Шаги забвения - читать онлайн

Аркадий был военным в звании майора, что придавало вес всем его словам и действиям. Он долгое время жил в Германии и был, пожалуй, самым умным и эрудированным человеком среди всей нашей родни, и я несказанно поразилась, заметив в коридорах своего учебного заведения молодого человека, как две капли воды похожего на своего двоюродного брата.

В первую секунду я даже подумала, что это Аркадий по каким-то своим важным делам приехал в Юридическую Академию. Я смотрела во все глаза и не могла поверить тому, что видела. Но затем, приглядевшись внимательнее, я стала замечать различия между своим двоюродным братом и незнакомым молодым человеком. И первым отличием, конечно же, была разница в возрасте, ведь Аркадию было уже за тридцать, а незнакомому мне парню чуть за двадцать, хотя он выглядел очень солидно для своего возраста, что, собственно, и ввело меня в заблуждение.

А потом рост. У Аркадия рост составлял метр девяносто, а у незнакомого молодого человека не больше ста семидесяти пяти. А в остальном различий почти не наблюдалось. Оба статные, с правильными чертами лица, с чёрными усами, карими глазами и смуглой кожей. И было неудивительно, что я ошиблась, спутав между собой этих молодых людей.

И поскольку я всегда придерживаюсь принципа, что мечты должны сбываться, и у каждого должен быть шанс получить то, что он хочет, то я решила первой подойти к скромному молодому человеку и заговорить с ним.

– Привет! – обратилась я к своему тайному воздыхателю. – Не подскажешь, в какой стороне кафедра уголовного права?

И всё. Больше ничего говорить или делать мне не потребовалось, потому что лицо парня расплылось в такой радостной улыбке, словно он только что выиграл в лотерею миллион долларов. Он даже не услышал мой вопрос, потому что вместо того, чтобы ответить на него, представился:

– Меня зовут Андрей.

– А меня Олеся, – ответила я, улыбаясь в ответ.

После этого Андрея было не остановить. Он сразу же вызвался проводить меня после занятий, и я согласилась.

В тот день мы проболтали с ним несколько часов, значительно удлинив путь до автостанции, с которой я должна была уехать домой – в небольшой подмосковный городок.

Андрей был исключительно весёлым и умным собеседником. Он всё время умело поддерживал беседу, не забывая при этом интересоваться и моими увлечениями. Признаться, в тот день он покорил меня, потому что все остальные парни, с которыми я общалась раньше, оказавшись наедине, вели себя всегда зажато, боясь сказать лишнее слово. И чтобы избежать неловких молчаний, вести беседу всё время приходилось мне. Здесь же была обратная ситуация. Я чувствовала себя обычной девушкой, которая только позволяет молодому человеку оказывать ей знаки внимания, а сама просто купается в ореоле его восхищения. Я была очарована Андреем и безмерно радовалась тому, что наконец-то встретила хорошего парня.

Андрей жил в Москве вместе со своими пожилыми родителями и был лейтенантом милиции. Он работал в отделе кадров и дополнительно получал образование в Юридической Академии, чтобы после окончания учёбы уйти работать в адвокатскую контору. У него были огромные планы на будущее, и я не могла не восхищаться этим юношей.

Естественно, мы условились встретиться снова, и в ожидании этого дня я считала дни, не веря своему счастью.

Наша следующая встреча состоялась в канун 8 марта 1994 года. Андрей пришёл ко мне с букетом из пяти розовых роз, с коробкой шоколадных конфет и импортными духами. Признаться, я в жизни не получала таких шикарных подарков. Казалось, новый знакомый пытался искупать меня в своей щедрости. И единственным моментом, омрачившим мою радость, был тот факт, что от Андрея несло спиртным. Идти на свидание к девушке в подпитии, – что могло быть возмутительнее? Поэтому я поблагодарила Андрея за подарки и спросила:

– Ты пил?

– У меня умер товарищ, – скорбным голосом произнёс Андрей. – Я приехал к тебе прямо с поминок.

От услышанного мне стало неловко. Да, пожалуй, это была действительно уважительная причина, чтобы выпить, поэтому я отбросила дурные мысли и продолжила наслаждаться общением с понравившимся молодым человеком.

Потом, спустя время, когда я успела узнать всех друзей и товарищей Андрея, я спросила его, кто же всё-таки умер накануне того дня, когда у нас было свидание, и он ответил:

– Лично я его не знал. Но он был сотрудником милиции, который погиб в тот день в Москве. У нас на работе собирали деньги для его семьи, а потом мы с товарищами решили помянуть своего погибшего коллегу.

Да, это было объяснение в его духе. Только бы найти повод, чтобы выпить. Но тогда я этого не знала, и потому поверила Андрею на слово. А он продолжал удивлять и восхищать меня своим искромётным юмором и эрудицией, заманивая в сети своего обаяния. А когда в разговоре выяснилось, что хотя Андрей был старше меня на четыре года, день рождения у нас с ним приходится на один день, то я поняла, что это – судьба. Именно она свела нас вместе, потому что мы созданы друг для друга. Мы оба молоды, у нас огромные планы на будущее, которое мы можем строить вместе. И разве в девятнадцать лет нужно что-то ещё?

Но, к сожалению, тогда я и предположить не могла, что на самом деле все эти совпадения были лишь кознями Люцифера, который решил посмеяться надо мной, разрушив мою жизнь.

Но в тот день я рассталась с Андреем в самом радостном расположении духа. Я стала мечтать о будущем, в котором, естественно, было место и моему парню. Но всё это воодушевление продолжалось ровно до того момента, пока я не вернулась домой, потому что родители, увидев в моих руках букет цветов и подарки, сразу же задали вопрос:

– Когда свадьба?

И хотя я сама была безмерно очарована Андреем и, в принципе, была не прочь выйти за него замуж, но я не собиралась этого делать так скоро. Я планировала сначала закончить учёбу и найти работу, а уже потом обзаводиться семьёй и рожать детей. И уж, конечно, я не могла выйти замуж до того, как мне сделают предложение. Поэтому я ответила родителям, что только познакомилась с молодым человеком, и он ещё не предлагал мне выйти за него замуж. И, возможно, никогда не предложит, поэтому планировать свадьбу слишком преждевременно.

Но это не остановило родителей. На следующий день папа купил два ящика водки и снова повторил вчерашний вопрос, на который я ответила прежними словами, потому что за ночь ничего не изменилось.

И так продолжалось каждый божий день. Родители твердили, что мне уже девятнадцать лет, и я должна срочно выйти замуж и освободить их квартиру, а не сидеть у них на шее, и это притом, что я работала и училась одновременно, стараясь как можно меньше времени проводить дома. Поэтому я просто нырнула с головой в отношения с Андреем, чтобы почувствовать себя беззаботной и счастливой, как и полагается юной девушке. А буквально через пару недель Андрей впервые признался мне в любви.

Это был холодный весенний день. Андрей как обычно провожал меня до автостанции. И целуя меня при прощании в губы, произнёс:

– Я люблю тебя.

Услышав это признание, я ничего не сказала в ответ, как минимум, по двум причинам. Во-первых, это было не первое объяснение в любви, которое мне довелось услышать. С самого детства я не была обделена вниманием противоположного пола, поэтому успела привыкнуть к заявлениям подобного рода, воспринимая их исключительно как способ мужчины привлечь к себе моё внимание. А во-вторых, Андрей произнёс эту фразу так, словно пытался чем-то одарить меня, а не для того, чтобы узнать, есть ли у меня ответное чувство к нему. Поэтому я лишь улыбнулась в ответ и побежала на автобус, мысленно радуясь очередной своей победе над мужским полом.

А между тем Андрей начал знакомить меня со своими друзьями, которые, как на подбор, тоже оказались весёлыми и приятными людьми. Мы очень хорошо проводили время, и я не мечтала ни о чём большем. Но однажды эту радужную идиллию нарушил один неприятный случай.

Мы с Андреем встретились после работы и собирались ехать на день рождения к одной его знакомой. Причём подарок он купил заранее, о чём не преминул сообщить мне, а цветы купить не успел и предложил вместе съездить за букетом. И я согласилась. Но оказалось, что Андрей собрался купить цветы не где-нибудь по пути, а специально съездить для этой цели на рынок. Причём ехать на рынок нужно было на троллейбусе.

И тут следует отметить одну подробность.

В тот период времени у меня с деньгами было совсем худо. Моей зарплаты едва хватало на покупку проездного билета на метро и оплату автобуса до Москвы и обратно. Никаких других трат я не могла себе позволить. И Андрей, естественно, знал это, поэтому все гостинцы и подарки друзьям он оплачивал из своего кармана, тем более что его заработная плата была ровно в пять раз больше моей. К тому же в качестве сотрудника милиции у него был бесплатный проезд на общественном транспорте. И как следствие этого, он привык не ограничивать себя в расходах и выбирать тот вид транспорта, который удобнее, а не тот, что дешевле.

Поэтому когда Андрей вместо того, чтобы идти к метро, повёл меня на троллейбусную остановку, моё сердце замерло, потому что у меня с собой были лишь деньги на оплату автобуса до дома, и ни рублём больше. Правда, для экстренного случая в моём кошельке лежал один талончик на наземный транспорт. Но Андрей сказал, что обратно с рынка нам тоже предстоит ехать на троллейбусе, поэтому я решила не компостировать заветный талончик и приберечь его для обратной дороги.

И вот мы заходим в троллейбус. На Андрее была милицейская форма, потому что он часто ходил в ней по городу. И, как и это обычно бывает по закону подлости, следом за нами заходят контролёры – два молодых парня – и просят пассажиров предъявить проездные билеты. Но на меня они даже не посмотрели, потому что рядом со мной стоял лейтенант милиции, что само по себе являлось презумпцией моей благонадёжности. Поэтому контролёры пошли по салону троллейбуса дальше, а я облегчённо вздохнула. Но я рано радовалась, потому что в тот момент, когда парни прошли мимо меня, Андрей громким голосом произнёс:

– Олеся, ты забыла прокомпостировать талон!

Услышав это, я с опаской оглянулась на контролёров, которые, казалось, не придали значения словам Андрея, потому что даже не посмотрели в мою сторону, а продолжили делать свою работу как ни в чём не бывало. А мой парень продолжал настаивать на своём.

– Олеся, ты не слышала меня? Ты должна пробить талон!

Нужно было как-то остановить Андрея, тем более что говорил он очень громко, и многие люди стали оборачиваться в нашу сторону.

– У меня с собой нет денег! – прошептала я в ответ, надеясь, что Андрей войдёт в мою ситуацию.

– Так ты хочешь проехать в троллейбусе без билета? – произнёс он на весь салон, и теперь уже не только все пассажиры стали смотреть в нашу сторону, но и контролёры, которые мигом смекнули, что упустили добычу, и потому тут же развернулись и направились в мою сторону.

– Девушка, предъявите билет! – строгим голосом приказали контролёры.

Деваться было некуда, поэтому я достала свой единственный талончик и пробила его в компостере прямо на глазах контролёров, а затем предъявила его им.

– Вот мой билет!

– Но Вы пробили его после того, как мы подошли к Вам, поэтому платите штраф! – не желая сдаваться, продолжили напирать на меня парни.

– Но в правилах записано, что пассажир должен прокомпостировать свой талон до следующей остановки. И я успела это сделать! – уверенным голосом заявила я.

Действительно, мы только подъезжали к следующей остановке, и получалось, что я ничего не нарушила. И бравые контролёры смутились. По их лицам было видно, что они готовы оставить меня в покое, но в этот момент они получили неожиданное подкрепление.

– Олеся, ты должны признаться, что нарушила закон! Ты не собиралась компостировать талон до того, как к тебе подошли контролёры! – продолжал Андрей преподносить меня на блюдечке проверяющим.

– Да, девушка, оплачивайте штраф! – тут же ухватившись за поданную им соломинку парни.

– Но у меня нет денег! – растерявшись, произнесла я.

Поведение Андрея просто выбило у меня почву из-под ног. Я ожидала, что он заступится за меня, как и положено вести себя настоящему мужчине, он же, наоборот, фактически бросал меня на съедение кровожадным контролёрам.

