Глава 5 Алекс


Кори, индианку и меня провели в небольшой конференц-зал вместе с пятью другими людьми: молодой латиноамериканкой лет двадцати, двумя пожилыми мужчинами и двумя женщинами средних лет. Нам восьмерым велели сидеть на полу, на тонком ковролине лицом к задней стене. В передней стене было длинное окно, открывавшее вид на коридор, откуда мы пришли. Люди в масках монстров топали взад и вперед, забирая оставшихся клиентов банка в другие кабинеты и залы.

У меня внутри все сжалось, когда я увидела, что забрызганный кровью наркоман в маске Франкенштейна был назначен нашим охранником. Дракула был непредсказуемо опасен. Как змея, греющаяся на солнце, готовая напасть. Фрэнки же был похож на бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любую секунду.

Фрэнки разбил компьютер на столе, затем телефон, отключив все каналы связи, а затем зашаркал и заплясал перед нами, ухмыляясь, как будто ему было известно нечто очень забавное, пока Оборотень не пришел и не сказал ему стоять на страже снаружи.

Фрэнки высунул свой мерзкий пожелтевший язык через дыхательное отверстие в маске и вышел за дверь.

Восемь заложников вздохнули с облегчением, когда его уставившийся на нас взгляд скрылся за дверью. Мы неуверенно переглядывались. Один мужчина, крупный, лысый, с торчащими щетинкой усами и в помятом, но дорогом костюме, нахмурился и указал пальцем на каждого из нас.

– Давайте кое-что сейчас проясним, – театрально прошептал он. – Никто из вас не наделает глупостей, из-за которых нас могут убить. Я читал о подобных ситуациях. Скрипящее колесо не получит смазки. Оно получит пулю в лоб.

Самая молодая девушка в группе тихо застонала в ответ, а другой мужчина с высоким вдовьим козырьком[4] и в очках скорбно покачал головой.

– Эй, – прошептал Кори. – Давайте прекратим этот разговор, ладно?

Лысый мужчина фыркнул.

– И что, нам теперь делать вид, что все прекрасно?

– Нет конечно. Просто нам всем нужно держать себя в руках и делать то, что они говорят. Но мы не…

– Мы не нуждаемся в ваших приказах, – с кислым лицом бросила лысому мужчине женщина средних лет, сидевшая справа от Кори. Она наклонила голову в сторону Фрэнки, расхаживавшего за закрытой дверью. – У нас и так дел по горло.

Глаза лысого мужчины расширились, и он открыл рот, чтобы возразить.

– Давайте все успокоимся, – вмешалась я. – Мы все в одной лодке, до тех пор пока власти не вытащат нас отсюда. А они вытащат, – добавила я, в большей степени, чтобы успокоить молодую латиноамериканку, которая шмыгала носом в углу слева от меня. – Почему бы нам не познакомиться? – Я посмотрела на лысого мужчину. – Сэр?

Мужчина скупо оценил проявленное уважение.

– Рой Джефферсон Моргенштерн. Занимаюсь хедж-фондами и управлением капиталом.

– Я Таня Стинсон, работаю в буфете в Бёрбанке, – сказала женщина средних лет, сидевшая рядом с ним, высокая, стройная, в пышной одежде.

– Я-я Сильвия Флорес, – шмыгая носом, произнесла девушка в углу. – Я… няня.

Следом представились я, Кори, затем американка индийского происхождения, которая раньше сидела слева от меня, но предпочла сесть справа от Кори, так что он оказался между нами.

– Меня зовут Амита Патель, мой отец, Индра Патель, очень влиятельный человек в Мумбаи, – сказала она, держа одну руку у уха, под волосами.

– Думаешь, это имеет значение? Они получили свои деньги, принцесса. Мы – просто гарантия, которая им сейчас нужна. Ты попала так же, как и все мы, – фыркнул Рой.

