерку и студентку! Расскажи кому, так засмеют.

– Никто не засмеёт. Раз говорю, похожа, значит, похожа. Но дело не в этом. Я на эту Людочку, как сейчас говорят, запал… вроде ничего особенного, а задело… да ещё как задело. Закрутился роман, цветы, подарки, и всё такое… сами понимаете… Людочка забеременела. Ира узнала, естественно, скандал был нешуточный. Я к тому времени уже остыл, и хотел всё завершить по-тихому, но не получилось, увы. Людочка сделала аборт, а потом благополучно вышла замуж за парня с параллельного курса. А я остался один. Ира так и не смогла простить… я сразу это понял, ну, что она не простит. Понял, и не стал унижаться. Я очень её любил… очень жалел обо всей этой истории. Теперь, конечно, дело прошлое, страсти улеглись, но мы не общаемся. Раньше созванивались по поводу детей, денег, а потом она вышла замуж, и наше общение прервалось. Вот и вся история. В отличие от вашей, как я понимаю, счастливой истории любви.

– Да, грустно… но вы сами виноваты.

– Не спорю. Но кто не ошибается? Хотя всё относительно. Ладно, не будем об этом… что-то я расчувствовался. Это коньяк виноват. Коньяк и мороз. Пойдёмте в наше бунгало, скоро обед.

– Вы же хотели кататься.

– Не сейчас. Может, к вечеру… никак не войду в колею. Расклеился. Или состарился. Честно признаться, хочу поспать после обеда. А потом мы с вами можем сходить на гору, посмотреть на катающихся. Как вам такой план?

– Нормально. Я тоже не против полежать после обеда.

– Вот и отлично. Я рад, что вы меня понимаете.

В гостинице Анна Ивановна поднялась к себе, переодеться к обеду. В голове немного шумело от коньяка и свежего воздуха. Марк на прощание немного задержал её руку в своей, пытаясь заглянуть Анне Ивановне в глаза, но она отвела взгляд. Ей было неловко от внезапно свалившего на неё мужского внимания, хотя и неприятно тоже не было.

Повалявшись на кровати и посмотрев телевизор, точно в срок Анна Ивановна вышла в ресторан и заняла своё место за столиком. И на этот раз она была первой. Через пару минут подошёл Марк, а за ним Алла и Артём.

В сопровождении своих волкодавов появилась Стелла, и величаво прошла за ширму. Кроме них, в зале находилась ещё пара средних лет – мужчина и женщина. Больше никого.

– Что-то наши ряды совсем поредели… – Анна Ивановна вздохнула.

– Да. Хотя кто-то не счёл нужным спуститься с гор, я полагаю. Не все являются рабами желудка. Ну да нам с вами это не должно мешать трапезничать. Так я говорю? – Марк подмигнул Алле.

– Конечно. – Алла сохраняла невозмутимый вид. – По мне так чем меньше народу, тем лучше. Кататься не мешают. Не засоряют склоны. А то нацепят дорогущие шмотки – и красуются. Лыжники, тоже мне.

– Не злитесь, Аллочка, вам это не идёт. Все знают, что вам нет равных в горных лыжах. Вы очень грациозны.

– Да ладно вам! – Алла махнула рукой. – Ешьте лучше.

– Да ем я, ем… – Марк обиженно уткнулся в тарелку.

Но долго сердиться Марк не умел, потому что через пару минут хлопнул себя рукой по лбу и закричал:

– Какой же я дурак! Совсем забыл вам сказать! Нас ведь приглашают на экскурсию к горному озеру. Завтра утром. Это местная достопримечательность, очень красивое место. Там есть небольшое шале, в котором организована ночёвка. Ну, стол там и всё такое. А утром обратно. Весь поход займёт два дня. Как вам, Аня, такое предложение?

– Ничего… а на чём мы туда пойдём? Не пешком же в самом деле…

– На лыжах! Разумеется, на лыжах! Только на простых. Лыжня там накатана, особенно напрягаться не придётся. Вы умеете на лыжах, Анечка?