– Ты должна заплатить штраф! – громогласно продолжал утверждать Андрей. – Раз виновата, нечего увиливать от ответственности! Доставай кошелёк и плати штраф!

После этих слов на лицах контролёров появилась нескрываемое торжество. Им даже не пришлось ничего делать! Зачем искать безбилетного пассажира и требовать с него штраф? Андрей всё это сделал за них, превратив в жертвенного агнца свою девушку, которой чуть ли не каждый день объяснялся в любви.

Со слезами на глазах я достала из сумки кошелёк, собираясь расстаться с деньгами на обратную дорогу домой. В тот момент я даже не думала о том, как мне предстоит без денег преодолеть расстояние в шестьдесят километров. Я хотела лишь одного. Чтобы это представление, в котором мне досталось самая трагическая роль, поскорее закончилось.

На глазах контролёров, Андрея и всех остальных пассажиров троллейбуса, тщательно следящих за развитием сюжета, я открыла кошелёк, но он был пуст. Я заглянула в одно отделение, потом другое, но денег там не было.

– Хватит тянуть время, плати штраф! – продолжал требовать Андрей.

– Но я ищу деньги! Они же где-то были! – оправдывалась я, снова и снова выворачивая несчастный кошелёк.

В тот момент я была так сильно расстроена, что забыла о том, что накануне положила деньги на обратную дорогу отдельно от остальных: во внутренний карман сумки, чтобы случайно не потрать свой резервный запас.

Разозлившись на то, что я никак не могу отыскать деньги, Андрей полез правой рукой во внутренний карман своей рубашки и достал оттуда необходимую купюру.

– Вот, возьмите! – протянул он контролёрам, и те, довольные, оставили нас в покое.

– Я отдам тебе деньги! – сказала я Андрею, когда мы снова остались вдвоём. – Вот только найду их, – и я снова продолжила ощупывать кошелёк на предмет тайного кармана, в котором могло что-то укрыться.

– Хватит уже устраивать спектакль! – недовольным голосом произнёс Андрей. – Лучше убери свой бутафорский кошелёк.

– Но у меня, действительно, есть деньги на обратную дорогу до дома! Я просто не могу их найти!

– Хватит придумывать глупые отговорки! Контролёры ушли, штраф уплачен!

– Но это – правда! – жалобным голосом пролепетала я со слезами на глазах.

– Дело уже сделано, так что лучше помолчи!

И я замолчала, быстренько спрятав кошелёк в сумку. Мне было так плохо, что не хотелось идти ни на какой день рождения, и вообще, не хотелось даже общаться с Андреем. У меня в голове не укладывалось, как он мог так поступить со мной. И я подумала, что, возможно, не стоит доверять парню, который с такой лёгкостью мог подставить свою любимую девушку. Но, к сожалению, в то время мой жизненный опыт был слишком мал, чтобы иметь возможность делать правильные выводы из неприятных ситуаций. И я объяснила себе подобный поступок Андрея его чрезмерной честностью и правильностью. И, якобы, эти качества не позволили ему ни на йоту отступить от буквы закона, даже если для этого пришлось принести в жертву любимую девушку. Поэтому в тот день я не распрощалась с Андреем навсегда, хотя мне очень этого хотелось. Я пошла с ним на рынок, где он купил этот злосчастный букет, после чего мы отправились на день рождения к его знакомой. Но только на троллейбусе мы больше не поехали, а прошли всё расстояние пешком, благо, идти нужно было всего три остановки.

Но буквально через несколько дней произошёл ещё один неприятный случай.

У меня был семинар по немецкому языку, и Андрей ждал меня в коридоре. И вот когда я, радостная, вышла из аудитории, Андрей обнял меня и поцеловал. И в этот момент к нам подошла девушка из его группы по имени Татьяна Луцук. И хотя мы с Андреем не скрывали своих отношений, видимо, эта девушка ничего не знала, потому что увидев нас вместе, просто пришла в ужас.

Глядя на Андрея немигающим взглядом, Татьяна медленной походкой подошла к нам, после чего, совершенно игнорируя моё присутствие, обратилась к моему парню:

– Как ты мог? Как ты мог так поступить? – заявила она, показывая рукой в мою сторону. – Ты променял меня на эту?

Затем из её глаз брызнули слёзы, и девушка замахнулась рукой на Андрея, словно желая дать ему пощёчину, но он перехватил руку Татьяны.

– Держи себя в руках! – процедил он сквозь зубы, после чего, взяв меня под руку, повёл прочь, а Татьяна так и осталась стоять на месте, вытирая слёзы.

Я же молчала, пытаясь осмыслить увиденное. И лишь когда мы вышли из Академии на улицу, я позволила себе поинтересоваться у Андрея.

– У тебя с ней что-то было?

– Нет! – сразу же отрезал он. – Я не знаю, что она себе возомнила, но мы всего лишь пару раз после занятий прошлись вместе до метро.

Да, в этом действительно не было ничего предосудительного. Тем более что я сама до встречи с Андреем после занятий часто шла к метро с кем-нибудь из ребят из своей группы. Поэтому я подумала, что, вероятно, Татьяна Луцук – крайне неуравновешенная особа, которая по какой-то непонятной причине позволила себе лишнее, и постаралась выбросить этот неприятный эпизод из головы, но у меня это не получилось.

Андрей проводил меня до автостанции, и я поехала домой и всю дорогу думала. Вот если бы я сейчас увидела какого-нибудь парня из нашей группы, с которым я раньше ходила до метро, с посторонней девушкой, стала бы я устраивать ему сцену? Естественно, нет. Какое я имею право указывать своим знакомым парням, с кем им встречаться? Более того. Даже если бы я сейчас увидела Андрея с другой девушкой, которую он бы обнимал и целовал, я бы не стала на людях устраивать истерику. Я просто перестала бы с ним общаться, ну и, возможно, поревела бы немного в подушку. Всё.

А Татьяна Луцук устроила Андрею при посторонних людях сцену с рукоприкладством. Значит, она полагала, что имеет право предъявлять претензии моему парню. А в каком случае девушка считает, что имеет такое право? Только в одном. Если она спала с ним, и парень дал ей понять, что у него в отношении её имеются серьёзные намерения.

И тогда всё становится на свои места.

И я решила ещё раз поговорить с Андреем, чтобы расставить все точки над i, потому что учиться в этом учебном заведении нам предстояло ещё несколько лет, и перспектива новых сцен с рукоприкладством и выяснением отношений мне совершенно не улыбалась.

И в нашу следующую встречу я всё-таки задала Андрею свой вопрос.

– Пожалуйста, не обижайся, Андрюша, но мне кажется, что ты был со мной не до конца честен, когда рассказывал о Татьяне Луцук. Ты сказал, что у вас с ней ничего не было, и вы всего лишь несколько раз после занятий прошлись до метро. Но в этом случае она бы не стала устраивать ту истерику, которой я была свидетелем. Я думаю, что ты с ней спал, и она считала, что у вас всё серьёзно. И мне нужно это знать, чтобы определиться, как я должна себя вести с этой девушкой. Потому что если она всего лишь обычная истеричка, то и общаться с ней я буду соответствующе.

Андрей глубоко вздохнул, но ничего не ответил. Тогда я решила приободрить его.

– Скажи мне правду! И мне неважно, какой она будет, потому что моё отношение к тебе не изменится.

Андрей снова вздохнул, после чего еле слышно произнёс:

– Было дело.

И в ту же секунду я почувствовала, как сильно мне хотелось услышать отрицательный ответ. Насколько мне было бы легче жить, если бы Татьяна оказалась просто неуравновешенной особой, не умеющей контролировать свои эмоции.

Мне даже было неинтересно, как это у них произошло, и как долго продолжалось, потому что меня просто подкосил тот факт, что парень, с которым я встречалась, до меня развлекался с другой девушкой, а потом, не задумываясь, бросил её, даже не удосужившись предупредить бедняжку об этом.

И хотя я знала, что Татьяна Луцук мне не конкурентка, легче от этого не становилось. По возрасту Татьяна была старше меня на четыре года и уже успела побывать замужем и развестись, нажив в браке дочь, которой в то время уже исполнилось шесть лет.

На голове у этой девушки была химическая завивка, а на переднем зубе стояла золотая коронка, что, на мой взгляд, было верхом безвкусия. И, конечно же, я была гораздо стройнее и привлекательней Татьяны, поэтому опасаться соперничества с её стороны не приходилось. И по большому счёту, дело было вообще не в Татьяне, а в Андрее, который воспользовался бедной разведёнкой, находящейся в активном поиске нового папы для своей доченьки, а потом в один миг забыл о ней просто потому, что встретил другую девушку, более молодую и хорошенькую.

Признаться, в тот день я даже не могла гулять с Андреем. Всё в нём казалось мне мерзким, поэтому я поспешила уехать от него домой, где снова стала думать.

Да, случай с Татьяной Луцук снова раскрыл мне Андрея с нелицеприятной стороны. Но за это время я успела привыкнуть к нему. Мне нравилось гулять с ним, нравилось проводить время с его друзьями. Да и у кого, собственно, нет тайного прошлого? Не всем же быть такими праведниками, как я! Поэтому я решила пустить всё на самотёк. Пусть всё идёт своим чередом, а дальше будет видно. И я продолжила встречаться с Андреем, избегая лишь встреч с Татьяной Луцук, чтобы случайно не спровоцировать её на новый скандал.

И вот однажды холодным майским днём 1994 года Андрей сделал мне предложение.

Обычно для любой девушки такое событие является чуть ли не самым ярким в жизни, о котором приятно вспоминать, пробуждая в памяти вновь и вновь мельчайшие романтические подробности. Но, к сожалению, для меня тот день не стал особенным. Я даже не помню, какое было число. Не помню, во что я была одета, и как выглядел Андрей. Я лишь помню, что подумала в тот момент о том, что наконец-то родители смогут избавиться от меня.

Мне так плохо жилось с отцом и матерью, которые каждый день попрекали меня куском хлеба и вообще обращались со мной так, словно я приходилась им не родной дочерью, а падчерицей, которую им кто-то навязал, что я готова была сбежать от них куда угодно. Одно время я даже пыталась устроиться работать дворником или уборщицей подъездов в Москве, лишь бы получить служебное жильё и уйти от родителей. Но глядя на мою тощую фигуру, ни один работодатель не решился принять меня на работу. Поэтому я подумала, что выйти замуж за москвича – не такая уж плохая идея в этой ситуации.

И хотя тревожный звоночки, свидетельствовавшие об опасности, продолжали звенеть в моей голове, я старалась не обращать на них внимания, по наивности думая, что после свадьбы Андрей изменится в лучшую сторону.

Да, он оставался всё тем же весёлым и обаятельным парнем, с которым я познакомилась, но узнавая Андрея больше, я мысленно отмечала в нём те черты, которые мне не нравились.

Так, например, он никогда и никому не уступал место в общественном транспорте. Даже старушкам. Наоборот, заметив свободное сиденье, Андрей опрометью бежал к нему, чтобы быстрее занять. Для меня же подобное поведение со стороны здорового парня было абсолютно неприемлемым. Ведь он же – мужчина! К тому же милиционер, который пользуется бесплатно общественным транспортом, а стало быть, и не должен занимать те места, которые рассчитаны на людей, заплативших за проезд.

Я, к примеру, вообще стараюсь не садиться в общественном транспорте, потому что мне стыдно, будучи молодой и относительно здоровой, сидеть, когда старшие по возрасту люди стоят. Но когда мы ехали с Андреем в метро или в автобусе, он заставлял меня тоже садиться рядом с ним, а когда кто-то из пассажиров начинал возмущаться, громогласно заявлял, что его жена, то есть я, беременна.

– Зачем ты так говоришь? Ведь всё это неправда! – шептала я ему на ухо, чтобы другие пассажиры не услышали.

– Но они же этого не знают, – говорил он в ответ. – Зато мы можем и дальше сидеть спокойно.

И хотя после этого мне было очень неприятно смотреть в глаза людям, но ослушаться я не смела.