Амита проигнорировала его, сосредоточенно уставившись в точку на полу.

– Да, П-А-Т-Е-Л-Ь, – произнесла она. – В Мумбаи.

Глаза Роя округлились, а затем он хлопнул в ладоши.

– Да она сумасшедшая. Замечательно. Меня заперли вместе с психом…

Молчаливая пожилая женщина в правом углу рявкнула на Роя, пытаясь заткнуть его.

– Я Кэрол Брэдфорд, врач на пенсии, и если мне придется слушать вашу бурную чушь весь день, я попрошу этого сумасшедшего молодого хулигана избавить меня от страданий сейчас же, – она повернулась к мужчине справа от нее. – Итак. Вы. Вы кто?

– Э-э, я… Я Гил. Гилберт Корман, – ответил лысеющий мужчина дрожащим от страха голосом. – Я фармацевт.

– Все будет хорошо, Гил, – сказал Кори, после чего последовало очередное фырканье от Роя.

– Какой же это бессмысленный разговор, который никому не поможет, – сказал он, прислоняясь всем телом к стене.

– Уж получше, чем твоя пустая болтовня, – прошипела Кэрол.

– Что же теперь будет? – спросила Таня. – Полиция здесь, верно? Они ведь вытащат нас отсюда?

– Сначала они проведут переговоры, – заявил Рой так, будто у него был богатый опыт на тему захвата заложников. – И если грабители не получат того, чего хотят, в ход пойдет единственный инструмент, который у них есть, – мы.

– Я видел фильм, – сказал Гил, то и дело потирая руками колени. – Собачий полдень, кажется. Грабители всегда хотят найти выход, а копы хотят их задержать. По-другому никак. Они не могут их отпустить.

– А это значит, что нам конец, – сказал Рой.

Сидевший рядом со мной Кори напрягся.

– Слушай, мужик, заканчивай! Незачем пугать всех до усрачки еще сильнее.

«Куда уж сильнее…»

Ненавижу терять над собой контроль. Страх впился мне в живот, как гадюка. Пока все знакомились, я практиковала дыхание йогой, чтобы загнать страх в угол, и теперь чувствовала себя лучше. Больше самоконтроля.

– Отряд S.W.A.T. сейчас находится за этими стенами, – сказала я группе своим «судебным» тоном; тем тоном, на который я полагалась, когда свидетель становился слишком эмоциональным и рисковал поставить присяжных в неловкое положение. – И ФБР. Это здание окружено, схемы изучаются, снайперы занимают позиции, – я посмотрела на Роя. – Да, именно переговорщик, по всей вероятности, позвонил Дракуле. Он собирается разговорить его, измотать, добыть информацию. Они будут работать круглосуточно, используя лучшую технологию и психологию, что у них есть. Мы просто должны соблюдать спокойствие, делать то, что говорят преступники, и ждать, пока профессионалы нас вытащат. Ладно?

Все кивнули, а Рой погрузился в угрюмое молчание. Кори посмотрел на меня с восхищением.

– Откуда ты все это знаешь? Тоже смотришь много фильмов про полицейских?

– У меня был клиент, бывший агент ФБР. У него было несколько безумных историй.

– Ты хорошо справилась, – Кори посмотрел на наших собратьев по несчастью, которые теперь, кажется, успокоились.

– Спасибо, – сказала я, пораженная тем, что даже в этой ужасающей ситуации похвала от Кори нашла отклик в моем сердце.

Я хотела продолжить разговор с ним, но не я одна. Амита принялась болтать с Кори – а точнее, монополизировать его, – и в течение следующего часа я была предоставлена самой себе.

Что бы ни происходило между грабителями банка и полицией, нас пока не трогали. Время шло, и хотя я и подумать не могла, что такое возможно, но сильный страх уступил место скуке.

Кэрол свернулась калачиком, чтобы вздремнуть, и я решила последовать ее примеру. Я попыталась устроиться поудобнее, но пол был таким же твердым и жестким, как и стена.