– Да, надеюсь, что да…

– Мы тоже идём. – Алла покосилась на Артёма. – Я много слышала про это озеро. Говорят, оно заколдованное… в нём абсолютно прозрачная вода… давно мечтала туда попасть.

– Вот и отлично! Вместе едим, вместе отдыхаем. – Марк развеселился. – Честное слово, рад что наша компания не расстаётся. А кто ещё пойдёт?

– Кто-то пойдёт. На озеро всегда много желающих. Завтра и увидим. Лыжи выберите, пока не расхватали. – Артём посмотрел на Анну Ивановну. – Там очень милый шале…

– А кто будет нашим гидом? Не хотелось бы заблудиться. – Марк постучал пальцами по столу.

– Гидом? Одна девчонка из местных. Она тут инструктором подрабатывает в сезон. Катей зовут.

Алла презрительно поджала губы: упоминание о девчонке ей явно не понравилось.

Время до вечера Анна Ивановна скоротала в компании Марка. Он собственноручно выбрал ей лыжи и палки, проследив, чтобы ботинки точно подошли по размеру. Потом они сходили на гору, посмотреть на катающихся, и отправились пораньше спать: назавтра предстоял ранний подъем.

Сбор был назначен в холле отеля. В назначенное время туда явились Артём с Аллой, ещё одна пара средних лет, Анна Ивановна с Марком и, к немалому удивлению всех присутствующих, Стелла со своими телохранителями. Лыжный костюм плотно облегал её немного располневшее тело, но в общем и целом выглядела она весьма респектабельно, если не сказать – шикарно. Стелла удостоила собравшихся лёгким кивком головы.

Катя, высокая стройная девушка лет 25–27, в облегающей шапочке голубого цвета, проверила отдыхающих по списку, называя каждого по имени и фамилии. Не назвала только Стеллу: очевидно, та изо всех сил пыталась сохранить инкогнито. Мужчину звали Денисом, а женщину – Ниной. Охранников Стеллы – Андреем и Виталием.

Катя сказала, что маршрут несложный, и к обеду они будут в шале. Там их ждёт ужин при свечах, прогулка к озеру и ночёвка, а утром обратный путь.

– Зачем эта кикимора собралась с нами? Интересно, а ширму она тоже прихватила? – шёпотом спросила Алла Анну Ивановну. Та хихикнула, прикрыв рот рукой:

– Не знаю. Может, ей понравился наш Артём?

– Что за чушь! – злобно прошипела Алла. – Насколько я его успела узнать, он не падок на старух.

Анне Ивановне захотелось подразнить девушку. Она пожала плечами:

– Не знаю… она богата, красива, и потом, не такая уж и старая… кстати, заметьте, в хорошей спортивной форме… в обоих смыслах…

Неожиданно в разговор вмешался Артём.

– Что это вы тут шепчетесь? Я вроде слышал своё имя…

– Какой у нас хороший слух! Кто бы мог подумать! – Алла так сверкнула на Артёма глазами, будто он уже начал ухаживать за Стеллой. – Обсуждаем, зачем этой грымзе идти с нами, простыми смертными, на лыжную прогулку? Я бы ещё поняла, если бы хоть на собаках, а так… она знает, как надевать лыжи?

– Ты зря смеёшься, Стелла мастер спорта по биатлону. Была.

– Вот так новость! Так она у нас не только красавица, а ещё и спортсменка! – Алла удивлённо присвистнула. – Боевая тётя! И поёт, и пляшет. И даже, как в поговорке – слова не скажет.

– Злая ты, Алла… никто тебя замуж не возьмёт, – Артём вздохнул. – И не ори, услышать могут.

– Да ладно. Это она, что ли? У неё уши воском залиты, она на наш треск внимания не обращает, поверь. Мы для неё что-то вроде насекомых, так, копошимся под ногами.

Артём хотел ещё что-то сказать, но тут раздался голос Кати, и Артём замолчал.