И со временем таких тревожных звоночков становилось всё больше, и я понимала, что было бы слишком преждевременно связывать свою жизнь с парнем, о котором я так мало знаю, но я продолжала надеяться, что моя замужняя жизнь вряд ли может быть хуже, чем жизнь с родителями.

Но если бы я только знала, что меня ожидает, удавилась бы на первом суку, потому что это избавило бы меня от дальнейших страданий. Но я не знала этого и продолжала надеяться на лучшее.

А Андрей начал настаивать на скорой свадьбе, чему я тут же воспротивилась.

– Всё должно быть как положено, – строго ответила я ему. – Ты должен познакомиться с моими родителями, а я с твоими. А свадьбу нужно играть осенью, потому что русские люди всегда так делали.

И поскольку я была непреклонна, Андрею пришлось согласиться.

Вскоре он познакомился с моими родителями и, как и следовало ожидать, произвёл на них самое благоприятное впечатление. Затем я познакомилась с его родителями, которые показались мне милыми старичками. Мать Андрея, Надежда Викторовна, к тому времени была уже на пенсии. А Николай Тимофеевич, отец Андрея, который был на три года моложе своей жены, вёл себя более сдержанно, но в нём чувствовалась какая-то внутренняя сила, позволявшая ему добиваться серьёзных успехов в жизни.

Казалось, они делали всё, чтобы мне угодить. Во время моего визита Надежда Викторовна постоянно суетилась вокруг меня, подкладывая лучшие куски в тарелку и приглашая приезжать к ним снова и снова. И я подумала, что лучшей свекрови мне просто не сыскать.

Родители жениха мне понравились, и я подумала, что могла бы жить с ними в одной квартире. Но, конечно же, только первое время, потому что Андрей клятвенно пообещал мне, что жить вместе мы будем максимум год, потому что после нашей свадьбы Николай Тимофеевич, который был местным депутатом и занимал руководящую должность на заводе, постарается использовать все свои связи и в самое ближайшее время организует для нас отдельную квартиру. И, пожалуй, только ради этого стоило выйти замуж за Андрея.

И через два месяца после того, как Андрей сделал мне предложение, мы подали документы в ЗАГС.

Я специально тянула так долго в надежде, что какие-нибудь непредвиденные обстоятельства помешают нашей свадьбе. Каждый день я надеялась на чудо, откладывая неизбежное, но чуда не произошло. Родители ежедневно спрашивали у меня, когда я выйду замуж и освобожу их квартиру, а Андрей всё время твердил о своей любви и о прекрасном будущем, которое ждёт меня, если мы поженимся. И я сдалась. Я подумала, что стоит дать этому парню шанс доказать свою любовь, и, возможно, меня действительно ждёт счастливое будущее с человеком, который любит меня и обещает всю жизнь заботиться обо мне.

Всё лето мы готовились к свадьбе. Хотя, если честно, к свадьбе готовилась лишь наша сторона: я и мои родители, которые закупали продукты и напитки, организовывали приглашения и договаривались о ночлеге для приезжих родственников. Ни Андрей, ни его родители не делали ничего, видимо, полагая, что самим фактом принятия меня в их семью, они уже делают для нас большое одолжение.

Мама купила мне дешёвенькое свадебное платье и туфли, но у меня до сих пор не было самого главного – обручального кольца. Почему-то Андрей не проявлял никакой инициативы в этом вопросе, поэтому мне пришлось брать её на себя.

– Андрюша, а ты уже купил свадебные кольца? – спросила я его во время одной из наших встреч.

– Нет ещё, – безразличным тоном ответил он.

– А когда ты собираешься их покупать? Обычно все делают это сразу же после подачи документов в ЗАГС.

– Но я думал, ты сама купишь себе кольцо, – невозмутимо ответил он, и услышав эти слова, я оторопела.

– Но это всегда делает жених! Во все времена и во всех странах жених покупает кольцо невесте, а не она сама это делает! – задыхаясь от возмущения, произнесла я.

– А разве ты не можешь попросить родителей купить тебе обручальное кольцо? – продолжал отказываться Андрей.

– Дело не в моих желаниях! Это – традиция! Так же как парень делает предложение девушке, а не наоборот, так и кольцо должен дарить жених, а не невеста!

– Ну, если тебе так этого хочется, куплю для тебя кольцо, – словно вымучивая каждое слово, ответил Андрей.

Бог мой! Почему именно тогда я не сделала надлежащих выводов и не сбежала от этого человека? Но я стала искать оправдание для Андрея, списав всё на его неопытность, и потому не придала значения этому факту, который на самом деле был одним из звоночков, предупреждавших об опасности.

А через несколько дней мы поехали с Андреем в ювелирный магазин, где он выбрал для меня самое тоненькое золотое колечко, которое только было в продаже. При этом себе он взял массивное кольцо, которое совершенно не сочеталось с моим. А я-то считала, что обручальные кольца супругов должны быть одинаковыми! Ах, сколько ещё разочарований ожидало меня!

Впоследствии, уже после нашей свадьбы, один из друзей Андрея, посмотрев на мою правую руку, сказал:

– Ну ты, Андрюха, и жид! Жене такое скромное кольцо выбрал!

– Она сама выбирала, – тут же отреагировал муж, делая меня крайней.

А я по привычке смолчала, не желая компрометировать Андрея перед его друзьями.

Перед свадьбой я посчитала, что должна быть честной со своим женихом. И хотя в моём прошлом и настоящем не было никаких тёмных тайн, вроде бывших любовников или иных порочных связей и неблаговидных поступков, я решила, что должна рассказать будущему мужу обо всех не слишком гладких моментах своей биографии и о своём состоянии здоровья. Ведь рано или поздно Андрей всё равно это узнает, и было бы несправедливым по отношению к нему тянуть до последнего. Я решила предоставить своему жениху возможность дать задний ход и отменить свадьбу, если его что-то не устроит во мне.

И вот однажды в тёплый июльский день, когда мы встретились, чтобы погулять, я начала нелёгкий разговор. И хотя мне было очень больно и неприятно говорить о многих вещах, я собралась с духом и рассказала Андрею всё. О том, что у меня плохие отношения с родителями, которые всегда предпочитали мою младшую сестру мне, и потому рассчитывать на их помощь в дальнейшем не приходится. Я рассказала о язве желудка и о болезненных месячных, во время которых часто теряю сознание. И я думала, что этих моментов более чем достаточно, чтобы любой молодой человек отказался от брака со мной. Но, казалось, Андрея это ничуть не смутило. Он вообще никак не отреагировал на мои сообщения, словно это не играло для него никакой роли. Хотя я бы всё же предпочла, чтобы мой жених проявил некое сочувствие и поддержал меня, развеяв опасения по поводу будущего. И, возможно, тогда я бы чувствовала себя лучше. А так, мне показалось, что Андрей просто принял услышанные факты к сведению.

Но я затеяла этот разговор не только для того, чтобы покаяться перед будущим мужем в том, в чём считала себя виноватой. Я надеялась, что в ответ он тоже будет со мной откровенен и расскажет обо всех нелицеприятных моментах своей биографии, чтобы впоследствии это не стало бы для меня неприятным открытием и избавило бы в будущем от неловких и постыдных ситуаций наподобие той, что произошла во время встречи с Татьяной Луцук.

Однако Андрей не торопился раскрывать свои карты, и мне пришлось самой задать ему этот вопрос.

– Мне нечего скрывать, – коротко ответил он. – Я окончил школу, потом техникум, потом стал учиться в Юридической Академии. Я служил в армии, после которой пошёл работать в милицию. Ты же всё это знаешь! Зачем ты меня сейчас об этом спрашиваешь?

– Я спрашиваю тебя, потому что мы собираемся пожениться! И сейчас я хотела бы попросить тебя рассказать мне не свои анкетные данные, которые я и так знаю, а сообщить о том, с чем мне придётся столкнуться в нашей будущей семейной жизни. О том, чего я не знаю сейчас, но непременно узнаю в дальнейшем, и мне это может не понравиться, – попыталась я объяснить Андрею суть затеянного мною разговора.

– Мне нечего тебе рассказывать, – снова попытался закрыть тему Андрей. – Я – единственный ребёнок у своих родителей, которые меня любят, и тебя они тоже полюбят, как только мы поженимся.

– А как у тебя со здоровьем? – начала я задавать уточняющие вопросы, поняв, что Андрей не желает быть со мной откровенным.

– В милицию больных не берут, – коротко ответил он и постарался быстрее сменить тему разговора.

И хотя результаты нашей беседы меня не удовлетворили, я поняла, что большего добиться от Андрея не смогу. И когда после нашей свадьбы мне открылся весь ужас моего положения, какой я не могла ожидать даже в своих самых страшных кошмарах, я, естественно, припомнила мужу тот давешний разговор и спросила его, почему тогда он не был со мной откровенным, ведь я же рассказала ему о себе всё.

– Я говорил тебе то, что ты хотела услышать, – отрезал он, не желая вспоминать прошлое.

– А с чего ты решил, что я хотела слышать от тебя неправду? Я потому и начала тот разговор, чтобы расставить все точки над i. Чтобы ни у тебя, ни у меня не было сомнений в правильности того серьёзного шага, который мы с тобой собирались сделать.

– Но если бы я тогда тебе всё честно рассказал, ты бы никогда не вышла за меня замуж! – заявил муж, надеясь, что это будет ему оправданием.

– Да. Я бы отменила свадьбу и не вышла бы за тебя замуж, – честно ответила я.

– Ну вот, ты сама и ответила на свой вопрос, – спокойно сказал Андрей. – Как в таком случае я мог сказать тебе правду?

И как, прикажете, мне ещё разговаривать с этим человеком? Нет бы, извиниться, покаяться. Сказать, что был влюблён в меня по уши и боялся потерять. Я бы, может, позлилась на него, да оттаяла. А так я ещё больше вышла из себя. Мало того, что Андрей признался в том, что намеренно обманул меня, так он ещё и обвинил меня в том, что я спровоцировала его на эту ложь! Здорово придумал! Нашёл крайнюю, как всегда.

Не могу простить его за это. Не могу. Надеюсь, выпитое снадобье вытравит эти воспоминания из меня, чтобы я перестала корить себя и изводить за ту ошибку, которую я совершила, не разглядев в Андрее самовлюблённого эгоиста и подлого лжеца, позволив ему обманом жениться на себе.

Я глубоко вздохнула и вернулась в настоящее. Воспоминания разбудили во мне такой стыд, что я боялась взглянуть на Веру или на знахарку, чтобы увидеть их реакцию на свои действия. Невидящим взглядом я посмотрела на жидкость, бултыхавшуюся в глиняной чаше. Затем я поднесла её ко рту и сделала большой глоток. И в ту же секунду моё горло обожгло огнём. Дыхание перехватило, а глаза, казалось, вот-вот готовы были выскочить из орбит. И тогда я посмотрела на знахарку, чтобы убедиться в том, что со мной не происходит ничего такого, чего не должно быть. Но эта женщина продолжала медитировать, напевая свои странные напевы.

Тогда я посмотрела на Веру, но в ответ на мой безмолвный вопрос она лишь кивнула, словно сама не до конца понимала, что происходит.

Но тут жжение в горле прекратилось, дыхание восстановилось, и я даже почувствовала себя легче, чем до того, как отпила снадобье. И я воспрянула духом и решила продолжить начатую процедуру, продолжив извлекать из своей памяти болезненные воспоминания.

Когда мы планировали свадьбу, я несколько раз просила Андрея купить для меня в Москве букетик маленьких роз, с которым я могла бы ходить весь день.

– У нас в городе такие цветы не продают, – объясняла я ему. – А мне так хотелось бы держать в руках именно такой букетик! Не люблю я эти здоровые махины, которые продаются на цветочных рынках. И на свадьбе мне будут совсем неудобно ходить с такими цветами. Мало того, что всё время придётся приподнимать подол платья, нужно будет ещё и букет куда-то девать. А с маленьким всё будет намного проще.