Кори заметил, что я пытаюсь найти удобное положение для головы. Он похлопал себя по левому плечу.

– Располагайся.

– Я бы с удовольствием, но все же надо быть начеку, – слабо улыбнулась я.

– Наверное, ты права, но, похоже, Кэрол так не считает, – он кивнул на пожилую женщину, чей тихий храп наполнял комнату. – Она – крепкий орешек.

– Защитный механизм, – сказала я.

– С чего ты взяла?

– Когда отбираешь большое количество присяжных, появляется чутье на людей. Начинаешь понимать, что они собой представляют.

– Ах, вот как? – Кори придвинулся ко мне. – Думаешь, она притворяется спящей?

– Возможно. Думаю, она притворяется сильной, чтобы скрыть свой страх, но сейчас она просто нашла лучший и единственный вариант из всех, что у нее есть, – я пожала плечами. – Либо я сильно ошибаюсь, и ей просто действительно нужно вздремнуть. Как и мне. Быть напуганной до смерти – изнуряет.

– Да, думаю, ты права, – сказал он. – Хорошо, так как насчет нас?

Мое сердце почему-то слегка подпрыгнуло от этого слова.

– Нас?..

Он жестом указал на наших товарищей-заложников.

– Мы в твоем пуле присяжных. Что ты думаешь о нас?

– Ах, да, – сказала я, мысленно ругая себя.

«Черт возьми, Гарденер, возьми себя в руки».

Я взглянула на него.

– Ты уверен, что я не прерываю вашу беседу с мисс Патель?

Прозвучало гораздо более стервозно, чем я предполагала. Ревностно. Я попыталась как-то загладить сказанное, но Кори, похоже, ничего такого не заметил.

Он взглянул на дверь, за которой стоял Фрэнки.

– Она разговаривает по телефону с копами, – сообщил он вполголоса.

– Прямо сейчас? Как?.. – затем я вспомнила, что Амита разговаривала через беспроводной наушник. – Она была на связи с ними с самого начала?

Он кивнул.

– Что, если Фрэнки заметит? Он озвереет.

– Возможно. Но если они унесут ее телефон слишком далеко, он все равно выключится. До сих пор она умудрялась предоставлять полиции кучу информации о грабителях. Чертовски умно.

– Да, – пробормотала я. – Очень.

– Эй, – прошептал Кори, легонько подтолкнув меня локтем. – Итак, давай. Мистер Рой Моргенштерн в твоем пуле присяжных. Оставляешь его или динамишь?

– Я, эм, ну, это зависит от обстоятельств, – сказала я, переключая свое внимание. – Если бы я подавала иск на крупную корпорацию, я бы уволила его еще до того, как он успеет сесть.

– В каком случае ты бы его оставила?

– Если бы я представляла корпорацию. В таком случае я бы молилась, чтобы его назначили председателем.

– И часто ты берешься за подобные дела? – улыбка Кори погасла. – Большие корпорации против простого человека?

– Я берусь за дела, которые, как я верю, могу выиграть, – я прижалась к стене.

– А если сторона, одержавшая победу, – неправильная сторона?

– Правильное или неправильное существует только в понимании законодательства.

– Да, но все же. Есть серая зона…

– Серой зоны нет, – сказала я как можно более нейтральным тоном. – Нельзя позволять эмоциям встать на твоем пути. Или сочувствию. Нужно отбросить все это в сторону и взглянуть на букву закона. И точка.

– Хорошо, но что, если простой человек прав с моральной точки зрения, но его дело проигрышное. Понимаешь? Расклад не в его пользу. Что-то вроде Давида и Голиафа.

– Да, есть такое, – медленно проговорила я.

«Манро против Хатчинсон», – подумала я, хотя в данном случае Давид владел семейной сетью скобяных изделий, а Голиаф был отвратительным маленьким человечком, едва достигшим метра шестидесяти сантиметров.