После соблюдения формальностей процессия двинулась в путь. Анна Ивановна давно не стояла на лыжах, но особых трудностей не испытала. Бежалось легко, морозный воздух придавал бодрости. Анна Ивановна наслаждалась прогулкой. Стелла бежала впереди, Андрей и Виталий за ней. Возглавляла процессию Катя, а замыкал Артём, чтобы не было отстающих.

Анна Ивановна видела, как красиво Стелла орудует палками, скользя по лыжне. Она выглядела очень гармонично, и Анна Ивановна поняла, что Артём не ошибся: определённая подготовка у Стеллы чувствовалась.

Через пару часов сделали короткий привал, и к Анне Ивановне подошёл отдувающийся Марк.

– Уф! Устал, признаться… а вы как?

– Отлично. Сама от себя не ожидала. Ноги немного устали, а так всё в порядке.

– Отлично держитесь! А королевна-то наша, Стелла, летит, как птица… надо же!

– Артём сказал, что она мастер спорта по биатлону.

– Вот как? Похоже на то… она своих мальчиков загнала… мы только доползли, а она уже полчаса как тут загорает…

Катя похлопала в ладоши, призывая всех подойти.

– Ну как, устали? С вами всё в порядке, Марк? Вы тяжело дышите. Если трудно, мы пойдём помедленнее. Никто не должен потеряться. Остался ещё один переход, и мы на месте. Там отдохнём и поедим. Шале достаточно вместительное. Давайте, ещё пять минут – и пойдём. В это время года рано темнеет.

– Как скажете. – Марк поднялся с бревна, на котором сидел. – Я хоть сейчас готов.

Катя надела перчатки и взяла в руки палки.

– Тогда в путь! Обещаю бежать не очень быстро. Артём, вы замыкающий, следите, чтобы никто не отставал. Я на вас надеюсь.

Артём шутливо поднёс руку к виску:

– Слушаюсь!

Катя встала на лыжню, и караван снова тронулся в путь. Вскоре ветер усилился, началась метель. Лыжню присыпало снегом, но, в принципе, она была видна.

Через пару часов они ещё шли, пробираясь между елей. Ни шале, ни озера не было видно, и Катя слегка запаниковала.

– Ничего не понимаю, – растерянно бормотала она на стоянке, которую они вынуждены были сделать вне графика. – Мы идём тем же маршрутом, что и всегда… здесь просто нет другого… нет, и быть не может… я же постоянно группы вожу на это озеро. В это году, правда, ещё не водила, но мне сказали, что лыжня есть, по ней и иди… дурацкая метель! Неужели мы сбились с пути? Господи! Как некстати!

Марк поспешил успокоить Катю:

– Не расстраивайтесь, Катенька! Раз есть лыжня, значит, она куда-то ведёт. Не медведь же её, в самом деле, проложил! Возможно, просто пусть стал немного длиннее, ну, маршрут изменился по каким-то причинам… такое может быть?

– Наверное… почему нет? Я, если честно, не уточняла. Лыжня и лыжня… нам главное хоть куда-то попасть: темнеет.

– Тогда вперёд, не будем терять время. – Марк надвинул шапку на уши, демонстрируя решимость тотчас двинуться вперёд.

Стелла стояла, опираясь на палки, невозмутимая как сфинкс, и молчала, совершенно не поддавшись панике. Когда группа двинулась, она снова легко заскользила по лыжне впереди таких же молчаливых Андрея и Виталия. Вся их компания показалась Анне Ивановне какой-то нереальной, скорее похожей на призраков, чем на людей.

Шале они достигли в полной темноте, более чем через три часа пути. Дорога начала забираться в гору, идти стало труднее, дыхание сбивалось. Но когда на склоне вверху показалась крыша дома, все, не сговариваясь, закричали «Ура!» и захлопали в ладоши.

Катя с улыбкой обернулась на свою команду и поздравила всех с благополучным прибытием. На её симпатичном личике, если присмотреться, можно было заметить растерянность, но все так устали, и так обрадовались окончанию пути, что нюансы Катиного настроения никого не волновали. Только Анна Ивановна заметила озабоченность девушки, но не придала ей значения.