И каждый раз Андрей кивал мне в ответ, обещая выполнить эту нехитрую просьбу. И когда в день нашей свадьбы он вошёл в квартиру моих родителей с букетом из пяти длинных белых роз в дурацком пакете из фольги, мне подумалось, что он или издевается надо мной или просто не слушал ничего из того, что я говорила.

– Я же просила тебя купить мне букетик из маленьких роз! – шепнула я на ухо своему жениху. – Как же я весь день буду ходить с таким длинным букетом?

– Скажи спасибо, что я вообще тебе хоть что-то купил, – полушутя-полусерьёзно ответил он. – Это Лёха, когда мы ехали сюда, сказал мне о цветах. А я вообще тебе ничего не собирался покупать.

Лёха был свидетелем на нашей свадьбе. Пожалуй, даже самым лучшим свидетелем в мире.

И мысленно я поблагодарила Лёху за этот жест внимания, потому что если бы на собственной свадьбе я была бы совсем без цветов, это было бы ещё хуже, чем бродить весь день с негабаритным букетом.

Но ещё до того, как Андрей появился на пороге квартиры моих родителей в день свадьбы, я боялась, что он совсем не приедет.

Расписываться мы решили в моём городе. Мол, так удобнее во всех отношениях, потому что Андрею не придётся сначала ехать из Москвы в область, а потом на всех порах мчаться обратно, чтобы успеть на регистрацию, которая продлится не более десяти минут. В нашем же ЗАГСе на эту процедуру отводилось не менее получаса, и кроме обычных поздравительных речей молодожёнам предлагалась ещё и небольшая фольклорная программа в русском стиле с шутками и прибаутками. И взвесив все эти аргументы, мы с Андреем решили, что расписаться в моём родном городе будет гораздо сподручнее, чем в Москве. А уж полномасштабная пьянка-гулянка с друзьями и родственниками будет проходить в кафе в столице, до которой нашим гостям добираться будет гораздо проще, чем до маленького подмосковного городка.

Наша регистрация в ЗАГСе была назначена на 11.30 утра, и мы договорились, что в 10.00 Андрей с друзьями будет уже у нас. Это время было необходимо для того, чтобы украсить машины цветными лентами и шариками, что должно было занять приблизительно двадцать минут. Столько же времени следовало оставить на традиционные конкурсы по выкупу невесты, которые собирались организовать мои подруги. Затем требовалось прибавить время на дорогу до ЗАГСа, включая посадку и высадку гостей из машин, что должно было занять не менее получаса. Ну и не менее четверти часа необходимо было оставить в запасе, чтобы своевременно оповестить работников ЗАГСа, что мы приехали и церемонию регистрации можно начинать без опозданий.

Все подруги были у меня уже в девять утра. Мы нетерпеливо поглядывали на часы, ожидая, что вот-вот засигналят машины, оповещая о прибытии моего жениха.

Я в спешке прихорашивалась, наводя последний марафет, периодически выходя на балкон, чтобы посмотреть на дорогу.

Время было уже 10.00, но Андрея всё не было. Я чувствовала себя как на иголках, подскакивая от малейшего звука, но никто не приезжал. И вот уже часы показывали 10.20. Потом 10.30.

Девчонки сочувственно смотрели на меня, и в их взглядах читалась растерянность. Я же была в полной панике.

Неужели Андрей бросил меня? Бросил прямо в день свадьбы, решив опозорить перед всеми знакомыми и родственниками?

Я переводила взгляд от дороги к часам и обратно, надеясь, что время остановится или, ещё лучше, пойдёт назад к тому моменту, когда Андрей приезжает ко мне и радостно улыбается, идя навстречу.

В тот миг я желала лишь одного: чтобы Андрей приехал. И неважно, что было раньше и что будет потом. Главное, чтобы сегодня мне не пришлось краснеть перед всей многочисленной роднёй, униженно оправдываясь за то, что меня бросили.

И в 10.40 я услышала шум приближающихся к нашему дому машин. Ошибиться было невозможно, потому что автомобильное движение в нашем городке небольшое, и столь бурный поток машин мог свидетельствовать только о том, что приближался свадебный кортеж.

И когда я увидела, что из дверей одной из машин выходит Андрей, то у меня отлегло от сердца. Я спасена! Меня не бросили! Сегодня мне не придётся переживать позор и унижение брошенной невесты.

Но поскольку времени до регистрации оставалось вдвое меньше намеченного, то и программу предсвадебных мероприятий пришлось проводить в резко усечённом виде.

Все мои подруги быстренько спустились вниз, вышли на улицу и занялись украшением машин.

Затем начались конкурсы для жениха, которые пришлось сократить до минимума. Потом Андрей поднялся в квартиру моих родителей, где вручил мне тот ужасный букет цветов, о котором я уже упоминала.

– Почему ты так поздно приехал? – спросила я своего жениха.

– В этом ты виновата, – продолжая улыбаться моим родителям, ответил Андрей. – Мы же договорились встретиться при въезде в город.

– С чего ты взял? – удивилась я.

– Ты сама говорила, что мы должны в десять утра встретиться там, чтобы украсить машины, – продолжал нести чушь Андрей.

– Я этого не говорила! Да и как бы я добиралась туда в свадебном платье?

– Откуда я знаю? Это же ты так решила! Вот мы и ждали тебя в условленном месте сорок минут, а потом поняли, что что-то пошло не так, и приехали сюда.

– Я этого не говорила! – продолжала оправдываться я. – Мы же с тобой всё подробно обсудили, что к десяти утра ты с друзьями приезжаешь сюда, и уже здесь мы украшаем машины, проводим конкурсы и потом едем в ЗАГС!

– Я точно помню, как ты мне говорила про въезд в город, – настаивал на своей версии Андрей. – Иначе зачем мы бы столько времени там торчали?

Он совершенно не хотел признавать свою вину. И что ещё хуже, пытался выставить виноватой меня. Но я всё равно была благодарна ему за то, что он вообще приехал. Не отменил свадьбу. Не передумал.

Поэтому взяв Андрея под руку, я улыбнулась своим родителям, а также всем остальным присутствующим, чтобы они не подумали о том, что на душе у меня совсем не так хорошо, как должно быть у невесты. После чего мы поехали в ЗАГС.

И вот сейчас, спустя много лет после того дня, я думаю о том, что лучше бы он в тот день не приехал. Пусть лучше бы мне пришлось пережить целый день унижений, пытаясь оправдаться перед друзьями и родственниками за неправильный выбор жениха. Лучше бы мне пришлось это делать один день, чем всю жизнь.

Но опоздание Андрея и дурацкий букет цветов, который он купил, были не единственными неприятными моментами в тот день. На нашей свадьбе случилась ещё одна очень неловкая ситуация. Когда зазвучали звуки вальса и тамада объявил первый танец для молодых, Андрей уверенными движениями поднялся из-за стола и протянул мне руку, приглашая выйти.

Улыбнувшись своему супругу и всем присутствующим, я последовала за Андреем, который вывел меня в центр зала, после чего встал столбом.

– Ты чего? – продолжая улыбаться, произнесла я, пытаясь приободрить мужа. – Давай танцевать!

– А я не умею, – простодушно ответил он, продолжая стоять столбом.

Все гости недоумённо смотрели на нас, музыка продолжала играть, а мы не двигались с места.

И тут стоит добавить, что я в своё время занималась танцами и много раз выступала на сцене, поэтому приглашение тамады не застало меня врасплох. Именно поэтому я предположила, что Андрей тоже умеет танцевать или хотя бы знаком с азами танцевальных движений. Ведь зачем-то он вышел из-за стола! А если он совсем не умел танцевать, то что, в таком случае, мы делали посреди зала под нетерпеливыми взглядами почти сотни гостей, ожидающих увидеть первый танец новобрачных?

– А почему ты раньше об этом не сказал? – словно громом поражённая, спросила я. – Хотя бы до того момента, пока мы не вышли из-за стола? По крайней мере, тогда бы у нас была возможность придумать какую-нибудь отговорку! А что делать сейчас?

А в это время гости удивлённо зашумели, подбадривая нас.

– Давай хотя бы попробуем! – предложила я Андрею, но оказалось, что он не только не знает, куда девать ноги, он даже не знал, куда класть руки.

Я стала объяснять ему, но процесс грозил затянуться, потому что Андрей совершенно не желал учиться, продолжая стоять столбом.

И в этот момент случилось чудо. К нам на выручку пришли моя тётя Надя со своим мужем Василием. Они поднялись со своих мест со словами:

– Думаем, нужно показать молодым, как это делается, – и, выйдя в центр зала, аккуратно отодвинули нас в сторону, а сами закружились в вальсе.

Как я была им благодарна! Они так выручили нас в ту минуту!

Я же тем временем схватила мужа за руку и повела обратно на наши места.

– Почему ты не предупредил меня о том, что совершенно не умеешь танцевать? – шепнула я на ухо Андрею.

– А зачем? – спокойно произнёс он.

– Хотя бы для того, чтобы избежать подобной ситуации, из которой нас, по счастью, выручили тётя Надя и дядя Вася.

– Так обошлось же! – пробурчал муж.

– И слава Богу! – ответила я.

Но на самом деле это было только началом. Мой муж не только не умел танцевать, он принципиально не желал этому учиться. Он не знал даже минимальных движений, которые знает любой подросток.

Ещё в школьные годы я очень страдала из-за того, что, будучи хорошей танцовщицей, мне всегда приходилось на дискотеках подпирать стены, потому что мои одноклассники были настолько закомплексованными, что не решались сами приглашать девочек на танцы. И как только начинала звучать медленная мелодия, они тут же объявляли, что это – белый танец, и усаживались на стулья вдоль стен, ожидая приглашений со стороны прекрасного пола. Иногда я шла на эти уловки, сама приглашая мальчиков на танец, иногда нет. И потому я искренне надеялась, что выйдя замуж, больше не буду подпирать стены. Я верила, что теперь у меня появился постоянный кавалер для танцев, но я жестоко обманулась в своих ожиданиях.

Став замужней женщиной, я продолжала подпирать стены на свадьбах и на вечеринках друзей, потому что никто меня не приглашал. А когда я сама подходила к какому-нибудь свободному молодому человеку, тот отвечал:

– Здесь твой муж. Почему ты с ним не танцуешь?

– Потому что он не хочет танцевать, – отвечала я.

– Но я тоже не буду с тобой танцевать, потому что не хочу напрасно вызывать в твоём муже чувство ревности.

И не солоно хлебавши я отходила в сторону к очередной стенке, которая, единственная, никогда не отказывала мне в своих объятьях.

После того, как мы с Андреем вернулись после свадьбы домой, то первым делом закрыли дверь нашей комнаты и начали делать то, что делают все молодожёны перед первой брачной ночью. А именно, считать подаренные деньги.

Однако родители Андрея всегда отличались бесцеремонностью. В самый разгар наших подсчётов, не стучась, к нам в комнату вошёл отец Андрея – Николай Тимофеевич. И, не сговариваясь, мы тут же накинули одеяло на купюры, разложенные на диване.

– Деньги уже посчитали? – сразу же осведомился Николай Тимофеевич.

– Нет ещё, – ответил Андрей.

– Это неважно. Давай-ка мне их сюда, я сам посчитаю, – сказал Николай Тимофеевич, подходя ближе и протягивая руки.

– Отец, это наши деньги! – неуверенным голосом попытался возразить Андрей.

– И что? Я найду, на что их потратить. Вас-то кормить надо! – спокойно ответил Николай Тимофеевич.

– Но я и так отдаю вам с матерью зарплату и все премии! – продолжал сопротивляться Андрей.

– Свою зарплату ты отдаёшь нам для того, чтобы мы тебя кормили. А затраты на свадьбу нам компенсировать кто будет?

– Но Вы же ни копейки не потратили! – вмешалась я в разговор. – Все расходы на свадьбу несли только мои родители!

– Ну и что! Мы всё равно должны получить свою долю с тех денег, которые вы собрали, потому что вы будете жить у нас, – не собирался уступать Николай Тимофеевич.

– Но ведь Андрей отдаёт Вам достаточно денег для того, чтобы покупать еду и оплачивать жильё, – не сдавала я своих позиций. – А эти деньги друзья и родственники подарили нам, чтобы поздравить нас, и для того, чтобы мы могли потратить их по своему усмотрению, начав семейную жизнь.