– Вопрос такой, – сказал Кори, – на чьей ты стороне?

«Не позволяй ему забалтывать тебя, – я напряглась. – Он понятия не имеет, как усердно ты работаешь и насколько все это сложно», – и все же подробности дела Манро царапали мой разум, как крапива.

– Я же сказала, что борюсь за человека, который меня нанимает. Если я соглашаюсь взяться за дело, это означает, что я считаю его выигрышным.

– Невзирая на обстоятельства?

Я скрестила руки на груди.

– Это намного сложнее, чем то, что ты видишь по телевизору или в кино.

Кори задумчиво кивнул.

– Ладно, так что насчет меня? – наконец спросил он.

– В смысле, среди присяжных по делу Давида и Голиафа?

– Ага.

Я взглянула на него и вдруг почувствовала себя немного растерянной. Его глаза были похожи на темные омуты, в которых светилась нежность, никак не вязавшаяся с его суровой внешностью. Способность видеть людей насквозь, которая так хорошо служила мне в зале суда, сейчас была направлена на Кори Бишопа, и я увидела доброту, честь.

Это человек, который редко жалуется и который терпеть не может всякую ерунду.

Человек, который не бросает на ветер слов и пустых обещаний.

Человек, который пожертвует собой ради других, но который сам скорее съест стекло, чем попросит о помощи.

Раньше я и понятия не имела, насколько чуткой может быть моя интуиция. Не зря меня считают одаренной. За широкой грудью Кори скрывалось золотое сердце, бьющееся ровным, спокойным ритмом доброты и порядочности. Я готова поставить на кон свою карьеру, доказывая это.

– Я бы уволила тебя немедленно.

Он выслушал это, казалось, поглощая меня взглядом почти так же, как и я его, а затем слегка рассмеялся, чтобы снять странное напряжение.

– Ой-ой. Вышвырнула бы меня на обочину.

Я слабо улыбнулась.

– Не зря ведь меня называют Леди Акула.

– Кто тебя так называет?

– Такая у меня репутация в Верховном суде.

Он нахмурился, как будто ему не понравилось, как это прозвучало.

– И это хорошо?

«Я так думала раньше. До этого момента».

Я встряхнулась, поклявшись не позволять этому человеку разгадывать мои мысли и чувства с полуслова. Взгляда.

– Мой отец был великим юристом, – сказала я. – Самым лучшим. Его называли Большой Белой Акулой, и теперь я иду по его стопам. Или, во всяком случае, надеюсь на это.

– Он, должно быть, гордится тобой, – странная меланхолия промелькнула на лице Кори, а затем снова исчезла. – Но по мне, так ты вовсе не акула.

Я не знала, что на это ответить, и между нами воцарилась тишина. Кори на некоторое время погрузился в собственные мысли.

– Нанять адвоката, наверно, довольно дорого? – спросил он.

– Наверно, – ответила я. – Зависит от адвоката.

Кори снова выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но передумал, как и тогда, когда мы стояли в очереди.

– Тебе… нужен адвокат? – аккуратно осмелилась я, вспомнив, что он ранее спрашивал о семейном праве. – Имею в виду… когда мы выберемся отсюда?

Он уставился на меня на мгновение, затем перевел взгляд прямо перед собой.

– Нет, все в порядке.

Больше мы ничего не говорили, и на этот раз молчание затянулось.

Я прислонилась спиной к стене и в полусонном состоянии снова и снова прокручивала в голове наш разговор, как одежду в стиралке. Пока я находилась в этом странном состоянии между сном и бодрствованием, я представила себе зал суда, в котором Кори Бишоп был Давидом, идущим против иллюзорного Голиафа, а я стою там с портфелем в руке, готовая вступить в бой.

«На чьей ты стороне?»

Мои щеки горели от стыда.

«Я не знаю».