– Как ты посмел положить сюда свою грязную робу, раб?
– Глаудид, иди в жопу, надоел!
Глаудид, высокий, накачанный лузитанец с бычьей шеей, картинно вскинул к небесам руки и патетически воскликнул:
– О, небо, видишь ли ты это?! Грязный черноволосый раб посмел открыть без разрешения рот в присутствии меня, рожденного в касте ронгов, второй из воинских каст! О, почему, почему ты все еще висишь над нашими головами, холодное и безмолвное?! Почему ты не обрушилось на голову нечестивцу, так нагло и беспардонно попирающему наши древние тра…
– Глаудид, тебе же сказали, куда тебе идти, – устало отозвался Ник, – и почему ты еще здесь?
– Все, молчу, – тут же оборвал свою речь Глаудид, – уже пошел… – он быстро стянул с себя рабочую робу и буквально одним прыжком оказался у двери из матового то ли стекла, то ли пластика, ведущей в душевые, – но только не в жопу, а в душ. Ясно вам? – И уже распахнув дверь, бросил – Скучные вы люди…
– Вот ведь шебутной, – усмехнувшись качнул головой Троб, тот самый «грязный раб», к которому и обращался Глаудид. Ник усмехнулся в ответ.
Он торчал на Лузитании уже полгода. И пока практически безрезультатно.
Сразу по прилете они с Трис и инженером разбежались в разные стороны. Гра Ниопол остался наверху, на орбите, поскольку все верфи, и частные, и государственные, располагались исключительно на орбите. Страшила же сразу спустилась на поверхность на орбитальном лифте, еще на терминале арендовав по Сети роскошные четырехкомнатные апартаменты в «Триумфе», одном из самых дорогих и престижных отелей Роиолиана, местной столицы развлечений и удовольствий. Ну а Ник, задержавшись на терминале на семь часов, за время которых он изрядно полазил по местной сети и заметно обогатил свои знания о местных реалиях, перелетел с рейсовым шаттлом на один из соседних терминалов, в котором имелся орбитальный лифт до Бовэ, города, являющегося промышленной столицей Лузитании. На самом деле, как и в любом другом развитом современном государстве, основная промышленность Лузитании была расположена на орбите. Но и на поверхности так же кое-что оставалось. И вот это кое-что было в основном сосредоточено как раз в Бовэ. Именно вследствие этого в городе наблюдалась еще и самая большая концентрация эмигрантов. Лузитанские промышленные предприятия на поверхности, естественно, не так сильно загрязняли окружающую среду, как, скажем, земные, но все равно проживать рядом с ними было не очень-то привлекательно. А уж работать на них среди лузитанцев желающих вообще практически не было. Да что там, среди лузитанцев… даже среди эмигрантов большинство, имея свободный выбор, предпочло бы для проживания любые другие места. Но тут ключевым являлось словосочетание «имея свободный выбор». Нет, насильно никто никого не заставлял. Но… помните старинный анекдот про кошку? Ну, там где немец, японец и американец поспорили, кто сможет лучше заставить кошку сожрать горчицу. Немец взял кошку, силой открыл ей рот и запихнул горчицу. «Это – насилие», – сказал американец. Японец взял кусок рыбы, надрезал и запихнул внутрь горчицу. Кошка махом проглотила рыбу. «А это – обман», – возмутился американец. И, в свою очередь, взял и намазал горчицей кошке зад. Кошка, урча и повизгивая, начала остервенело вылизывать себе зад. «Вот так надо, – удовлетворенно сказал американец. – Сама, добровольно и с песнями!» Здесь «добровольно и с песнями» было организовано следующим образом.
По прибытии на Лузитанию любой эмигрант получал традиционный нулевой рейтинг социальной адаптации. Но, в отличие от большинства остальных планет, поднять этот рейтинг было очень сложно, зато опустить… Во-первых, эмигрантам практически наглухо были перекрыты пути традиционного для любых других современных государств галактики поднятия рейтинга – служба в армии и флоте и участие в программах колонизации. Исходя из местных традиций, защищать свою страну с оружием в руках либо нести свет цивилизации на дальние рубежи было для любого лузитанца немыслимой честью, право на которую имеют лишь лучшие из достойнейших…