Я говорила таким уверенным тоном, что Николай Тимофеевич понял: я не собираюсь ему подчиняться в отличие от его сына. Тогда он сменил тактику.

– Дайте хотя бы половину!

– Нет! – не поддавалась я на уговоры. – Это наши деньги!

Николай Тимофеевич ещё немного постоял, помявшись, в нашей комнате, наверное, надеясь, что Андрей встанет на его сторону, но этого не произошло, и через некоторое время он ушёл, а мы с мужем продолжили считать наши первые доходы.

Признаюсь, собранная сумма меня разочаровала. На свадьбе присутствовало больше восьмидесяти человек, а денег было собрано приблизительно пятьсот долларов, если перевести их в валюту. А всё потому, что родители Андрея, к примеру, не только не тратились на свадьбу, но и не подарили нам ни копейки. А многочисленная родня мужа в большинстве своём тоже последовала их примеру. Видимо, они посчитали, что букета хризантем или гладиолусов вполне достаточно для подарка молодожёнам. А некоторые семьи, объединившись, дарили один конверт, в котором была сумма, не превышающая десяти долларов, если считать в валюте. Причём эти люди даже не думали о том, что в их поведении есть что-то предосудительное, потому что они подписывали подаренные конверты, не стесняясь своих подарков, а наоборот, гордясь своим поступком. Именно поэтому я и узнала о том, кто и сколько подарил.

И только мои друзья и родственники смогли немного исправить положение, установив квоту – дарить не меньше пятидесяти долларов с семьи. И из-за этого удалось собрать хоть что-то. Но даже эти деньги не смогли компенсировать ту сумму, которую потратили мои родители на свадьбу.

И я хотела потратить эти деньги на новую одежду и развлечения, но у мужа были другие планы.

А дело было в том, что на работе у Андрея появилась новая мода – проводить свой отпуск на Кипре. И, конечно же, муж не хотел отставать от своих коллег. Но если раньше он отдавал все заработанные деньги родителям, которые и слышать не хотели ни о каком Кипре, то женившись на мне, у Андрея появился шанс утереть нос своим обеспеченным коллегам. Раз я сумела отстоять наши свадебные деньги, то их можно было использовать как первоначальный капитал для заграничной поездки.

И Андрей во всех красках расписал мне отдых на Кипре, о котором знал по рассказам своих товарищей по работе. И мне, двадцатилетней девчонке, которая не ездила никуда дальше деревни в Рязанской области, бесспорно, захотелось посмотреть далёкие страны. Я полностью согласилась с мужем в том, что все свадебные деньги следует обменять на валюту и начать копить недостающую сумму, которая также равнялась пятистам долларам. Но только я не знала одного: что все тяготы этого накопления лягут исключительно на мои плечи.

Я работала в канцелярии на госпредприятии, и моя зарплата была небольшой. Мы с Андреем тратили её на покупку учебников, презенты преподавателям во время сессий и покупку проездного билета для меня, так как у мужа проезд был бесплатный. После этих трат в моём распоряжении оставались сущие копейки, да и те приходилось откладывать.

Едва я приносила домой какую-нибудь премию, муж тотчас отбирал её у меня и бежал в обменный пункт. А однажды он смог утаить от родителей одну из своих премий, которая была несравненно больше зарабатываемых мною крох, и он тоже обменял её на доллары.

В течение года я не могла позволить себе купить даже мороженое. А когда кто-нибудь из подруг приглашал меня на день рождения, мне приходилось отказываться под любыми более или менее благовидными предлогами, потом что мне было стыдно признаваться в том, что у меня нет денег на подарок.

И вот через год жесточайшей экономии мы с мужем набрали нужную сумму. А затем муж пошёл на ещё один беспрецедентный шаг вопреки требованиям своих родителей, обменяв часть отпускных денег на доллары, чтобы у нас с собой было хоть немного карманных денег.

Но накануне нашей поездки Николай Тимофеевич предпринял ещё одну попытку лишить нас возможности потратить собранные деньги по своему усмотрению

– Может, вы всё-таки передумаете ехать и вернёте деньги за путёвку? – обратился он вечером к нам с Андреем. – Представляете, сколько еды мы могли бы купить на эту сумму! Может быть, на Кипр вы как-нибудь потом съездите, а сейчас мы лучше поедим как следует?

– А разве мы плохо питаемся? – ответила вместо мужа я. – Да вы икру каждый день ложками едите!

И это фраза была не аллегорий, а чистой правдой. Банки с красной икрой всё время стояли у них в холодильнике. А в канун праздников Андрей обычно покупал не менее полукилограмма чёрной икры, которую его родители реально ели ложками.

– Но с этими деньгами мы могли бы ещё лучше питаться! – продолжал настаивать на своём Николай Тимофеевич.

– Да куда уж лучше? – ответила я. – Мы не будем отменять поездку. У нас всё уже оплачено, и туристическая фирма деньги не вернёт.

Николай Тимофеевич повздыхал-повздыхал и пошёл к себе в комнату. А мы на следующий день сели в красавец-самолёт и полетели на сказочный Кипр, чтобы провести там целую неделю в трёхзвёздочном отеле.

И поскольку инициатива этой поездки исходила от Андрея, то я полагала, что и во время нашего отдыха он так же будет решать все возникающие проблемы, потому что, в отличие от меня, он был информационно подкован в этом вопросе. Для меня же это поездка была своего рода авантюрой, в которую я пустилась только вслед за мужем. Но оказалось, что я напрасно на это надеялась.

А проблемы начались сразу. И первой их них была языковая.

В школе я учила немецкий язык, которым очень неплохо владела. Муж же учил английский и постоянно хвастался тем, что прекрасно говорит на этом языке. И как обычно, я ему поверила. И чтобы не ударить в грязь лицом при столь образованном супруге, я купила для себя скромный англо-русский разговорник. И если бы я его не взяла с собой, то даже не представляю, каким был бы наш отдых.

В далёком 1995 году туристический бизнес только начинался, и на Кипре не было столько русскоязычных туристов, чтобы у персонала ресторанов и отелей возникла необходимость в изучении русского языка или в составлении меню на русском языке. Тогда там всё было на английском. По-русски никто не говорил ни слова. Впрочем, так же, как и по-немецки, так что мои познания были бесполезны.

И вот когда мы сошли с трапа самолёта и зашли в здание аэропорта, я с надеждой посмотрела на мужа, пребывая в полной уверенности, что сейчас он найдёт дорогу, найдёт тех, кто нас встречает, и вообще решит все организационные вопросы. Но не тут-то было. Андрей точно также рассеянно смотрел по сторонам, как и я.

– Может быть, ты спросишь кого-нибудь, куда нам идти? – спросила я мужа.

– А кого я спрошу? – удивлённым тоном произнёс он.

– Кого-нибудь из персонала. Вон там стоят работники аэропорта, – сказала я, показывая рукой в сторону людей в униформе. – Подойди к ним и спроси, куда нам нужно идти.

– А может, ты лучше сама их об этом спросишь? – раздражённо произнёс муж.

– Как я их спрошу? Я же не знаю английского! А ты знаешь!

– Значит, спроси их по-немецки, – продолжая злиться, ответил муж.

– Вряд ли здесь, на Кипре, народ говорит по-немецки, – с сомнением сказала я.

– А ты попробуй.

И я подошла к работникам аэропорта и начала что-то говорить по-немецки. И оказалось, что с таким же успехом я могла бы пытаться общаться с ними на русском языке, потому что толку от этого общения не было никакого. И тогда я достала из своей сумки разговорник и, найдя нужные фразы, стала их читать. И несмотря на моё ужасное произношение, меня поняли, и с помощью жестов показали куда идти и что делать.

И так всю поездку. Муж не мог произнести даже элементарной фразы. Мне приходилось всё время носить с собой разговорник и с его помощью общаться с местными жителями.

– Ты же говорил, что хорошо знаешь английский! – упрекала я мужа.

– Да, хорошо, – кивал головой Андрей.

– Но я до сих пор не услышала от тебя ни одной фразы на английском языке!

– И что? Я знаю английский язык достаточно хорошо, чтобы иметь по нему твёрдую четвёрку, – с апломбом отвечал муж.

– Неважно, какую ты имеешь оценку по этому предмету, если ты ни слова не можешь произнести! – продолжала я спорить с Андреем, надеясь, что он найдёт в себе мужество признать свою ошибку.

– Нет, это важно! Если преподаватели ставят мне твёрдую четвёрку, значит, они уверены в том, что у меня есть необходимые знания, – не соглашался со мной муж.

Да, у Андрея в Академии были очень хорошие оценки. Но только к этому времени я уже успела узнать, как это происходило.

Андрей поступил в Юридическую Академию точно так же, как и раньше в техникум, только благодаря связям своего отца. И благодаря им же, а также хорошим подарочкам, он получал неплохие оценки, совершенно не напрягаясь в учёбе. Так что его «четвёрки» да «пятёрки» ничего не значили. Что, собственно, и подтвердилось буквально через год, когда Николай Тимофеевич уже не мог оказывать протекцию сыну.

А другой неприятный момент нашей поездки связан с очередной безалаберностью мужа.

Дело в том, что меня страшно укачивает в поездках на автобусах и на автомобилях. А в маршрутных такси я вообще ездить не могу, так как их чрезмерная манёвренность вызывает во мне такой приступ головокружения, что я могу потерять сознание. И естественно, муж знал об этом.

Пока мы ехали на микроавтобусе от аэропорта до отеля, меня вырвало раза три. Хотя поездка длилась чуть больше часа.

А когда мы заселились в отель, нас навестила русская девушка Катя, которая была представителем туристической фирмы на Кипре. И, конечно же, Катя навестила нас не сколько для того, чтобы помочь освоиться в незнакомом месте, сколько для того, чтобы подтолкнуть нас к ещё большим тратам. Она предложила нам выбрать для себя экскурсии, чтобы наше пребывание на солнечном Кипре не было однообразным и скучным. И, конечно же, сделать выбор вызвался мой муж, как глава семьи. Я же, как примерная жена, которая к тому же ещё не пришла в себя после утомительной дороги, скромно отошла в сторону, чтобы не мешать супругу принимать решение.

Андрей обстоятельно поговорил с Катей, которая показала ему фотоснимки с различных экскурсий, а потом заказал одну из них, заплатив за неё сто восемьдесят долларов из четырёхсот, которые у нас были с собой, сразу же лишив нас значительной части бюджета. Я же, полностью доверяя выбору мужа, даже не удосужилась проверить, что же это была за экскурсия. Андрей лишь сказал мне, что это будет посещение местной деревни с обедом.

«Что ж, деревня, так деревня», – подумала я.

Но на деле всё оказалось гораздо хуже. Причём настолько хуже, что я потом очень долго припоминала мужу эту экскурсию.

Когда в назначенный день мы вышли из отеля, нас подхватил джип с лихим водителем по имени Аки. И тут выяснилось, что Андрей заказал для нас двенадцатичасовое горное сафари.

Меня рвало всё время. Не помогали даже таблетки от укачивания. Чуть ли не каждые десять минут я просила водителя остановиться. После чего я отбегала в сторону, где меня выворачивало наизнанку. Если бы я знала английский язык, я бы вышла на первой же остановке и вернулась в отель. Впрочем, будь у меня чуть больше жизненного опыта и уверенности в себе, я бы, пожалуй, и без знания языка и денег сумела бы добраться до нужного места. Но тогда я была слишком молода и полностью зависела от мужа, которого, казалось, совершенно не волновало состояние его жены.

Андрей с удовольствием общался с остальными русскими туристами, которых Аки забрал в других отелях и которые путешествовали с нами весь день. Я же не могла найти себе места. Весь день прошёл для меня будто в тумане. Возможно, мы и посещали местную деревеньку и, возможно, мы посетили и другие места, – только я этого не заметила. Перед моими глазами была постоянная пелена, а желудок сводило от боли. И я думала лишь об одном: когда же эта злосчастная поездка закончится. Но Аки забрал нас первыми и отвёз в отель последними.