Первый сюрприз ждал их наверху: дверь в шале оказалась запертой. Катя вставила ключ, попыталась повернуть его в скважине, но безрезультатно. Она растерянно обернулась на стоящих за её спиной людей, ища поддержки.

– Никак не получается, – она потрясла рукой, – руки замёрзли… может вы попробуете, Артём? Ужасно хочется попасть внутрь. Экскурсия затянулась.

– Давайте. – Артём взял из рук девушки ключ и вставил скважину. Ключ упрямо не хотел открывать дверь. Артём подогрел скважину зажигалкой и снова вставил ключ – результат не изменился. Дверь стояла, как влитая.

– Да что за чертовщина! – подал голос Денис. – Мы скоро в сосульки превратимся! Ну нельзя же так готовится к экскурсии! За что мы вам заплатили? Я лично требую вернуть мне деньги! И оплатить моральный ущерб.

– Да успокойтесь вы! Разнюнились, как истеричная баба! – прикрикнул на него Марк. – Хоть бы собственную жену постеснялись! Подумаешь, ключ не подошёл! Сейчас взломаем. Тут, кроме кабанов и медведей, никто не ходит.

– Медведей?! – взвизгнула Нина, жена Дениса. – Нам ещё только медведей не хватало! Ты слышишь, Дэн?! Медведи!

Денис раздосадовано махнул рукой и отвернулся, поджав губы:

– Нужна ты медведям, как собаке пятая нога. Гораздо реальнее для нас сейчас превратится в ледяные статуи.

Стелла сделала едва уловимый жест рукой в сторону «волкодавов». Один из них, словно фокусник, достал откуда-то пистолет, подошёл к двери и выстрелил в замок, продолжая сохранять невозмутимый вид. Дверь, скрипнув, приоткрылась. Раздался вздох облегчения и жидкие аплодисменты.

Охранник подошёл к Стелле, которая отстегнула лыжи и стояла, держа их в руках. Стелла что-то тихо сказала ему, он кивнул и вернулся опять к двери, отодвинул рукой Катю, которая собралась войти, вынул пистолет и вошёл внутрь. Толпа молча ждала. Через пару минут он вышел и широко распахнул дверь.

– Добро пожаловать! – сказал он сочным баритоном и даже подмигнул растерявшейся Кате, которая смутилась и покраснела.

Все кинулись в помещение, ища долгожданное тепло и убежище от усиливающегося ветра и снега.

Когда все очутились в доме, Катя сняла с головы шапочку и тряхнула короткими соломенными волосами.

– Наконец-то мы прибыли! Хорошо, что среди нас нашлись настоящие мужчины! – она покосилась на Андрея, который прострелил дверной замок. Денис обиженно фыркнул:

– Так и я бы открыл…

– Но вы же не открыли, – ехидно заметила Алла, которая до этого отмалчивалась, предпочитая не вмешиваться. – Психически неустойчивым личностям оружие не доверяют.

– Но-но! Полегче, дамочка! Ваш язык – ваш враг.

– Ну, хватит упражняться в остроумии! – Марк цыкнул на них. – Не только вы устали и замёрзли. Давайте лучше расквартируемся и поужинаем. Дверь нужно закрыть на засов, коли замок мы сломали. Вдруг и правда медведь забредёт?

Катя послушно закрыла дверь на засов. Только сейчас все заметили, что в комнате темно. Катя пошарила по стене, но не нашла выключатель. У кого-то нашёлся фонарик, и по стенам запрыгало круглое жёлтое пятно. Пятно сначала прыгало хаотично, но потом движения его упорядочились, и оно начало методично обшаривать стену за стеной. Наткнулось на что-то выступающее из стены и задержалось там, чтобы получше рассмотреть находку. «Это» оказалось камином, с аккуратно сложенными рядом дровами. Пятно возликовало. Оно в ускоренном темпе заметалось по обнаруженному предмету, и на самом верху сооружения обнаружило коробку. Чья-то рука вытянулась по направлению к коробке и взяла её. Послышалось копошение, треск, и голос из темноты воскликнул:

Загрузка...