И после этой отнюдь недешёвой экскурсии мне пришлось ещё очень долго приходить в себя.

И я спросила мужа:

– Скажи, пожалуйста, зачем ты заказал горное сафари, если прекрасно знал, что я очень плохо переношу автомобильные поездки?

– Мне фотки понравились, – простодушно ответил муж.

– Но Катя наверняка рассказала тебе о том, что это – двенадцатичасовая поездка на джипах по горным дорогам!

– Но я не думал, что тебе будет так плохо, – спокойно ответил муж.

– А о чём ты думал? Если меня укачивает даже во время поездки по ровной дороге, чему ты лично много раз был свидетелем, то неужели ты надеялся, что путешествие по горному серпантину на протяжении целого дня пройдёт для меня бесследно?

– Но это была самая интересная экскурсия из предложенных, – продолжал валять Ваньку Андрей.

– Возможно, она и должна была быть самой интересной, но только не для меня. Тебе следовало выбрать что-то другое, более спокойное.

– Ну, теперь я буду знать, что тебя в такие экскурсии лучше не брать, – недовольно заявил муж.

– Нет, теперь я сама буду выбирать экскурсии, – ответила я.

А следующим неприятным моментом нашей поездки были часы посещения пляжа.

Мой муж – парень смуглый и легко загорает на солнце. А я – девушка не просто белокожая, а бледнокожая. Загар для меня – это нечто из разряда утопии. Моя кожа не просто не восприимчива к загару, всё гораздо хуже. Пребывание на палящем солнце для меня противопоказано в принципе, поскольку я моментально покрываюсь ожогами. Именно поэтому я купила себе солнцезащитный крем с самым высоким уровнем защиты. Приобрела широкополую шляпу, очки, чтобы не обгореть на жарком кипрском солнце. И по этой причине я очень просила мужа ходить на пляж только в утренние и вечерние часы, когда не так жарко. Но бесполезно.

– Ничего, – отвечал муж. – Спрячешься под зонтиком, и ничего с тобой не случится.

Так я и сделала. Придя в первый же день на пляж около одиннадцати часов утра, мы заплатили за шезлонг с зонтиком, под которым я и спряталась.

Приблизительно в час дня я поняла, что ни солнцезащитный крем, ни зонтик мне не помогают. Я чувствовала, как натягивается и горит моя кожа, и пребывание на пляже превращается для меня в нестерпимую муку.

– Андрюш, давай вернёмся в отель, – предложила я мужу. – По-моему, я сгорела.

– Как ты могла сгореть? Ты же всё время в тени! – возразил муж, не желая уходить.

– Я не знаю, как это могло случиться, но я чувствую, как моя кожа горит, – ответила я.

– Хватит врать! – начал ругаться на меня муж. – Надоело загорать, так прямо и скажи!

– Да я бы с радостью провела здесь весь день, но не могу. Прошу тебя, давай прямо сейчас пойдём в номер!

– Нет, – не желал соглашаться со мной муж. – Дай ещё хоть разок окунуться и обсохнуть!

И мы провели на пляже ещё полчаса. За это время я натянула на себя всю одежду, обмотав открытые участки тела полотенцем и став похожей на человека-невидимку из романа Герберта Уэллса. И когда мы вернулись в номер, Андрей наконец-то сам смог убедиться в том, что я его не обманывала.

Вся моя кожа была в красно-багровых ожогах, которые неравномерно покрывали всё тело.

– Налей себе холодную ванну и отмокай, – приказал муж. – К вечеру всё пройдёт.

Но ни к вечеру, ни на следующий день лучше не стало. Моё тело горело, и из-за этого я даже не могла ночью спать, не зная, какую позу лучше принять, чтобы не потревожить раненую кожу.

Андрей совершенно не проявлял ко мне никакого сочувствия. Наоборот, он возмущался тем, что я отказываюсь заниматься с ним сексом по такой плёвой причине, как обгоревшая кожа.

Посещать пляж я больше не могла, и мужу пришлось делать это в одиночку, что, конечно же, стало для него новым поводом для упрёков в мой адрес.

Ещё до поездки на Кипр один из друзей Андрея по имени Михаил Захаров говорил нам, что хотел бы поехать за границу, в какую-нибудь жаркую страну, чтобы там от души напиться под пальмами. И Андрей поддерживал его в этих мечтах.

– Представляешь, – говорил мне после этого муж. – Нажраться под пальмами! Вот это отдых!

В ответ я лишь мило улыбалась, полагая, что это – шутка. Но когда мы прилетели на Кипр, я поняла, что муж не шутил. Ужраться до потери памяти – это было реальной целью любого мероприятия, в котором он участвовал. И это очень сильно меня огорчало. И единственное, что казалось мне в этом желании непонятным, так это зачем тратить огромные деньги на перелёт в другую страну, на отели, на трансфер, на визы и нести прочие сопутствующие расходы исключительно для того, чтобы напиться? Какая разница, где упасть мордой в грязь: в соседней подворотне или под африканскими пальмами?

Да, пожалуй, что упасть на тёплый песок гораздо приятнее, чем на асфальт или в лужу. Но платить за это тысячи долларов? Неужели оно того стоит, если цель всё равно одна?

Романтическая поездка на Кипр превратилась для меня в пытку. И я мечтала лишь об одном. Поскорее вернуться домой, чтобы всё это закончилось. И когда по возвращении в Москву мы рассказывали своим знакомым об отпуске на Кипре, опуская при этом все вышеупомянутые мною подробности, то я завершала своё повествование всегда одинаково. Я говорила, что ещё одна поездка на солнечный Кипр не входит в наши планы, так как во время этого путешествия нам пришлось столкнуться с рядом трудностей, которые я постараюсь избежать во время следующего нашего визита за границу.

Да, так прошла наша с мужем первая и единственная «романтическая» поездка, из которой я вернулась с таким неприятным осадком на душе, что спустя время даже перестала упоминать о том, что когда-то была на Кипре. И единственным положительным моментом этого путешествия для меня являлся лишь горький жизненный опыт путешествий с мужем, от которого я в любую минуту могла ждать неприятных сюрпризов.

Оторвавшись от воспоминаний, я сфокусировала свой взгляд на чаше, которую держала в руках. Я даже разглядела выдавленные на ней незамысловатые узоры, которые представляли собой то ли геометрические фигуры, то ли руны. И это наблюдение отвлекло меня от грустных мыслей. Я сделала глоток снадобья, которое снова обожгло мне горло. Но поскольку в этот раз я была готова к подобным ощущениям, то даже не сбила дыхание, пока пила. А когда чудодейственная жидкость покатилась вниз по моему желудку, мне даже показалось, что на какую-то долю секунды я испытала нечто вроде эйфории. И это ощущение мне очень понравилось. Значит, нужно продолжать пить это снадобье хотя бы для того, чтобы иметь возможность снова испытать это удовольствие. Ведь никаких иных радостей в жизни у меня уже не осталось. И я снова пустилась в дорогу воспоминаний.

Когда мы с Андреем поженились, то всё, что было у нас схожего, как-то сразу уменьшилось. И наоборот, стали выявляться различия, которых, оказалось, было чересчур много. У нас были разные вкусы в еде и напитках, разные предпочтения в телевизионных передачах и, главное, у нас с мужем был абсолютно разный режим дня.

Я, как и все у меня в роду, «жаворонок». Встаю вместе с солнцем и с ним же ложусь. А муж, наоборот, не мог уснуть до трёх часов ночи, а потом, если не нужно было вставать на работу, мог проспать до обеда.

Возможно, если бы мы с самого начала нашей семейной жизни могли жить отдельно от его родителей, это бы не стало такой серьёзной проблемой. Но нам с мужем приходилось существовать на десяти квадратных метрах жилого пространства, и потому волей-неволей мне пришлось подстраиваться под Андрея, сбивая при этом свои собственные биоритмы.

И пока муж на полной громкости до трёх часов ночи смотрел телевизор, я пыталась как-то заснуть рядом с ним. Убавлять громкость Андрей не хотел принципиально, заявляя одно:

– Хочешь спать – уснёшь.

И, обессиленная, я засыпала, но просыпалась каждый раз, когда мужу приходило на ум встать, чтобы пойти в туалет, попить воды или что-нибудь поесть. И засада здесь крылась в том, что Андрей откидывал одеяло не со своей стороны, как это сделал бы любой другой человек, а с моей.

Каждый раз он скидывал с меня одеяло и поднимался с кровати так, словно старался разбудить при этом весь дом. И, конечно же, я просыпалась.

– Ну почему ты не можешь приподнимать одеяло со своей стороны? – измученным голосом спрашивала я его.

– Потому что твой муж не спит! Так почему же ты должна спать в это время? – сварливо возмущался Андрей.

– Потому что я устала, и завтра утром мне нужно идти на работу, а вечером в Академию! – отвечала я.

– И что? Мне тоже утром нужно идти на работу! Но я же не сплю! – спорил со мной муж.

– Но это – твой выбор! Не хочешь спать – не спи. Я же не заставляю тебя делать то, что делаю сама! – пыталась вразумить я мужа.

– Ты – моя жена! И должна делать то, что я тебе велю! – заявлял он. – И я тебе говорю, чтобы ты не смела спать, когда я не сплю!

– Но это не зависит от моего желания, – оправдывалась я. – У нас в роду все ложатся спать рано. И если я в позднее время не окажусь в постели, а буду сидеть за столом, то всё равно отключусь!

– Но ты – моя жена! И должна быть такой, как нужно мне!

Мы продолжали спорить, и я засыпала прямо в разгар спора. Но Андрей не хотел с этим мириться. Он толкал меня, будил, запрещая спать, но это слабо помогало. Даже когда я не спала, толку от меня не было никакого. Я была как сомнамбула в невменяемом состоянии. Со мной бесполезно было о чём-то разговаривать или просить что-то сделать. Мои движения были заторможенными, а речь – невнятной.

И так продолжалось все восемнадцать лет. Муж всегда злился на меня за то, что у меня – здоровый сон, тогда как он вечно страдал бессонницей.

И лишь когда родилась дочь, он перестал смотреть телевизор на полной громкости до середины ночи, потому что новорождённому ребёнку трудно объяснить то, что необходимо засыпать под шум телевизионных передач, которые так любит смотреть отец. От звуков рекламы дочь просыпалась и орала, и успокоить её не было никакой возможности, поэтому волей-неволей мужу пришлось смириться с тем, что громкость нужно убавлять.

А через пять лет брака мне удалось ещё немного отвоевать свои права, и мы стали спать под разными одеялами, потому что муж всегда потел и любил спать под тонким одеялом. Я же, наоборот, из-за плохой работы сосудов вечно мёрзла и потому любила тепло. А спать, прислонившись друг к другу, было невозможно, потому что от этого муж потел ещё сильнее. Поэтому я и предложила использовать на кровати два одеяла, чтобы решить эту проблему. И хотя муж очень долго этому сопротивлялся, но со временем согласился. И после этого, когда Андрея мучила бессонница, и он по сто раз за ночь вставал с кровати, то не скидывал с меня одеяло, потому что теперь у него было собственное.

У Андрея была ещё одна дурная привычка – пускать газы в постели. И рано утром и поздним вечером. Складывалось впечатление, словно он нарочно перед сном не ходил в туалет, чтобы иметь возможность лишний раз нагадить мне.

– Если тебя пучит, сходи, пожалуйста, в туалет. Зачем же делать это в постели? – каждый раз спрашивала я его.

– Будешь возмущаться, приоткрою одеяло, и тебе придётся всё это нюхать, – отвечал он, пуская новую порцию газов.

Бороться с этим было бесполезно. И продолжалось это безобразие на протяжении всей нашей семейной жизни.

Когда мы только начали встречаться с Андреем, выяснилось, что он курил. Курил немного, по несколько сигарет в день, но для меня и это было невыносимым, потому что у меня в роду не было курящих мужчин. Да и женщин тоже. И я не переносила запах табачного дыма. Но так как наши с Андреем встречи были достаточно редкими: пару раз в неделю по вечерам после занятий в Академии, то я старалась мириться с этим его недостатком. И пока наши отношения были лишь на уровне невинного общения, я не смела делать ему никаких замечаний.

Но после того как он сделал мне предложение, я решила сообщить ему о своей непереносимости табачного дыма.

– Не обижайся, пожалуйста, но меня тошнит от запаха сигарет. И если сейчас ты можешь спокойно курить в моё отсутствие, то если мы поженимся, тебе придётся совсем отказаться от курения. Если, конечно, ты хочешь на мне жениться.

И хотя я не очень-то верила, что Андрей послушает меня, но в этом случае я ошиблась. Он сразу же бросил курить, чем окончательно убедил меня в своей любви. И я поверила ему. Но не всё было так просто.

В первые дни после нашей свадьбы я не видела в руках Андрея ни одной сигареты, но буквально через неделю мы пошли на свадьбу к его другу Сергею Зимину, с которым муж учился в техникуме. И во время праздничного застолья я заметила, что Андрей снова закурил.

– Зачем ты это делаешь? – удивилась я. – Ведь ты бросил курить несколько месяцев назад!

– Олеся, пойми: такая хорошая компания, я выпил, и единственное, чего мне сейчас не хватает, так это хорошей сигареты. Ты же сама видишь, я теперь не курю. А сегодня такой день, что можно сделать исключение.

И я снова ему поверила. Я решила, что это был один-единственный раз, когда он сорвался. Но чем больше времени проходило со дня нашей свадьбы, тем больше было таких исключений. Андрей придумывал любой предлог, чтобы оправдать своё курение. Он говорил, что у них на работе курят все. Даже девчонки. И если он не будет курить, то его просто засмеют.

– Но надо мной же никто не смеётся! – отвечала я. – Хотя в группе, где я учусь, кроме меня не курит лишь одна девчонка.

– Сравнила! Ты – женщина! Какой с тебя спрос? А я – мужик! Я должен курить!

– С чего ты взял, что ты кому-то что-то должен? – спрашивала я.

– Не спорь со мной! Я лучше знаю! – отвечал муж, грубо обрывая разговор.

Муж курил всё больше и больше, пропитывая своё тело запахом табака. И хотя мне это было жутко неприятно, я старалась сдерживать рвотные позывы и, находясь рядом с мужем, постоянно задерживала дыхание, чтобы не вдыхать табачный дым. А со временем я перестала делать Андрею замечания, поняв, что не смогу его исправить, и мысленно ругала себя за то, что позволила этому человеку задурить мне перед свадьбой голову.

В первые дни брака меня вообще ждало очень много неприятных открытий. Так, например, выяснилось, что мой муж – страшный матершинник. Впрочем, так же, как и его пожилые родители. Причём они не просто добавляли в свою речь мат, они на нём разговаривали. И даже понимали друг друга, что меня крайне удивляло. И хотя я была страшно разочарована, но понимала, что переделывать мужчину, выросшего в такой семье, бесполезно. Поэтому я просила мужа:

– Андрюша, пожалуйста, при мне не ругайся матом.

– А я и не ругаюсь, – отвечал он.

– А что же в таком случае ты сейчас делаешь? – спрашивала я его после очередной нецензурной тирады.

– Я разговариваю, – непринуждённо отвечал он. – Да и тебе уже пора перестать прикидываться благородной девицей. Мы уже женаты. Так что прекращай строить из себя праведницу и веди себя так, как нормальная девчонка.

– А почему ты решил, что до свадьбы я кем-то прикидывалась? – удивлённым тоном спрашивала я.

– Потому что все так делают. И таких людей, какой пыталась казаться ты, просто не существует.

– Каких людей? – снова не поняла я.

– Будто сама не знаешь! Правильных, воспитанных, культурных. Хочешь сказать, ты никогда не ругалась матом?

– Нет, не ругалась, – честно ответила я.

– Так не бывает, – недоверчиво проговорил муж. – По крайней мере, я таких людей раньше не встречал.

– Ну так посмотри! В отличие от тебя, я на самом деле такая, какой меня видят окружающие.

– Такого не может быть! – продолжал упорствовать муж. – Хочешь сказать, что если тебе кто-то наступит на ногу, ты не обложишь его трёхэтажным, как любой нормальный человек?

– Ну, если для тебя нормальным человеком является тот, кто всех направо и налево обкладывает трёхэтажным матом, то, по твоим меркам, я – ненормальная, потому что когда мне кто-то наступает на ногу, я, конечно же, не кричу от восторга. Я говорю: «Нужно быть осторожнее!». А если человек сразу же извинится, то я вообще ничего ему не говорю.

– Ты врёшь, – недоверчиво ответил муж. – Вот спорим, что в самое ближайшее время я поймаю тебя на том, что ты ругаешься матом?

– Если тебе этого хочется, то можем поспорить. Да только ждать тебе придётся слишком долго, потому что если за свои двадцать лет я не произнесла ни одного матерного слова, то вряд ли начну это делать сейчас.

– И ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты ни разу в жизни использовала в разговоре мат? – продолжал не верить моим словам Андрей.

– Можешь не верить. Это твоё дело, – ответила я, не считая нужным доказывать свою невиновность.

– Разумеется, я же не могу этого проверить, поэтому ты можешь говорить всё, что захочешь. Но я непременно поймаю тебя на вранье! И тогда ты заплатишь за это! – разгорячившись, заявил муж.

И он ждал. Год, два, десять, пока не понял, что я говорила правду. И потом это даже стало предметом его гордости, а также предметом его споров с другими людьми, которые пытались спровоцировать меня на нецензурную брань, но так и не дождались положительного результата.

Несмотря на то, что с самых первых дней нашего брака мои отношения с мужем были не совсем гладкими, я всё же тянулась к нему, стараясь при малейшей возможности доказать Андрею свои добрые чувства и привязанность. Мне хотелось как можно больше общаться с ним, лучше узнать этого человека и дать ему возможность узнать себя. Но мне, как и ему, нужно было работать и учиться, и потому времени для выражения своих эмоций почти не оставалось. Поэтому в обеденный перерыв я стала звонить ему, чтобы иметь возможность лишний раз услышать родной голос и поделиться новостями. Но стоило мне набрать рабочий номер Андрея и услышать его голос, как я тут же получала в ответ отнюдь нелицеприятные слова.

– Чего звонишь? – грубо отвечал он.

– Поговорить с тобой, – ошарашенно произносила я, чувствуя вину за то, что посмела напрасно побеспокоить своего мужа в его обеденный перерыв.

– Ну чего тебе? – высокомерно-снисходительным тоном говорил он, словно делал мне одолжение тем, что вообще отвечал на звонок.

– Просто хотела рассказать, как у меня прошло утро.

– А ты хоть в курсе, что я сейчас на работе? – не желая слушать, прерывал разговор Андрей.

– Конечно! Ведь я звоню тебе на рабочий номер, – начинала оправдываться я.

– А если ты знаешь, что я сейчас на работе, то должна знать, что у меня нет времени ни для каких личных бесед, – продолжал опускать мою самооценку Андрей. – Олеся! Я сто раз говорил тебе, что нахожусь на ответственной должности! От меня зависит работа всего Министерства внутренних дел! И если я буду тратить время на то, чтобы выслушивать бабьи сплетни, то это парализует работу целого Министерства! Ты должна это понимать и не звонить мне лишь для того, чтобы рассказывать о своих бабских делах!

После этого Андрей бросал трубку, и мне не оставалось ничего другого, как отодвигать от себя телефонный аппарат и прятать свой взгляд от коллег, которых неизменно удивлял тот факт, что молодожёны практически не общаются между собой. Но я повторяла всем историю о том, что мой муж – не просто сотрудник органов внутренних дел, а очень ответственный работник на важном посту, и его ни в коем случае нельзя отвлекать пустыми разговорами.

Но судя по недоверчивым и сочувственным выражениям лиц моих коллег, мне мало кто верил. Но меня их мнение особо не волновало, ведь главным было то, что я сама верила мужу и старалась лишний раз не беспокоить его, потому что очень часто, услышав мой голос в трубке, Андрей просто бросал её, не говоря ничего в ответ, а вечером объяснял свой поступок тем, что я позвонила не вовремя.

И хотя всё это казалось мне надуманным и малоправдоподобным, так как любой человек всегда может найти пару секунд, чтобы извиниться и сообщить своему собеседнику о том, что сейчас неподходящее время для разговора, Андрей не старался быть вежливым со мной. И поэтому я стала звонить ему лишь в действительно неотложных случаях и с ходу выпаливала те новости, ради которых я набрала его номер телефона, пока он не успевал бросить трубку.

И несмотря на то, что всё это мне было крайне неприятно, я утешала себя мыслью о том, что мой муж – важный человек в системе Министерства внутренних дел, и моя задача – быть примерной женой при нём. И как могла, я старалась справиться с этой задачей, полностью жертвуя собой и своими интересами ради мужа даже в самых незначительных мелочах.

Так, например, как и большинство людей в начале девяносто годов я постоянно следила за интригующими и захватывающими перипетиями семьи Си Си Кэпвелла в американском телесериале «Санта Барбара». Я не собиралась подсаживаться на этот сериал и, более того, если бы я хотя бы приблизительно знала о количестве серий этой мыльной оперы, то с самого начала не стала бы её смотреть. Но в тот субботний день, когда на наши телеэкраны впервые ворвалась «Санта-Барбара», в телевизионной программе было указано лишь название фильма. Но на следующий день последовало продолжение. А затем были новые серии. Фильм всё не заканчивался и не заканчивался, а его актёры были так непозволительно красивы, а их жизнь казалось такой удивительной и сказочной, и так поразительно отличающейся от наших тогдашних реалий и от советских фильмов, что я невольно ловила себя на мысли о том, что с нетерпением жду продолжения и не хочу, чтобы этот сериал заканчивался.

И когда мы с Андреем поженились, я не собиралась прекращать просмотр «Санта-Барбары». Но едва муж узнал об этом, то сразу же возмутился.

– Олеся, ты замужем! Можешь забыть обо всех фильмах и сериалах, которые ты раньше смотрела! Теперь у тебя на это не будет времени. Вечерами у тебя будут другие занятия, и ты должна будешь делать только то, что я тебе скажу. А телевизор ты будешь смотреть только со мной и только то, что я сам выберу.

И хотя эти речи мне совсем не понравились, в глубине души я даже немного порадовалась командному тону мужа и тому, что он собирается все решения принимать сам. Ведь мне, как и любой девушке, очень хотелось обрести крепкое плечо мужчины, за чью могучую спину можно спрятаться от любых жизненных невзгод. И отказ от сериала «Санта-Барбара» я посчитала малой платой за право обрести надёжного спутника жизни, который будет заботиться обо мне.

Но у Андрея, однако, подобные планы были исключительно по поводу моего досуга и свободных вечеров, о существовании которых мне вскоре, действительно, пришлось забыть. Андрей был не в состоянии принимать вообще никаких решений. Даже какой галстук утром выбрать. Всё должна была решать я. Но, к сожалению, эта возможность совершенно не давала мне права смотреть телевизор или вообще каким-либо образом развлекаться, потому что после замужества моя жизнь превратилась в сплошной круговорот работы, учёбы и домашних дел, где я ни секунды не могла посвятить себе.

Как и большинство девушек, я не выходила из дома, не накрасившись. Мне было стыдно появляться на людях с голым лицом без малейших признаков макияжа. Но если предстояло провести выходной день дома за семейными хлопотами, то, естественно, я не накладывала макияж. И это безумно злило мужа.

– Олеся! Почему ты не накрашена? – каждый раз возмущался муж, увидев меня без макияжа.

– Потому что я мою полы, а затем буду стирать бельё. Потом мне нужно варить суп. После чего я буду писать контрольную работу по уголовному праву. Зачем мне краситься, если мы никуда не собираемся идти? – спокойным тоном отвечала я.

– А как же я – твой муж? Ты предлагаешь мне весь день смотреть на тебя ненакрашенную? – не сдерживая негодования, выговаривал Андрей.

– А ты не смотри. Всё равно ты весь день глаза от телевизора не отрываешь, а я верчусь, как белка в колесе. Зачем мне использовать косметику, если я могу случайно её размазать? Ты же, к примеру, по выходным дням не бреешься, хотя у тебя очень колючая щетина, о которую я постоянно ранюсь. Так почему же в таком случае я должна краситься?

– Я не бреюсь, потому что моя кожа должна отдыхать, – капризным тоном отвечал муж.

– А моя кожа, значит, не должна отдыхать? – не скрывая сарказма, говорила я.

– Но ты – женщина! И всегда должна хорошо выглядеть!

– А разве я плохо выгляжу? – задетая за живое, вступала я в спор. – Может быть, у меня жир с боков свисает, или я хожу дома в драном халате? Или у меня угри по всему лицу? Или, может быть, у меня такие мелкие глаза, что без макияжа их совсем не видно? Что тебя не устраивает? У меня фигура, как у супермодели, и в отличие от твоей матери, которая по квартире ходит чёрт знает в чём, я всегда аккуратно одета и причёсана, а моей коже завидуют все подруги. А о том, что у меня большие глаза, ты сообщил ещё на первом свидании. Так что же тебя не устраивает?

– Я люблю, когда девушки ярко красятся, – заносчиво заявлял муж. – Тебе что, сложно накраситься для меня?

– Несложно. Но я не вижу в этом необходимости, потому что сейчас мне нужно идти в ванную и стирать бельё, и я могу случайно брызнуть на лицо водой и размазать весь свой макияж. А затем мне нужно варить суп, и когда я буду наклоняться над кипящей кастрюлей, косметика на моём лице может поплыть.

– Но когда ты всё сделаешь, ты можешь накраситься для меня? – продолжал настаивать муж.

– Могу. Но зачем это делать на ночь глядя? Потому что в постели косметика тоже может размазаться.

– Но мне хочется! – словно маленький мальчик, просящий леденец, продолжал уговаривать меня муж. – Тебе сложно, что ли?

И я сдавалась. Переделав всю домашнюю работу, я накладывала макияж, который держался на моём лице совсем недолго, радуя мужа, который, в свою очередь, совершенно не торопился порадовать чем-то меня в ответ.

В постели муж очень часто повторял, что любит меня. И однажды я его спросила:

– А что для тебя любовь?

– Как что? – не понял сути вопроса муж.

– Вот ты всегда говоришь, что любишь меня. А что именно ты чувствуешь ко мне? Ты можешь описать?

– Ну, мне приятно, что когда я прихожу вечером с работы домой, ты подаёшь мне ужин, ты гладишь мои рубашки, а потом ложишься со мной в постель, – начал перечислять муж.

– Это всё не то, – остановила я его. – Я имела в виду те ощущения, которые ты испытываешь при виде меня или когда думаешь обо мне.

– Я тебе уже всё ответил. Мне приятно видеть тебя, когда ты готовишь ужин, приятно видеть тебя со мной в постели.

– Но всё это с таким же успехом могла бы делать любая другая девушка.

– А мне приятно, что это делаешь именно ты.

– Но я другое хотела бы у тебя узнать, – дипломатично произнесла я, пытаясь выяснить у мужа, действительно ли он испытывает ко мне чувство любви, или всё это – лишь пустые слова, лишённые смысла. – Вот если я люблю, то готова жизнь отдать за любимого человека. Я готова ради любви на любые жертвы.

Произнеся эти слова, я надеялась услышать от мужа то же самое или хотя бы нечто подобное, но он снова ушёл от ответа.

– Что-то ты загнула. Я рассказал тебе о своей любви, а тебе всё мало.

И, отвернувшись, он включил телевизор, чтобы снова смотреть свои полуночные передачи.

Наверное, все парни сравнивают своих молодых жён с матерями. И, конечно же, сравнение всегда будет не пользу девушек, потому что у свекровей есть двадцать-тридцать лет форы, в течение которых они были для своих сыновей примерами для подражания. И особенно тяжело приходится тем девушкам, которые вынуждены жить под одной крышей со свекровью, потому что тогда упрёки их молодых мужей происходят гораздо чаще и нагляднее.

Вот и мне «посчастливилось» пережить подобное.

Когда я вышла замуж за Андрея, свекровь уже несколько лет находилась пенсии, и потому у неё была масса свободного времени, которое она из-за отсутствия какого-либо хобби и, вероятно, ещё и мозгов, не знала куда деть. Поэтому, если она принималась за какое-то занятие, то делала это очень-очень-очень медленно. Например, свекровь никогда не пользовалась электрическим утюгом. У неё был старый чугунный утюг, который нужно было греть на плите. Поэтому процесс глажения одежды занимал у свекрови целый день. И отнюдь не от того, что белья было много. А потому, что она растягивала это удовольствие на целый день.

Когда свекровь собиралась гладить, она с самого утра закрывалась на кухне, не пуская туда никого, даже для того, чтобы попить воды. Затем она доставала свой чугунный утюг, разогревала его, освобождала кухонный стол от всех предметов и стелила на него одеяло. И дальше начиналось таинство глажения. Один комплект постельного белья она гладила девять часов! Бог – свидетель, я не вру. Я просто засекала время.

Я даже представить себе не могу, как можно делать работу так медленно. Но результат, конечно, был превосходный. Бельё было разглажено идеально. Ни единой складочки, ни единой морщинки. И всё это добро свекровь аккуратно складывала в шкаф, где бельё лежало ровными стопками, дожидаясь своего часа.

Собственно, любую домашнюю работу свекровь делала ровно с такой же скоростью. Так, на приготовление супа у неё уходило тоже девять часов. Видимо, данный промежуток времени был для неё стандартным временным отрезком. И поначалу я удивлялась, как можно варить овощи так долго? Ведь они же разварятся, превратившись в тюрю! Но потом мне удалось краем глаза подглядеть этот процесс, и, оказалось, что все ингредиенты, необходимые для супа, свекровь готовила по отдельности. Например, сначала она варила картошку в отдельной кастрюле. И пока картошка варилась, эта женщина не делала ничего. Она просто сидела за столом и ждала. А после того как была отварена картошка, наступала очередь морковки, которая ставилась на плиту в другой кастрюле. И пока морковка не успевала приготовиться, свекровь не приступала ни к чему другому. Она сидела за кухонным столом, глядя в пространство и никого не пуская на кухню, дабы никто не посмел помешать таинству приготовления супа.

Честно, я бы свихнулась так готовить. Но для свекрови это было обычным делом, поэтому в день она могла приготовить не больше одного блюда, а то и меньше. И соответственно, членам её семьи часто приходилось питаться в рабочих столовых, чтобы не умереть с голоду.

Но несмотря на всё это, свекровь продолжала оставаться для Андрея эталоном, на который мне следовало равняться. Особенно, когда вопрос касался того, как следует гладить его рубашки и постельное бельё. Только вот в отличие от свекрови у меня не было столько свободного времени, а главное, не было места, где бы я могла так долго заниматься глажением вещей. Поэтому я купила себе электрический утюг и гладильную доску, и гладила вещи так, как это делают все: быстро и аккуратно.

И, конечно же, в нашем с мужем шкафу не было таких идеальных стопочек белья, как у свекрови. И для Андрея это стало лишним поводом для упрёков в мой адрес.

– Ты видела, как мама аккуратно гладит вещи? Видела, какие у неё ровные стопки постельного белья лежат в шкафу? Так почему ты не можешь это делать точно так же?

– А ты знаешь, сколько времени твоя мать тратит на то, чтобы погладить один комплект постельного белья? – тут же реагировала я. – Девять часов! И где ты прикажешь мне взять это время? Может быть, ты предложишь мне уволиться с работы, или уйти их Академии, чтобы у меня появилась возможность гладить целыми днями твоё бельё? Да и зачем это нужно? Ведь стоит только постелить в кровать эти простыни и лечь на них, как через пять минут они снова будут мятыми!

– А разве тебе не было бы приятно смотреть на ровные стопки белья в своём шкафу? – не унимался Андрей.

– Веришь, мне даже смотреть на них некогда! Я погладила бельё, положила на полку и забыла о нём. А когда пришло время, достала бельё из шкафа, застелила постель и снова перестала думать о нём.

– А как же гости? – неожиданно заявил Андрей.

– А причём здесь гости?

– Как причём? – сварливо продолжал отчитывать меня муж. – Предположим, зашёл к нам кто-нибудь в гости и заглянул в шкаф. И разве тебе не захотелось бы, чтобы все увидели, какие у тебя на полках аккуратные стопки белья?

– А зачем гостям заглядывать в наш шкаф? – снова поинтересовалась я, не понимая логики мужа.

– Вдруг им захочется! Или предположим, ты сама решишь показать им своё бельё, – ответил муж, снова удивив меня своими нелепыми предположениями.

– А зачем мне показывать гостям своё постельное бельё? – продолжала недоумевать я.

– А вдруг разговор зайдёт о том, как у кого в шкафу сложены вещи, – закончил свою мысль муж, и я снова поняла, что в его семье что-то идёт не так.

– Знаешь, Андрюш, у меня с друзьями очень много интересных тем для беседы, но ни одна из них никогда не касалась того, как у кого в доме хранится постельное бельё.

– А моя мама всё время показывает гостям своё постельное бельё! – с гордостью произнёс Андрей. – И её после этого всегда хвалят.

– Видимо, твоей матери больше нечем похвастаться и поговорить с гостями не о чем, если она каждого встречного и поперечного заставляет заглядывать в свой бельевой шкаф.

– Но мне хотелось бы, чтобы ты тоже могла этим хвастаться, – продолжал настаивать муж.

– Знаешь, у меня множество других достоинств, и поэтому тратить свой единственный выходной день на глажение белья, чтобы потом удивлять этим каких-то непонятных гостей я не буду.

Муж насупился, но не отступился. Ещё несколько лет он пытался заставить меня гладить бельё лучше и аккуратнее, чтобы оно лежала в шкафу идеальными стопочками, но ему это не удалось. Тем более что в наш шкаф никто и никогда из посторонних людей не заглядывал, и даже не проявлял инициативы туда заглянуть, и потому со временем Андрей смирился с тем, что на идеальные стопки белья он мог любоваться только в комнате своей матери.

Андрей всегда очень много говорил и, естественно, требовал, чтобы я всегда сидела и слушала его, ни на что не отвлекаясь, даже на домашние дела. И это было для меня крайне утомительно и обременительно. Вынужденное безделье всегда страшно угнетает меня, потому что в эти минуты мне кажется, что я напрасно теряю драгоценное время, которого и так нам выделено крайне мало. И потому я стараюсь всегда делать несколько дел одновременно, потому что только тогда я чувствую себя комфортно, переставая ощущать, что что-то упускаю в этой жизни.

Но здесь был другой случай. Андрей любил так долго и обстоятельно рассказывать всё, что произошло с ним за день, что я еле сдерживалась, чтобы не вспылить или не взорваться. К примеру, он мог начать свой рассказ так.

– Сегодня я такую интересную фразу услышал. Мне сказал её один знакомый. Петя Иванов.

И дальше следовала подробная биография Пети Иванова. Когда тот родился, женился, устроился на работу, каких карьерных высот достиг. И так минут на двадцать.

Затем следовала вторая часть повествования, которая начиналась приблизительно так:

– Я встретил Петю Иванова на улице.

И дальше я вынуждена была выслушивать подробный рассказ о том, как мой благоверный шёл по улице. О том, как он переходил дорогу, как его чуть не облила проезжавшая мимо машина, и как он отряхивал грязь с брюк и ботинок, а затем мимо прошла девушка, очень сильно похожая на какую-нибудь известную певицу или актрису. В общем, ещё минут двадцать.

Потом наступала третья часть повествования, а именно, подробный разговор с вышеупомянутым Петей Ивановым.

– И тут я замечаю в двух шагах от себя Петю Иванова, – продолжал свой затянувшийся рассказ муж. – «Здорово, мужик!» – говорю я ему. «Здорово!» – отвечает он. А я ему: «Сколько лет, сколько зим!» А он в ответ: «Да, давно не виделись».